Сашкины неурядицы

Она проверяла телефон постоянно, даже не смотрела в зал, не слушала речь, а только и делала, что стирала уведомления одно за другим. Саша стояла в углу, за какой-то колонной, где девушку меньше всего было видно. Почти все сидели, только несколько человек прислонились где-то к стенкам и два непонятных молодых парня стояли очень близко. В шаге или двух. Саша стирала уведомления штука за штукой, поднимала глаза в поисках осуждающего взгляда хоть от кого-то. Смотрела на чёрные платья и головные уборы, начинала осознавать происходящее, но монотонный голос и всхлипывания из зала вновь заставляли её вернуться к телефону.

«Поздравляем тебя! Ты самая крутая».

«Таймс написали! Уже! Они выпустили статью через два часа после показа!»

«Крошка, ты придёшь на вечерний показ? С утреннего тебя смогли отпустить, но вечером будут все ждать».

«О, дорогая, я так горжусь тобой!»

«Какие цветы ты любишь? Тут спрашивают, хотят завалить тебя после речи какими-то определёнными цветами!»

«Саша, ты выучила речь? Почему ты не написала правки ранее? В 6 утра все уже спали и приняли предыдущий вариант».

В зале все резко встали. Люди начали бродить туда-сюда. Саше пришлось убрать телефон, так и не ответив никому. Она опустила поля шляпы немного вниз, чтобы тень падала на глаза. Из-за шляпы виднелись только губы с ярко-красной помадой. Оттенок выбирали на вечернюю премьеру фильма, а не на утреннее мероприятие.

Саша нашла родителей, которые стояли в самом центре и сквозь слёзы кивали каждому, кто подходил. У девушки снова встал ком в горле. Тогда она достала из сумки фляжку и сделала глоток красного вина, которое ей налила ассистентка ещё предыдущим вечером. В здание едва попадал свет с улицы и всё вокруг казалось будто в каком-то сером тумане.

 — Я соболезную, — сказала девушка дрожащим голосом, едва открывая рот.

 — Мы знаем, дорогая, мы знаем, — ответила скорбящая мать, вытирая глаза платочком с зелёной каймой.

 — Ты многое сделала для его карьеры, мы помним это, дорогая, — ответил отец и погладил девушку по плечу.

Саша в ответ обняла родителей своего друга и направилась к гробу, ещё сильнее надвинув шляпу на глаза.

На удивление Лекс выглядел самым счастливым и спокойным на этом мероприятии. Он был в красивом дорогом костюме, который Саша видела раньше. Они выбирали этот костюм специально для премьеры. И дорогую брендовую рубашку, над которой шутили, что если её застегнуть как положено, то Лекс задохнётся. На примерке он даже изображал удушение и поэтому они решили, что рубашка будет небрежно расстёгнута.

«Он бы посмеялся и начал иронично кашлять, если бы ещё мог дышать», — пошутила про себя Саша. Рубашка была застёгнута на все пуговицы.

Она смотрела спокойно на лицо своего товарища, с которым они придумали сценарий фильма год назад. Они создали альтернативную концовку банальному Джокеру на одной из тусовок, когда пили и обсуждали свои будущие успешные карьеры. Саша даже не помнила под чем они тогда были. Лишь только утром благодарила себя, Лекса и остальных её друзей за то, что кто-то вбил в её телефонные заметки эту идею.

Она ещё раз вздохнула. На лице появилась улыбка. Не то стало смешно от шутки про рубашку, не то от воспоминаний, как Лекс прибежал к ней с первыми мотивами будущих саундтреков. Из них двоих вышла бы отличная команда.

Саша поняла, что больше не может сдерживать слёзы и взялась за края шляпы, будто собиралась натянуть её прямо на глаза.

— Что ты здесь делаешь? — Прозвучал скрипучий голос девушки, которая протянула Саше платок.

Это была сестра Лекса, она выглядела как приведение. Большие серые глаза, пепельные волосы, худые впалые щёки. Её лицо не выражало никаких эмоций, кроме застывшего испуга. Она первая обнаружила своего брата лежавшим на полу в ванной. Эн в то утро единственная, кто осознал, что Лекс не спит и уже давно. Он больше вообще не дышит.

