Septem Sacrum. Забегая вперед

Радмила Таркова
SEPTEM SACRUM.
ЗАБЕГАЯ ВПЕРЕД
(СЕМЬ СВЯТЫХ-6)

Историко-приключенческий
роман

Астрахань – 2022
УДК 82-31
ББК 84стд1-445.5
Т19
Таркова Р.А.
Septem Sacrum. Забегая вперед. – Астрахань: Издатель: Сорокин Роман Васильевич, 2022. – 304 с.: ил.
ISBN 978-5-00201-023-3

Бывшему «чёрному» археологу Игорю Криушину и его верным друзьям предстоит не только вспомнить свои прежние приключения, но и попробовать себя в непривычной роли, заняться настоящим детективным расследованием и искать выход из собственного лабиринта.

18+
© Издатель: Сорокин Роман Васильевич, 2022
© Таркова Р.А. Текст, 2022
© Таркова Р.А. Верстка, графический дизайн, 2022
© Таркова Р.А. Иллюстрации, 2022

 «В  Карсе и  город, и люди - словно ненастоящие.  Здесь все хотят или умереть, или уехать  отсюда навсегда. Но у меня  даже  не  осталось места, куда можно уехать».
Орхан Памук. «Снег».

«Мы беглецы, и сзади наша Троя…»
Максимилиан Волошин



Глава 1.
Вход в лабиринт
В старинном здании естественно-географического факультета, ЕГФа в просторечии, закончилась первая пара занятий у студентов, о чём всех оповестил звонок, громыхнувший, как иерихонская труба.
Ада Анатольевна Шемахина отпустила третьекурсников, радостно ринувшихся из аудитории, и неспешно побросала в сумку свои вещи, рассеянно поглядывая в окно на институтский двор. Потом выдернула из высокой причёски заколку и устало растрепала длинные тёмные волосы, свободно упавшие за спину. Сегодня занятий у нее больше не было, поэтому она особенно не торопилась, намереваясь еще завернуть на кафедру и выпить кофейку на дорожку.
Однако в коридоре, прямо у двери аудитории, Аду, оказывается, поджидал ее сердечный друг - археолог Игорь Петрович Криушин.
Удивительно, но сегодня он даже приоделся, то есть, вместо обычных вытертых джинсов на нём были новые, а вместо вечной застиранной до белизны джинсовой рубашки – красивая темно-синяя, здорово подходившая к его глазам и выгоревшим волосам. Честно говоря, Ада всегда удивлялась, почему человек с внешностью принца крови настолько непритязателен в одежде.
 Едва она удивлённо вздёрнула брови, увидев нежданного гостя, он шагнул навстречу, без предисловий ухватил ее за руку и потянул к выходу.
- Пойдем скорее, нам нужно кое-куда успеть!
- О! Ну ладно, хорошо, - немного растерялась Шемахина, едва поспевая за ним, на ходу отвечая на приветствия студентов и коллег и не задавая никаких вопросов. Мало ли, что он задумал. Захочет – скажет сам.
Они быстро пересекли двор, Игорь прямо-таки подтащил подругу к своей машине, и, распахнув дверь, втолкнул на переднее сиденье.
- Пристегнись! – приказал он, плюхаясь за руль и заводя мотор.
И вот уже синяя «нива» пересекла центр города по длинной Адмиралтейской улице, свернула на набережную Кутума и аккуратно вписалась на свободное парковочное место у самого дворца бракосочетаний, некогда – здания купеческой биржи.
Игорь и Ада выбрались наружу, захлопнув дверцы, машинально оглядывая бело-зеленые архитектурные формы, сотворенные в 1910 году Виктором Вальдовским и повторяющие силуэт старинного волжского парохода.
 Игорь открыл заднюю дверь и извлёк на свет огромный букет роз, протянул Аде.
Она удивилась, но заулыбалась, зарылась лицом в холодные лепестки.
- Красота какая! Как раз темно-красные, как я люблю…
- Ну, ты же сказала как-то, что любишь розы цвета венозной крови! – рассмеялся Игорь и бесцеремонно потащил Аду к ступеням главного крыльца.
- Игорь, а куда мы идем? – решилась все-таки спросить Шемахина, входя за ним следом в двери с модерновыми витражами и попав в гулкий холл, откуда парадная широкая лестница вела на второй этаж.
- Скорее, а то опоздаем!
Игорь направился к лестнице, Ада была вынуждена едва не бежать за ним, запинаясь на каблуках и то и дело рискуя растянуться на скользких ступенях.
Они прямо взлетели на площадку, Игорь уверенно распахнул одну из дверей с витражами из матового стекла, и оба очутились в помещении, похожем на обкомовскую  приёмную.
Тяжелая советская мебель, обитая потёртым красным плюшем, сборчатые прозрачные шторы на окнах, красный ковёр поверх потускневшего паркета, кашпо с папоротниками на крашеных стенах и портрет президента прямо напротив входа. На стульях и креслах сидели нарядные люди, а в дальнем конце у стола тётки-регистраторши жених в чёрном костюме и невеста в белом платье со шлейфом ставили свои подписи в огромной конторской книге.
У входа красовалось громадное старинное зеркало с потускневшей амальгамой, в котором Игорь и Ада отразились, будто попали в средневековую картину с резной рамой. Аде на миг показалось, что археолог похож на усталого крестоносца, а сама она – на взятую в плен восточную женщину, которая смотрит испуганно, не понимая ещё, чем ей грозит общество этого высокого здорового мужика с холодными светлыми глазами и хищным ртом.
- Всё, успели, - выдохнул Игорь и перестал, наконец, тягать Аду за руку. – Мы следующие.
- Да…но…в смысле? – Ада растерянно осматривалась, прижимая к себе розы, словно ища в них точку опоры. – У кого-то из знакомых свадьба?
- Ну конечно, - Игорь снисходительно усмехнулся и сверху вниз посмотрел на нее. – Сейчас будем расписываться.
Ада тупо уставилась на него, потом зачем-то взглянула в зеркало и снова посмотрела на Игоря.
- Но…а…как же….
- Заявление я подал, месяц назад, через Росуслуги, - перебил он её так и не высказанный вопрос.
- Но…а…
- Твой паспорт у меня, - снова перебил Игорь и показал оба паспорта, заткнутые в карман рубашки.
- Но…
- Ты разве что-то имеешь против?
Ада выдохнула и прислонилась к стене.
- Нет. Ничего не имею против! – созналась она, глядя на Игоря широко раскрытыми глазами, как всегда, густо намазанными чёрной краской.
- Ну и славно… Всё, пошли, наша очередь.
И подтолкнул подругу вперёд, навстречу предыдущим брачующимся, поспешавшим к выходу вместе со своими шумными сопровождающими.
Ада уже и не удивилась, что кольца Игорь тоже приготовил и, как всегда, угадал с её размером. От него, - тоже как всегда! - можно ожидать чего угодно, и никогда не предвидишь, что ему в голову взбредёт.
Всё происходило до того быстро, что у неё даже не было времени поразмышлять, или возмутиться тем, что всё это он устроил вообще без ее ведома, ведь даже разговоров на подобную тему они никогда не вели… Но философствовать было некогда: сотрудница загса, улыбаясь счастливой заученной улыбкой, уже интересовалась, какую фамилию ей присвоить после регистрации брака.
Ада метнула растерянный взгляд на Игоря, который – вот же блин! – смотрел  явно выжидающе. Прямо будто экзамен сдаёшь! Оставить свою – ещё обидится. Его – он не предлагал…
- Двойную! – выпалила Ада.  – Моя плюс его, через дефис!
Игорь улыбнулся, кажется, довольно. Выходит, угадала, решила Ада, ставя свою подпись в той самой громоздкой книге регистрации.
Почти у выхода их поджидала известный фотограф Вика Тамбовская. Она приветливо помахала им, поднимаясь с кожаного дивана, держа наизготовку верную фотокамеру «Фуджи», которая служила ей уже едва ли не десять лет.
Она расцеловалась с Адой и Игорем.
- Ну что, как ты и хотел – фоткаемся на балконе? – уточнила Вика у Игоря.
- На нём, родимом, - подтвердил археолог и обернулся к жене. – Ты ведь не против фотосессии  на местном балконе?
- Я уже вообще не против чего бы то ни было! – ухмыльнулась Ада, чувствуя себя слегка контуженной. – Как там было… «жена да убоится мужа своего»? Так что веди.
- Во-от, такое начало семейной жизни мне нравится! – развеселился Игорь.
На балконе, с которого открывался отличный вид на Волгу, и на перилах извивались жестяные лотосы, покрашенные свежей краской, гулял теплый апрельский ветер, красиво раздувавший волосы, солнце светило под удачным углом, так что Вика осталась довольна и продержала свежеиспеченную семейную пару довольно долго, разворачивая обоих так и эдак, то усаживая на перила, то заставляя обняться, то взяться за руки, то разойтись в стороны, то взять розы, то убрать их. В конце концов, все уже просто ржали, дурачились, пытались столкнуть друг друга вниз и вообще забыли, что фотографируются, так сказать, для вечности.
Между делом Вика рассказывала про недавние съемки свадьбы в одной из отреставрированных старинных гостиниц города, владелец которой был ее давним приятелем.
- Он нашёл где-то кусок плиты с изображением не то какого-то иероглифа, не то плана какого-то помещения, и теперь выставил его под стеклом в банкетном зале, и всем рассказывает, что это чуть ли не утраченная письменность атлантов! – со смехом повествовала фотограф, быстро и ловко делая последние снимки.
- А где нашел? – на всякий случай уточнил Игорь.
- Да говорит, при ремонте гостиницы прямо. Вроде бы, это похоже на большой грубый изразец. Наверное, просто клеймо производителя такое. Но разве нашего Дениса устроит такое простое объяснение! Ему же всё подавай мистику… Кстати, у меня через тридцать минут очередная съемка как раз в его гостинице. Хотите, пойдем со мной, покажу эту штуковину.
- Почему бы и нет! – усмехнулся Игорь. – Сделаем первый день семейной жизни незабываемым.
- Там же и ресторан хороший внизу, - напомнила Тамбовская.
- Заодно и набухаемся, - сориентировался Игорь.
- А ты ведь за рулём? – уточнила Вика у Игоря.
- Когда меня это сроду останавливало? – засмеялся тот.
- Пошли, - кивнула Ада. – Набухаться не помешает.
Все трое спустились по главной лестнице, едва не уворачиваясь от кучи гостей, сопровождавших очередную пару, погрузились в машину и скоро были у гостиницы «Новая Московская» на самом перекрестке Советской и Кирова.
В холле их ждало презанятное зрелище. Повсюду стояли вазоны с пластиковыми цветами и сухими колосьями, сверху лился мутный свет светильников, персонал же натягивал на лица резиновые улыбки, видимо, просто не зная, как еще реагировать.
- Это что, свадьба трансвеститов? – шепнула Ада Игорю на ухо, с усмешкой оглядывая  развернувшуюся сцену.
В вестибюле фотографировались самые натуральные, судя по виду, трансвеститы. Это, похоже, была свадьба одного из них, остальные же были подругами невесты, а несколько мужчин в одинаковых серых костюмах с коротенькими пиджачками исполняли роли жениха и его дружек.
- Не, кажется, это всё-таки бабы, - всмотрелся Криушин. – Просто они силиконовые!
Они все были до странности одинаковые. Белые от пудры лица, как у фарфоровых кукол, совершенно неподвижные. Нарисованные брови и глаза, в губы явно закачали какое-то вещество, раздувающее их в два раза. Да к тому же их покрывал такой мощный слой красной помады, что ими старались вообще не шевелить.
Одинаковые низкорослые тела были обтянуты одинаковыми черными платьишками так сильно, что ходить, садиться и вообще двигаться им приходилось с опаской.
На ноги у всех были нахлобучены абсолютно одинаковые лаковые черные туфли с каблуком и платформой такой высоты, что ими не побрезговал бы и актер античного театра за неимением котурн.
- Слава богу, мне не их надо снимать! – тихонько хихикнула Вика. – Жесть ведь какая!
Волосы невесты походили на желто-белое мочало, подкрученное на бигуди и спадающее на плечи круглыми пластиковыми завитками. У подруг невесты мочала были черные, как гудрон, длиной до подколенок и выпрямленные до такого состояния, что ими можно было, наверное, порезаться.
Пожилой фотограф махнул рукой, и подруги окружили невесту - как куклу, утопающую в белом наэлектризованном капроне.
Когда фотосессия, наконец, закончилась, невеста с женихом направились через стеклянные двери в ресторанный отсек, а «массовка» стала почему-то расходиться. Девушки снимали с ног котурны, сразу становясь на двадцать сантиметров короче, одинаковыми движениями собирали волосы в прическу-хвост, набрасывали поверх платьев одинаковые черные кожаные курточки-косухи с замочками и молниями и натягивали на ноги в чёрных колготках одинаковые белые кроссовки.
- Может, это всё-таки не настоящие подруги, а нанятые для съемки актёры?  - предположила Ада.
- Да я уж и не удивился бы! – покивал Игорь.
Разъехались двери лифта, и в холл выгрузилась развесёлая компания женщин, радостно замахавших Вике.
- О! Вот и мои следующие клиенты, - Виктория помахала им в ответ и повернулась к Игорю и Аде. – Ладно, еще раз поздравляю вас обоих. Повеселитесь сегодня хорошенько! И в последующие сорок лет - тоже.
Все трое обнялись, и Игорь с Адой направились, как и хотели, бухать, сказав Тамбовской, что если она после съемки ещё застанет их там, то пусть присоединяется.
- Плита с иероглифом – прямо по центру ресторана! – напутствовала их фотограф.
Игорь и Ада, войдя в зал, сначала подошли к небольшой стеклянной витрине и рассмотрели выставленный в ней артефакт.
 - По мне, так рисунок этот больше похож на чертёж лабиринта, как на античной монете, - прокомментировал археолог. – Для клейма производителя он немного великоват…
- Или даже на срез луковицы, - добавила Ада. – Во всяком случае, на что-то органическое.
Игорь на всякий случай сфотографировал хреновину на телефон, после чего обнял Аду за плечи и повёл к свободному столику у окна.
***
Юрий Дмитриевич Даркевский, высокий крепкий мужчина с вечно встрёпанными ярко-рыжими волосами и добрыми светлыми глазами, очень любил аудиторию 320 в главном корпусе своего родного государственного педуниверситета. Когда он учился здесь на историческом факультете, ему нравилось присутствовать в ней на лекциях в качестве студента, а теперь, спустя почти тридцать лет, нравилось приходить сюда уже в качестве преподавателя.
Ряды парт поднимались амфитеатром от расположенного внизу подиума с преподавательским столом, огромной доской и экраном, куда проецировались слайды и видео. Солнце бросало косые лучи через высокие окна, от голосов двухсот студентов в воздухе разливался приятный уху тихий гул, и Юрий Дмитриевич вдохновенно рассказывал про лабиринты в мировой культуре.
Четверокурсники, как огромная стая разноцветных птиц, внимали ему радостно, без скуки и уныния, которые обычно наполняют пространство во время тягучих и неинтересных занятий.
Первые ряды были заняты, как водится, заумными юношами-«ботанами» и красивыми девочками, строившими глазки симпатичному и всё еще холостому преподу. Но даже они теперь были увлечены магией Лабиринта и странных поверий, связанных с  ним.
- Вы должны смотреть на вещи гораздо шире, - Юрий Дмитриевич перемещался вдоль доски туда и обратно. – Разрозненные свидетельства, отдельные факты сами по себе ничего не стоят, они не дают общего представления, по ним не понять закономерностей, лежащих в основе, понимаете? Мы изучаем множество находок, артефактов, письменных данных, фольклорных материалов со всех концов мира. И все они говорят вроде бы об одном, но в то же время – вроде бы и о совершенно разном. Но чтобы понять смысл явления, в нашем случае – Лабиринта – нужно отступить от сугубо исторического взгляда, сойти с точки зрения археолога, культуролога, религиоведа, нужно смотреть, как философ, как обыватель, как верующий, как психиатр, в конце концов. И даже как инженер и землемер.
Юрий нажал кнопку на пульте, обернулся к экрану, и на нем появились фотографии карельских лабиринтов, снятых на берегах Белого моря, на Соловецких островах, в безвестных бухтах среди затоптанных тропинок.
- Как они устроены, вот эти наши лабиринты? Камнями выложены дорожки, по которым нужно пройти, чтобы попасть в центр такого лабиринта. Обратите внимание, что выхода из него и не предполагается! Лабиринты не повторяются, они как морозные узоры на окнах – и похожи, и нет…Вот, посмотрите…В плане все они напоминают, скорее, срез луковицы, чем некое архитектурное сооружение, некий отпечаток природного объекта, нежели математически выверенную искусственную конструкцию. Сама суть лабиринта – в этом: нужно суметь войти и попасть в центр, но совершенно не нужно оттуда выходить, разве что повторить свой путь в обратной, так сказать, перемотке…
Снова последовал ряд фотографий.
- Само слово лабиринт объясняют по-разному. Одна версия – от слова лабрис, секира с двумя лезвиями, символ власти минойских царей на Крите. По другой – производное от греческого слова, обозначавшего ущелье, улицу, или переулок. Вспомним «лабиринт Асклепия» в греческом Эпидавре. Изображения лабиринтов, похожих на некую сложно скрученную спираль с одним входом, нередко выложены, как мозаика, на плитах пола готических соборов Европы…
Даркевский не торопясь прокрутил слайды с фотографиями странных лабиринтов на полах соборов  Шартра, Амьена, Реймса, Кёльна и Римини.
- В нашем же Поморье каменные лабиринты не зря, видимо, прозвали «вавилонами». В Скандинавии подобные каменные лабиринты называются Троя, Вавилон, Ниневия, Иерусалим, в Финляндии есть Дорога Великанов, Игра Святого Петра, Девичьи пляски. Лабиринты использовали жители для игр и народных гуляний в периоды между Пасхой и серединой лета. Как это происходило? В центр лабиринта ставили девушку и плясали по направлению к ней. Но, разумеется, построили лабиринты вовсе не для этого, это уже вторично. Кто построил, а главное – зачем? Вопрос остается неразрешенным…Теперь переместимся в Древний Египет…
Даркевский снова перемотал слайд, и студентам предстала гравюра с изображением легендарного здания Лабиринта в Файюмском оазисе, служившего своего рода складом мумий фараонов и священных крокодилов – воплощений бога Собека.
- И что же мы видим? Гигантское сооружение с тысячами покоев, в которых вполне можно заблудиться, но и найти нечто важное, как это произошло с персонажами романа Болеслава Пруса «Фараон»… По этому принципу были построены многие гробницы этрусских правителей, упомянутые Плинием. Примерно то же самое мы видим и на Крите…
Юрий переключил несколько слайдов, остановившись на панораме Кносского дворца.
- Вероятно, лабиринт, что фигурирует в мифе о Тезее, о живущем в Лабиринте чудовище Минотавре и Ариадне-Путеводительнице – это Кносский дворец, полный множества покоев, переходов, залов, кладовых и колоннад, до такой степени запутанных и сложных, что посторонний человек мог там заблудиться…Итак, давайте подумаем. Можно войти в лабиринт, вход всегда очевиден. Идти нужно как бы вслепую, ориентируясь лишь на собственное чутье или чьи-то подсказки. Идем мы именно вглубь лабиринта, к его центру, в этом и суть. Но?
- Но при этом выхода оттуда не предполагается, - подхватил один из «ботанов» с первого ряда.
- И попасть в центр нужно именно самому человеку! Паломнику! – радостно выкрикнула одна из гламурных красоток, сидевшая рядом с юношей.
- Вот именно! – довольно кивнул Даркевский. – Войти, найти центр, вероятно – преодолевая всякие опасности…
- Получается, что у Желязны в «Хрониках Амбера» Лабиринт и Логрус – именно такие? Надо было войти в их центр, с огромным трудом, а уже оттуда можно перемещаться куда угодно! – вклинился еще один студент с дальнего ряда.
- Да, Дима, ты прав, - ободрил преподаватель, - там отлично выражено предназначение лабиринта: преображение самого идущего… Вспомним кстати, что у некоторых северных лабиринтов вход ведёт к выходу в любом случае, но обязательно – через некий дополнительный виток в самом центре, где идущий так или иначе задерживается, возможно - именно доя некоего переосмысления. Но помимо, обе эти конструкции еще и служили…для чего?
- Для того чтоб мир держался! А не разваливался!
- Вот! И когда принц Корвин бежал от гигантской бури, стиравшей реальность, что именно он предпринял, чтобы спасти хоть что-то?
- Начертил свой Лабиринт! – крикнул студент, явно счастливый от того, что преподаватель знает его любимую книгу.
- Ну тогда, значит, всякий город при его основании – это тоже лабиринт, - пренебрежительно пожала плечами отличница Марина. – И сам акт закладки города – по сути, творение лабиринта. Который, в свою очередь, станет структурировать пространство вокруг себя.
- Очень хорошая мысль, - одобрил Юрий Дмитриевич. – Город как лабиринт. А теперь отойдем подальше, если можно так выразиться. Забудем об исторических аналогиях, представим, что мы просто впервые увидели лабиринт. Его можно просто обойти стороной. Но почему-то хочется в него войти. Почему?
- Потому что странный!
- Потому что это загадка, и надо разгадать!
- Ну вход как бы приглашает!
- Потому что пугает: выглядит, как здание без крыши, а от стен только пеньки остались…И вроде, идешь по дому, да только это вовсе не дом…
 - А может, это инстинкт! Как у рыбок, или птиц, или китов…Они идут по своим маршрутам – а почему, мы не знаем!
Студенты вошли в раж, шум моментально поднялся невообразимый.
- Ну хорошо, - наконец, сумел перебить их Юрий. – Но зачем вам именно в центр?
- Чтобы понять, зачем вообще шли туда!
- Чтобы увидеть хоть какую-то логику…
- А если подойти с точки зрения обывателя? – снова увел их Юрий в сторону. – Когда именно мы говорим, или сами себя ощущаем, что попали в лабиринт?
- Когда всё хреново! – завопил Дима и так и покатился со смеху.
- Когда мы запутались и не видим выхода, - буркнула Марина.
- Когда вокруг какие-то тупики, повороты, и никаких ясных перспектив! – предложил «ботаник» Илья.
- Ну а еще? – давил Даркевский.
- А еще, когда нам надо в чем-то разобраться! Например, в себе! – просияла изящная брюнетка Надя и так улыбнулась Юрию, что тот смутился.
Все снова загалдели, и только прозвеневший звонок заставил их прекратить споры и начать скоренько собирать свои манатки и выкатываться из аудитории.
Юрия окружили самые увлеченные, на ходу предлагая свои идеи, препираясь друг с другом, толкаясь и громко смеясь. Разошлись они, только когда из коридора повалила следующая группа на своё занятие.
***

Павел Андреевич Морозко проснулся ровно в полдень. Никто не будил его сегодня, посторонние шумы не беспокоили, шторы на окнах не пропускали яркое солнце, дети не ползали по нему, кошки не дрались прямо на нём, так что он проспал без всяких помех целых десять часов.
Выйдя в кухню своего «имения» на Свободном посёлке, он застал там только жену Светлану Николаевну, одетую в пёстрый шёлковый халат, похоже, прямо на голое тело. На полу разлеглись шесть разноцветных кошек, а чёрный кот Амур растянулся поперек стола и урчал, как трансформатор. Светлана сидела на табуретке, задрав одну ногу на стол рядом с котом, и сосредоточенно красила ногти чёрным лаком. Её длинные черные волосы с красными прядями занавешивали лицо, спускаясь чуть не до колен.
- Привет, красавица моя! – Павел Андреевич нагнулся и поцеловал её в макушку.
- Привет, мой сладкий! – ласково поздоровалась жена, не прерывая, впрочем, своего важного занятия. - Выспался?
- Как младенец! – усмехнулся глава семьи Морозко, подтянул пижамные штаны и налил себе кофе, уселся напротив Светланы за стол.
Она всё-таки оторвалась от своего педикюра и посмотрела на мужа, в стотысячный раз полюбовавшись его ладным поджарым телом, цветными татухами на руках, встрёпанными чёрными кудрями, трехдневной щетиной и мрачной зеленью глаз.
- Ты во мне дырку прожжёшь! – усмехнулся Паша, встречая её жадный взгляд.
- Для того и смотрю. - Она многозначительно задрала бровь и сняла, наконец, ногу со стола, поднялась и грациозно переместилась к плите. – Завтракать будешь?
- Не откажусь. А дети где?
- Бабушка и Шандор повели их к дяде Роману смотреть лошадей. Часа два назад… Пей пока кофе, сейчас сварганю тебе омлет с сыром…И ты, кстати, как – отошёл после вчерашнего?
Она оглянулась на него через плечо.
- Как огурчик, даже странно, - усмехнулся Паша. – Всё-таки приём получился тяжелый какой-то. Куча действительно больного народа, и пара совсем уж неадекватных тёток, которые припёрлись, похоже, только чисто позырить, потому что слышали про меня от кого-то где-то, вот, дескать, есть такой цыганский ведьмак на Свободном посёлке, лечит, и советы даёт, и вообще, блин, на метле летает. И спрашивали-то какую-то ***ту первостатейную, только время отнимали…
- И ты после такого трэша вместо того, чтобы отдыхать, умудрился набухаться, - не преминула подколоть его жена, - и потом ещё затрахать меня до поросячьего визга!
- О! Да ладно! – шутливо возмутился Паша. – Между прочим, «ещё! ещё!» на весь кишлак не я кричал!
Светка набрала воздуха, чтобы выпалить что-то в ответ, но в этот момент в кухню ворвались два белых пуделя, за ними - близнецы Игорёк и Розочка, бросились к отцу и мигом вскарабкались ему на колени, а следом вплыла мать Паши Роза Фёдоровна и укоризненно покачала головой.
- Хороши вы оба, нечего сказать! – заявила она сыну и невестке. – В таком-то возрасте так себя ведёте! Хотя бы детей постыдились! Да и соседей тоже…Устроили тут вчера какую-то порнуху. Будто не приличная цыганская семья, а какой-то ****ский зоопарк!
Паша и Света только фыркали со смеху, даже и не думая смущаться, а Роза Федоровна устало опустилась в кресло и пододвинула себе чашку, в которую сын сразу налил кофе, закурила сигарету. Собаки принялись скакать вокруг Паши.
- Папа! Ябирин! – сообщил Игорёк и подал отцу тетрадный листок с нацарапанным красным карандашом рисунком.
- Это? – Паша взял листок и всмотрелся. – Ого, лабиринт, и правда. Отлично. Где ты его видел?
- Во сне! – заявил мальчик.
- Тогда повесим его над кроватью на стену.
- Папа! Я буду воявать коней! – объявила Розочка и обняла Пашу за шею.
- Воровать коней? – удивился Паша. – А на кой?
- Как дядя Яман! – Розочка немного отодвинулась и поморгала зелеными глазами.
- Класс! – фыркнула от плиты Светлана. – Укради нам сразу штуки три, дочка! Будем гонять на тройке.
- Розочка, дядя Роман воровал коней в далёкой молодости, - пояснил Паша дочери. – Сейчас такое уже не модно. Совсем.
Светка поставила перед мужем тарелку с омлетом, выставила блюдо с поджаренным хлебом, джем, Розе Федоровне подлила кофе, поманила детей и уселась с ними на диване.
- Дайте папе пожрать спокойно, зайки, - предложила она им. – А вы сейчас навалитесь на свою еду. Давайте-ка…
И, открутив крышки у двух баночек с яблочным пюре, вручила наследникам по маленькой ложке.
- Приступайте, я помогу, - напутствовала она, держа баночки перед детьми.
- У меня ведь сегодня в полтретьего занятия в художке, - вспомнил Паша, даже перестав жевать. – Студики будут сдавать мне зачёт! По живописи. Блин!
- Я погладила твою рубашку, - успокоила Светлана.
- Чёрную? – оживился Паша.
- Чёрную.
- Вот спасибо!
 - Мою машину не бери, - предостерегла Роза Федоровна, - она мне сегодня нужна.
- Можешь взять «хаммер», - кивнула Светлана мужу.
- А лучше – обзаведись своей тачкой, - Роза выпустила дым красивыми колечками.
- Тачки и так ставить некуда, - возразил Паша. – Куда ещё третью впихивать?
- В гараж дяди Миши, - подсказала мать.
- Ладно, - примирительно вздохнул сын. – Я подумаю.

***
Александр Дамирович Карагалиев, доктор наук, заведующий кафедрой и член совета буддийской общины Астрахани, провёл это утро в хлопотах. Можно сказать, в пустых, однако это было, конечно, вовсе не так.
В город прибыла делегация буддийских монахов-лам из знаменитого монастыря-университета Дрепунг-Гоман во главе с самим его настоятелем. На этот раз они собирались провести неделю ритуалов и практик вокруг мандалы Шестирукого Махакалы, которую предстояло сначала построить из многоцветного минерального песка в хуруле Зеленой Тары.
Валентина Санджиева, сердечная подруга Сани и глава буддийской общины, уже много лет, еще задолго до того, как в посёлке Приволжье был построен хурул, дружила с монастырём и не раз приглашала оттуда гостей. Да и мистических фигур-мандал, посвященных разным буддийским божествам, Бодхисаттвам и святым, было построено в городе уже немало.
Однако этот приезд лам считался особенным, и Валентина хотела организовать все торжества и обряды с таким размахом, какого ещё не видывал наш перекресток всех религий. А уж если Валя что задумала – никто ее не остановит. Сашка, как ее правая рука, был на подхвате, и поди откажись выполнить какое-нибудь партийное поручение!
Сегодня с шести утра он вместе с Луизой, дочкой Вали и женой Фридриха Вебера, готовил дом Веберов к размещению гостей. Самое смешное, что дом стоял вместе с двумя другими в пределах «феодального поместья» на Трусовской стороне, владел которым Игорь Криушин. Флигель летней кухни Игорь и Фридрих еще в прошлом году переделали под свою археологическую лабораторию, а во втором доме жил сам Игорь вместе с Адой Шемахиной. Однако он ничего не имел против того, чтобы буддийскую делегацию поселили в его владениях.
Вебер, конечно, был не в восторге. Мало того, что у них с Игорем своя археологическая работа, так ещё и два месяца назад им удалось, наконец, после долгих переговоров выкупить соседний участок с ветхим домом и сараями. Главным плюсом этого заросшего и запущенного места был прямой выход на берег ерика Солянка.
В свете того, что по всему городу снова начались большие дноуглубительные работы, ерику тоже предстояло быть расчищенным и вскоре впустить в себя маломерные суда. А это значит, что можно будет, наконец, обустроить собственную пристань и завести свои лодки и катера.
Именно из-за подобной заманчивой перспективы друзья и заморочились покупкой соседского домовладения. Ну а большое свободное пространство немец рассчитывал использовать под свои сельскохозяйственные эксперименты, для которых на Игоревом участке места уже просто не осталось.
В общем, хозяйственный Вебер предпочел бы сейчас возиться со стройматериалами, уборочной техникой и землёй, а не встречать хлебом-солью десяток лам в бордовых хламидах. У него и своих дел в реставрируемых зданиях лютеранской общины хватало.
Но тёща его, Валентина, давила на дочь, требуя всяческой помощи, Луиза нервничала из-за свалившейся ответственности, которая отвлекала ее от любимой работы в Музее археологии, и потому иногда срывалась на муже. И ее даже не останавливала разница в возрасте, хотя обычно-то она всегда относилась к Фридриху с уважением. И уж насколько терпелив был немец, но и он понемногу начинал приходить в расфокусированное состояние, что ему самому сильно не нравилось. Однако он предпочел не спорить и разрешить монахам поселиться на неделю у себя дома.
- На худой конец, сбежишь в явочную хату на Лейтенанта Шмидта! – успокаивал его Игорь.  – Не зря же я её снял.
Во всяком случае, с утра Фридрих уехал на Казанскую улицу, в кирху, где пастор Вера Бауэр просила помочь встретить очередную группу рабочих, которые должны будут поменять проводку. А Луиза и примчавшийся ни свет, ни заря Шурик Карагалиев готовили будущие спальные места для гостей и накрывали стол к завтраку для них.
В девять утра гостей привезут из аэропорта прямо сюда, а после завтрака - доставят в хурул, где прочие прихожане уже должны были поставить громадный деревянный подиум, на котором монахи всю неделю будут терпеливо насыпать мандалу Махакалы, выводя разноцветным песком из растолчённых минералов замысловатые узоры и фигуры.
Ламы сразу по приезде проведут в хуруле ритуалы очищения пространства и приступят к расчерчиванию подиума под будущую мандалу. Но не все. Остальные монахи во главе с настоятелем монастыря, с Валентиной, множеством верующих-буддистов и просто любопытных горожан отправятся уже ближе к вечеру на берег Волги для совершения ритуала Лусад - подношения  Нагам, хозяевам вод.
Такое почитание духов воды служит для достижения временных целей, например, для устранения препятствий, испрашивания счастья и мира для жителей данной местности. Естественно, что именно с этого и решили начать ритуальную неделю. Уже на следующий день на том же самом месте предстояло провести Цетар – обряд  дарования жизни.
А ещё на приношение Нагам должны привезти целый автобус постояльцев гостинцы «Набережная», которой владели теперь Кама и Юля Сергеевы, так ошарашившие всех своим неожиданным приобретением.
Юлька была прямо-таки завёрнута на «встраивании своего гостиничного бизнеса в туристический кластер региона», как она сама изволила выражаться, и не пропускала ни одного интересного мероприятия, едва ли не в принудительном порядке таская туда всех, кто поселился в ее гостинце.
При мысли о том, что на этой стадии могут возникнуть какие-нибудь накладки, Сашка начинал нервничать и старался сразу отогнать тревожные мысли, сосредоточившись на настоящем моменте. А! Да! Ему ещё нужно было сегодня как-то успеть заскочить на Большие Исады и выкупить там давно заказанные чёрный и белый кунжут в количестве двадцати кило, необходимые для обрядов. Застилая очередную гостевую кровать, он только сердито застонал, выругав себя за забывчивость.
***
Паша успел приехать за полчаса до начала своих занятий в художественное училище имени Власова, где с прошлого сентября преподавал живопись, рисунок и композицию.
Студенты отделения живописи уже почти все заняли свои места у мольбертов, а натурщица Ирина с отрешённым видом сидела посреди аудитории на высоком табурете, укутавшись в махровый халат, и тупила в телефон. Паша радушно приветствовал всех, подошёл к натурщице, по-хозяйски скрутил её распущенные волосы в узел и закрепил его, как шпилькой, простым карандашом.
- Пал Андреич, а вы всегда с женщинами такой бесцеремонный? – лениво огрызнулась Ирина, убирая телефон в карман халата.
- Да это я ещё сама деликатность, Ирина Михална, - «успокоил» её Паша, забирая в высокий пучок на макушке собственные лохмы, чтобы не лезли в глаза.
Ирина состроила капризную гримасу, девочки-студентки хихикали, не сводя со своего обожаемого препода влюбленных взглядов. В аудиторию ввалились припозднившиеся парни из группы, спешно здоровались, швыряли на пол свои вещи, усаживались за мольберты.
- Ну что, приступим к нашему спиритическому сеансу? – поинтересовался Паша у своих подопытных, когда все, наконец, были в сборе.
- Даа! Приступим! Вызовем дух Власова! – наперебой загалдели будущие живописцы.
Паша кивнул и повернулся к натурщице:
- Раздевайтесь, принцесса!
Она только показала Паше язык, повела плечами и одним махом уронила халат на пол, застыла на табурете в неудобной, но грациозной позе.
- Время пошло, - скомандовал Паша студентам, и зачёт начался.
Морозко ненавязчиво перемещался между мольбертами, отмечая про себя все недочёты, иногда подходил то к одному, то к другому студенту, намекал на ошибки, терпеливо дожидаясь, пока они разглядят их сами и начнут исправлять. Время летело незаметно.
В половине шестого Паша объявил отбой.
- Всё, считайте, отмучились, - порадовал он группу. – Идите отдыхайте, результаты узнаете завтра.
Правда, как обычно, народ толкался вокруг него еще как минимум полчаса, задавая бесконечные вопросы, Ирина изводила подколами и заигрываниями, ребята кучковались возле мольбертов и обсуждали работы друг друга.
Основательно измотанный Паша добрался до своей машины уже ближе к семи часам вечера. И ещё издалека заметил на ветровом стекле какую-то разноцветную бумажку.
Подойдя к «хаммеру», он выдернул из-за дворника открытку с фотографией дома с куполом. Того самого, с улицы Бабушкина, где они с Игорем в прошлом году присутствовали на весьма любопытном мероприятии. На обороте чёрной ручкой было написано «12.04.12.00». Паша чертыхнулся, сунул открытку в нагрудный карман, сел за руль, жадно закурил и набрал номер Криушина. Гудки шли долго, и, судя по голосу, археолог знатно заложил за воротник.
- Хьюстон, у нас проблема! – без предисловий заявил Паша. – Мне прислали открытку.
Игорь на несколько секунд завис, соображая, наконец, его осенило.
- О! Понял. Щас буду! А ты где?
- А сам ты где?
- Дома…В доходном доме!
- Там и сиди, я сам сейчас буду! Через пять минут.
И дал отбой.
Загнав машину во внутренний двор бывшего доходного дома купца Медведева, что на улице Лейтенанта Шмидта, и быстро поднимаясь по сумрачной лестнице с чудищами-сэнмурвами на перилах, Морозко почувствовал, что сейчас его огорошат чем-то важным…Его же друзья…Что-то у них случилось…Но не плохое, а вовсе даже наоборот…
Он отвлёкся на свои ощущения, так что поначалу даже не заметил выбежавшую ему навстречу красивую толстую трёхцветную кошку с огромными, как бы подведёнными, глазами.
- Делоночка! Моя принцесса! – обрадовался он, привычно подхватывая животное на руки.
Хотя кошка и жила в квартире, соседней с той, которую снял ещё в прошлом году Игорь, она вечно убегала от своей хозяйки и просилась к Паше и его друзьям. Поцеловав Делоночку в макушку, Паша поставил её на пол, позвонил в квартиру Криушина, и тут понял, что же сегодня такого радостного случилось.
Игорь открыл сразу, будто ждал за дверью. Хотя, судя по растерзанному виду, он только что выбрался из кровати.
- У вас чего, первая брачная ночь? – со смехом уточнил Паша.
- У нас первый брачный день! – ответил Игорь немного заплетавшимся языком и пропустил гостя в прихожую. Кошка с мяуканьем вломилась следом и скрылась в глубине квартиры, будто у себя дома.
- Поздравляю, блондинчик! – художник крепко потряс руку друга.
- Спасибо, мужик… Эй! А ты откуда знаешь?! Мы же никому…
Паша только с иронией вздёрнул бровь.
- А, ну да, – махнул рукой Игорь. – Ты же у нас Ванга, я и забыл!
Из комнат появилась Ада, завёрнутая в рубашку Игоря.
- Поздравляю, дорогая! – помахал ей Паша.
- Спасибо, дорогой! – она тоже была бухая и радостная.
- Иди-ка оденься, жена! – приказал Игорь. – Нечего тут голой жопой сверкать…
- Слушаюсь, мой повелитель! – так и покатилась со смеху Ада, но спорить не стала и скрылась с глаз.
- Пошли, покурим, - Игорь поманил гостя в кухню.
Усевшись за стол перед раскрытым настежь окном, оба закурили, и Паша положил перед Игорем открытку. Тот внимательно осмотрел её со всех сторон.
- Значит, завтра идём, - подытожил он. – Как ты и предсказывал.
- Ну да. Прислали таки приглашение.
-  Думаешь, всё ***во?
- Пока не могу понять, - покачал головой Морозко. – Ощущения смутные. Я же будущее не угадываю, сам знаешь. Его ведь еще не существует. Завтра и будет видно.
- Справим, я чувствую, мы День Космонавтики…
- А чего же, справим.
- Ладно. Завтра прихвати открытку с собой, вдруг там приглашение потребуется.
- Угу. И фейс-контроль с дресс-кодом.
В кухню зашла Ада, одетая в платье, внесла на руках кошку.
- Паш, чай будешь? С тортом?
- Ну конечно. Жалко, чего покрепче мне нельзя, раз уж я за рулём…Ну рассказывайте, как это вы так скрытно всё провернули сегодня.
 - Да это вон он провернул, - Ада кивнула подбородком на археолога.  – Для меня был сюрприз даже побольше, чем для тебя.
Она впихнула кошку в руки Игорю и открыла холодильник, достала уже взрезанный шоколадный торт.
Скоро все пили чай, со смехом обсуждали события дня, Паша говорил про будни художественного училища.
- Ну а ты вообще как, втянулся в рабочий ритм? – участливо уточнила Ада. – Нагрузка аудиторная у тебя получается большая, да плюс еще твои шаманские приёмы на Свободном…Да плюс еще семья. Сил-то хватает на всё? Ноги не протягиваешь?
- Да сил у меня полно, восстанавливаюсь быстро, - беспечно махнул рукой Паша. – Но и тратятся они, конечно, просто безбожно…
- И как же ты ремонтируешься? – вмешался Игорь.
- Да просто я счастливый человек, делаю всё время то, что мне нравится и что меня вдохновляет. Вот и весь рецепт философского камня.
- Ну вообще да, похоже, - покивал Криушин. – Это так и работает.
- Может, у всех увлеченных людей такая механика, - согласилась и Ада. – Вот хоть нас взять, хоть…хоть вон фотографа Вику. Уж сколько у нее работы – а она вся порхает прямо…
Вспомнили, к слову, о сегодняшней фотосессии, а за ней – и о странном изразце с рисунком лабиринта. Ада показала гостю снимок артефакта в телефоне мужа.
Паша пару секунд молча и внимательно смотрел, потом обвел друзей немного напряженным взглядом.
- Странно, - заметил он. – Мне сегодня утром сын принес свой рисунок с почти точно таким вот лабиринтом, сказал, во сне видел…
Все трое переглянулись.
- И что бы это значило? – озвучила Ада.
- Да хрен его знает, - пожал плечами Паша. – Может, что-то значит, а может, просто совпадение.
- Ты что, всё еще веришь в совпадения? – засмеялась Ада. – Даже я уже в них не верю.
- Это он себя так успокаивает, - пояснил ей муж.
- Да ладно вам, я же не отрицаю, что всё связано.
Тут затрезвонил телефон Игоря, выдавая бессмертного «Алехандро» в исполнении Леди Гаги.
Игорь поднёс трубку к уху, весело крикнул:
- Алехандро! Привет, любимый!.. Эээ…Аа…Но…Да…В городе…Ну…Ого, ладно, ладно…Всё, я понял, понял…Хорошо, хорошо, не волнуйся так, щас всё сделаем! Объясняй, куда там зайти нужно…
- Шурик не успел купить кунжут, - пояснил со смехом археолог, дав отбой. - У них через час обряд на реке, и нам надо успеть сгонять на Большие, забрать там двадцать кило семян и отвезти на берег, к хурулу.
- Тогда погнали, иначе не успеем! Кунжут – это ж святое! – Пашка поднялся из-за стола, на ходу впихнул в себя последний кусок торта, запил последним глотком чая, и все бросились собираться, одеваться, выгонять кошку и запирать квартиру. Через пять минут «хаммер» уже вынесся на улицу Свердлова по направлению к главному городскому базару.

***
Уже начинало темнеть, когда друзья остановили машину у хурула Зеленой Тары и по узкой тропинке спустились с обрывистой кручи вниз, к воде, нагруженные только что купленным кунжутом.
Народа на берегу Волги собралось столько, что к воде было почти не протолкнуться. Гости огромным полукругом обступили свободное пространство, посреди которого живописно полыхали три высоких костра, устроенных в выложенных из кирпичей очагах.
Перед кострами поставили длинные столы с подношениями духам воды, а сами ламы в праздничных одеяниях и высоких желтых гребнистых шапках школы гелугпа пели мантры заунывным хором, низкими вибрирующими голосами, от которых, казалось, дрожит само пространство. Народ стоял тихий, пришибленный, отрешённый, сложив руки перед собой, и бормотал вслед за монахами.
Сам настоятель монастыря в необычном тантрическом одеянии, в высоком головном уборе, похожем на сложную причёску из длинных чёрных волос, сидел в покрытом парчой кресле перед центральным костром и под аккомпанемент мантр швырял в рвущееся пламя пригоршни зёрен, масла, муки, лоскутки цветных тканей. Густой аромат благовоний наполнял воздух, перемешиваясь с острым свежим запахом реки, сумерки сгущались, и вся обстановка казалась донельзя экзотической…
Игорь, Ада и Паша сразу разглядели Валентину, Луизу, Вебера, Каму и Юлю, стоявших ближе всех к ламам, и даже Юрика Даркевского под ручку с его невестой Аней Волковой. А Сашка маялся в сторонке и выглядел напряженным, судя по тому, как он то и дело беспокойно оглядывался.
Игорь осторожно пробрался к нему, тронул за плечо и неприметно сунул в руки два полотняных мешка с вожделенными семенами кунжута.
- Ох, ты меня прямо спас! – облегченно выдохнул Шурик, схватил мешки и быстро оттащил их к одному из столов, поманил Луизу, и вдвоем они пересыпали часть семян в две больших красивых пиалы, после чего вернулись к остальной публике.
- Всё, Шурик спасён! – обрадовалась Ада.
Все трое встали так, чтобы лучше видеть происходящее. Судя по всему, обряд только начинался, и самую главную его часть, когда подношения отправятся в реку, они не пропустили.
Понаблюдав за происходящим минут двадцать, Паша незаметно отошел, чтобы покурить. Не желая оскорбить чувства верующих, он побрёл дальше, вдоль кромки воды туда, где у берега темнела заросль ивняка, осоки и камыша.
Отойдя под прикрытие заросли, Морозко присел на поваленный ивовый ствол и с наслаждением закурил.
День казался бесконечным, вдруг навалилась свинцовая усталость, звуки песнопений и тихий плеск волны погружали в дремоту, так что художник почувствовал, будто его понемногу уносит куда-то. Он отрешённо всматривался в тускнеющую воду, в выцветающее небо, в шевеление ветвей… И не сразу понял, что тревожно-белое пятно посреди затопленных корней как-то неприятно царапает взгляд.
Он тряхнул головой, отгоняя дремоту, всмотрелся внимательно. Действительно, среди корней что-то прибилось почти к самому берегу, запуталось в них - довольно большое…
Паша не поленился, встал на ноги, затушил окурок и, хватаясь за ветки, пробрался по корням поближе, склонился к воде. И удивленно отпрянул, едва не оступившись от неожиданности. Встав понадёжнее, он достал телефон и набрал Игоря.
- Иди ко мне, быстро! – жёстко приказал он. – Сверни от костров направо, вдоль воды. Давай!
- Чего тебе? – недовольный голос Игоря раздался из темноты буквально через минуту.
- Сюда иди, только аккуратно… Тут утопленник.
Игорь тихо выругался и быстро подобрался к Паше, присел, балансируя на стволе.
- Угу…Похоже.
Уцепившись рукой за ветку, Игорь навис над водой и, дотянувшись, подцепил тело за ремень, подтянул поближе.
- Нет, придется лезть в воду, - решил он, опустив свою добычу, и выпрямился.
Паша разулся, закатал джинсы повыше и вошел в реку, подтянул тело к берегу, а Игорь помог вытащить его на песок и посветил фонариком телефона.
Утопленником был высокий мужчина в белой рубашке, джинсах, на запястье – часы, один ботинок потерялся, больше не было ничего.
- Давай перевернём, - скомандовал Игорь, и они осторожно повернули покойника на спину.
- Ого! - Игорь вгляделся внимательно, на всякий случай приложил ухо к груди, ощупал пальцами шею. – Увы, всё тихо. Но он совсем недавно покойник. Сегодняшний, не раньше. С утра ещё точно был жив. А то и вечером.
Паша молча разглядывал утопленника, потом удивленно хмыкнул.
- Посмотри-ка! – он аккуратно отогнул ворот мокрой рубашки, прилипшей к холодному телу. – Татуировка какая, видишь?
- Лабиринт? – удивился Игорь, вглядевшись.
- Он самый.
Игорь быстро нашел в своем телефоне сегодняшнее фото.
- Ого! Ничего себе…Один в один!
Паша смотрел то на фото, то на грудь покойного, потом тоже включил фонарик телефона, направил свет на застывшее лицо…
- Ну, с наступающим Днём Космонавтики тебя, блондинчик! – сказал он вдруг. – Вот теперь мы так спразднуем, что только держись!
Игорь удивленно уставился на него.
- Лицо, - Паша кивнул подбородком. – Не узнаёшь?
Игорь стал вглядываться в правильные черты покойного, и вот уже что-то знакомое…
- Да это ведь Ивановский! – перебил Паша его уже почти подоспевшую догадку.
- Ох ты ж чёрт. Ну да, - кивнул Игорь. – Похоже на то.
Друзья переглянулись, потом на всякий случай посмотрели в сторону хурула, но там всё было по-прежнему: звучали мантры, плясали отблески пламени.
- Ментов вызывать нельзя, - сразу решил Криушин. – По сути, он – один из…из наших…
- Ну я понял.
- И мы ведь пока не знаем, окончательно ли он…неживой. А если его потащат на вскрытие – сам понимаешь.
- Понимаю. Но телефона Макарова у нас нет. И ничьих других – тоже.
- Зато есть телефон агронома. И Ивановский был его другом…
Игорь набрал номер Василия Павловича Крашенинникова, живого участника удивительных экспериментов с сывороткой бессмертия, которые проводил в девятнадцатом веке в Астрахани великий аптекарь и химик Карл Иванович Оссе. Участвовал в них и покойный Ивановский, с которым агроном был знаком еще в детстве. Игорь и Паша встречали Ивановского всего лишь раз, на странном собрании «людей в черном», на которое были так неожиданно приглашены прошлым летом. И вот теперь встретились, так сказать, снова.
Телефон Крашенинникова не отвечал. Домашний – тоже.
- ***во! – оценил Игорь. – И Анька Волкова, как назло, здесь, так что проверить, дома ли агроном, она не сможет…
- И что будем делать? Положим труп в машину? – криво усмехнулся Морозко.
Игорь пару секунд смотрел на него, потом решился.
- Придётся подключать старую гвардию…
Набрал номер, подождал немного…
- Пап! Привет! Как там Каир?.. Как мама?.. О! Ну здорово… Слушай, тут у меня небольшая личная проблема возникла. Но важная. В общем, ты можешь мне позвонить, чтобы это не стало достоянием республики?.. Ага, понял, спасибо.
Игорь дал отбой, но телефон не убрал.
- Когда твои предки возвращаются? – поинтересовался Паша.
- Через две недели.
Его телефон зазвонил, показав незнакомый номер. Игорь сразу ответил.
- Ага, да… Всё… Никого… Только Паша… Пап, у нас к берегу у хурула прибило мертвеца. Мы сейчас его нашли. Видимо, умер сегодня. Это Алексей Львович Ивановский. Знаешь такого?.. Я его видел прошлым летом, мы общались… Ментам мы не звонили, они же его вскрывать станут. Больше никому позвонить не получается… Да, я что-то знаю… Почти всё… Я знаю примерно, кто он такой….Понял, сейчас скину. Ага. Всё, конец связи.
Игорь выдохнул, дал отбой, потом отослал по номеру координаты места и убрал телефон.
- Через двадцать минут за ним приедут.
- А за нами?
- Нам завтра на собрание, - невесело усмехнулся археолог. – Давай его пока уберём в сторонку, чтобы кто не увидел. И вернись назад, чтобы наши не стали волноваться и искать нас. Потом приходи обратно.
Ровно через двадцать минут, едва Паша успел вернуться, успокоив Аду, сверху спустились трое, и среди них – сам Михаил Макаров, чрезвычайно взволнованный, встрёпанный и растерявший свою обычную жизнерадостность. Он торопливо пожал руки Паше и Игорю, без вопросов осмотрел покойного, махнул своим сопровождающим, один из которых показался Игорю знакомым, они завернули тело в принесенный с собой ковёр и быстро понесли наверх.
Макаров задержался.
- Завтра ждём вас, как и договаривались, - сказал он парням.  – Вот мой номер, сохраните у себя.
Отдал Игорю визитку и, не прощаясь, поднялся по крутому откосу, скрывшись в темноте.
Паша и Игорь переглянулись.
- А может, это они сами его…того, - вдруг сказал Морозко, посмотрев в непроглядный мрак, где скрылись «люди в чёрном» со своей ношей. – То есть, не Макаров, нет. Но свои. Вот как чую!
- Думаешь, он не своей смертью умер?
- А ты представь, с девятнадцатого века он жил, все войны пережил, революции, эпидемии – а тут - херак! – и вдруг помер?
- Но следов насилия вроде не видно было… Хотя да, вариантов-то много. А что тогда с агрономом, по-твоему?
- По-моему, он куда-то скрылся.
- А мой отец тогда каким боком среди всей этой карусели?
- Кажется, почти никаким…
- А тебе не кажется странным, что нашли тело именно мы и именно здесь?
- Вообще не кажется. Хурул же. А в подвале его что хранится?
- Либерея.
- И мы сами ведь дали «людям в чёрном» свободный доступ к ней.
- Думаешь, он был сегодня в хуруле, и где-то тут его и грохнули? Ладно, сначала я поспрашиваю Валю, потом будем думать дальше. А ты никого ни о чем не спрашивай, сделаем вид, что ничего не знаем, не слышали, понял?
- Хорошо.
Игорь сначала хотел приступить с расспросами к Валентине прямо сейчас, но потом рассудил, что это может выглядеть подозрительно, да и неизвестно еще, что выяснится на завтрашнем собрании «людей в чёрном». Поэтому он решил оставить все активные действия на завтра. Тем более, он вспомнил, что на ночь у хурула оставалась дежурить милицейская машина, потому что Валя и без того всегда старалась подстраховаться, а уж ради такого важного мероприятия и вовсе удвоила бдительность.
- Ладно, пошли назад. Не день, а адский шабаш! – мрачно пошутил Игорь, и друзья направились на свет костров.

