Девушка, а вы на гуслях играете?

Розовый слон.

Где баобабы вышли на склон

Жил на поляне розовый слон.

Много весёлых было в нём сил,

Скучную обувь он не носил.

(Детская песенка).

ПАЛЬТО.

— Девушка, вы на гуслях играете?

— На чем?! Нет, не играю.

— И я не играю. Вот видите, у нас все же есть что-то общее. А вы говорили, совсем ничего.

С такого примечательного диалога и началось наше знакомство. Вернее нет, началось все немного раньше, с блюда. Вы спросите, с какого блюда? Обыкновенного, бабушкиного любимого блюда под торт, такой большой тарелки в общем. Блюдо было не то чтобы старинное, годов 50х. Но бабушка им дорожила, так как привезено блюдо было в пору тотального дефицита из Чехословакии. Была такая страна. Теперь и страны нет и блюда тоже.

Собрались мы как-то раз с подружкой на дискотеку, модную в то время дискотеку с видаком до просмотра клипов. Дискотека называлась «Максим». Почему так, никто не знал. Видимо название дожни было вызывать у посетителей ассоциации со знаменитым парижским кабачком с аналогичным названием. Помяните: «Иду к „Максиму“ я, там ждут меня друзья..», ну и так далее. Ассоциаций у посетителей не было никаких, так как не было среди студентов-медиков рьяных поклонников творчества Легара.*

Да, забыла сказать, что размещался этот, как теперь бы сказали, клуб, в общежитии медицинского института. Я там не училась. А вот моя лучшая подруга Лана -да. Мы совсем разные, хотя с детства были не разлей вода. И профессии выбрали диаметральные. Я училась на инженера в Политехническом, а она.. тоже на инженера, только человеческих душ. На психиатра, в общем. Но тусовались мы в основном среди медиков, и дискотека там была круче, чем у политехников. И так, собираемся мы на дискотеку. Пока тщательно делаем лаком «стойку» для чубов а-ля взрыв на макаронной фабрике (вы помните, кто помнит), подруга вспоминает, что как единственный не «общежитский» представитель группы обязалась она изготовит торт для Дня рождения группы (бывают и такие праздники). Из подручных материалов, которые нашлись в холодильнике, мастерим какое-то подобие торта (вкусное кстати подобие получилось, жалко рецепт не сохранился), выкладываем на бабушкино блюдо и несёмся в общагу. Необходимо отбыть

обязательную программу с ее одногруппниками, чтобы потом с удовольствием перейти к произвольной, то бишь к дискотеке.

Первая часть прошла хорошо. Торт, не смотря на его незатейливость, был принят «на ура». Сбросив свои , так сказать, «шкурки» в одной из комнат общаги, мы отправились покорять танцпол. Певица Каома со своей Ламбадой и неизменный медляк «It”s so wonderful life» сделали своё дело, и уже за полночь мы довольные и счастливые направились « вызволять» свои пальто. В дверях, как сейчас помню, комнат 501 нас встретил молодой человек, присутствие которого на праздники жизни под названием «День рождение группы» я как-то не заметила. Парень был довольно симпатичный, можно даже сказать красавец! Но тут надо вам сказать, что у меня своеобразный вкус на мужскую красоту. Мне с детства нравятся рыжеволосые парни и блондины. Голубоглазые брюнеты-мачо -не моя история. Парень был именно из таких. Знойный латиноамериканец из набиравших в ту пору популярность сериалов.

Как бы там ни было, молодой человек стоял в дверях, явно загораживая на дорогу.

— Мы пальто забрать, мы здесь оставили, — пояснили мы цель своего позднего визита.

— Да что вы говорите, — улыбался парень во весь свой белозубый рот. — Первый раз вас вижу.

Парень явно прикалывался. Не заметить в десятиметровой комнате наличие двух «лишних» женских пальто было сложно.

— Пальто отдайте, а то поздно уже, — подключилась подруга.

— Чем докажете, что пальто ваши, — продолжал увлекательный диалог парень, продолжая улыбаться.

