Танец слёз

               
         Что до войны, то это было слово, не наполненное смыслом, и не воздействующее на него. Все они, кто с явным страхом, а кто с тайным, ждали материализации этого слова. И когда ещё в эшелоне услыхали отдалённые тяжёлые  раскаты артиллерии, поняли, что слово это уже есть во плоти, и слово это очень серьёзно, многих оно под себя подомнёт.
          Высадившись из товарняка на разбомблённом полустанке, под злые команды офицеров, в течении ночи отряд сделал марш-бросок к передовой. В предрассветных сумерках новобранцы увидали первых убитых: лежащих на обочине в не движенье, таинственно безмолвных, с лицами, спрятанными в землю. Совсем недавно здесь произошёл бой. Впервые ударил мерзкий запах. Всё это было от человека, производное от плоти. Кого-то начало рвать, но офицеры знали своё дело – грозными окриками, они подгоняли необстрелянную молодёжь.
         Именно здесь, соприкоснувшись с первой смертью, Тор распрощался с жизнью. Можно сказать, он безропотно протянул руку смерти. Что он мог сделать, беззащитный слабый человек? Ничто ни земное, ни небесное, ни людское, ни божественное, не могло его спасти. Оставался слепой случай, хаос бессмысленный, подлый, или благонравный – ты был просто бессилен в этом великом истечении стихий.
         После ночного марш-броска их рота заняла кем-то вырытые окопы. Молодые бойцы стали с тоской, забивающей их человечность, ждать. Им предстояло встать во весь рост – и атаковать. Но ещё не начав атаку, они влетели в неожиданный ад. Сначала их отутюжили с самолётов и следом обработали артиллерией. Бойцы лежали в окопах совершенно беззащитные – это были небольшие углубления, вгрызшиеся в каменистую землю. Для бомб и снарядов они не значили ничего – люди  оказались просто выставлены на показ. Ник впервые увидел, что можно сделать с телом человека, до каких глубин изуродовать его. Летели оторванные руки и ноги, обрызгивало чьими то мозгами и ошмётками кишок, и всё это с обильной кровью и запахом вскрытых, осквернённых тел.
          Однако, подоспела наша авиация, подтянулась артиллерия, и обрушила такой же ад на противника в полу километре впереди. Между тем, унесли раненых и убитых, лейтенант сделал перекличку – осталось чуть больше половины рядового и сержантского состава. Атаку никто не отменял, и к ней начали готовиться всерьёз.
         Тор и сейчас без страха и сомнений исполнял команды: привинтил штык, в сумку на поясе засунул запасные рожки. Душа его уже покинула этот мир, дело оставалось за плотью. Удивительно, на теле ещё не было ни царапины, с чистой совестью его можно было посылать в бой.
         Наши самолёты ушли, замолкла артиллерия. Снайперы начали свою работу, подавляя возможные огневые точки. Наконец, ракета взвилась и что-то безумно-матерное прокричал лейтенант. Тор вылетел из окопа, словно птица – в свой первый, феноменальный лёт. Справа и слева тоже вылетали и летели, такие же, как он, зелёные юнцы. Целый рой возмущённых невидимок встретил их – и тотчас вокруг стали падать тела – но Тор уверенно бежал. Кто-то спотыкался впереди, безмолвно ныряя вниз, и кто-то, с чудовищными предсмертными словами, его обгонял, и исчезал.
         Немногие добежали до вражеской траншеи – но это был магический полёт. Вопреки всему, они долетели живыми, пройдя сквозь сито смерти. Много убитых лежало на бруствере, но кто-то заметался в траншеи, и не один, и не два. Немногие добежавшие прыгали – немногих выживших добивать.
        И он наконец увидел Своего – такого же безумца, такого же зелёного идиота. У Тора переклинило затвор, а его противник от страха не догадался поднять руки, а заслонился ими, и Ник хотел уже было ударить его штыком в живот, но вдруг противник резко согнулся, и Тор, не понимая, что это, обманный финт, или рефлекторное движение, инстинктивно, защищаясь, выкинул свой штык вперёд. Штык пронзил кисть руки, выбил глаз. Но противник ещё визжал в предсмертии и Тор, уже отбросив остатки разума в остервенении бил его штыком – и в горло, и в грудь, забрызгивая себя кровью. Пока кто-то грубо не схватил его за плечи. Он осознал: свои. Скоротечный бой был завершён, а перед ним был истерзанный им труп. И тогда Тор обмяк, стих послушно, и опустился на колени, закрыв свои глаза. Он не хотел видеть ничего. Затем Тор поднялся и хромая, стал ходить взад-вперёд – визг и предсмертная судорога лица его противника ещё  не умолкали, не уходили из него,  и он с ужасом схватился за голову руками.

