35. Террор и Добродетель

   Лучи солнца мягко проскользнули  между штор леопардового окраса. Мари лениво открыла глаза и грациозно,  по-кошачьи потянулась.

   Несколько минут с интересом наблюдала за спящим Шарлем, осторожно и ласково коснулась пальцами щеки, погладила длинные, свесившиеся на лицо чёрные волосы.
   
  Через секунды его худое поджарое тело нервно напряглось и вздрогнуло, на молодую женщину внимательно смотрели расширенные зрачки темно-карих глаз:
- Что-то случилось?

- Шарль, милый, нельзя же так, ты как солдат, о жизни которых рассказывал Антуан, даже во время сна и отдыха ожидаешь команды: "Рота, подьем!" и готов выполнять какое-то очередное  задание в любое время дня и ночи. Почему что-то должно случиться?

 Шарль откинул с лица прядь волос, приподнялся на локте и нежно поцеловал Мари в губы,  в нем горячей волной поднималось возбуждение.

- Прости...я постараюсь исправиться... -   рука осторожно легла на её обнаженную грудь...молодая женщина откинулась на постель. 
      
  Стук в дверь комнаты заставил их вздрогнуть. Мари с досадой подняла глаза к потолку, как же всё вовремя... Шарль  зло бурчал сквозь зубы:
- Чтоб вас всех!

- Барышня! Хм... извините... гражданка... - раздался голос служанки Луизон - пришел парнишка с запиской от гражданина Бабёфа...что-то срочное...

  Шарль слегка раздвинул шторы и выглянул в окно. Слегка прищурился, после приятного интимного полумрака комнаты сияюще-белое пространство за окном резало глаз.

   Снег обильно запорошил тропинку и крыльцо, с козырька подъезда как хрустальные кинжалы свисали сосульки.

- Мы не принадлежим сами себе... милая... - вздохнул Шарль и зябко поёжившись потянулся за рубашкой, жилетом и кюлотами.

- МЫ? - молодая женщина с легким недоумением взглянула на него - что ты имеешь в виду?

- Я не о нас с тобой лично, лисёнок. МЫ это Революцией призванные и мобилизованные....еще раз, прости...

- Что же ждет нас дальше, Шарль? Мне отчего-то неспокойно...

- Кто знает свое будущее?
... ... ...

  Апрель 1796 года.

  Шарль открыл окно и впустил в комнату ласковый весенний ветер.

- Присаживайтесь, Филипп! - Данжу приветливо кивнул Буонарроти и указал на глубокое старое кресло с золотисто-бронзовой обивкой рядом со столом.  Поставил на стол бокалы и бутылку бордо.

  Буонарроти сдержанно кивнув, сел, поправил рукой пышный белоснежный галстук, пригладил длинные темные волосы, аккуратно собранные в хвост.

- Доброе утро, Шарль! Меня прислал к вам Гракх... то есть гражданин Бабёф... и вот по какому делу...

- Может попросить Луизон накрыть стол? Вам не кажется, так будет лучше?

- Благодарю, не стоит - Буонарроти сделал мягкий отстраняющий жест и откинулся на спинку кресла - я совсем не надолго...

  Шарль испытывал искреннюю симпатию и глубокое уважение к этому революционеру-аристократу. Впервые, даже принадлежность человека к дворянству не отталкивала его и не вызывала неприязни и подозрения.
 
   Приходилось слышать от товарищей, что он действительно потомок знаменитого Микеланджело Буонарроти, принадлежал к очень знатному древнему роду аристократов Пьемонта, но еще в ранней молодости по идейным мотивам разорвал все отношения с высшим сословием, чтобы никогда более к нему не вернуться.

   С началом французской революции активно в нее включился, включился в движение патриотов на Корсике, но будучи преследуем местными роялистами перебрался во Францию, в мае 1793 вступил в Якобинский клуб, был близок к Робеспьеру...после казни которого подвергся репрессиям...

   Не жизнь у человека, а целый приключенческий роман... и что еще ждет в будущем? Кто знает...

  Буонарроти сцепил пальцы в замок и какое-то время помолчал:

- Мы знаем, что вас с Лапьером на днях командируют в департамент Майенн для содействия местной власти в подавлении мятежа оживившихся роялистов, там сейчас творится нечто... оживилось лесное дикарьё... шуаны, фанатики... партизаны "белых"...

   И... даем вам от лица Тайной Директории параллельное задание оживить связи наших местных товарищей с центром...Лапьер и еще один наш товарищ уже были там в качестве комиссаров Конвента в девяносто третьем...их там еще помнят...и враги и товарищи...

  Новый министр общей полиции Шарль Кошон де Лаппарент типичный термидорианец, потрудитесь держаться нейтрально и не вызывать его подозрений.

   "Родом" из Болота Конвента он, кажется, одинаково ненавидит и левых республиканцев и врагов Республики... Как все они, пытается усидеть на двух стульях...

