Волк. Исповедь Иоанна Гурьева

Трактат, над которым в течении двадцати лет работал петербуржский исследователь русского фольклора и мистики Назаров Карп Алексеевич (1761-1781). В период конца XIX и начала XX веков Карп Назаров странствовал по землям Российской Империи и собирал различные истории, рассказываемые ему людьми. Некоторые из этих историй несли в себе информацию, поверить в которую было очень трудно, но именно она заслуживала особого внимания исследователя. Это были в основном рассказы мистического и порой весьма необычного содержания, участниками которых имели место быть персонажи русского фольклора и поверий, такие как: упыри, волкодлаки, бесы, привидения и т.п.
Все услышанные истории подобного плана исследователь Назаров записывал в свою книгу, из которой впоследствии и был взят этот текст.

***

История, рассказанная Карпу Назарову неким, вероятно тоже жителем Тверской области, Иоанном по фамилии Гурьев. (А. Доцент)

...Вернувшись в свою деревню, я вышел на главную дорогу и, опираясь на подобранный в лесу черенок, зашагал к дому. На улице уже начинало смеркаться. Небо предъявило свои первые звёзды, а из-за горизонта показался бледный месяц.
Я никак не мог взять в толк то, что увидел четверть часа назад на опушке леса. Судя по всему, я стал очевидцем превращения человека в оборотня и, как я понял, не всё, что пишут об этих существах в книгах — верно. Например, я всегда был уверен, что оборотни способны оборачиваться лишь с наступлением полуночи, да и то, если на небе есть полная Луна. Здесь же вышло иначе: когда человек в лесу взобрался на пень, было ещё засветло, а покровительница ночей — Луна сегодня имела далеко не полный диск.

Идя по деревне, я перебирал в голове мысли о произошедшем: вспоминал, сравнивал, думал, и не сразу обратил внимание на то, что село совсем опустело. Обычно в это время, в месте, где проходил сейчас я, было очень оживленно: вдоль дороги играли дети с близлежащих дворов, лаяли собаки, были хорошо слышны домашний скот и разговоры людей. Час не был поздним, деревня должна была жить. Но нет, в округе стояла мёртвая тишина!

И вдруг, впереди футах в шестидесяти от меня, за большим кустом послышался душераздирающий человеческий вопль! Я осенил себя крестным знамением, и тут-же бросился на крик — вероятно, кому-то была нужна помощь. Подбежав ближе, я увидел, что из канавы вдоль тропы, торчат чьи-то ноги. Точнее, были видны лишь подошвы обуви, но моё сердце ёкнуло, и я всем нутром почувствовал, что это валялись не просто старые башмаки.

Я подошел к ним и машинально схватился за один из них рукой. Было странное ощущение, но башмак показался мне тяжелым и… тёплым. И, о, ужас! из башмака вывалился короткий обрубок ноги, с которого ещё капала свежая кровь! Из второго башмака торчал кусок ноги побольше, почти до колена, но ничего другого в канаве не было!

Будучи не робкого десятка, я быстро собрался с мыслями и огляделся вокруг. Я понял, что чудовище, которое соскочило с пня в лесу и ринулось в село, могло быть где-то рядом, и почти наверняка, эти ноги — его работа. Вдруг совсем рядом раздался жуткий вой, но он был не волчий (уж я-то знаю). Не могу объяснить словами, что именно я услышал, но этот звук прямо-таки порвал мою душу! Я выставил перед собой палку в направлении воя, хотя никого там не видел. Затем послышалось громкое, хриплое дыхание, и оно приближалось. Меня пробила мелкая дрожь, и спина покрылась холодным потом. Мне захотелось что есть силы крикнуть, позвать на помощь, однако я понимал, что этим могу подвергнуть опасности невинных людей.