— Прощаюсь, — ответила Саша и взяла платок.

— У тебя так телефон разрывается от сообщений и звонков, что вибрацию с другого конца зала слышно, — ответила Эн.

— Прости, сейчас совсем выключу, — Саша немного сконфузилась. Она так привыкла к постоянному звуку вибрирующего телефона, что научилась его игнорировать совсем.

— Мне всё равно, но здесь не только я. Остальные члены семьи и близкие друзья хотели бы просто скорбеть. Кстати, поздравляю с выходом твоего фильма, — говорила девушка, словно робот. Её лицо оставалось безучастным, а голос холодным, что Сашу это отрезвило от слёз и вина.

— Спасибо. Знаешь, ты можешь прийти на премьеру. Место Лекса всё ещё свободно, прямо в нашей режиссёрской ложе, — ответила Саша.

Эн на секунду задумалась, потом её глаза немного покраснели и девушка удалилась, всё ещё не выражая ни одной человеческой эмоции. Саша отошла опять к стенке. Она встала рядом с каким-то парнем, который непонятно кем приходился всей семье. Она наблюдала за залом. Родители и все остальные родственники о чём-то шептались в углу. Друзья Лекса успокаивали друг друга по очереди. Каждый пытался избежать взгляда другого. Каждый скорбел по-своему.

— Поздравляю. Если честно, то это шедевр, — молодой человек рядом с Сашей тихо произнёс вслух свой комментарий.

— Это? — Усмехнулась Саша и показала рукой в зал. В её руке всё ещё был платок с зелёной каймой.

— Ха, нет. Фильм. И саундтрек. Его Лекс написал, да? Так заедает в голове. Особенно: «Но вы ошибались».

— Потому что все ошибались… — произнесла Саша.

Она достала телефон. Он уже будто перегрелся от уведомлений. Пять пропущенных звонков от главного агента. Восемь от мамы, ещё десяток от разных людей. Саша посмотрела на время. У неё было два часа до премьеры. Она очередной раз вздохнула, убрала телефон в сумку, швырнула туда же платок и подняла голову к молодому человеку.

— Спасибо. А ты уже посмотрел? Когда успел?

— Да, я журналист, у меня была пара билетов на премьеру с моим другом. Кинокритиком, кстати, — молодой человек был явно заинтересован в разговоре с Сашей больше, чем в происходящем вокруг.

— Ладно, мне на самом деле это не важно. Умер мой друг, — сказала Саша и немного слукавила.

Она несколько месяцев ждала премьеры своего фильма, но последние события всё изменили. В этот момент, рассматривая каждого человека в зале и слушая в основном рёв и всхлипывания, она не могла полностью скорбеть, как и полностью радоваться своей маленькой победе в киноиндустрии.

— Да, и мой. Мы ходили вместе на философию. Ну, когда учились в колледже, — ответил молодой человек. Он будто искал повода для разговора.
 
Саша полезла снова в сумку. Как раз в этот момент ей кто-то звонил и не разбираясь, она сразу подняла трубку.

— Ага, — произнесла она.

— Любимая моя, поздравляю! Ты читала уже рецензии? Ни одной плохой! Ни одной! Ты такая молодец! Где ты пропадаешь? Почему твою речь сдвинули на вечер? Почему имя звукорежиссёра было выделено отдельно в титрах, это твоя задумка?

Громкий высокий голос кричал в трубку с той стороны настолько яростно, что часть людей обернулась на Сашу. Она вышла из здания и направилась к скамейке возле входа. Ноги её не держали. То ли от радостных эмоций, то ли от вина, то ли от того, что она не спала всю ночь перед этим и оплакивала своего дорогого друга.

— Знаешь, я как раз на похоронах звукорежиссёра. Мы не успели поменять все титры перед премьерой для журналистов… - Саша начала оправдываться, а потом замолчала.

— Ой, прости, мне так жаль — голос на той стороне немного утих.