Глава 2.
День Космонавтики

Пользуясь тем, что Валентина сейчас всё время бывала в «феодальном поместье», Игорь прямо с утра решил ненавязчиво поговорить с ней. Поэтому он велел Сашке поспать подольше, а сам вызвался помочь Валентине с завтраком для монахов.
- Чего это ты сегодня добрый такой? – усмехнулась Санджиева, искоса поглядывая на археолога. – Не ворчишь, да ещё помогать надумал…
- Так ведь День Космонавтики же! – развёл руками Криушин. – У меня в него всегда хорошее настроение…И Шурика жалко, пускай еще поспит. А ты мне пока расскажи, как вчера день прошёл, я же только в самом конце, уже на обряд, приехал.
Валя стала подробно перечислять все события, большие и малые, начиная со встречи делегации в аэропорту.
- И сегодня в два часа у нас Цетар, на том же самом месте, - закончила она.  – Придёшь?
- А как же! Такое разве можно пропустить…Слушай, Валь, я всё забывал спросить – а как там в подвале хурула дела обстоят? Там всё так же наше барахло хранится?
- Конечно, причем я сколько раз Сашке говорила, что нужно подвал уже освободить, у нас есть, чем его заполнить! Но он - ни в какую. Да еще эти ваши друзья-товарищи периодически наведываются, спасибо хоть, не со своими ключами! А то бы вообще проходной двор стал…
- И что, даже в эти дни наведываются, когда и так столько дел и столько народу? – неискренне возмутился археолог.
- Да даже еще больше, чем всегда! Вчера вообще я как ключ с утра отдала им – так только вечером его и взяла обратно.
- Ого! А не боишься, что кто-то посторонний сможет туда попасть?
Валя махнула рукой:
- Да ерунда, там у нас же камеры повсюду, если что – увидим всё…
- А ты вчера хоть отдала ключи тем, кому обычно?
- Ну да, мальчику этому очкастенькому, беленькому, Славе Муравьеву…
- А, ну да, документоведу.
- Ему, как обычно.
- Но всё равно, Валь, уж на эти дни, пока здесь делегация, я бы тебе посоветовал вообще в подвал никого не пускать. Мало ли что!
- Ну хорошо, спасибо тебе за заботу.
- Обещаешь, что послушаешься меня?
- Послушаюсь, ладно.
Игорь узнал всё, что хотел, и перестал донимать Валю вопросами, быстро закончил то, что она ему поручила, поздоровался с ламами, вышедшими к завтраку, и пошел к себе.
 Новостей от Крашенинникова по-прежнему не было, хотя Игорь и попросил Аню Волкову с утра пораньше зайти к нему домой, проверить, не там ли он. Но всё было глухо, агронома никто не видел, и Игорь пока оставил эту тему. В полдень им с Пашкой предстояло явиться на собрание.
В этот раз решётчатые ворота во двор особняка на улице Бабушкина, 60, были закрыты, и отворились лишь после того, как Паша поднёс к камере наблюдения вчерашнюю открытку-приглашение.
Их даже не встречали у входной двери, они просто открыли ее сами и направились уже знакомым путем в зал под куполом, где на расставленных по кругу скамьях сидело два десятка человек, а люстра в виде песочных часов всё так же свешивалась с потолка. Синяя грозная маска тибетского Махакалы смотрела со стены еще более свирепо, чем в прошлый раз.
Макаров вошел в зал без двух минут полдень, поднялся на подиум в центре и встал возле своего стола, даже не стал садиться. Сразу воцарилась несколько тягостная тишина.
- Друзья и коллеги, - начал Михаил упавшим голосом. – Сегодня не будет обычного  отчётного  собрания. Потому что у нас случились две неприятности.
Паша и Игорь быстро переглянулись.
- Вчера поздним вечером в воде, у берега Волги, было обнаружено тело Алексея Львовича Ивановского…
Его перебил дружный вздох ужаса, гомон, отдельные возмущенные голоса, но Макаров не утихомиривал их, пережидая, пока все утихнут сами и дадут ему возможность договорить.
- Да он только вчера утром был жив! – выкрикнул кто-то.
- Да мы вот только недавно по телефону говорили! – вторил ему другой.
- К сожалению, прибывшие по вызову местных жителей медэксперты констатировали смерть, - грустно добавил Михаил.
Паша и Игорь так и вытаращились друг на друга, поняв всё: Макаров не хотел, чтобы честное собрание узнало о настоящих обстоятельствах! А это наводило на неприятный, но очевидный вывод о неких разногласиях в дружных рядах бессмертных…
- Где тело?! Где он?! Куда его увезли?! Кто его нашёл?! – наперебой выкрикивали члены собрания, Макаров не успевал отвечать, только вскинул руку останавливающим жестом, кое-как добился относительной тишины:
- К сожалению, тело отвезли в бюро судебно-медицинской экспертизы…
Снова поднялся ужасный шум, и Макаров терпеливо замер, скрестив руки на груди.
- Итак, нашли его местные жители, - наконец, сумел он продолжить. – Сразу вызвали милицию и скорую. Всё произошло в пределах поселка Приволжье. Мне сообщили утром, из милиции…
- А что там за вторая неприятность? – вспомнил кто-то.
- Вторая неприятность – исчезновение Василия Павловича Крашенинникова.
Снова крики и шум, снова Паша и Игорь переглянулись едва ли не в ужасе.
 - Весь вчерашний день он не выходил на связь, дома его нет, собака надрывается в квартире. На работе он вчера не появлялся. Вызов участкового ничего не дал: квартиру открыли, но хозяина в ней не оказалось. В квартире всё, как обычно, ни следов погрома, ни ограбления, ничего. Лишь собака оставалась, видимо, невыгулянной, - угрюмо сообщил Макаров. 
- В розыск уже объявили? – забеспокоились присутствующие.
- Смогут объявить только послезавтра. – Покачал головой Михаил. – Такие правила.
- А над чем работали в последнее время тот и другой? – вмешался один из старейших членов организации. – Это может навести нас хоть на какой-то след.
- Василий Павлович – над сывороткой бессмертия, точнее, над её небольшой корректировкой после того, как опытный образец и рецепт были любезно предоставлены нам Павлом Андреевичем Морозко, - Макаров кивнул Паше.
Все, как по команде, повернулись к Пашке и Игорю, уставились изучающе.
- Алексей Львович, как всегда, действовал в рамках своих профессиональных обязанностей по геологическим изысканиям в регионе… Ни о чем новом они не докладывали, информации ни о чем важном к нынешнему собранию не представляли.
 - Тогда каковы будут наши действия? – уточнил ещё один из «стариков», врач-травматолог Евгений Жданович.
- Объявим Крашенинникова в розыск, - вздохнул Макаров, - будем ждать результатов по делу Ивановского, от милиции. После того, как поступит хотя бы какая-то новая информация, снова соберёмся и примем решение…
- А семье Ивановского сообщили? – перебил Жданович.
- Я сам сообщил сразу после того, как позвонили мне, - кивнул Макаров.  – Но, наверное, милиция им тоже сообщала.
- Во всяком случае, как бы дело ни повернулось, нам требуется выбрать временно исполняющего обязанности нашего председателя, - высказался Сергей Жуковский, один из тех, кто курировал летающий диск, как узнали на прошлом собрании Игорь и Паша.
- Да, это нам сделать необходимо. – Согласился Михаил. – Поэтому сейчас мы все напишем свои фамилии на листках, после чего проведем жеребьевку. Вслепую, как обычно.
- Упс! – тихо сказал Паша Игорю. – Вот это номер.
- И не говори…
Всем раздали одинаковые белые листочки, и присутствующие писали на них свои фамилии и имена, после чего складывали пополам и бросали в большую деревянную чашу, которую специально принесли в зал. Когда она была заполнена, Макаров, не глядя, перемешал рукой ее содержимое и поманил к себе Игоря.
Археолог немного удивился, но подошел.
- Теперь Игорь Петрович, как человек у нас новый, а потому максимально беспристрастный, достанет один листок с именем того, кто станет нашим временным председателем! – громко объявил Макаров и обернулся к Игорю. – Тяните жребий, Игорь Петрович!
Игорь пожал плечами и сунул руку в чашу.
- Слушай меня, - шепнул ему одними губами Макаров. – Выясни, кто грохнул Ивановского, и куда делся агроном. Связь – только со мной…
- Итак! – он максимально повысил голос. – Сейчас станет ясно…
Игорь невозмутимо достал бумажку, развернул, прочёл вслух:
 - Христофоров Борис Николаевич.
Все дружно загалдели, названный поднялся со скамьи, обернулся к залу, после чего поднялся на подиум к Макарову.
Игорь вернулся на свое  место, а свежеизбранный и.о. председателя взял слово.
- Друзья и коллеги, предлагаю почтить память Алексея Львовича минутой молчания…
Все сразу поднялись с мест, замерли, склонив головы.
- А теперь предлагаю сегодняшнее собрание завершить, но всем без исключения подготовить краткие докладные записки о ходе своей работы, чтобы сразу представить их на следующем нашем собрании, которое будет, скорее всего, внеплановым, и может быть объявлено в любой момент. Кроме того, и похороны Алексея Львовича могут состояться в любой момент, это будет зависеть от хода милицейского расследования…
На улице Игорь и Пашка остановились возле своих машин, закурили.
- Вот заваруха-то! – сказал Паша едва ли не радостно. – Попали мы с тобой, амиго.
- Всё к тому и шло, - мрачно кивнул Криушин. – Ну и ты понял, да?
- Ну конечно, раз Макаров им правды не сказал.
- Да еще и поручил мне расследовать смерть Ивановского и пропажу Крашенинникова…
- Ого! Это он тебе успел начирикать, пока ты в вазе копался?
- А молодец чувак, ага?
- И ты ему доверяешь?
- Я вообще никому не доверяю. Ну, уж из всей этой братии – точно.
- А мне вот интересно, чего там такого агроном мог «дорабатывать» в моей сыворотке!  Даже обидно стало…
- Вот найдём его – и спросишь у него сам. И кстати, тебе твое чутье ничего не подсказывает?
- Только то, что он пока жив. И что с Ивановским всё не закончилось…
- В смысле? Он стал зомби, что ли?
 - Вот не знаю пока. Поживём, увидим.
Игорь только покачал головой, и друзья разбрелись по своим машинам, чтобы успеть к двум часам в хурул, на обряд Цетар.

***
У берега, как и вчера, уже вовсю кучковался народ, у самой воды застыли сразу три машины с цистернами для перевозки живой рыбы, ожидавшей своего чудесного спасения. Рыбу всё сегодняшнее утро Валентина и её помощники скупали на всех рынках города, буквально сметая с прилавков, всё, что ещё дышало.
До начала обряда дарования жизни, во время которого живые существа спасаются от безвременной смерти и страданий, оставалось еще около получаса, так что Игорь оставил Пашу на берегу, а сам быстро зашагал в хурул, намереваясь кое-что сделать, пока никто не помешал.
В помещении буддийского центра, построенного рядом с хурулом, помимо всего прочего, размещался и пункт наблюдения за видеокамерами, записи с которых хранились здесь же, на дисках, в сейфе возле стола Валентины.
Вчерашние файлы уже должны были скинуть на DVD, поэтому Игорь вскрыл сейф, благо, код он знал, как и Сашка – на всякий случай.
Найдя нужный диск, археолог вставил его в ноутбук, уселся за стол и принялся просматривать в ускоренном режиме.
Увы, народу уже с самых первых утренних часов на записи мелькало столько, что быстро отследить нужных людей не получалось. Игорь извлёк диск, выгреб из сейфа ещё записи за вчерашний и за позавчерашний день, убрал свою добычу в коробку от печенья, которую прихватил с собой, запер сейф и направился в хурул. Здесь он выловил Валентину, забрал у неё ключ от подвала, спустился вниз, закрыл за собой дверь изнутри и осмотрелся.
Кажется, здесь не было ничего подозрительного.
 Игорь методично обошёл сундуки, скрывавшие в себе сокровища Либереи, но все они выглядели целыми, замки не повреждены, на полу не валялось никакого мусора, подозрительных следов, капель крови или еще чего-то криминального не наблюдалось.
 Археолог осмотрел стены, потолок, все углы, сигнализацию, прошёл по помещению еще раз. Вроде, ничего. Оставалось надеяться, что записи с камер что-нибудь прояснят. Поэтому он тщательно закрыл подвал и вернулся на берег, где уже появились ламы, а сам обряд начинался.
Там собралась вся компания, разве что не было Светки, не пожелавшей расставаться с детьми, и Ани Волковой, которая в этот самый момент вела мероприятие в картинной галерее, как пояснил Даркевский. Игорь поздоровался со всеми, по-хозяйски снял с плеча Ады сумку и уложил в неё коробку.
- Пускай побудет пока у тебя, - пояснил он, возвращая сумку, и крепко притиснул жену к себе.
- Как скажешь, - Ада моментально растаяла в его объятьях, обхватила его, прижалась всем телом.
Монахи читали мантры, весело звенели колокольчики, переливчато трещали барабанчики-дамару, похожие на песочные часы, в воду полетели подношения.
Потом Валентина дала знак водителям машин-рыбовозов, и они присоединили к задним люкам своих транспортов специальные разгрузочные рукава, которые прихожане тут же дотянули до реки, погрузив в воду, после чего рыба из цистерн устремилась в Волгу под радостные аплодисменты, звон колокольцев и громкое жужжанье многочисленных фотокамер.
После обряда Цетар друзья всей толпой отправились в хурул посмотреть, как продвигается возведение мандалы Шестирукого Махакалы.
Вокруг подиума, на котором сидели монахи, стояли любопытные и не сводили глаз с ловких, будто движения фокусников, действий художников.
Пожалуй, для всех, кроме Паши и Шурика, действо было в диковинку, поэтому они тут же влились в толпу зевак, завороженно наблюдая за тем, как монахи, подобрав ноги, склоняются над начерченным на подиуме рисунком будущей фигуры-мандалы и сыплют цветной песок точно по намеченным контурам.
 Они набирали песок нужного цвета в длинную медную трубочку в виде пустотелого конуса и, легонько постукивая по ней другой трубкой, высеивали минеральную пыль, которая ложилась мягко и густо, образуя то линию, то квадрат, то полукруг, то причудливый завиток. Пиалы с песком всех цветов были расставлены вокруг. Ошибаться монахам было нельзя, исправлять и стирать – тоже. Зрители загипнотизированно созерцали.
В боковом приделе в это самое время вёл приём врач тибетской медицины, к которому, как всегда, стояла длинная очередь, а рядом с ним желающие могли узнать ответы на свои вопросы у мастера тибетского гадания мо.
Игорь тронул за плечо Пашу, который, хотя и видел построение мандал не один раз в Индии, всё равно наблюдал с интересом.
- Ты сегодня на пару-тройку часов сможешь ко мне зайти? – спросил археолог. – Нужны твои глаза и память.
- Надеюсь, не по отдельности от меня? – фыркнул от смеха художник.
- Не, как раз в комплекте с тобой, - успокоил археолог.
- Тогда давай сейчас и поедем. Чтобы я вечером домой успел. У меня завтра приём же шаманский.
- Бедный ты Ёрик! – посочувствовал археолог.
- Сплюнь три раза!
Кама и Юля собирали своих постояльцев, разбредшихся кто куда, чтобы погрузить их в автобус и везти обратно в гостиницу, Юрик торопился встретить из галереи Анечку, Шурик и Луиза обречённо стояли возле Валентины, раздававшей команды всем помощникам, а Фридрих терпеливо ждал Игоря и Аду, чтобы всем вместе ехать домой. Однако его планам сбыться было не суждено: Валентина заметила его и велела срочно отвезти настоятеля к стоматологу в Театральный переулок.
Так что пришлось Игорю уступить свою «ниву» Веберу, а самому вместе с Адой возвращаться в поместье на машине Пашки.
- Минералки купите! Двадцать бутылок! – скомандовала им вдогонку Валентина.
Дома Ада отправилась готовить ужин, а Игорь и Паша закрылись в археологической лаборатории.
- Сейчас будем просматривать записи с камер наблюдения хурула, - проинструктировал Криушин, загоняя первый диск в свой ноутбук. – За три дня, включая день предполагаемой смерти Ивановского.
- Жалко, что Макаров не сказал, куда они дели тело, и вообще, - Паша закурил и удобно уселся с ногами в крутящееся кресло.
- Макаров вообще в какой-то панике. Что-то у них там за тёрки внутренние, из-за которых он пытается меня подключить к делу тайно.
- Ладно, ставь тогда запись на ускорке, а если что-то заметим, замедлишь.
Время полетело. Паша и Игорь дымили, как паровозы, почти не отрывая взглядов от экрана, но к концу третьего часа так и не увидели ничего, что пролило бы хоть какой-то свет на смерть Ивановского. Из всех подозрительных в поле зрения камер попал только Муравьев, который занимался изучением Либереи, но с собой он ничего странного не приносил, и из подвала, вроде бы, ничего не вынес и уж точно никого не убил.
Ивановского не было и следа. Археолог и художник ещё искали лица, знакомые по двум собраниям в доме с куполом, но тоже никого не увидели.
- Ну и что сказать? - Паша устало потянулся. – Выходит, Ивановский не появлялся в эти дни в хуруле, и если его грохнули, то точно не там.
- Но всё равно где-то по соседству с ним, иначе, сам понимаешь, мы не нашли бы его там, где нашли.
- Значит, теперь остаётся расспрашивать всё Валино окружение и осмотреть окрестности хурула.
- Я завтра сам займусь, а тебя подключу, если понадобится, когда ты сможешь.
В окошко флигеля постучала Ада, позвала обоих ужинать, однако Паша от приглашения отказался и поспешно уехал домой.
Игорь решил пока ничего жене не рассказывать про собрания на улице Бабушкина, смерть Ивановского и свое расследование. Еще успеется.

Глава 3
Столица на окраине
Среди населенных пунктов Астрахан¬ской губернии особую роль в позапрошлом веке играл Калмыцкий Базар, именуемый нынче поселком Приволжье в городской черте Астрахани.
Был он и «калмыцкой столицей» на окраине губернского города, и аналогом Нижегородской ярмарки как торгового узла и выставочного комплекса, и подобием этнографической деревни, куда возили охочих до всякой экзотики туристов. Основали же Базар как место оптовой тор¬говли скотом в 1802 году.
В 1834 году путешественник Нефедьев записал: «скот калмыки продают на урочище, издревле именуемом Калмыц¬кой Базар. На крутом песчаном берегу Волги всякой проезжающий в Астрахань может видеть небольшой деревянный в ки-тайском стиле хурул, несколько ветхих лавочек с разною мелочью и около 10 кибиток». А уже к середине XIX века ярмарка в Калмбазаре превратилась в одну из крупнейших в губер¬нии, ее годовой оборот превышал 100 тысяч рублей. К 1862 году в поселке было 40 кибиток-юрт, жило 150 калмыков и лама, а для торга построили 13 лавок. В 1894 году сюда перевели калмыц¬кую миссионерскую школу с церковью и классом подго¬товки учителей, а в 1906 году открыли народную школу.
Именно «калмыцкой столицей» назван поселок в путе¬водителе Монастырского по Волге, изданном в 1884 году, а краевед Штылько в 1896 году запи¬сал, что в эту столицу ежедневно с шести утра каждые три часа от пристани городского перевоза ходит паровой баркас «Ахтубинского товарищества».
Помимо скота, население Базара бойко продавало изделия из серебра, мануфактуру и даже пушнину. При ставке ламы жил лекарь-эмчи, иначе говоря, специалист по тибетской медицине, к которому обраща¬лось за помощью всё население. Через Калмбазар шла почтовая дорога, и селились в поселке все, кому не лень.
Как в любой приличной столице или на выставке, в Калмыцком Базаре постоянно появлялись туристы. Журналист Немирович-Данченко о самом поселке в 1877 году написал, что это - месиво из кибиток и де¬ревянных домов. Обычное население круглый год жило в кибитках, а богачи и монахи-ламы на зиму переходили в дома. Жители привыкли к гостям и туристам, вот и старались показать «товар», то есть себя, лицом. Ведь если судить о калмыках по Калмыцко¬му базару, то счастливее и богаче народа нет на свете: «везде шелк, бархат, лисьи меха, везде золото, серебро — подумаешь, в царство Гаруна-аль-Рашида попал». Но это - лишь одна сторона медали, показная роскошь, а масса населения жила в нищете, несмотря на тяжелую работу в рыболовных вата¬гах и на соледобыче.
Гостей развлекали – разумеется, за деньги – националь¬ной борьбой, разборкой и перекочевкой кибиток, пением и танцами. Местные женщины угощали посетителей само¬дельной водкой-арькой, которую перегоняли из кумыса, подавали мясо - махан, оладьи на бараньем сале - боор¬цук, будан - похлебку из ржаной муки с салом, пирож¬ные мошко-омор и бууркум, кислый сыр бозо. Гвоздем программы всегда был ця – калмыцкий чай, сваренный с солью, молоком и салом, подавали его в деревянных чаш¬ках.
В июне 1913 года губернию посетили члены император¬ского дома - великие княгини Мария Павловна и Мария Александровна, великий князь Борис Владимирович и герцог Мекленбург-Шверинский. В первый же день визи¬та гостей отвезли пароходом к Калмыцкому базару. Они осмотрели хурул, где духовенство преподнесло им изобра¬жение Будды, увидели богослужение. С жизнью калмыков гостей знакомили в специально разбитых кибитках с точ¬ным воспроизведением обстановки. В одной из кибиток гостям показали приготовление калмыцкого чая, в другой – перегонку молока для водки, затем были танцы под дом¬бру и национальная борьба.
До 1928 года в поселке красовался деревянный двухэтаж¬ный буддийский храм - Аршанский хурул, хорошо заметный с Волги. Многоярусная постройка из дерева, железа и стекла увенчивалась символами солнца и луны. Летом 1887 года в хуруле читал публичные лекции знаменитый вос¬токовед Алексей Позднеев.
В храме этом хранились старинные священные предметы и рукописи на тибетском языке. Де¬вять шутенов - литых изображений богов из меди, брон¬зы и серебра - стояли в шкафчике, разбитом на ячейки. Главной же святыней была большая статуя Будды, возможно, золотая. Хурул внутри украшали шелковые ленты – чимик-гол, укрепленные вверху на ободках, так что из них получались как бы висячие столбы из ткани.
Немирович-Данченко так описал службу в хуруле: «Входим... Посередине в два ряда, лицом друг к дру¬гу, сидят на корточках жрецы - гелюнги. На всех красные или жёлтые шёлковые халаты...Послышался рёв трубы. С чем сравнить его? Представьте себе, если бы тысячи быков заорали разом в один голос, эффект был бы едва по¬разительней….Вдруг гаснут трубы, за ними умолкают рожки и раковины, и опять тихий меланхоличный напев, опять нервное, порывистое тюлюканье серебряных ко¬локольчиков. Наконец, колокольчики меркнут, и только жужжание барабанов да унылый сонный напев гелюнгов сквозь окно храма разносится в зелёную степь».
Давно не осталось в поселке войлочных кибиток, их сменили добротные дома, вместо старого хурула построили новый, лучше прежнего, но что-то нездешнее, старинное, всё равно еще сохранялось в облике улиц, причудливо петляющих по буграм и ныряющих в низины, порой обрывающихся прямо в Волгу, иногда – укрытых под зелёными сводами сросшихся древесных ветвей.
Для нынешнего хурула Зеленой Тары и прилегающего к нему буддийского центра место выбрали живописное и удобное, а главное – довольно открытое. Так что Игорю было легко осмотреть периметр не предмет всяких необычных следов, по которым он надеялся отыскать зацепки в «деле Ивановского», как про себя называл всю нынешнюю эпопею.
Игорь прихватил с собой местного десятилетнего мальчика Дордже, дальнего родственника Валентины, который охотно согласился побыть проводником.
- А что мы ищем, дядь Игорь? – деловито уточнил юный абориген.
- Да всякое странное. Всякое непонятное. Непривычное…
- А! Понял! Разную хрень! – сориентировался мальчик и бодро засеменил впереди Игоря. Потом вдруг замер на месте и обернулся:
- А что скажем, если кто спросит? Зачем ходим?
- Скажем, что потеряли телефон.
Дордже кивнул и снова припустил вперед, выглядывая у себя под ногами и по сторонам «разную хрень».
Часа через два совершенно бесплодных блужданий, во время которых им попадались только беспрерывно лаявшие собаки, досужие соседи с дурацкими вопросами, но полным отсутствием хоть какой-то полезной информации и местные алкаши в невменяемом состоянии, Дордже вывел Игоря к низине, где раскинулась свалка.
- Вот! – торжественно объявил он. – Тут и есть разная хрень! Когда строили хурул, сюда весь мусор свозили. И вообще. Сюда все всё бросают. Ещё тут обычно вода стоит, это пока ещё сухо…
- Ну, что же, - обречённо кивнул археолог. – Придется посмотреть и там.
Вслед за ловким, как мартышка, мальчиком, Игорь спустился по склону и очутился среди беспорядочно сваленных сухих веток, катушек от кабеля, обрезков труб, мешков со строительным мусором, мешков с мусором обычным, дохлых собак, пирующих ворон и прочего хлама.
Конечно, это было бессмысленным делом. Что именно искать, да ещё и на свалке, – Игорь даже не представлял. Однако не отягощенный тяжкими думами и знаниями о теории вероятностей мальчик не унывал, а продолжал с большим энтузиазмом искать то, не знаю что.
- Тут свежий ботинок! – звонко крикнул он, когда Игорь отвлёкся, чтобы закурить.
Обернувшись на крик, он увидел, что Дордже держит в высоко поднятой руке черный мужской ботинок с видом победителя, добывшего приз.
Осмотрев находку, Игорь внутренне возликовал: это точно был второй ботинок Ивановского, отсутствовавший на ноге покойного. А еще рядом с местом, где мальчик его нашел, Игорь увидел портмоне из коричневой кожи. Подавив первый порыв схватить его и открыть, он аккуратно подобрал вещь двумя пальцами, за уголок, чтобы на залапать отпечатки, если таковые были, и очень осторожно раскрыл застежку.
 Внутри были водительские права Ивановского, несколько купюр и сложенный листок бумаги, слипшиеся от воды. С превеликой осторожностью развернув листок, Игорь понял, что если на нем что-то и было написано или нарисовано, то от воды всё расплылось окончательно и бесповоротно.
Игорь вернул бумажку на место, закрыл портмоне, завернул его в полиэтиленовый пакет и убрал в карман. Ботинок отправился в непрозрачный пакет из супермаркета «Зенит». Больше ничего интересного им не попалось.
Выбравшись из мусорной низины, Игорь и Дордже неспеша двинулись в сторону хурула. Попутно Криушин осматривался в поисках возможных камер наблюдения. К счастью, две камеры он обнаружил на доме с магазином продуктов и над входом в автосервис. Они, судя по углу размещения, вполне могли захватить свалку и происходившее возле нее. Оставалось добыть их записи, не привлекая ненужного внимания.
- Дордже, а ты знаешь кого-нибудь из этого магазина? – показал Игорь на вывеску.
- А! Это моей мамы магазин!
Игорь едва не споткнулся от неожиданности. Не может же так повезти на ровном месте!
- Серьёзно? И она сейчас там?
- Ага! Пошли, я отведу тебя! – Мальчик повис на руке археолога и потянул его к магазину. – С тебя самый большой кулёк чипсов!
- Да хоть два.
За прилавком скучала, одним глазом поглядывая в экран настенного телевизора, девушка-продавщица.
- Дордже! Ты почему опять не в школе! – ужаснулась она. – Вот сейчас матери скажу!
- Да у меня уже сегодня уроков нет! – нагло соврал ребенок, ухватил с полки огромный пакет чипсов и шмякнул у кассы. – Пробей их, Зоя! Он платит!.. Мам! Мам! Выйди сюда!
Пока Игорь расплачивался, из подсобки выглянула калмычка средних лет с модной рваной стрижкой и необычными фиолетовыми глазами.
«Контактные линзы», машинально отметил Игорь.
- Чего ты кричишь! – возмутилась она. – Опять прогулял?
- Нет! Нас отпустили! Физрук заболел! – объявил мальчик. – Мам, дядь Игорю надо тебя что-то спросить! Он от Вали! Из хурула!
 - Здравствуйте, я Игорь, - представился археолог.
- Приятно познакомиться, я Нина, - мама мальчика пожала протянутую руку. – Чем можем помочь?
- Мне бы посмотреть записи с ваших камер наблюдения, - максимально любезно попросил Криушин и улыбнулся. – За прошедшие четыре дня…
- Так вы из милиции!
- Не совсем.
- Ну…понимаете… - Нина замялась и как-то беспомощно улыбнулась. –  Их же нельзя просто так смотреть…Пойдемте-ка со мной!
И поманила Игоря в подсобку, да ещё и плотно закрыла за ними обоими дверь.
- Видите ли…Камера-то у нас и не работает! – призналась Нина шепотом. – Она для вида! И не работала никогда… Но никто не знает об этом. Содержать всё это дорого, понимаете?
Игорь обреченно вздохнул: ну, блин, конечно, не могло же повезти вот так сразу и во всём.
- Хорошо, я понял, Нина. Но тогда…Вы случайно не знакомы с вашими соседями из автосервиса?
- А! Это с Аманом-то? Да знакома, конечно! А что?
- А как вы смотрите на то, чтобы попросить и его показать мне записи с камеры?
- А, конечно, конечно! Пойдёмте!
Они быстро перешли улицу и очутились в полумраке помещения, едва освещенного несколькими лампочками. Возле иномарки с раскрытым капотом спорили  два парня в спецовках, а третий разговаривал по телефону, устроившись за столом, заваленным бумагами, счетами и квитанциями. Нина помахала ему и подвела Игоря ближе.
- Аманчик, привет, тут вот человек интересуется, - сразу перешла она к делу, едва парень отложил телефон.
К счастью, наружная камера в автосервисе работала вполне исправно, и «Аманчик», совершенно не вникая в подробности и не требуя объяснений, усадил Игоря за стол в своем кабинете и оставил наедине с записями.
Когда Аман вернулся и сказал, что они закрываются через полчаса, Игорь уже уверился в том, что ничего полезного не увидит. Однако честно решил досмотреть оставшееся время. И, как оказалось, не зря.
Он как раз смотрел на перекресток возле свалки в полутемные рассветные часы того самого дня, когда они с Пашей нашли тело. И, наконец, увидел самого Ивановского.
Игорь замер и даже затаил дыханье.
Ивановский шел с той стороны, где была река, прямиком к свалке. В руках у него ничего не было, он не оглядывался, ни от кого, вроде бы, не убегал. Потом остановился на насыпи, вытащил из кармана портмоне и, размахнувшись, кинул его в мусорную низину. Потом огляделся по сторонам, постоял с полминуты как бы в раздумьях, и стал спускаться по склону на свалку, как будто пожалел о том, что выбросил портмоне.
Минут через двадцать он появился в кадре снова, выбрался из низины на дорогу – вот только уже в одном ботинке. Он снял его и зачем-то взял с собой, после чего развернулся и зашагал снова в сторону Волги.
Это было офигеть как странно и нелогично.
Игорь быстро промотал оставшиеся часы того дня, но Ивановского больше нигде не было.
Договорившись с Аманом о том, что тот запишет для него на диск всё, что касалось нужного дня, Игорь наконец вышел на воздух. Уже стемнело, и идти по улицам, когда в окнах домов уютно зажигался свет, а в воздухе сладко пахло свежей листвой, было приятно и спокойно. Игорь закурил и, погрузившись в размышления, зашагал к хурулу, где оставил свою машину.
Получалось, что Ивановский был в ту ночь и рано утром здесь, в Калмбазаре, зачем-то выбросил свое портмоне, почему-то мокрое, потом захотел его вернуть, не нашел или передумал, потерял на свалке ботинок, и ушел босиком в сторону реки. Видимо, где-то там он зачем-то надел оставшийся ботинок. Если портмоне было мокрым, может ли быть, что Ивановский пришел сюда, к свалке, уже побывав в воде? Вполне может. Но вопрос – шел ли он именно на свалку, или она просто подвернулась по дороге? И когда он ушел – то что, утопился сам? Или ему помогли? Или он вообще не утопился?
Археолог так задумался, что едва не попал под машину у самого хурула, и только возмущенные гудки и окрики водителя привели его в чувство. В любом случае, теперь нужно было узнать хоть что-то о состоянии самого тела. Поэтому Игорь набрал номер Макарова, который тот сам передал ему в памятную ночь, и позвонил. Трубку сняли почти сразу.
- Миша, привет! – как можно беспечнее поздоровался Криушин. – Минутка есть?
- Валяй!
- Слушай, мне бы увидеть нашего общего знакомого…Ну, того самого. Я ведь даже не знаю, где он теперь…Может, дашь его адресок?
- Ну конечно, в чем вопрос! – отвечал Макаров ему в тон. – Навести его у нашей подруги в доме у китайской стены!
- О! Понял! Спасибо, дорогой! Ну, до связи…
Визит за китайскую стену стоило отложить на завтра, когда с утра пораньше можно будет зацепить с собой Пашку, а сейчас нужно было сесть у себя в лаборатории и внимательно изучить содержимое портмоне покойника.

***
Игорь невесело усмехнулся: спустя столько лет опять приходится явиться именно сюда, в эту стрёмную дыру, и снова идти по тому же мрачному коридору. Вот разве что с тех пор бетонные стены облицевали белыми пластиковыми панелями, а вместо сиротливых лампочек Ильича смонтировали на потолке лампы дневного света, которые, однако, предательски подмигивали и громко жужжали из-за неисправности.
Игорь и Паша молча прошли мимо охранника, миновали коридор и, как встарь, на пороге лаборатории морга Александровской больницы их встретила всё та же дама-медэксперт, Ирина…Петрова, точно! Ну, всё-таки есть в этом мире какая-то стабильность.
С прошлой встречи Петрова немного пополнела, обрела вальяжность и плавность движений, и больше не смотрела на собеседников вызывающе, хотя и снизу вверх из-за невысокого роста. Модная стрижка с цветными прядями придавала ей лихой вид, а очки в стильной черной оправе и явно без диоптрий служили всего лишь аксессуаром.
- Здравствуйте, многоуважаемая Ирина Владимировна! – с искренним радушием приветствовал её археолог.
Петрова пару секунд вглядывалась в него, потом кивнула:
 - А я вас помню. Вы Игорь. Приходили ко мне лет десять назад. От Зинаиды Елеазаровны. С другом… Только не с этим, а с другим. С противным таким хамоватым типом…
- Ну, это точно был не я! – заулыбался Паша своей очаровательной улыбкой с ямочками.  – Каким же дурнем надо быть, чтобы хамить вам!
Петрова против воли слегка улыбнулась и снова посмотрела на Игоря:
- А вот на экспертизу вы мне всё так же приносите чёрт знает что! Как и в прошлый раз…
- Помилуйте, Ирина Владимировна! – Игорь прижал руку к груди. – И сами не рады, что так вышло… Но на сей раз там хоть не такая же чертовщина?
- Ой, Игорь, как раз наоборот! – торжествующе провозгласила эксперт и быстро глянула на Пашу.
- Что-то совсем ужасное? – подыграл тот.
- Чудовищное. – Петрова улыбнулась по-настоящему. – Пройдите со мной.
И отошла в сторону, пропуская обоих гостей в холодное, облицованное жутким белым кафелем помещение.
Посреди прозекторской на блестящем металлическом столе лежало тело Ивановского, укрытое простыней. До пояса, будто он был жив. И – без следов вскрытия. Уже от двери Игорь и Паша заметили также и отсутствие следов тления. Сначала они переглянулись недоуменно, а потом едва ли не робко подошли ближе.
Петрова обошла стол, цокая высокими каблуками, и бесцеремонно откинула простыню, обнажив покойника. Ничего необычного в его теле, кроме татуировки в виде лабиринта по центру груди, не было.
- Почему не вскрыли? – удивился Игорь.
- Начнем с того, что его привезли уже ночью, причем сообщили мне, что он много часов пробыл в воде. Но состояние тела никак не соответствовало этому. По мне, так он будто умер буквально только что. Не стану загружать вас подробностями, отмечу лишь, что состояние тканей было необычным, и я предпочла сначала, прежде чем вскрывать, поместить тело в аппарат МРТ.
Игорь и Паша удивленно хмыкнули.
- МРТ показала полное отсутствие всяких повреждений внутренних органов, а также их патологий. Идеально здоровый человек без малейших признаков жизни…и смерти. И это не кома, когда нужно поддерживать жизнедеятельность организма, не сопор. Ничего не функционирует, но ничто и не отмирает, понимаете?
- Пока не очень, - сознался Паша.
- Я тоже, - отрезала Петрова. – А мне положено. И тем не менее, я не понимаю, почему у покойника при остановившемся сердце сохраняется циркуляция крови…
- Это как же? – перебил Игорь взволнованно.
- Ну, я уже практически шутки ради взяла у него кровь из пальца и из вены, и всё выглядело так, будто берешь кровь у спящего.
- Офигеть! – не выдержал Морозко.
- Совершенно точно, - Петрова посмотрела на него.
- Так он что – зомби? Или вампир, спаси господи?
Петрова фыркнула от смеха.
- Скажете тоже…
- Павел Андреевич, - быстро представился художник.
- Скажете тоже, Павел Андреич! Зомби, вампиры – всё это глупые сказки. Куда страшнее то, что совершенно непонятно, как быть в этой ситуации, куда тело  поместить, и что с ним вообще делать! Сердечного ритма нет, активности мозга нет, но кровь продолжает оставаться в сосудах, разложение даже и не начинается, а тело холодное, зрачки не реагируют, дыханья нет, но мертвым назвать вроде бы и нельзя. Цвет кожи нормальный, будто у живого.
 - А анализы какие-то?  Отравление, может быть? – предположил Игорь.
- Да что вы! Если б всё так просто! Кровь идеальная, и никаких признаков отравления при осмотре слизистых нет… Я вам объясняю, как первоклассникам, и вы усвойте: я просто не знаю, что с этим делать. Вот честно – я просто не могу решиться его вскрыть.
Игорь запустил пальцы в свои жесткие светлые волосы, взъерошил их, будто это могло ему помочь найти ответ. Паша рассеянно грыз карандаш, невесть как попавший ему в руки.
- Не грызите карандаш, подцепите гельминтов! – машинально одёрнула его Петрова.
Паша замер, потом с отвращением вынул карандаш изо рта.
- Так давайте вскроем сейчас, - вдруг предложил Игорь. – Чего тянуть?
- О, и вы мне ассистировать будете? – съехидничала Петрова. - Доводилось мёртвых вскрывать?
- Только живых, - рассеянно отозвался Игорь.
Экспертша и Пашка уставились на него.
- Уф! Ну и шутки у вас, - передернула плечами Петрова.
- Я не шутил.
- Да пошутил он, конечно, - быстро вмешался Морозко. – Конечно, дурацкая идея со вскрытием была.
- Ладно, - сказал Игорь, будто проснувшись. – Давайте тогда поступим вот как.

***
На верхней палубе речного трамвайчика, следовавшего привычным городским маршрутом вдоль набережной, потом – вдоль правого берега Волги и поселка Приволжье, в район целлюлозно-картонного комбината и дальше к северу, гулял сильный холодный ветер. Сидеть здесь было неуютно, потому большинство пассажиров сбежало вниз, в закрытый отсек, и теперь наслаждалось проплывающими мимо пейзажами через затемненные стекла.
Наверху оставались лишь несколько туристов с фотокамерами, и Игорь Криушин  с Михаилом Макаровым, посчитавшие, что лучшего места для разговора без свидетелей не найти.
- Ты когда-нибудь уже видел такое? – спросил Игорь после того, как пересказал Макарову все подробности своего визита в анатомичку. – Хоть раз? Хоть похожее?
- Совершенно точно нет, - угрюмо покачал головой Макаров. – Но может, всё дело в том, что ни с кем из наших на моей памяти просто еще не случалось ничего подобного…
- В общем, пациент скорее мёртв…И чем скорее мы его спрячем, тем лучше. И именно там, где я предлагаю.
- Надеешься, что он оживёт?
- Ага! От поцелуя принцессы. Как ни крути, а это самое надёжное сейчас. И пути для отступления на случай чего там имеются.
- Я не возражаю. Привезем его сегодня. Но а потом?
- Не забудь, мне еще надо попасть к нему домой, как я и сказал, - настаивал Игорь. - И чтобы там никого не было хотя бы несколько часов. И что с агрономом?
- Да ничего пока. Всё по-прежнему. Как в воду…
- Да уж, упоминание воды в свете недавних событий…сам понимаешь!
- Надеюсь, что не всё так печально. И сколько ты намерен ждать, что Ивановский  очнётся?
- Да всё просто: до первых признаков разложения.
- Ладно, убедил. Готовь помещение, мы приедем между одиннадцатью и полуночью…Жаль, что я не могу никого из наших ни о чем расспросить.
- Потому что любой может быть причастен, ага?
- Увы. Вот и приходится идти вслепую.
- Ладно, может, всё получится. И еще мне надо будет потрясти этого Муравьёва.
- Только не переусердствуй, хорошо? – забеспокоился Михаил. – Душу из него не вытряси.

Глава 4
  Угловой дом
Купленный Игорем и Вебером участок на Авангардной улице, которая по совместительству служила набережной ерика Солянка, почти целые дни теперь выглядел, как стройплощадка: расчищали и вывозили мусор, ломали сгнившие просевшие сараи, вот только сам дом пока оставили в покое.
Игорь велел Веберу не пороть горячку, а подумать, не сгодится ли эта халабуда на что-то полезное, и предложил сначала просто разгрести скопившийся там хлам, брошенный прежними хозяевами.
На просторный подвал, в котором так и остались стоять тысячелетние банки с засахарившимся вареньем, Криушин и вовсе саморучно повесил здоровенный амбарный замок после того, как в одну из ночей в ворота домовладения въехала неприметная побитая грузовая газель, и четверо в рабочих комбинезонах перенесли из нее в дом какой-то габаритный груз. Ключ же он всегда носил с собой, и ежедневно при всяком удобном случае наведывался в подвал.
Как ни странно, больше всего его самого беспокоил вовсе не новый «жилец», непонятно, мертвый или всё-таки еще живой, а содержимое его портмоне, найденного на калмбазаринской свалке. А именно – неопознанный листок со следами каких-то письмен.
Просушив его, Игорь пытался смотреть не просвет, сканировал его и прогонял фотку через графический редактор, чтобы выявить хоть что-то, даже, на всякий случай, по старинке нагревал его над свечой. Но ничего не получалось. Только какие-то размытые пятна, будто нанесенный тушью, чернилами, или краской рисунок или текст просто смыло, как корова языком.
Игоря это очень злило, потому что долбаная бумажка была, кажется, единственным, ради чего владельцу портмоне стоило его выбросить. За два дня археолог уже весь мозг себе сломал и, отчаявшись, решил немного переключиться, благо, Макаров прислал ему адрес Ивановского и время, когда туда можно будет нагрянуть.
Поэтому на следующее утро, буквально в половине седьмого, археолог уже входил в квартиру на втором этаже старинного доходного дома на углу улицы Чехова и Красной Набережной, поднявшись по наружной лестнице. Ключ же ему передал непонятно с какого перепугу куривший в подворотне мужик в спецовке с названием телефонной компании «Ростелесеть».
В квартире, насколько сумел определить Игорь сходу, Ивановский проживал один. Во всяком случае, никаких следов постоянно пребывания детей любого возраста, или женского присутствия заметно не было. Хотя на собрании говорили о том, что семья у него была…есть. Значит, эта хата была вроде…явочной?
Игорь стал методично обходить все помещения, благо было их не очень много: пять жилых комнат, кухня, санузел.
В глаза бросалась эдакая холостяцкая роскошь вроде звериных шкур на полу и диванах, развешанных по стенам охотничьих трофеев и коллекции оружия, бара, полного самой разной выпивки. В квартире было много книг, как специфических, по геологии, минералогии, геологоразведке и прочим смежным дисциплинам, так и вполне художественных, современных, включая новинки последнего года.
В кабинете на стенах были прикноплены многочисленные карты и схемы, некоторые – старые, выцветшие, еще советские. Компьютер, увы, был защищен паролем.
В квартире было чисто, ничего нигде не разбросано, не рассыпано, не разбито. И вообще, в жилье, судя по его состоянию, регулярно делали уборку.
Игорь стал заглядывать за кресла и диваны, даже не поленился опуститься на пол и посмотреть под громадную кровать в спальне.
- Оп-па! – обрадовался он, выуживая из-под неё женские трусы из чёрно-красного кружева.
Это было уже интересно: по-видимому, у главы «людей в чёрном» совсем недавно была некая гостья. Осмотрев ванную, Игорь решил, что гостья была разовой, потому что ни женского шампуня, ни расчески, ни крема, да вообще никаких таких причиндалов там не наблюдалось, лишь всё тот же типично холостяцкий мужской набор банно-туалетных принадлежностей.
Присев на край ванны и машинально раскачивая на пальце свой кружевной трофей, археолог задумался.
Получается, Ивановский спокойно собирался в тот самый день, или, скорее, накануне. Ушёл по делам. Однако незадолго до того, и даже, возможно, именно в ту же ночь, или день, к нему приходила какая-то баба. Ага, и зачем-то оставила под кроватью свои труселя. И ушла без них. И вот на кой, спрашивается? Не сообразив ничего другого, он набрал номер Светки.
- Блин, Игорь, в такую рань! Что-то случилось? – хриплым спросонья голосом отозвалась бывшая жена.
- Слушай, если к мужику в квартиру, где он живет один, пришла баба и оставила под кроватью свои трусы – то зачем она такое могла сделать?
- Вот ты нормальный вообще?! – возмутилась Морозко. – Звонить мне в шесть утра, чтоб спросить про трусы! Да еще женские!
- Ну мне очень надо!
- Чокнутый! – фыркнула Светка. – Ладно, объясни давай толком.
Игорь объяснил.
- Так. А трусы красивые?
- Кружевные, красно-чёрные.
- А еще женское барахло в хате есть?
- Не похоже.
- Значит, подружка женатого чувака решила пометить территорию и засветиться перед его женой. Он вообще женат?
- Да…вроде…
- Ну охренеть! Ты определись уже.
- Слушай, а как же она без трусов по улице пошла? – не сообразил Игорь.
- Летящей походкой! – огрызнулась Светка.
- Но…
- Блин, да на машине она была, ясно?
- Слушай, а вот это хорошая мысль! Спасибо!
Очень возможно, что в «деле Ивановского» появляется женская тема. Правда, не очень понятно пока, как именно, и чем это вообще чревато. И вообще, вводных у него – кот наплакал, а вопросов возникает всё больше, да еще и по всем фронтам. Как ни претило это Игорю, а подключать кого-то в помощь скорее всего придется.
Например, нужно выяснить, была ли действительно в день икс, или чуть раньше, в квартире какая-то баба, и уехала ли она на машине, как предположила Светка. Для этого снова требуются записи с камер наблюдения. А для этого надо сначала найти сами камеры, если они есть.
Игорь ещё раз вернулся в кабинет и внимательно осмотрел рабочий стол Ивановского. Кучи бумаг по геологоразведке, какие-то договоры, бланки, ни одного ежедневника, зато много книг, судя по закладкам, активно читаемых.
Бросилась в глаза энциклопедия символов, заложенная – сюрприз! – на странице со статьёй про лабиринт.
На всякий случай сфоткав статью на телефон, Игорь ещё раз огляделся, потом ещё раз просмотрел договоры и бланки, обращая теперь внимание на даты. И, как оказалось, не напрасно!
 Самым свежим числом, буквально за неделю до случившегося, обозначались бумажки, связанные с оказанием разведочных услуг – кому б вы думали? Да «Нефтегазтрансу»! Конторе первого Светкиного мужа Ивана Александровича Лычкова!
Игорь от облегчения даже присел на крутящийся стул и шумно выдохнул. Вот! Хоть какая-то ниточка нарисовалась. Точнее, даже две. А вместе с явным интересом Ивановского  к теме лабиринта – и вовсе целых три.
Однако все они пока никак друг с другом не пересекались, и логики в событиях не прослеживалось. Особенно напрягало, конечно, поведение самого Ивановского в Калмбазаре и то, что он выкинул на свалку кошелек. Сфотографировав еще и нефтегазтрансовские бумажки, Игорь на всякий случай спрятал в карман чёртовы трусы и покинул квартиру, намереваясь по пути отыскать камеры наблюдения.

***
И режиссер телекомпании «Каспийская Роза» Ульяна Синявина, и её верный оператор Эльдар уже час, не отрываясь, наблюдали, как строят мандалу Шестирукого Махакалы монахи монастыря Дрепунг-Гоман. Включенная на запись камера работала сама по себе, забытая, и наснимала уже столько материала для новостных сюжетов, что хватило бы и на целый фильм.
Уже вырисовывались контуры основной фигуры – синего треугольника, внутри которого в бело-красном овале извивались не то свирепые змеи, не то сполохи адского пламени. Они окружали вложенные друг в друга квадраты с четырьмя воротами, обрамлявшие круг с еще двумя треугольниками внутри.
Многоцветный песок казался бархатом или замшей, а всё изображение, пускай пока еще и не готовое, напоминало яркий ворсистый ковёр.
Наблюдавший за художниками Юрик Даркевский, который привёл сюда своих студентов-культурологов, не мог отделаться от мысли, что изображение мандалы напоминает ему лабиринт, непонятно даже, чем. Наверное, сейчас всё у него, так или иначе, закручивалось вокруг темы лабиринта, после того, как Игорь Криушин скинул ему фотографии некоего изразца, некоей татуировки и некоего карандашного рисунка и потребовал как можно скорее сравнить их, а заодно выяснить, из какого кирпича было построено здание гостиницы «Новая Московская», и какому производителю могло принадлежать такое клеймо.
Пока ничего интересного рассказать Игорю он не мог. Все три лабиринта были почти идентичны, но всё же различались некоторыми поворотами и линиями. Если наложить их все один на другой, можно было подумать, что некий художник несколько раз стирал пару-тройку первоначальных линий и нарисовал их затем в другом месте. Это было самое точное определение.
Что же касается производителей изразцов для здания гостиницы, то единственными хоть сколько-то документированными оказались данные для начала девятнадцатого века, когда большой ремонт сооружения делали за счет стройматериалов производства кирпичных заводов  армянских купцов Телетовых.
Фамилия была в городе известная весь девятнадцатый, и всю первую половину двадцатого века, они изготавливали ещё и свои масляные краски, а их кирпичные заводы на Кутуме были до того значительными постройками, что даже отмечали границы городских участков.
Но и эта информация ничего не давала: клеймо на их кирпичах и изразцах выглядело вовсе не как лабиринт, а как выдавленные буквы Г и Т или просто заглавная Т. Можно было думать, что глубоко выдавленный по ещё сырому, необожженному изразцу контур лабиринта был или чьей-то шуткой, или такой изразец являлся штучным изделием. И зачем его вообще было замуровывать в полу гостиничного помещения – непонятно. Разве что как некую подсказку кому-то…
И теперь, глядя на насыпанную из песка мандалу, Даркевский думал о том, что и она, и лабиринт по сути своей – некая карта маршрута, по которому искатель истины движется от входа к центру, преодолевая препятствия внешние и внутренние, избавляясь от страхов, обретая союзников, и становясь тем, кто достоин получить ответы. Вот только знать бы ещё, для какой местности такая карта нарисована, и не обозначает ли она просто метафизическое пространство внутри нашего собственного сознания…
Даркевский помотал головой, отгоняя назойливый рой хаотично метавшихся мыслей, потому что они приводили его в замешательство и не давали ни на чем сосредоточиться. Например, на том, что именно сегодня он решил, наконец, сделать таки предложение своей Анечке, потому что, как ни выбирай момент, а все одно наилучшего не угадаешь.
Поэтому из хурула он сразу переехал на речном трамвайчике на левый берег, и поспешил прямиком в картинную галерею, чтобы не откладывать столь ответственное дело на потом и, упаси боже, снова не передумать.
 Однако сходу осуществить свой план блиц-крига ему не удалось, поскольку Аня как раз вела экскурсию по выставке картин современных художников, обыгравших в своих работах известные сюжеты и мотивы средневековых мастеров – Босха, Ван Эйка, Грюневальда, Гольбейна…
Юрик незаметно присоединился к группе, перемещавшейся по залам современного искусства, и с удовольствием смотрел на свою подружку и слушал ее вдохновенный рассказ. Сегодня, вопреки своему стилю, она была одета в строгий черный костюм, вот только белая рубашка под ним отдавала дань Анькиной экстравагантности и зияла многочисленными специально вырезанными прорехами.
Разглядывая странные вариации какого-то новомодного голландского хипстера на тему «Вавилонской башни» Брейгеля, Даркевский подумал, что если бы взглянуть на это сооружение сверху, то увидишь всё ту же мандалу, или лабиринт. И если посмотреть сверху на «Рай» Иеронима Босха, тоже непременно споткнёшься об образ мандалы… Мысли снова поскакали галопом, как хоровод всадников на странных зверях всё с того же «Рая», налетая друг на друга, сбивая с толку, и Юрик был рад, что экскурсия закончилась, группа двинулась к выходу, а Анечка увидела его.
Чёрт с ним, решил Юрик, быстро пересёк зал, скрипя подошвами по начищенному до блеска паркету, подошел к Ане, достал из кармана неизбежную коробочку с кольцом, открыл её и, встав на колено под испуганными взглядами тёток-смотрителей, протянул Волковой:
- Аня, дорогая моя, прошу тебя стать моей женой! – выпалил Юрик на одном дыхании.
Аня замерла, как кролик перед удавом, а потом сразу же разрыдалась так, что тушь моментально потекла у нее по лицу чёрными дорожками, нос покраснел, а жёлтая пластиковая указка выпала из рук на пол с ужасным грохотом. Юрик, стоя в неудобной позе, в ужасе смотрел на подругу снизу вверх, даже не соображая, что можно уже встать.
- Ну…ну…спасибо! – наконец, икая от слёз, едва выговорила Анечка. – Да…А то у меня… срок уже…почти три месяца!
Добрые смотрительши уже совали ей бумажные салфетки, стакан с водой, капали в него невыносимо вонючий корвалол и хором ругали Юрика за доведение бедной девочки до такого состояния.