Внезапно я почувствовал чудовищный удар с той стороны, куда выставил черенок. Он был такой силы, что я кувырком полетел шагов на десять, а моя палка разлетелась на куски.
Какое-то время я, наверно, лежал без сознания, потому что, когда очнулся (очень болел живот), то небо было уже тёмным, и село освещал лишь тонкий лунный серп. Открыв глаза, я увидел над собой силуэт огромного животного — это был большущий волк. Он громко рычал и что-то поедал в области моего живота.
Я приподнял голову, дабы посмотреть что происходит, и увидел — монстр жрал мои внутренности! Он смачно жевал то, что вытащил из моего брюха, а одна, вероятно кишка, так тянулась из живота, что причиняла мне неимоверную боль. Заметив моё движение, оборотень недовольно рыкнул, и своей громадной лапой сильно прижал мою голову к земле. При этом я ударился затылком о какой-то камень, и в моих глазах снова померкло.

Как-то раз в лесу бродил под вечер я,
И что увидел там — повергло в шок меня!
А там увидел я, как на трухлявый пень
Взобрался человек и превратился в тень,
И тень накрыла пень, и вспыхнул яркий свет,
Прошло секунды две и тени уже нет,
И вместо пня — туман, а вместо тени — волк.
Завыл он на Луну, и челюстями щёлк!

Волк побежал за лес скорей в деревню к нам.
Не знаю я зачем, и что забыл он там,
Но лишь вернулся я в деревню через миг,
В округе услыхал я крик и волчий рык.
Я побежал туда, где раздавался стон,
И я увидел там, что это вновь был он:
Лежал кровавый труп, а перед ним был волк.
Он доедал кишки, и челюстями щёлк!

Я испугался в смерть, понёсся я домой,
И слышал сзади, как волчара шёл за мной.
Всё нарастал в тиши его кошмарный рык,
И впился в шею мне его кровавый клык.
На землю я упал, и слышал лишь, как плоть
Моя рвалась в куски. Ах, помоги Господь!
А надомной стоял тот кровожадный волк,
Мной голод утолял, и челюстями щёлк!

Вот такова судьба сложилась у меня.
Ни горя и ни бед не знал, не ведал я.
Теперь всегда в лесу взбираюсь я на пень,
Заклятие прошепчу и превращаюсь в тень.
И тень накроет пень, и вспыхнет яркий свет,
Пройдёт секунды две и тени больше нет,
И вместо пня — туман, а вместо тени — волк
Я вою на Луну и челюстями щёлк!

Карп, я рассказываю тебе всё это потому, что больше не в силах терпеть этот ужас. Мне надоело каждую ночь испытывать дьявольский голод, а утром — страшные угрызения совести.
Вопреки всему, что пишут и говорят об оборотнях, я прекрасно помню, что вытворяю в шкуре животного. Я помню, как происходит трансформация моего тела в образ волка; помню, как рыскаю по деревням и нападаю на людей; помню, как поедаю их, и это чувство в голове, после употребления человеческого мяса и крови, очень напоминает мне пьянящее наслаждение от выпитой браги. Я также отчетливо помню всю немыслимую боль, которую испытываю уже потом, когда открываю свои глаза в человеческом обличие!

Господи, Алексеич, я же был верующим человеком! Представь, что испытывает сейчас моя душа, ведь я прекрасно осознаю, в какой безумный грех она погрузилась! Нет, это не должно больше продолжаться! Если сам сатана решил таким образом сломить мою душу, то я обязан найти способ всё это прекратить раз и навсегда!
Прошу тебя, запиши мою историю в своей книге, и пусть впредь люди знают, какое зло обитает в здешних краях! Пусть они найдут от него себе защиту, исходя из того, что я ещё сейчас тебе поведаю.

Мы — оборотни, не нападаем на кормящих женщин. Их материнское молоко — это страшный яд для нас всех! Не пули серебряные, Карп, не святая вода, а именно молоко матери! Потому что женщина, давшая младенцу жизнь, с этой жидкостью вливает в его тело божественную энергию. Нам же, исчадиям ада, несущим погибель, материнское молоко дает лишь смерть!

Запиши это, Карп! Запиши, и пусть об этом узнают все! Проклятье оборотня может быть распространено всюду, и люди должны знать, как с ним бороться!
Итак, мой милый друг, близится час, когда я снова выйду на охоту… Но на сей раз от моих клыков не погибнет ни один человек! Этой ночью, в церкви Святых Сорока Мучеников, вы найдете моё мёртвое тело — тело Иоанна Гурьева! Так зовут меня — бывшего православного священника.