Адская измена. Исповедь Михаила Бричина

Трактат, над которым в течении двадцати лет работал петербуржский исследователь русского фольклора и мистики Назаров Карп Алексеевич (1761-1781). В период конца XIX и начала XX веков Карп Назаров странствовал по землям Российской Империи и собирал различные истории, рассказываемые ему людьми. Некоторые из этих историй несли в себе информацию, поверить в которую было очень трудно, но именно она заслуживала особого внимания исследователя. Это были в основном рассказы мистического и порой весьма необычного содержания, участниками которых имели место быть персонажи русского фольклора и поверий, такие как: упыри, волкодлаки, бесы, привидения и т.п.
Все услышанные истории подобного плана исследователь Назаров записывал в свою книгу, из которой впоследствии и был взят этот текст.

***

А это ещё одна история из трактата Карпа Назарова "Исповеди нежити", однако, на этот раз, рукопись сохранилась не полностью, и я привожу вам то, что мне удалось расшифровать (А. Доцент).

Эту исповедь мне рассказало существо бестелесное, постоянно мечущееся по старому сельскому погосту в тщетных поисках упокоения, когда я, движимый местной легендой, решил провести несколько ночей среди могил. Уже за полночь я услышал лёгкий свист — нежный, как небесная мелодия, раздававшийся со стороны одного из захоронений, на каменной плите которого была грубо, хотя и очень глубоко, нацарапана следующая надпись:

Моей единственной возлюбленной — Розе!

Я вижу с неба всё и вся, Цветок любимый, милый.
Я вижу, как ты сейчас стоишь перед моей могилой.
Ты просишь у меня теперь за все грехи прощения,
Но твой поступок — это лишь от Бога отречение!
Ты отомстить хотела мне, я это понимаю,
И лично я тебя, мой свет, за всё это прощаю!
Но я не Бог, не всемогущ, и ты прекрасно знаешь
С каким чудовищным ты злом ночами согрешаешь!
Пред Господом в ответе ты за эти злодеяния!
Не думаю я, что тебе помогут покаяния.
Твоя измена лишь сулит тебе в «низы» дорогу,
Ведь изменила ты не мне, а, несомненно, Богу!

Михаил Бричин (1894—1916 гг.)

Затем появилось оно! Это мерцающее облачко образовалось будто бы из ничего, и оно было едва различимо в ночной мгле. Но оно было светлое… И могло говорить:

«…Было уже далеко за полночь. Небо украшало бесчисленное множество мерцающих звёзд, а над вершинами высоких елей величественно расположился трон царицы ночей — полной Луны.
К этому времени я прополз уже почти половину кладбища и, наконец, из-за кустов увидел свою жену, метрах в шести от себя, совершенно нагую, танцующую какой-то медленный танец на одной из могильных плит, однако не испытывающую при этом ни малейшего чувства стыда или неловкости.
В свете ярко пылающего костра, разложенного неподалеку, её обнаженное тело выглядело настолько привлекательно, что даже я какое-то время не мог оторвать от него своих глаз. И именно поэтому я не сразу увидел, что находилось в темноте, за её спиной, и кто был причиной всей этой адской вакханалии.
Глаза жены были закрыты, распущенные волосы ласкали ее плечи, руками она нежно гладила свою талию, а ее губы сошлись в блаженной улыбке.
Вдруг её торс откуда-то сзади обхватили две могучие руки, покрытые густыми чёрными волосами. Они стали бессовестно «разгуливать» по телу, касаться всех его интимных мест, и оставлять на них грязные полосы.
А затем из-за спины жены показалось чьё-то лицо… Хотя нет, это было даже не лицо, а невероятно уродливая физиономия, больше похожая на морду козла. Изо рта этого монстра вырывались на свет жуткие звуки, вызванные наслаждением, которое он испытывал от прикосновений к моей женщине. Чёрный, слюнявый язык похотливо свисал с отвратительной пасти, то и дело касаясь её шеи.
При виде этого зрелища меня вырвало, и я испытал дикий ужас, которого не испытывал раньше никогда и нигде. Меня сильно затрясло, ноги подкосились, и я в изнеможении опустился на четвереньки.
«Боже милостивый! — подумал тогда я, не веря своим глазам, — Что это ещё за чудище? Неужели мои ожидания оправдались, и сам князь тьмы покушается теперь на мою возлюбленную?»...
Затем я услышал сдавленный бесноватый хохот, словно смеялось сразу несколько человек. Но когда я снова выглянул из-за кустов, то увидел, что это были не люди, а… черти. Да, это были самые настоящие черти, со свинячьими рылами, рогами на головах, все чёрные и ужасно тощие. Их было больше дюжины. Они выплясывали вокруг «милующейся» пары какой-то ритуальный танец, и иногда выкрикивали заклятия на неведомом мне языке.
Потом я услышал громкий волчий вой. Он звучал со всех сторон, и казалось, что животных было не меньше сотни…»

Мы жили в деревне до боли глухой,
Мы муж и жена, и бывало порой
С тобой
поругаемся мы.
И как-то однажды под сферой ночной
Побил я тебя, не пришла ты домой,
Совсем
не вернулась из тьмы.
Искал я тебя, пока не рассвело,
Все хаты излазил, исшарил село —
Везде
лишь одна темнота,
И лишь с петухами зайдя на погост,
Я увидел тебя на кресте во весь рост
Ногой,
как Распятие Христа.

Домой я принёс тебя, раны промыл,
Вином напоил и в кровать уложил,
И был
в это утро я мил.
Весь день ты лежала ослабевшей, немой,
И что за беда приключилась с тобой
Сказать
твоих не было сил.
Но в полночь опять ты покинула дом,
И вновь на погосте за нашим селом
Всю ночь
я за тем наблюдал,
Как ты на могиле при полной Луне
Сполна отдавалась самому сатане,
Князь тьмы
тебя жадно ласкал.

Под светом Луны, на могильной плите
Имел тебя дьявол в окружении чертей,
И те
танцевали вокруг.
ВолкИ создавали здесь дьявольский фон,
И трупы под этот бесячий музон
С могил
повылазили вдруг.
Князь мрака, «наевшись» в кайф телом твоим,
К кресту привязав, тебя отдал другим,
Твой стон
заглушали волкИ.
А я, наблюдав, не заметил тот миг,
Как вдруг носферату открыли мой лик —
На мне
их сомкнулись клыки.

Рассказав мне свою душещипательную историю, существо, оказавшееся душой местного кузнеца-выпивохи, жившего в селе Чернево в начале ХХ века, наконец смогло найти покой и уйти в свет. Оно поблагодарило меня за ту уникальную возможность исповедоваться уже после смерти, которую я ему предоставил, явившись на это кладбище в качестве собирателя правды.