26. 42 Пушкин Штирлиц И. де Витт

Штирлиц И. де Витт, сочинитель А. Пушкин, ботаник и агент А. Бошняк

В 1828 г заведено было сразу два дела по поводу крамольных стихов: одно инициировано Синодом по теме кощунств Гавриилиады Александровны Пушкиной и антиклерикальных агитаций сочинителя афеиста А.С. Пушкина (АСП), а второе – по поводу элегии агитки «Андрей Шенье» или «На, 14 декабря»

(1) Канва дела об Андрее по Н. Эйдельману

Элегия была напечатана в составе «Стихотворений Александра Пушкина» в самом конце 1825 года без сорока пяти стихов, запрещенных цензурой (с 21-го по 64-й и 150-й =  см. Эйдельман Н. Я. "На 14 декабря" : Пушкин и декабристы. Из истории взаимоотношений Часть III. Михайловское. Глава IX. ) *.
НА 14 ДЕКАБРЯ>
<Отрывок из элегии «Андрей Шенье»>

Приветствую тебя, мое светило!
Я славил твой небесный лик,
Когда он искрою возник,
Когда ты в буре восходило.
Я славил твой священный гром,
Когда он разметал позорную твердыню
И власти древнюю гордыню
Развеял пеплом и стыдом;
Я зрел твоих сынов гражданскую отвагу,
Я слышал братский их обет,
Великодушную присягу
И самовластию бестрепетный ответ.
Я зрел, как их могущи волны
Всё ниспровергли, увлекли,
И пламенный трибун предрек, восторга полный,
Перерождение земли.
Уже сиял твой мудрый гений,
Уже в бессмертный Пантеон
Святых изгнанников входили славны тени,
От пелены предрассуждений
Разоблачался ветхий трон;
Оковы падали. Закон,
На вольность опершись, провозгласил равенство,
И мы воскликнули: «Блаженство!»
О горе! О безумный сон!
Где вольность и закон? Над нами
Единый властвует топор.
Мы свергнули царей. Убийцу с палачами
Избрали мы в цари. О ужас! О позор!
Но ты, священная свобода,
Богиня чистая, нет — не виновна ты.
В порывах буйной слепоты,
В презренном бешенстве народа
Сокрылась ты от нас; целебный твой сосуд
Завешен пеленой кровавой;
Но ты придешь опять со мщением и славой,—
И вновь твои враги падут;
Народ, вкусивший раз твой нектар освященный,
Всё ищет вновь упиться им;
Как будто Вакхом разъяренный,
Он бродит, жаждою томим;
Так — он найдет тебя. Под сению равенства
В объятиях твоих он сладко отдохнет;
Так буря мрачная минет!
Май — июнь 1825
(см. Пушкин А. С. Стихотворения. Спб., 1826, без ст. 21—64, 150. Вольная русская поэзия XVIII-XIX вв. Вступит. Ст., сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)
Прим.(*) Не считая пропущенной 17-й строки стихотворения, в списке А. Н. Вульф наблюдается восемь разночтений с пушкинским текстом. Большая их часть легко объяснима трудностью переписки, особенно для девушки, непривычной к русскому письму: «рассеял» — вместо «развеял» (строка 8) ; «провозглашал» — вместо «провозгласил» (строка 23); «скрывалось» — вместо «сокрылось» (строка 34). Вариант: «И буря мрачная минет» (вместо пушкинского: «Так буря мрачная минет») — известен по многим спискам стихотворения (см.: II, 953—954); он легко объясняется читательским неприятием, заменой двойного пушкинского «так» («Так он найдет тебя... Так буря мрачная минет»). Наконец, два разночтения, возможно, восходят к вариантам неизвестной нам беловой пушкинской рукописи; у Вульф: «Разоблачался древний трон» (строка 21) — вместо пушкинского: «ветхий троп»; однако в черновой рукописи поэта мелькает слово «древний» (II, 940). Текст: «И вновь твои враги падут» (вместо окончательного —«враги твои»; строка 37) — наблюдается и в пушкинском черновике (II, 941), и во многих авторитетных списках (II, 954). Источник: В феврале 1826 г в Новгороде штабс-капитан Александр Ильич Алексеев вручил прапорщику Молчанову отрывки из ненапечатанной части пушкинской элегии. Дальнейший ход событий хорошо известен: (см.  П. Е. Щеголев. Из жизни и творчества Пушкина, изд. 3-е. М., 1931, с. 95—126) в конце июня 1826 г Молчанов в Москве дал списать отрывок учителю А. Ф. Леопольдову, тот приделал к нему крамольнейшее заглавие — «На 14-е декабря» — и показал стихи некоему Коноплеву. Коноплев был агентом тайной полиции, вследствие чего осенью того же года соответствующий донос уже был вручен Бенкендорфу, а в 1827-м идут аресты, допросы — и Пушкина заставляют объяснять происхождение стихов.
