Краснуха

     За окном медленно кружились крупинки снега. Серый день ненавязчиво обволакивал тишиной. Юля забралась на табурет и, упираясь острым подбородком в сложенные ручки, смотрела на улицу. Там, за забором и кустами, окружавшими их небольшой двор, гуляли дети. Ее оставили одну дома. Мама долго не могла решиться уйти на работу, сидела в прихожей, тревожно глядя через коридор на Юлю. Девочка сидела на диване и беззаботно смотрела телевизор.  Она очень любила оставаться дома одна, без надзора. Никто не говорит о том, как нужно себя вести, когда есть, когда играть, когда отдыхать. А самое главное, никто не заставляет пить горячее молоко с медом и сливочным маслом. Ужасная гадость! Остаться с Юлей некому. Бабушка на работе. Папа в командировке. Мама еще немного посидела, поругала себя за безответственность и наконец-то ушла. День вначале был интересным. Девочка переделала все свои детские дела, но скоро фантазия иссякла, и стало вдруг так тоскливо. Даже захотелось немножечко всплакнуть, но она обещала маме, что плакать ни за что не станет и Юля сдержалась.
     В железной печке потрескивал огонь. Жар от нее успокаивал и навевал легкую дрему. Друзья гуляют. Тебе нельзя. Краснуха. Мама строго-настрого запретила выходить. Нельзя выйти на улицу даже одной, просто так, без друзей. Мама каждый вечер проверяла горло и прислушивалась, не кашляет ли Юля. Скучно. Первый снег, а ты сидишь дома. Будто ты в тюрьме. Можно было бы посмотреть телевизор, но там сейчас только глупые взрослые передачи. Хоть бы мама разрешила на крыльцо выйти. Хотя бы на минуточку. Там Волга, мохнатая белолобая овчарка. Она всегда, когда видела Юлю, радостно виляла хвостом и пыталась положить ей передние лапы на плечи. Папа ругался, но Волга только на мгновение отскакивала, а потом снова вставала на задние лапы и старалась лизнуть лицо. Иногда прямо в губы лизнет. Фу... Она мокрая, слюнявая, но такая смешная. Так выходило, что Волга выше Юли ростом, если стоит на двух ногах. Наверное, заливистый детский смех поощрял собаку не слушаться хозяина, превращал их соперничество за девочку в игру. Почему же нельзя выйти? Разве собаки болеют краснухой? Можно было бы дать ей немного сахару. Совсем чуть-чуть, на ладошке, пару кубиков рафинада. Мама говорила, что собакам вредно сладкое, но разве собаки не лучше знают что для них лучше? Они же животные. У них же инстинкт. Летом Волга съела целую чашку абрикосов и ничего. Косточки аккуратно выплюнула и попросила еще. Хорошо было летом, никакой краснухи. Юля положила голову на ручки и вовсе загрустила.
     Солнце угасало. Снег пошел гуще, и дорогу за забором стало совсем невидно. В соседних домах в окнах зажигались огоньки. Улица опустела. Стало тихо-тихо. Юля заснула. Она не услышала, как вернулась с работы мама, как на цыпочках подошла к малышке. Не почувствовала как невесомо она полетела в свою кроватку, и как окутало ее мягким теплым одеялом. Только сквозь сон она услышала морозный свежий дух, смешанный с маминым одеколоном. Он прокрался к ней в душу глубоко-глубоко и остался там навсегда. Даже, когда Юля выросла и даже, когда сама стала бабушкой аромат легкого дымка, холодной свежести и родного маминого запаха часто приходил к ней во сне. А пока завтра будет новый день, и может быть, завтра отпустят гулять.