— Ничего мы доказывать не собираемся, отдайте пальто и все, там два лежат, фиолетовое стёганное и в куриную лапку, — зачем-то уточнила подруга. Вряд ли в комнате оставался еще десяток женских пальто. Хотя, кто его знает.

— Ах, в лапку. Кур держите, значит, — продолжал прикалываться парень.

Ну не драться же с ним, в конце концов! Тем более, что шансы наши явно были не равны. Парень был спортивный, высокий, с широкими плечами. «Физические упражнения ему явно не чужды», — подумала я. И тут же у меня мелькнула мысль: « Он, как говорится, запал « на кого-то из нас!». Вопрос, на кого? Да мне все равно, я домой хочууу.

Препирались мы так минут десять, серьезно. Парень сыпал шутками, надо признать, остроумными. Но время было позднее, и очень хотелось спать.

Первым сдался парень, так нам показалось. Не тут то было. Рано радовались.

— Ладно, отдам ваши шкурки, если разрешите вас проводить, поздно ведь уже, время то сейчас какое.

Мы уже были на все согласны.

— Ой, да делайте, что хотите, лишь бы нам домой попасть. Родители уже, наверное, с ума сходят.

Пусть провожает, лишь бы отстал. Хотя по нам было понятно, что удовольствие нам это не доставит.

— Okay, excellently, — переключился почему-то на английский визави, вынося наши многострадальные пальто.

— Эй, Фредди, — вдруг окликнул кого-то парень, — Проводи девушек, они жаждут очень.

Появление Фредди в наши планы точно не входило. Из темноты коридора показалась шкафообразная фигура в полосатом свитере. До реального образа Фредди Крюгера «фигуре» не хватало шляпы Боярского и когтей «руки-ножницы». При этом «Крюгер» мило улыбался улыбкой людоеда. Бежать было поздно.

Забегая вперёд, скажу, что «Крюгер» оказался милейшим парнем по имени Дима, немало пострадавшим из-за своего сходства с героем одного из первых, появившихся в СССР, ужастиков.

«Вот гад!», одновременно с подругой взметнулись мы. И это явно относилось не к бедняге «Крюгеру».

— Не, ну, девчонки, я ж из лучших побуждений, — издевательски продолжал улыбаться «латинос».

— Иди в баню! — дружно отправили мы «латиноса» на гигиенические процедуры, и, схватив свою верхнюю одежду, помчались вниз по лестнице игнорируя такие блага цивилизации, как лифт.

— Нет, ну какой нахал! Хам! — единодушное возмущение несло нас с подругой до самого дома без всяких провожатых. От нашего возмущенного вида разбегались даже хулиганы.

БЛЮДО

Пролетели новогодние праздники, за ними не так весело, но все же тоже пролетела сессия. Эта история совсем вылетела бы у меня из головы, но где-то в общежитии «застряло» мое, вернее бабушкино блюдо.

Пришвартовавшись в следующий раз на дискотеку и оставив подругу плавно покачиваться под «Вояж, вояж», я отправилась вызволять блюдо.

Дверь 501-й комнаты открыл « латинос», это было немного неожиданно и почему-то неприятно.

Приготовившись к длительным словесным экзерсисам, я изрекла :

— Я за блюдом, оно мое, — зачем-то добавила я, будто были ещё претенденты.

Парень неожиданно стушевался:

— Я его разбил..

— В смысле? — удивилась я, как будто у слова «разбил» есть ещё какой-то смысл.

— Случайно, — виновато произнес парень.

Можно подумать, я могла предположить, что он нарочно метал бабушкино блюдо в стену.

— И что теперь делать! Это любимое блюдо моей бабушки!

— Бабушка — это святое, — изрёк парень.- Придётся клеить.

— Вот и клейте, блюдо само-собой, не меня, — неудачно сострила я.

— Знаете что, приходите на дискотеку в следующую субботу, блюдо будет как новое, обещаю.

— Хорошо. Только учтите, — заметила я.- Между нами нет ничего общего и быть не может.

— Скажите, а вы на гуслях играете?