***
Макаров признался Игорю, что послал его, действительно, в городскую квартиру Ивановского, в которой тот обитал большую часть времени, тогда как его жена проживала в особняке на Казанской улице, где были прописаны и два взрослых сына, давно уехавших из Астрахани.
Всё это стало приятным бонусом к той информации, которую археологу удалось получить от страшно общительной соседки Ивановского. Странным было то, что камера наблюдения над дверью самого Ивановского оказалась испорчена, а записи с нее посмотреть пока не удалось из-за того, что доступ в компьютер был запаролен. Честно говоря, Игорь не понимал, почему комп до сих пор не забрал кто-нибудь из «людей в черном», однако, возможно, за хатой следили люди Макарова, а он счел за лучшее ничего в ней пока не трогать. Что же, будем играть теми картами, что есть.
Вот тут и пришлась как нельзя кстати соседка, вывешивавшая на своем балконе постиранное белье и уронившая вниз, во двор, какой-то коврик. Игорь, пользуясь случаем, подобрал шмотку и любезно принес владелице, за пару минут разговорив ее и узнав об Ивановском больше, чем дала бы любая камера.
Александра Федоровна, как звали даму, сообщила, что Ивановский тот ещё кобелина, что к нему то и дело ходят какие-то девицы, и это несмотря на наличие супруги, воспитанной и красивой женщины, что сам он нередко приходит домой пьяным, и не здоровается, и вообще.
И да, в тот день, о котором спрашивает Игорь, приходила очередная подружка, блондинка, вся из себя, как манекенщица или, того хуже, валютная путана. Как выглядит? Да как путана! Красивая? Да какой там! Длинная, как каланча, и худая, как жердь. Но как ее подробно опишешь? Две руки, две ноги, одна голова…А! Одна нога вся изрисована, наколками, как у зэчки, вот уж ужас-то! Что изображено? Да какие-то цветы с листьями, будто не нога, а клумба, прости господи.
 И всё-таки загадочная блондинка, оставившая в квартире Ивановского деталь своего гардероба, Игорю явилась.
Камера наблюдения над въездом во двор принадлежала студии маникюра, притулившейся в скромной каморке первого этажа. Скучавшая без клиентов девушка-владелица за мзду показала археологу записи, после того, как он поведал ей по секрету, что его жена, кажется, завела себе любовника, и он хочет удостовериться.
Прогнав запись, Игорь скоро обнаружил незнакомку – «длинную, как каланча, и худую, как жердь», с наколкой в виде целой заросли ирисов, обвивавшей правую ногу от щиколотки по самое не могу. Девушка была в коротком платьишке, туфлях на высоченной шпильке, темные очки скрывали пол-лица, так что черты разглядеть было невозможно, однако она всё равно казалась очень красивой.
- Ни фига себе! – сказала над самым ухом Игоря владелица салона, через его плечо тоже смотревшая в монитор. – Это ваша жена? Красотка…Только вот…Только вот не понимаю, чего бы ей гулять от такого мужчины, как вы!
Игорь отвлёкся от записи и насмешливо глянул на собеседницу.
- Вы её что, бьёте? – округлила она на него глаза.
- Почему это? Нет, конечно.
- Ну, тогда извините…Просто у вас такой вид… Будто вы можете прибить!
Камера зафиксировала, как блондинка садится в машину, белую иномарку, только вот номера было не разглядеть. Поэтому требовалось добыть записи с других камер.
Поскольку версия про неверную жену оказалась вполне работающей, Игорь повторил ее и другому владельцу камеры наблюдения – жильцу квартиры на первом этаже, под окнами которой был разбит маленький розарий.
 Древний, как вампир, пенсионер Георгий Палыч сначала долго не понимал, чего от него хочет Игорь, потом все же разговорился, стал сетовать на соседей, которые мусорят, паркуют свои треклятые машины где попало, устраивают шумные гулянки и вообще ведут себя премерзко, так что с ними только через суды и воевать, да жалобы писать во все инстанции.
Запись с его камеры показала Игорю, как блондинка садится в свою белую иномарку, за руль, но – вот же блин! – номера все равно видно не было, его перекрывала другая припаркованная машина, а когда девушка уезжала, обзор, как назло, перегородили какие-то пешеходы. Не удалось разглядеть номер и на записи, соответствующей моменту е приезда в дом.
Так что пока оставалось надеяться, что про загадочную красотку с татуировкой ирисов сможет сообщить что-то сам Макаров.
Больше Игорь ничего предпринимать не стал, потому что ему было нужно заняться своей работой: у них с Вебером был очередной заказ на охранные раскопки, а из-за этой дурацкой игры в детектива еще и конь не валялся.
Только уже под вечер, вернувшись, наконец, в своё феодальное поместье, Криушин вспомнил, что хотел ещё раз осмотреть портмоне Ивановского, добытое со свалки. Ввалившись в археологическую лабораторию, Игорь буквально рухнул в крутящееся кресло, жалобно всхлипнувшее под ним, жадно закурил, плеснул себе сразу полстакана коньяка и вытряхнул из прозрачной папки портмоне и его содержимое.
Прихлёбывая коньяк, придвинув лупу на подвижном штативе, Криушин стал еще и еще раз рассматривать сначала портмоне снаружи и внутри.
Ничего. Ни надписей, ни царапин, ни потайных кармашков, ни вшитых за подкладку предметов. Лишь на синей подкладочной ткани цвели разводы от уже высохших пятен сырости.
Про невнятный листок и говорить нечего, никаких тайных знаков на нем за это время не проступило.
Водительские права – всё по нулям, карточка как карточка, обычная, пластиковая, точно такая, как и у самого Игоря.
Деньги: три купюры по пятьсот рублей, довольно замусоленные, одинокий стольник, исчерканный банковскими пометками двухтысячник и…
- Ёб твою мать! Старею! – резюмировал Игорь и хищно вцепился в находку, поднес ближе к глазам: на банкноте в тысячу рублей был выведен ручкой номер мобильника и имя «Кира».
- И как же я сразу тебя не разглядел, Кирочка? – покачал он головой, чувствуя, что спиртное, наконец, понемногу одолело его напряжение и усталость, и башка заработала быстро и весело.
Уж с такой ерундой, как поиск адреса и личных данных по номеру сотового, Игорю ничего не стоило справиться и самому, так что через полчаса у него было, можно сказать, готовое приглашение. Даже если его никуда и не приглашали!
Кира Алексеевна Ганина, тридцати четырех лет, действительно была владелицей белого мерседеса, и проживала в пентхаусе одного из новостроечных элитных жилых комплексов на набережной Приволжского Затона.
Необыкновенно довольный подвижками в поисках, Игорь погасил свет, запер лабораторию и вернулся в дом, где жена сидела за круглым столом в гостиной и писала в своем ноуте очередную статью в сборник майской конференции.
- Привет, любимый! Ты проголодался? – поинтересовалась Ада, отвлекаясь от своего занятия, и поднялась ему навстречу.
- Ещё как! – хищно прищурился археолог, вытащил жену из-за стола и принялся сдирать с неё одежду.

Глава 5
Глубина погружения

С юношей по фамилии Муравьев, ответственным за изучение сокровищ Либереи, Игорь решил побеседовать непосредственно на месте его работы, то есть, в подвале хурула, когда тот в очередной раз должен был туда наведаться.
- Приехал твой ботаник! – сообщила Валя Санджиева по телефону. Ее голос едва перекрывал многоголосый шум толпы, видимо, на построение мандалы пришло сейчас очень много гостей.
- Отлично! Спасибо, дорогая!
Через пять минут Игорь уже был у хурула, бросил машину в переулке и направился прямиком в подвал.
Муравьев сидел за небольшим раскладным столом, специально поставленным здесь ради его научных изысканий, и, подсвечивая себе лампой, старательно разглядывал страницы какого-то фолианта, осторожно переворачивая листы рукой в белой тканевой музейной перчатке.
Игорь запер за собой дверь, взял один стул из тех, что стояли штабелем в углу на случай нехватки посадочных мест при большом наплыве гостей, уселся прямо напротив  Муравьева и молча уставился на него.
- Вы что-то хотели, Игорь Петрович? – поинтересовался Слава противным светским тоном.
Игорь отрицательно покачал головой и продолжил разглядывать Муравьева, книгу на столе, сундуки с Либереей, подвал.
Юноша пожал плечами и снова принялся изучать фолиант. Правда, минут через пять начал ёрзать, то и дело коситься на Игоря, который действовал ему на нервы.
 - Слушай-ка, Славик, - начал вдруг Игорь, наклонившись вперед.
- Станислав Константинович, вообще-то!
- Да, так вот, Славик, скажи мне …Сколько ты уже вынес отсюда томов и кому их продал?
Муравьев аж подпрыгнул от такого гнусного поклёпа и уставился на Криушина с возмущеньем.
- Вот что вы такое говорите сейчас! Ничего я отсюда не выносил, разумеется! Что за глупости!
Игорь поморщился.
- Не шуми так, ладно? У меня от твоего крика мигрень начинается…Так вот, я повторю вопрос. Сколько книг и кому ты продал?
- Да вы совсем с ума сошли! – Муравьёв в праведном гневе выпрямился, отодвинул от себя книгу и поправил на носу очки, оправа которых сердито блеснула. – Я исследователь, а не…не…не…
Игорь быстро встал, ухватил Муравьева за затылок и со всей силы приложил лицом об стол. Очки треснули, из разбитого носа брызнула кровь, и от неожиданности и боли учёный сполз со стула на пол, едва не потеряв сознание.
Игорь выволок его из-за стола, как куль, присел рядом.
- Славик, дорогой, - начал он с нежностью. – Я ведь тебя сейчас убью, если ты ничего не скажешь.
Бедный Муравьев уже всхлипывал, стараясь не заплакать, потому что происходящее казалось ему совершенно нелогичным и диким.
- Это бред! – выкрикнул он отчаянно. – Не знаю, кто на меня наговорил! Я целые дни здесь провожу! И всё видно на камерах!
- А что ты делал тут десятого и одиннадцатого апреля? – Криушин нагнулся к нему.
- Десятого?
- И одиннадцатого.
- Нет, нет,  - замотал головой лежащий, - только одиннадцатого! Десятого я уезжал в Началово! В студенческий технопарк!
- Ну-с, а что насчет одиннадцатого?
- Я пришел с утра, прямо в семь, - быстро заговорил Славик. – Валентина отдала мне ключи, я сел за работу. Закончил в девять, потому что мне надо было вернуться в город, на улицу Бабушкина…
- Как ты добирался в город?
- Как всегда, на трамвайчике, мне еще встретился Алексей Львович Ивановский покойный!
- Где встретился и когда?
- Да у трамвайчика, у пристани. Он, наверное, тоже в город ехал! На своей машине! Ну, я когда поднимался на пристань, его и увидел, он сидел в машине как раз, по телефону говорил…
- А в какой из своих машин он был? В красной? Или в серой? – сходу сымпровизировал Игорь.
Славик удивленно вытаращился.
- Нет, нет, вообще в белом джипе!
- Так, ясно. Что дальше было?
- Ну, подошел трамвайчик, и я уехал в город…И больше не смог в хурул приехать в этот день.
- О как! Так значит, это Ивановский тебя заставлял отсюда книги выносить?
- Да ничего никто не заставлял! И ничего я не выносил! – заорал Славик и даже сел. – Я здесь с ними работаю! А если будет надо, то мы спокойно возьмём всё, что надо, и спокойно вывезем совершенно открыто!
- Ты ведь понимаешь, что у меня есть перечень и фотографии всего того, что в сундуках лежало с самого начала?
- А что же вы тогда мне этого не показали?! – совсем взъярился молодой человек. – Сколько времени бы это сэкономило!
- Так, всё, успокойся, - приказал Игорь и поднялся на ноги. – Сиди работай дальше.
И, ничего больше не сказав, оставил ошарашенного Муравьева утирать кровь с расквашенной физиономии, а сам вернулся в машину.
Ну охренеть! Получается, что ещё в девять тридцать утра того самого дня Ивановский был жив! Сидел в своей машине возле пристани, наверное, по-прежнему в одном ботинке, ведь второй уже лежал в это время на свалке. Говорил по телефону. Значит, снова начинаем искать камеры наблюдения, теперь уже у пристани. И машину Ивановского.
Ему было лень придумывать сейчас какие-то маневры, поэтому он позвонил Валентине и велел ей срочно связаться с кем угодно, кто сможет дать ему посмотреть записи с камер у пристани.
Валя была зла на то, что он отвлекает ее такой ерундой, и как раз во время важного ритуала, поэтому обещала сделать все быстро. И не подвела: через десять минут она прислала ему смс с телефоном и именем нужного человека.
Им оказался пожилой водолаз на пенсии Николай Сангаджиевич, дом которого стоял на самом берегу, а целых шесть камер охватывали весь периметр, так что в их прицел попадало буквально всё живое в округе.
Усадив Игоря в кабинете перед компьютером, Сангаджиевич принялся рассказывать о своей молодости, службе во флоте, о работе водолаза, и речь его лилась плавно, убаюкивающее, так что Игорь чуть не уснул и едва не пропустил нужные кадры.
Итак, судя по записи, Ивановский приехал на своей машине на это место, к пристани, примерно в половине седьмого утра. Из машины он выходил один раз, говорил по телефону. Был босиком, кстати. Потом снова сел в машину и уехал в сторону АЦКК, пропав из поля зрения камер.
То есть, все равно оставалось непонятным, когда и при каких обстоятельствах он вообще приехал в Приволжье, зачем, и куда уехал потом. Правда, второе выяснить будет проще.
Но этим предстояло заняться уже завтра, а на сегодня Игорь наметил для себя еще одну важную встречу, которая должна была состояться в пентхаусе одной из новостроек на Приволжском Затоне.
Подъехав к многоэтажной башне, он остановился у нужного подъезда, чтобы видеть всех входящих и выходящих, и позвонил с запасного телефона, который держал для таких случаев, на номер мобильного, списанного с купюры.
- Кира Алексеевна, - жестко сказал Игорь, едва трубку сняли, - у меня тут от Алексея Львовича для вас подарок. Он просил передать, что подбирал его так, чтобы он сочетался с вашими ирисами.
 В ответ Кира Алексеевна Ганина только засмеялась и пообещала, что будет дома. Значит, она ещё ничего не знает про Ивановского, понял Игорь.
В подъезде, как водится, дежурил консьерж, и прежде, чем войти в отдельный лифт, Игорю пришлось ждать, пока его визит согласуют по телефону.
Лифт был совсем новый, чистый, с зеркалами по всем стенам, с красным ковролином на полу, с неизменной камерой наблюдения. Поднимался он быстро и почти бесшумно. На площадку, куда Игорь выгрузился, выходили всего две квартиры. Он позвонил в нужную и стал ждать.
 Кира распахнула дверь, к несчастью для себя, слишком широко: Игорь мгновенно оглушил ее таким ударом в лицо, что она отлетела вглубь прихожей и грохнулась в полный рост на серый ковёр, с ужасом глядя не пришельца во все глаза.
Археолог быстро шагнул в квартиру, захлопнул за собой дверь, прошёл вперед, рванул жертву к себе и, ухватив рукой за горло, припечатал к стене, приподняв над полом так, что она почти повисла в воздухе, несмотря на свой немалый рост.
Игорь внимательно смотрел ей в лицо, с левой стороны уже распухавшее и наливавшееся багровым цветом, в её горящие от страха и ненависти голубые глаза. Девка была и правда красивая, такой холодной русской красотой, и напоминала картину, Игорь всё не мог вспомнить, чью именно, на которой бородатый мужик с вилами приставал к бабе с коромыслом. Сейчас бы уточнить у Пашки, некстати подумал археолог, но отвлекаться на такие глупости явно не стоило.
- Кричать не будешь? – поинтересовался он будничным тоном, ещё сильнее сдавливая ее трахею.
Девушка попыталась помотать головой, но сумела только повести глазами, Игорь разжал пальцы, от чего она рухнула ему под ноги, сползла спиной по стене, хватая ртом воздух, пытаясь судорожно вдохнуть и прижимая обе руки к груди, на которой широко распахнулся серый шёлковый халат.
Криушин присел перед ней на пол, достал из кармана кружевные черно-красные трусы, бросил ей.
- У меня тут ваше исподнее завалялось. Зря вы вещами раскидываетесь. Супруга Алексея Львовича очень недовольны.
Девушка издала сдавленный звук, нечто среднее между стоном и кашлем, попыталась отодвинуться.
- Кира, ты извини, у меня нет времени на предварительные ласки. Что ты делала дома у Ивановского десятого и одиннадцатого апреля?
- Только…десятого… - едва смогла прохрипеть Кира.
- Что там делала?
- Мы…мы…встречаемся…
Кира закашлялась и замахала рукой:
- Воды…налей…
- Пошли, - он поднял её с пола и потащил в ближайшую комнату, швырнул на диван. – Делали вы с ним что?
Криушин быстро огляделся. На круглом столике чёрного дерева стоял графин с каким-то спиртным и два бокала граненого стекла рядом с ним. Игорь плеснул в один из них янтарной жидкости, протянул Кире. Она осторожно отпила несколько глотков, морщась и судорожно вздыхая после каждого.
- Мы с Лёшей…любим друг друга… - наконец, смогла она сказать осипшим голосом.
- И давно?
Она отрицательно покачала головой.
Игорь достал из кармана мобильник и нашел фото купюры с написанным на ней номером телефона, показал ей:
- Зачем написала номер на банкноте?
- Это не я, - помотала она головой. – Это он сам… записал.
Она вернула Игорю недопитый бокал.
- И когда это было?
- Месяц назад…
- И где?
- На приёме…Мы там познакомились…
- На каком и где?
- В администрации…губернатора!
Кира снова закашлялась, до того сильно, что Игорь потянулся за стаканом, на миг выпустив её из вида, за что тут же и поплатился.
Ее длинная нога с рисунком ирисов явно целила ему в пах, а заехала лишь по бедру, но он всё равно потерял равновесие, Кира успела вскочить и бросилась к двери. Игорь выругался, поймал девушку за руку, повалил на пол рядом с собой, чувствуя, как от злости быстро накатывает возбужденье и ощущение полной безнаказанности. Это было до того приятное чувство, что Игорь сразу ему поддался.
Он встал на колени, залепил пощёчину разъяренной Кире, задрал её халат, расстегнул свой ремень, рванул молнию на джинсах, дёрнул их вниз, поймал голую орущую пленницу за щиколотки, развёл ей ноги – и в последний момент остановил себя страшным усилием воли, тяжело дыша, отпустил её.
- Ведь чуть не трахнул тебя ни за что, ни про что! – прокомментировал он свои действия, застегнул штаны, отодвинулся подальше.
Бедная Кира рыдала, даже не пытаясь прикрыться.
Игорь поднялся с пола, налил в уцелевший бокал из графина выпивки и протянул Кире, уселся в кресло напротив. Она кое-как села, запахнулась в растерзанный халат, выпила всё, стуча зубами о стеклянный край.
- А ты ничего, красивая, - попробовал археолог подбодрить хозяйку квартиры. – Жаль, не в моем вкусе, а то бы я …
- Да пошел ты! – в гневе выкрикнула Кира и снова закашлялась сквозь слезы.
- Ладно, давай продолжим нашу светскую беседу… Расскажи мне всё подробно про тот день. И постарайся меня не злить, потому что второй раз я останавливаться не стану.
***

Выйдя из дома Киры Ганиной, Игорь сразу позвонил Макарову и потребовал встречи. Тот велел приехать в дом с куполом к шести вечера, поэтому Игорь еще успевал заняться своими раскопочными делами вместе с Вебером, который и так уже ругался на постоянное отсутствие своего компаньона и его странную рассеянность.
Уже на месте Игорь прождал Михаила добрых двадцать минут. Это было странно, потому что обычно в доме на Бабушкина их всегда встречали, и уж если им было назначено, то войти внутрь не составляло труда.
Вечерело, но ворота не открывались, самого Макарова тоже не было, а телефон его по-прежнему не отвечал. Игорь ещё немного подождал, а потом решил проверить местоположение телефона Мишки по навигации. Судя по трекеру, его хозяин находился вовсе не здесь, а где-то в глубине частного сектора на Зеленгинской улице. Что ж, ладно, значит, придется проехаться.
Игорь вернулся в машину и вырулил с улицы Бабушкина, за десять минут доехал до места назначения. Без особого труда отыскав нужный дом, оказавшийся добротным одноэтажным строением с большим участком, огороженным высоким кирпичным забором, археолог выбрался наружу и осмотрелся.
Вот и машина Макарова. А рядом с ней – ещё одна, довольно габаритная чёрная иномарка, которая Игоря сразу насторожила. За рулем – никого. И ещё калитка – незапертая, немного приоткрытая.
Всего этого было более чем достаточно, чтобы у археолога в мозгу зажёгся сигнал тревоги, и он приготовился к худшему.
А потому толкнул калитку, обошел дом прямо по клумбам и заглянул сначала в окна. В комнатах было безлюдно и тихо, но горел свет. А вот на кухне!
Два неизвестных мужика как раз подволокли Макарова к столу, после чего третий участник странного действа схватил с настенного крючка разделочную доску, шмякнул на стол, припечатал к ней руку хозяина дома и со всего маха вонзил огромный кухонный нож.
Вопль бедного Миши оглушил даже Игоря, стоявшего на улице, за звуконепроницаемым окном. Разбираться было некогда. Да и незачем. Он поймал себя на мысли, что ему нравится происходящее. В том смысле, что у него был сейчас мощный повод, чтобы… дать себе волю. На сегодня он уже исчерпал свой лимит долготерпения.
Игорь свернул к крыльцу и позвонил в дверь. Подождал. Потом настойчиво заколотил в нее, отступил на шаг.
Дверь распахнулась, на пороге вырос один из мучителей Макарова, Игорь выбросил правую руку вперед, одним ударом перебив ему гортань, и, когда тот кулём осел на пол, нагнулся и свернул ему шею.
Перешагнул через тело, прихватил у входа тяжелый кожаный пуфик на ножках, прошел в кухню, метнул свой снаряд в ближайшего Мишкиного гостя, сбив его с ног, бросился к третьему противнику, и, пока ещё работал эффект неожиданности, успел сломать шею и ему. Адреналин разливался в крови, и Игорь понял, что такого кайфа он не испытывал уже давно.
Всё-таки я псих, успел подумать археолог прежде, чем сцепиться с последним из троицы. Здесь было уже не до изящных превентивных решений. Мужик оказался здоровым, под стать самому Криушину, поэтому одолел он его с превеликим трудом, лишь после того, как долго и упорно душил, упав вместе с ним на пол. Вышло вовсе не красиво, не изящно, а грубо и безобразно.
- Такая физкультура мне уже не по сезону, - пояснил Игорь, оставив свою жертву, кое-как перевёл дыханье, поднялся на ноги, машинально отряхнулся и посмотрел на Мишку.
Макаров сидел белый, как мел, из последних сил держась в вертикальном положении, бесполезно поддерживая пригвожденную руку другой рукой под локоть, и смотрел на Игоря квадратными от боли глазами.
Игорь сдёрнул с крючка полотенце, скрутил в жгут, протянул ему.
- Закуси. Сейчас будет больно.
Потом взял другое полотенце, быстро прижал его вместе с кистью товарища к столу и другой рукой выдернул нож из доски. Макаров издал сдавленный вопль, заглушенный кляпом, и тут же отключился, валясь с табуретки на руки Игорю.
Кое-как устроив его прямо на полу и замотав его руку полотенцем, Игорь наугад распахнул несколько кухонных шкафчиков, почти сразу нашел аптечку.
- Да тут прямо набор молодого бойца! – усмехнулся археолог, потроша её содержимое и с удовольствием обнаружив перекись водорода, бинты на любой вкус, шприц-тюбики с обезболивающим, жгуты, спирт и вообще много всякого полезного.
Не дожидаясь, пока Михаил придет в себя, Игорь наскоро обработал его рану, наложил добротную повязку, на всякий случай вколол ему обезболивающее и сунул под нос ампулу с аммиаком. Пострадавший вздрогнул, открыл глаза.
- Очухался? Где у тебя выпивка?
Макаров показал глазами в направлении буфета, который Игорь так и не успел осмотреть. Достав оттуда бутылку виски, Игорь щедро налил почти целый стакан и протянул пострадавшему, который молча взял его и залпом выпил всё.
Сам археолог чувствовал себя до того хорошо и спокойно, будто из него вынули давно нывшую занозу, долгое время отравлявшую ему жизнь. В теле разливалось приятное тепло, как после хорошего секса, хотелось шутить и делать всех вокруг счастливыми.
- Помнишь такую пародию на картину Репина? «Не ждали» называется. Так там в комнату, где не ждали, вламываются бурлаки! - прокомментировал Игорь с довольной улыбкой.
Макаров толком не пришёл в себя, но всё же сумел криво ухмыльнуться в ответ на шутку товарища.
- А теперь поехали, твою руку надо обработать, как следует.
Он бесцеремонно дотащил спотыкавшегося Михаила до своей машины, запретив брать с собой даже телефон, и отвез в морг Александровской больницы.
- Вы издеваетесь? – ласково уточнила Ирина Владимировна Петрова, глядя то на радостного Игоря с горящими глазами, то на не вяжущего лыка Макарова с забинтованной рукой, с которой на пол капала кровь.
- Ирина Владимировна, дорогая! - Игорь прижал руку к сердцу. – Спасайте юношу!  Я – ваш вечный должник!
Петрова так и затряслась от смеха, оценив «юношу», которому было не меньше полтинника, хотя он и сохранился весьма хорошо.
- Ловлю на слове! – Петрова смерила Криушина игривым взглядом и пропустила нежданных гостей в прозекторскую, усадила Макарова на кушетку, подкатила столик с инструментами, быстро разбинтовала и осмотрела раненую руку.
- Это вы его? – она сурово посмотрела на Игоря, который занял древний облезлый стул у входа и уселся со скучающим видом, вытянув длинные ноги и скрестив руки на груди.
- Помилуйте, дорогая Ирина Владимировна!
- Оставьте уже церемонии, просто Ирина, - разрешила докторша.
- Помилуйте, дорогая Ирина! Я ничего с ним не делал, просто нашёл его в таком виде.
- У меня ремонт дома идет, - пояснил Миша заплетающимся языком.
- А, ну да, и вам нож сам в руку воткнулся, да? И спиртное само в рот залилось! – ехидничала Петрова, обкалывая Макарова транквилизаторами и готовя всё к хирургическому вмешательству. – Вечно вы, мальчики, как набухаетесь, так поножовщину устраиваете…
Игорь весело расхохотался, а Петрова кинула на него тревожный взгляд, даже отвлеклась от своего пациента.
- Игорь, возьмите вон в том шкафу – видите? - пузырек с синей этикеткой.
Игорь поднялся, подошел к указанному шкафу, достал с полки флакон.
- Возьмите вон там на столе у меня стакан...
- Этот?
- Этот. А теперь накапайте в него пятьдесят капель из пузырька, добавьте воды из вон той бутылки и выпейте.
Игорь удивленно вздёрнул бровь.
- Давайте-давайте, - нажимала Петрова. – У вас адское психомоторное перевозбуждение.
- Да ладно! Я в порядке.
Игорь поставил стакан обратно на стол, а пузырек вернул на полку.
- Лучше все-таки выпейте успокоительное. – Петрова неодобрительно смотрела на него.
- Спасибо, я обойдусь.
Игорь уселся обратно на стул и стал смотреть, как докторша ремонтирует Мишку, стараясь теперь уже не засмеяться невесть из-за чего.
Потом он отвез сонного Макарова к себе на Трусово, отпер дом, в подвале которого прятал тело Ивановского.
- Сиди здесь. Еда в холодильнике. Никому не звони, никуда не выходи, дверь не открывай, короче, тебя здесь нет, понял? – проинструктировал он своего квартиранта, собираясь уходить.
- Понял.
- Я поеду к тебе, разберусь там со всем. Если придёт кто из моих – не страшно, у них у всех ключи есть. Да, вот ещё что. Кто были эти трое?
- Понятия не имею, – сознался Макаров, осматриваясь. - Просто вломились и потребовали сообщить, где Ивановский.
- Значит, мне не нужно…проявлять к ним уважение?
- Да хоть собакам скорми! – зло отозвался Миша.
Машины по-прежнему стояли у ворот Макаровского дома, вокруг было тихо и безлюдно, как и полагается в конце рабочего дня. Все три тела лежали там же, где Игорь их и оставил. Он не стал включать свет, а осматривал каждого, подсвечивая себе фонариком телефона.
Увы, как он и предполагал, никаких документов у них с собой не было. Да и вообще ничего, что могло навести хоть на какой-то след – тоже. Вот разве что пистолеты… Но оружие Игорь трогать не стал. Ладно, хрен с ним.
Археолог взял окровавленную разделочную доску и нож, тщательно отмыл их с моющим средством, насухо вытер, нож вернул на место в посудник, а доску сунул в буфет к двум другим.  Теперь было нужно срочно решить, куда девать три тела.
Он присел на табуретку и крепко задумался, перебирая в уме варианты, даже вдруг подумал, не отвезти ли покойников на правый берег и выбросить в ерик Солянка, чтобы сошли за утопленников. Ага. А милиция их выловит, и спросит у соседей, а кто у нас тут поблизости живет? А десантник бывший с ПТСР, который в горячей точке служил! «Да нет у меня никакого ПТСР!» – возмутилась оптимистичная часть сознания. «Есть, есть!» – возразила рациональная часть, и Игорь стал думать снова. А потом аж хлопнул себя по лбу, рассердившись на собственную заторможенность. Нет, с ним определённо что-то не так, раз он битых полчаса не мог понять очевидное!
Пользуясь темнотой, Игорь сначала сел в чужую машину, осмотрел, видеорегистратора не обнаружил и завёл ее во двор, оставив Мишин транспорт на месте. Потом аккуратно сволок все тела, одно за другим, с крыльца, и усадил в салон, чтобы они казались спящими. Одного пришлось пристегнуть на переднем сиденье, потому что все трое сзади не поместились.
Он задёрнул занавески в доме, включил свет и снова тщательно осмотрел всё на предмет оставленных улик. Хорошо, что ему не пришло в голову пускать в ход оружие! А то б улик тут сейчас было – полная панамочка! Оно конечно, принцип «лучше старенький ТТ, чем дзюдо и каратэ» никто не отменял, но в данном случае всё-таки замечательно, что реализовывать его не пришлось…
После осмотра он поставил на кухне мебель, как она была до побоища, протер полотенцем всё, за что хватался в этот день, включая пуфик из прихожей, погасил свет, запер дверь, надвинул на самые глаза Мишкину бейсболку и выехал со двора на машине с мертвецами.
«Прямо ССД какая-то!» - ехидно думал археолог про то, как сейчас всё это выглядит со стороны, осторожно петляя по улицам и стараясь не попадать под камеры наблюдения. Бейсболка бейсболкой, а осторожность не повредит.
Он съехал с 5-й Зеленгинской, немного прокатился по Софьи Перовской, свернул на Началовское шоссе, с него вырулил на просёлочную дорогу у 3-й Тихореченской улицы и со стороны безлюдной грунтовки на территории садового товарищества завернул на Старое кладбище.
Вокруг стояла непроглядная тьма, едва разгоняемая мутным светом луны, скрытой облаками, и отблесками далёких огней промышленных зон.
Здесь был самый глухой, заброшенный и не посещаемый юго-восточный сектор некрополя, сплошь занятый солончаками, чудовищными зарослями камыша выше роста человека и безвозвратно размытыми могилами, которые никто не навещал. Хоронить здесь уже давным-давно запрещалось, и даже краеведы-любители, равно как и долбанутые любители кладбищенской романтики и магии, сюда носа не казали.
Поэтому Игорь в полном одиночестве, ничем и никем не нарушаемом, пристроил все три тела в густом камыше, посреди солёного озерца, стебли с шелестом сомкнулись, и вот уже ни следа от присутствия трёх неизвестных не осталось.
Игорь снова осмотрел машину изнутри, не нашел ничего обличающего, сел за руль и медленно тронулся вперед.
 Он проехал кладбище по колдобистой грунтовке насквозь, свернул на песчаную Тихореченскую улицу, которая тянулась через полузаброшенные дачные участки, потом по заросшему камышом берегу Кутума миновал бесконечные гаражи и свалки и, наконец, бросил машину около безымянного многоэтажного долгостроя рядом со Студенческой улицей, загнав ее в распахнутые ворота заброшенной стройки.
Отсюда он пешком дошел до Зеленгинской и сел в свою «ниву», припаркованную в темном переулке среди ветхих халабуд, ожидающих сноса.
У себя в угловом доме, как он окрестил бывшее соседское строение, Игорь застал мирно спящего на трухлявом диване Макарова, а в подвале по-прежнему без изменений лежал Ивановский.
Игорь немного постоял рядом с ним, думая о событиях этого дня, и о том, что, пожалуй, сам он достиг сегодня самого дна. Потому что теперь, выпустив пар, чувствовал себя спокойным, добрым и уравновешенным, уже не хотелось никого изнасиловать или убить, а хотелось просто вернуться к работе и снова стать хорошим мальчиком хотя бы на время. Отсалютовав Ивановскому бейсболкой, он направился, наконец, к себе домой, где его встретила соскучившаяся Ада.

Глава 6
Договор с Дьяволом
Раньше вся компания Игоря практически в полном составе по нескольку раз в год бывала в гостях у Ивана Александровича Лычкова, первого мужа Светки, местного олигарха, человека широкой души, гостеприимного и всегда готового прийти на выручку.
Но за последние полгода все они как-то ни разу не выбрались в Лычковский особняк, и из-за своей собственной загруженности, и из-за Ванькиной занятости в сфере нефтегазотранспортной деятельности.
Однако теперь у самого Игоря появилась более чем веская причина навестить Ивана Александровича.
 Прийти и спросить его обо всём напрямую, конечно, можно, он человек простой, отнесётся спокойно, но вот только слишком уж это прагматично, а оттого несколько…некрасиво. Игорь почел за лучшее украсить свой визит каким-никаким культурным поводом, а потому позвонил Пашке за советом.
- Да не вопрос! – отмахнулся Морозко. – Сделаем всё в лучшем виде.
- Что, устроишь им сеанс черной магии с разоблачением?
- Просто магии. Без разоблачения.
- Ну давай, Калиостро, дерзай, главное, чтоб мне спокойно с Лычковым поговорить.
Как там Морозко всё организовал, Игорь интересоваться не стал, главное, что уже через день ему позвонила Светка и велела явиться вместе с женой в гости к олигарху на Акварельную улицу.
- Ванькина жена приём устраивает, они нас всех зовут, - пояснила Светлана. – Паша картину им подарить собирается, которая Таньке понравилась на его выставке.
Пообщавшись с Макаровым, который немного очухался после вчерашнего, Игорь сообщил ему то, что и намеревался, когда ехал к нему на встречу в дом под куполом.
- Сначала расскажи мне, что ты знаешь о жене Ивановского, - потребовал Криушин, усевшись напротив своего собеседника за столом, где оба собрались позавтракать.
- О его жене? – удивился Макаров, пережевывая тост с сыром. – Да ничего особенного, я тебе уже рассказал, где она живет, и про то, что у них два взрослых сына…
- Нет, я имел в виду – о ней самой, ее отношениях с Ивановским, вот это меня интересует.
Михаил подумал немного, пожал плечами.
- Честно сказать, ничего такого я не знаю. Видел её, конечно, несколько раз, мои родители же еще с молодости с ними знакомы были. Ну, она занималась театральной деятельностью, то есть, не играла, а в администрации театров всегда работала. Во всяком случае, из этой сферы. Но, право слово, больше ничего и не вспомню…
- Ладно, тогда давай вот что вспомни. Месяц назад – что за приём в администрации губернатора был, на который Ивановский ходил?
Ответ Игорь уже знал, но решил получить версию Макарова.
- А, это в честь восьмого марта, награждение женщин – лучших руководителей года, там была официальная часть, потом, как обычно, концерт. Ивановский был там с женой.
- А ты там был?
- Нет, мне там совершенно нечего делать, - пожал плечами Макаров и отпил кофе. – Я просто в сети фотки видел.
- Так, а была у Ивановского любовница?
Макаров даже не донёс тост до рта.
- Любовница! А вот не знаю. Может, и была. То есть, я точно знаю, что вообще-то у него их было много, пару раз даже случались, уже давно, конфликты внутри… нашей организации из-за этого. Алексей наш Львович тот ещё…сатир. Но насчет последнего времени – врать не буду.
- У него, у Ивановского, много денег? Он очень богатый?
Макаров снова удивился.
- Опять-таки, Игорь, точно я не знаю. Я же рассказывал тебе, что наша организация – не то что бы такая уж организованная. Личная жизнь каждого никого особо не интересует, лишь бы он вносил вклад в общую работу. А тем более, откуда мне знать такие подробности про руководителя…
Игорь вздохнул. Да уж, Макаров сам просил его расследовать смерть Ивановского, а теперь ничего-то от него не узнаешь, будто это не он нуждался в услуге, а Игорю оно надо самому.
Причастность Киры Ганиной к случившемуся с её любовником пока не просматривалась. Как бы ни была измучена и испугана девушка во время разговора с Игорем, ничего такого важного она не сообщила. Как бы он ни строил допрос. Получалась какая-то банальная романтическая история в духе бульварных романов, где герой на старости лет втрескался в молодую красотку и мечтает начать с ней новую жизнь, чему препятствует надоевшая жена.
 Ивановский увидел Киру на том самом концерте в честь восьмого марта, она выступала вместе с танцевальной группой. А вообще-то, такие танцы – не ее профиль, она стриптизерша в ночном клубе, просто девочки попросили помочь… К концу приёма Ивановский записал Кирин телефон на купюре и сказал, что это будет его талисманом.
Роман раскручивался стремительно, но Кира, как показалось Игорю, и сама здорово влюбилась в Ивановского, а подозрения насчет её меркантильных планов пока не подтверждались. Что касается десятого апреля, то есть, того самого дня, когда она в последний раз была у Ивановского, то там и вовсе всё было скучно до одури. Обычное свидание, где было много секса, мало разговоров и даже не особенно много выпивки, если, конечно, не считать за таковую простую воду из графина, которую пили оба.
Честно говоря, уходя от Ганиной, Игорь даже пожалел о своей грубости, хотя извиняться, разумеется, не стал, предложив ей напоследок сидеть тихо, ни с кем о случившемся не говорить и Ивановского не разыскивать для ее и его же блага. Чёрт знает, если он прессанул её достаточно жёстко, может, она послушается и не натворит ничего. Хотя бы до тех пор, пока не прояснится хоть что-то.
Пока же у Игоря оставалась одна перспективная ниточка для поисков, связанная с камерами наблюдения в Приволжье, и вторая, связанная с Ваней Лычковым. Так что от приема у олигарха он ожидал многого.
То, что Светлана назвала «приёмом», таковым, конечно, не являлось. Татьяна Сергеевна, жена Лычкова, собрала довольно узкий круг друзей и знакомых, чтобы обсудить с ними свою новую идею.
Много лет она подвизалась в туристической отрасли, одной из первых стала развивать в городе исторический и религиозный туризм, но вот теперь решила немного поменять профиль деятельности.
Давно уже увлеклась она коллекционированием произведений искусства местных художников и дозрела до того, чтобы открыть свою собственную галерею современного искусства. Об этом она и хотела поговорить с Пашей, и директором картинной галереи Марией Ерёминой, и несколькими коллекционерами, а заодно были приглашены Светлана, Игорь с Адой и Кама с Юлей.
 Паша подарил Тане свою картину из только еще начатой серии «Будни доктора Фауста». Картина называлась «Договор с Дьяволом» и поражала какой-то эпичной мрачностью, вообще-то стилю Паши не свойственной. Так что она вызвала бурные обсуждения.
- Насколько я поняла, Фауст у тебя будет вовсе не гётевский, - предположила Ерёмина, разглядывая картину. – Это что-то более глубинное, лишенное романтики и, скорее, раннесредневековое.
- Так и есть, - соглашался художник. – Ведь есть такой трактат шестнадцатого века, «Исследование Фаустом преисподней», который, по преданию сам Фауст и написал. Так там изложен принцип, по которому вообще человек выстраивает отношения с сатаной. Суть в том, чтобы любить, цитирую, духов преисподней, и духов воздуха, которые распоряжаются этим миром, этой реальностью. Если вы хотите силы и всяких благ этого мира, то надо просить о них – у кого? Конечно, у Князя Мира сего. В общем, писать надо в профильные инстанции… И пишется такой договор кровью. Так что, если кто серьезно предавался колдовству, как доктор Фауст, без такого договора – ему никуда. Поэтому – да, всё довольно мрачно.
- А что насчет участия в шабашах и чёрных мессах? – поинтересовалась сама Татьяна Сергеевна. – О таком ведь все слышали…
- Без них тоже никуда, - усмехнулся Кама. – Я так понимал всегда, что и то, и другое – это ритуалы для узкого круга посвященных, закрытый клуб, так сказать…
- С жестким фейс-контролем! – поддержала Светка.
- Вот-вот.
- Ага, ведь еще в Ветхом Завете, в Книге пророка Исайи, есть строка «мы заключили союз со смертию и с преисподнею сделали договор», - заметила Светлана.
Пашка и Игорь невольно переглянулись: очень уж явным был намёк на всё, связанное с зельем Карла Ивановича Оссе и «неорганизованной организацией», в которую их так неожиданно приняли.
- Но вся хитрость в том, что платить по договору надо было своим телом и душой, - снова начал Паша. – И если тело – это часть мира Князя Тьмы, как ни крути, так что тут всё законно и справедливо, то душа – это не отсюда, это, как бы сказать, вроде колоссальных процентов по долгу, которые прописаны в договоре таким мелким шрифтом, что его никто не читает заранее. Такая хитрая лазейка для банка, и хитрая ловушка для клиента.
- Вот я вас слушаю, слушаю, господа философы, - вмешался сам Лычков, отпивая из своего стакана текилы, - и всё у меня сворачивает на мою работу. Когда тут речь про договоры с преисподней заходит, я сразу так и представляю или нашу геологоразведку, или буровиков, или новые нефтепроводы. Мы, получается, тоже что-то вроде договора с дьяволом заключаем, забираясь поглубже…в преисподнюю?
- А похоже! – довольно посмотрела на него бывшая жена. – Интересная идея, Вань!
- Не зря всякие рудокопы, и мастера-колодезники, и рудознатцы считались слугами дьявола, – поддержала Ада. – Как ни крути, а всё природопользование на…договоре с дьяволом основано.
Игорь понял, что лучшего момента заговорить с хозяином дома о своём деле просто не придумаешь.
- А кстати, скажи, Иван Саныч, вы ведь работаете и с нашими исследователями – геологами, географами там всякими?
- Да, случается, - подтвердил Лычков.
- И бывает, что кто-то прямо известный из их среды с вами сотрудничает? – гнул своё Криушин.
- Да конечно, деньги-то и академикам нужны, а иногда и проект им самим интересен, вот они и рады.
- Ага. Слушай, ну у меня тут есть один человек… Может, отойдем, поговорим? Чтобы всех не утомлять нудными подробностями, далёкими от искусства? – как бы невзначай предложил ему Игорь.
- Ладно, - Лычков пожал плечами, оттолкнулся от стойки бара, на которую опирался, и направился на балкон через высокую застекленную дверь в стиле ар-деко. Игорь поднялся из кресла и двинулся за ним.
Татьяна Сергеевна предложила гостям еще чаю и кофе, и все продолжили увлекательную беседу о дьяволе и средневековой мистике.
Лычков же, выйдя на воздух, немедленно достал сигарету, Игорь поднёс ему огоньку, закурил тоже.
- Эх, археолог, – олигарх насмешливо прищурился сквозь табачный дым. - Всё подкапываешь и клинья подбиваешь? А просто спросить – религия не позволяет?
- Что поделать! Профдеформация! – развёл руками Игорь.
- Ладно, деформированный, спрашивай, чего хотел на самом деле.
- Ты ведь недавно работал с геологом Ивановским, Алексеем Львовичем?
Лычков внимательно посмотрел на археолога.
- Было дело.
- Я вот о чем хочу знать. О договоре вашем…
- С Дьяволом?
- Наверное! А точнее – об изысканиях Ивановского в районе Енотаевки и проекте, совместном с твоей конторой, по созданию там особо охраняемой природной территории…типа парка юрского периода.
- Так. А что еще можешь уточнить?
- Больше – ничего.
- Ладно. Запоминай. Ивановский работал на мою фирму, разведка, в районе Енотаевки. И вдруг предложил мне организовать там нечто вроде заповедной территории, с запретом любой хозяйственной деятельности, охоты, с сохранением ландшафтов и с допуском туда только самых богатых и влиятельных клиентов.
- И чем он обосновал такое странное предложение? Там что, сад Гесперид, прости господи? Или озеро Лох-Несс?
Лычков насмешливо фыркнул.
- Судя по документам, которые он мне предоставил, там два озерца какие-то, с лечебными свойствами воды. Ну, как я понял, типа Тинаки вкупе с Баскунчаком, только маленькие и пресные. Сделать там не курорт, а типа зоны с первозданной природой, для дикого оздоровления. Дикого - в смысле – сам приехал, сам оздоровился. А чтобы была и выгода мне, и сохранение природы, Ивановский предложил организовать там что-то типа вип-зоны отдыха. С одной стороны, людям говорят об уникальности и пользе этого места, отсюда – большая плата за посещение. С другой, - это поможет отвадить оттуда всех, кто станет губить природу. Вот как-то так.
- А почему он к тебе обратился?
- А что такого! Он знает, что деньги у меня есть, и что мы все равно там свои работы ведем. Вот так бы двух зайцев и…
Неприятная догадка поразила Игоря, но он не подал и вида, только поблагодарил Лычкова, и оба вернулись к гостям.
К концу вечера он вытащил покурить в сад самого Пашку. Они отыскали глухой уголок у самого выхода на берег Болды, где никто не мог подслушать, и уселись прямо у маленькой частной пристани Лычкова.
Игорь, наконец, рассказал Паше всё, что случилось с момента обнаружения ими тела Ивановского в реке, умолчав, конечно, о подробностях своего посещения Киры и дома Макарова, равно как и о последствиях второго. Впрочем, Паше слова и не требовались: даже не включая свое шаманское зрение, как шутки ради он это называл, Морозко остро чувствовал касание тьмы, которая наполняла Игоря, в царство которой он зашёл далеко и, кажется, безвозвратно. Как говорится, перешёл на тёмную сторону Силы…
- И вот теперь, оказывается, стало ясно, что Ивановский нашел какие-то странные озёра, - закончил свой рассказ археолог, - ради которых аж целую вип-зону с охраной предложил организовать. И если вспомнить, что на собрании нам сказали, как Крашенинников чего-то там химичил с твоим образцом, не то с рецептом эликсира бессмертия, то возникает вопрос. А не мог ли Ивановский найти такой же источник, как мы – сам знаешь где?
Паша, молчавший почти всё время, пока Игорь говорил, теперь вздохнул, пересел поудобнее.
- Запросто. Такие места могут ведь ещё встречаться. По всей области. И твоя догадка очень даже правильная, я думаю. Тем более…Тем более, есть еще кое-что. Получается, это я частично виноват в случившемся с Ивановским.
Игорь только хмыкнул.
- Ты чего, его заколдовал?
- Да нет. Просто…Помнишь, как мы с тобой ходили первый раз в дом под куполом? И я принес им образец зелья?
- Конечно.
- Так вот, рецепт я им дал свой, а образец – вовсе не тот, что давал выпить всем нашим. Я туда налил той самой воды, которую мы набрали в …в стрекозином озере.
Игорь присвистнул.
- Ага. И они сделали ее анализ. А потом Ивановский наткнулся на те озера во время своей работы на Ваньку, провел анализ их воды – и – опа! – образцы совпали… Он припряг Крашенинникова, они убедились, что вода идентична. И смекнули, чем это пахнет…
- Ну да. Пахнет большими деньгами и большими проблемами. Он, видимо, понял, что в тайне сохранить находку не удастся, если ничего не предпринять, вот и решил заручиться помощью олигарха.
- А значит, то, что с ним случилось, может быть напрямую связано с этим его открытием.
- Но и тему женщин не сбрасывай со счетов, - предостерег художник. – Жена, узнавшая о молодой подружке, подружка, желающая развести любовника с женой… Тут я бы тоже еще покопал. Подружка-то эта, девушка-с-татуировкой-ириса, дома у него бывала. Бумаги видеть могла? Узнать что-то могла?
- Да могла, но она так и не расколо…То есть, ничего такого я от неё не узнал. И не похоже, что она понимает в этом хоть что-то. Ну…она всё-таки стриптизерша, а не промышленный шпион, как на мой взгляд.
- А что насчет его жены? – Паша закурил новую сигарету, протянул пачку Игорю.
- Под жену я пока не копал. Знаю только, что она в театральной среде тусуется, как Макаров сказал.
- Тю! Тогда всё просто, организую тебе с ней встречу. И завтра тебе дам знать.
- Спасибо, мужик. Помощь мне сейчас не повредит.
- Это уж точно. Выглядишь загруженным.