13 июля на кронверке Петропавловской крепости состоялась церемония позорного  разжалования осужденных декабристов и казнь П.И. Пестеля, К.Ф. Рылеева, П.Г. Каховского, М.П. Бестужева-Рюмина и С.И. Муравьева-Апостола. Спустя два дня в «Русском инвалиде» опубликован манифест от 13 июля по поводу окончания действий Верховного уголовного суда. В манифесте сказано: «…Преступники восприняли достойную их казнь».
Потом очередь доходиn до поэта и «певца Свободы» начала 20-х Пушкина: он был «слишком заметной» (tros celebre) фигурой в России и не проверить его на лояльность никак не могли. Проверка Пушкина, уже написавшего прошение о пощаде и расписку в лояльности и вассальской верности,  была поручена де Витту. В кн. «Пушкин и декабристы» Натан Эйдельман ворчит: «Пушкин ещё незадолго до отъезда на север в 1824 г хлопотал об устройстве в ведомство Витта Вильгельма Кюхельбекера…» Вот ведь глупый Пушкин и друг его Кюхля, ни черта не понимали, кто такой де Витт… Да? Ага, карман шире…
Причиной привлечения генерала к проверке поэта имело одно немаловажное обстоятельство: 1)  Витт, как никто иной, был осведомлен о всех связях Пушкина во время пребывания на юге  2) именно де Витт выявил ранее роман Пушкина с гр. Ел. Воронцовой, после чего поэт и был выслан в деревню. При этом вряд ли Николай I знал об истинных личных отношениях между генералом и поэтом и их переписке. Так Пушкин был поручен секретной службе де Витта, хотя формально в тот момент и находился в Псковской губернии, а граф руководил к спецслужбой Южной армии.
Н. Эйдельман оповещает: «В числе работ, которыми генерал де Витт и царь были заняты в июне — июле 1826 года, — поощрение выдающегося сыщика Бошняка. Последний просил дать ему два гражданских чина сразу; сошлись на одном чине и наградных деньгах. “Бошняк, — докладывал царю дежурный генерал, — желает получить денежное воспомоществование, быть приняту в службу коллежским советником в иностранной коллегии, с тем, чтобы находиться при генерал-лейтенанте Витте”. 15 июля 1826 г, через день после казни декабристов, царь одобрил записку и велел выдать Бошняку “из кабинета единовременно в воспомоществование 3000 рублей ассигнациями”.
Четыре дня спустя Бошняк уже пускается в путь, в Псковскую губернию к Пушкину…
При этом сыск уже имеет некие «сведения» - это ведения, переданные Николаю I, сообщены де Витту: во-первых, как мы уже знаем, именно в июне и начале июля генерал-лейтенант постоянно работает с императором (письмо Киселеву от 14 июня!), во-вторых, важным элементом этой работы, конечно, были те особенные задания по части сыска, которые де Витт успешно выполнял на юге России. Павел Пущин, как “человек с юга”, относился к сфере его компетенции; Пушкин до лета 1824 г тоже находился “под тенью Витта». Сведения о А. Пушкине, добытые у П. Пущина, таким образом, были темой, о которой верховная власть сочла нужным посоветоваться с генералом. Поскольку в задание Бошняка — как видно из отчета — не входила проверка благонадежности П. Пущина, ясно, что власть была напугана и рассержена только перехваченной информацией о Пушкине: агитация среди народа в роковые дни суда и казни! К тому же именно новые, только что “выпущенные” Пушкиным песни — вот чего искали в “плетневской истории” и вот что “нашли” сейчас… Царь даёт устное распоряжение де Витту и Дибичу. Генерал объясняет задачу Бошняку (человеку, которому “вовсе не нравится” поэзия Пушкина, но “принужденному восхвалять…”!). Бошняк отправляется в канцелярию дежурного генерала ГШ, где Дибич уже приготовил ему прогонные; при этом открытый лист № 1273 вручается фельдъегерю Блинкову.