Во время паузы Саша начала искать в сумке сигареты, но нашла только пару самокруток. Смяла их и собиралась выкинуть в урну, рядом с лавочкой.

— Может, тебя забрать? Хочешь, пообедаем перед вечерним показом? В Стозвёздочном, съедим по жирному бургеру и в кинотеатр?

Это был любимый ресторан Лекса, назывался он «Сто звёзд». Он часто брал один-два косяка, накуривался и звал туда друзей есть жирные сочные бургеры под атмосферу несуществующей Америки. Саша усмехнулась, потому что вспомнила историю, как Лекс абсолютно пьяный, однажды пытался найти в ретроавтомате свою песню и подходил к каждому официанту, спрашивая «Где же, где же этот трек, который орёт из каждой тачки? Почему он не орёт из этого сраного автомата?»

— Ха, да, давай. Там обычно весело, — ответила Саша и сама себе удивилась.

Она не заметила, как перед ней опять оказалась Эн. Её глаза были будто больше, а лицо бледнее.

— Ты вообще понимаешь, что так нельзя? — спросила холодным голосом девушка и указала на кулак Саши, где были сжаты самокрутки. Между пальцев немного сыпалась трава, а девушка ёрзая на лавке не знала куда себя деть. То ли вырубить телефон, то ли потянуться к урне и наверняка его уронить, то ли достать вторую руку из сумки, где она рыскала в поисках обычных сигарет.

— Знаю, я выкидывала, вот уже почти выкинула, — оправдывалась она.

Эн прищурилась и хотела сказать ещё что-то язвительное, но добряк-журналист её опередил.

Он протянул Саше свою сигарету и зажигалку.

— Что знаешь? Что выкинула? Ты там с кем? — опять начал звенеть голос в трубке.

— На вашем месте я бы вообще бросила привычку курить. Это же доводит…

— Занудство тоже доводит, — не выдержала и съязвила Саша.

— На семейный ужин тебя не приглашали, просто хотела напомнить, — ответила сестра Лекса. – Тебя, между прочим, тоже, — сказала она журналисту.

— Алло? Нудство? Водови? Это адрес? Мне приехать? Саш? — Голос в трубке перебивал все мысли и Саша уже пожалела, что собралась ехать в эту бургерную. Какой смысл ехать в любимое место Лекса, если его там не будет.

— Я вышлю адрес, — ответила Саша и наконец закурила, положив телефон.

Самокрутки она выкинула, отряхнулась и выпустила дым в сторону парня, который присел рядом.

— Ещё раз хочешь сказать, что у меня отличный фильм?

— Да, он правда отличный. И не имеет никакого отношения к этому всему.

— Но вы ошибались, — процитировала Саша строчки из саундтрека Лекса.

Парень лишь усмехнулся в ответ и тоже закурил. Он немного наклонился, будто искал под шляпой глаза девушки. Но Саша опустила голову и снова выдохнула дым в сторону журналиста. На улице ярко светило солнце, ветер заставлял шелестеть свежие зелёные листья. И даже птицы пели друг с другом будто на каком-то концерте. Мимо ездили машины, дети шли то ли из школы, то ли в школу, а их звонкие голоса расходились эхом по всей улице.

Так они просидели минут десять, смотря как люди в тёмной одежде медленно выходят из здания и направляются в свои чёрные машины. Саша вновь смахивала уведомления один за одном в сторону.

«Ты звезда! Это начало твоей лучшей жизни!»

«Не смей править свою речь! Не надо говорить о смерти в такой радостный день, только всё испортишь».

«Доча, я горжусь тобой!»

«Какой адрес? Я выезжаю, давай отметим тою маленькую победу над этим миром!»

— Почему философия? Я даже не помню, чтобы Лекс увлекался философией в колледже, а мы учились на одной кафедре, — произнесла Саша.

Что-то в этом жизнерадостном журналисте, не давало ей покоя.

— Мы были в одном клубе. Ещё тогда увлекались, хм, — молодой человек замялся. — Всем, чем можно увлекаться.

— Очень понятно, конечно, — усмехнулась Саша и выдохнула дым снова в его сторону.