***
Спектакль «Идиот» в драмтеатре ставили уже не первый сезон, но сегодняшнее представление обещало быть просто феерическим.
 Увы, вовсе не по причине использования каких-то особенных декораций, или роскошных костюмов, или ослепительно звёздного актерского состава, а только лишь из-за заполнения зрительного зала старшеклассниками едва ли не всех ближайших школ, пригнанными сюда учителями русского и литературы.
Министерство образования сочло, что знакомство с персонажами великого Федора Михайловича посредством театра произведет на неокрепшие юные умы куда большее впечатление, чем простое чтение романа или даже просмотр фильмов, а потому спустило по школам разнарядку на посещение классами драмтеатра.
- Вечер обещает быть отнюдь не томным! – весело заметил Игорь, оглядывая зал, битком набитый гомонящей школотой и редкими учителями, потерянными в её пёстрой наэлектризованной массе.
- Да мы просто попали! – не оценила его оптимизма Светлана, которую Паша отправил на спектакль вместе с Игорем, чтобы она немного проветрилась и отвлеклась от семейных забот.
Из всей их большой компании только она одна и любила театр, остальных же затащить туда было просто невозможно. Ада театр тоже не жаловала, но конечно пошла бы вместе с мужем, да только вот уже второй день она была со своими аспирантами в Богдинско-Баскунчакском заповеднике, где проводили какой-то нудный мониторинг. Игорь же надеялся сегодня, так или иначе, подобраться к жене Ивановского. По фотографиям в соцсетях он знал, как она выглядит, оставалось только ее высмотреть вживую, а там уже дело техники.
- Стоило развестись, чтобы наконец-то оказаться вместе в театре! – с иронией заметила Светлана, покосившись на археолога из-за чёрного кружевного веера.
- Дорогая, только попроси, и будем хоть каждый день ходить! – Игорь с серьезным видом изящно склонился и поцеловал ей руку.
- Верю-верю! - капризно повела носом Морозко, грациозно обмахиваясь веером. – Может быть, и попрошу.
Пока они неспешно шли к своим местам в ложе, Игорь, машинально поддерживая бывшую жену под локоток, сканировал взглядом публику и сотрудников театра, подмечая каждую мелочь. При этом нужно было ещё ухитриться не наступать на шлейф чёрного блестящего платья, медленно волочившийся за Светкой по обтянутым красным плюшем ступеням.
Увы, вот уже дали третий звонок, а никаких следов присутствия Ивановской археолог пока так и не обнаружил.
Плотная масса школьников в партере, в ложах и на балконе непрерывно шевелилась, двигалась, издавала тревожный гул, будто от работающего трансформатора, и излучала в пространство неприятное напряжение.
 Начался спектакль, пока ещё ничем особенным не удивлявший, поскольку режиссер, видимо, решил придерживаться классики и всякими изысками не увлекаться. Свет в зале был сильно приглушен, но Игорь продолжал высматривать свой объект наблюдения. Безуспешно.
В антракте оба пошли покурить, тут Светка встретила свою давнюю знакомую Аню Воронцову, заведующую костюмерным цехом театра, поэтому курить они направились не на улицу, а в её кабинет. Игорь не очень хотел уходить из фойе, рассчитывая все-таки найти Ивановскую, но Светка – непонятно, специально, или неосознанно, просто по старой памяти, - тянула его за собой, прижимаясь крепко и настойчиво.
Они прошли через огромное хранилище костюмов, совмещенное с ателье, миновали несколько кладовых с фурнитурой, тканями и манекенами, по пути Воронцова со смехом рассказывала подружке свежие театральные новости, а заодно и местные сплетни, Светка вторила ей, вспоминая что-нибудь про общих знакомых.
- У нас же тут ЧП районного масштаба! – сообщила Анна, когда они все втроем жадно дымили в раскрытое окно кабинета. – Наш новый бутафор, совсем молодой ещё пацан, завёл натуральный роман с Капитаншей!
- Оо, нет! – с хохотом протянула Светка, едва не подавившись дымом. – И как же его угораздило?
- Как угораздило? Да…Мы сами в шоке. Ей пятьдесят семь, ему – двадцать девять…
- Ну как Дыбенко и Коллонтай, - пожал плечами Игорь.
- И прямо такие страсти, просто даже неожиданно…И они не особо скрываются даже! И иногда их можно запалить прямо в гримёрке чьей-то свободной, а раз даже девчонки сказали, что застукали их в костюмерной… А Наталья Илларионовна, ну, Капитанша, даже не смутилась! И велела им выйти вон и зайти попозже, будто училка! Будто она тут директор!
Светка хохотала, а Игорь удивленно посмотрел на Воронцову:
- А фамилия у Капитанши какая?
- Да Ивановская же! У нее муж – известный геолог, красивый, богатый и вообще приятный мужчина, не знаю, чего ее на бутафора Дениску потянуло…
Игорь даже забыл докурить, и пепел с сигареты длинным столбиком осыпался на его начищенные кожаные туфли. Светка заметила его рассеянность, вытащила окурок из его пальцев и быстро чмокнула в уголок губ:
- Не спи, замёрзнешь!
- Что, удивился? – засмеялась Анна. – Мы все вот тоже удивляемся до сих пор.
- А долго уже это у них? – полюбопытствовала Светка.
- Да с полгода уже. Все удивляются. Хотя, может, всё дело в том, что она тетка не бедная, вот он и…Хотя, кто его знает, может, конечно, и любовь…
Везенье Игоря на встрече со словоохотливой костюмершей не закончилось. Когда они шли обратно в зрительный зал, сама Капитанша попалась им навстречу в полутёмном служебном коридоре. Да еще и под ручку со своим амантом.
- О! Помяни чёрта! – прыснула со смеху Воронцова, когда в поле зрения возникла высокая величавая дама в длинном тёмно-красном бархатном платье и с высокой короной платиново-светлых волос. Игорь отметил, что внешне она напоминает Киру Ганину. Что же, видать, старина Ивановский остаётся верен своему женскому типажу. Просто решил, так сказать, сменить устаревшую модель на новую. А вот бутафор Денис оказался весьма красивым молодым человеком спортивного телосложения, и обнимал свою подругу за талию бережно и ласково.
- Анна! Почему у вас посторонние в служебном помещении? – сразу же поинтересовалась надменным тоном Ивановская, едва они поравнялись.
- Это не посторонние, а мой брат двоюродный с женой! – выпалила Воронцова, сходу сообразив, что рослый Игорь с его былинной внешностью куда больше похож на неё, чем чернявая тонкая Светка.
- Здравствуйте! – Игорь обворожительно улыбнулся, слегка склонив голову.
- Добрый вечер, - неохотно отозвалась дама.
- Привет, красавчик! – Светка развязно помахала пальчиками Денису.
- Привет! – не удержался от улыбки «красавчик», и все разошлись.
- Уф! Вот стерва-то! – пробурчала Воронцова, беспокойно оглядываясь.
Антракт заканчивался, поэтому Игорь и Светлана распрощались с гостеприимной заведующей костюмерным цехом и пошли в свою ложу досматривать  «Идиота».
Правда, Игорь не смотрел, а быстро прокручивал в уме новую информацию, совершенно перестав следить за происходящим на сцене.
Картина получалась - просто Кандинский, композиция номер хрен знает какой. Жена Ивановского, стало быть, уже полгода хороводится с молодым любовником. При этом у ее мужа тоже недавно появляется пассия. Что тут может быть дальше? Например, Ивановские вдруг оба решили начать новую жизнь с новыми людьми. Тогда как бы они стали это делать?
Ну, положим, любовник небогат, и Ивановская рассчитывает удержать его тем, что сможет предложить в материальном плане. Для этого при разводе ей нужно получить что-то с мужа. И лучше – побольше. А тот, в свою очередь, тоже хочет при разводе не дать себя ободрать, ему самому нужно на новую жизнь. Подъёмные, так сказать.
И тогда… Тогда, например, жене надо сделать так, чтобы виноват в измене и разводе оказался муж, и стрясти с него много денег. А что потребуется для этого? Установить за ним какую-то слежку? Ей нужны доказательства неверности мужа, и она их ищет…например, как в дурацких фильмах, через детектива. Частного. А детектив, допустим, ищет в хате Ивановского, и… И узнает о его реальной связи с Кирой… Вариантов, конечно, много, но тема с женой геолога тут явно была очень перспективной.  И нужно будет покопать ещё под этого бутафора…

***
Мандала Шестирукого Махакалы была почти достроена, и на послезавтра назначили обряд её торжественного разрушения.
Теперь, почти полностью готовая, сияющая чистыми минеральными красками, она производила сильное впечатление даже на неподготовленную публику, а уж ценители и вовсе замирали в восторге, созерцая ее едва ли не по нескольку часов.
Паша Морозко, усевшись в углу на стуле и закинув ногу на ногу, чтобы удобно было держать альбом, быстро делал зарисовки – портреты случайных людей, монахов, жанровые сценки, что разыгрывались там и тут. Что касается самой мандалы, то она теперь точно напоминала ему о договоре с дьяволом. Эта тема проникла и сюда.
Всматриваясь в центральный треугольник, наведенный песком глубокого синего цвета, художник невольно прокручивал в памяти средневековые рассказы о людях, подписавших такой договор, и особенно один из них, про настоятеля церкви по имени Теофил, который пошел в пустынное место и нарисовал гелиотропом или кровавиком треугольник на земле. По сторонам треугольника он ставит свечи, внизу пишет имя Иисуса и встает в треугольник с веткой орешника в руках, приготовившись. А потом заклинает о помощи и защите Люцифера, Вельзевула и Астарота, вызывает демона Люцифуга Рофокаля, которому отдает заранее написанный своей кровью на пергаменте договор.
Там было еще много всякого, но, в общем-то, значения это не имело. Главное – один и тот же принцип. Мандала Махакалы ведь тоже была нужна, чтобы призвать Махакалу и попросить его об исполнении разных желаний.
 Мы сами обращаемся за помощью к демонам, вызывая их из страны собственного разума, а потом не знаем, как услать их обратно, - подумал Паша, усмехаясь собственным мыслям.
К нему подошла Луиза, плюхнулась на соседний стул, вытянула ноги, громко выдохнула, заглянула в альбом.
- Устала! Меня так с работы уволят, если я всё время отпрашиваться сюда буду…Там сейчас новую выставку как раз монтируем, а я тут пропадаю…
- Ну, ничего, может, это как раз и есть самое важное для тебя, - обнадёжил Морозко. – Мы сами не знаем обычно, что из происходящего с нами действительно сильно влияет на нашу жизнь, а что оказывается несущественным.
- Ну а ты-то чего здесь торчишь? У тебя что, дома проблемы? Или на работе?
- Вовсе нет. Я тут набираю материал.
- Вот как! И для чего?
- Да как обычно, для будущих шедевров, - улыбнулся Паша.
Тут Луизу стала подзывать Валентина, и она, едва ли не со стоном поднявшись со стула, пошла помочь рассадить поудобнее толпу страждущих попасть на сеанс тибетского гадания мо.
Тут Паша заметил Диану Сергеевну Волгину, с которой познакомился на днях на приёме у жены Ивана Лычкова.
 Диана была заядлым коллекционером живописи и графики, но ее особенной страстью были старинные астрономические и морские приборы. Поскольку она много ездила за границу, то нередко покупала всякие редкости на аукционах, вот только увидеть ее необычное собрание могли немногие избранные. Поэтому горожане не знали ее как местного Третьякова, зато знали как начальника грузового порта в АЦКК. Эта изящная дама с милым приятным лицом держала портовое хозяйство железной рукой, и ее вотчина считалась одной из самых успешных и передовых на всём юге страны.
Диана как раз только вошла в двери и сейчас с кем-то раздраженно спорила по телефону, остановившись прямо в двух шагах от Паши, не видя или не замечая его.
- Тогда заявите уже в милицию, в ГАИ, это ваша работа, в конце концов. Если машина брошена уже так долго, причем – рядом с таким объектом, как наш, то нечего ей там делать! - она даже притопнула от недовольства каблуком.
- Вот пускай приезжают, увозят… Ну и что, что припаркована не в запрещенном месте…Разберитесь!
Дав отбой, Диана нервно сунула телефон в сумочку и огляделась. Паша сам помахал ей, она сразу узнала его, улыбнулась. Художник поднялся ей навстречу, поцеловал ручку.
- Диана Сергеевна, дорогая, вы сегодня просто ослепительны…Но кто же посмел вас расстроить? – тут же принялся зачаровывать ее цыган.
- Ох, Павел…
- Андреевич!
- Ох, да постоянно какие-то недоразумения, на которые приходится тратить свое время!.. У порта чуть не со Дня космонавтики кто-то бросил машину, и с тех пор она так там и скучает. А мне там чужое транспортное средство, неизвестно чье и зачем, совершенно не нужно. А если она взрывчаткой вообще начинена?
- А какая машина? Старая совсем или, может, после аварии? – посочувствовал Паша.
- Нет, новая, дорогой белый джип, я в их марках не разбираюсь…
Паша же буквально замер на месте. А не тот ли это джип, который так жаждет отыскать Игорь Петрович? Надо было срочно проверить!
Морозко ещё поболтал с Дианой, которая интересовалась покупкой его картины, ненавязчиво выяснил, где именно стоит бесхозный транспорт, потом отвёл ее к Валентине, чтобы та провела важную и занятую гостью к врачу тибетской медицины без очереди, а сам поехал прямиком в АЦКК. Пока сотрудники Дианы не проявили служебное рвение и не вызвали эвакуатор или ментов. По пути он написал Игорю и велел прислать номер машины Ивановского.
Брошенная тачка Ивановского, уже покрывшаяся пылью и основательно обгаженная чайками, грустно стояла в одном из безымянных проулочков, которые разделяли служебные постройки и хозяйственные корпуса разных фирм, имевших выход к реке. С одной стороны как раз тянулась ограда порта, с другой – глухая стена гаражного комплекса. Как назло, ни одной камеры наблюдения Паша тут не увидел: место было глухое, безлюдное, но для того, чтобы укрыться – самое подходящее.
Он обошел машину, внимательно осмотрел на предмет повреждений, попытался заглянуть в салон, но тонированные стёкла мешали это сделать. Осмотрел место, спустился к реке.
Здесь и правда можно было легко упасть в воду, а скользкий берег и илистое дно не дали бы выбраться обратно. В принципе, ничто не мешало Ивановскому свалиться  в воду именно здесь. А возможно, ему кто-то ещё и помог. В идеале, нужно было найти телефон геолога и узнать, с кем он разговаривал в тот самый момент…
Позади него зашуршал гравий, художник обернулся, увидел подходившего Игоря.
- Вот спасибо тебе, мужик! – искренне обрадовался археолог. – А то по камерам наблюдения от пристани в Приволжье досюда я искал бы этот драндулет еще года два!
- Наверное, его телефон, если нам повезёт, остался там, внутри.
- А вот сейчас и узнаем!
- Как насчёт сигнализации?
- Да и хрен с ней! Сойдёт за ограбление.
Игорь шагнул к джипу и выбил боковое стекло, сигнализация взвыла, археолог просунулся внутрь и открыл дверь.
- Бинго! – крикнул он радостно, выпрямился и помахал телефоном. – На полу валялся…
- А еще что-нибудь интересное? – Паша старался тоже заглянуть внутрь машины.
Игорь, не обращая внимания на противные завывания сигналки, деловито осматривал салон, стараясь ничего не хватать руками.
Но особо интересного не нашел. В бардачке был фонарик, упаковка влажных спиртовых салфеток, на заднем сиденье валялся свитер и бутылка минеральной воды.
Забрав с собой видеорегистратор, друзья закрыли дверь джипа и поспешили ретироваться, пока на тоскливый зов автосигнализации не прибыли милиция и ГАИ. Пешком они дошагали до своих машин, предусмотрительно припаркованных на стоянке  у заправки, не доезжая АЦКК.
***
- Я тебе чего показать хочу!  - сияющая Аня Волкова ввалилась в дверь, почти оттолкнув Аду в сторону. – Ты просто офигеешь!
Ада, едва успевшая переодеться с дороги и еще не очухавшаяся от недели в полевых условиях, уже офигела и так. Что уж такого у невесты Юрика могло случиться, что ей надо было непременно дотащиться аж на другой берег Волги!
На всякий случай она с тревогой принюхивалась, опасаясь почуять запах перегара, однако Анечка была, вроде бы, трезвая. Вот разве что чрезмерно веселая и взбудораженная. 
Аня уже разулась, ворвалась в гостиную, Ада вошла следом.
- Так, закрой глаза и не подглядывай! – радостно приказала Волкова.
Ада нехотя повиновалась и старательно зажмурилась.
- Открывай! – скомандовала гостья.
Ада открыла – и невольно отшатнулась.
- ****ь! - не удержалась доктор наук. – Что это?!
- Это наш с Юрочкой сын! Такой, какой он на снимке УЗИ!
Аня стояла перед ней с задранной футболкой и приспущенными джинсами, с гордостью демонстрируя живот, внизу которого красовалась здоровенная цветная татуировка в виде свернувшегося человеческого эмбриона.
Ада вытаращилась на нее, стараясь переварить сразу такой объем информации. Если новоиспеченный папаша увидит этот шедевр бодиарта, как бы его кондратий не хватил.
- Ого! Ого, Ань! Поздравляю! – наконец, пришла в себя Ада. – Здорово! Очень за вас рада! И татуировка…ну, очень красивая. А сам Рыжик ее видел?
- Нет пока! Она сегодняшняя! А свадьба у нас меньше, чем через месяц.
- Наконец-то! Давно пора… Слушай, пойдем на кухню, я хоть чаем тебя напою, расскажешь про…про всё, а то мы какие-то загруженные в последнее время, и давно друг с другом не общались нормально.
Судя по содержимому холодильника, Игорь в ее короткое отсутствие питался исключительно коньяком, и не то что ничего себе не готовил, но даже, похоже, ничего и не покупал готового. А скорее всего, просто злоупотребил гостеприимством Луизы и ее кулинарными способностями. Тем более, что она и так в эти дни накрывала стол для монахов.
Игорь и Фридрих должны были вернуться сегодня лишь ближе к полуночи, так что у Ады оставалось время приготовить нормальный ужин. А для этого еще надо успеть смотаться в магазин и докупить продуктов.
Она быстро заварила чай, налила гостье.
- Слушай, но неужели ты приехала специально мне татуху показать? – на всякий случай уточнила хозяйка.
- Да не только, - весело отмахнулась Аня, - а еще просто поболтать. Ну, давно уже не болтали ведь!
- Да, конечно, нет проблем. Только…Только вот про детей, беременность и всё такое прочее тебе, наверное, всё-таки лучше со Светой поговорить. У нее хоть опыт в этом деле есть…
- Да это конечно, но пока я приехала к тебе!
Ада все-таки заметила, что Аня слишком взбудоражена, и это ее немного насторожило. Поэтому она ушла в дальнюю комнату и набрала Даркевского.
- Юрий Дмитриевич, - начала она противно-официальным тоном, - это Ада Анатольевна Шемахина-Криушина беспокоит!
- Ну привет, Ада Анатольевна! – засмеялся Юрик. – А чего мы сегодня такие официальные?
- А это чтоб тебя подготовить морально к прикольной новости! – захохотала Ада. – Короче, давай ноги в руки и дуй ко мне, на Трусово. Прямо сейчас!
Не дожидаясь его ответа, она сбросила звонок и вернулась к Ане, принялась готовить еду, параллельно расспрашивая подругу о ее житье-бытье.
Юрик прибыл через тридцать минут – наверное, просто сел на трамвайчик прямо на пристани перед своим домом, а высадился уже на правом берегу на пристани у бонзавода, от которой идти до их владений было три минуты.
- Так, стоять, - Ада уперлась ладонью в грудь гостя, едва открыв ему дверь. – Сейчас увидишь кое-что жуткое, но постарайся не вопить от ужаса, как коала на дереве, хорошо?
- Да что это ты меня пугаешь, Адочка? – уже начал волноваться Рыжик. – Что-то случилось?
- И да, и нет. Идём! – и потянула его за собой в кухню. – Вот.
- Аня! – удивился Юрик. – Ты, оказывается, здесь! А я уже волноваться начал, что тебя долго нет после работы…
- У нее сюрприз, - сразу перешла к делу Ада.
По правде говоря, ей не особенно хотелось впутываться в психологические драмы будущей семьи, а хотелось спокойно приготовить ужин Игорю и спровадить гостей еще до его возвращения. Он и так устанет, как собака. Да и ей хотелось после своей командировки хотя бы нормально помыться. А еще часов в восемь вернутся из хурула после очередного церемониального дня Валя с Луизой и всей делегацией лам, и уж тогда точно будет не до гостей.
- Садись, Юр, чаю налью, - Ада быстро поставила на стол еще чашку.
- А что за сюрприз?
- Давай, порадуй его! – почти приказала Ада.
Аня повторила всё то же самое, что и час назад, оголив свою татуировку с эмбрионом.
Юрик, которому разрешили, наконец, открыть глаза, сразу же поперхнулся и отчаянно закашлялся, так что Аде пришлось колотить его по спине. И это еще она его ведь предупредила!
- Боже… боже! – наконец, смог выдохнуть он. – Аня…Это…Очень…очень красиво. Да.
- Как хорошо, что тебе понравилось! – так и засияла Волкова, спешно натягивая джинсы и опуская подол футболки.
- А особенно понравится врачам в роддоме! – захохотала циничная Шемахина-Криушина. – Они еще селфи станут с тобой делать!
- Так ты уже знаешь!
- Да. Поздравляю вас обоих…Вы уже нашим сказали?
- Пока нет.
- А почему же?
- Хотим сказать, когда соберёмся все вместе.
- Так, может, если мы всё равно пойдем на обряд разрушения мандалы Махакалы, после него и собраться? Хоть вот у нас, - предложила Ада.
- Очень хорошая мысль, - одобрил Юрик.
- Тогда я предложу Игорю, когда он сегодня приедет. Я и сама, по правде, только из поездки…
- Ох, а мы тебя тут отвлекаем! – сразу же понял тонкий намёк Даркевский. – Наверное, Ань, нам лучше поехать домой…Ведь и ты после работы, устала же, наверное.
Проводив гостей, Ада решила, наконец, все-таки уже затопить баню к возвращению Игоря, и вышла во двор. На обратном пути она свернула по дорожке, которая была близко к соседнему, новоприобретенному участку, и вдруг заметила боковым зреньем какое-то движенье в окне старого дома, который Игорь не стал сносить. Хм! Туда кто-то забрался, что ли?
Ада злобно фыркнула, быстро вышла из калитки и завернула в соседний двор, решительно направилась к дому и дёрнула дверь. Заперта! Что еще за хрень?!
Выругавшись, она снова вернулась к себе, взяла запасную связку ключей и теперь уже просто отперла дверь, даже ни на секунду не задумавшись о том, что в доме может быть, например, грабитель, или наркоман, или черт знает кто ещё, и ей бы следовало быть осторожнее. Она же просто включила свет – и застыла на месте.
За столом в кухне сидел и пил кофе незнакомый черноволосый мужик с многодневной щетиной на физиономии, одетый в старый банный халат Игоря и читавший что-то в его же старом планшете.
- Вечер добрый, - язвительно сказала Ада. – А вы, я прямо дико извиняюсь, кто такой?
- Я Макаров, Михаил, - немного растерялся незнакомец. - Добрый вечер, Ада Анатольевна! Я сейчас всё объясню…
И рассказал действительно - не всё, но многое, начиная с первого приглашения Игоря и Паши в дом с куполом и заканчивая расследованием дела Ивановского. Впрочем, Макаров не хотел радовать жену Игоря подробностями своего избавления от трёх непонятных посетителей, но она всё равно загнала его в тупик наводящими вопросами и даже разозлила своей настойчивостью.
- Ох, Миша, да не стесняйтесь вы, - усмехнулась Ада. – Я же вижу, что у вас рука повреждена, и чуваки какие-то мутные на вас напали, и Игорь вам помог. Я же не дура, понимаю, что он же не просто вежливо попросил их убраться прочь.
Макаров немного замялся, посмотрев на Аду пристально.
- И вы спокойно к такому относитесь?
- К какому?
- Что Игорь Петрович может убить человека. Или нескольких…
Жена археолога пожала плечами.
- Игорь Петрович может делать всё, что сочтёт нужным. А вы ему хоть спасибо сказали? За всё?
- Ну конечно.
- Ладно. А Ивановского вы сегодня проверяли?
- Лежит без изменений, - вздохнул Михаил.
 - Ладно, - Ада поднялась из-за стола, отставила в сторону пустую чашку от кофе. – Вы пока будете продолжать конспирироваться?
- Придется. Поэтому останусь пока здесь.
- Хорошо. Тогда я вам попозже, когда ужин будет готов, принесу сюда перекусить. В смысле, нормальной еды.
Ада заперла дверь, оставив Макарова в обществе планшета, и вернулась к себе. Вот теперь понятно, почему все эти дни Игорь такой разобранный. И ведь есть с чего!

Глава 7
Уровни реальности

На обряд разрушения мандалы собралось столько народу, что хурул едва вместил всех желающих. Валентина с утра была на взводе, беспокоясь о том, что могут возникнуть непредвиденные накладки, а потому безжалостно гоняла и Луизу, и Шурика, и Фридриха, едва тот попадался ей под руку.
 Даже его предложение отремонтировать дом на недавно купленном участке и всегда использовать его как гостевое жилье для монахов ее не смягчило, поскольку сегодняшняя церемония должна была пройти без сучка, без задоринки, а туманное будущее волновало ее куда меньше.
Конечно, велено было явиться и всей компании, и никакие отговорки не принимались, поэтому университетским преподам пришлось переносить свои занятия, а Юрик даже привел на обряд магистрантов и старшекурсников, которые не так давно увлеченно дискутировали с ним о лабиринте.
К началу церемонии все были в сборе, сидели на коврах в первом ряду, куда разместил их Саша, и добросовестно настроились подключиться к космосу, как клятвенно заверил Игорь друга. Паша и Светлана даже специально отсели подальше друг от друга, чтобы не отвлекаться от мистерии.
И вот уже зазвенели колокольчики, и монахи гортанными голосами затянули первую мантру, неуклонно погружавшую зрителей в атмосферу далёких тибетских монастырей.
Глаза разбегались от пестроты ярких красок: многоцветная мандала в центре зала, красно-желтые церемониальные одежды лам и их высокие желтые шапки с ворсистыми гребнями, подношения в блюдах и чашах, расставленные на столе у алтаря, иконы-тханка по стенам хурула, огромные корзины и букеты живых цветов повсюду на полу, узорчатые ковры и подушки, на которых разместилась пестро одетая публика.
Сам настоятель во главе процессии монахов начал обход мандалы, и вот уже склонился над ней и одним быстрым, жестким движением щётки размёл идеальный контур фигуры, сломал ее совершенную геометрию, и стал постепенно, широкими мазками, сметать ее всю от краев к центру, превращая чистые яркие краски в неопределенную серую пыль.
 «Живопись наоборот», - подумал Паша, глядя на этот акт антитворения, - «от космоса к хаосу».
Весь песок, бывший еще недавно мандалой, монахи собрали в красивый сосуд, откуда теперь его предстояло насыпать понемногу в маленькие мешочки, которые из рук настоятеля получал каждый, кто подходил к нему за благословением. Эдакое причастие по-буддийски. На запястье при этом повязывалась красная или жёлтая шелковая нитка.
- Всё, я выдохся, - сознался Сашка Игорю. – Валя меня совсем укатала. Еще парочка таких марафонов – и я перейду в католицизм!
- Или вступи в комсомол, - подколол Игорь.
- Ну, разве что посмертно!
Когда уже к вечеру всё, наконец, закончилось, усталых монахов отвезли отдыхать, а гости разошлись, Игорь и его рыцари круглого стола остались помочь привести хурул в порядок.
- Валя, езжай домой с Фридрихом, а мы тут все уберём, полы помоем, а потом приедем все вместе, - распорядился Игорь, видя, что глава буддийской общины совсем спеклась от усталости.
 - И Луизу тоже заберите, - добавил Сашка.
Ада, сообразив, быстро подпрягла Аню Волкову к самой лёгкой работе – привести в порядок стол с подношениями, а то мало ли, ещё станет ей плохо от физических нагрузок.
Все остальные взялись за уборку обширного помещения хурула и прилегающей территории. А почти через три часа, наконец, добрались до «феодального поместья», где и устроились в доме Игоря просто попить чаю или чего покрепче и, наконец, нормально пообщаться.
Вошедший последним Саня немного задержался в дверях, пользуясь возможностью увидеть сразу всю компанию со стороны.
Морозки бесстыдно обжимаются у подоконника, не обращая внимания на присутствие в комнате еще десяти человек.
Луиза свернулась в глубоком кресле и рассеянно тычет в свой планшет.
Игорь присел на край стола и с кем-то злобно ругается по телефону, мат так и сыплется через каждые два слова. Рядом с ним стоит Вебер, безуспешно пытаясь привлечь к себе внимание археолога и вставить хоть слово.
Ада сидит за столом рядом с Игорем и сосредоточенно красит глаза.
Аня отрешённо грызёт соленые печенья из пачки, даже не обращая внимания на то, что она почти опустела, а Юрик с умилением смотрит на нее, не сводя глаз.
Кама сбрасывает в ноутбук отснятые сегодня фотографии, а Юля нетерпеливо светлит взглядом кофеварку, которая с фырчаньем и бульканьем цедит в стеклянную ёмкость последние капли готового кофе.
 - Валя попозже придет, - сообщил Карагалиев, и все словно очнулись, поняли, где находятся, собрались за стол, расселись, становясь снова одной большой дружной компанией, а не кучкой разрозненных незнакомцев.
Сначала обсудили впечатления дня сегодняшнего, потом заговорили о последних городских новостях, потом - невесть как перешли к теме лабиринта, а от него – почему-то скатились на обсуждение нового фильма о вампирах, который только вышел на экраны и вызвал большой скандал своей запредельной чернушностью и натуралистичностью.
- Честно говоря, тема эта уже такая немодная, что вообще странно, почему режиссер за нее взялся, - пожал плечами Юрик.
- А по мне, так она вечная, - засмеялся Кама.
- Ну давайте попробуем подойти к теме вампиризма хоть сколько-то научно! – рассердился вдруг Сашка. – Представим, что вампиры – реальность, а не сказка, и просто возьмём все наиболее распространенные штампы про них, и подумаем сами!
- Они холодные, как лёд! – со смехом вставила Светка.
- Они боятся чеснока! – добавила Ада.
- Они боятся солнца! – добавил Паша.
- Они ведут ночную жизнь! – уточнил Кама.
- Их можно убить осиновым колом в сердце,  - Юля даже поёжилась.
- И еще – отрубив им голову, - напомнила Луиза.
- Они страшно сильные и на них всё заживает с бешеной скоростью, - закончил Игорь.
- Еще они боятся креста и святой воды, умеют летать, а спят в гробах с землей, - вздохнул Юрик. – Вот, кажется и всё.
- Еще пьют кровь, конечно, - добавил Вебер. – И живут вечно.
Тут пришла Валя, ей быстро налили кофе и усадили за стол рядом с дочерью.
- Супер, - подытожил Шурик. – А теперь включаем мозг. Например, никого не напрягает, что они быстро регенерируют, но при этом почему-то холодные?
- Меня, - согласилась Ада. – Если у них такая быстрая регенерация тканей, значит - бешеная скорость обменных процессов и – как следствие – очень высокая температура тела. В них как бы всё сгорает. Будь они холодные, не могли бы восстанавливаться. Сюда же плюсуется и кол, и отрубание головы. С головой всё ясно, а пробить колом сердце – значит, уничтожить главный мотор и остановить кровообращение, а с ним – и регенерацию. Причем кол именно надо было оставить в теле.
- А что начет солнца? – сказала Светка. – Может, все дело в том, что именно ультрафиолет вызывает быстрое фотостарение и даже рак кожи? И на солнце у них обменные процессы еще ускорялись – ну, как бы уже до критического уровня?
- Похоже на правду, - кивнул Юрик. – Только это не значит, что они в пепел сгорали, а просто – могли от солнца заработать себе быстрые и необратимые повреждения. Необратимые именно потому, что свет мешал регенерации, нарушал эту способность. Как некая мутация происходила…
- Ну тогда и про ночь сюда относится, - заметил Игорь. – Может, у них очень обостренное зрение, и яркий свет им неприятен. Вот отсюда и ночной образ жизни. И чеснок с его резким острым запахом – тоже. Тяжело было переносить такую вонь. Кошки же, и собаки тоже имеют чудовищную чувствительность к запахам, а человек может их даже вовсе не слышать и не ощущать.
- А что насчет креста?   - усмехнулся Кама. – Он на что влиял?
- Ну, про крест может быть как раз таки художественным вымыслом! – отмахнулась Светка.  – Как и про способность летать.
- А может, они не летали, как птицы, а просто умели хорошо прыгать, как Тарзан! Или Маугли, - предложила Луиза.
- Очень даже, - похвалил ее Сашка. – Вот это похоже на правду.
- Ну, и мы подошли к главной проблеме, - напомнил Вебер. – К жажде крови и бессмертию.
- А тут вообще всё просто, как три копейки! – торжествующе возгласил Сашка. – Кровь – это самое питательное вещество, и легко усваивается, и организму вампира не надо тратить энергию на расщепление пищи, а можно усвоить ее почти сразу. Вспомним советский детский гематоген для истощенных детей – его ведь из крови делали. У вампиров же всё – на ускорке, всё существование, понятно? И нет времени и сил на переваривание грубой пищи. А раз они всё время регенерируют, то с чего им умирать? Обновился, перезагрузился – и вперёд, к строительству светлого будущего!
- А почему тогда у них такая сильная жажда крови? – робко уточнила Аня, доселе молчавшая.
- Хех! – возмутился вдруг Кама. – А ты попробуй весь день что-нибудь делать, тяжелое физическое, и не жрать. И посмотрю я, с какой скоростью ты на еду вечером набросишься!
- Да я когда голодная, и то злая, как чёрт! – поддержала его Светка. – Да я саму тарелку сожрать готова! И бросаюсь на всех.
- А мы забыли еще клыки! – едва ли не ужаснулась Анечка. – У них же еще клыки!
- Да скорее всего, они просто зубы себе подтачивали сами, чтобы кровь быстрее и проще пить было, - отмахнулся Карагалиев. – Или вообще какие-то накладки на зубы использовали. Вот и вся тайна.
- Но получается, что если вампиром можно стать после укуса вампира, то, значит, эта способность передается, как вирус? – предложила Ада.
- Или – как сепсис развивается, - задумчиво парировал Игорь.
- Больше похоже на второе, - одобрил его Паша. – Некий чужеродный белок попадает в кровь, организм с ним сражается…Если выжил – сам стал таким. Если нет – извините.
- И чем же тогда это не вирус? – не сдавалась Ада.
- А тем, что вирус вампиризма еще никто не выявил, и науке он неизвестен! – Пашка посмотрел на нее насмешливо.
- Боже, вот всех вас как послушаешь – так потом всю ночь кошмары снятся! – заключила усталая Валентина. – Нет бы о чем-то приятном…
- А у нас есть приятная новость! – просияла Аня.
- Наконец-то, - вздохнула Ада, еще с начала этих посиделок ожидавшая, так сказать, каминг-аута Юрика и Ани.
- У нас будет сын! – заявил радостный Юрик, после чего всякое подобие порядка было утрачено, все дружно бросились душить свежеиспеченных родителей в объятьях, поздравлять, засыпать советами, а потом и беспробудно бухать на радостях.

***
Родители радостно махали из зоны приёма багажа, и вот уже прошли в двери вместе с другими пассажирами.
- Мой дорогой мальчик! – радостно воскликнула мать и обняла Игоря за шею, пригнула к себе и расцеловала в обе щеки, даже не посетовав на то, что он снова обросший и небритый, как каторжанин.
Выглядела Марианна Викторовна отлично, посвежевшей, счастливой, волосы явно покрашены каким-то хитрым способом, так что казались причудливо полосатыми, тонкие загорелые руки покрыты узорами, нанесёнными хной.
Отец тоже загорел, был бодр, отлично причёсан и побрит, как и всегда, но зато, вопреки обыкновению, без галстука и пиджака, рукава рубашки небрежно закатаны.
Пока Игорь обнимал отца, забирал у него из рук багаж, мать так и сыпала вопросами, будто стараясь за минуту узнать новости последних трех месяцев.
- Ладно, мальчики, скорее поехали домой, я проголодалась, как зверь! – заключила, наконец, Марианна и взяла Петра Дмитриевича под руку.
- А как же твоя диета, дорогая? – подколол отец.
- Да к чёрту диету, дорогой! Умираю с голоду! – засмеялась Марианна, и все трое побрели к автостоянке, причем Криушин-старший бесцеремонно ухватил жену пониже спины, чего сроду не позволял себе на людях. Игорь только качал головой, поспевая за ними следом с тяжёлыми сумками. Да уж, предки зажигают не по-детски!
Дома их дожидалась Ада с уже накрытым столом, однако она и Игорь долго засиживаться не собирались, понимая, что старшему поколению нужно отдохнуть с дороги.
Тем не менее, родители настояли, чтобы они отпраздновали, как следует, в том числе – и неожиданную женитьбу сына. Так что бурного веселья избежать не удалось, и заканчиваться оно, кажется, не собиралось, хотя наступил уже поздний вечер.
- У твоей матери созрел новый проект, поскольку организованное ею агентство для возрастных моделей ей уже успело надоесть, - доверительно сообщил Игорю отец, когда они вышли покурить на балкон.
- Ого! И что она хочет скреативить на этот раз? – засмеялся Криушин-младший.
- Брачное агентство.
Игорь едва не подавился дымом, но все-таки взял себя в руки и вежливо покивал.
- Ну, если ей так хочется…
- Она получила слишком много впечатлений в Каире, и теперь ей надо их во что-то переплавить, так сказать.
- Ну, я рад. Всё лучше, чем депрессия и упадок духа! – с мудрым видом поддержал Игорь отца. – Следующее агентство, которое она откроет, по логике вещей, будет похоронное!
Они с Петром Дмитриевичем переглянулись и от души расхохотались.
К полуночи Марианна Викторовна так набралась, что муж отнёс ее в спальню на руках, после чего все оставшиеся члены семьи пожелали друг другу спокойной ночи и тоже разошлись по комнатам.
Вот только часа в три утра Ада выползла из кровати, стараясь не разбудить безмятежно спящего Игоря, закуталась в его рубашку и потащилась, как сомнамбула, на кухню попить воды. Желательно – прямо из-под крана. Бухать надо завязывать, думала она. Однозначно.
Не включая света, она прошлёпала босыми ногами к раковине, включила воду – и едва не схватила инфаркт: в раскрытое окно курил Петр Дмитриевич, а она умудрилась его не заметить.
- Уф! Ну и напугали вы меня! – выдохнула она, поняв, наконец, кому принадлежит высокий тёмный силуэт на мутно-сером фоне. Хозяин квартиры тоже был босиком, в одних только пижамных штанах, так что Ада на всякий случай не стала пялиться на него слишком пристально. Она же не виновата, что отец и сын похожи, как черти, и оба такие…сильнодействующие.
- Не спится? – поинтересовался он, затушив окурок в пепельнице, стоявшей на подоконнике.
- Думаю, что пора бросать пить, - усмехнулась Ада, нагибаясь над раковиной и жадно глотая холодную воду прямо из-под крана: искать стакан было лень.
Поплескав воды себе на лицо, она закрутила кран и посмотрела на Петра Дмитриевича. В темноте, едва растворяемой отсветами уличных огней, вся кухня, мебель и сами они казались каким-то театром теней, где всё – ненастоящее, призрачное, непривычное…
- А вам тоже не спится?  - посочувствовала Ада. - После дороги? У меня так бывает. Потом уснуть не могу, даже если с ног валюсь…
- От такого есть старый проверенный способ, - отозвался Криушин-старший, шагнул к столу и откупорил одну из недопитых бутылок, налил в два стакана. – Иди-ка сюда.
Ада послушалась, подошла.
- Держи, - он протянул ей стакан.
Ада неуверенно взяла, вдохнула: похоже, коньяк.
Петр Дмитриевич притянул её к себе за талию.
- Давай-ка на брудершафт, Адочка, - ласково приказал он ей чуть ли не на ухо, обдавая приятным тонким ароматом туалетной воды и табака.
- И что мне, вас прилюдно на «ты» называть? – пробовала она отшутиться, против воли подчиняясь его обаянию.
- Зачем же прилюдно. Когда мы вдвоём…
Аду вроде бы и смешило происходящее, и в то же время она совсем поплыла: не зря ведь сама говорила Игорю, что его папа - как удав Каа с бандар-логами. И вот сейчас она чувствовала себя бандар-логом, идущим прямо ему в пасть. Поэтому и не отказалась сразу, сцепила свою руку с его, выпила коньяк залпом, и не успела ахнуть, как Криушин-старший прижал её к себе и поймал губами ее губы. Поцелуй был так хорош, что у неё подкосились ноги, и она безвольно обхватила его за шею, чтобы не упасть.
- Вообще-то…я жена…вашего сына… - наконец, сумела она выдохнуть.
- Сладкая моя, нет такой женщины, которую я бы не уговорил, - засмеялся Петр Дмитриевич и продолжил начатое, крепко взяв её пальцами за подбородок.
 И в тот самый момент, когда она уже совсем потеряла голову, её вдруг осенило.
В доли секунды вся картина предстала ей как бы со стороны, и она поняла, что же именно случилось с геологом Ивановским.
Из-за этого сознание её мигом прояснилось, и она резко вырвалась из рук Петра Дмитриевича, тяжело дыша.
- Не здесь! – жестко сказала она, глядя ему в глаза. – И не сейчас, когда Игорь спит в соседней комнате!
Не дожидаясь его реакции, она моментально ретировалась из кухни. Потому что если он вдруг догонит её и снова схватит, вырываться она уже точно не станет…
Она сразу же безжалостно растолкала спящего мужа.
- Я знаю, что случилось с Ивановским! – прошипела она замогильным шепотом. – Он…
Игорь моментально закрыл ей рот ладонью, свалил рядом с собой на кровать.
- Тихо! – приказал он шепотом. – Ни слова! Скажешь утром, на улице, поняла?
Ада только молча таращилась на него, стараясь отогнуть его пальцы, перекрывшие ей воздух.
Игорь убрал руку, и Ада шумно вдохнула.
- Поняла, хорошо! – прошипела она.
- Молодец… И не шатайся ночью по квартире, ты ведь понимаешь, что отец давно положил на тебя глаз, а он привык получать желаемое… Давай лучше ещё поспим!
Ада улеглась рядом и в сердцах сунула голову под подушку. Ну и семейка у нас, нечего сказать! – подумала она со злостью. Просто какая-то палата номер шесть!
Гостеприимную квартиру на Коммунистической улице Игорь и Ада покинули с утра пораньше, пока родители еще спали. На столе оставили записку с наилучшими пожеланиями, благодарностями за отличный вечер и обещаниями скоро увидеться.
- Так ты правда поняла, что случилось с Ивановским? – первым делом спросил Игорь жену, едва они вышли за порог и стали спускаться по лестнице.
- Ну конечно! Стала бы я будить тебя посреди ночи из-за ерунды!
- Тогда можешь уже сказать…Дома, сама понимаешь, мало ли кто мог услышать…
- Ладно. В общем, я много раз прокручивала в голове всю ту информацию, которую узнала от Макарова, а потом и от тебя. И вот ночью я встала воды попить, и меня осенило!
Она, конечно, не стала распространяться, в каких именно обстоятельствах с ней случилось это великое озарение.
- Понимаешь, ты же сказал, что ничего особенного с Ивановским вообще не происходило от самого свидания с Кирой до берега Волги у порта. Конечно, это могло случиться и уже не берегу, но допустим, что нет. Единственным подозрительным моментом кажется то, что они оба – Ивановский и Кира – пили у него дома, во время своего свидания. Но! Речь вовсе не про спиртное, ведь если бы было отравлено оно, пострадала бы и Кира. А с ней всё в порядке. Может быть, это она траванула его, а сама отраву не пила, но ты не считаешь ее злоумышленницей, насколько я поняла. А что ещё они пили вместе?
Игорь уставился на Аду немного растерянно.
- Воду! – торжествующе провозгласила она.
- Воду? Из графина? – всё еще не понимал археолог.
- Ну да! Только это была не просто вода, а наша сыворотка имени Карла Иваныча Оссе! И Ивановский решил угостить ею свою любовь. Чтоб подарить и ей здоровье и долголетие. И ей после этого не было ничего плохого, как и всем нам, а ему – пришел кирдык! Именно потому, что он, получается, выпил этого зелья уже не в первый раз! В первый раз он пил его еще в детстве, во время опытов Оссе. А теперь вот лишняя доза привела его к такому ужасному концу…И слава богу, что я тогда отговорила тебя пить Пашкино зелье! А то бы и ты сейчас мог лежать…Как Ивановский!
И Ада неожиданно расплакалась и бросилась Игорю на шею. Он, немного ошарашенный её реакцией, только крепко обнял её, успокаивая. Версия была интересная, но сам он сразу понял, что она имеет серьезный недостаток.
- И все-таки, Ад, вода не объясняет его состояния, - попробовал он осторожно разубедить ее. - Вот вспомни, что мы все трое делали на стрекозином озере?
- Отбивались от стрекозы, - шмыгнула носом Ада.
- А еще?
- Купались...
- И?..
- А! Пили воду из озера! - Ада округлила глаза. - Но тогда...
- А тогда, если бы и правда сработал тот эффект... то и я бы уже давно тоже впал в такой вот коматоз, как геолог!
- Но...тогда, выходит, моя версия совсем ни к чёрту, это раз. А два - и моя идея насчет опасности второй дозы средства - тоже отстой...
- А может, и нет, - приободрил ее муж. - Может, всё дело в том, как проявляются побочные эффекты. Например, у меня они проявились уже после первого раза, всё, я выпил этой фигни - и не могу иметь детей. А у Ивановского, насколько мы знаем, такой побочки не было. Но зато она вполне могла проявиться после второй дозы - и уже вот так...основательно. Может же такое быть? Может. И проверить это, сравнить с другими случаями мы не можем - Макаров же говорит, что ни с кем из всей...всего сообщества этих наших маклаудов ничего такого не случалось, да и образцов живой воды у них до сих пор не было.
- Ну...тогда...в любом случае воду в графине не сбрасываем со счетов, хотя версия с отравлением тоже может быть правильной. Кто знает, чем и кто мог его травануть еще до дня свидания с Кирой! Об этом мог бы сказать он сам, да вот только он теперь немножечко мёртвый.
- Ладно, юмористка моя, пошли прямо сейчас дойдём домой к Ивановскому и заберём воду из графина с собой, отдашь ее на анализ у себя на факультете. Если, конечно, она еще там осталась…
В жилище геолога ничего не изменилось со времени последнего визита Игоря, и даже вода из графина еще испарилась не вся. Поэтому они прихватили её с собой, после чего Игорь отвез жену на ЕГФ, а сам поехал в охрану памятников за документами на очередную археологическую разведку.
По пути Игорь раздумывал о том, как бы ещё раскрутить жену Ивановского, а заодно вытрясти какую-нибудь полезную информацию из ее любовника-бутафора.
Н-да уж, задача! Криушин с сожалением был вынужден признать, что его подход к женщинам совершенно не годится для куртуазного, так сказать, общения. Не будешь же их всех подряд бить по морде и пытаться трахнуть без разрешения. В случае со старухой Ивановской нужен более деликатный и менее травматичный подход. А для этого требуется нормальный герой-любовник.
Игорь усмехнулся и, присев на подоконник в здании охраны памятников, набрал Пашу.
- Привет, мужик! Мне нужны твои навыки героя-любовника!
- Ну наконец-то, любимый! - весело заржал художник. - А я уж боялся, что ты никогда меня не попросишь!
Игорь фыркнул от смеха:
- Фу ты, придурок! Я не себя тебе предлагаю!
- А я-то думал! – разочарованно протянул Морозко.
- И не мечтай…Ладно, хватит гнать, а просто послушай меня…
Паша внимательно выслушал заданье Игоря.
- Понял, не волнуйся, - наконец, отозвался он. – Только я сам с ними двумя управлюсь, можешь больше никого не подключать.
- С двумя? – изумился Игорь. – И с её бутафором тоже?
- Ну конечно…
- Что, устроишь групповуху? – так и согнулся от хохота археолог.
- Позволь мне сохранить свои методы в секрете! – парировал художник, тоже давясь смехом.
- Ну валяй, Казанова!
Впрочем, ничего такого «валять» Паша не стал, а просто пришел в театр, прямо в кабинет Ивановской, представился и попросил её позировать для портрета.
К счастью, о Паше и его картинах Наталья Илларионовна была наслышана, благо, она общалась с Фаиной Архаровой, поэтому просьбе не удивилась и даже была польщена.
- Но, вы уверены, Павел Андреевич, что стоит писать портрет такой старухи, как я? – кокетливо смеялась Ивановская.
- Вот даже не стану унижать вас опровержениями, дорогая Наталья Илларионовна! - Паша включил режим дамского угодника на полную мощность. - Вы и так в зеркало каждый день смотритесь, думаю, без меня знаете, какая вы сногсшибательная. Поэтому уж прошу, удостойте меня хотя бы тремя свиданиями в моей мастерской!
Ивановская весело смеялась, совершенно растаяв, и пообещала ему столько свиданий, сколько потребуется.
Условившись принять ее в мастерской завтра с утра, Паша еще пошел в бутафорский цех и выловил там ее любовника Дениса, которому объяснил, что ищет разные мужские типы для своей новой серии картин, и он, Денис, ему как раз подходит.
Бутафор проявил некоторую недоверчивость, поинтересовавшись, почему именно его Паша хочет нарисовать. Узнав, что художник заприметил его, ещё когда был в прошлый раз на «Идиоте», молодой человек смягчился и тоже пообещал прийти в мастерскую.
Портрет Ивановской Паша решил написать в сине-зелёных тонах, нечто в духе Борисова-Мусатова, только более насыщенное и жёсткое.
Усадив свою гостью в кресло, Паша принялся писать сразу, даже не заморачиваясь набросками и эскизами, потому что вся фигура и лицо Ивановской были достаточно выразительными и характерными, ухватить сходство и передать нужное настроение было нетрудно.
Между делом Паша старался ее разговорить, только, конечно, всё больше обиняками, поэтому они беседовали о театре, о впечатлениях от современных постановок, о массовом принудительном наплыве школьников. От них перешли на детей вообще, Паша говорил о своих близнецах, Ивановская рассказывала о взрослых сыновьях, потом разговор снова сворачивал на театр, на атмосферу в коллективе, на Союз художников, и так далее по кругу.
 Морозко ещё посмотрел на Ивановскую так, как смотрел на страждущих, приходящих на его «шаманские приёмы». И здесь ему увиделось намного больше, чем можно было выудить из нее разговорами. Например, так и фонило смятение, острая тревога и даже страх, вызванные исчезновением ее мужа. Она не понимала, что с ним, но всё-таки склонялась к мысли о его гибели.
Она чего-то ждала с нетерпением, какой-то новости, после которой у нее будут развязаны руки. Много эмоций было связано с бутафором Денисом, причем далеко не таких уж радужных. Часть из них порождалась атмосферой в театре, слухами и сплетнями вокруг их необычной пары.
И вся она была на взводе, хотя старательно это скрывала. Из её рассказов, точнее, из тех случайных, обрывочных фраз, которыми она то и дело проговаривалась против воли, Морозко тоже понял кое-что важное. А именно, что она давно уже недовольна мужем и явно не может простить ему перманентных измен, и вот сейчас – самое время изменить свою жизнь.
Правда, вся хоть сколько-нибудь точная и полезная информация растворялась и терялась в белом шуме и хаосе паники. В общем, тётка отлично держала себя в руках, и вовсе не ее вина, что она наткнулась на самого настоящего ведьмака, который читает человека, как книжку детских сказок.
Отпустив её почти через три часа, Паша приготовился к приёму своей следующей жертвы – бутафора Дениса Приходько.
 Он намеренно оставил на видном месте свои старые наброски, которые делал с друзей – Игоря, Саши, Вебера, Камы, - чтобы гость удостоверился в реальности проекта, на который художник его и заманил.
Когда Денис пришёл, то первым делом с большим интересом осмотрелся в мастерской.
- А я ведь в Суриковке учился, - вздохнул он.
- И бросил, да? – подхватил Паша: он был уверен, что коллегу по цеху расколоть будет намного проще, чем загадочную пиковую даму Ивановскую.
- Да вот же, дурак такой…
 Денис по-хозяйски плюхнулся на диван, игнорировав специально приготовленное для него кресло, подобрал под себя ноги, машинально взял несколько рисунков с мужскими лицами.
- Может, кофе хочешь? – предложил Паша. – Или чего покрепче?
- Конечно, давай покрепче, - сразу согласился бутафор. – А то уже три дня график – черт те какой, ломаный, не поспать толком… Премьера же…
Паша налил им обоим текилы, достал из холодильника нарезанные лимон и сыр, они чокнулись и выпили.
- А почему бросил? – Паша вернулся к главной теме.
- Да дурак же, говорю, - махнул рукой молодой человек. – Встретил женщину…
- А ты сам астраханец?
- Неа, я из Питера… В общем, из-за неё всё бросил и попёрся за ней сюда.
 Паша снова подлил ему текилы. Чувствовалось, что Денис и сам не прочь рассказать о чем-то наболевшем, оставалось только понемногу направлять его в нужную сторону.
-  Так ты влюбился, что ли?
- Ну, можно и так сказать, - гость допил, поставил стакан на столик, заваленный рисунками, сгрыз лимону, даже не поморщившись.
Паша взял карандаш, альбом и стал быстро набрасывать портрет бутафора.
- Говоришь об этом как-то с грустью, - поднажал он, поглядывая то на модель, то на рисунок.
- Да потому что вся ситуация какая-то тухлая. Сижу в этом театре, блин, и жду, пока она…ну…моя подруга…соберётся развестись, и мы уедем из этого дурацкого города. А она всё откладывает, говорит, подождать, ещё не время…А чего ждать? Ей уже вон сколько лет, да и мне…
- Ты вы хотите уехать отсюда, а куда – уже знаешь?
- За границу, естественно…
- Ну а она чего ждет?
- Видимо, денег от развода. Но там всё непросто. Там нужно всё сделать так, чтобы ее муж сам подал на развод, и вообще…Какая-то хитрость есть, я толком не знаю…
- А ты сам?
- А чего я?
- Ты чего ждёшь?
- Слушай, ну ты сам подумай: доучиться я - не доучился, а значит, нормально работать по специальности не смогу. Пока не доучусь, во всяком случае…Обеспечивать её так, как она привыкла, значит тоже не смогу. Остается ждать, пока она сама…решит…
- Н-да, серьёзная проблема, - посочувствовал Морозко, а потом стал выспрашивать про его учебу в училище имени Сурикова, чтобы не вызвать подозрений своим слишком уж пристальным вниманием к перипетиям его личной жизни.
Распрощавшись, наконец, с немного захмелевшим бутафором и договорившись, что тот придёт ещё раз, если понадобится доработать портрет, Паша написал Игорю и велел приехать к нему на Свободный сегодня вечером. Днем у него самого были еще занятия в художке.
Вечером в доме Паши помимо Игоря принимали и Аню Волкову, которая много времени теперь проводила со Светланой и Розой Фёдоровной, набираясь от них женской премудрости по части деторождения.
 Дамы могли говорить часами, возились с близнецами, или с экзотическими растениями в саду, или просто обсуждали своих мужчин. Иногда к ним еще присоединялись Юлька Арутюнян и Оксанка Игольченко, и если Паша случайно заставал их вместе, то всегда называл это ведьминским шабашем.
Когда приехал Игорь, вся честная компания, включая самого Пашу и целую ораву кошек и собак, расположилась в гостиной.
 Светка накрывала на стол, Роза Фёдоровна рассказывала Ане какую-то цыганскую байку. Дети сидели на ковре и старались вылепить сразу из целой пачки серого пластилина фигурку кота Амура, лениво раскинувшегося рядом. Паша пил кофе, созерцая их усилия.
Едва Игорь уселся в кресло, а Светка стала наливать ему кофе, близнецы, как по команде, прервали своё занятие и уставились на гостя. Потом мальчик поднялся с пола, подошел прямиком к археологу, вскарабкался к нему на колени и посмотрел в лицо пристальным, жутковатым взглядом зелёных, совершенно отцовских, глаз.
- Ты печайный! – серьёзно сказал он и обнял археолога за шею.
- Да уж, тёзка, ты, пожалуй, прав! – немного растерялся Игорь от такой проницательности.
- И вот что бы это значило? – поинтересовалась Светлана, переводя взгляд с Игоря-старшего на Игоря-младшего.
- Печайный! – пояснил сын, глянув на неё.
- Он будет ещё печальнее, если ты не дашь ему выпить кофе! – вмешался Паша, подхватил сына на руки и отнёс его назад к сестре. – Дай дяде Игорю немного отдохнуть с дороги, хорошо?
- Да! – кивнул Игорёк и снова взялся за пластилин.
Лишь после того, как все вместе посидели за столом, археолог и художник смогли, наконец, поговорить без свидетелей. Вот разве что теперь уже Розочка уцепилась за Игоря и ни в какую не хотела его отпускать, так что пришлось взять ее с собой в сад.
- Вот что мне удалось выяснить, - поделился Паша с другом. - Жена Ивановского - обычная, а не бессмертная, это раз. Похоже, она толком и не знает про…людей в чёрном. Я, во всяком случае, ничего такого с неё не считал. Два – она таки да, имеет молодого любовника, хочет развода с мужем, и выйти замуж за своего юного бутафора. Но выжидает удобный момент, чтобы сделать всё так, будто виноват в разводе муж. Это всё, что знает бутафор. Она же сама считает, что в этом случае можно будет стрясти с мужа много денег. И ей позарез нужны доказательства неверности мужа. Их она давно ищет с помощью какого-то левого мужика, по-моему, какого-то частного детектива.
Игорь немного помолчал.
- Ну всё, как я и думал.
- Не всё. Ещё она знает, что Ивановский мёртв. То есть, она так думает. Уверена. Вот такое ощущение, будто она уверена, что так должно быть. И очень тревожится из-за того, что нет подтверждений. Их-то она и ждёт. Она не поверила Макарову, который соврал ей про то, что тело геолога забрала милиция. Если хочешь именно моё мнение – это она и помогла геологу…уснуть мёртвым сном…
- Мёйтвая цаевна? – подала голос Розочка, всё это время смирно сидевшая на коленях у Игоря, не сводя с него буквально влюбленного взгляда.
- Скорее, мёртвый царевич, - пояснил ей археолог.
- Его надо поцеявать! – изрекла девочка уверенным тоном эксперта.
- Ну, вот, теперь мы знаем, как его оживить! – рассмеялся Игорь. – Спасибо тебе за совет, Роза-Мимоза!
- Мимоза! – радостно завопил ребенок, аж оглушив Игоря, так что он страдальчески схватился за левое ухо.
- Так, Розанчик, попроси маму, чтобы принесла нам сюда еще выпить! – велел Паша дочери, и та с готовностью слезла на землю и унеслась в дом.
- Слушай, а может угостить Ивановскую и ее парня твоим цыганским зельем правды?
- Я думал об этом, - кивнул Паша. – Только вот опасаюсь побочек. Одно дело, поить этой дрянью здорового лося Фридриха или твоего папу-старого чекиста, а другое – экзальтированную тётку пенсионных лет. Да и пацанчик этот тоже не произвел впечатления особенно психически крепкого. Я бы оставил на крайний случай.
- Ладно. Твои-то дела шаманские как? – поинтересовался Игорь, закуривая.
- Всё веселее. Как говорится, слух обо мне пойдёт по всей Руси великой, - засмеялся Паша.
- Что, клиентура ширится?
- И ширяется! – расхохотался Морозко.
- Уже и наркоманы подтянулись?
- Не, всё даже ещё веселее!
- Ого. Тебя уже попросили содействовать распространению…запрещенных веществ? – Игорь изумленно уставился на него.
- Ну вот представь, с одной стороны, приходят ко мне наши ребята и просят посмотреть, не ждёт ли их где какая засада. Понимаешь, кто такие, да? И это означает, что я автоматически увижу ещё кучу всего, чего мне знать не положено. А потом приходит антинаркотическое управление и требует рассказать, не знаю ли я чего про трафик и непосредственных участников.
- И как выкручиваешься? – Игорь смотрел с интересом.
- Ну, понятно же, что своих я сдавать не могу, но и послать управление лесом тоже не могу. Поэтому прошу ребят заранее дать мне пару адресов, которые я смогу выдать антинаркотчикам, чтобы они там непременно что-то нашли. Ну и вот так.
- Играешь с динамитом, малыш? - усмехнулся Криушин.
- А что делать! С чем только играть не приходится.
- А кто-нибудь об этом еще знает? Из своих?
- Только ты.
- Уже хорошо…Думаешь, Светка не догадывается?
- Думаю…
- О чём я не догадываюсь? – Светка возникла позади них, присела рядом с Игорем и подала Паше непочатую бутылку виски. – Пейте из горла, мне лень стаканы нести…Так о чём не догадываюсь?
- О том, что он сильно устаёт в своем училище, - сходу соврал Игорь. – Гораздо больше, чем думал.
- Да почему не догадываюсь, - вздохнула жена Паши. – Догадываюсь!
И с нежностью посмотрела на мужа.
- Ладно, не буду вам мешать, - она поднялась с лавки. – Завтра и так трудный день.
Паша ещё рассказал Игорю, что к нему на этой неделе приходили уже два наших министра, врач и даже директор школы.
- Причём - ты будешь ржать – директор спрашивал по поводу проблем с отбившимся от рук сыном.
- Разрушение идеализаций, - усмехнулся Игорь. – Как всегда…А врач просил вылечить?
- Точно!
Уже стемнело, когда у дома остановилось такси, и из него вышли Ада и Вебер. Машина уехала, а прибывшие постучали в калитку.
Паша с Игорем уже приканчивали бутылку и даже не услышали, как позади зашуршали шаги.
- Привет, мальчики! – весело приветствовал голос Ады, и археолог почувствовал, как ему на плечи легли ласковые руки, Ада обняла его, прижалась щекой к его щеке.
- Вот так сюрприз! Ты как здесь? – удивился он.
- Я за тобой, вообще-то…Подумала, что тебе грустно мотаться по всему городу одному…
- Ты прямо его прочитала! – одобрил Паша. – Он и правда сегодня невеселый.
- Поедем домой? Нас Вебер ждет, чтобы машину вести.
- В общем, доставят тебя в поместье в лучшем виде! – похвалил хозяин такой уровень сервиса и поднялся с лавки. – Ладно, хватит бухать. Пора баиньки.
- Пошли, - согласился Игорь, вставая вслед за ним, обнял жену, и все вернулись в дом. Забрав с собой совершенно умаявшуюся Аню Волкову,  гости погрузились в «ниву» Игоря и отбыли в город. Вебер сначала завёз Аню домой к Юрику на проспект Губернатора Гужвина, а потом поехал на Трусово через Старый мост.