  Но в данный момент в Бретани и прилегающих к ней департаментах роялистская угроза приняла такие масштабы, что от имени власти Директории вам будут предоставлены большие полномочия...

  Данжу облизнул губы:
 - Заметим, сколько этих мнимых "граждан" с приставкой "де" перед фамилией нарисовалось сейчас среди депутатов... Шутки ли... сам Баррас, глава Директории из бывших, граф... жирондист Ланжюинэ из тех же... 

   Все они после Термидора вылезли из своих нор... - и тут же опомнился, разве Филипп Буонарроти не дворянин по происхождению, возникла неловкая пауза - извините, гражданин Буонарроти... я не имел в виду... среди них бывают и настоящие республиканцы.... - но его собеседник равнодушно отмахнулся.

   Буонарроти имел полное право не принимать этого на свой счет.

   Отставив в сторону бокал с вином, Данжу на минуту задумался.

  К началу   1796 года у сторонников Бабефа возникла идея создать в подполье конспиративный центр, который будет готовить падение анти-народного режима Директории.   

  Ждать более было нечего... Прекращая свое существование осенью 1795, перед роспуском, Конвент принимает новую конституцию, в которой народ, малоимущее большинство французов официально лишается права голоса, которое отныне принадлежит только богатым... этим новым аристократам.

    Решил поделиться наболевшим с Буонарроти:

   - Прошло каких-то  три года...с 1793-го... А будто целая эпоха ушла в прошлое... - Шарль поднял на Буонарроти усталые темные глаза с покрасневшими белками - снова по улицам разъезжают дорогие экипажи, в которых сидят надменные "дамы и господа"... не поворачивается язык называть их "гражданами"...и обрызгивают грязью  худых, скверно одетых людей, сжимающих кулаки за их спиной и шипящих проклятия.

   Рабочие предместья голодают, много нищих и безработных, самоубийства стали нередким явлением. Антуан Буайе не понаслышке знает об этом, вчера снова был на похоронах одного из соседей...

   Но кому до этого есть дело, новые господа в это время "делают деньги", сидят по дорогим ресторанам, устраивают балы и приемы и быстро перенимают ужимки дореволюционной аристократии...

   О республиканских ценностях, о демократии и правах человека в кулуарах если иногда и говорят, то с убийственной насмешкой.

   Идеи украденные у казненных патриотов стали для них удобной ширмой, фиговым листком, прикрывшим от народа ИХ власть.

   Аристократия финансов пришла на смену аристократии происхождения...

   Ради этого ли совершалась Революция, создавалась Декларация Прав Человека, ради этого сотни тысяч молодых людей погибали на фронтах внешней и гражданской войны?!

   Не в общей ли яме с  прежними аристократами место этим хамелеонам, ряженным под "республиканцев"? Ответьте мне, Филипп...что вы думаете?

- Вы правы, Шарль... поэтому вы с нами...

   Данжу вступил в это тайное общество после закрытия властями возрожденного якобинского клуба Пантеона.

   После закрытия клуба Пантеона, где в 1795 собирались представители партии побежденных в Термидоре II года и распада комитета, собиравшегося у Амара это стало крайне актуально.

   Как недавно это было и сколь много проделано работы за эти три месяца...

  "Тайная Директория Общественного Спасения" образовалась в конце марта 96 года.

   Её основателями можно считать самого Франсуа Бабёфа, издававшего газету "Трибун народа", бывшего литератора Сильвена Марешаля, Феликса Лепелетье, кстати, тоже дворянина по происхождению и брата депутата Конвента Лепелетье, убитого роялистом за то, что он голосовал за казнь короля и Антоннеля, бывшего члена Революционного трибунала.

   Позднее в  состав Тайной Директории включили Филиппа Буонарроти и Александра Дартэ, бывшего робеспьериста, администратора из Арраса.
 
    Рядовым и менее посвященным членам организации сами личности и дальнейшие планы руководителей даже не были известны.

   Каждый владел информацией лишь на уровне, к которому был допущен.

  Двенадцать агентов руководили двенадцатью рабочими районами (секциями) Парижа. К районным агентам присоединялись  агенты, работавшие в среде должностных лиц, военных и полицейских.

   Трудности возникли из-за того, что среди людей Бабёфа тон задавали крайние эгалитаристы, прозванные противниками "бешеные" и  бывшие эбертисты.

    Робеспьеристы также присоединились, составили немалую часть организации, но имели идейные разногласия с революционными радикалами.

    Сами казавшиеся радикалами до Термидора, сейчас, три года спустя, на фоне сторонников Бабёфа они стали выглядеть более умеренными.

   Франсуа Бабёф делал всё возможное, чтобы мирно решая внутренние противоречия, превратить тайное общество в единый братский союз левых республиканцев.

   Робеспьеристы в случае победы настаивали на роспуске Директории,  созыве нового Конвента и введении конституции 1793 года и Декларации Прав Человека..
.
   Люди Бабёфа настаивали, что введение конституции возможно только после укрепляющего Республику краткого периода революционной диктатуры...некоторые требовали глобального передела собственности и даже её национализации, как раз последнего пункта якобинцы-робеспьеристы не могли принять.
 