         Очнулся Тор оттого, что кто-то тормошил его. Он открыл глаза и поднял лицо. Над ним стояли несколько человек в незнакомой ему униформе. Сам он был без оружия, одетый в гражданку, неведомо было, где он находится, что с ним произошло.
          Знаками, предводитель, очевидно, офицер, приказал Тору подняться, и ничего не спрашивая, следовать за ним. Охрана, вооружённая одними пистолетами в кобурах, шествовала по бокам и позади.
         Далеко идти им не пришлось. Вскоре показался каменный город, замурованный высокой крепостной стеной. Открылись тяжёлые крепостные врата, и охрана ввела его в незнакомый ему мир.
        Первое, что удивило Тора, охрана его тут же исчезла и он оказался предоставлен сам себе.
        Когда Тор  пошёл по улицам этого града, то увидел, что прохожие, на первый взгляд обыкновенные, как и любого града люди, имели одну особенность – хождение по кругу. Тут и там возникало, и распадалось по неведомым Тору причинам, это хождение , словно завихрения и смерчи среди людей. Никто им не приказывал, не погонял бичами, вообще, никто ни к чему не принуждал – они это делали сами для себя.
       В эти действия зацикленные, в эту жизнь замкнутую в самой себе они были настолько погружены, что видя проходящего мимо Тора, фигуру, выделявшуюся средь них своим свободо хождением, не обращали никакого внимания на него. 
       Тор видел в этом одно бессмыслие, больше ничего. Ведь у него была когда-то идея, о которой он забыл, у него был свой собственный маршрут, который его вёл.. И только он это осознал, как ступил в небытие.    

       … Буквально следующим шагом Тор вышел в явь опять.  Однако, за это мгновение произошло что-то существенное –теперь он поднимался по лестнице многоэтажки. Тело его знало какую-то  цель, душа же хаотически металась в пустоте, встревоженная чем-то.. .
        Вдруг вспышкой обожгло сознание его. Он понял, зачем подымается наверх. Воспоминание вело его: он не был мальчиком для битья, вполне мог себя защитить.. Удар у него был отработанный, мощный, но Вад, что недавно поселился в их пятиэтажке, его постоянно бил.
А бил из-за того, что Тор не мог ударить его в лицо. Тор никого не мог ударить в лицо. И всё-таки, однажды, сцепившись за гаражами, он Вада повергнул. Тор даже не под дых ему дал, а отработанным мастерским ударом в ключицу, так, что та хрустнула и сломалась.
        С дружками Вад подстерёг Тора через неделю, затащив сюда же, за гаражи. Плечо его было ещё в гипсе, и пока двое держали Тора за руки, а один за волосы головы, он месил и уродовал Тора ногами – и лицо его, и тело. И вот теперь-то, через много лет, Тор шёл отдавать должок.
        Тор подошёл и позвонил. За дверью звучала музыка и чьи-то, явно весёлые голоса. «Они пируют, они пируют!» – в изумлении подумал Тор. Вышел Вад, лысоватый уже, с налившимся брюшком. «Вам кого?» На лице ещё блуждала улыбка. «Не узнаёшь?» – прошептала в ужасе Душа Тора. Из весёлой квартирной глубины  прозвучал обиженный женский глас: «Вад, ты скоро? Мы тебя ждём!» «Сейчас я, Лёлик!» - с досадою на лице, прокричал Вад.
       «Я принёс тебе должок» И тут же в руке Тора возникла бритва. Мгновенно, левой рукой он прижал  горло Вада к двери, а бритвой коснулся горла. Вад хрипел, пытаясь что-то сказать, но не мог. Ужас был на его лице, с низу у него потекло.
        И всё – Тор более ничего не мог. Он вдруг бросил бритву, и схватив голову руками, ринулся прочь из этой сцены.

          И опять по велению блуждающей души тело его перешло в иную явь.. В этот раз Тор шёл в довольно плотной толпе среди людей, схожих лицами и одеждами с ним, словно могучая река, текущая неведомо куда.. Вновь улица города была ему незнакома. Однако, здесь была не война, а мир – вот что казалось важное ему. Кто он такой, в каком статусе в этот раз – было полной загадкой для Тора. Он по-прежнему оставался в своём теле, и прежней личностью, но память прошлого вновь отсекалась от него..
          Вдруг Тор вспомнил войну, свою атаку, вспомнил и поход к Ваду – но дальше всё обрывалось в памяти его.
         Развитие действия однако не заставило себя ждать. Двое, словно вывинтившись из толпы, метнулись к Тору. Его руки мгновенно оказались вывернуты, а затем профессионально защёлкнулись в наручники. Появился из толпы и третий. Он показал какое-то удостоверение и произнёс довольно странные слова: «Тайная полиция. Вы обвиняетесь в покушении на смерть». После чего, произнёсший эту фразу, пошёл, раздвигая толпу окриками и руками, а двое, цепко держа под локти, повели Тора вслед. Машина их уже ждала, и его ловко, как своего, втолкнули на заднее сидение.

