О прощении родителей

Погудина Евгения – практикующий психолог-консультант, кандидат филологических наук, арт-терапевт, двенадцать лет проработала доцентом на факультете психологии Томского государственного университета, ведущая авторских групп по работе с детством взрослого человека, обучающих курсов для психологов, а также автор многочисленных статей по практической и возрастной психологии.

Мнение психолога Евгении Погудиной:

"Некоторые вещи, которые происходили в нашей жизни, и то, что сделали с нами, можно простить, некоторые же простить не получается. И хотя практически все религии мира призывают к прощению, лично я не верю в иллюзию всепрощения.
Под маской всепрощения происходят иногда чудовищные вещи, когда лучше и правильнее было бы уйти от ранящих и калечащих отношений, прекратить издевательства в отношении себя.
Обычно мы понимаем, рано или поздно, несовершенство наших родителей. Видим в них простых уязвимых людей, которым страшно, больно, одиноко. Если у вас получается посочувствовать им, при этом не впадая в чувство вины за то, что вы никак не можете отдать им свой «дочерний» или «сыновий» долг, это означает, что вы проделали огромную работу.
Вообще про долги детей по отношению к родителям можно написать много. Но вот что важно: это было решение родителей – привести вас в этот мир. Если вы болели, были слабым и чахлым ребенком, если у вас были неприятности, с которыми вам помогали справляться родители, – это тоже была ответственность и решение ваших родителей.
Требовать возврата долга за это у своих выросших детей равносильно тому, чтобы потребовать у них заплатить этот долг своей жизнью. Не слишком ли велика плата? И чего на самом деле хотят наши родители? Достаточно хорошие родители хотят, чтобы их дети были счастливы, и, пройдя через трения, ссоры, обиды, все же признают право повзрослевших детей на свою собственную жизнь.
Еще я хочу написать о взрослых детях, которые пережили сексуальное или другое насилие со стороны своих родителей. Я часто встречаюсь с тем, что дочери почему-то считают, что обязаны общаться с этими людьми.
Да, вы можете, возможно, даже понять их травмы, но, если общение с этим человеком вас ранит и вы не хотите называть его папой – это ваше право. Вы действительно имеете на это право. Однажды я участвовала в расстановочной группе, где ведущий настойчиво просил женщину, пережившую инцест, простить отца.
Возможно, такой метод и принят в расстановках, но я видела, в какое отчаяние и в какую бездну душевных терзаний впадали якобы «простившие» изнасиловавшего их отца женщины. Если у вас нет сил прощать – не прощайте. Вы тоже имеете на это право. Это, по крайней мере, будет честнее и по отношению к себе, и по отношению к вашему родителю.
То же самое касается взрослых детей, которых вырастили психически больные родители, – вы точно не ответственны за болезнь своих родителей, вы никак не могли на это повлиять. И если ваши родители видели в вас демонов и чудовищ, то, несмотря на болезнь ваших родителей, это все равно их ответственность. Вы тогда были ребенком и не могли влиять на ситуацию.
Я пишу об этом, потому что и с таким, к сожалению, тоже встречалась. Поэтому признать за собой право не прощать, если нет сил (кстати, некоторые психологи считают, что всепрощение – это миф, все прощать может только человек с сильной эмоциональной зависимостью от другого), – это тоже признак взрослости.
Если в вас нет сил прощать – это не значит, что вы впадаете в состояние жертвы и постоянно обвиняете родителей в том, что с вами произошло. Вы отдаете им ответственность за то, что они сделали с вами, а себе забираете ответственность за свою нынешнюю жизнь.
Вы можете соглашаться или не соглашаться со мной, каждый сам решает для себя. В своей книге «Токсичные родители» Сьюзан Форвард приводит пример глубоко верующей женщины, которую в детстве изнасиловал отчим. Она пришла на группу работы с жертвами инцеста и очень долгое время не соглашалась с тем, что если она не может простить, то она имеет на это право, ведь ее религия говорила о том, что прощать нужно все. Но в какой-то момент эта женщина осознала, что «наверное, Богу важнее, чтобы я выздоровела, а не простила».
Иногда мы хотим поскорее простить, думая, что таким образом быстрее избавимся от ранящих нас чувств. Это тоже миф. Простить мы можем только тогда, когда выразим свое горе, печаль и гнев на родителей, и только тогда может прийти прощение. Иначе это не прощение, а опять-таки подавление наших чувств.
Вы можете возразить, что это примеры родителей, которые издевались над своими детьми, «у меня же было все не так страшно, так почему же я не могу простить их?» Вы можете, я в это верю.
Здесь я хочу рассказать еще об одной опасности иллюзии прощения. Нередко, когда человек считает, что он простил своих родителей, это как будто означает, что своим прощением он дает им разрешение опять вмешиваться в свою жизнь, поступать так, как они считают нужным, а не как считает он сам. То есть, по сути, все по-прежнему остается на своих местах.
Но прощение, на мой взгляд, заключается совершенно в другом. Это означает примириться с их несовершенством, быть способными на сочувствие к ним и сострадание. И в то же время быть способной на сочувствие и сострадание к себе.


Простить вовсе не означает, что мы не обозначаем родителям свои границы, не можем отказать им и сказать им «нет».


Это разные вещи. Помните? Вы живете своей жизнью, а они – своей. Простить не означает отказаться от своей жизни и от ответственности за свою собственную жизнь.
И еще. Прощение – это процесс, а не однократный акт, когда мы говорим: «Я тебя прощаю».
Возможно, в процессе работы вы просто начнете понимать, что уже не так злитесь, не так боитесь, что вы можете выстраивать разговор с родителями, рассказывать им о своих желаниях и не рассказывать им того, чего рассказывать не хотите, без чувства вины, но с чувством теплоты к своим стареющим близким людям. И это намного больше похоже на их прощение".

"Если по вашим высказываниям вам ставится «диагноз», если вас заставляют соглашаться с тем, с чем вы категорически не согласны, если настаивают на выполнении каких-либо действий, которые вам не нравятся – лучше отказаться от работы с таким специалистом.
Я встречалась с такими случаями, когда, например, женщине активно рекомендовали развестись с мужем (хотя такое решение может принять исключительно сам клиент), настаивали на том, что клиент обязан посещать какие-либо собрания, на которые также ходит и психолог, начинают активно убеждать, что насиловавшие клиента родители на самом деле его любили, и сейчас их чем скорее, тем лучше нужно простить и т. п. Это также нарушение личностных границ клиента.
Специалист, который заинтересован в личностном росте прежде всего самого клиента, обязательно поинтересуется у него: «Как тебе то, что я говорю? Как это слышать – приятно или неприятно, может быть, попробуем разобраться почему?». Хороший психолог обычно неавторитарен, он – проводник на пути самопознания клиента, а самопознание не предполагает авторитарности".

"В онлайн-формате не видно всего человека полностью, можно не увидеть какие-то значимые сигналы тела; кроме того, очень важны технические моменты, и это часть ответственности клиента; онлайн-работа в принципе требует большей концентрации. В общем, я бы рекомендовала насторожиться, если вы видите обещания, что очень быстро справитесь с детскими травмами, исцелите свое детство и времени это займет совсем немного.
Детство – это фундамент, на котором построена наша жизнь. И именно поэтому к нему нужно прикасаться осторожно, бережно и, как ни странно, не всегда сразу же. Каждая ситуация у каждого человека уникальна. Поэтому, пожалуйста, заботьтесь о себе, в том числе тогда, когда ищете психологической поддержки и помощи".


Евгения Погудина "Исцеление внутреннего ребёнка"