Глава 8
Ночь на Лысой горе
 - Опять у них сегодня гормоны играют, мозги отключаются, - посетовал декан естественно-географического факультета Алексей Николаевич Чурсин, входя в двери деканата и плотно закрывая их за собой, сразу отсекая невыносимый шум университетского коридора. – Вот откуда это поветрие новое, не пойму. Ладно, хеллоуины всякие. Но это-то что такое?
- И что они сами говорят? – засмеялась секретарь Женечка.
- Говорят – Вальпургиева ночь!
- Какой только фигни не придумают, лишь бы не учиться! – вздохнул заведующий кафедрой экологии, заполнявший журнал посещений.
- Они там майскую королеву выбирают, суют бумажки с именами в кадку с фикусом, - вздохнул декан. – К концу дня, чувствую, устроят настоящий шабаш!
- Ну всё правильно, - усмехнулся завкафедрой. – Завтра – первое мая, праздники, значит, можно расслабиться и оторваться.
- Да у них вечно первое мая, морковкино заговенье и старый новый год, - раздраженно отмахнулся декан и ушел к себе в кабинет.
- Ада Анатольевна, мы ваше имя тоже написали, будете участвовать в конкурсе на звание Королевы Мая! – порадовал преподавателя симпатичный магистрант Ваня Кислицын, всегда неровно дышавший к Аде. Он специально подошел к ней, когда прозвенел звонок с лекции.
- Ванечка, ну майской королевой выбирают самую красивую юную девушку,  - принялась занудничать жена археолога. – Я по возрасту не гожусь уже.
- Главное – вы красивая, - искреннее признался юноша. – В общем, бумажку с вашим именем мы тоже в фикусе закопали!
- И не жалко вам бедный фикус.
- Такова уж его судьба! – со смехом парировал Ваня.
- Между прочим, - Ада собрала со стола журнал, бумаги, флешку со слайдами, и они тронулись прочь из аудитории, - ночь с тридцатого апреля – это ещё и страшный адский разгул нечистой силы, когда случиться может всё, что угодно. А вовсе не только симпатичные хороводы вокруг майского дерева!
- Адик, я тебе результаты по воде в общую папку скинул! – на ходу бросил Шемахиной-Криушиной лаборант Арсений, проносясь мимо в развевающемся белом халате и с заткнутым за ухо цветочком. Живым.
- Спасибо! – крикнула вслед ему Ада и снова посмотрела на Кислицына.
- Но что же может случиться в эту ночь? – поинтересовался он.
- Ну, например, в деревнях на Вальпургиеву ночь устраивали изгнание ведьм: разжигали костры, сжигали соломенное чучело ведьмы, обходили дома с факелами, звонили в колокола. И хорошо, если сжигали только чучело, а не какую-нибудь бедную тётку, объявленную колдуньей. А еще думали, будто травы в эту ночь обретают чудесную силу. Причём, все травы, понимаешь? Ну, и сами ведьмы совершали полёт на Лысую гору, чтобы устроить там грандиозный шабаш.
- Вот это мне нравится! – развеселился юноша.
- Ладно, повеселись сегодня как следует! – напутствовала его Ада, скрываясь за дверью деканата.
Она уселась за компьютер, вошла в общую папку, где в подразделе «Кафедра экологии» как раз лежали свежие файлы из лаборатории. Внимательно просмотрев их, она тут же написала Игорю, чтобы порадовать его приятной новостью: вода из графина в квартире Ивановского и вода из стрекозиного озера у вала Карпинского совпадали на девяносто восемь и семь десятых процента. Остальные пара процентов приходилась на всякие примеси, характерные для водопроводной воды, которую геолог сам доливал в графин.
У Паши Морозко сегодня был очередной шаманский приём посетителей, и, как обычно, к полудню он уже мертвецки устал. За ним зашла жена, чтобы забрать его на обычный перерыв.
- Там в очереди такая девка прикольная, - со смехом сообщила она, подхватывая кошку с дивана, на котором сидел Паша. – У нее вся нога покрыта татуировкой в виде ирисов Ван-Гога!
Паша уставился на неё широко раскрытыми глазами.
- Да, я и сама вытаращилась, - кивнула ему Светлана. – И девка красивая, светленькая такая, прям Снежная Королева. А на роже здоровенный синячина, тональником замазан. Наверное, муж бьёт.
- А ну-ка пойди и приведи ее сюда! – приказал муж. – Пожалуйста.
- Ладно, - пожала Светка плечами. – Но, а как же твой послеполуденный отдых фавна?
- Ничего, задержусь на пятнадцать минут. Веди.
Ну ничего себе! Город у нас и вправду маленький. План у Паши созрел совсем странный, под стать сегодняшнему языческому празднику.
В комнату вошли Света и Кира Ганина. Она сдвинула на лоб огромные тёмные очки и нервно обдёргивала подол короткого цветастого платьишка, как бы продолжавшего заросль ирисов у нее на ноге.
- Это Кира, - представила ее Светлана. – Ну, я вас оставляю в добрых руках Павла Андреевича.
Павел Андреевич сверлил посетительницу своим зелёным драконьим взглядом, запретив ей говорить.
- У тебя пропал любимый человек, - наконец, нарушил он затянувшееся напряженное молчание. – И ты не знаешь, что думать и что делать. Но только... Только вот, наверное, я ничем тебя не обрадую.
Глаза Киры сразу наполнились слезами.
- Он умер?!
- Погоди, я не сказал, что его нет в живых. Я сказал, что не обрадую. Потому что с ним происходит сейчас…нечто странное.
- Да что же такое?! Что происходит? И где он? – не выдержала несчастная красавица.
- Послушай, успокойся, пожалуйста. Сегодня такой день…точнее, ночь. Вальпургиева ночь, слышала?
Кира машинально кивнула.
- В эту ночь происходят всякие странности. И можно узнать всякое скрытое. Поэтому я предлагаю тебе сегодня…провести ночь на Лысой горе.
- Чего? – не выдержала Кира. – Зачем мне на гору, да ещё и лысую?
- Увидишь! – жёстко сказал Паша. – Ты пришла ко мне за ответами, так слушай меня.
- И что…что я должна буду делать?
- Ничего. Просто быть здесь сегодня в семь часов вечера. Идём-ка со мной.
Он встал с дивана, поманил ее за собой и повёл через чёрный ход к себе в дом, усадил в гостиной. Увидев жену, подозвал ее.
- Придержи её до семи вечера, пообщайся с ней о своем, о женском, хорошо? Ничего не рассказывай, только слушай.
- А что будет вечером?
- Шабаш на Лысой горе! – подмигнул ей муж.
Светка только зафыркала от смеха и пошла в кухню, чтобы принести к обеду ещё один прибор для гостьи.
Паша же написал Игорю и поделился своим планом. Археолог не был в особенном восторге, но всё же одобрил. Правда, одну деталь художник Игорю не сообщил, надеясь, что всё само утрясётся уже на месте.
Однако, он немного не учёл, что сегодняшний приём затянется и закончится не в шесть вечера, как обычно, а в начале девятого. Уже темнело, когда Паша сам отвёз Киру на правый берег Волги, в «феодальное поместье», где их встречал Игорь.
При виде его Кира отшатнулась и хотела было метнуться обратно в калитку, но Паша удержал ее.
- Это ты! – с ненавистью выпалила она, глядя на археолога.
- Я, - сознался тот. – Только давай без истерик, хорошо? Пойдём, не бойся.
И повёл обоих в дом, где прятал Макарова и Ивановского.
Паша немного придержал Киру в сенях:
- Что бы ни случилось, не бойся.
Он испуганно кивнула и пошла вслед за ним к двери в подвал.
Здесь Кира сначала на миг замерла на пороге, привыкая к плохому освещению, потом у нее вырвался сдавленный крик, и она бросилась к столу, на котором лежал Ивановский – ни жив, ни мертв, - стала гладить его лицо, и даже прикладывать ухо к его груди, прикрытой простыней. Потом просто осела на пол, уткнулась лицом в край стола и зарыдала так громко и страшно, что Игорь, Паша и Михаил почувствовали себя очень неловко.
Игоря кто-то тронул за плечо, и он увидел Аду, которая поманила его на улицу.
- Тут к нам ломится тётка, говорит, что мы держим её мужа в плену, и она сейчас разберёт здесь всё по кирпичику…Может, ее впустить?
- Ого! Вот только её сейчас не хватало…Пойдем скорее, я ее проведу. Лишний шум нам тут вовсе ни к чему.
Игорь быстро прошел вслед за женой к калитке, отпер ее, и едва не был сбит с ног ворвавшейся во двор - нет, не тёткой, а дамой.
- Где мой муж?! – закричала она, кидаясь на Игоря с кулаками, так что он инстинктивно перехватил ее руки. – Мне больно! Немедленно отпусти!
- Успокойтесь, пожалуйста, - стала увещевать ее Ада, - мы вас сейчас отведём…Не нужно только в драку лезть.
Дама – высокая, статная, красивая, несмотря на свои не столь уж малые годы, была одета в шелковое платье и туфли на каблуках, а ее хорошо покрашенные в серебристый блонд волосы были заколоты в тяжелый небрежный пучок. Светлые глаза намазаны, длинные ногти покрыты темно-красным лаком. Она тяжело дышала и гневно смотрела на Игоря и Аду.
- Ну всё, вы меня больше не станете бить? – спросил Игорь.  – Тогда я отпущу ваши руки.
Жена Ивановского только кивнула.
- Пойдёмте, - велел Игорь и пропустил ее вперёд.
Ивановская быстро зашагала по дорожке к дому, распахнула дверь, будто у себя дома, остановилась в полумраке.
- Пройдите сюда, - Игорь вежливо взял ее под локоть и направил к ступенькам, ведущим в подвал.
Снизу слышались громкие рыданья Киры.
Игорь спустился первым, ведя за собой Ивановскую, Ада замыкала шествие.
Оказалось, что Кира плачет буквально на груди у Пашки Морозко, который гладит ее по голове, как маленькую, и бормочет ей что-то утешительное. Макаров стоял у лестницы.
Ивановская сошла со ступеньки за Игорем и, увидев Киру, замерла. Кира, заметив соперницу, моментально перестала плакать и буквально отпихнула от себя Пашу, поднялась на ноги.
- Ах ты, гадина в цветочек! – сказала тихо и бешено Ивановская. – Вот ты и попалась мне!
Паша вскочил с пола и отступил в сторону, будто зная, что сейчас произойдёт. Игорь поднялся на пару ступенек, не давая сойти вниз Аде. Получилось, что посреди подвала образовалось свободное пространство.
- Это всё из-за тебя, тварь! – выговорила Кира с ледяным спокойствием. – Ты ему всю жизнь испортила!
И обе женщины бросились друг на друга, как тигрицы, стали тузить друг друга с такой яростью, что все остальные просто оторопели. Макаров было сунулся разнять их, но Игорь перехватил его.
- Две собаки дерутся, третья не мешает, народная мудрость, – пояснил он. – Дай бабам выпустить пар.
- Может, ставки сделаем? – предложила Ада на полном серьёзе.
- Ставлю на молодую, – тут же подхватил Игорь.
- А я – на жену! – ухмыльнулась Ада.
- Вы на редкость циничные люди! – покачал головой Макаров, отступая в сторонку, потому что дерущиеся самки человека подкатились прямо ему под ноги. Одежда на обеих была вся изодрана, волосы всклокочены, как мочала, ногти поломаны, носы и губы расквашены, тушь потекла, обувь разлетелась по всему подвалу.
- Битва старой ведьмы с молодой, - захихикала Ада. – Конфликт поколений, так сказать.
- Отцы и дети! - засмеялся Игорь.
- Всё, хватит! – прикрикнул Паша, когда Кира и Ивановская на миг замерли, чтобы перевести дух. – Брэк!
Удивительно, но обе сразу послушались и застыли, глядя на Пашу.
- Кира, оставь ее! – приказал он. – Слезь и отойди! Я не для того вас сюда собрал, чтоб вы скальпы друг с дружки снимали.
Кира кое-как сползла с Ивановской, поднялась на ноги, пошатываясь. Паша помог встать жене Ивановского. Обе выдохлись и больше не горели желанием вцепиться друг в друга.
- Девочки, заканчивайте уже, вы мне весь подвал разнесёте! – предложил Игорь.
Тут Кира обернулась к нему, посмотрела в упор, потом решительно подошла вплотную и с размаху дала пощёчину, и сразу – ещё одну.
- А его-то за что? – удивился Макаров.
- Есть за что, - пояснил сам Игорь, потирая лицо.
- Что он тебе сделал? – спросила Ада у Киры.
- А ты вообще кто?
- Его жена.
- Да уж! Сочувствую!
- Так что он сделал? – надавила Ада.
- Да ничего такого! - зло ухмыльнулась блондинка. – Всего лишь чуть меня не изнасиловал!
Все вытаращились на Игоря, переводя взгляд на Киру, на Аду, и обратно на археолога. Макаров страдальчески свел брови, ожидая, что Ада сама кинется бить Игоря.
- Но не изнасиловал же? – холодно уточнила она у Киры. – Тогда скажи спасибо. А ведь мог бы ещё и убить.
- Дура ненормальная! – разозлилась Кира. – Вы оба чокнутые!
Ивановская, между тем, подошла к недвижимому Алексею Львовичу и стала внимательно смотреть на него.
- Кто-нибудь мне объяснит, что с ним? – обернулась она к присутствующим. Странно, но почему-то она не казалась расстроенной. Хотя вид у нее сейчас был жуткий, буквально, как у Бабы-Яги.
- Мы и сами не знаем, - вмешался Макаров. – Он и не живой, и не мёртвый. Медицина не знает ответа.
Кира опять начала плакать навзрыд, и теперь её стал утешать Макаров, прижав к себе.
- И что же…что же теперь делать? – растерялась Ивановская.
- Наверное, только поцеловать его, как спящую красавицу! – не удержался Криушин.
Ивановская гневно посмотрела на него подбитым голубым глазом, а Кира вдруг вырвалась из рук Михаила, решительно подошла к столу, отпихнула с дороги соперницу и, не успел никто и слова сказать, нагнулась, обхватила лицо лежащего ладонями и поцеловала в губы, будто живого.
 Ивановская ахнула, Ада покрутила пальцем у виска, а Паша подался вперёд, будто и впрямь ожидая чуда.
Кира выпрямилась, не сводя глаз с лица Ивановского. Все замерли в напряжении, словно и вправду надеялись увидеть нечто сверхъестественное. Прошла минута.
- Идиотка! – сказала Ивановская, отвернулась от Киры и собрала свои волосы в узел. – Просто молодая кретинка.
Кира не отреагировала, продолжая буравить взглядом ее мужа, потом вдруг издала ужасный вопль и принялась бить лежащего по щекам.
- Очнись! Очнись! Давай! – заорала она. – Хватит лежать! Вставай! Вставай же!
Это было уже просто страшно. Ивановская в ужасе отступила и закрыла рот руками, Паша сочувственно качал головой, а Игорь не выдержал, подошел к Кире, схватил её в охапку, уткнул лицом себе в грудь, оттащил от стола. Она всё пыталась вырваться и продолжала рыдать, но он держал крепко, и она понемногу затихала.
- Смотрите! Смотрите! – вдруг закричала Ада на весь подвал. – Сработало!
Все оторопело посмотрели сначала на неё, и только потом сообразили перевести взгляды на стол.
Ивановский открыл глаза и, вертя головой, оглядывался по сторонам.
Игорь выпустил Киру из рук, подскочил к лежащему, схватил за руку.
- Пульс! – он обвёл всех широко распахнутыми глазами.
Кира бросилась рядом со столом на колени, вцепилась в другую руку Ивановского:
- Лёшенька! Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь! Пожалуйста, скажи!
- Кирочка? – удивился Ивановский. – Что случилось? Почему ты так плачешь? Что у тебя с лицом?
Все громко выдохнули.
- Алексей Львович, вы меня узнаёте? – Игорь нагнулся пониже.
- Игорь…Петрович? Из новеньких? – Ивановский прищурился.
- Точно! Пошевелиться можете?
- Странный вопрос! – снова удивился Ивановский и, высвободив правую руку из пальцев археолога, преспокойно сел. Кира беззвучно плакала, уткнувшись лбом в его левую руку.
Ада и Ивановская смахивали слёзы с глаз.
- Вы помните, что с вами случилось? – снова принялся допрашивать Криушин.
- Игорь, подожди, дай человеку в себя прийти, - попросил Паша, подойдя к ним и тронув друга за плечо.
Жена Ивановского тоже подошла и уставилась на мужа не слишком доброжелательно.
 - Боже! Наташа! Что с твоим лицом? – испугался Ивановский и попытался слезть со стола.
- Вот что, женщины, пойдёмте-ка отсюда! – вмешалась Ада и спустилась со ступенек, взяла за плечо Ивановскую. – Пусть мужчины тут сами разберутся. Пошли.
Она тянула за собой супругу главы людей в черном, а Паша помог встать Кире, отцепил её пальцы от руки Алексея Львовича и подтолкнул к Аде.
Выпроводив обеих за дверь подвала, Ада усадила Ивановскую за стол, налила ей выпить, а Кире показала на облезлую голубую дверь:
- Ванная там, пойди рожу умой.
Та не стала спорить, скрылась с глаз. Ивановская медленно пила водку, глядя прямо перед собой и держа стакан двумя руками.
- Как вас по отчеству? – поинтересовалась Ада.
- Наталья Илларионовна.
- Наталья Илларионовна, вы понимаете, что с Алексеем Львовичем всё в порядке? И мы не зря никому ничего не сообщали раньше, чтобы напрасно всех не травмировать. И оказалось, правильно. Всё и так обошлось…
- Хватит с меня, - вдруг сказала Ивановская.
Ада недоуменно уставилась на нее.
- В каком смысле?
Наталья Илларионовна перевела на жену археолога тяжелый сверлящий взгляд.
- Хватит с меня. Думаешь, она у него первая шалава за всю жизнь? Я их уже считать перестала!
Кажется, алкоголь уже ударил ей в голову, и Ада приготовилась к пьяным откровениям, но все-таки попробовала успокоить расстроенную женщину.
- Ну вот видите! Раз не первая, так и не волнуйтесь, он их, значит, и сам всерьёз не воспринимает! Как это…поматросит, то-сё…
- Дура ты! – выпалила Ивановская. – А меня? Меня он всерьез воспринимает?! Я что, мебель какая-то?!
Ада уже пожалела, что вообще полезла со своими утешениями, а потому просто стала слушать жалобы, не предназначавшиеся, в принципе, ни для чьих конкретных ушей, а нацеленные безадресно куда-то в ноосферу.
Из ванны появилась Кира, умытая и причёсанная, хотя и в драной и грязной одежде, с кучей ссадин, царапин и синяков, мрачно посмотрела на Аду и Ивановскую.
- Пойдёмте-ка, Наталья Илларионовна, я вас провожу в ванную! – предложила Ада, тягая женщину за собой.
Та машинально повиновалась, двинулась в указанном направлении.
- Налей себе выпить, - бросила Ада Кире, кивая на стол. – И никуда отсюда не выходи.
Втолкнув Ивановскую в ванную и включив воду, она вернулась.
- Давай выпьем, - предложила Ганина, залпом допивая свой стакан.
- Давай, - кивнула Ада и нацедила себе на два пальца. – Твое здоровье.
Они чокнулись стаканами. Неожиданно вошел Вебер с охапкой одежды в руках.
- Где Игорь? – поинтересовался он. - Он просил одежду ему принести.
- В подвале, - махнула рукой Ада.
Вебер пожал плечами и спустился вниз.
Через несколько минут из подвала поднялись наверх те, кто там оказался, включая Ивановского, одетого в Игоревы шмотки.
- Садитесь все, - скомандовал археолог, прошёл к входной двери и запер ее. – Сейчас будет большой разговор.
- Сейчас будет шабаш на Лысой горе, - усмехнулся Паша, с удовольствием устраиваясь на дряхлом диване и приготовившись созерцать.
- Итак, начнем с вас, - Игорь кивнул Ивановскому, пододвинул себе стул, сел, закинув ногу на ногу. – Пожалуйста, расскажите, как вы провели десятое апреля. И вообще всё, что помните про эти дни. Я и так знаю практически всё, как и присутствующие. Попрошу всех остальных не перебивать.
Ивановский взял стакан с коньяком, заботливо поставленный ему Адой.
- С чего бы начать…Я полюбил Киру и решил на ней жениться.
- При живой жене! – взъярилась Ивановская, но Игорь тронул ее за плечо и покачал головой.
Ивановский вздохнул, посмотрел на жену удрученно.
- Я в конце марта предложил Наташе развестись. Это был очень тяжелый разговор, я готов был ей отдать все, чего она захочет. Но Наташа хотела действительно всё, всё, что у меня вообще есть, потому что я и так не останусь…эээ…на бобах, ведь мой новый проект принесет мне кучу денег.
- Вот именно! – снова влезла Ивановская.
- Я не знаю, откуда ты узнала про проект…
- Из надёжных источников! – моментально завелась Капитанша.
- Это значит – от частного детектива, не так ли? – прервал ее Игорь.
Ивановский в ужасе посмотрел на жену.
- Ну разумеется! – надменно фыркнула Наталья Илларионовна. – Не домыслами же питаться. Он дал мне фото документов, а я достаточно разбираюсь в этом, чтобы понять, принесет проект деньги, или нет.
- Хорошо, - одобрил Игорь. – Продолжайте, Алексей Львович.
Ивановский допил свой коньяк. Остальные с болезненным вниманием следили за каждым его движеньем, не зная, чего ожидать от человека, две недели пролежавшего в мёртвом состоянии.
- Одним словом, договориться у нас сразу не получилось, мы сильно поругались. И больше не виделись. Я провел десятое апреля с Кирой.
- Подробно давайте, буквально о каждом шаге, - перебил Игорь. – Да, постельные сцены можете пропустить.
- А жаль! – съязвила Ивановская. – Как раз самое интересное!
Ивановский снова вздохнул, посмотрел на Киру, сидевшую рядом с ним и не выпускавшую его руку из своих.
- Ну, ничего особенного не было. Я купил с утра всё к столу, потом поменял воду в графине…
- Стоп! – перебил Игорь. – Подробнее!
Геолог удивленно посмотрел на него.
- Ну я просто открыл графин, выпил воды, счёл, что её пора сменить, вылил всё, налил новой свежей воды…
Игорь  и Паша переглянулись, Ивановская взволнованно поёрзала на стуле.
- Поменял воду, встретил Киру… Потом, после…свидания, мы разъехались по своим делам. Сначала я ничего не замечал, но к вечеру этого дня со мной начало твориться неладное. Я чувствовал себя странно, у меня дико обострились все реакции, ощущения, нарушилось восприятие…
- Налицо отравление! – резюмировал Макаров.
Ивановский пожал плечами и продолжил:
- Я пытался связаться с Кирой, но, наверное, из-за уже начавшихся галлюцинаций вместо Приволжского затона, где она живет, поехал на своей машине в поселок Приволжье. Это я понял уже там, и стал пытаться выехать обратно, но не соображал ничего, поэтому просто петлял по нему, как в лабиринте, не понимая, где же дом Киры, и как туда попасть. Один раз я даже свалился в реку, когда решил выйти и умыться в надежде, что голова прояснится. Это было, кажется, уже на рассвете…Потом я не помню ничего!
- Потом вы пошли назад в поселок от реки, по пути выкинули на свалку своё портмоне. Кстати, зачем? – продолжил за него Криушин.
- Портмоне выкинул? Кажется, я думал, что надо спрятать свои права и номер Киры…
- Твоя счастливая купюра! – прошептала Ганина.
- Да, в кошельке у меня всегда лежит купюра с ее записанным номером, это мой талисман. Наверное, я почему-то хотел это всё спрятать…
- Со свалки вы снова пошли в поселок, но сразу вернулись, наверное, вспомнили о талисмане, - снова подключился Игорь. – Но только кошелька вы уже не нашли, напрасно проплутали по свалке, потеряли ботинок и в одном башмаке пошли в сторону Волги…
- Да, да! Верно! Я вспомнил о своей машине и о телефоне, который в ней оставил. Поэтому я пошел к машине, а оттуда стал звонить Кире…
Игорь отметил про себя, что именно в этот момент его и увидел очкарик Муравьев возле пристани.
- Но ты мне ни разу не звонил с того утра, Лёшенька! – жалобно перебила Кира. – Я все время держала телефон возле себя, ждала, но нет…
- Судя по перечню вызовов в вашем телефоне, - сказал Игорь, - который мы нашли в машине, вы набирали какие-то непонятные несуществующие номера, просто сочетания цифр, несколько звонков были начаты и сразу сброшены.
- Похоже, я не понимал, что делаю, - согласился геолог. – Я просто думал, что Кира почему-то сердится на меня и не берет трубку…
- Единственный нормальный звонок, который был вами сделан – по номеру агронома Крашенинникова, - просветил Игорь.
- Василия Павловича? – удивился геолог. – И что я ему сказал?
- Увы! Записи разговора нет. А самого Василия Павловича мы не можем найти уже больше двух недель. Он исчез.
- Наверное, я что-то ему наговорил, - покачал головой геолог. – Что-то его напугало…Или, наоборот, я велел ему что-то сделать …
- Как бы там ни было, после этого звонка вы сели в машину и поехали в сторону АЦКК…
- Не может быть! Я поехал к Новому мосту! – сообразил Ивановский.
- Наверное, вам так казалось, - вмешался Паша. – А на самом деле вы тронулись в противоположную сторону. Потому что вашу машину нашли брошенной у порта в АЦКК, а ваш след там потерялся.
- Я выходил где-то у воды…А потом, кажется, поскользнулся, упал в воду и…и всё. Дальше – темнота. Потом только была боль от того, как меня бьют по лицу, и голос Киры, которая меня зовёт…
- Прямо сказки Гофмана! – усмехнулся Паша.
- Да уж, - покачал головой Игорь. – Ваше тело вынесло к берегу в Приволжье, у хурула. Где мы его и нашли.
Игорь обернулся к жене Ивановского.
- А теперь, Наталья Илларионовна, ваша очередь. Раз уж Алексей Львович жив, можете рассказать всё. Нету тела – нету и дела, как говорится. А мне – за свои труды – хотелось бы получить немного точной информации.
- Больше всего мне неприятно, - Ивановская надменно посмотрела на Пашу, - что вы, художник, просто подстроили всё, ради какой-то там информации, а вовсе и не собирались писать мой портрет!
- Да хороший портрет получается, не волнуйтесь! – успокоил ее добрый Морозко. – С портретом всё честно, заберёте через два дня, как краска досохнет.
Ивановская даже, кажется, немного покраснела.
- Итак, вы ничего не теряете, - резюмировал археолог. – Расскажите, что именно вы подлили в графин своему мужу.
Ивановская обвела взглядом всю компанию и поёжилась: все смотрели на нее, как военный трибунал на дезертира.
- Я, как и мой муж, хотела начать новую жизнь. Я надеялась, что он отпустит меня и даст мне всё, что я попрошу. Он и раньше мне изменял, но на этот раз не согласился на мои условия. Из-за этой вот…
Она не договорила, только уничтожающе глянула на Киру.
- Я поняла, что проще будет, если он умрёт!
- Наташа! - не выдержал геолог. – И это после стольких лет, после того, как наши сыновья…
- Даже не говори про них! – рявкнула Капитанша, вскакивая на ноги. – Вообще ничего не стану слушать! Ты меня достал своими шлюхами! Ты это заслужил!
Было ясно, что очередного раунда скандала не избежать.
- Но зачем меня травить! – повысил голос и геолог. – Я же тебе и так хотел отдать всё!
- Не всё! Ты хотел от меня откупиться, отделаться, как от ненужной вещи! Как от старой прислуги! Тридцать пять лет! Я терпела всё! С меня хватит! Ты сам меня довёл!
И, схватив со стола недопитую бутылку, выплеснула остатки коньяка прямо в лицо мужу.
Вот теперь уже все остальные точно чувствовали себя лишними. Ивановская обернулась к Игорю, как фурия:
- Ты хотел информации, мальчик? Изволь.
Она снова опустилась на стул.
- Ты ведь помнишь ту историю с католическим священником, которого прихожанка отравила сердечными лекарствами?
- Кардиотоксином, помню, - кивнул Игорь. – Лет двадцать назад.
- Ну так вот, я сделала то же самое! Я добавила в его графин с водой препарат, и всё должно было выглядеть, как сердечный приступ. Не знаю, почему не сработало, как надо.
- Наташа, Наташа, - качал головой геолог. – Ну неужели оно того стоило… Я перепишу на тебя всё, что есть…
- Давай-давай, и посмотрим тогда, как эта…дура в цветочек захочет с тобой оставаться! – злорадно заметила Ивановская.
- Да пошла ты! – не выдержала Кира. – Да забирай ты себе всё! А мне, кроме Лёши, ничего не надо!
- Уф! Какой тяжелый разговор! – устало покачал головой Макаров.
- Настоящая Вальпургиева ночь! – усмехнулась Ада. – Когда происходит всякая чертовщина.
Паша громко зевнул.
- Вы как хотите, а я с копыт падаю. Я вообще после приёма!
- Добрый ты доктор Айболит! – подколол его Игорь. – Езжай домой, а то твоя жена мне голову откусит за то, что я тебя опять утащил…Наталья Илларионовна, вас отвезти?
-  Сама справлюсь!
- Давайте-ка лучше я вас отвезу, - вмешался Морозко.
- Я на своей машине, не нужно!
- Завтра я займусь документами, - сказал ей Ивановский. – Чтобы покончить со всем сразу. Не обессудь, но встречаться с тобой лично я больше не стану. И дам знать, когда всё будет оформлено.
Ивановская ничего не ответила и надменно удалилась. Вебер на всякий случай молча проводил её до калитки. Было слышно, как шуршит гравий под колёсами отъезжающей машины.
- Давайте я отвезу вас с Кирой. Куда? – предложил Игорь Ивановскому.
- Ко мне домой, - вмешалась Ганина. – Нет уж, Лёш, после всего…я тебя никуда не отпущу!
Геолог только кивнул, успокаивающе прижимая её к себе.
- Хорошо. Поехали.
- Так, погодите-ка! – Игорь вдруг вспомнил что-то. – У меня остался непроясненным один вопрос. У вас в портмоне, помимо денег, была еще какая-то бумажка. Листок такой квадратный, свернутый. Что на нем было написано?
Ивановский несколько секунд смотрел непонимающе, потом спохватился:
- А! Так это список покупок!
- Покупок?
- Ну, такой, понимаете, что купить к столу…
- Это я ему написала, - робко вмешалась Кира.
- Да вот же блин! – в сердцах тряхнул головой археолог.
Он не стал озвучивать, сколько хлопот ему доставила эта грёбаная бумажка.
- Ладно, тогда поехали.
- Возвращайся скорее, - Ада быстро поцеловала Игоря, поднявшись на цыпочки.
- А я пока, если не возражаешь, еще перекантуюсь здесь, - сказал Макаров.
- Кстати, монахи-то уехали, - сообщил Вебер, - так что Михаил может пожить у нас с Луизой.
- Да я уже как-то привык здесь, если честно, - пожал плечами Макаров. – И полюбил этот древний диван.
- Ты одичал, - с неудовольствием прокомментировала Ада. – Вон, оброс весь, как леший. И из дома носа не кажешь. Если так дальше пойдёт, то превратишься в домового.
Макаров рассмеялся.
- А ведь неплохой вариант!
- Просто отличный, - скептично заметила Ада. – Ладно, поступай, как знаешь.
Игорь посадил в свою машину геолога и Киру, а Паша ещё задержался у ворот.
Они с Адой постояли немного в темноте, прислушиваясь к громоподобному нестройному лягушачьему хору, доносившемуся с ерика Солянка. В тёплом воздухе разливались запахи неведомых трав и цветов, дико орали сверчки, где-то ухал филин.
- Вот и травы обрели чудесные свойства, - заметил Паша, вдыхая растворённый в воздухе аромат.
- И всякая нечисть вот-вот вырвется на свободу, - подхватила Ада.
- Ну, с нечистью мы уже сегодня пообщались. Причем, вволю.
Паша за этот день устал так, что рассчитывал упасть на кровать сразу, как переступит порог своего дома. Однако вместо этого пошел в сад и уселся покурить, глядя на звёзды. К нему подсела Светлана, и вместе они дождались, пока настанет полночь.
- Сегодня я побывал на таком шабаше, что любо-дорого! – насмешливо сказал Морозко. – Расскажу тебе завтра.