— Да, я на самом деле пришёл, потому что был на том вечере. После которого его нашли мёртвым.

— Интересно. А я не была. У нас произошла заминка с каким-то договором для кинотеатра и я весь вечер решала этот вопрос, — начала вспоминать Саша.

Она снова залезла в сумку, нашла свои сигареты и закурила ещё. Ей не хотелось успокоиться или даже не хотелось курить. Она не знала, чем прижечь это чувство радости от того, что её фильм так расхваливают, а девушку с такой теплотой засыпают комплементами. Саша сидела и пыталась выдохнуть это чувство с дымом и заполнить пустоту скорбью по другу. Но не получалось. Она год работала над фильмом и день и ночь. Она начинала с абсолютного нуля делать этот сценарий, искать актёров, помощников, инвесторов. Всё, что у неё было — это идея альтернативной концовки самого банального сюжета и мелодия, которую придумал друг в очередной раз под дозой каких-то наркотиков.

— Интересно, что ты испытываешь сейчас? — Нагло спросил парень.

— Ничего, — ответила Саша. — Во мне есть одновременно всё и совершенно ничего. И радость, и грусть и, — она остановилась.

Они переглянулись. Девушка подняла поля шляпы и посмотрела в зелёные глаза молодого парня.

— Вы не были близки, ты только лишь был на той же тусовке. Тогда почему ты здесь? — Спросила Саша.

Она заподозрила что-то неладное. Может, этот парень писал статью о ней и добивался признания в чём-то. Вопрос о чувствах при знакомстве звучал совсем неуместно.

— Наверно, потому что мне стыдно, — опустив голову сказал парень.

Он выдохнул дым, встал, потушил сигарету о подошву ботинка неловко попрыгав и выкинул в урну окурок.

— Стыдно? Почему? — Спросила Саша.

Сердце её забилось сильнее. Как раз в этот момент приехала большая белая машина, раздался сигнал, из окна вылезла блондинка и тонким, высоким голосом начала покрикивать что-то невнятное.

— Я это всё принёс. Всё, от чего ребятам стало плохо, — нахмурив брови произнёс он.

— И ты пришёл извиниться?

— Да, если бы его сестра пустила меня к гробу, а не высказала всё, что думает обо мне. Я бы извинился, — произнёс спокойно журналист.

Он выглядел всё ещё самым жизнерадостным в округе. Светлый, будто самодовольный, худой и высокий парень стоял у лавки. Он будто бы всё время улыбался. Уголки его губ были словно немного вверх. Звук из машины прекратился. Маленькая блондинка в вечернем платье вылезла из-за руля и уже направилась к Саше.

Девушка заметила это краем глаза и встала, всё ещё пристально наблюдая за невидимой улыбкой журналиста.

— Но тебе не стыдно, — утверждая сказала она.

— Нет, — ответил журналист. — Каждый сам понимает свою меру и берёт ответственность за то, что принимает.

—И то верно.

— Как в твоём фильме. Безумие обычного и привычного Джокера и такой непривычный конец. Вы так думали…

— Но вы ошибались, — продолжила строчку песни Саша.

Девушка едва успела произнести эту фразу, как блондинка со звонким голосом накинулась на неё. Она не то извинялась перед Сашей, что так долго ехала, не то, что так быстро. Говорила невпопад про фильм, про статьи, поправила мизинцем смазавшийся макияж подруги. Блондинка тараторила не то поздравления, не то говорила о сочувствии и скорби.

Журналист быстро ушёл. Сев в машину, Саша продолжила убирать уведомления.

«Какая ты молодец! Вся семья гордится. С любовью, дедуля».

«Позвони немедленно! Все стоят на ушах, ты не можешь отсутствовать полдня!»

«Не приходи к могиле моего брата. Ваша компания оказалась для него гибелью!»

«Поздравляю, фильм просто отменный! У тебя хотят взять интервью несколько газет и журналов!»

«Сегодня бургеры с именами персонажей комиксов в «Сто Звёзд» со скидкой 20% в честь выхода нового фильма!»