— На чем?! — подпрыгнула я. — Нет, не играю, только на фортепиано.

— Вот и я не играю. Видите, у нас все же есть что-то общее. А вы говорили, совсем ничего.

Не согласиться с этим было трудно. Общее было.

Через неделю блюдо действительно было как новое. Не знаю, как ему это удалось, но почти ничего не было заметно. Наверное, ситуацию спас узор на блюде.

Вопреки ожиданию, Герман (а именно так звали парня) клеится ко мне не стал. На дискотеке его не оказалось. Инцидент был исчерпан. Море уходит спать, как говорил Маяковский. Занавес.

Но история имела продолжение. Да ещё какое.

Анжелика и король.

Но наступили дни перемен,

Хитрый охотник взял его в плен.

И в зоопарке, пасмурным днём,

Стал он обычным серым слоном.

Наступила весна. Солнышко уже выводило из зимней спячки наш интерес к мальчишкам. Дни становились длиннее, юбки — короче.

Однажды, стояли мы с подружками — одногруппницами на остановке, и бурно обсуждали наши предпочтения в мужской красоте. Неподалёку курила группка молодых людей. Я как всегда выступала в защиту рыженьких мальчишек. Для пущей убедительности я ткнула локтем в сторону курящих парней и изрекла :

— Ну вот, например, видите, красавчик курит, типичный «сериальный» красавчик. Волосы чёрные, лицо смуглое, глаза синющие, явный генетический сбой, — не унималась я. — Большинство без ума от таких. Я — нет. Не мой типаж.

«Типаж» в ответ кивнул.

Кто ж знал, что очень скоро «типаж» станет моим мужем.

Но обо всем по порядку.

Сначала Герман пропал. В смысле мы перестали пересекаться на остановках. Не видела я его и на дискотеках в Медицинском, куда продолжали ходить с «психиатрической» подругой. Я не расспрашивала, но подруга говорила, что давно не видит Германа и в институте.

Тут надо упомянуть, что в числе мужских достоинстве помимо блондинистых волос был ещё и шрам. «Тяжёлое наследие» почитанных когда-то в подростковом возрасте творений Анны и Сержа Голон, (кстати, русского по происхождению) про Анжелику**. Да-да, ту самую, которая маркиза ангелов, и которая».. и король», «…и султан», и ещё кто-то там. В общем, вы помните. Правда супруг Анжелики Жофрей де Пейрак мало того, что обладал завидным шрамом, был ещё и хромым. Но так далеко моя фантазия не распространялась. Да и пристрастие к шрамам у меня скорее было не совсем серьёзное, просто, исходя из постулата про то, что « шрамы украшают мужчину», мне казалось, что небольшой такой шрамик над бровью придавал его обладателю мужественности и загадочности независимо от истории его происхождения.

Так бойтесь своих желаний! Кто-то там на небе их услышал и послал мне шрам так шрам!

Объявившись снова в моей жизни, Герман был украшен не просто шрамом, а шрамищем! Шраминой, я бы сказала. Правда в момент его появления вся эта «красота» на лице была мощно залеплена ватно- марлевой повязкой! Да уж! История происхождения шрама тоже была вполне себе романтичной.

Представьте себе: Ресторан, вечер, нахал пристает к девушке. Герман заступился, завязалась драка. У хулигана оказалась в кармане опасная бритва, времена то какие были. На дворе 90-е. Хорошо, что все ещё так закончилось.

И так, Герман объявился на дискотеке, весь в пластыре и с ходу объявил:

— Выходи за меня замуж. Что мне теперь терять, кому я такой теперь нужен.

Тут он конечно лукавил. Даже в пластыре он был хорош! В итоге шрам его совсем не испортил, наоборот, придавал загадочности его облику и даже некий флёр романтизма.

Опешив от такого напора, я не нашлась, что ответить. Да и острить почему-то в этот раз не хотелось.

«КАРТЫ СТАРЫЕ ЛЯГУТ КАК ВЕЕР..»

«Она его за муки полюбила?». Нет, ещё не полюбила.