Глава 9
Внутренняя Монголия
Ровно в девять часов утра первого мая Игорь сидел за столом в квартире Ивановского на улице Чехова и наблюдал, как хозяин достает из сейфа документы, раскладывает их на столе, включает компьютер и собирается начать оформление развода с женой, Натальей Илларионовной Ивановской.
Игорь сам предложил геологу присутствовать при этом на всякий случай, памятуя о том, что до сих пор так и не выяснилось, кем были парни из загадочной троицы, напавшие на Макарова. А еще он собирался расспросить геолога кое о чем без свидетелей.
- В первую очередь, Алексей Львович, мне надо знать, действительно ли вы подмешали в воду, которую дали выпить Кире, нашего зелья бессмертия. В смысле, того самого, что было в образце, переданном вам Пашей.
Ивановский покивал.
- Да, я добавил в графин сыворотку. Хотел, чтобы Кира тоже…В общем, разделила со мной моё долгое будущее. Только вы немного ошибаетесь. В воду я добавил вовсе не ваш образец, потому что его было слишком мало, это раз. А два – он уже ушел на сравнительные анализы. Вместе с Васей Крашенинниковым по этому вашему образцу мы и выявили, что вода в найденных мной под Енотаевкой озерах является идентичной…сыворотке бессмертия. Так вот именно этой «енотаевской воды» я и налил в графин.
- Хорошо, я понял. Учтите, что если вы сами ее выпили, то значит, получили лишнюю дозу. И не факт, что так странно на вас подействовал именно токсин, который подмешала ваша жена. Может, вред был именно из-за лишней порции зелья. А может, сработало сочетание токсина с сывороткой. Или именно она вас и спасла от…окончательной смерти, нейтрализовала яд. Но также может быть, что токсин на вас и вовсе не подействовал бы смертельно, поскольку ваш организм уже давным-давно перестроился…Благодаря опытам Карла Ивановича Оссе.
- Всё это вполне может быть и так.
- Теперь следующий вопрос. Что конкретно вы нашли в воде озер Енотаевского района, раз предложили Лычкову создать там закрытую природную зону?
- Там я обнаружил необычный реликтовый ландшафт и флора явно каменноугольного периода. Очень локально… После этого, как я уже сказал, мы с Василием Павловичем Крашенинниковым провели анализ вашего образца сыворотки, и той самой воды, что я обнаружил в озёрах. Они были практически идентичны.
- Значит, сыворотка Оссе может быть и синтезирована искусственно, из многих компонентов, и попросту быть зачерпнута прямо из озера? – уточнил Игорь на всякий случай.
- Так и получается.
- А теперь расскажите мне про татуировку у вас на груди. Откуда она и что это такое?
- Татуировка в виде лабиринта? – удивился геолог. - Она всегда у меня была, с детства. Её мне сделал сам Оссе. Он ничего не объяснял, сказал только, что она в будущем поможет мне отыскать место, откуда всё и началось. И когда мне понадобится его найти, я должен обратиться к своему лабиринту. Поскольку я был маленький, ничего больше он мне не сказал. Но, как ни странно, пророчество великого алхимика сбылось.
- И в каком же смысле?
- В очень простом и банальном. Ведь лабиринт – это же, по сути своей, карта. И оказалось, что именно рисунок лабиринта у меня на теле – это и есть карта той местности, где я отыскал несколько озёр с…с живой водой. Или с водой жизни, назовите, как угодно.
- Но как же вы поняли, что нужно использовать свою татуху, как карту, да еще и именно в этих поисках?
- Совершенно случайно. Когда часами напролёт сидел над топографическими картами и снимками со спутника. В порядке работы на компанию Ивана Александровича Лычкова.
- А конкретнее?
- Это всё Кира! – довольно улыбнулся Ивановский. – Просто в одну из ночей я сидел вот здесь, за столом, передо мной были разложены схемы и карты. Кира проснулась, подошла ко мне, заглянула через плечо и сказала в шутку, что не понимает, как нормальный человек может вообще разобраться в этих кривых и загогулинах, ведь это же настоящий лабиринт. И еще сказала, что это прямо, как моя татуировка с лабиринтом, которую она тоже любит вот так разгадывать… Ну, и потянула меня в постель, а её слова мне запали в память, и я не поленился, сфотографировал себя в зеркале и стал сличать рисунок – с картами… И даже не очень удивился, когда на карте нашлось место, с ним совпадавшее. Дальше уж было дело техники. Я поехал, что называется, в поле, и обнаружил там озёра. Взял пробы воды…Дальше вы знаете.
Игорь немного помолчал, переваривая услышанное. Потом достал свой телефон, отыскал фотографию с изразцом, которую сделал в день своей свадьбы, и показал Ивановскому.
 - А этот вот лабиринт вам, случаем, не знаком?
Геолог внимательно вгляделся.
- Откуда у вас это фото, Игорь Петрович?
Игорь рассказал. Ивановский усмехнулся.
- Надо же! Всё предусмотрел Карл Иванович. Он ведь сам мне говорил, что сделает такую подсказку на всякий пожарный случай и замурует ее на видном месте в старом здании города, в самом его центре.
- Да, но этот лабиринт немного отличается от вашего рисунка.
- Все пророчества Оссе имеют свойство сбываться в своё, строго определенное время, не раньше и не позже. Когда понадобился мой лабиринт – он сыграл свою роль. Полагаю, когда мне, или, возможно, даже вам, понадобится вот этот рисунок на изразце, сразу будет понятно, как именно и где его использовать. Согласны?
- Наверное.
- То есть, не надо забегать вперёд. Нужно ждать подходящего момента. И так во всём.
- Звучит обнадёживающе.
- Жизнь имеет свойство меняться буквально в один момент, и всё, что кажется незыблемым и вечным, может вдруг обесцениться, или попросту исчезнуть, или смениться чем-то совершенно неожиданным. Я видел такое много раз, не только в жизни отдельных людей, но и целой страны. И, поверьте мне, это будет происходить всегда. Один из законов истории, если хотите.
- Что думаете делать дальше? – на всякий случай поинтересовался Игорь. – В смысле, Михаил ведь уже оповестил всех о вашей смерти. Как вы намерены обставить своё чудесное воскрешение?
Ивановский посмотрел насмешливо.
- Никак.
Игорь вопросительно задрал бровь.
- Возвращаться после всего произошедшего – не лучший вариант, не находите? Но зато – отличная возможность скрыться навсегда. По правде сказать, я давно уже устал от своей работы и хотел бы начать всё заново. Со своей девушкой.
Игорь помолчал.
- Ну ладно. Если понадобится какая-то помощь – обращайтесь.
- Непременно.
Игорь дождался, пока геолог сделает в своей квартире всё, что задумал, после чего не поленился отвезти его домой к Кире.
На обратном пути, проезжая через центр, археолог решил завернуть на угол Чернышевского и Кирова, чтобы зайти в давно уже квартировавшую там французскую пекарню и купить их фирменных булочек с кремом, потому что именно в это время можно было застать их еще горячими.
Припарковавшись у Главпочтамта, Игорь на автомате пересёк улицу и вошел в знакомые стеклянные двери со звякнувшим под притолокой весёлым колокольчиком.
Уже сделав пару шагов в помещение, Игорь, наконец, осознал, что происходит неладное.
Привычной пекарни больше не было! Совсем. Ни длинных грубых столов, покрытых нарочито состаренной краской, ни прозрачных прилавков-витрин с целой батареей разноцветных пирожных, тортов и булок, ни мягких вышитых подушек на стульях и подоконниках. Не было полок с кофейными банками, букетами сухоцветов, репродукций с картин импрессионистов. Остался только привычный запах ванили, сдобы и кофе, а если точнее – лишь призрак этого запаха, слабый отзвук, мираж и воспоминание.
Потому что теперь в просторном помещении первого этажа старинной усадьбы Кирилла Федорова почему-то располагался антикварный магазин. Ага, который возник здесь буквально за один день.
Игорь растерянно огляделся по сторонам. Изменилось всё.
Другим было освещение – теперь таинственное, приглушенное, будто пыльное. По-другому выглядела даже улица через высокие окна, которая казалась старой, обветшавшей, какой-то истоптанной и запущенной.
Все стены были сплошь заняты стеллажами и полками, буквально заваленными разномастным старым хламом, начиная с допотопных бронзовых светильников и заканчивая глобусами позапрошлого века. Вместо столов таинственно посверкивали высокие витрины, заполненные статуэтками и морскими редкостями, а прилавок чёрного дерева напоминал стойку старинной аптеки.
Но больше всего Игоря поразил продавец или владелец, мирно сидевший за этим прилавком. Он выглядел как старый китаец с этнографических рисунков восемнадцатого века, вот разве что без длинной тонкой косицы, но зато рубашка на нем была вполне аутентичная, синяя, с характерными застежками и скупой вышивкой в виде фениксов у воротника.
Игорь машинально поздоровался, в ответ китаец расплылся в наирадушнейшей улыбке и закивал головой:
- А, проходите, проходите! Видел вас по телевизору, очень рад, очень рад!
Это напрягло Игоря куда больше, чем сама эта невесть откуда возникшая пещера Аладдина.
- Такие хорошие фильмы! – продолжил антиквар. – Очень, очень интересные!
Что-то неприятно царапало Игоря: странная антикварная лавка, которая возникла будто за один день, её хозяин – старый китаец, само место ее расположения в первом этаже бывшей усадьбы хитрого и эксцентричного купца Федорова…
- Вчера ещё тут булочная была, - Игорь снова осмотрелся. – Когда же успели всё поменять?
В ответ китаец улыбнулся уже другой улыбкой – хитро-загадочной – и снова покивал:
- Успели, успели, очень надо было. Булочная теперь в другом доме, недалеко. А мы – здесь.
Он быстро поднялся на ноги, скользнул вдоль прилавка, потянулся к одной из полок у себя над головой и, словно точно знал, где и что должен взять, без промедления достал фигурку, будто из слоновой кости, поставил на прилавок.
- Вот, идите сюда. Это для вас, - поманил он Игоря.
Археолог подошел и присмотрелся.
Перед ним стояла крупная статуэтка-нэцке, изображавшая сидящего китайца в халате, с традиционной причёской, весёлого и с раскрытым зонтиком над головой. Резьба по кости была такая тонкая, что у зонтика просвечивали спицы, а на халате виднелись сложные узоры.
- Берите, - китаец пододвинул фигурку Игорю двумя руками, как бы отстраняя ее от себя. – Подарок!
- Ого! Спасибо. Но лучше назовите цену, и я её куплю, - Игорь внимательно посмотрел на продавца.
- Нет, нет, - тот быстро покрутил головой. – Подарок! Хороший человек, хорошее кино снимаете. Берите так!
И снова решительно подвинул статуэтку к Игорю. Тот было хотел еще раз отказаться, но дверь со звоном распахнулась, и в лавку шумно ввалились две девицы гламурного вида, сразу внося сумятицу и создавая суету.
- Нам нужен набор старинных бокалов для вина! – потребовали они. – В подарок!
- Хрустальных!
- Или из стекла!
- Но только именно набор!
Продавец заулыбался теперь уже им, а Игорь отошел от прилавка, прихватив с собой нэцке.
Ладно, вместо французских булочек он принесет домой к чаю костяного китайца. Тоже вариант!
Выйдя за дверь, Игорь автоматически посмотрел по сторонам – и тут прямо-таки застыл, озаренный догадкой.
Так вот что его мучило! Посмотрев ещё раз налево, уже спокойно и внимательно, он увидел привычных львов на воротах фёдоровской усадьбы.
 Звери с чешуйчатыми телами лежали по сторонам арки ворот, ведущих во двор, достаточно просторных для того, чтобы пропустить грузовую повозку. Львы, чьи добрые морды с человеческими улыбками живо напоминали о древних церквях Владимиро-Суздальской Руси, когда-то соседствовали с еще одной странной фигурой.
Дом Федорова переходил из рук в руки, и в конце девятнадцатого века его владельцем оказался чайный торговец Козлов. Предприятие братьев Козловых процветало, у них были свои магазины, складские помещения, а в качестве символа своего прибыльного дела они усадили на воротах усадьбы прямиком между львами алебастрового китайца. Эту странную статую даже считали достопримечательностью Полицейской улицы, как называлась тогда эта часть улицы Кирова. На старых фотографиях видно, что китаец сидел с зонтом в руке, голова его была непокрыта и украшена традиционной прической.
А ведь выглядел этот гипсовый чувак наверняка именно так, как и нэцке, которую сейчас держал в руке Игорь.
Итак, зачем-то нужно обратить внимание на эти ворота, усадьбу и, наверное, на ее внутренний двор, где как раз сохранились старые складские постройки. Фигура китайца на магазине Козлова, и в этом же здании - антикварный магазин с китайским продавцом.
Игорь только пожал плечами.  Сказать по совести, его уже немного достали все эти бесконечные пространственно-временные ребусы, расследования и поиски невесть чего невесть где. Неудивительно, что Вебер уже пару раз выговаривал ему за равнодушное отношение к их непосредственной работе. Из-за этой долбаной игры в детектива он и вправду несколько подзабил на свои основные обязанности, и друг Фридрих негодовал вполне обоснованно.
И вот, кажется, всё более или менее разрешилось, задание Макарова выполнено, Ивановский, так сказать, воскрес, и можно было бы вернуться к нормальной жизни. Ан нет! Теперь вот всплывает буквально ниоткуда какая-то китайская тема, и как бы еще она не наложилась на тему лабиринта, которая пока так и повисла в воздухе.
Требовалось немного развеяться, для чего Игорь незамедлительно отправился на набережную Волги, припарковался у гостиницы Камы и Юли Сергеевых и вошел в ту дверь, что вела в фотосалон.
- Да неужели! – воскликнул Кама, как раз сдвигавший на место венские стулья и ширмы, оставшиеся после очередной фотосессии, едва ли не бегом одолел разделявшее их расстояние и прямо-таки кинулся Игорю на шею.
- Как же я рад тебя видеть! – признался и Игорь, крепко обнимая товарища.
- Да мы сто лет не виделись! Я уже забыл, как ты выглядишь!
- Ну вот он я, всё такой же долбоёб, как и прежде.
- Красавчик вообще! – Кама немного отстранился и посмотрел на друга, откинув голову назад, как кобра, готовая к атаке. – Пошли пить кофе. У меня есть сорок минут до следующих клиентов.
- Звучит, как в солдатском борделе! – не удержался археолог, и оба расхохотались.
- Ладно, давай рассказывай сначала главное, что тебя тревожит, - предложил проницательный Кама, засыпая кофе в кофеварку. Игоря он усадил в кресло у окна, а сам устроился напротив, поставив на низкий столик пепельницу.
- Вот прямо так, без предисловий про погоду и самочувствие? – усмехнулся Криушин.
- Ага, приступай сразу к делу. А потом потреплемся обо всём остальном.
Игорь кивнул, закурил и обстоятельно поведал другу обо всех событиях прошедших недель, закончив посещением странного антиквара.
Кама взял со стола нэцке, стал внимательно разглядывать, щурясь сквозь дым сигары, перевернул вверх дном.
- А это ты видел? – он показал пальцем на клеймо, процарапанное на гладкой поверхности.
Игорь наклонился вперед.
- Прикинь, а на дно я даже не посмотрел! – удивился Игорь, достал свой телефон, отыскал фото изразца с лабиринтом и подал Каме.
- Ага. Похоже! Будто иероглиф какой-то, очень напоминающий вот этот лабиринт… Значит, китаец там был неспроста. И подарил тебе это тоже не просто так.
- Вот-вот. И я уже порядком задолбался загадки разгадывать.
- Тут, кажется, всё очевидно, - подбодрил Сергеев. – Китаец с лабиринтом прямо указывает на усадьбу Федорова и на склады Козлова. В смысле, на бывшие чайные склады там же, в том же дворе. Надо туда пойти и там что-то увидеть.
- А почему всё так сложно было обставлено? А если б я не пошел сегодня в город вообще?
- Но всё равно ведь пошел, это раз. А два – не сегодня, так завтра бы пошел. Видимо, время не важно. В любом случае, вот некая подсказка. Можем сходить вместе, но это не раньше вечера.
- Ну и давай сходим. У меня всё равно еще дела есть, а вот вечером…
- Ладно, тогда подъезжай сюда часам к восьми.
- Договорились. А у вас с Юлькой что нового?
- Да как-то всё по-прежнему. Я вот фотографирую, как оглашенный, а она правит тут всем железной рукой! – фыркнул Кама от смеха. – Персонал гоняет, чтобы всё было идеально, и с турфирмами плотно дружит, в общем, бедных постояльцев в покое не оставляют ни на минуту, чтоб они, суки, наш город запомнили на всю жизнь!
Именно на этих словах распахнулась внутренняя дверь, замаскированная в стене, и в фотоателье ворвалась сама хозяйка гостиницы.
- О-о, Юля! Ты просто сногсшибательна! – восхитился археолог. – Я поражен!
- Ну, а чего тогда не падаешь? – засмеялась Сергеева.
- Да просто я уже сразу превратился в соляной столп от восторга, и прирос к полу!
Юлька немного поправилась, от чего ее формы только выиграли, загорела и подстриглась, и теперь её прическа пламенела короткими огненно-красными кудряшками. В губы она явно чего-то закачала для объема, однако совсем немного, поэтому всё выглядело довольно естественно и привлекательно. Лимонно-желтый шелковый комбинезон отлично подчеркивал фигуру, а высоченные каблуки увеличивали и без того высокий рост.
Они с Игорем расцеловались, после чего она деловито велела мужу принять вне очереди одну из пожилых постоялиц-иностранок.
- Сними её в стиле гранж, это личное пожелание старушки! – насмешливо пояснила Юля. – Приведу её в семь часов.
-  Это ещё хорошо, что номеров у нас немного, и постояльцев – не мамаева орда, - пояснил Кама Игорю. – А то бы вот так с каждым носиться-то…
- Ой, не ворчи! – отмахнулась от него жена. – Не ты же носишься с ними… Всё, я побежала, а ты не забудь! Игорь, пока! Всем привет от меня!
И, послав в пространство воздушный поцелуй, она унеслась обратно в скрытую дверь.
- Строит она тебя знатно, - ухмыльнулся археолог. -  А когда-то бегала за тобой, как привязанная…
- Всё, так сказать, течёт, - философски развёл руками фотограф.
В девятом часу вечера Игорь, Ада и Кама вошли в ворота бывшей усадьбы Фёдорова.
Ада огляделась по сторонам.
- Ребят, серьёзно? – спросила она вдруг. – Китаец, говорите? Братья Козловы? А ничего, что в этом же здании – и аптека имени Карла Иваныча Оссе?
Игорь и Кама даже остановились.
- Блин! – наконец, смог выговорить Криушин. - Вот я дурак!
- Эге! – оценил Кама. – А ведь и верно… И что же, в ней что-то было спрятано?
- В аптеке? - уточнила Ада.
- В статуе китайца, блин! – засмеялся фотограф.
- А может, и было, - пожал плечами Игорь. – Это нам и предстоит узнать.
Из сумеречной глубины двора, перегороженного декоративными решетками палисадников, где-то в закоулке между наглухо запертыми мощными старинными воротами бывших складов, звучала гитара. Невыносимо печально было слушать рваный медленный перебор струн, который перекрывал хор юношеских голосов, распевавших что-то неуловимо знакомое на английском языке.
Все трое долго прислушивались.
- Так это же «Верь в меня», Ленни Кравитца! – сообразила вдруг Ада.
- Ну ни фига себе! – изумился Игорь. – Молодежь сейчас еще это помнит?
- Выходит, что да.
Все трое медленно пошли прямо на звуки, будто отодвигавшиеся от них в сгущавшейся темноте. Так подобрались они к запертым складским воротам.
- Кажется, это какой-то грёбаный квест! – тихо заметил Кама и взял Игоря за плечо, развернул его немного. Перед ними на кирпичной стене флуоресцентной голубой краской был нарисован значок, до неприличия похожий на лабиринт.
- Нам сюда, - оценила Ада. – Вот только где вход?
Входа не было. Они осмотрели все ворота, землю, стены, смотрели наверх. Ничего.
- Остаётся только самый дурацкий вариант, - решил Игорь. – Считать, что вход  - здесь. То есть, вот прямо здесь, где мы стоим. И это вовсе не какая-то дверь или спуск в подземелье.
- А что тогда? – напрягся Кама.
- Да само место. Точка на карте. То есть, вход в лабиринт – это место.
- Класс, - вздохнула Ада. – Но тогда, выходит, нам надо просто наложить наш рисунок лабиринта на карту города, имея в виду, что вход у нас - вот тут?
- А почему бы и нет.
- Тут у нас своя Внутренняя Монголия! – засмеялся Кама. – Вроде бы, и на виду у всех, а хода туда нет. Во всяком случае, для всех подряд.
- Интересно, всё-таки, кто нарисовал тот значок на стене, - протянула Ада.
- Сдается мне, он вообще никак к нам не относится. Вот разве что в качестве подсказки, -  предположил Игорь. – И нарисовали его какие-нибудь молодые дурни-граффитчики… Вон, смотрите, вокруг все стены этим фосфоресцирующим дерьмом покрыты!
Кама и Ада присмотрелись и поняли, что все поверхности и вправду испещрены разными значками, буквами и рисунками, которые становились всё более заметными и яркими в окончательно сгустившейся темноте.
- Ого! Какой интересный эффект! – вдруг восторженно сказала жена археолога. – Вот если смотреть отсюда, где я стою… Иди-ка сюда!
И потянула мужа за собой, так что они оказались под прикрытием ограды палисадника, прямо на покосившемся крыльце перед заколоченной дверью.
- Смотри теперь вот в эту сторону, - Ада обхватила лицо Игоря ладонями и заставила его повернуться. – Видишь?
- Да. Как будто всё в три Дэ. Знаки будто подвешены повсюду на разных уровнях, и образуют что-то вроде облака, или роя…Интересный эффект!
- Наверное, ради него это всё и нарисовали, - сказал Кама. – Молодежь креативит, как может.
- Очень здорово смотрится, - отозвалась Ада.
Она вдруг решила немножко похулиганить, пользуясь полной темнотой и тем, что стоит к Игорю вплотную. Поэтому без предупреждения расстегнула пуговицы на его рубашке, запустила под неё руку и принялась его гладить, спускаясь всё ниже, и вот уже бесстыже просунула пальцы под его ремень.
- Ого! – оценил археолог. – Прямо здесь?
Не отвечая, она нашла губами его губы, так что в следующие минут пять оба были немного слишком заняты, чтобы смотреть на граффити или отвечать Каме, который что-то спрашивал.
- Блин, да вы оглохли? – вскипел фотограф, понимая, что друзья его упорно игнорируют.
- Кам, покури пока…немного, - попросил его Игорь из темноты.
- Да вы чего там…Блин! Совсем офигели! – засмеялся Сергеев, поняв смысл происходящего.
Гитара, всё это время бренчавшая в глубине двора, затихла, а потом зазвучала снова, уже более громко и уверенно, молодежь запела свежий хит Эмджея про поезд в тоннеле, а с улицы вдруг донёсся истошный женский крик.
- Барон! Барон! Стой! Стой! – кричала неизвестная с таким отчаяньем, что Кама не поленился взглянуть из арки на хорошо освещенную улицу.
Прямо на него со стороны сквера имени Кирова по проезжей части нёсся  здоровенный мраморный дог с волочившимся поводком, а за ним из последних сил гналась девушка в красном спортивном костюме и непрерывно вопила.
- Лежать! Барон! Стоять! Фу! – орала она, спотыкаясь и уже, кажется, почти падая с ног.
Кама бросился наперерез собаке и успел наступить на поводок прежде, чем резвая скотина убежала дальше. Он быстро схватил поводок, намотал на руку и с усилием остановил пса. Тот тут же сел на задние лапы и, тяжело дыша, спокойно смотрел на Каму.
- Барон! Сука такая! Тварь! – выдохнула подбежавшая девица и встала, упёрлась руками в колени, хватала ртом воздух. – Убью!.. Ох! Спасибо, мужчина! Он убежал…
- Да это же Барон! – раздался позади голос Ады, и Сергеев увидел, что она и Игорь вышли со двора, беззастенчиво поправляя на себе одежду. Вот же полоумные маньяки.
- Это Барон! – настаивала жена археолога, подойдя вплотную. Игорь следовал за ней.
- Это ведь собака из дома-с-бутылками? – спросил Криушин у девицы в красном.
- Ну да! Я ее…его, то есть, выгуливаю трижды в день. И вот сегодня он чего-то ломанулся, и через весь центр меня прогнал, еле поймали…
- А хозяина Василий Павлович зовут? – продолжал допытываться Игорь.
- Ну так. Только он куда-то уехал, вот я и гуляю.
- А где же собаку сейчас держат? – удивилась Ада.
- Да у его соседки, Алины Прокофьевны. Не знаю, почему ей лень самой гулять. Ну, наверное, возраст уже. А так-то собака ее любит, всегда после прогулки так и бежит обратно…
- Давайте-ка мы вас проводим до дома, а то вдруг Барон опять надумает убежать, - предложил Криушин. - Заодно Алину Прокофьевну навестим.
- О! Вот спасибо! – искренне обрадовалась девушка. – А то я после такой гонки его вообще не удержу, может.
- Пошли, Барончик! – скомандовал Кама, потянув за поводок.
Они с девушкой и догом ушли немного вперед, Игорь с Адой направились за ними.
Вся компания свернула на улицу Чернышевского, потом пересекла замкнутый двор, прозванный «Казантипом» из-за узкого перехода, покрытого граффити, живо напоминавшего вход на территорию легендарной Республики Казантип у Черного моря. Через переход они вышли на Коммунистическую, и уже по Советской, мимо краеведческого музея, поднялись к дому-с-бутылками.
Девушка вошла с ними в подъезд, открыв его своим магнитным ключом, и проводила до квартиры Алины Прокофьевны. Дог бросился к двери, упёрся в нее передними лапами, принялся скакать и громоподобно лаять, просясь внутрь.
- Здравствуйте, дражайшая Алина Прокофьевна! – приветствовал Игорь хозяйку, едва она открыла дверь, опасливо выглядывая через щель и не снимая цепочки. – Мы тут Барона привели.
- Он чуть не убежал! – пожаловалась девушка в красном, помахав Алине. – Они его поймали.
- Добрый вечер! – отозвалась мать Ани Волковой и наконец-то открыла дверь. Собака ворвалась внутрь  с радостным попискиванием.
- Ну, до завтра! – попрощалась девушка и, поправив сползавшие красные штаны, пошла вниз по лестнице.
Все трое машинально проводили ее взглядами.
- У меня еще привет от Ани! – сказал Игорь, быстро шагнул вперёд и буквально втолкнул хозяйку в квартиру. Ада и Кама удивленно не двигались с места.
Алина ошарашенно смотрела на наглого пришельца, который, не разуваясь, прошел мимо неё в комнаты, как к себе домой, по пути распахивая все двери. Она, наконец, сообразила поспешить следом, не понимая, что вообще происходит.
А Игорь уже добрался до гостиной, пересёк её и теперь стучался в запертую дверь спальни. Барон скулил рядом и вертелся, как ошпаренный.
- Эй! Василь Палыч! – позвал он. - Открывайте! Это Игорь Криушин. Я знаю, что вы там.
- Да кто разрешил заходить сюда! – напустилась на него пришедшая в себя Алина.
- Василь Палыч! Я дверь сейчас вышибу! – ласково пообещал археолог. – Считаю до одного! Один…
В замке залязгало, дверь в комнату открылась, на пороге возник встрёпанный агроном Василий Павлович Крашенинников в поношенных трениках, футболке и с криво сидящими на носу очками.
- Добрый вечер, Игорь! – приветствовал он с несколько обреченным видом. – Очень рад вас…Да, очень рад.
- Взаимно! – Игорь пожал ему руку и обернулся к хозяйке. – Может, вы разрешите моим друзьям зайти тоже? Надо поговорить.
- Алиночка, впусти, пожалуйста, моих гостей, - агроном посмотрел на мать Анечки с нежностью.
«Алиночка» кивнула и направилась в прихожую.
- Давно вы знаете? – уточнил агроном.
- Неа, догадался полчаса назад. Когда девочка, выгуливающая Барона, сказала, что собака радостно бежит в эту квартиру после прогулок.
- От вас прямо не скроешься! – покачал головой Крашенинников.
Хозяйка квартиры сварила кофе, и вот уже все расселись за круглым столом в гостиной, с любопытством поглядывая друг на друга.
- Василий Палыч, у меня для вас есть отличная новость, но прежде всего я должен задать вам один вопрос.
- Хорошо. Задавайте! – агроном весь подобрался, видимо, не зная, чего и ожидать.
- Расскажите мне, что вы делали утром одиннадцатого апреля. Прямо всё пошагово. Меня интересует всё, связанное с Ивановским.
Агроном тяжело вздохнул.
- Если только это…Обычный  был день. Накануне я как раз Алексею Львовичу сообщил о результатах сравнительного анализа вашего образца сыворотки и образца воды, которую он сам привёз из Енотаевского  района. Выходило, что где-то там он открыл некий источник с водой, обладающей теми же самыми свойствами. Одним словом, я порадовал его результатами. Больше в тот день мы не общались, а вот на следующий… Да, именно утром всё и случилось. Он позвонил мне. Был каким-то странным. Язык у него заплетался, и я даже сначала решил, что он просто выпимши. Ну, бывает с ним такое, чего уж, все мы не без греха…Так вот, говорил он странно, очень волновался, всё просил срочно привезти Киру, потому что с ней что-то непременно должно случиться, и её надо спасать, а может, и уже случилось. И что мне тоже надо быть осторожным, потому что он не знает, к чему всё идёт… «Вася, они, кажется, идут за мной» - последнее, что он сказал, и отключился. Я стал звонить сам – но трубку он больше не брал. И что я должен был думать? Вот и решил спрятаться. Сначала я даже, признаюсь, к стыду своему, запаниковал. Хотел позвонить остальным…нашим. Но потом подумал, что я ведь не знаю, а не их ли и боялся Алёша? Вот так я и оказался у Алины Прокофьевны. Пришлось рассказать ей всё.
- В смысле – всё? – строго уточнил Игорь.
- То есть, всё, - кивнул агроном.
- Не волнуйтесь, Игорь, - подала голос Алина Прокофьевна, - я понимаю, что говорить о таком ни с кем нельзя. Опять же, это и моей дочери может навредить…И…Васе вот тоже…Поэтому я буду молчать.
- Только вот…Я ещё должен объяснить, кто такая Кира, - начал было агроном. – Они с Алексеем познакомились на приёме у губернатора. Это - любовь всей жизни Алексея…
- В общем-то, подробности  мне известны, - успокоил его археолог.  – Лучше еще вот что скажите. Вы долго намерены тут отсиживаться?
- Пока не узнаю, что с Алексеем, и вообще…
- С Алексеем всё в полном порядке, он о вас волнуется. Можем поехать его навестить…
- В больнице?! – ужаснулся Крашенинников.
- Почему же в больнице? – удивился Игорь. – Дома. С ним всё хорошо.
- Тогда…Тогда я, разумеется, соберусь прямо сейчас! – засуетился агроном.
- И еще придумайте хорошую историю для участкового, которому вашу дверь вскрывать пришлось, для соседей, и для наших…эээ..коллег, - велел Игорь. – Собирайтесь, я вас отвезу утром. Позвоните, как будете готовы.
- Ох, Игорь, лучше отвези меня прямо сейчас!
- Ваша квартира опечатана, - напомнил Игорь.
- Ничего, я переоденусь здесь…Отвезёшь?
- Конечно.

***
Отец Паши, Андрей Вениаминович Димитриадис, прилетел на неделю раньше обещанного дня, чем несказанно обрадовал всё семейство Морозко.
- Подвинул свое расписание, - пояснил Димитриадис родным.
Они как раз сидели за праздничным столом, когда Паше позвонила Валя Санджиева и потребовала, чтобы он сделал что-нибудь с Сашкой Карагалиевым.
- Он со дня отъезда монахов пьёт, не просыхая! – возмущалась она. – Заперся у себя в квартире, никого не пускает, трубку не берёт, двери не открывает и чего-то орёт оттуда матом, как медведь из берлоги. Паша, приведи его в чувство, и скажи, что если он не приведёт себя в порядок в ближайшие два дня, меня он больше не увидит! Так и передай!
Паша вздохнул, положив телефон на стол.
- Чего, Алехандро бузит? – посочувствовала Светка.
- Ага. Ушел в самоволку! – усмехнулся Паша. – Валя рвёт и мечет.
- Ну, и не удивительно. Он же всё жаловался, что заботы буддийской общины его вконец измотали.
- Давайте к Саше съездим вместе, - предложил Димитриадис. – Я немного отдохну с дороги, да и поедем.
- Они и без тебя разберутся, - заметила Роза Федоровна недовольно. – Но раз уж ты хочешь, то конечно…А пока пошли, там уже баня готова.
- Давайте часиков в пять поедете, - напутствовала Роза сына, выходя следом за Андреем Вениаминовичем.
Дверь Саня им не открыл, поэтому Паше пришлось вскрывать замок.
В квартире было на удивленье чисто, ничего не разбросано, вот только в гостиной на диване валялся пластом Сашка в одних трениках, а вокруг него выстроилась целая батарея пустых, полных и недопитых бутылок с самым разным спиртным.
- Чего припёрлись, твари! – прорычал он, увидев вошедших. – Пшли нах отсюда все!
- Ты и работу прогуливаешь? – спросила Светка.
- И работа пшла нах!
- И не закусываешь? – нажимала подруга, осматриваясь.
- И закуска..пшла…пшла…
- Вот это он нагрузился! – посочувствовал Пашка, присел рядом на край дивана, потряс Шурика за плечо. – Сань, посмотри на меня, хорошо?
- Не… Отвянь!
- Сань.
- Не…
Светка присела рядом с диваном на пол:
- Шурочка, а на меня посмотри?
- Не хочу! – Сашка зарылся лицом в подушку.
- Тебе стыдно, да?
В ответ раздалось только неясное мычанье.
Потом уговаривать Сашку принялся Андрей Вениаминович, потом Паша варил на кухне крепкий кофе и пытался напоить Шурика, который отказывался, ругался и отбивался. Потом его уговаривала Светка, но напрасно. Потом – снова Димитриадис, и Сашка в итоге безобразно разрыдался у него на плече. Потом Паша кое-как заставил его попить немного кофе, но на нормальный контакт Шурик по-прежнему не шел, всё норовил схватить какую-нибудь бутылку и продолжить пить, предлагал остальным выпить с ним, или хотя бы сыграть в бутылочку, и снова по кругу.
- Уф! – вздохнула Светлана. – Сил моих больше нет!
И позвонила Игорю, велела срочно приехать.
Игорь был зол, потому что его отвлекли от работы. Он прошел в комнату, не разуваясь.
- Эй, мужик! – приветствовал он невменяемого хозяина жилища. – Там Валя грозилась тебя бросить, если ты не придешь в себя. А мне некогда тут с тобой ****ься, пошли.
И быстро нагнулся к дивану, сдёрнул с него Шурика, взвалил его себе на плечо и поволок в ванную.
- Воду включи, холодную! – на ходу бросил он Паше.
Светка сама кинулась впереди него, врубила ледяной душ.
Игорь занёс Саню и безжалостно, как куль с тряпьём, сунул его прямо под воду.
Сашка орал, матерился, отбивался руками и ногами, грозился всех расчленить, сыпал страшными проклятиями, а Игорь продолжал невозмутимо поливать его водой до тех пор, пока тот немного не успокоился и не запросил пощады.
- Принесите ему сухие шмотки, - скомандовал Игорь друзьям, выключил душ, бросил Сашке полотенце. – Всё? Очухался?
- Очухался, - буркнул Сашка, выбираясь из ванны и кутаясь в полотенце. – Выйди отсюда, я штаны сниму.
Светка принесла смену одежды, просунула Сашке в дверь.
Паша уже сварил кофе на всех, расставил на столе чашки.
- Ладно, я поехал, дел полно, - бросил Игорь, направляясь в прихожую.
- Подожди немного, Игорь,- остановил его Димитриадис. – Надо нам всем пообщаться.
- Ладно, - не стал спорить археолог. – Только не очень долго, там Вебер ждет и ругается.
Из ванной притащился переодетый в джинсы и футболку Сашка, устало опустился за стол рядом с Игорем.
- Ты чего так расклеился-то? – поинтересовалась Светлана, наливая Шурику кофе и размешивая в бокале четыре ложки сахара.
- Устал. Заебало всё.
- Валя грозилась от тебя уйти, - подлил масла в огонь Паша. – И она не шутила.
- Я понял, - вздохнул Карагалиев. – Я ей позвоню, извинюсь.
- Тебя неделя с монахами так подкосила? – поинтересовался Криушин.
- Да не только. Всё как-то…не знаю…Будто хожу по лабиринту!
- О! Наш человек! – Игорь хлопнул его по плечу. – Прямо в теме!
- Тема лабиринта вас уже затянула, не правда ли? – включился в разговор Андрей Вениаминович.
- Да по полной программе! – развеселился Игорь. – Лабиринт сейчас повсюду. В прямом и переносном смысле.
- А это означает, что активировался принцип лабиринта духовного, - кивнул понимающе отец Паши.
- И как это? – вяло поинтересовался измученный Шурик.
- Дело в том, что лабиринт был хорошо известен в христианстве, а вовсе не только в античности. И его даже изображали на русских иконах. Был такой популярный сюжет икон восемнадцатого века, Лабиринт Духовный. Так вот там все повороты, тупики и завитки строения обозначали всего лишь путь человека к Богу, опасный и трудный. Особенно любопытно то, что у такого лабиринта было несколько выходов. И только один из них был правильным, потому что вёл к спасению, к Богу. А все прочие двенадцать – вели либо к смертным грехам, либо в адское пекло, преисподнюю. Смертному, блуждающему в лабиринте страстей и грехов, ничего не стоило заблудиться среди них и погибнуть. И только через молитву и праведные поступки можно было выйти к Небесному Иерусалиму.
- Напоминает чем-то сюжет буддийских икон-тханка «Путь избавления от страстей», - сказал Саша. – Там, правда, всего один путь, простой и ясный, всё вверх и вверх, да только вот он не менее труден, чем лабиринт, и восходящего подстерегает куча соблазнов…
- Согласен, - кивнул Димитриадис. – Суть одна. Но я это рассказал не просто ради поддержания разговора. Дело в том, что сейчас вам всем нужно отвлечься от привычного принципа действий. Перестать искать какие-то материальные объекты, которые, как вам может казаться, служат разгадкой, неким ответом на вопрос, некоей целью поиска. Сейчас суть не в этом. Сейчас вам нужно оглядеться вокруг, посмотреть на происходящее шире. Задать вопросы, не связанные ни с археологией, ни с поисками каких-то сокровищ. Например, самые простые вопросы: зачем, почему, какой смысл? Если вы чувствуете, что блуждаете – то почему так происходит? Если вокруг вас лабиринт – то зачем он здесь, почему здесь, что вы сами тут делаете?
- А здесь – это значит, в городе? – перебил Паша. – В этом месте?
- Да. В широком смысле. Зачем всё, что происходило с вами, вообще происходило? Был ли в этом смысл? Почему? Что это за место такое вообще? Зачем оно – такое? А вы тут что делаете? Ради чего? Если вы раньше находили тут всякие необычные вещи, всяких…существ, то, опять-таки, почему это могло произойти? Задайте себе и друг другу много простых детских вопросов.
- И будет нам счастье, - скептично вздохнул Игорь.
- А может, тут и гадать нечего, - Светка отпила кофе. – Может, просто вся наша область – это один такой огромный Лабиринт, который действует по принципу этого…духовного  лабиринта. И все, кто здесь живет, вынужден по нему блуждать…
- Да, но зачем? – строго посмотрел на нее отец Паши.
- Ну…раз лабиринт у нас духовный, значит, чтобы не попасть в пекло, а выйти к Граду Небесному, - пожала плечами Светлана.
- Ага, и неспроста же раньше мы нашли Минотавра и всех прочих, - усмехнулся Игорь. – Лабиринт и есть. Один большой грёбаный Кносский дворец.
- Получается, что жить здесь – значит проходить вот такой путь, - раздумчиво заметил Паша.
- Типа тут – Чистилище! – вклинился Сашка.
- Ага. И всё это место было сделано некими великими древними как место прохождения какой-то грандиозной инициации, - покачал головой археолог.
- Ну а что, - подхватила его бывшая жена, - все эти странные существа служили как бы стражами лабиринта. И надо было всех их обойти. И не погибнуть. И попасть в центр, к ангелам.
Все переглянулись.
- И что? – Димитриадис как бы предлагал продолжить игру.
- Но…Но потом начались накладки, - предположил Паша. - Например, змея Аждерху надо было обойти мирно, не будить. Но тот чувак, который хан-богатырь, почему-то тихо пройти не смог, и ему пришлось змея убить.
Игорь не стал говорить, что тот чувак явно был из Прованса – если судить по символам на рукояти меча, который они с Адой спёрли с места раскопок, выдернув его прямо из черепа гигантского змея. Потому что до сих пор об этом знали только они вдвоём.
- Ну, он убил Аждерху,  - продолжила Светлана вместо мужа. – И что тогда?
- А тогда, наверное, понемногу посыпалась и вся система. И последних…чудо-юд добили уже разинцы. В том числе – сам Разин, - подытожил Саша.
- И в живых остались только ангелы, но они как бы вне зоны доступа. Ждут своего часа. – Мрачно заключил Игорь.
- Получается какая-то белиберда, а не духовный лабиринт, - вздохнул Сашка разочарованно.
- Да, не впечатляет, - согласился археолог.
- Ну, я же не зря всегда Бродского цитировал! – фыркнул Карагалиев. – «Лучший вид на этот город, если сесть в бомбардировщик»!
- Да уж, Град Обречённый! – заметил Паша без улыбки.
- Вот он, патриотизм!  - засмеялась Светка.
- Во всяком случае, вам всем есть, над чем подумать, - заговорщически сказал Димитриадис. – Не торопитесь.

***
Выйдя за ограду ЕГФа, Ада с превеликим удивлением обнаружила припаркованную у тротуара машину Петра Дмитриевича, а его самого – невозмутимо курившим возле. Выглядел Криушин-старший отлично, очень элегантно и стильно в темных очках, белой рубашке с закатанными рукавами, оттенявшей загар, а его седина смотрелась настолько органично, что вовсе не прибавляла ему возраста, а даже наоборот. Вот же чёрт! Аде было и приятно его видеть, и нет. Она и обрадовалась, и разозлилась.
- Адочка, привет! – весело поздоровался свекор, поманив ее к себе. – Я за тобой.
- Привет-привет! – отозвалась Ада немного потерянно, помня об их уговоре называть друг друга на «ты».
Отец Игоря беззастенчиво привлек ее к себе и поцеловал в щёчку вполне дружески.
- Мне нужна твоя помощь, - пояснил он, отпустив ее. – Уделишь мне часок?
- Ну…хорошо, - пожала она плечами, пока еще не соображая, как себя вести.
- Тогда поехали, - он открыл для нее переднюю дверь, пропустил перед собой, помог сесть.
- Давай-ка я тебя пристегну, - перегнувшись через нее, он защелкнул ремень безопасности, не преминув погладить ее плечо, провести ладонью по бедру и взять за пальцы.
- Куда же мы едем? – поинтересовалась  Ада, когда машина тронулась с места.
- Недалеко. Я прошу тебя помочь мне выбрать подарок для Марианны Викторовны. На пятидесятилетнюю годовщину свадьбы, - улыбнулся Петр Дмитриевич.
- Ого! Поздравляю… А в чём же сложность с выбором?
- С размером. Сама понимаешь, я не могу привести ее и попросить примерить выбранное. Я должен угадать.
- Только не говори, что за столько лет ты не выучил все её размеры наизусть! – против воли развеселилась Ада.
- Умеешь ты подловить, - засмеялся Криушин-старший. – Молодец.
Ехать и правда было недалеко, всего-то в центр, где по соседству с музеем боевой славы располагался самый старый в городе ювелирный магазин. Выбор подарка Марианне действительно был основательным поводом для сегодняшней встречи, так что Ада расслабилась и перестала ждать какого-нибудь подвоха.
- Итак, что от меня требуется? – поинтересовалась она, входя вслед за свекром в помещение магазина, оптически увеличенное множеством зеркал.
- Сейчас увидишь! – он решительно тянул ее за руку.
Две продавщицы радушно приветствовали Петра Дмитриевича, который, как оказалось, заранее выбрал и попросил отложить несколько украшений.
- А теперь, дорогая моя девочка, ты их примеришь, и то, которое тебе подойдет больше всех, мы и купим. Твоя тонкая шейка - совсем, как у моей жены. Ну что, готова?
 - Готова! – пожала плечами Ада.
Это было даже забавно: сама она не жаловала золотые побрякушки, предпочитая броскую бижутерию в этническом стиле, и тем интереснее было оказаться в непривычной роли. Продавщицы вытаскивали из витрины по одному украшению и подавали их покупателю.
- Так, погоди секунду, - Петр Дмитриевич без спросу расстегнул пару верхних пуговиц на шелковой кофточке Ады и приспустил её с плеч. – Вот теперь в самый раз…
Взял первое колье, встав позади Ады перед большим зеркалом, и неторопливо обвил золотой змейкой ее голую шею, нежно касаясь пальцами кожи. Она непроизвольно запрокинула голову, но тут же сама застеснялась этого движенья.
Её всё больше бесило и одновременно заводило происходящее, она не знала, считать ли всё это просто забавным проявлением родственной непосредственности или же ловким охмурением. Продавщицы весело перешучивались с галантным Петром Дмитриевичем, а сама она совсем выпала из реальности, стараясь просто сохранять самообладание.
Перемерив на неё с десяток украшений, которые все смотрелись, на взгляд Ады, одинаково хорошо, Петр Дмитриевич снова взял самое первое колье в виде змейки с изумрудными глазами и опять надел его на Аду.
- Вот это – самое лучшее, - объявил он.
Вот и стоило тогда устраивать весь этот цирк с конями?
Колье было упаковано с великими церемониями в кожаную плоскую коробку и вручено покупателю в фирменной жёсткой сумочке, обтянутой тёмно-синим бархатом.
- Так, теперь поехали, я хочу тебя побаловать, - сообщил Петр Дмитриевич, когда они покинули, наконец, гостеприимный магазин.
- Вообще-то, я бы предпочла уже поехать домой, - призналась Ада. – Устала после работы.
- Уверяю, сейчас ты об этом забудешь! – пообещал Криушин-старший, заводя мотор.
Блин, что сын, что папа: спорить с обоими совершенно бесполезно. Ада обреченно вздохнула и больше не спорила, с интересом наблюдая за дорогой. Они уехали куда-то в район Пороховых улиц и высадились, наконец, у низких строений, похожих на бывшую промзону.
- А теперь закрывай глаза. Это сюрприз! – скомандовал свекор, выйдя из машины и подавая ей руку.
- А разве мешок на голову ты мне надевать не будешь? – не сдержалась Ада, выбираясь из машины.
- Жизнь с моим сыном дурно на тебя влияет, Адочка! – сочувственно  покачал головой Петр Дмитриевич.
Ада вздохнула и зажмурилась. Дальше он повёл ее куда-то, крепко обняв за талию и направляя ее шаги. Судя по раздавшемуся эху, они вошли в какое-то гулкое помещение.
- Всё, открывай, - велел Петр Дмитриевич.
Ада открыла глаза и увидела тир. Такой, как показывают в фильмах: ряд мишеней, стойка, разделенная перегородками на секции, разложенные в каждой ячейке наушники и очки. Им принесли пистолеты.
- Постреляем? – поинтересовался отец Игоря с улыбкой.
- С удовольствием! Сто лет не стреляла…
И откуда он только узнал, что именно это ей понравится?
- Ладно. Тогда я тебе напомню…
Она все-таки помнила, как заряжают пистолет, и справилась с этим сама, а вот дальше к ней уже присоединился он. Встав позади и взяв её руки в свои, Петр Дмитриевич стал показывать, как правильно держать оружие, как целиться и даже как спускать курок. От всех этих касаний и неизбежных объятий она снова пришла в разобранное состояние. И тем не менее, отстрелялась на удивление хорошо, лишь немного уступив самому Криушину-старшему.
- Да ты прямо снайпер Зайцев! – восхитилась Ада, когда увидела его мишень с напрочь выбитой «десяткой».
- Ну, ты и сама можешь не хуже, - подбодрил он. – Просто нужно практиковаться.
Обратно к машине они шли, весело перешучиваясь и подкалывая друг друга, как старые товарищи.
- Стой! – скомандовал он перед тем, как они сели в машину.
Ада замерла перед капотом, а Пётр Дмитриевич шагнул к ней.
- Ты ведь так и не застегнула пуговицы, - пояснил он, застёгивая их одну за другой. – Я не выдержу такого зрелища долго, а мне ещё машину вести…
Ада стоически вытерпела эту процедуру, хотя сердце бешено колотилось, и старалась не смотреть на него до тех пор, пока он сам не взял ее пальцами за подбородок и не запрокинул её лицо, глядя прямо в глаза. Понятно, что она так ведётся на него из-за сходства с Игорем, но только дела это не меняло. Она замерла, как под гипнозом, боясь даже шелохнуться.
- Всё, теперь поехали, - наконец, сжалился он и убрал руку.
Ада едва не свалилась с ног одновременно от облегчения и досады.
- Куда тебя отвезти? На Трусово или на Лейтенанта Шмидта? – поинтересовался Криушин-старший светским тоном.
Она попросила на Лейтенанта, и только потому, что это было ближе, чем правый берег Волги, а она уже просто не могла выносить этих игр, в которые он с ней играл, как кошка с мышкой. Сейчас ещё нужно будет предложить напоить его чаем или кофе…Лучше было об этом не думать.
Во дворе дома в кружок стояли этюдники, студенты художественного училища рисовали увешанный сушившимся бельем двор, а между ними ходил Пашка Морозко и объяснял что-то про освещение.
Ада едва не расплакалась от облегчения и помахала Паше рукой. Он улыбнулся и помахал в ответ, поздоровался с отцом Игоря.
- Пленэр? – поинтересовалась Ада, высовываясь в окно.
- Пытка натурой! – засмеялся художник.
- Ну что же, Адочка, спасибо тебе за помощь! – живо сориентировался в ситуации Петр Дмитриевич, поцеловал ей руку, и она выскочила из машины.
- До свидания! – Ада помахала ему, и Криушин-старший аккуратно вырулил со двора.
- Боже! – выдохнула Ада и посмотрела на Пашку совершенно безумными глазами, которые тут же наполнились слезами, слёзы потекли по лицу, смывая тушь с ресниц, закапали на красный шёлк кофты, оставляя тёмные пятна.
- Так, пошли-ка, - велел Пашка, мигом ухватив ее за плечо и волоча к подъезду, обернулся к студентам. – Молодежь, дорисовывайте, а потом мне позвоните, я выйду и посмотрю.
Он буквально приволок Аду в её квартиру, запер за ними дверь, набросил цепочку, затолкал Аду в кухню и по-хозяйски поставил чайник.
- Сядь и пореви нормально,  - велел он подруге.
Она и так уже ревела вполне нормально, и подгонять ее не требовалось.
- Я…не вынесу этого больше! – прорыдала она, а Пашка потянул ее к дивану, уселся сам, силой усадил её рядом, крепко обняв, и гладил ее по голове. Она тряслась от плача, уткнувшись лицом ему в шею.
Чайник засвистел, закипая.
- Ну что? Сможешь говорить связно? – уточнил Паша.
- Угу, - шмыгнула носом Ада, поднимая голову и перестав больно цепляться ногтями за его плечи.
Паша встал с дивана, выключил вопящий чайник, заварил чая покрепче, подал кружку Аде.
Снова уселся, только теперь на табуретку напротив, и вперился в нее взглядом:
- К тебе что, пристаёт отец Игоря?
- Он…меня охмуряет, как школьницу, а я ведусь, как последняя дура…
- Так ты изменяешь Игорю с его отцом?
- Нет ещё…
- А чего тогда расстроилась, будто он тебя напоил клофелином и трахнул спящую?
- Да от того и расстроилась, что ему, похоже, клофелин не понадобится. Потому что я и сама не прочь…Позорище!
И снова залилась слезами, даже отставив  кружку на стол.
- Слушай, но если ты сама не прочь, и он тебе нравится – так может, тебе поддаться?
- Отличный совет, блин! Спасибо! – Ада снова схватила кружку, отпила раскаленного чая, едва перевела дух.
- Ну я не вижу тут особой трагедии, - пожал плечами Паша.
- А я вижу! Я просто, как кролик перед удавом, тупо замираю и жду, что же он сделает. И убежать сил нет. Да и вообще, куда уж тут бежать. Как будто по лабиринту идёшь…
- А ты не накрутила себя на пустом месте?
- Может, и накрутила. Говорю же, веду себя, как дура… А у них с мамой Игоря как раз через неделю – пятьдесят лет брака…Всё это ужасно стрёмно.
- Так ты боишься, что Игорь узнает? Или Марианна?
- Если он узнает, то я сразу перестану для него существовать. Он не станет такое терпеть. Я не поступлю так с ним…с нами…со всеми! Вот только…Не знаю, как выйти из всей этой ситуации без потерь.
- Без потерь - никак, - покачал головой Морозко. – Либо лапу себе отгрызть, либо хвост отбросить, либо всей птичке пропасть.
- Ну и что же мне делать?
- Действовать от противного, - усмехнулся Паша.
- Это как?
- Сейчас объясню.
***
Пятидесятилетие совместной жизни Петра Дмитриевича и Марианны Викторовны отмечали, по их настоянию, в узком семейном кругу, куда, помимо сына с женой, вошёл еще с десяток родственников, сослуживцев Криушина-старшего и близких подруг Марианны. Правда, собрались не дома, а в закрытом для других посетителей банкетном зале той самой гостиницы, где в витрине хранился изразец с изображением лабиринта.
Марианна Викторовна выглядела просто блистательно в длинном красном платье, с высокой причёской в испанском стиле и с голой шеей, обвитой тем самым колье в виде змеи, что подарил ей муж. Они с Петром Дмитриевичем составляли абсолютно прекрасную пару, и Ада понадеялась, что все недавние поползновения Криушина-старшего были просто шуткой, а ей самой вовсе не стоит искать в них какой-то интимный подтекст.
Праздник начался непринужденно и весело, гости сразу начали пить настолько задорно, что скоро светские условности были забыты, за столом стоял хохот, травились самые залихватские анекдоты и звучали истории – одна хлеще другой.
Женщин в компании оказалось меньше, чем мужчин, поэтому в неизбежно последовавших медленных танцах они шли нарасхват.
 - Иди, осчастливь старых чекистов, - Игорь со смехом подтолкнул Аду к танцполу, возле которого скучали без пары сослуживцы  его отца. – Только смотри, чтоб они не утащили тебя в подвалы Лубянки!
- На что жену подбиваешь, а? – с наигранным укором покачала она головой и отправилась танцевать, вот только на полпути ее перехватил сам Петр Дмитриевич.
- Адочка, потанцуем, - он потянул её в освещенный круг, не дожидаясь ответа.
- С удовольствием, тем более муж сам велел мне осчастливить кого-нибудь из старых чекистов, - засмеялась Ада, совершенно расслабившаяся из-за выпитого.
- Всё-таки Игорь дурно на тебя влияет, - снова заметил Петр Дмитриевич, прижимая ее к себе крепче, чем того требовал танец.
Ада только хохотала, стараясь уклониться, если уж его губы оказывались слишком близко от ее губ. И все-таки он подгадал момент, когда танцевавшие друг с другом Игорь и Марианна Викторовна смотрели в другую сторону, и буквально утащил Аду из зала на тёмную улицу.
Ей было до того смешно, что она путалась в собственном подоле и запиналась на каблуках, цепляясь за руку свекра, чтобы не упасть.
- Куда…куда ты меня тащишь! – она задыхалась от смеха. – В подвалы Лубянки?! Станешь пытать?!
Вместо ответа он схватил ее, как коршун куропатку, и принялся целовать с такой страстью, что она испугалась.
Резкий визг тормозов заставил Петра Дмитриевича мигом оторваться от неё и буквально отшвырнуть в сторону, и лишь поэтому вылетевшая на тротуар машина не сбила обоих и унеслась прочь, странно петляя. Похоже, водитель не справился с управлением. Судя по вою милицейских сирен на другом конце улицы, у него были серьезные неприятности.
Мигом протрезвевшая Ада, будто во сне, смотрела, как отец Игоря подает ей руку и помогает встать. Всё веселье слетело с неё, когда она сообразила, что ей ничего не примерещилось, и она вовсе не накрутила себя, а он и в самом деле подбивает к ней клинья. Да ещё как! И то, что их никто не застукал, можно считать небывалым везеньем. Поэтому дальше ей придётся сделать то, чему ее научил Паша Морозко. Иначе – всей птичке пропасть. Остается надеяться, что она справится.
- Не ушиблась? – встревоженно поинтересовался свекор.
Она только отрицательно помотала головой и заставала себя переключиться из рассеянного состояния в собранное. Как там советовал Паша? Действовать от противного? Вот сейчас и проверим.
Так что она прошла впереди Петра Дмитриевича в зал походкой манекенщицы. Потом уселась за стол, закинула ногу на ногу, оголив бедро в разрезе платья, и в упор воззрилась на Криушина-старшего. Он улыбнулся и показал ей большой палец.
Игорь заметил всё это безобразие, но вида не подал. Надо будет потом поговорить с женой, потому что так дело, конечно, не пойдёт. Но пока он не стал чрезмерно напрягаться на эту тему, решив понаблюдать еще.
Когда все гости снова собрались за столом, Петр Дмитриевич специально уселся рядом с Адой, прямо напротив Игоря. Слава богу, ещё Марианна Викторовна оказалась на противоположном конце стола и была увлечена разговором с двумя подругами.
- Будет приятно поухаживать за отбой, Адочка! – весело сказал Криушин-старший.
- Жду с нетерпением, - отозвалась Ада, глядя на него едва ли не призывно. И еще умудрилась незаметно сбросить туфлю и ногой погладила под столом его ногу. Петр Дмитриевич уже откровенно наслаждался происходящим непотребством, а Игорь, на которого Ада то и дело поглядывала через стол, явно наблюдал за всем очень внимательно. Ну и ладно. Это даже упрощает дело.
Свекор подливал Аде вина, не забывал поднести что-нибудь из расставленных на столе деликатесов, успевал произносить тосты, то и дело обращаться к своей жене, чтобы не скучала без внимания, заговаривать на разные темы с сыном и вести беседу с прочими гостями. Порой Ада чувствовала его руку у себя на бедре, которое он по-хозяйски поглаживал, или на колене, которое он крепко сжимал. Аттракцион получался – почище американских горок! А ведь надо было ещё соблюдать приличия, невзирая на адский коктейль из всех возможных гормонов и алкоголя, кипевший сейчас у нее в крови. Ну, ничего, сама в это ввязалась, и никто не обещал, что будет легко.
И вот когда она уже не очень хорошо соображала, Игорь поднялся из-за стола, с непринужденным видом достал из кармана свой портсигар, который носил по таким вот парадным случаям.
- С вашего разрешения, я выйду покурить, - кивнул он гостям. – Ада, пойдем, составишь мне компанию на свежем воздухе. Ты кажешься бледной.
Ада облегченно вздохнула.
- Да, спасибо, дорогой, с удовольствием!
Она поднялась, стараясь держаться прямо, и последовала за мужем.
Игорь галантно пропустил ее вперёд, плотно закрыл за собой дверь и отвел Аду подальше от входа. Здесь он сначала закурил, потом пристально посмотрел на нее.
- Ты чего творишь? – поинтересовался он тихо и угрожающе.
Ада смотрела на него во все глаза.
- А на что похоже?
- Давай по существу, - Игорь начинал злиться. – Что у тебя с моим отцом?
Ада нервно сглотнула.
- Ничего.
- Угу. Только вот весь стол с великим интересом следит за тем, как вы наперегонки лезете друг дружке в …
- Не сам ли ты велел мне осчастливить старых чекистов?  – перебила Ада.
Игорь устало вздохнул.
- Ада. Я спрошу один раз. Объясни, что происходит.
- Ладно, - она вся подобралась, чувствуя, как ее понемногу начинает трясти. – Тогда не перебивай. Помнишь, тогда ночью, ты мне сказал, чтоб я не шаталась по квартире, потому что твой папа положил на меня глаз и всё равно меня получит… Помнишь?
- Допустим.
- В общем, наверное, понятно, что он проявляет ко мне интерес, ты сам видишь. И я не могу просто взять и послать его, потому что он твой отец, это раз, а два - вы с ним похожи, и поэтому его обаяние не может на меня совсем не действовать… Не перебивай! Так вот, если он поднажмёт, то, боюсь, я сдамся. А чтобы этого не произошло, чтобы его не провоцировать, но и не обидеть, я решила вести себя так, чтоб его…оттолкнуть!
- И как же, интересно? Залезая ему в штаны прилюдно? – криво усмехнулся Игорь, докуривая сигарету и машинально доставая новую.
- Да. Похоже, его заводит сам процесс охоты на…на дичь. И если дичь начнёт гоняться за ним сама, наверное, он потеряет к ней интерес. Вот так. Я не хочу быть его очередным трофеем. Думаю, у него их и без меня достаточно. И еще, я не хочу, чтобы ты когда-нибудь опять посмотрел на меня так, как…как в нашу первую встречу.
- Это как же я так посмотрел?
- Как будто я - пустое место!
Аду машинально обхватила себя руками, стараясь унять неожиданный озноб.
Игорь курил, внимательно её разглядывая.
- Нет, ты не пустое место, - наконец, произнес он. – Ты просто совершенно чокнутая!
И, выкинув недокуренную сигарету, притянул Аду к себе, обнял изо всех сил, будто стараясь укутать собой.
- Всё, всё, не трясись, - принялся успокаивать он. – Можешь играть в свои игры, но только помни, что его ты всё равно не переиграешь.
- Ну хоть попытаюсь, - отозвалась она устало. – Моя проблема, мне и решать.
- Ну хочешь, я буду к родителям один в гости наведываться?
- Нет уж! – заупрямилась Ада. – Что это такое будет! Не хочу вбивать между вами клин, и вообще, как-то ссорить тебя с отцом, или с матерью. И чтоб вопросы всякие возникали, почему я не появляюсь… В общем, я буду его доставать своим женским вниманием до тех пор, пока он сам от меня шарахаться не начнёт!
- Или пока не трахнет, - засмеялся Игорь, а Ада сердито зафыркала.
- Ты ещё над этим можешь шутить!
- Ну не плакать же… Ладно, пошли, Мата Хари, - он отпустил ее. – И постарайся всё-таки не очень усердствовать. Вполне может оказаться, что он вообще тебя просто проверяет.
- Проверяет? На какой же это предмет?
- Чего не знаю, того не знаю.
Они вернулись на свои места, когда за столом шло шумное обсуждение теории большого взрыва, и половина гостей считала, что это – бред, просто потому, что непонятно, а где же именно, в каком же пространстве этот взрыв произошел и стал распространяться, если еще никакого пространства вообще не было. Другие же утверждали, что взрыв сам и породил пространство и время. Видимо, спор только начался, и страсти накалялись.
Ада сразу же включилась в дурацкое обсуждение, поминутно поглядывала на Петра Дмитриевича, то и дело говорила ему вполголоса всякие двусмысленности и уже сама гладила его колено.
 К концу вечера ей и правда начало казаться, что он немного потерял интерес к этой странной игре, озадаченный её грубоватой активностью. Оставалось надеяться, что всё обстоит именно так, и её нелепый план хоть немного, но работает. Наверное, Пашка не зря ей всё это посоветовал. Решив окончательно добить Криушина-старшего, на прощанье, когда все уже расходились, она предложила ему заходить к ним в гости на Трусово и непременно попариться в бане.
- Я бы тебе компанию составила, - нахально добавила она, глядя на него в упор.
Если уж такое откровенное бесстыдство и навязчивость не отвратят мужчину, то тогда уже неясно, куда вообще катится этот мир.
- Спасибо, Адочка, я непременно как-нибудь заеду! – Петр Дмитриевич галантно поцеловал ей руку с совершенно светским видом.
Потом подошли Игорь с матерью, все расцеловались и вышли на воздух.
- Ну что же, ты неплохо держалась! - заметил Игорь, провожая взглядом родителей, направлявшихся к отцовскому джипу. 
- Очень надеюсь, - устало вздохнула Ада. – Но всё это какая-то жесть.
- Адочка, ну ты когда за меня замуж шла, знала, что в комплекте со мной идут долбанутые родители, дерьмовый характер, военное прошлое и странные увлечения, - усмехнулся Игорь.
- Да уж знала, - вздохнула она и прижалась к нему.
Она чувствовала себя так, будто её прокрутили в стиральной машине. Что тут скажешь! Семейка у них действительно совершенно долбанутая.


