Любовь к России? Пощады не будет

Щепинские рассказы, или Яшкины были.

из цикла: "Семейные хроники" "Холод Свободы"

                * БУДНИ БЫТИЯ*
                - быль -

" Да не забудут Вас те, кто для Вас и нас, были всем, ибо русский народ должен познать, что Воля, больше жизни нужна..."  Иван Васильевич Путята (1804-1888г.)
захоронен на Ваганьковском кладбище. г.Москва напротив могилки внука декабриста Сашеньки Сергеева (1922-1922)

Впервые спал ты сном ребёнка
Поджав колени к животу
А руки Ангела сложились
Под леву щёку на шелку

отрывок стихотворения Кн.Щепина-Ростовского Д.А. посвящённое Михаилу Сергеевичу Лунину...на его смерть. декабрь 1845 г.

... Село Иваньково(Иванково по прадеду), давно погрузилось в ночную тьму, лишь местные дворовые собаки временами отчаянно голосили в ночи, то ли от страха, то ли от беспокоившей их птичьей ворчливости и прочей живности хозяйств. Тёплая тихая летняя ночь, осторожно и робко тискалась тенями меж россыпями облаков, проявляя в своей непорочности бескрайний небосвод. На его абсолютно чёрном блике мироздания небе,усеянного звёздами и рассыпчатыми, словно брошенная на стол крупа млечными путями земных человеческих душ, проявлялись и раскрывались для любви и созидания, мечты влюблённых поэтов. Но, благоразумно, казалось влиянием  некого непознанного всемогущего провидения, всякий раз, словно отрезвляя силой своей красоты и величия многие людские сердца и помыслы столь беспокойного и неразумного человечества.
  Древнее село спало, хотя в некоторых избах ещё и светились яркие огоньки-блики свечного тепла, вырывая на миг лица утомлённых от дневной суеты мужиков хозяев и крестьянок, успокаивающих в колыбели своих детей, а в тех же соседских сельских хатах, укрытых соломенными крышами, что были чуть победнее, проглядывались и виделись тусклые отблески угасающих лучин.
В усадьбе помещиков, князей Щепиных-Ростовских, был виден в окнах свет, довольно яркий по сравнению с затенённым в пристройках. Помещица, Княгиня Ольга Мироновна Щепина-Ростовская, стареющая пожилая по годам дама, сидящая у открытого окна в кресле обитом красным турецким бархатом, была одета  скромно, но со столичным вкусом как с завистью говорили о ней местные помещики, по европейски модно.
Несмотря на тёплые летние дни, княгиня, все последние два года, больше из-за слабого здоровья, была одета тепло, в синее плотное, закрытое, шитое из крепа, с китового уса фижмами корсет платья, модный оригинальный лиф и стёганная тяжёлого шёлка юбка с панье, была по осенне тёплой, как и тёмно синий жакет, а чёрная накидка из полупрозрачной, украшенной вышивкой ткани, была прекрасным дополнением к платью. Старость, не прикорнула ещё на её лице и фигуре, но настроение от забот и увядающей прежней красоты, да и нездоровье, никак не повлияли на вкусы княгини, она с молодости тщательно следила за собой и требовала это от дворовых девок, чем доставляла тем крайнее беспокойства. На обитой турецким шёлком стене, словно зеркальное отражение, висел её портрет, и портреты её супруга, князя Александра Ивановича в мундире капитана пехотного полка. Портрет же княгини, оправленный в украшенную искусной резной работы золочёную раму, был тёмен от времени, молодая княгиня сидела в кресле в том же платье, с разницей более раннего покроя конца XIX века, и юбка сего произведения была из светло коричневого атласа. Гостивший некое время у них в усадьбе художник портретист Соколов, увековечил дворян для их потомков.(интересно то, что и поныне портреты находятся в семье -автор).
Дама с умилением, со слезами на глазах и радостью любящей матери читала, только что, этим вечером присланные с посыльным  долгожданные письма своего сына, Дмитрия. Она не могла насытится чтением сибирской весточки, и трижды перечитывала письма сына. Прошло целых двадцать пять лет, как они не виделись, и всё по причине его дерзкого поступка, в декабре месяце двадцать пятого года.
" Многие желания волнуют меня матушка-княгиня. Тогда, как описывал князь события 14 декабря 1825 года, в те беспокойные времена междуцарствования, произошедшие по причине смерти императора России Александра I, наша гвардия выступила против власти и узурпатора трона императора России, неким Николаем Павловичем. Нам, да и многим, казалось, что всё было по закону чести и  правильно, ибо Великий Князь Константин Павлович взошёл на престол и ему почти вся Россия присягнула, даже брат Николай Павлович, но семейные мерзкие между усобные распри и действия матушки императора, недомолвки Сената, многих заставили усомниться  в правильности отречения от трона Великого Князя Константина,в пользу своего младшего брата Николая Павловича. И вот матушка результат, имперский суд, скорый приговор-смертная казнь, потом перераспределение ролей суда и нового императора, новые фигуры на доске интриг и в политической игре и Сибирь. Да игра в поддавки, ловко разыгранная членами "Северного Общества", во имя того, чтобы Общество и народ,смогли узнать о масштабах гнева и недовольства властью в России, в общем применении была разумна, хотя и чрезвычайна опасна,как для самой личности приговорённых, так и в отношении сохранении чести офицерства и дворян наших в сих обстоятельствах. Что будет потом дорогая матушка? Сказать ныне трудно. Неразумный в знании, незнающий истинного положения тех дел, да и допросов, потомок и мнимый историк, незнающий жерновов