Фельдъегерь Блинков с открытым листом дожидался на ст. Бежаницы, а Бошняк с 20 по 24 июля, ловко прикидываясь странствующим ботаником, расспрашивает о поведении Пушкина, опасных стихах, песнях, разговорах разных обитателей Псковской губернии: хозяина Новоржевской гостиницы Катосова, уездного судью Толстого, смотрителя по винной части Трояновского, уездного заседателя Чихачева, помещика Львова, отставного генерала Павла Сергеевича Пущина и его семейство, крестьянина Ивана Столарева. Беседует за крепкой наливкой со знаменитым святогорским игуменом Ионой, расспрашивает некоего крестьянина деревни Губиной, по соседству с Михайловским (Пушкин же, напомним, в эти дни играет в карты и показывается лекарю в Пскове, а затем, не торопясь и ни о чём не подозревая, возвращается в Михайловское).
Опытный агент Бошняк собирает множество сведений о поэте, из которых самым опасным с правительственной точки зрения было свидетельство о том, что поэт
 “иногда ездит верхом и, достигнув цели своего путешествия, приказывает человеку своему отпустить лошадь одну, говоря, что
 всякое животное имеет право на свободу”.
Увы, серьезных улик не имеется, и 25 июля в 8 часов утра Бошняк отправляет фельдъегеря Блинкова обратно в столицу сдавать невостребованный открытый лист № 1273.
(2) Бошняк и Мертвые души или лики без души и души без лика
Об этом , фра потолкуем чуть позже и отдельно = уверяю – призанятнейшая инфо!
(3) Дело о поездке А. Бошняка к Пушкину на самом деле по В.Шигину.
 15 июля последовало устное распоряжение царя И.О. де Витту о поездке его агента Бошняка в Псковскую губернию. Распоряжение было передано де Виттом коллежскому советнику Бошняку одновременно с выдачей командировочных денег.
 16 июля в «Русском инвалиде» помещены: царский указ от 13 июля о публикации постановлений по делу «злоумышленников», доклад Верховного уголовного суда Николаю I с «росписью государственным преступникам, приговором Верховного уголовного суда осужденным к разным казням и наказаниям», указ Верховному уголовному суду от 10 июля о «пощадах» (смягчении наказаний), выписка из протокола Верховного уголовного суда от 11 июля о замене четвертования повешением. Спустя день в «Северной пчеле» были напечатаны манифест от 13 июля по поводу окончания действия Верховного уголовного суда и сообщение о казни.
 17 июля, А.С. Пушкин с Н.М. Языковым уезжают в Псков. По прибытии Пушкин был освидетельствован на состояние здоровья во врачебной управе в связи с предложением псковского губернатора. Сохранилось свидетельство за подписью В. Всеволодова в том, «что он (Пушкин) действительно имеет на нижних оконечностях, а в особенности на правой голени, повсеместное расширение кровевозвратных жил».
 19 июля псковский губернатор Б. Адеркаса подал на имя прибалтийского генерал-губернатора маркиза Ф.О. Паулуччи рапорт с приложением прошения А.С. Пушкина на высочайшее имя, медицинского свидетельства о болезни поэта и подписки его о непринадлежности к тайным обществам.