Глава 10
Чистая земля Будды

Долгожданные дноуглубительные работы на ерике Солянка стартовали от парка имени Ленина, так что два земснаряда, согласно плану, теперь неспеша продвигались к северу, чтобы в конце концов восстановить давно пересохшее ответвление, некогда соединявшее ерик с Волгой. Низенькие пешеходные мостики через ерик начали перестраивать и поднимать так, чтобы они не мешали проходу маломерных судов.
Поэтому жители Трусовской стороны, чьи домовладения имели выход к берегу Солянки, дружно принялись чинить свои давно уже заброшенные за ненадобностью лодки, ремонтировать мостки или, подобно Игорю, озаботились установкой понтонов под частные пристани.
Из-за того, что в их с Вебером работе наметился перерыв примерно дней на десять, археолог решил воспользоваться этим окном и уладить вопрос с понтоном, а заодно и с покупкой плавсредств.
Едва лишь начались их с Фридрихом вынужденные каникулы, Игорь поехал на левобережье, в большой центр водной техники на берегу Прямой Болды, где рассчитывал договориться о покупке катера и постройке байды на заказ. Байду они с Вебером намеревались использовать для передвижений по протокам и ерикам области, если место разведок и раскопок окажется где-то поблизости от них. Ну, а катер должен был стать внутригородским средством передвижения.
Визит в водный центр занял у археолога без малого два с половиной часа, потом он поехал в Нижне-Волжский филиал Речного регистра, где и вовсе проторчал несколько часов, и уже на обратном пути решил заглянуть к родителям, с которыми не виделся со дня их годовщины.
- Отец вернется примерно через полчаса, - сообщила Марианна Викторовна, открывая ему дверь. Она была занята готовкой, поэтому поцеловала его в щеку, держа перепачканные сахарной пудрой руки подальше.
- Я и не удивляюсь, - усмехнулся Игорь. – Сегодня у меня день сплошного ожидания.
Пока ждали Петра Дмитриевича, мать стряпала и рассказывала про свою новую задумку – брачное агентство, причем эта тема была для нее, судя по ее энтузиазму, чрезвычайно важной.
- Это ты в Каире чего-то подобного насмотрелась? – уточнил сын.
- И там – тоже, но еще я общалась с моей старой подругой, еще из Саратова, которая сейчас живет в Праге, и у нее – такое агентство, уже двенадцать лет…
Мать принялась подробно описывать вдохновившие ее примеры, Игорь внимательно слушал и иногда вставлял свои замечания.
Потом приехал отец, и они с Игорем пошли сначала курить, а потом – выпить и поговорить в его кабинет.
- Я с тобой как раз хотел обсудить одно дело, - заинтриговал сына Криушин-старший.
Игорь сразу насторожился: свои дела, связанные с работой, отец никогда с ним не обсуждал, да и вообще, ни с кем вне конторы – тоже. Возможно, речь пойдет вовсе не о работе. В любом случае, следовало быть начеку.
 Петр Дмитриевич включил свой компьютер, налил им обоим выпить, прекрасно зная, что для Игоря сесть нетрезвым за руль – обычное дело.
- Ты, наверняка, знаешь истории о промышленном шпионаже иностранных специалистов, которым они занимались на нашем газоперерабатывающем заводе, - сразу перешел к делу отец, едва они удобно устроились в креслах.
Игорь кивнул, внимательно глядя на него.
- Да, о них много писали…
- Увы, такая практика продолжается и в наши дни. Вот только уже силами других…так сказать, специалистов. Мы недавно разрабатывали группу бывших охранников самого газоперерабатывающего завода, промышлявшую шантажом лиц, допущенных к промышленным секретам.
Игорь удивленно отставил свой стакан с виски в сторону.
- Подробности тебе знать не надо, скажу только, что это связано с нашим общим знакомым, геологом Алексеем Львовичем Ивановским. Эти бывшие охранники были осведомлены об изысканиях Ивановского и заинтересовались его активностью на участке в районе Енотаевки, где он работал по договоренности с фирмой первого мужа твоей бывшей жены.
- Так они что, его тупо выследили?
- К тому моменту, когда дело этой группы уже было в работе, к нам обратился человек, назвавшийся частным детективом, и попросил о защите. От этих самых фигурантов. Детектив сообщил, что его наняла жена Ивановского для банальной слежки за мужем в связи с его изменами. В ходе слежки он узнал некие подробности об изысканиях геолога, после чего на него и вышла та самая группа. По его данным, они его запугивали и требовали выдать информацию об Ивановском, Енотаевке и сотрудничестве с Лычковым. Детектив знал немногое, но сообщил им, предложив узнать гораздо больше у людей, с которыми Ивановский постоянно работает. Например, предложил им справиться у секретаря Ивановского, Михаила Макарова…
- А с чего они взяли, что он – его секретарь?
- Так сказала детективу сама Ивановская. Ну, а он – передал этим…бывшим охранникам.
- Да уж! Прямо криминальное чтиво! – покачал головой Игорь, пока еще не понимая, куда клонит отец.
- Так вот, самих этих горе-вымогателей мы, конечно, определили, но когда пришел срок их брать, то взять удалось лишь одного, можно сказать, руководителя, но исполнители …испарились.
- А сколько их вообще было?
- Сейчас покажу…
Отец сел за компьютер, открыл нужный файл, перемотал несколько страниц. Игорь опёрся о стол рядом, склонился к экрану рядом с отцовским плечом.
- Вот такая группа, - заключил Пётр Дмитриевич свой рассказ. – Вот эти трое до сих пор в розыске…
Он неспеша прокрутил фотографии тех самых бедолаг, которые теперь понемногу сливались с окружающей средой в камышах на заброшенном секторе Старого кладбища, возвращаясь, как и всё бренное, в извечный круговорот материи и энергии…
Игорь всмотрелся в экран внимательно, чтобы убедиться, и нагнулся еще ниже.
Значит, типы, которые ворвались к Макарову – из бывших охранников газпрома, подготовленные. Они знали об изысканиях Ивановского и пронюхали – через детектива, нанятого его женой – о его переговорах с Лычковым. Стали его искать, но по вполне понятной причине не нашли, и пришли к Макарову. Ведь Ивановская сказала, что он – секретарь Ивановского. Что ж, по крайней мере, ясно, что теперь Макарову ничего больше не грозит…
- Ну, ничего, найдутся! Как всегда, - дежурно заметил Криушин-младший.
Отец покосился на него, едва заметная усмешка искривила его губы. И не успел Игорь пикнуть, как Петр Дмитриевич впечатал его щекой в стол, больно заломив правую руку.
- ****ь! – не выдержал Игорь.
- Как же вульгарно ты выражаешься! – укоризненно покачал головой отец, поднимаясь с кресла и заламывая ему руку еще сильнее. Игорь стиснул зубы, чтобы не застонать, в глазах потемнело от боли.
- Куда ты их дел, мальчик мой? – ласково поинтересовался Петр Дмитриевич, наклонившись к самому его уху.
- Кого, пап? Ты… о ком…спрашиваешь? – попробовал выкрутиться археолог, уже почти теряя сознание от боли.
- Игорь, - голос отца прямо убаюкивал, - хватит уже. Просто скажи.
- Да не знаю я ничего, пап! Первый раз их вижу…Что это тебе…в голову…пришло!
Ему казалось, что локоть пропускают через мясорубку, попутно вытягивая наружу все нервы, ключица отдирается от лопатки, а пальцы и ладонь погрузили в огонь. Соблазн всё рассказать отцу был велик, но почему-то, на уровне инстинкта, Игорь чувствовал, что тот его проверяет и ждёт от него прямо противоположного. За всю-то жизнь и не такое угадывать наловчишься…Только бы не заорать…
Отец отпустил его так резко, что он едва не рухнул на пол, вцепился левой рукой в край стола, заставил себя выпрямиться. Петр Дмитриевич уже стоял у бара, снова наливал в дедовский хрустальный стакан коньяка, протянул Игорю, налил в другой стакан себе.
- Ладно, сын, твоё здоровье!
Игорь заставил себя взять коньяк именно правой рукой и чокнуться с отцом.
Что это такое сейчас было – лучше не думать. Что у отца в башке – сам чёрт не угадает. И теперь, вполне может статься, разгадывать отцовские ребусы предстоит долго-предолго, - после того, как несколько месяцев тому назад Паша потихоньку угостил всех родителей зельем имени Карла Ивановича Оссе. То-то папа с мамой из Каира вернулись такие…задорные. Не иначе, грёбаная цыганская алхимия начала своё действие.
- Ладно, Игорёша, пойдем к матери, она там ужин какой-то приготовила особенный…
***
Михаилу Макарову надоело сидеть взаперти и прятаться неизвестно от чего, поэтому он стал помогать ухаживать за теплицей и Луизиными голландскими тюльпанами, благо, это не требовало выходов в город и вообще какого-то появления на публике. К тому же, Валентина приняла предложение немца устроить в недавно купленном доме нечто вроде гостиницы для всех, кто приезжает по делам хурула, так что в постройке начали ремонт.
Вернувшийся поздно вечером Игорь застал Макарова в доме у Вебера, где они с Луизой сидели за обеденным столом и разбирали пришедшие по почте очередные луковицы редкого сорта тюльпанов, причем жена Фридриха самозабвенно рассказывала об их необычных свойствах и хитростях выращивания.
- Мужик, а ты ещё хочешь к себе домой? – осторожно поинтересовался археолог, присев рядом с хозяйкой и отрешенно посмотрев на луковицы.
Макаров удивленно воззрился на него.
- А то есть такая возможность, - заговорщически продолжил Игорь.
- Пойдем, расскажешь! – так и просиял Макаров, выбираясь из-за стола.
Игорь порадовал товарища новостями из мира хороших чекистов, успешно ликвидировавших очередных плохих парней, после чего разрешил ему возвращаться домой.
- Но лучше уж поедем завтра с утра, - напутствовал его археолог. – Мне в город надо, так я тебя подброшу.
Он вышел в сени дома Вебера в тот самый момент, когда в его собственном доме Ада, возившаяся с ужином, услышала странный звук, будто во входную дверь кто-то яростно скрёбся.
Сначала она ничего не слышала из-за шипенья сковород и включенного радио, но потом что-то всё-таки привлекло её внимание.
Она убавила музыку и прислушалась. Так и есть! В дверь со двора кто-то скоблился так громко и яростно, будто в дом старалась прорваться огромная собака или вообще какой-то леопард.
 Ада недовольно пожала плечами, машинально выключила огонь под сковородкой, вышла в сени и, не раздумывая, распахнула дверь.
Снаружи было темно, хоть глаз коли, и в первый момент она ничего не увидела. Тогда она, сроду не отличавшаяся разумной осторожностью и осмотрительностью, раскрыла дверь пошире и шагнула на крыльцо.
Перед ним, прямо на дорожке, сидела какая-то тварь с горящими в темноте желтыми злыми глазками. Размеры и очертания определить было толком нельзя, Ада даже подалась вперед, спустилась на одну ступеньку, тщетно вглядываясь в нечто неясное, вроде бы, мохнатое, и совсем растерявшись.
 Мозг стремительно, но безрезультатно искал аналогии, перебирая за доли секунды разные варианты для сравнения, но ничего связного, кроме огромной косматой лошади с короткими ногами или какой-то чудовищной пещерной кошки на ум не пришло.
- Эй! Кис-кис! Эй!  - растерянно позвала Ада, спускаясь с крыльца на дорожку.
Желтые глазки, расположенные на уровне ее лица, мигнули, и в этот миг зажглись все фонари в саду, которые врубил Игорь, выйдя из дома Вебера.
Дальше всё произошло для Ады со скоростью взрыва.
 Врубился свет, двор стал видим весь и сразу, Ада поняла, кто сидит перед ней, одновременно с этим озареньем воздух будто разорвало от ужасного визга, так что из носа у нее хлынула кровь, уши заложило, затылок налился невыносимой болью, накатила тошнота, и она пошатнулась, устояв на ногах лишь потому, что привалилась к стене дома. В гараже взревела сигнализация машины, из соседских дворов ей вторили ещё несколько сирен и жуткий собачий хор, словно все псы в кишлаке разом решили взвыть на луну. Из своего сарая надрывно мычала корова Брунгильда.
На дорожке, словно изготовясь к броску, припал к земле всеми четырьмя лапами здоровенный грифон с костистым клювом, мохнатым гибким телом льва и кожистыми крыльями. Сощурив глаза, он отвратительно визжал.
Ада таращилась на него в диком ужасе, смешанном с болезненным любопытством, пытаясь не потерять сознание от боли в голове.
 Мечтая лишь о том, чтобы мерзкий звук прекратился, жена археолога, не глядя, нащупала слева от себя ведро с водой, из которого Вебер поил своих кроликов, сдёрнула его с подставки и одним махом окатила визжащую тварь.
Грифон аж взвился на дыбы, взмахнул передними лапами в воздухе и неловко отпрыгнул назад. Ада осела на ступени, как подрубленная, поняв, что визга больше не слышит, как и всех остальных звуков - тоже.
Поэтому она не слышала, как подбежал Игорь, а только увидела, будто в немом кино, что он подтащил шланг для полива, и в животное ударила мощная струя воды.
Грифон отпрыгнул в сторону, метнулся назад и вбок и оказался зажат в углу между стеной дома, забором и входом в кроличий загон.
Игорь, не глядя, бросил шланг на грядки, кинул взгляд на Аду.
- Ты цела?
Она расслышала его с трудом, как сквозь вату.
- А? Да, да, я только оглохла! – прокричала она в ответ, не понимая, как громко звучит ее голос.
К ним подбежал Макаров, Вебер помчался в гараж и отключил противоугонку, потом подошел к товарищам. Втроем они окружили грифона, забившегося в угол и, кажется, достаточно испуганного, чтобы не нападать на людей.
- Это ведь наш, наверное, - наконец, заметил Игорь, разглядывая тварь. – Вебер, помнишь, а?
- Помню! – сознался немец. – Грифоны улетели от нас в урочище Кобден, и мы более их не видели.
- И вот теперь один из них здесь…
- Он нашел тебя? – удивленно предположил Вебер.
- Ага! По запаху! – ухмыльнулся Игорь. – Как собака.
- Так вот, значит, оно как… - сумел выговорить переводчик, не сводивший глаз с удивительного создания.
- Присмотрите за ним, если что – поливайте из шланга! – скомандовал Игорь и подошёл к жене, присел перед ней, схватил ее за руки.
 - Ад, ты как? Живая? Посмотри на меня!
- Я нормально! – крикнула Ада. – Не слышу ни хрена только.
- У тебя кровь идет из носа, и из ушей, - покачал головой ее муж. – Идем в ванную.
 Он поднял ее с крыльца и, обняв, увёл в дом.
- Это ведь тот грифон, да? О котором ты мне говорил! – громко спросила она.
- Думаю, да.
- Надо дать ему пожрать!
- Пожрать! – изумился археолог, заводя её в ванную и включив воду. – Ты уверена?
- Да!
- А что же ему дать?
- Там сковорода с котлетами!
- Ладно. Умойся пока. Я сейчас вернусь.
Ада посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась: лицо всё в крови, футболка спереди тоже залита кровью, будто она только что замочила кого-то при помощи мачете. Ада с отвращением стянула с себя одежду и влезла под душ.
Игорь тем временем вынес во двор сковороду и кинул одну котлету грифону. Тот сначала шарахнулся, не понимая, чего от него хотят. Потом повел длинной клювастой мордой, принюхался, вытянул шею и одним махом слизал котлету языком.
- Жрёт! – удивился Макаров.
Игорь покидал зверю остальные котлеты, которые исчезли с такой же скоростью.
- Может, угостим его парочкой твоих кроликов? – подколол археолог Вебера.
- Что ты такое говоришь! – возмутился немец. – Как же можно!
- Ладно, тогда иди, выключи фонари, - велел археолог. – Не надо, чтобы его увидели соседи. Да и он боится электрического света…
Вебер кивнул и направился к выключателю.
К ним подошла Луиза, ослушавшаяся мужа, который запретил ей пока выходить из дома.
- Что это такое? – испуганно спросила она, останавливаясь поодаль.
- Доисторическое животное-мутант! – невозмутимо пояснил Игорь.
- А что оно здесь делает?
- Поедает наш с Адкой ужин. Так что с тебя, Луизк, еда!
- О! Да, конечно, приходите ужинать к нам…
- Ладно.
Игорь позвонил Пашке Морозко и велел приехать немедленно.
Из дома вернулась Ада, умытая и переодетая.
- Ну как? – спросила она у Игоря.
- Всё слопал, - он обнял ее. – Вон, сидит, зырит чего-то теперь…
- Там у меня еще картошка жареная, и курица в сливках…
- Ну уж нет! – возмутился Игорь. – С курицей уж давай мы как-нибудь сами управимся!
- Я могу дать ему сырую рыбу, сазана! – подключилась Луиза.
- Неси!  - согласился Игорь, и Луиза убежала к себе.
К тому моменту, когда приехал Паша, грифону скормили рыбу, пакет кроличьего комбикорма и несколько банок тушенки.
- Ему бы корову, - мечтательно протянул Игорь, а Вебер сердито зафыркал, укоризненно глядя на него.
- Значит, вот ты какой, северный олень! – не смог удержаться Паша от цитирования древнего анекдота и присел перед грифоном на корточки.
Животное издало странный звук, похожий на кошачье урчанье, рычанье и стон одновременно, вытянуло морду, обнюхало художника, потом улеглось наземь и буквально вложило свою страшную клювастую башку в его руки.
- Охренеть можно! – прокомментировал Игорь.
- Вот это ты Куклачёв! – восхитилась Ада, качая всё ещё гудевшей  головой.
Паша гладил зверюгу по морде, чесал за ушами и под подбородком, усевшись поудобнее на бровку клумбы. Через пару минут грифон уложил голову на колени к Морозко, а тот обнимал его, как гигантскую кошку. Скотина громко урчала.
- И что же дальше? – шепотом спросила Луиза, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Наверное, он хочет нас куда-то отвести, - предположил Паша, глядя на друзей. - Как-то он сюда добрался незамеченным и невредимым. И не куда-нибудь, а именно к тебе!
Он кивнул Игорю.
- И что, надо просто подождать, куда он побежит, или полетит – и ехать за ним? – удивилась Ада.
- Наверное. Больше ничего в голову не приходит.
- Ладно, - пожал плечами Игорь. – Давайте так и сделаем. Макаров остаётся с Луизой, на телефоне, если что.  Берите фотоаппараты, воду, куртки, и поедем.
- А мне хотя бы можно с вами? – спросила Ада, впрочем, безо всякой вопросительной интонации.
- Если я скажу нет, ты ведь всё равно не послушаешь, - усмехнулся Игорь. – Поэтому иди, собирайся. И кофе с собой завари покрепче, в термосе.
Вскоре обе машины замерли на улице, прямо за воротами, которые Михаил держал открытыми в ожидании реакции грифона.
Паша поднялся с земли, поманил его за собой.
- Ну что, веди нас, куда нужно, - предложил он зверю. – Пошли, не бойся…
И медленно двинулся к воротам. Грифон лениво поднялся, потянулся, как кот, и вразвалочку направился следом за Морозко. Так они и вышли на улицу, Паша запрыгнул за руль «хаммера», где уже сидела Ада, и выглянул в окошко.
- Давай, поехали! – скомандовал он грифону и завел мотор. Игорь тоже завел свою «ниву» и приготовился.
Грифон потоптался на месте, потом немного разбежался в переулке, направляясь к ерику, подпрыгнул и неуклюже замахал крыльями, набирая высоту и скорость.
Окрестные собаки снова страшно завыли и залаяли, а Игорь и Паша синхронно надавили на газ, и погоня за летящим грифоном началась.
Он и правда словно целенаправленно вёл их куда-то, потому что то и дело замедлял полет, снижался, давал круг над машинами, пару раз даже приземлялся на обочине и ждал, пока они его догонят. Взлетал снова и всё продолжалось.
За городом стало проще, потому что машины набрали скорость, и друзья почти не теряли грифона из вида. Он летел вполне уверенно, как будто действительно четко знал, куда держит путь.
Скоро стало понятно, что зверюга направляется до боли знакомым маршрутом. Вот проехали Полтинник, вот проскочили приснопамятный Лапас, миновали Хошеутово и Вольное.
- Эге! Похоже, грифон держит путь в Селитренное! – подытожил Паша, когда через полтора часа непрерывной гонки они были вынуждены замедлить ход, потому что их странный проводник  снижался и всё чаще опускался на землю.
- Наверное, он устал, - предположила Ада, вглядываясь в едва освещенную далёкими огнями темень.
Село Селитренное, однако, грифона не заинтересовало, он оставил его позади, зато вскоре уверенно повернул к далёкому еще пока берегу Ахтубы. Машины свернули за ним на ухабистую грунтовку, ведущую к необычному городу-декорации Сарай-Бату.
Грифон исчез во мраке, грунтовка взбиралась все время вверх, выводя путников на обрывистый берег Ахтубы-реки, на котором возвышался темным зубчатым силуэтом призрачный город, никогда никем не населенный, но созданный полтора десятка лет назад умелыми руками художников-декораторов студии «Мосфильм» к съемкам киноленты про Золотую Орду.
Из глины, монтажной пены, плёнки, дранки, соломы и пенопласта вылепили мастера целый городской квартал с минаретом, торговыми галереями, бассейном-хаузом и чигирным колесом, с баней и караван-сараем, ханской юртой, хибарками невольников и лабиринтом узких улочек.
Вездесущие ласточки давно свили свои гнёзда на расплывшихся от дождей и ветра руинах, покосились башенки и навесы, проросла сквозь утоптанную глину главной площади верблюжья колючка.
Давно уже снято кино, уехали актеры, забылись смешные случаи, произошедшие на съемках, а город-декорация по-прежнему исправно служит фотографам с их моделями и туристам со всего мира.
В зеленоватом мороке лунного света обе машины взобрались на бугор, к подножию призрачного города.
Друзья выбрались наружу и осмотрелись, медленно поднимаясь по дороге к воротам комплекса. Вокруг стояла звенящая тишина.
У самого входа притаилась причудливым косматым клубком небольшая заросль кактуса опунции, более века назад привезенного сюда из далекой Мексики и заброшенного в эти бесплодные, развеваемые ветром пески.
- Вон он! – вдруг увидела Ада, схватив Пашку за плечо, и показала вверх.
Грифон дал круг у них над головой, держась довольно высоко, а потом скрылся из виду за зубчатыми верхушками стен.
- Ну что, идём внутрь? – предложил Игорь, поравнявшись с остальными.
- По всей видимости, грифон хотел завести нас туда, - подтвердил немец, сунув руки в карманы и разглядывая негостеприимно закрытые ворота.
На деревянных воротах, запирающих вход в город-декорацию, тускло поблескивал в лунном серебре громадный амбарный замок.
Игорь машинально подёргал створки и вздохнул:
- В Хороссане есть такие двери. Но открыть те двери я не смог! – не преминул он процитировать Есенина.
- Там живёт задумчивая пери! – напомнила Ада со смехом.
- Значит, вскроем долбаный замок! – мигом сочинил Паша, все рассмеялись, и Морозко потребовал у Ады шпильку.
Осторожно, стараясь не производить слишком много шума и не привлечь охрану, если таковая тут вообще сейчас была, все четверо вошли внутрь города-призрака и закрыли ворота за собой.
Сейчас, в фосфорическом освещении, окружённая постройками площадь производила совершенно особенное, сказочное впечатление, будто тот самый Багдад, в котором всё спокойно, будто зачарованное королевство, жители которого уснули вечным сном. Нагретые за день поверхности понемногу отдавали тепло, ветер едва слышно шелестел и позванивал какими-то разболтавшимися деталями. Поскрипывали декоративные деревянные ставни на окошках.
Друзья немного постояли посреди площади, а потом разбрелись в стороны, стараясь увидеть грифона.
Ада остановилась у бассейна-хауза, рядом с замершим, будто заколдованным, чигирным колесом.
Вебер побрёл по улочке к навесу караван-сарая.
Игорь свернул в другой проулок, а Паша как раз стоял спиной к покосившемуся минарету. В темноте закрытой галереи прямо перед собой он разглядел какое-то движенье и, выбив огонек из зажигалки, шагнул ближе.
Из мрака на него выжидательно смотрел грифон, сидевший в глубине галереи.
- О! Привет! – обрадовался художник и тут понял, что это другой грифон. Тот, первый, что привел их сюда, был темно-коричневый с рыжиной. Этот же имел куда более темную, с какими-то сероватыми подпалинами, шерсть.
Паша осторожно придвинулся ближе – и увидел второго зверя, явно укрывшегося поглубже внутри галереи.
- А ты чего прячешься? – удивился Паша, узнав «своего» грифона.
Тот только моргнул, но на зов не откликнулся. Зато «новый» зверь опасливо выдвинулся вперёд и стал понемногу выбираться наружу.
Паша отступил, давая ему место.
Грифон в серых пятнах вылез весь, вытянул шею, обнюхал художника. Паша протянул руку, аккуратно погладил его по морде. Грифон шумно выдохнул, придвинулся вплотную, сел возле и прижал башку к его груди.
- Да ты ж мой хороший! – обрадовался Паша, обняв зверя за шею и почесывая его за ушами. Грифон заурчал и стал довольно мять передними лапами землю, как кот. Правда, его когти производили жуткое впечатление своими размерами и остротой.
- Ну, а ты куда нас хочешь отвести? – спросил Паша разомлевшее животное. Оно же только тыкалось в него лбом, видимо, требуя ещё ласки.
- Слушай, Маргарита Назарова, хватит тискать эту тварину, иди уже сюда, - раздался насмешливый голос Игоря, оказывается, уже давно наблюдавшего всю эту идиллическую сцену.
- Пойдём, грифончик, - позвал Паша и поманил его за собой.
Игорь присел на глиняные ступени и закурил, наплевав на запрет, действовавший для всех посетителей комплекса.
- Ну что, это, похоже, наш второй грифон, - определил он, рассмотрев нового приятеля Паши.
- Да, расцветка другая… А наш, первый, вон там, в галерее сидит. Устал, наверное.
- Похоже, они решили друг друга сменить, - догадался Игорь.
Осторожно подошли Ада и Вебер, стараясь не делать резких движений.
- Только б он не стал орать так же, как первый! – с надеждой сказала Ада. – А то мне точно кранты.
- Он не будет, - пообещал Морозко.
- Ладно, давайте выйдем отсюда и посмотрим, куда он нас приведёт, - распорядился Игорь, тщательно затаптывая окурок. – Пошли.
Паша поманил за собой грифона, однако тот неожиданно заартачился и вдруг направился к Игорю.
- Упс! – сказал археолог безо всякого выраженья, глядя на приближение существа.
Грифон замер, вытянул клювастую морду и осторожно, как бы застенчиво, дотронулся языком до пальцев Игоря.
- Ну ладно, - пожал плечами Игорь и, протянув руку, потрепал грифона по морде. Тот вдруг вздёрнул башку, тряхнул ею, отпрыгнул, как кот, и задорно поскакал к воротам.
- Однако! – Игорь проводил его удивленным взглядом.
- Это он, типа, тебе почтение засвидетельствовал, что ли? – засмеялся Паша.
- Выглядело именно так, – заметил Вебер.
Все тронулись к выходу из города-декорации, потом вышли за ворота. Грифон же выходить не стал, а просто разогнался и взлетел, перемахнул через стену.
Тут у Игоря зазвонил мобильный.
- Куда ты подевал отца моих детей?!  - сходу накинулась на него бывшая жена.
- Да вот он стоит, с ним всё хорошо…
- Почему он вне зоны доступа?!
- Да мы тут гонимся за грифоном!
- Что?! За грифоном? О, господи… - она немного помолчала, видимо, стараясь переварить новость. - Тогда пусть будет осторожен! Игорь, присмотри за ним, ты слышишь?
 - Слышу, слышу, не волнуйся…
- И верни мне его целым и невредимым!  - потребовала Светлана встревоженно. – Обещай мне!
- Обещаю, не переживай так…
- Дай ему трубку!
Игорь протянул свой сотовый Паше.
- О! – Паша на секунду удивился. – А у меня ж телефон сел, я и забыл…Блин… Да, привет, красавица моя! Прости, прости, я не хотел тебя напугать!..
Остальные не стали дослушивать эту семейную сцену и ушли вперед. Потом Паша нагнал их, они быстро закрыли створки городских ворот, навесили замок и разбежались по машинам.
Грифон кружил над ними, а потом полетел на север.
- И куда ж он нас ведёт? – удивлялась Ада, наблюдая за его перемещением.
- В сторону Тамбовки, - сообразил Паша.
- Ого! Ну, у меня есть одна идея… - заговорщически начала Ада.
- Ну, тогда колись давай, - разрешил Морозко.
- В сорока трех километрах от Тамбовки, если заехать глубоко в пески, будет урочище Кордон.
- Это где опунция? – удивился Паша, не отрывая взгляда от дороги и силуэта грифона, едва различимого на серебристом фоне неба.
- Вот-вот. А, насколько я поняла из рассказов Игоря, грифоны в тот раз скрылись в урочище Кобден. Так может быть, урочище Кордон тоже может служить им вот таким…такими воротами? И через него они сейчас сюда и прилетели?
- Ага, прямо грёбаный Сайлент-Хилл! – ухмыльнулся Паша. – Даже не верится.
- Сказал человек, полчаса назад обнимавшийся с живым грифоном! – поддела Ада.
- Ладно, ты права, наверное. Наверное, в урочище Кордон, где вечные заросли кактуса опунции, которым всё нипочем, тоже что-то вроде входа в парамир для грифонов.
Грифон до Тамбовки не полетел, а незадолго перед ней свернул на восток, как раз туда, куда поворачивала дорога.
- Ну точно, он идет в Кордон! – возликовала Ада и позвонила Игорю, чтобы поделиться интересной новостью.
- Сейчас проедем недолго, потом слева от нас пойдут пески Хохта, - принялась наизусть перечислять она. – Потом, много дальше, но уже справа, начнутся пески Казаган, а потом дорога пойдет точно между песками Бакшан и Серте – и тут-то и будет наше урочище!
- У тебя чего, прямо в башке карта? – усмехнулся Игорь в трубку.
- Ну а как же! Ты что, забыл, на ком женат? – расхохоталась Ада.
- Я не забыл. Будь там осторожнее, хорошо?
- Ты тоже.
Ночь уже перевалила в свою вторую половину, когда друзья высадились на границе заповедного урочища Кордон, которое давно и заслуженно прозвали кусочком Мексики на астраханской земле.
В конце XIX века в Астраханской губернии ученые принялись упорно сражаться  с разрушением почвы и летучими песками, заносившими улицы, дороги, рельсы и ко¬лодцы. Чтобы эти бродячие пески закрепить, пробовали высеивать самые разные травы и кустарники, среди которых оказались и кактусы Опунция скрученноиглая. Опунция растет куртинами, а с ней мирно уживаются белая полынь, костер, мятлик и терескен. Из почти полутысячи известных видов опунций наш - самый неприхотливый, и неспроста наша опунция спокойно пережила суровые зимы 1940-х. В заповедном уро¬чище запрещен выпас скота, проезд и стоянка транспорта, распашка земель и сенокошение, сбор растений, разведе¬ние огня и вообще посещение туристами.  А народ рассказывает красивую сказку о том, что желание, загаданное на зацветающий кактус, непременно сбудется.
Именно в это странное место и привела друзей погоня за летящим грифоном.
- Главное, держитесь от зарослей подальше! – предостерегла Ада мужа и немца. – Колючки у них такие, что потом будете по земле кататься, стараясь с себя кожу содрать.
- Да уж! – усмехнулся Паша. – Плавали, знаем. Именно поэтому я и не стал у себя в саду опунцию высаживать. Цветы райские, но вот колючки просто инфернальные.
Воздух заколебался, их обдало порывом ветра, рядом спикировал грифон, приземлился возле Паши.
- Будь тут Сашка, непременно бы сейчас сравнил всё вокруг с каким-нибудь буддийским примером, - непонятно, к чему, сказала Ада.
- Ну да, например, что здесь – Чистая Земля Будда Амитабхи, - кивнул Паша. – Или какого-нибудь еще другого Будды… Суть в том, что это нечто вроде первобытного рая, где царит гармония всех живых существ.
И почти машинально потрепал грифона по шее.
Небо понемногу начинало бледнеть, луна становилась как будто тусклее, похоже, скоро должен был начаться рассвет. В таком странном освещении сами заросли кактуса выглядели как скопление каких-то лопоухих плоских пришельцев, причудливо перепутанных друг с другом. В который уж раз в таких местах у друзей возникали ассоциации с другой планетой и ощущение полной оторванности от мира.
Грифон вновь поднялся в воздух и на бреющем полёте пошел над зарослью, словно приглашая последовать за ним.
 - Смотрите, тут тропа! – вдруг определил Вебер, указывая на виляющую среди зарослей протоптанную дорожку.
- Вперёд! – скомандовал Игорь и первым двинулся вслед за грифоном.
Они углублялись в косматые заросли всё дальше, всё глубже, в полном молчании.
- Он снижается, - заметил Паша, проследив за животным.
- Странно. - Ада пригляделась. – Там, кажется…Ага! Он куда-то приземлился.
Друзья вышли на совершенно лишенный растительности, лысый участок, со всех сторон окруженный, будто оградой из колючей проволоки, спутанными  кактусами.
Грифона нигде не было.
Они остановились, озираясь по сторонам.
Паша заметил что-то впереди и направился туда.
- Вот! – презентовал он свою находку. – Нам, видимо, сюда.
Он стоял над неожиданным в таком месте карстовым провалом, основательно заметенным песком.
- Странно, - удивилась Ада. – Карсты? Вот здесь?
- Ха! И что? – Паша торжествующе воззрился на нее. – Тебя ведь не смущает пемза, найденная на склонах Богдо?
- Хм. Ну да. Вообще-то…
- А что это значит? – уточнил дотошный Вебер.
- Пемза – явный след вулканической активности, которая, по официальной версии, для Богдо вообще не свойственна, - быстро пояснил Морозко. – Образцы хранятся, кстати, в нашем музее…
- Ладно, теории будете потом разрабатывать, - прервал их Игорь. - Сейчас нам надо до свету успеть проверить эту дырку в земле.
Он посветил вниз фонариком.
Остальные уселись вокруг него, тоже заглядывая в мрачную глубину.
Грубые, корявые, кое-как прорубленные, размытые – но это были явные ступени.
- Супер, - сказал Игорь и, более не раздумывая, полез в провал.
Остальные ждали, что он им скажет.
Археолог аккуратно спустился вниз, держась за край провала, потом отпустил руки, встал на ступени и стал спускаться.
- Ага, - сказал он, достигнув дна, которое оказалось неглубоко. – Здесь проход. Карстовый.
Остальные тоже слезли за ним, тихонько ругаясь на паршивое освещенье.
- Берегите батарейки, – напутствовал их Игорь. – Хрен знает, далеко ли нам идти…
Где-то журчала вода, а с потолка свисали крошечные, сантиметра по три, не более, сталактиты, в которых слабый ломкий свет фонариков метался и искрил, будто вокруг была сокровищница индийского раджи.
- Как красиво! – тихо сказал Вебер, осматриваясь.
- Пещера забытых снов, - согласился с ней художник.
- Обычная карстовая промоина, - отмахнулась Ада.
- О! Мы, видимо, пришли! – подвёл итог Игорь, когда все упёрлись в тупик.
Ада сначала шагнула вперёд, но вдруг сильно вздрогнула и отшатнулась, налетев на немца, который машинально прижал её к себе.
- Ой! – сказала она. – Я думала, это мертвецы.
Но это были не мертвецы.
На выступах, покрытых натёками кальцитов, полулежали, будто уснувшие, две человеческие фигуры, мужская и женская. Несмотря на дерьмовое освещение, это было отчетливо заметно.
Друзья сгрудились возле них, стараясь осветить как можно лучше. Фонарик Вебера замигал предательски и сразу погас.
- Ясно, - сразу сориентировался Игорь. – Забираем их отсюда. Парни, подсобите-ка…
Фигуры оказались, кажется, металлическими, но не особенно тяжелыми, а звук издавали, как пустотелые. Обе были обернуты в трухлявую, истлевшую грубую ткань, похожую на холстину.
- Похоже на золотого коня, - подытожила Ада. – Сделаны, видимо, так же. Тем же способом…
- И тем же мастером, - добавил Игорь. – Ладно, всё потом, а пока надо их отсюда вынести.
Сначала вытащили на поверхность мужскую «статую», следом – женскую, и положили их рядышком на песок у провала. Казалось, что просто два человека прилегли отдохнуть.
Фигура слева, мужская, походила на монаха в рясе с капюшоном-куколем и посохом в руке. Металл, из которого «монах» был сделан, явно был покрыт чернением, так что вся статуя казалась жуткой и непривычной. К тому же, согнутые ее руки были какими-то излишне длинными, и эти искаженные пропорции немного пугали.
Вторая, женская, фигура, напротив, светилась благородным серебром, которое казалось сейчас мерцающим, как болотный туман.
- Ну что тут скажешь, - усмехнулся археолог. - Вот это – Монах, а это – Дама.
- Так это и есть прототипы нашего Черного Монаха и Белой Дамы из кремля! – засмеялся Паша.
- Да это же роботы, типа наших золотых коней, - прибавила Ада.
- Значит, их тоже можно как-то завести, - догадался Игорь.
- А Дама-то, - Пашка склонил голову набок, рассматривая статую, - она ведь прямо как статуя маркграфини Уты Наумбургской… Ну, с которой еще Рерих свою Матерь Мира нарисовал. Только, в отличие от Уты, у нашей тётеньки обе руки открыты.
- Но что делать с ними теперь? – поинтересовался Вебер.
- Теперь везем их в город, - решил Игорь. – Раз уж нас к ним привели таким тернистым путём.
- В музей? – испуганно уточнила его жена.
- Ну уж фиг, - отмахнулся Криушин. – Музей отдыхает. Сначала сами разберёмся.
Уже совсем рассвело, когда они, наконец, уложили свои находки в салон «хаммера», замотав их куртками и рубашками, и тронулись прочь от урочища Кордон.
Обратная дорога показалась им гораздо короче, как это всегда и бывает, вот только уже на повороте у АГПЗ пришлось неожиданно задержаться.
Здесь, на развилке дорог Астрахань-Аксарайский-АГПЗ, в пятидесяти километрах от города, уже не первый десяток лет высится странный объект. И когда астраханцы говорят «поверните у пирамиды» или «недалеко от пирамиды», они имеют в виду именно его. То есть, самую настоящую пирамиду, практически, как в Египте.
Еще с 1990 года инженер Александр Голод принялся строить по всему бывшему СССР пирамиды из стеклопластика высотой 11, 22 и 44 метра, полагая, что их чудесные свойства улучшают окружающую среду, исцеляют от болезней и вообще делают мир лучше. Наша пирамида в 22 метра была построе¬на в 2000 году по просьбе руководства Газпрома здесь, недалеко от контрольно-пропускного пункта завода.
И вот сейчас, с утра пораньше, у пирамиды стояли туристические автобусы, явно иногородние, и целая толпа туристов рассеянно бродила вокруг, делая фотографии, заходя внутрь пирамиды или слушая тётку-гида, которая взахлёб вещала о пользе пи¬рамиды, из-за которой стало меньше отравлений, химические по-казатели вокруг завода улучшились, а люди из¬бавляются от вредных привычек.
- А еще в пирами¬де не раз проводились опыты по заряжанию воды, по самозатачиванию лезвий! И если вы хотите, чтобы ваше заветное желание исполнилось, надой зайти внутрь, написать его на бумажке и оставить в пирамиде! – добила она своих подопечных.
Из-за такого столпотворения на трассе образовалась настоящая пробка, грузовозы с мигалками сердито сигналили, служебные автобусы, идущие на АГПЗ, напирали сзади, и протискаться через этот нелепый затор удалось нескоро.
- Сейчас все садимся в автобус! – тем временем кричала тётка-гид своей группе. – Сейчас мы едем в Астрахань, завтракаем, а потом – на экскурсию в кремль!
Игорь вдруг рассмеялся и даже прищелкнул пальцами. Вебер покосился на него.
- Представь, как же плохо я стал соображать! – веселился археолог. – Сразу не допёр, что наших…роботов надо везти именно в кремль. Раз уж легенды о Черном Монахе и Белой Даме связаны у нас с кремлем.
- Так мы их сразу туда повезём?
- Неа, сначала к нам, спрячем, осмотрим. Но я имею в виду, что в кремле, наверное, им самое место…
Машины, наконец, смогли тронуться, и вскоре беспрепятственно въехали в город.
Дома у Игоря их уже ждали сгоравшие от нетерпения Светлана, Юрий, Саша и Кама. Луиза убежала на работу в музей, оставив на всех наскоро испеченный торт и успев от души попотчевать гостей красочным рассказом о событиях вчерашнего вечера.
- Ну что, как в старые добрые?  - Кама потирал руки в предвкушении.
- Опять находки попёрли? – Светка обнимала Пашу, будто желая убедиться в его реальности.
- В музей ничего не сдаём, хватит с них! – сразу же предостерег Сашка.
- Расскажите, что случилось ночью, - требовал Даркевский, помогая внести обе «статуи» в дом Игоря.

Глава 11   
Rex Mundi
- Ну что, тут, кажется, всё просто, - заключил Игорь, когда обе странные находки уже внимательно осмотрели, сфотографировали и даже измерили. – Это и впрямь такие же роботы, как и золотые кони, вот разве что эти – серебряные. И они тоже заводятся каким-то ключом…
- Ну да, и даже замочные скважины у них тоже на ноге, как и у коней, - подтвердил Шурик.
- А по стилю исполнения они, как и наши кони, такие вот…средневековые, - добавила Ада. – И наверняка сделал их тоже Альберт.
- Ладно, всё, давайте пока перерыв сделаем, - решила Светлана. – Всё равно ведь пока неясно, что с ними делать.
Поскольку ночь выдалась действительно тяжелой, спорить с ней никто не стал, и все отправились по домам хотя бы немного отдохнуть. У Сашки и Рыжика сегодня были еще лекции, а Кама должен был фотографировать целую группу своих постояльцев-иностранцев, возжелавших получить атмосферные фотографии «под старину».
Самих же Монаха и Даму, как их уже окрестили друзья, пока оставили в гостиной, пристроив на диване.
- Жуть, конечно, - заметила Ада, разглядывая статуи, отрешенно смотревшие перед собой глазами из хрусталя. – Прямо так и ждешь, что они оживут…
- Ладно, пошли поспим хоть немного, а то скоро уже глюки ловить начнём, - решил хозяин дома, прикрывая статуи пестрым узбекским покрывалом. – А потом на свежую голову подумаем, что с ними делать.
Однако, как это обычно и случается, специально думать не пришлось, и решение нашлось само.
Вечером Фридрих говорил по телефону с Вовой Дьяконовым, бессменным инспектором охраны памятников, и тот между делом пожаловался ему на свои сложности с очередным объектом. Как раз готовился к сдаче после реставрации Троицкий собор в кремле, но все неожиданно застопорилось из-за слухов о том, что деньги на завершающий этап работ где-то освоили, причем совсем не там и не так, как было заявлено.
- Так что пока я вам с вашими документами ничего не ускорю в ближайшее время, - уныло заключил Володя. – Придется вам всё получать в порядке очереди, уж не взыщи. Пока с этим вопросом не разберёмся…
Этой нерадостной новостью Вебер поделился с едва проснувшимся Игорем, однако тот почему-то вовсе не разозлился, а, наоборот, развеселился.
- Да фиг с документами, - отмахнулся он. – Зато теперь есть подсказка! Троицкий собор!
- Ты имеешь в виду – подсказка насчет этих наших…средневековых роботов? – на всякий случай уточнил немец.
- Ну да. Сам подумай: Чёрный Монах, Белая Дама – где у нас обитают, согласно легендам? Как раз в Троицком соборе. Особенно монах, который является призраком игумена Кирилла-Строителя, похороненного под часовней своего имени. Короче говоря, надо наведаться в собор.
- А раз там реставрация всё еще идёт, нам, наверное, будет удобно внутри лазить, - согласилась с ним жена.
- Стало быть, завтра с утра и выдвигаемся.
Неожиданно к ним решил присоединиться и Паша, позвонивший Игорю рано утром, как раз когда они завтракали.
Так что Игорь, Ада и Паша встретились уже в кремле, возле обнесенного полуразобранным ограждением собора, вошли на территорию реставрационных работ, совершенно безлюдную в связи с их приостановкой, и неспеша побрели вокруг постройки.
- И что мы ищем? – поинтересовался Паша.
- Да хрен его знает, - Игорь закурил, остановившись. – Как всегда, что-нибудь эдакое…
- А может, начнем с какого-нибудь входа? Заглянем внутрь? – предложила Ада, разглядывая стену собора.
- А вон, - показал художник. – Как раз вход куда-то в подвал.
- Пошли, - согласился археолог, и они спустились по ступенькам в темную глубину.
Было холодно и сыро, пахло побелкой, цементной пылью, масляной краской и плесенью. Судя по протянутым на земле, на стенах и на потолке кабелям и проводам, электрики бросили свою работу на полпути, и теперь следы их деятельности выглядели как символ разрухи и неустроенности.
Кирпичный пол был весь затоптан и покрыт слоем грязи, лепёхами засохшего раствора и кусками полиэтиленовой пленки.
Светя себе фонариками, друзья медленно осматривались, даже не представляя, что именно хотят здесь увидеть.
Паша сунул руку в карман, чтобы достать телефон, а вместе с ним вытащил и какой-то сложенный листок бумаги, тут же спикировавший на пол и отлетевший в самый темный угол.
- Блин!
Паша сообразил, что это был рисунок его сына, который ребенок сегодня с утра так упорно велел ему взять с собой. Разумеется, никак не объяснив своей настойчивой просьбы.
Но потерять его очень не хотелось, поэтому Паша мигом опустился на пол и стал искать улетевшую бумажку.
Ада посветила ему своим фонариком.
- Чего-то потерял?
- Да Игорёк сегодня дал мне с собой свой рисунок лабиринта…А я и забыл, и он выпал из кармана.
- Лабиринта? – Игорь повернулся к ним. – И ты молчал?
- А что тут говорить… Вот он!
Паша обнаружил пропажу, взял с пола листок – но подниматься не спешил.
- Смотрите-ка!
Он подсветил фонариком угол, где сквозь грязь на полу проглядывал кирпич или изразец с каким-то узором.
Игорь и Ада присели рядом, и стали разглядывать находку художника.
- Да уж. Опять лабиринт, - покачал головой Игорь, различив знакомые очертания.
Втроем они быстро расчистили грязь и увидели, что узор располагается точно по центру какой-то плиты, как будто каменной.
Они молча рассматривали ее.
- Как бы мне ни хотелось сейчас взять лом и выкорчевать ее, - заметил, наконец, археолог, - все-таки, думаю, это как бы крышка люка. И открыть ее можно как-то…более цивилизованно.
- Ну вообще-то, - Паша провел пальцем по углублениям узора, - очень похоже на пазы, в которые нужно вставить что-то с похожими очертаниями, как ключ в замок…
- Вы будете смеяться, - подала голос Ада, - но мне приходит на ум только та плитка из гостиницы. Там тоже ведь узор состоит из выступов и впадин.
Игорь и Паша посмотрели на нее.
- А это хорошая мысль! – задумчиво прокомментировал ее муж.
- Стоящая! – одобрил Паша.
Сфотографировав узор в полу, они вышли наружу.
 - Так что теперь? – поинтересовалась Ада. – Нам та плитка нужна?
- Нужна.
- А помнишь, нам Вика, фотограф наш, говорила про эту плитку, и про владельца гостиницы…Она же с ним дружит. Может, ее попросим с ним переговорить, чтобы дал нам на время тот изразец? – предложила Ада.
- Я бы согласился, - покачал головой Игорь, - но вот если этот чувак по какой-то причине откажется?
- Тогда что, придётся его сразу украсть? – сообразила его жена. – О! Слушайте, а это идея! Помните, когда в универе учились, было время, когда то нас, то рыбвтуз постоянно минировали? Ну, то есть, не минировали, конечно, а какие-то придурки все время звонили хохмы ради и пугали, что здания заминированы. И вечно приезжала милиция, и собаки, и нас всех эвакуировали…
- А то! – засмеялся Паша. – Веселья сколько было! Что ни день, то контрольную отменят, то вообще зачёт…
- Значит, нам надо позвонить в гостиницу и сказать, что их заминировали, а когда всех начнут выводить, успеть незаметно войти в зал и забрать изразец. Он же, насколько я помню, не под сигнализацией, - принялся рассуждать археолог.
- А как же камеры наблюдения? – тревожно напомнила Ада.
Паша смотрел на обоих и уже, не скрываясь, смеялся.
- И что тебя так развеселило? – наконец, заметил это Игорь.
- Да то, как у вас обоих мозги работают, противозаконно!
- Да нормальный же план, - не разделил археолог его иронии.
- Ну нормальный, неверное, если вы живете внутри криминального романа. А так-то можно всё сделать куда проще.
- И как? – усмехнулся Игорь.- Просто прийти и забрать хреновину?
- Просто прийти к владельцу, Денису, и попросить. Я могу, например. Он у меня серию картин для оформления конференц-зала как раз заказал.
Игорь и Ада оба уставились на него. Паша так и покатился со смеху.
- Ну и рожи у вас обоих!  - едва выговорил он. – Прямо разочарованные! Всё б вам кого-нибудь прибить да ограбить!
- Ой-ой, мораль он читает! – зафыркала Ада. – А в одиночку против шестерых не я драться собиралась!
- Ого! – оценил Игорь. – А это что за история?
- Да ерунда, - отмахнулась Ада.
- Я именно что всего лишь собирался, но ведь не дрался, я ж не идиот, силы свои рассчитать могу, - перебил ее Паша. – Это же ты втихую вошла через вторую дверь аудитории и стала херачить этих бедолаг стулом!
- Ну я же не знала, что это у тебя стратегия такая была! Я смотрю – парень, вроде, из моей группы, а тут шестеро каких-то чуваков хрен пойми откуда… Так и что мне делать было? Ждать, когда они тебя отмудохают? Вот я и…втихаря стулом.
- Спасибо ещё нашему старосте Ваське, что всё уладил! – продолжал угорать над ней Морозко. – И нас сразу не отчислили за хулиганство.
- Это когда такое было, в универе? – уточнил Игорь.
- Ну да, на первом ещё курсе, - сказал Паша.
- Я тогда его вообще даже не знала, - быстро вставила Ада. – Мы даже еще студенческие билеты не получили.
- Вот так мы и подружились.
- Я всегда говорил, что у вас на ЕГФе сплошные психи были, - подытожил Криушин. – И да, поговори с этим Денисом, Паша. Если можно обойтись мирными способами – обойдёмся мирными способами.
С Денисом Паша поговорил тут же, пока они ещё даже не вышли из кремля. Поэтому через каких-то полчаса все трое уже стояли посреди банкетного зала гостиницы, а два официанта осторожно снимали стеклянный колпак с подставки, на которой лежал изразец с рисунком лабиринта. Завернув в пупырчатую плёнку, его торжественно вручили Паше.
- Даже неинтересно, - вздохнула Ада. – Никого не пришлось грабить, или что-то тырить…
- Зато сейчас пойдем и будем пытаться вскрыть секретный люк в соборе! – успокоил ее муж.
На этот раз вход в кремль оказался буквально запружен толпами туристов, которых, как пастыри свои стада, опекали гиды с табличками.
Кое-как протолкавшись через плотную галдящую людскую массу, друзья дошагали до Троицкого собора и вновь повторили свой путь в сырые темные недра постройки.
- Ну что же, приступим, перекрестясь! – напутствовал Игорь сам себя и, опустившись на колени прямо на грязный пол, аккуратно приложил изразец к изображению лабиринта на плите под ногами, стараясь сразу совместить оба узора.
Тяжелая плитка прилегла, как родная.
- И что же дальше? – шепотом спросила Ада.
- Подождем, - предложил Морозко таким же зловещим шепотом.
Игорь посмотрел на дело рук своих долгим внимательным взглядом, потом неторопливо поднялся на ноги и, стараясь не переборщить с прилагаемой силой, наступил на изразец, вдавливая его поглубже.
Под ними что-то громыхнуло, будто далекое эхо тронувшихся по рельсам вагонов, и плита в углу немного ушла вниз.
- Офигеть! – радостно прошептала Ада.
Паша завороженно наблюдал за тем, как каменная конструкция опускается всё ниже, и вот уже съезжает куда-то вбок, как бы под стену, открывая под собой темный, пахнущий болотом, провал.
- Значит, нам туда дорога, - оценил археолог увиденное и посветил вниз фонариком.
В глубину вела сырая лестница с кирпичными ступенями, оплывшими и сильно поеденными солью, довольно крутая и скользкая, однако вполне пригодная для спуска.
Так что все трое немедленно воспользовались этим неожиданным удобством цивилизации и осторожно, друг за другом, спустились вниз.
Здесь начинался подземный коридор, едва позволявший высокому археологу выпрямиться в полный рост.
Этот извилистый ход, будто настоящий лабиринт, вскоре вывел их к еще одной лестнице. Странным показалось им то, что он постоянно петляет и извивается, словно нарочно удлиняя путь, однако не дает никаких боковых ответвлений.
Аномалию первым заметил Паша и не преминул порадовать товарищей новостью о том, что у него разом умерли и наручные часы, и телефон. Игорь и Ада проверили свои девайсы и убедились в том, что художник не одинок в своем несчастье.
- Так было у нас и в прошлый раз, когда мы шлялись по подземельям, - успокоил Игорь остальных. – Там еще и сердцебиение не прослушивалось, так что здесь у нас еще вариант лайт, можно сказать.
Их неожиданное странствие по подземному царству закончилось просто: коридор уперся в глухую стену с дверью. Дверь – темная, с проржавевшими железными полосами, - была заперта на буквально слипшийся от ржавчины замок старинного вида, а в стене по бокам от нее виднелись две вертикальные неглубокие ниши.
Ребята немного постояли в полном молчании.
- Вы как хотите, но эти ниши – явно предназначены для наших роботов, - нарушил затянувшееся молчание Игорь. – И дверь эта ведет, скорее всего, к залу с ангелами.
- Но тогда Монах и Дама – стражи порога? – предположил Паша.
- Похоже на то.
 - Но проверить это можно, только если поставить сюда самих роботов, - подала голос Ада.
- Значит, нам придется приезжать сюда еще раз, - пожал плечами ее муж. – Уже с роботами.
- Пойдемте обратно, а то батарейки вот-вот сядут, - напомнил Морозко.