        Следователь был спокоен и в себе уверен, видно было, что это профессионал. Также видно было, что уверенность – главный козырь его при допросах обвиняемых. Закурив, он начал беседу просто, как со своим: «Тор, вам грозит очень тяжёлая статья. Конечно, как герою войны, вам смягчат наказание. Но при одном условии – сделка со следствием». «Но я ничего не понимаю – в чём моя вина. Я всё забыл, позади меня пустота», – искренне проговорил Тор. Глаза Следователя несколько сузились, но он по-прежнему держал себя в руках. «Хорошо, я вам поясню. Вы презрели Смерть. Вы обязаны были убить обидчика своего – и отказались сделать это. Вы нарушили правила игры. В этом граде Смерть превыше всего. И ведь вас учили делать это! И вы делали это! Как же так?!» «Что я должен, скажите? Я пойду на любую сделку с вами», – безропотно проговорил Тор

       И снова Тор из картины в картину перешёл. Теперь он оказался вознесённым на эшафот. На нём была красная рубаха, надетая поверх чёрных шаровар,  перед ним покоилась массивная колода с воткнутым в неё топором., а внизу гуляла танцующая, во хмеле и весели толпа.
      Меж тем эта игра пошла в неожиданном для Тора стиле. Сначала взошёл на эшафот некто в чёрном одеянии, и в маске отрешённо-белой, абсолютно лишённой каких либо выражений и голосом беспрекословным провозгласил: «Сегодня мы воздаём существу, отвергающим меня, Смерть. Сегодня совершается казнь знаковая! Человек этот, — Маска-Смерть указал на Тора, — присуждён к высшей мере — Танцу Смерти. И он сам приговор исполнит над собой» .
       После этих слов толпа на площади взревела от восторга. И Тор увидел совсем невероятное и непонятное ему. Заиграл победный марш, а толпа раздвинулась и зарукоплескала. В образовавшемся проходе появилось ещё одно действующее лицо. К эшафоту шёл  абсолютно счастливый человек. По пути он пожимал руки, кланялся и посылал воздушные поцелуи. Так проходили только суперзвёзды и президенты. Тор внимательно пригляделся. Несомненно, это был Вад. Что-то значительное, неоспоримое связывало их, коли они шли  из картины в картину друг за другом.
        Провожаемый неистовой толпой, Вад взошёл на эшафот, подошёл к месту казни, встав на колени и положив голову на плаху. Ни разу он не взглянул на Тора, похоже он и не узнал его. Смерть сделала знак Тору.
        Глубочайшее удовлетворение испытал в этот момент Тор. Он совершал акт, уходящий в глубины таинств древних, достигая самых заветных глубин подсознания своего.
        Музыка сменилась.. Теперь это было нечто философское, глубокое, из тончайших звуков скрипки. Тор знал уже, как играть. Пританцовывая, он подошёл, и как изумительного партнёра, взял тяжёлый, до блеска отточенный топор. Не раздумывая, боясь возникновения предупреждавших мыслей, он размахнулся и опустил его на шею несомненного счастливца. И именно в высшей точке взмаха топора, Тору открылось, кто здесь казнимый, и кто его палач.
        Голова отлетела легко, тело дёрнулось, выплеснув багровый фонтан, а голова поскакала по эшафоту. Тор стоял и смотрел вновь открывшейся перспективой. Голова всё ещё жила. Она улыбалась и хлопала глазами. Петь она правда уже не могла, лишь немо шевелила губами. Музыка тоже пошла на убыль, означающую смерть.

Вдруг сознание у Ника переключилось – оно вышло из этого мира, видя всё со стороны. Нет, Смерть не простила ему ничего. Его палач смеялся над ним и кощунствовал над всеми устоями его. Тогда Тор подскочил к голове, схватил её и поднял, как символ над собой. Кровь её ещё лилась на его лицо, но ему это было только в радость.
       Затмение вновь нашло на сознание Тора, и его тело вышло из игры. Тело не признавало такого изворота – оно хотело играть в Жизнь. Рухнув безвольно, в диких конвульсиях забилось его тело, исходя пеной и бессознательным стремлением уйти.