Пришел июнь, за ним прихромала очередная сессия. Именно прихромала, так как Дисциплина с названием, достойным фильмов ужасов, «Теория алгоритмов и формальных языков», явно стремилась к тому, чтобы я никогда не носила гордого имени «Инженер». Завалив экзамен, я в печальном образе Аленушки у ручья сидела у фонтана в сквере возле университета.

Из оцепенения меня вывел женский голос :

— Не скажете, как пройти в аптеку?

Передо мной стояла женщина в дорогом костюме, с аккуратной причёской. И как-то сразу я не заметила, что обута женщина в сафьяновые, расшитые, как у старика Хоттабыча, туфли. То есть, я не сразу сообразила, что передо мной цыганка. Я начала объяснять, как всё-таки добраться до аптеки. Хотите- верьте, хотите- нет, но цыганка не попросила у меня денег. Золота на мне не было, вид был очень печальный. Видимо, поняв, что взять с меня нечего, цыганка просто меня поблагодарила и внезапно произнесла:

— Сейчас пройдёшь и встретишь свою судьбу.

Вот тебе здрасьте. Интересно, кого это я могу встретит в 10 утра, здесь на центральном проспекте? Да собственно кого угодно могу встретить.

И я встретила. Как вы думаете, кого? Правильно своего Жофрея де Пейрака, то есть Германа. Кстати, как потом оказалось, родители Германа вовсе не были большими поклонниками Александра Сергеевича, в смысле Пушкина. Просто фамилия его мамы была Германова, вот она то (в смысле фамилия) и перекочевала плавно в имя моего суженого.

И так, мне на встречу, энергично помахивая авоськой, шествовал Герман. Почему-то меня разобрал смех. Если честно, я готова была встретить сейчас кого угодно, но не «лицо со шрамом».

— Чего веселимся с утра на ровном месте? Экзамены — «на ура»?

— Совсем наоборот. Уже два раза провалилась. Хоть домой не ходи.

— А ты не ходи. Поехали в аэропорт.

— Куда!? — «уронила» я челюсть. — Куда!?

Пусть подумает, что я плохо слышу.

— В аэропорт. Встречать самолеты… да шучу я, там кинозал есть. Сегодня «9 ; недель» крутят, не видела?

— Поехали. Все равно домой идти нет настроения.

— Так над чем ты так веселилась все-таки, — поинтересовался по дороге Герман.

— Да вот, сейчас цыганка мне незамедлительную встречу с суженым предсказала, честное пионерское, — зачем-то поклялась я красным галстуком.

— Да? А что смешного? Может так и есть.

— Очень смешно. Я ж только тебя встретила, уже весело.

— Okay, let’s see, — почему-то опять перешел на иноземный язык Герман.

Мы посмотрели все сеансы в кинотеатре аэропорта. Бейсингер и Рурка сменяли Свэйзи и Мур («Приведение»), Джеки Чан и Брюс Ли, снова Ким Бейсингер.

Надо ли говорить, что на следующий день я сдала ненавистную «Теорию» на «5»..

Потом была свадьба. Не сразу конечно. Сначала было платье. Ну, конечно же, платье! Такое, о каком мечтает каждая девушка.

ПЛАТЬЕ.

Не знаю, с какой уж целью, в модельный бизнес привела меня мама. Надо сказать, что ребёнком я была пухленьким и как водится закомплексованным. К 16 годам, неожиданно вытянувшись и похудев, я превратилась из гладкого утёнка, допустим, не в лебедя, но в такого, ничего себе, фламинго точно.

Вот этого фламинго моя мама и привела на подиум. Что могу сказать про модельный бизнес провинциального города тех лет. Не могу сказать ничего плохого про нынешних моделей, но девчонки — модели тех лет отнюдь не были пустоголовыми куклами, все учились в институтах. Не крутились вокруг нас и пузатые папики или бандиты. Это все пришло немного позже. Можете смеяться, но в гримерке разговоры были сплошь интеллектуальные. Говорили о кино, о музыке, и конечно, мечтали о будущем. Мы не демонстрировали одежду каких-то там брендов или массмаркет из магазинов, как сейчас. Одежды в магазинах попросту не было. Зато были замечательные и талантливые модельеры. Да-да! В Городе существовал свой дом моделей. Он занимал целый этаж Дом быта. Модельере были также молоды, дерзки в своих фантазиях, и умели из ничего (а ничего и не было) сделать на просто что-то. Скажу только, что позже эти талантливые ребята уехали за рубеж. И осмелюсь даже предположить, что некоторые их идеи я видела потом на мировых подиумах.