***
Въезд в кремль для частного транспорта был строго ограничен, поэтому Игорь решил воспользоваться служебным положением Луизы как сотрудника Музея археологии.
И вечером того же дня, незадолго до закрытия кремля и его музеев для посетителей, «хаммер» с тщательно спрятанными в салоне роботами въехал в главные ворота по выписанному Луизой пропуску и подъехал к зданию ее музея.
Игорь заранее выяснил у Луизы, где возле строения есть слепая зона, свободная от охвата камерами наблюдения. Узнав, что таковая имеется как раз справа от постройки, возле декоративного садика из недавно посаженых пальм, разделяющего музей и цейхгауз, Игорь загнал машину в это место, припарковав ее на посыпанной мелким белым гравием дорожке.  Теперь оставалось только дождаться темноты и ухода последних посетителей.
Луизу отправили домой, а Вебер остался помочь перенести роботов.
Когда стемнело, машину перегнали поближе к Троицкому собору, в густую тень между крепостной стеной и забором вокруг стройплощадки. Перенести пустотелые фигуры оказалось нетрудно, а вот спустить их в узкий подземный коридор – гораздо сложнее, потому что друзья опасались их как-то повредить.
Но и с этим было покончено, и вот уже  четыре человека и два робота очутились перед дверью с нишами по сторонам. И никто даже особенно не удивился, когда обе фигуры вписались в них идеально, будто так и было изначально задумано неведомыми мастерами.
- Наверное, когда они работали, то сторожили этот вход, - сказала Ада. – И выходили наружу, если кто-то нерадивый нарушал запрет или лез, куда не надо. Вот откуда и пошли страшные городские легенды о Монахе и Даме… Такие адские стражи порога…И сидели они верхом на золотых конях!
- Да тут вообще всё может быть, - согласился с ней муж. – Легенды-то, они не на пустом месте рождаются.
- Но что теперь? – подал голос Фридрих. - Вот они стоят здесь. И не работают. И что предстоит нам?
- Ну, вопросы у тебя, амиго, реально философские, - усмехнулся Игорь.- Извечное «что делать?»  в чистом виде.
- И всё же? – не сдавался дотошный немец.
- Наверное, уже ничего, - пожал Паша плечами. – Наверное, оставить их здесь и возвращаться домой.
- Всё равно до утра из кремля не выехать, ворота-то заперты, - охладил его Игорь. – Или предлагаешь через стену махнуть?
- Да нафига? Замок-то на воротах есть? Есть…Вскрою, да и выйдем.
- Но тогда машину всё равно оставим у музея, чтобы не светиться на выезде, - решил Игорь. – Пошли.
- Да уж, ночевать где-нибудь на Лобном месте мне как-то не очень хочется, - покачала головой Ада, поспешая вслед за Игорем к выходу из подземелья.
- А чего, вспомнили бы молодость! – веселился Паша.
- Ладно, пойдем к нам на Лейтенанта, чтоб не заморачиваться, - предложил Игорь. – Места там полно.
Возле «явочной» квартиры в доходном доме, несмотря на поздний час, их поджидала вездесущая кошка Делоночка, сразу же с радостным воплем забравшаяся на руки к Морозко.
Пока ужинали, Игорь поставил на стол свой ноутбук с загруженными фотографиями обоих статуй-роботов, сделанными накануне.
- Надо внимательно рассмотреть их еще раз, все подробности, - предложил он остальным. – Мы, как ни крути, могли пропустить что-то…Может, деталь какую, или орнамент, или даже надпись.
Остальные без особого энтузиазма присоединились, стараясь разглядеть на фотках то, не знаю что. Чтобы ускорить работу, изображения скинули на свои планшеты и телефоны.
- Короче, кто что заметит, пускай разбудит остальных, - напутствовал Игорь уже заполночь, когда все достаточно устали для того, чтобы отправиться, наконец, спать.
Заметить удалось Паше, вот только будить он никого не стал, подождал до утра.
- Я ведь нашёл кое-что, - сообщил он, когда с утра пораньше все, ещё сонные, собрались на кухне и ждали, пока сварится кофе. – Сейчас покажу…
Он отыскал в своем планшете нужную фотографию, увеличил ее и передал планшет Игорю. Тот внимательно вглядывался, потом молча передал планшет Аде. Она уставилась тоже, быстро посмотрела на мужа, но ничего не сказала. Вебер пожал плечами.
- И что это? – поинтересовался он.
- Тулузский крест, однако, - пояснил Паша.
- Стало быть, всё та же старая добрая катарская тема, - подвел итог Игорь.
- Только чем нам это поможет, - вздохнул Вебер.
- Ладно, подумаем еще, - вмешался Игорь.
После кофе Паше нужно было в кремль, чтобы забрать свою машину, Вебер спустился вниз, чтобы подождать Игоря, с которым им предстояло на его «ниве» вернуться на правый берег Волги. По пути археолог собирался подбросить Аду на ЕГФ, а Морозко – до ворот кремля.
Едва оставшись в квартире вдвоем, Игорь и Ада уставились друг на друга.
- Это ведь то, что я думаю? – первой начала она.
- Ага. Тот самый крест, что украшает рукоятку нашего меча.
- А это значит…
- А это значит, что именно этим самым мечом наших роботов, скорее всего, и можно завести. Но остальным сказать об этом мы не можем.
- Тогда сегодня же спустимся в подземелье сами и попробуем их завести, - решила Ада. – Пока туда еще можно попасть. Забери меч из дома, хорошо?
- Договорились.
- С работы меня не встречай, сразу вези его сюда.
- Всё, пошли, а то опоздаешь.
 Кама Сергеев после странной прогулки вместе с Игорем и Адой по подворотням усадьбы купца Федорова не переставал думать о том, что рисунок лабиринта – подсказка, которую надо как бы наложить и на город, и на всю их реальность. Вход в лабиринт совпадёт с местом какого-то события, с которого все началось, а все прочие пункты – это тоже ключевые точки. По этой логике, Центр лабиринта – место, где будет ответ.
Вот тут его размышления натыкались всегда на одну и ту же преграду: он понятия не имел, что это может быть за ответ, потому что было совершенно неизвестно, как звучит сам вопрос.
  Не то, что бы это было таким уж важным, но оно почему-то всё не давало фотографу покоя. И надо же было случиться такому, что именно в этот самый день он решил обсудить это с Сашкой Карагалиевым.
- О, ты не одинок в своем смятении! – выдал доктор наук  в ответ на откровения друга.
- Сань, ты в порядке? - даже встревожился фотограф. – Так странно выражаешься…
- Да нормально всё со мной, не парься, - отмахнулся Сашка. – Просто после лекций ещё не отмёрз… Так я с тобой согласен, да. Я вот и сам думаю, что у нас в городе есть такое важное, по сути, ключевое, место. И это - наша башня-водокачка. Я вот вообще уверен, что мы должны снова ее осмотреть, ведь не зря же ее недавно покрасили. Явно неспроста. Да и яйцо грифона мы тогда именно в башне нашли. И раз уж грифоны у нас тут опять всплыли, то и флаг нам в руки.
Этими соображениями Кама и Сашка поделились с Игорем, который отреагировал без особого энтузиазма, объяснив, что сейчас у него есть дела поважнее, но как только он освободится – так уж и быть, составит им компанию в посещении водонапорной башни.
На удивление, освободился он уже в этот день и предложил Сашке не откладывать посещение его любимой башни. А вот поход в кремль пришлось отложить, потому что свои дела с Вебером Игорь не успел уладить. Так что вместо спуска в подземелье с «мечом короля Артура» наперевес, археолог предложил Аде наведаться в башню у железной дороги.
Поздно вечером он сам, его жена, Сашка и Паша, у которого как раз закончились часы в художке, подошли к бугру, на котором высилась водоемная башня, построенная в начале ХХ века для заправки паровозов водой. Та самая, в которой Сашка и Светка нашли приснопамятный термос с грифоньим яйцом, и которая так огорчала Шурика своим обновленным видом.
- Я за эти дни столько замков вскрыл, сколько до этого за всю жизнь не вскрывал, кажется! – пошутил Морозко, привычно ковыряясь в механизме шпилькой.
- А мне такими темпами придется новый набор шпилек каждую неделю покупать, - посетовала жена археолога.
- Может, тебе набор отмычек подарить? – поинтересовался Игорь у друга.
- Да ладно, не будем множить сущности, - отмахнулся художник и вытащил открытый замок из дверных петель. – Милости прошу, коллеги.
То, что они увидели внутри башни при неярком свете фонариков, потрясло Сашку настолько, что он просто лишился дара речи.
- Что это за херня? – наконец, смог выдавить он, озираясь по сторонам в дикой растерянности. – Что это такое? Откуда? Почему?
Обычно замусоренная, загаженная вековым слоем помёта летучих мышей, обросшая паутиной и насквозь пропыленная цилиндрическая внутренность сооружения была теперь непривычно чистой и убранной.
 Покрашенные стены отражали свет новых светильников, проржавевший водоёмный бак покрыт слоем антикоррозийной краски, а ржавая винтовая лестница, ведущая наверх, блестела начищенным металлом. На полу красовалась новая черно-белая плитка.
- Полный апгрейд! – одобрил археолог, осматриваясь.
- Я же говорил, что случилось что-то…что-то непонятное! – продолжал сетовать Сашка. – И вот всё так и вышло!
- Но почему ты так расстроился? – искренне не понимал Паша. – Привели тут всё в порядок, радуйся, значит, сносить ее не будут. Чем ты недоволен?
- Но теперь тут всё не так! Здесь сто лет в обед было…было всё такое засранное, ржавое, аутентичное…а теперь что? Хрень полная!
- Вот и реставрируй после такого отзыва памятники архитектуры! – проворчал Криушин. – Всё не так, да не эдак. Ладно, что еще тут смотреть ты хотел?
- Да, блин, уже ничего! – огрызнулся Карагалиев.
- Пойдем, наверх еще поднимемся для очистки совести, - предложил Паша, направляясь к винтовой лестнице.
- Пошли, - буркнул Сашка, первым начиная подъем.
Оба скрылись на верхнем ярусе, сделанном, по всей видимости, недавно, из прочных досок на металлическом каркасе.
Игорь и Ада не спешили, решив подождать внизу. Однако вопль Сашки и требование Паши немедленно подниматься заставили их передумать и броситься вслед за друзьями.
- Вот что это! – вопил Сашка, мечась по «этажу». – Тут теперь какой-то долбаный наблюдательный пункт! Чей? Зачем это всё здесь?
Игорь осмотрелся.
Действительно, новый современный стол-транформер, пара офисных мягких кресел, торшер, на столе – ноутбук. Одним словом, здесь оказалось нечто вроде комнаты или мини-офиса. Вот только место его расположения и вправду можно было считать весьма странным.
Попытки включить ноутбук ни к чему не привели, поскольку батарея в нем, видимо, села. В принципе, ничего интересного здесь больше не оказалось.
- Ладно, давайте возьмем ноут с собой, подключим и попробуем узнать из него что-то, - решил Игорь.
- Стало быть, стырим его? – развеселилась Ада.
- Ну, ты же переживала, что мы с тобой давно ничего не тырили, - подколол ее муж. – Вот и…
- Славно!
- Пойдемте ко мне домой, включим ноутбук, - сказал Сашка, ещё раз оглядел странную комнату и первым пошел к винтовой лестнице.
Дома у Шурика все уселись вокруг стола и уставились на пока еще мертвый неизвестный ноут, подключенный в сеть с помощью провода от Сашкиного ноутбука.
Ждать пришлось недолго: экран засветился, загрузка началась, а потом вылезла заставка и высветилось на ее фоне окошко для ввода пароля.
- Да ёб твою мать! – выругался Игорь, быстро нагнувшись к экрану.
- Ну, пароль. А ты чего хотел! – пожал плечами Сашка.
- Да не пароль! – Игорь ткнул пальцем в экран. – Заставка!
- Опа! – наконец, понял и Паша. – «Ирисы» Ван Гога!
- Так это…Что же, получается, - Ада обвела всех удивленным взглядом, - это как-то связано с татухой нашей Киры?
- Или – с Ивановским, - усмехнулся Игорь. – Который так любит Киру и ее татуху.
- Так это ноут Ивановского! – подытожил Сашка. – И его кабинет в башне!
- Ну…версия не хуже прочих, - покивал археолог.
- И что теперь? – недовольно спросил немец, которому уже несколько поднадоела всякая мистика и беспрерывный поиск приключений на свою пятую точку.
- Теперь я поговорю с Ивановским и назначу ему встречу.
Ивановский ответил на звонок сразу, сообщил, что прямо сейчас он находится у своего юриста, и весь день сегодня занимается документами, но непременно освободится завтра прямо с утра, и тогда милости просит Игоря и его команду к себе на Чехова.
- Ладно, - Вебер поднялся с дивана с недовольным видом, - я поехал на объект, еще успею хотя бы посмотреть, а ты, Игорь, конечно, можешь еще продолжить играть в детектива!
- Не ворчи, пожалуйста, - одёрнул его археолог, - я тоже поеду. Не думай, что мне самому в кайф вся эта беллетристика.
- А похоже, что в кайф. Тем не менее, жду тебя в машине. Всем до свидания!
- И что б ты без него делал! – засмеялся Карагалиев, запирая за немцем дверь. – Так-то хоть он тебя в реальность возвращает…А вот жена твоя – такая же долбанутая, как ты сам…
- Ой, а сам-то! – рассердилась Ада. – Из-за какой-то там водокачки чуть руки на себя не накладываешь!
- Так, всё, заканчивайте, - оборвал их Игорь.
Оба сразу послушались, отошли друг от друга подальше, но не преминули втихаря показать друг другу средний палец, надеясь, что Игорь этого не заметит.
 - Значит, завтра с утра – на Чехова, - напутствовал Игорь Сашку и Морозко.
Шурик остался дома, Игорь с Фридрихом уехали в Стрелецкое, где им вскоре предстояли очередные охранные раскопки на месте будущей автодорожной развязки, а Паша подвёз Аду на Трусово.
В «феодальном поместье» было сейчас на удивленье тихо и безлюдно. Луиза была еще на работе, ее мама Валентина уехала на буддийский ретрит в Ригу, Макаров вернулся к себе домой. В домовладении не тусовались монахи, не кричали страшным криком грифоны, не выла автосигнализация.
Наслаждаясь непривычным покоем, Ада неспешно пошла в теплицу и включила поливалки, проверила растения. Потом покормила корову Фридриха, а вот кроликов трогать не стала, поскольку немец кормил их исключительно сам, и только в крайних случаях поручал это другим, предварительно подробно проинструктировав.
Ей было лень даже пойти и затопить баню, поскольку она сочла, что ещё успеет это сделать до возвращения Игоря. Пока же просто хотелось завалиться на диван и тупо смотреть в потолок.
Но, увы, этой мечте было не суждено стать явью.
В их с Игорем доме обнаружился неожиданный гость.
 Она сразу напряглась, когда поняла, что входная дверь не заперта, а в прихожей стоят отлично начищенные кожаные мужские мокасины. Знакомые. Ада сразу же разозлилась так сильно, что едва не треснула кулаком по стене.
У кухонного стола удобно устроился в кресле и читал планшет Пётр Дмитриевич, включенная кофеварка уютно булькала, в воздухе разливался приятный аромат пряностей и табака.
- Привет, - обречённо поздоровалась Ада.
- Будешь кофе с корицей? – Свекор поднял голову от планшета и дружелюбно посмотрел на нее.
- Да, спасибо, буду, - Ада устало опустилась на табуретку и сразу же перешла в нападение:
 - Всё-таки решил принять моё приглашение? Насчёт бани?
- Ну что ты, Адочка, - он насмешливо улыбнулся. – Это было бы слишком вульгарно.
- А что тут вульгарного? Я от чистого сердца! – продолжала она, понимая, что ничего хорошего из этой странной встречи не выйдет, и следует настроиться на какой-нибудь трэш.
- Я, безусловно, оценил твои усилия оставаться верной мужу, как и твои попытки от меня дипломатично отделаться, - продолжал он снисходительным тоном. - У тебя бы неплохо получилось. Если бы на моем месте был кто-то другой.
Он поднялся из кресла на удивленье легко, выключил кофеварку, налил горячего напитка в уже приготовленную чашку, так что пространство сразу наполнилось вкусным духом корицы. Подошел, поставил чашку перед Адой, потом налил кофе и себе, снова уселся в кресло.
- Давай я тебя хотя бы ужином угощу, если в баню не хочешь, - сказала Ада, отпивая кофе и угрюмо глядя на собеседника поверх чашки.
- Ужинать мы с тобой сейчас поедем в другое место, - покачал головой Криушин-старший.  – У тебя есть сорок минут на сборы.
- Супер! – Ада хватила горячущего кофе, так что слёзы навернулись на глаза, отставила чашку в сторону, поднялась. – А мне как одеться? С расчетом, что мы опять будем шляться в каких-то руинах, или с расчётом, что тебе потребуется моя голая шея? Или, может, ещё что-нибудь голое?
Пётр Дмитриевич вздохнул, выбрался из кресла, подошел к ней, взял пальцами за подбородок и укоризненно покачал головой:
- До чего же ты ершистая, это просто прелесть.
- И всё-таки? – она так и сверлила его злым взглядом.
Он медленно провёл большим пальцем по ее губам:
- Платье надень. Красивое.
Отпустил ее и вернулся на своё место, взял чашку, отпил кофе:
- Время пошло!
Ада только рассерженно фыркнула и ушла в свою комнату, одеваться. И чего она его только слушается, как кобра факира! Вот же блин! Пашкин план, похоже, ни фига не действовал. Она распахнула шкаф и уставилась на ряд вешалок. Ладно же! Платье так платье.
Через десять минут она вернулась к гостю, одетая в длинное темно-красное платье с пёстрым восточным узором и обутая в простые кожаные сандалии.
- Я готова к подвигам, - сообщила она, останавливаясь в дверном проёме.
- Отлично.  – Он окинул ее оценивающим взглядом. - Тогда можем ехать.
Оказалось, что машина Петра Дмитриевича была припаркована в переулке, вот поэтому Ада ее не заметила, когда возвращалась сегодня домой.
Он аккуратно вырулил на широкую улицу и тронулся по направлению к Новому мосту. Ехали они так быстро, что впору было подумать, будто Криушин-старший решил угробить их обоих вместе с машиной, но водил он мастерски, поэтому Ада просто наслаждалась и скоростью, и опасностью, на лице ее расплылась довольная улыбка, и она то и дело с большой симпатией поглядывала на отца Игоря.
- Тебе такое нравится, не так ли? – насмешливо поинтересовался он, перехватив ее взгляд.
- Ну разумеется, когда всё время ждешь, что вот сейчас нам придёт конец!
- Значит, я в тебе не ошибся…
- Ну, Игорь же говорит, что я чокнутая!
- Боже! Неужели он такое тебе говорит? Во что же ты ввязалась, девочка моя?
- В твоего сына!
Пикируясь таким образом, они вскоре пересекли мост через Прямую Болду, оставили слева Свободный поселок, свернули на Революционную, с нее – на Соликамскую, а оттуда проехали к берегу Кривой Болды, очутившись на улице Кустодиева.
Криушин-старший остановил джип у высокого забора, увитого диким виноградом. Забор, за которым просматривался верхний этаж и красная крыша кирпичного дома, выходил прямо к воде, напротив него у берега располагалась небольшая пристань. Эта часть пляжа была перекрыта декоративными решетками, что, конечно, нарушало закон, но создавало приятное ощущение уединения и безопасности у владельцев дома и пристани.
 Петр Дмитриевич достал из бардачка пульт дистанционного управления, нажал кнопку, и массивные ворота домовладения отъехали в сторону. Он завёл машину во двор, ворота медленно закрылись за ними.
Потом выбрался наружу, открыл дверь Аде и, подав ей руку, помог выйти из машины.
Она недоуменно осматривала выложенный белой плиткой двор, оформленный в ривьерском стиле: с декоративными деревцами в кадках, с расставленной повсюду плетеной мебелью, прямоугольным бассейном и цветниками.
Стены двухэтажного, не слишком громадного, дома были побелены, а на веранде их, оказывается, ждал накрытый стол.
- Пойдём, - Петр Дмитриевич взял её за руку и проводил на веранду, отодвинул для нее плетёный стул.
- Сейчас поужинаем, а потом у меня есть к тебе разговор.
- Петр Дмитрич, я тебя уже просто боюсь, - созналась Ада, глядя на него с  неопределенным выраженьем.
- Правильно делаешь, - он очаровательно улыбнулся и занял второй стул. – А теперь не отвлекайся, чтобы не портить себе аппетит… Давай-ка я налью тебе выпить…
Хоть как-то управлять происходящим, или предугадывать следующий ход Криушина-старшего, или задавать темы для разговора она больше даже не пыталась, потому что, как ее и предупреждал муж, его отца ей всё равно не переиграть. Оставалось только наслаждаться его обществом, едой и светской беседой с элементами флирта.
 Когда с ужином было покончено, Петр Дмитриевич закурил, устроился поудобнее и посмотрел на Аду пристально. От этого взгляда, хоть и была уже достаточно нетрезвой и расслабленной, она вся подобралась внутренне и даже села прямо.
- Теперь к делу, - сказал он, выпуская дым красивыми колечками. – Слушай меня внимательно и запоминай. Вопросы задашь после. Этот вот дом, вместе с пристанью, я оформил на тебя и на Игоря. В собственность. Есть три комплекта ключей. Один будет у тебя, второй – у меня, третий отдашь Игорю, но не сразу. Пока пусть просто будет у тебя. Когда моему сыну надоест мотаться по степи, ковыряться в земле и искать приключений, сможете поселиться с ним здесь. Потому что дедовский дом на Трусово, как я посмотрю, его же собственными стараниями превратился в долбаный караван-сарай, пристанище для монахов, садоводов-любителей и юных натуралистов…
Криушин-старший снова выпустил дым, а Ада смотрела на него уже просто влюбленными глазами. Оказывается, ей нравится, когда он злится!
- Про это место никому ничего не говори. Вообще никому. Пока - даже Игорю. За домом всё равно ухаживают, поэтому приезжать сюда и проверять не нужно. Когда придёт время – заселитесь. Всё, теперь можешь задать вопросы.
Ада помолчала несколько секунд.
- Хорошо. Тебе что-то или кто-то угрожает?
Он недоуменно посмотрел на нее.
- Угрожает? О, нет. Мне ничего и никто не угрожает.
- Ага, ладно. Вопрос номер два. Игорю что-то угрожает?
Петр Дмитриевич вздохнул и посмотрел на нее с доброй улыбкой.
- Адочка, ну при моей работе, и при том образе жизни, который ведет мой сын, нам, конечно, теоретически всегда может что-то угрожать. Но все-таки дом я вам организовал не поэтому, а исключительно для нормального спокойного существования в будущем.
- Ты что, помирать собрался? – снова встревожилась Ада.
- Пока нет.
И тут она поняла, что сейчас расскажет ему абсолютно всё, и гори оно синим пламенем.
- Хорошо. Потому что, скорее всего, тебе придется это отложить, и весьма надолго…
Когда она закончила свое эмоциональное повествование о событиях последней пары лет, включая эксперименты Паши с зельем бессмертия, уже совсем стемнело. С реки наплывала прохлада и сырость, громко стрекотали сверчки, Петр Дмитриевич курил уже бог знает, какую по счету сигару, а сама она в одиночку прикончила целую бутылку вина, вот только пьяной себя совсем не чувствовала.
 - Вот, вкратце, и вся история, – она устало вздохнула и поняла, что сил у нее совершенно не осталось.
Криушин-старший, уже почти неразличимый в темноте, немного помолчал.
- Что же, Адочка, спасибо тебе за откровенность. В принципе, я всё это уже знаю, кроме нескольких деталей, но теперь картина мне полностью ясна.
Он затушил окурок в переполненной пепельнице, встал, обошел стол и потянул ее за руку.
- Пойдем, я покажу тебе дом, уже поздно.
Ада чувствовала себя буквально выпотрошенной, но в то же время – странно спокойной, будто решение всё ему рассказать было по-настоящему правильным.
Свекор включал по пути свет, пока они переходили из одной комнаты в другую, потом очутились в кабинете, где стоял, помимо прочей мебели, металлический сейф. Из сейфа Петр Дмитриевич достал две связки ключей и передал их Аде, поманил ее к себе.
- Вот, посмотри.
Она заглянула внутрь и увидела на полке тёмный футляр.
Петр Дмитриевич достал его и раскрыл. В футляре тускло поблескивал пистолет «Макаров».
- Разрешение я оформил на тебя. Он будет храниться здесь. Патроны там же, на полке. В случае чего – ты знаешь, как этим пользоваться.
Снова закрыл футляр, убрал его в сейф, запер дверцу.
- Теперь запоминай код замка.
И назвал ей ряд цифр, заставил повторить вслух несколько раз.
- Отлично, - одобрил он, когда убедился, что она всё запомнила правильно.  – Пойдем, я отвезу тебя домой.
Ада, совершенно контуженная, не задавала больше никаких вопросов, а только молча повиновалась его командам.
Свет был везде погашен, дверь заперта, сигнализация включена, и они спустились с веранды во двор.
- Да, вот ещё что, - сказал Криушин-старший, остановив Аду возле машины. – Когда я уже решу тебя трахнуть, то просто сделаю это. Без всяких предисловий. Поняла?
- Поняла, - обреченно кивнула она.
- Поехали.
Всю обратную дорогу она молчала, просто потому, что сил на разговоры не было. Единственное, что её сейчас еще немного волновало, так это предстоящее объяснение с Игорем, которому не понравится, что она где-то шляется до ночи.
И каково же было ее облегчение, когда оказалось, что муж и немец сами ещё не вернулись! Свекор высадил ее у калитки, вышел вместе с ней, дождался, пока она откроет замок.
- До свидания, - сказал Петр Дмитриевич и галантно поцеловал ей руку.
- Пока! – она поднялась на носочки, обняла его за шею и поцеловала в уголок губ, после чего быстро скрылась во дворе.
Здесь она просто привалилась спиной к калитке и подождала, пока отъедет его машина. Теперь нужно было бегом затопить баню и успеть разогреть ужин к возвращению блудных археологов.
***
В старинном угловом доме на улице Чехова, куда с утра пораньше приехали Игорь, Паша и Шурик, их ожидал не только Алексей Львович Ивановский.
- Привет, пап! – удивился Паша. – А что же ты не сказал, я бы сам тебя подвёз!
Андрей Вениаминович поздоровался со всеми, кивнул сыну:
- Не хотел тебя лишний раз беспокоить.
Игорь молча кивнул Сашке, тот подал ему ноутбук.
- Мы вчера в водокачке ноут нашли, - сразу приступил к делу археолог. – С заставкой в виде «Ирисов» Ван Гога. Это ведь ваш?
Он посмотрел на геолога своим инквизиторским взглядом.
- Ну, конечно, мой, - не стал отпираться Ивановский. – Итак, мои юные друзья, вам лучше присесть. Разговор у нас будет долгий.
Пока Ивановский говорил, у Игоря перед глазами уже разворачивались кадры фильма, который он бы снял по всей этой истории. Да, и музыка – обязательно из заставки к «Очевидному-Невероятному».
Он так и видел, как изображение Лабиринта накладывается на карту Города, а центр этой фигуры совмещается с башней-водокачкой, ведь, по словам геолога, центр лабиринта – это как раз место, где есть Ответ, или ответы.
И находится там, в этом Центре, представитель той организации, которой служат вообще все – что-то вроде Главного-в-Городе. И такой человек есть в каждом городе мира. Главным в Астрахани как раз и был он, Ивановский. Но теперь больше не может и не хочет им быть.
«Кадры» так и сменяли друг друга, и со стороны могло показаться, что Игорь вообще не слушает и не слышит рассказчика, но только вот всё было совсем наоборот. И то, что Ивановский говорил про этого «Главного», упорно ассоциировалось у археолога с фигурой Rex Mundi, Царя Мира, Князя Мира Сего, того самого злого бога, который, согласно верованиям катаров, противостоял Богу Любви Amor, перекрыв ему всякий доступ к душе бренного человека. Тема борьбы Добра и Зла, как ни крути, никогда никуда не девается. Ведь сам-то он, кажется, ни разу за всё это время даже не задался вопросом о принадлежности Ивановского и всех тех, в чей узкий круг и сам теперь входил. Кто они? Добро или Зло? Какому из этих двух катарских богов служат? Чью сторону выбирают?
А еще у него всё пыталась сформироваться какая-то мысль, очень важная, но никак не могла пробиться на поверхность сознания…
Почти машинально Игорь задал вопрос – и будто со стороны услышал ответ Ивановского о том, что их недавняя догадка обо всей нашей области как огромном месте мистерий-инициаций – почти полностью верна. Но, увы, от всей той древней, неясно кем и когда созданной, системы уцелели только спящие ангелы, грифоны, драконы, фениксы и роботы. Какой она была целиком, как работала – понять теперь было невозможно. И роботов, действительно, можно заводить и выключать мечом хана-богатыря, убившего змея Аждерху. Только вот о самом этом мече никто ничего не знает. На этом месте Игорь с трудом подавил злорадную усмешку.
- Все роботы должны быть просто заведены и стоять на страже у своих дверей, где бы они ни находились, - добавил Ивановский.
И тут Игорь вдруг понял, что за мысль так упорно долбила ему мозг. Озвучивать ее он, разумеется, не стал. Её еще следовало обкатать и хорошенько додумать в спокойной обстановке.
Ивановский же доверительно добавил, что хочет вместе с Кирой уехать отсюда, ибо смертельно устал от своей работы, и вообще, возвращаться после всего случившегося - не лучший вариант, но зато – идеальная возможность скрыться навсегда.
При этих словах догадка Игоря оформилась совершенно, и он решил, что сопротивляться тому, что вскоре должно будет произойти, не станет. На этом он запретил себе думать дальше на данную тему и включился в общий разговор.
- У меня есть для Алексея Львовича предложение, - сказал между тем Димитриадис. – Именно потому я здесь.
- Мы тоже хотим послушать, - подбодрил его сын.
- Что ж, прекрасно. Так вот. В Провансе, где я имею счастье жить уже долгие годы, не так далеко от Экса расположен симпатичный старинный городок Рокфор-ле-Пен…
Он посмотрел на Пашу, а тот понимающе кивнул и поднял вверх большой палец. Отец едва заметно улыбнулся ему и снова посмотрел на Ивановского.
- В городке как раз сейчас сдается в аренду на десять лет вилла. Она расположена прямо рядом с виллой, в которой в свое время жил певец и поэт Майкл Хатченс. Которого мой сын, кстати, просто обожает.
- Ничего себе! – Паша буквально был ошарашен. – Значит, вилла рядом со «Старой Фермой Герча», в которой жил Майкл?
Отец кивнул.
- Соглашайтесь! – Пашка обернулся к Ивановскому. – Понимаете, это ж такое место! Этой виллой Хатченс владел целых десять лет, до самой своей трагической смерти в девяносто седьмом году… И там он был счастлив, как никогда. Так что это историческое место! И в городке сохранилось еще много мест, с ним связанных – и ратуша, и церковь, и даже площадь с кафе и баром «Каппучино», куда он любил ходить.
Паша до того разволновался, что Игорь даже положил ему руку на плечо, чтобы успокоить.
- Итак, место, я думаю, вам с Кирой подойдет идеально, - подытожил Димитриадис. – Если вы согласны, я позвоню прямо сегодня и договорюсь.
- Соглашайтесь! – давил Пашка. – А мы к вам в гости приезжать будем…
Игорь возвращался домой один и морально готовился к ещё одному важному делу. Как говаривал старина Донасьен Альфонс Франсуа де Сад, «граждане Республики, ещё одно усилие, чтобы стать свободными».
 В «поместье» он застал Вебера, собиравшего оборудование для выезда в Стрелецкое.
- Я сейчас еще в одно место, по-быстрому, - сразу успокоил его Игорь. – А потом вернусь – и выдвигаемся.
Он прошёл прямо в свою спальню, снял со стены «меч короля Артура», который, по мнению Ивановского, никто никогда не видел (три раза «ха-ха»), завернул его в свою рубашку, потом – в старую политическую карту, сунул в сумку изразец с лабиринтом, запрыгнул в машину и рванул с места так, что гравий из-под колёс брызнул в стороны и забарабанил шрапнелью по забору.
Археолог сразу набрал Аду и велел ей ждать его у входа на территорию ЕГФ. И пофигу на то, какие там у неё еще есть лекции, семинары и заседания кафедры.
- Ну что, поехали, заведём наших роботов? – предложил он, когда она уселась в машину с ним рядом.
- Давно пора. А то вся ситуация как-то повисла в воздухе, не находишь?
Машину Игорь припарковал у ограды Братского сада, прихватил сверток с мечом, и они с женой неторопливо направились в ворота кремля.
- Слава богам, успели! – обрадовалась Ада, когда они подошли к Троицкому собору. – Я боялась, что реставрацию уже возобновят…
Выждав момент, когда вокруг не будет случайно забредших туристов или просто гуляющих, Игорь и Ада спустились в подвал, открыли плиту с помощью изразца и уже привычным маршрутом добрались до двери, возле которой по-прежнему неподвижно «дежурили» Черный Монах и Белая Дама.
Они остановились перед статуями и немного помолчали, будто собираясь с силами.
- Чувствую себя, как Атрейю перед сфинксами в «Бесконечной истории»! - мрачно пошутила Ада.
- Только вот, в отличие от него, бежать нам, в случае чего, здесь будет просто некуда, – ухмыльнулся ее муж.
- Тогда просто придется бежать очень-преочень быстро!
- Ладно, приступим, пожалуй, – наконец, решился Игорь.
Он встал на колено перед Монахом, ощупью нашел замочную скважину и повернул «меч короля Артура» рукояткой от себя. Кажется, именно ее конфигурация повторяла контуры отверстия и могла подойти в качестве ключа к этому странному замку.
Вошла она неглубоко, всего лишь до того самого изображения тулузского креста, по которому они и напали когда-то на «катарский след». Игорь немного покрутил меч туда и сюда, понял, в какую сторону надо поворачивать – и провернул один раз. А потом стал машинально считать сделанные обороты. На двенадцатом обороте меч застопорился, а внутри статуи что-то щелкнуло и захрустело.
- Игорь, смотри! – почти крикнула Ада, показывая на лицо статуи.
Игорь быстро выдернул меч и вскинул голову, глядя вверх.
До того мёртвые, тусклые глаза из хрусталя понемногу начинали светиться изнутри зелёным приятным светом, будто в глубине статуи постепенно разгоралась и накалялась какая-то лампочка.
Свет становился всё ярче, но зловещего впечатления не производил.
Игорь неотрывно смотрел на это, потом протянул меч Аде.
- Давай, твоя очередь. Заведи Белую Даму.
Ада взяла у него меч, тоже неотрывно глядя на Монаха, присела на пол перед Дамой, нашла скважину, медленно вставила рукоятку меча и повторила всё за Игорем.
С глазами Белой Дамы повторилось всё то же самое.
Ада выдернула меч из паза и быстро отошла подальше.
- И что, они теперь как бы в состоянии боеготовности? – спросила она шепотом.
- Похоже на то.
Обе металлические статуи теперь смотрели прямо на них сверкающими зелеными глазами, и вот это уже было очень жутко. Археолог машинально завернул меч в рубашку.
- Ну, вот лично у меня Город теперь сложился, как паззл, - заметила Ада.
- И тема лабиринта, вроде бы, закрыта, - кивнул Игорь.
Они снова посмотрели на замерших роботов.
- А теперь, знаешь что? – сказал Игорь. – Валим-ка отсюда подобру-поздорову. А то ведь неизвестно, что этим…стражам порога в железную башку взбредёт!
Еще раз внимательно посмотрев на странные механизмы, Игорь и Ада поспешили обратно.
Они закрыли за собой плиту, забрали изразец и уже через каких-то полчаса возвращали его на законное место - в банкетный зал гостиницы «Новая Московская», под колпак из стекла.

Эпилог

Алексея Львовича Ивановского и Киру Ганину на автовокзале провожали только Игорь, Паша и его отец.
 Лететь до Тулузы они должны были из Волгограда, потому что Ивановский счел это наиболее безопасным вариантом с точки зрения маскировки. До города-героя им предстояло доехать на автобусе, который отходил через десять минут. Багажа у них с собой было немного.
Димитриадис давал геологу последние напутствия, Паша что-то советовал Кире, Игорь покуривал в сторонке. Потом к нему подошла Кира, взяла у него сигарету, он поднес ей огоньку.
- Игорь, спасибо, что спас его, - она кивнула в сторону Ивановского. - И за то, что не…ничего со мной не сделал.
- Да пожалуйста! – пожал плечами археолог. – Но если вдруг начнешь жалеть, что я ничего не сделал – обращайся.
- Но я же не в твоем вкусе? – засмеялась Кира.
- Ну ничего, ради такого дела я уж как-нибудь себя заставлю!
И оба весело расхохотались.
- В общем, я приеду к вам, где-то, через неделю, - еще добавил Андрей Вениаминович. – А молодежь уже чуть позже, в июле.
Посадка в автобус заканчивалась, так что все обнялись, Кира и Ивановский поднялись в салон и устроились на своих местах.
- Ладно, уже к вечеру они всё равно будут на месте, - успокоил всех Паша.
И добавил, глядя вслед отъезжающему транспорту:
- Кира – классная девка.
- Ну, я всё-таки предпочитаю танец живота и фламенко, а не стриптиз, - пожал плечами Игорь. – Женщина должна быть женщиной, а не кривляться, как мартышка, на шесте.
- Ну блин, ты несправедлив, она красивая, - пожал плечами Паша.
- Но стриптиз я всё равно не одобряю!  - не сдавался Игорь.
- Не ссорьтесь, дети мои, - Димитриадис примирительно положил руки им на плечи. – Все равно Кира больше не будет танцевать стриптиз. Теперь у них пойдут дети, и ей станет не до того.
- Ну, вот и славно, - подытожил Игорь, затоптал докуренную сигарету, и все трое побрели прочь с автовокзала, причем Игорь и Паша все время дурачились, то начинали пасовать друг другу пустую пивную банку, то кидались друг в дружку сорванными листьями, прячась за спину Пашиного отца, который лишь снисходительно улыбался, глядя на двух взрослых мужиков, ведущих себя, как дошколята.
В этот же день Игорю позвонил Михаил Макаров и попросил его, вместе с друзьями, явиться завтра в полдень в дом на Бабушкина.
Поскольку Макаров не уточнил, скольких друзей и кого именно он может прихватить с собой, Игорь оставил это не свое усмотрение. По логике вещей, на это собрание стоило идти лишь тем, кто тоже, так или иначе, относился к жертвам бесчеловечных опытов с сывороткой Оссе. Кроме того, женщины туда не допускались. Представителей старшего поколения втягивать в это он и вовсе не собирался, во всяком случае, до поры до времени. И при таком раскладе с собой имело смысл взять только Пашу и Шурика, потому что Игорь не знал, выпили ли свою порцию чертова зелья Кама, Вебер и Юрик. В принципе, именно это он и хотел выяснить.
Предупредив Пашу, сам он решил лично навестить Сашку и объяснить ему ситуацию. Хрен знает, как Шурик отреагирует – после всех его нервных срывов и запоев.
Однако Шурик отреагировал совершенно спокойно и даже равнодушно.
- Мне уже всё как-то фиолетово, - пожал он плечами. – Ну раз уж надо туда сходить, то почему бы и нет. Было же ясно с самого начала, как только мы с Либереей связались,  что нам еще придётся  долго в этом вариться. Я приду завтра, не волнуйся.
А вот остальные Игоря несколько разочаровали.
Кама сообщил ему, что зелья он вовсе еще и не пил, потому что они с Юлькой вроде как собираются заделать парочку наследников, вот только пока не определились со сроками. И чтобы не рисковать, никакой сыворотки имени Карла Иваныча Оссе пить пока не будут.
Примерно то же самое, только в более завуалированных выраженьях и с использованием метафор, ему объяснил и Фридрих, а уж Юрик и вовсе его шокировал.
- Да мы с Аней решили, что хотим завести четверых детей, не меньше. Ну, и пока всех не…не сделаем, пить цыганское зелье не будем. Мало ли, какие могут от него побочные эффекты быть!
- Четверых? – на всякий случай переспросил Игорь, уставившись на друга.
- Ну да, сейчас вот мальчик родится, и мы сразу следующего будем…эээ…проектировать…
- Ладно, понял, - несколько ошарашенно отозвался археолог.
Кто б мог подумать, что наш тихоня решит на старости лет оторваться по полной, думал он с удивлением. Нет-нет, да и преподносит кто-нибудь из его старых проверенных рыцарей какой-нибудь сюрприз. Что с ними поделаешь!
Так что в дом с куполом на следующий день отправились только Игорь, Саня и Паша.
Сашка был явно заинтересован всем увиденным, внимательно осматривался в интерьерах, уже привычных его друзьям, то и дело оглядывался, останавливался перед какой-нибудь картой или картиной на стене.
Зал под куполом не произвел на него однако, сильного впечатления, а маска Махакалы даже, кажется, и вовсе разочаровала его. Во всяком случае, наткнувшись взглядом на столь привычный предмет в этом, в целом, неожиданном, интерьере, Карагалиев как будто немного приуныл.
Он без вопросов уселся на лавку в последнем ряду, между Игорем и Пашей, и приготовился смотреть грядущее представление.
- Как в цирке, - вполголоса прокомментировал он Криушину. – Сейчас что, выйдут клоуны-дегенераты и укротители зелёного змия?
- Ага, и еще воздушные гимнасты-стиптизёры, - поддержал шутку Игорь.
- Отлично! Как я и хотел, - Шурик довольно ухмыльнулся и расслабленно привалился спиной к стене.
Зал понемногу заполнялся, причем, в отличие от прошлого раза, многие из «людей в черном» первыми замечали Игоря и здоровались с ним.
- А ты сегодня что-то популярен, - заметил Паша.
- Что, побрызгался каким-нибудь конским возбудителем? – съязвил Шурик.
- Ну конечно, я ж без такого и на улицу не выхожу! – парировал Игорь со смехом.
Наконец, ровно в полдень «на арене» появился Михаил Макаров.
На раненой руке у него была аккуратная повязка, не бросавшаяся в глаза, он был побрит, причесан, элегантен и невозмутим.
- Итак, уважаемые коллеги, - приступил он к своим обязанностям. – С радостью сообщаю вам, что Василий Павлович Крашенинников нашелся, он жив и здоров, и сегодня здесь, с нами…Василий Павлович, покажитесь, пожалуйста!
Агроном поднялся с лавки где-то в центре зала и слегка раскланялся в стороны.
- Рад сообщить вам также, что его вынужденное отсутствие было связано с преступной группой лиц, занимавшихся промышленным шпионажем с целью узнать некоторые секреты, известные, в частности покойному Алексею Львовичу Ивановскому. Именно эта группа лиц и оказалась причастна к гибели нашего уважаемого председателя…
Зал тихо загудел, а Игорь и его друзья переглянулись многозначительно: опять Мишка выдавал какую-то свою версию случившегося с одному ему ведомой целью.
- Итак, именно эти промышленные шпионы убили Алексея Львовича и покушались на жизнь Василия Павловича, в связи с разработками сыворотки бессмертия. Кроме того, эти же преступные лица пытались запугивать и меня, но благодаря помощи нашего уважаемого Игоря Петровича Криушина я избежал опасности, как и Василий Павлович, а сама группа лиц была раскрыта и обезврежена силами нашего комитета госбезопасности…От имени всех присутствующих благодарю вас, Игорь Петрович!
Макаров обернулся к Криушину и многозначительно кивнул ему. Присутствующие поглядывали на археолога одобрительно. Игорь только молча кивнул, понимая, что Макаров ведет свою игру, и, скорее всего, не без ведома Ивановского.
- А теперь, уважаемые коллеги, в связи с вышеозначенными обстоятельствами, я предлагаю провести голосование с целью выбора нового постоянного председателя, как это и предусмотрено нашими традициями. Процедура, как полагается в таких экстренных случаях, будет нестандартной: каждый пишет на листке имя и фамилию кандидата и опускает его в урну. После подсчета новым председателем будет объявлен тот, кого назовет большинство. Приступим.
Нудная процедура началась. Каждый из сидящих в зале вставал с места, подходил к столу, поставленному в самом центре зала, брал там листок, ручку, писал на листке, сворачивал его пополам и бросал в большую деревянную урну, больше всего похожую на египетскую погребальную канопу, в каких хранились мумифицированные органы умерших фараонов и знати.
Процедура эта совсем вогнала Сашку Карагалиева в уныние, поскольку живо напомнила ему заседания кафедры или долбаный совет факультета, где всегда происходило то же самое.
Пока все сто двадцать присутствующих заполняли листочки, прошло больше часа.
Потом Макаров и и.о. председателя Христофоров, временно избранный на прошлом заседании, начали подсчитывать голоса. Эта нудятина длилась еще сорок минут. Народ всё это время тихо переговаривался, но сильного шума не поднималось.
- Вот скучища-то! – откровенно зевнул Шурик и положил голову на плечо Игоря. – Я щас усну, на фиг.
- Валяй, я разбужу, когда объявят результаты.
- Слушай, а чего тут баб совсем нет? – спросил вдруг Сашка.
- Ну, курица не птица, баба не человек, - пояснил археолог.
- А! Ясно…
Паша сидел какой-то напряженный, будто вслушивался или всматривался во что-то, ведомое ему одному. Игорь несколько раз бросал на него встревоженные взгляды, но тот сидел смирно, и только будто сканировал зал. Игорь машинально отметил, что взятый им с собой пистолет действует  на него успокаивающе…
Макаров поднялся из-за стола. Все сразу замерли, и воцарилась мёртвая тишина. Мишка зачем-то откашлялся, обвёл зал странным взглядом, помолчал томительно.
- Итак, дорогие мои коллеги, - начал было он, потом умолк. – Дорогие коллеги, мы присутствуем при историческом моменте. На нашей памяти у нас ни разу не избирался новый председатель. Им всегда, с самого начала, был Алексей Львович Ивановский. И вот теперь ситуация сложилась совершенно уникальная. Мы выбрали нового председателя. На пожизненный срок. А это означает, в нашей с вами реальности, практически на бесконечное время. И этому человеку предстоит не просто возглавить нас. Ему предстоит решать множество проблем, часто – совершенно новых, неожиданных. Ему предстоит разбираться и в наших личных и семейных неурядицах, если таковые возникнут. Делать много такого, что обычному человеку в обычной жизни делать не приходится, к счастью, никогда…
Сашка зевал уже через каждую минуту, а Игорь машинально обхватил за шею Пашку, просто чтобы на что-то отвлечься и самому не начать клевать носом.
Один только перечень тягот, нависших над будущим председателем всего этого честного собрания, вызывал состояние сомнамбулизма! Игорь отвлекся от речи и с некоторым злорадством думал о том, что сам-то он вписал на листок имя Макарова, и, скорее всего, все остальные сделали то же самое. Какому дураку охота влезать в это дерьмо? Так что оставалось только дослушать Мишкину речь пламенного революционера, да и отправляться по домам. Вот и Шурик совсем повял, и Пашка не лучше – привалился к Игорю, как к родному, и едва дышит.
Игорь рассеянно почесал башку и машинально отметил, что пора уже ее вымыть, потому что волосы превратились вообще в какую-то проволоку…
- Игорь Петрович Криушин!
Игорь даже вздрогнул, будто во время урока, когда витаешь в облаках, а училка неожиданно вызывает к доске.
Он «проснулся» и уставился на Макарова, который только что произнес его имя. Блин, наверное, они трое расселись как-то очень вальяжно, да еще и обнимаются… Неприлично себя ведут, в общем.
Еще он заметил, что Сашка и Паша отстранились и таращатся на него. А народ в зале весь развернулся в его сторону и сверлит его взглядами.
- Итак, абсолютным большинством в сто голосов нашим новым председателем выбраны вы, дорогой Игорь Петрович! – сказал Макаров с такой неподдельной радостью, что Игорь едва не улыбнулся ему в ответ…
 Чего? Новым председателем?!
- Не понял! – громко высказался Игорь. – Я? Новый председатель?
- Поздравляю вас, и нас всех! – торжественно объявил Макаров. – С наступлением новой эпохи, можно сказать.
Пашка молча обнял Игоря, едва не придушив в объятьях, а Шурик из солидарности  обхватил их обоих.
- Поздравляю, блондинчик! – сказал Пашка тихо. - Я так и знал!
- Ну, теперь ты у нас самый настоящий король Артур! – подколол Сашка. – Прими мою присягу!
- И мою, - серьезно кивнул Пашка, отпуская Игоря.
- Игорь Петрович, прошу вас выйти сюда и приступить к своим обязанностям, - снова заговорил Макаров.
Игорь тяжело вздохнул, затолкав все вопросы куда подальше, поднялся с лавки и неспеша вышел на середину зала, встав прямо под гигантскими песочными часами. Обвёл зал пристальным взглядом. Ладно, блин. Хотите новую эпоху? Будет вам новая эпоха.
- Благодарю за оказанную честь, коллеги, - сказал он спокойным, каким-то металлическим голосом, из которого враз пропала его обычная привлекательная хрипотца. – На прошлом заседании все получили задание подготовить отчеты о проделанной работе. Я хочу увидеть их сегодня. Это первое. Второе. Следующее собрание я назначаю через две недели,  в этот же час. За это время я изучу ситуацию и смогу предметно говорить с вами о самых насущных проблемах. В первую очередь меня интересует вопрос безопасности. На этом объявляю сегодняшнее собрание закрытым. Всем спасибо.
Шурик показывал ему большие пальцы, слал воздушные поцелуи, а Пашка с помощью пантомимы изображал прямо-таки сексуальный восторг. Игорь едва не рассмеялся, глядя на выкрутасы товарищей, и злорадно отметил вытянувшиеся лица своих новых «подданных». А чего вы хотели? Заказывали нового председателя? Распишитесь.
Потом он едва ли не за грудки тряс Макарова, требуя объяснить, что всё это значит, Макаров клятвенно заверял, что это всё личная просьба Ивановского, который не знал, кому еще доверить такое важное дело, Игорь рычал на него и матерился, а Пашка и Шурик его успокаивали.
После этого все четверо пошли в кабинет, ране занимаемый Ивановским, а теперь перешедший к Игорю, нашли там в баре целый запас спиртного и страшно набухались.
Поэтому домой они в этот день добрались только затемно, а на следующее утро, как ни в чем не бывало, вместе с остальными «рыцарями круглого стола» дружно гуляли на свадьбе Юрика и Анечки.


Астрахань, январь-февраль 2022 года


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Оглавление
Глава 1. Вход в лабиринт............................................4
Глава 2. День Космонавтики....................................41
Глава 3. Столица на окраине.....................................55
Глава 4. Угловой дом.................................................72
Глава 5. Глубина погружения....................................86
Глава 6. Договор с Дьяволом...................................106
Глава 7. Уровни реальности.....................................134
Глава 8. Ночь на Лысой горе...................................161
Глава 9. Внутренняя Монголия................................184
Глава 10. Чистая земля Будды...............................228
Глава 11. Rex Mundi.................................................258