         И вновь душа Тора пришла в сознание, а тело в движении. Вновь разум отсёк прошлое, ничего не желая знать про него. Вновь шёл Тор по незнакомой улице с каким-то саквояжем в руках. Вновь Тора ввели в сцену, в которой он не знал о своей роли ничего. Он следовал по тротуару, а на другой стороне стояла толпа людей на остановке. Случайно скользнув взглядом по толпе, Ник заметил одну странность: никто не выглядывал маршрутку, а все завороженно смотрели на него. Беглым взглядом он окинул себя – и всё понял. Руки у него были в засохшей крови, очевидно и лицо тоже.  А из саквояжа  капала кровь. Тогда рывком он ускорил движение своё. Но от резкости этого рывка, саквояж распахнулся, и оттуда вылетела голова. Это была голова Вада, и Тор мог поклясться, что она была живой. Ибо голова  захлопала глазами, и как мячик, целенаправленно поскакала к толпе на остановке. Люди сначала остолбенели, потом  несколько женщин упало в обморок. Голова же подскакала к какой-то девушке с длинными белыми волосами, и здесь замерла, закрыв наконец глаза.

        И опять Тор очутился в другой картине. Теперь он был камень,  ничего не имевший общего с людьми, застывший давно и навсегда. Что-то принципиальное с ним произошло. Кроме памяти, отказало и его тело.
         Здесь, путешествуя в глуби себя, Тор осознал, что игра велась не с ним, а с миром, заключающим его. Он был не просто безликий камень – а со смыслом. Тор стоял в каком-то храме, в виде статуи солдата, идущего в атаку.. Вокруг него застыли иные статуи, и это были статуи богов. Факелы вверху, борясь с тьмой и безмолвием храма, создавали здесь подобие жизни, не ведомую смертным.
         Вдруг что-то важное начало вокруг него происходить. Сначала явилась музыка, она гармонично слилась с колыханием звёзд на своде храма. Затем в неё влился женский глас. С печалью, грустью, он лился без начала и конца, а затем материализовалась сама певица – девушка в белом, с белыми волосами, в которых пряталось её лицо. Девушка эта тотчас закружила вокруг него. Так возник некий танец, нечто творящий и выходящий за пределы естества.
        Девушка эта была земная, человек. Но кто она, что она могла Тору предложить? Зачем пришла и пробудила его, он не смел её спросить. Ибо танец этот нельзя было прерывать.
        «Ты очутился в мире, где всё возможно для тебя, – услышал  Тор слова её песни. – И ныне я пришла оплакивать тебя». И под печальную музыку, льющуюся со свода храма она ещё быстрее закружила вокруг него.
        Что же означал этот танец? Тор чувствовал, что всё это не спроста – он давно здесь стоявший, в виде статуи, как и танец  белой девушки возникший вдруг вокруг него. Возможно, это был какой-то ритуал.
         Девушка танцевала, сначала не глядя на него, но когда почувствовала, что он пытается запечатлеть её мелькающее в длинных волосах лицо, сделала неожиданный прыжок, и очутившись вплотную возле Тора, открыла своё лицо, и посмотрела на него. Тоже самое сделал в ответ и он. Тотчас Тор узнал её – девушка с остановки, к которой прикатилась голова.  Она связала две его картины!. Лицо оказалось обыкновенным девичьим, не более того. Но именно эта обыкновенность поразила его. Лицо предлагало ему союз. Да, союз с девушкой – разве он был против! И только эта ответность промелькнула на его лице, как девушка опять улетела в лёгком танце. А он почувствовал, как первая оживительная волна прошла по его телу.
        И ещё грустнее полилась песня. Она пела о невозможности и невозврате – для тех, кто не пойдёт никуда и никогда. И Тор соглашался с ней и подпевал ей про себя. И вдруг девушка опять в  парящем прыжке, опустилась перед ним – и заглянула ему в глаза, и Тор тоже в ответ ей заглянул. Нет, не бездонные, колдовские глаза он увидал – глаза серые, смущённые и любопытные. И вновь она улетела прочь, а по его телу прошла ещё одна, ещё более оживлявшая волна. А автомат в его руке рассыпался в прах.
        Но теперь песня была иная, о дороге. Она описала весь путь, который он прошёл – через  смерть от его руки.  И как казнили его дважды, и во что он преображался вследствие той и другой  казни, Девушка знала всё об этом, увидя его в своих вещих снах, и вот пришла спасти и снять с него кровавую печать. И как ждала. Просто ждала, от того, что поверила в него.
       И в третий раз она сделала к нему большой прыжок, его поцеловав. И Тор полностью  ожил. Девушка тоже очнулась, выйдя из магического сна. Они стояли и смотрели друг на друга. Ни взглядами не могли оторваться, ни руками. Только теперь они оказались в реальности, выйдя из своих забвений..
       Они находились ни в храме, где он стоял столь долго, ни в её спальне, где она неистовствовала во сне. Они вообще находились не на Земле, и вне её законов. Отныне смертные реалии были не властны над ними – они начинали вечную игру.