В это время И.О. де Витту и поступает личное указание императора Николая осуществить проверку поэта А.С. Пушкина на лояльность и «вшивость».  де Витт отправляет в Псков своего агента, да не простого ботаника, а  самого лучшего — А.К. Бошняка.
 Бошняк - настоящий профессионал, интеллектуал, один из лучших секретных агентов за всю её историю. Он был помещиком Херсонской губернии, однокашником поэта В.А. Жуковского, был избран уездным предводителем дворянствам - человек, по отзыву декабриста С.Г. Волконского, «умный и ловкий, принявший вид передового лица по политическим мнениям». Александр Карлович Бошняк официально состоял в ведомстве Коллегии иностранных дел и являлся родственником коменданта Саратова И.К. Бошняка, храбро защищавшего в своё время город от Пугачева.
Из рапорта А.К. Бошняка: «Целью моего отправления в Псковскую губернию было сколь возможно тайное и обстоятельное исследование поведения известного стихотворца Пушкина…»
 Итак, над поэтом нависла угроза, причем гораздо более страшная, чем недавняя высылка из Одессы в деревню. Одно дело — наказание за мутный любовный роман с супругой наместника с попутными уроками афеизма и совсем иное — обвинение в связях с государственными изменниками.
 19 июля из Петербурга в Новоржев отбыл секретный агент при начальнике херсонских военных поселений А.К. Бошняк с фельдъегерем Блинковым. На основании  приказания графа де Витта он имел цель произвести «возможно, тайное и обстоятельное исследование поведения известного стихотворца Пушкина, подозреваемого в поступках, клонящихся к возбуждению и вольности крестьян», и арестовать его и отправить, «куда следует, буде он оказался действительно виновным». Для ареста Пушкина Бошняк имел открытый лист, выданный под его расписку из канцелярии дежурств Е.И.В. за № 1273 на имя фельдъегеря Блинкова. Открытый лист на арест — это почти неограниченные полномочия. С этого момента судьба Пушкина была всецело в руках де Витта и Бошняка.
20 июля А.К. Бошняк с фельдъегерем Блинковым приехали в Порхов. Оставив здесь Блинкова на случай ареста Пушкина (официальная версия), Бошняк в одиночку отправляется в Новоржев и вечером приезжает на станцию Ашева, что в 74 верстах от Порхова и в 84 верстах от Михайловского. Там он получает первую информацию о Пушкине, о котором удается узнать только то, что поэт живет в данный момент в некотором расстоянии от Новоржева.
 А в это время в Москве происходят события, которые могли самым негативным образом сказаться на судьбе Пушкина. В тот же день, 20 июля, кандидат Московского университета А.Ф. Леопольдов, получив от Л.А. Молчанова стихи из пушкинской элегии «Андрей Шенье», делает на них надпись: «На 14-ое декабря» и перед отъездом своим в Саратовскую губернию, по просьбе В.Г. Коноплева, секретного агента генерала И.Н. Скобелева, списывает ему эти стихи. В результате доклада А.Ф. Леопольдова перед властью оказалось налицо прямое доказательство не только полного сочувствия Пушкина декабрьскому мятежу, но и пропаганда им памяти мятежников. Донос Леопольдова — это почти приговор. Судьба поэта повисла на волоске… Теперь спасти его могло разве что чудо.
Тем временем Бошняк приезжает из Ашевы в Новоржев и начинает там свою работу по выявлению настроения опального Пушкина. Остановившись в гостинице, Бошняк узнает от её хозяина Катосова, что Пушкин был на ярмарке в Святых Горах, что он «скромен и осторожен, о правительстве не говорит, и вообще никаких слухов об нём по народу не ходит», что никаких возмутительных песен не сочинял. В гостинице Бошняк знакомится с уездным заседателем Чихачевым, знакомым, по его словам, с Пушкиным. По свидетельству Чихачева, Пушкин ведёт себя скромно.
А в это время следует ещё один удар по Пушкину, да какой!
(3) Удар пушкинского крамольного кинжала .. .вам ниже пояса

Прррродолжение  в след. Заметке Часть 2 и в  ст.  «Пушкин и Свобода, Еще раз …еще много… много… раз»