  Сам Бабёф НЕ считал происходящее "заговором" в классическом смысле, где одна часть элиты борется с другой за привилегии, как при дворах королей и императоров.
 
   Ведь в данный момент они не часть власти, а обычные граждане, и не могут агитировать открыто без того, чтобы не быть брошенными в тюрьмы. Без конспирации никуда.   

   Пыталась утвердиться и выжить истинная демократия посреди власти денег и личных интересов.

   Воины Идеи и Принципов против политических конкистадоров. Кажется это был последний шанс.

- Я вас понял, Филипп. Сообщу Мари и начну готовиться к отъезду...
... ... ...

   Шарль продолжал собирать вещи, но почувствовав взгляд в спину, обернулся, Мари смотрела на него растерянно и грустно.

- Куда тебя отправляют? В Майен... Зачем? Я знаю, в тех краях очень опасно... для республиканцев...если тебя там убьют...я тоже жить дальше не хочу - слёзы, сверкнувшие в синих глазах молодой женщины заставили Данжу бросить вещи.

    Рывком он обнял её, прижал к себе, целовал ее побледневшие губы и влажные от слез глаза.

- Девочка...Что ты себе нафантазировала...забудь... это обычная служебная командировка...

- Тогда почему ты не можешь взять меня с собой? - Мари положила руки ему на плечи и заглянула в глаза.
 
  Взгляд Шарля невольно метнулся. Лапьер рассказывал, что излюбленной тактикой шуанов был захват в заложники жен, детей и престарелых родителей местных республиканцев.

   Нет уж... пусть остается в Париже под охраной надежных товарищей...

   Минутная растерянность Шарля не укрылась от Мари.

- Почему ты молчишь?! Значит...  совсем не так безопасна эта твоя командировка...Что ты скрываешь?!

  Неловкое объяснение не состоялось из-за возникновения на пороге комнаты хмурой Луизон, девушка деловито вытерла руки о кухонное полотенце и сообщила:
- К вам гражданин Бабёф...

  Теперь Мари присматривалась к гостю с каким-то новым интересом.

  Ровесник Шарля, лет тридцати шести. Стройный, среднего роста, в своем потертом коричневом фраке, темно-каштановые волосы аккуратно связаны в хвост.

   В каждом движении и взгляде этого спокойного, просто одетого человека интуитивно ощущались скрытая сила и энергия, этот внутренний стержень не нуждался в горделивом выставлении напоказ...

  Внимательный взгляд карих глаз задержался на бледном лице хозяйки дома:

- Добрый день, гражданка Данжу... Мари... позволите называть вас так? Я совсем ненадолго отвлеку вашего мужа от сборов...

  Мари взглянула на него с легким подозрением и упреком:

- Зачем... вот зачем его отправляют в Майенн?! Приходилось слышать, что там сейчас опасно... для республиканцев... как в девяносто третьем... Пусть бы и отправляли военных... зачем его?! Ответьте, Франсуа?

  Мари встретил доброжелательный и как-будто даже сочувствующий взгляд Франсуа-Ноэля:

- Мари... я друг... но не начальник Шарля... - при этом оба республиканца обменялись быстрыми понимающими взглядами искоса - он на службе, это нужно ради спасения Республики... А военных... конечно тоже отправят... у каждого... свои задачи...Как должностное лицо, его будут охранять...

  Может быть вам стоит немного отвлечься и отдохнуть в женском обществе? Вы непротив, если моя Виктория навестит вас вечером, она очень скучает по вашему общению...

- Да, конечно, Франсуа... я буду ей тоже рада... - при этом губы сурового оратора на секунды мягко коснулись руки гражданки Данжу.

  Когда за Мари закрылась дверь и они остались одни, Бабёф обратился к Данжу:

- Что произошло с гражданином Сенаром? В марте я получил известие о его смерти... убийство или неизвестная болезнь? Он был не старше нас...ему не было и сорока...

- Я и сам ничего не понял, Франсуа. Нет, он не казнен, не убит бандитами. Но болел ли он чем серьезным... ничего не знаю. Самому стало не по себе, когда пришло сообщение... Хороший друг и истинный патриот... жаль терять таких людей...

  Повисла тишина. Первым нарушил её Бабёф:

- Шарль, я коротко обрисую вам ваши неофициальные задачи в Майенне от нашего общества, касаются они большей частью работы с местными патриотами... нужно поднять их боевой дух, наладить связи, пусть готовятся и ждут сигнала из Парижа...

   Сейчас подойдет ваш напарник по официальной части миссии... наш товарищ... гражданин Лапьер.

   У Лорана немалый практический опыт борьбы с контрреволюцией в тех краях...

    Напомните зарвавшимся роялистам, что девяносто третий год может и вернуться, если они не сложат оружие ...Департамент Майенн ждет вас...