А тогда мы готовились к Всероссийскому конкурсу молодых модельеров. Наши ребята — модельеры для показа выбрали непростую тему- возрождение Руси. Представьте себе! Пять девушек должны были символизировать пятиглавый собор. Платья, сшитые из невесть, где добытой парчи разных цветов в стиле «Марфа Васильна» из « Иван Васильевич меняет профессию», были нещадно покромсаны вырезами, разрезами и другими высокохудожественными дырками, отделаны кусочками меха и расшиты бусинами и пайетками. На головы нам водрузили головные уборы, напоминающие Шапку Мономаха, которые должна были символизировать главы собора. Все это сверкало, переливалось и искрилось в лучах софитов. Получилось очень красиво. К слову сказать, коллекция получила первый приз на том конкурсе, а наши модельеры — приглашение поработать за рубежом.

Так вот, на выставке в Доме моделей висело чудесное платье, нежно-розового цвета «утренней Авроры», собранное из отдельных лепестков, похожее на облако, напоминая немного платье куклы наследника Тутти из «Трёх толстяков». Платье казалось волшебным, нереальным. Ничего похожего в окружающей серой действительности не было. В магазинах для новобрачных висели одинаковые модели, изготовленные в бывших странах бывшего Варшавского договора.

Я не могла даже представить, что эту красоту может надеть реальная девушка.

Однажды, забирая меня с очередной примерки, мой Герман увидел это чудо и выдохнул:

— Почему бы ЭТОМУ не стать твоим свадебным платьем!

— Что ты! ОНО наверное стоит целого состояния! Нет-нет.

Но надо было знать моего жениха.

Заветное платье стало моим. На него ушли почти все деньги, отложенные на свадьбу.

Вы думаете, свадьба не состоялась? Ещё как состоялась. Просто вместо кафе была наша квартира, а поварами пришлось поработать нам с подругой и нашим родителям. Все прошло чудесно.

Почему-то, облачившись в свадебное платье, я вспомнила детскую песенку про розового слона :

Зря унываешь, нету беды.
Я-то ведь знаю — розовый ты.
Может, случайно где-то во сне
Ты прислонился к серой стене.
Добрый мой слоник, ты не грусти,
В жизни бывают серые дни.
Скоро подарит солнце рассвет,
Выкрасит кожу в розовый цвет!
Выкрасит кожу в розовый цвет!
Я проснулась рано утром, и огромная волна нежности накрыла меня. Она заполнила всю нашу комнату, всю квартиру, и даже весь наш дом по улице академика Владимировского, потом выплеснулась на улицу и начала заполнять собой весь наш маленький город! Она заполнит собой всю планету и выплеснется в открытый космос! Завтра газеты всего мира напишут: «Неизвестная субстанция заполняет Вселенную! Она живет и дышит. Источник не известен!».

А сам источник сейчас тип сопит у меня под боком. Наверное ему снится розовый слон.

______________________________________________________

*Франц Лега;р (нем. Franz Leh;r, венг. Leh;r Ferenc; 30 апреля 1870— 24 октября 1948, Бад-Ишль, Австрия) — венгерский и австрийский композитор, дирижёр. Наряду с Иоганном Штраусом и Имре Кальманом — крупнейший композитор венской оперетты.

Aa

+
** Анн и Серж Голон (фр. Anne et Serge Golon или Сержанн Голон, фр. Sergeanne Golon) — литературный псевдоним семейной пары Симоны Шанжё (1921—2017) и Всеволода Сергеевича Голубинова (1903—1972), авторов серии исторических романов об Анжелике, вымыш