властного имперского режима, вполне возможно скажет, что сие, это предательство, наивно думая что дача показаний это сдача позиций и поля сражения гвардии. Нет конечно. Боевые офицеры, прошедшие ад сражений с Наполеоном и видевшие ужасы битв, растерзанные тела соплеменников и монахинь в монастырях и на дорогах нашего Отечества, не могли выйти в поле площадей России,в поисках развлечений. Да, не помню говорил ли тебе, о своей случайной встрече с Иваном Григорьевичем Бурцовым в крепости. Да,да, это тот самый Бурцев, как мы его переиначили, бывший Офицер нашего Московского полка. Эх, и буянистый, с наглецой высокомерия был сей товарищ, как говорят многие про него. Сам-то я его не застал, а товарищи вспоминают его тёплым словом, говоря что он переведён был в Окраину, в Украинский пехотный полк в двадцать четвёртом годе, и уже полковничья должность висела на нём. Он говорят за своих солдат и офицеров, мог любого порвать. Много был удивлён встречей с ним, но как мне подсказали, конвойный солдат Рыбаконенко, Вы его матушка по переписке знаете, Бурцев тогда поддержал восставших и по этой причине его арестовали. Слава богу не надолго, ибо дел против него не случилось по причине отсутствия явных доказательств, да и министр, князь Лобанов-Ростовский вступился за него, по случаю, перед императором. Лихие и интересные времена мы переживаем матушка. Они знали и знают во имя чего подняли восстание. Имея всё, и потеряв большее, чем жизнь, сыновья Отечества, офицеры и солдаты Лейб-Гвардии России, указали путь Свободы для народа, путь борьбы, а вот  стояния полков в ожидании имперской милости от власти было непоправимой ошибкой, и это было открыто признано участниками восстания, а не бунта, как оговорили подвиг гвардии судьи и либеральная клика европейского двора. Бывает в жизни так, дорогая княгиня, что приходится отказываться от своего собственного я, во имя русского человека, но по другому несвойственно нам быти..."
Много позже, фельдъегерь Евгений Желдыбин, сопровождая на каторгу арестованного "государственного преступника",был по большому не злобный человек, но чрезвычайно язвительный в настроениях своих, и насмехаясь над заключённым Анненковым, как вспоминал в своих письмах к штабс-капитану "преступник", говорил тому каждый раз:
"- Вы барин не Боги, Вы только ещё учитесь быть землекопами!...Право ваш родь, мы меж собою в карауле потихоньку трезвоним и никак не понимаем, Вы, что наивные баре? Много Вы понимаете. Мне право наплевать, предали  ли Вы императора умышленно, али нет, у господ ныне свои права и правила игры в шашки, но неужели Вы думали, что Вам кто-то позволит изменить их? Посмотрел бы я, как говорит наш старшой, кто нынче барин позволит себе умирать за вас. Вы же,непонятно почему и зачем стояли и ждали когда к Вам выйдет батюшка Царь, а он что дурак идти к стрельцам трепать свой язык о зубы? Вон наш капитан, если уж взял шомпол, или канчуки в руки, так и влепит по нашим спинам не дожидаясь искупления грехов.Да ещё в рассол обмакнёт, для сущей порядочности нашего воспитания. Эх, господа... Моя матушка в том всегда глаголет: "-Сынок, никогда не тревожь господ и власть своими просьбами, ибо они Дух Святой"... Так молвишь борьба и только борьба ваш родь? Чудно, да и Вы барин как-то чудачно мните, не по мужицки, а христиански вроде. Чудно право, прощаете всякого, кто как кукол подставил вас на эшафот. Смело, но непонятно для народа. Эх, баре, баре. Как-бы конфуза с Вами не получилось, а впрочем, будьте всегда здоровы и благополучны ".
Матушка Ольга Мироновна, словно очнувшись от размышлений и прохлады ночи, попросила задремавшую было рядом с нею служанку прикрыть окно и принести ещё свечей,взамен угасающих. Да во след ей, не забыв сказать принести чаю с булками. Рассвет кратко наступал требуя простора, и в своём буйстве вскоре  оголил из темноты белёсых туманов журчащую реку Лигу, Храм на холме, старый милый сад, уже начинавший тихо увядать, и наконец несмело и робко заглянул в окна старой княжеской усадьбы.
Матушка княгиня заплакала прижав к губам и целуя письма сына, которого она всегда боготворила в отличии от приёмного Николая. Некие баламуты, соседские помещики, в раздражении говорили, что он ей от её сестры перешёл, хотя и это было лишь болтовнёй соседей. Её же мальчик рос чистым  сердцем, смелым и дерзким к врагам Отечества,а когда началась война с Бонапартом, и было образовано Ярославское ополчение - княгиня укрываясь шалью, улыбнулась своим воспоминаньям - так он негодник дважды сбегал в армию чтобы воевать с французами. Чудно, и это в тринадцать лет. Княгиня рассмеялась. Он правда, благодаря батюшке Александру Ивановичу, умел и стрелять без промаха из разных пистолетов, и французских и прусских, и охотничьих. Фехтовал шпагой и саблей, на занятиях с французским учителем "балагурил" на отлично.Отец, капитан и участник походов с Н.В.Суворовым, был суров в отношении к сыновьям, заставлял их по суворовски спать на полу, или на, по настоянию матери, на деревянной из досок кроватях. Зимой же,они обтирались снегом и купались в ледяной реке Лига. А когда сын Дмитрий стал офицером флота, то ему не было равных в плавании среди молодёжи. Морские походы и учёба, под началом опытных капитанов сделали своё дело и он стал отличным командиром. Ах...если-бы не эта девчонка, Ольга Корф. Молоденькая баронесса смутила Душу её сыну и он даже был вызван на дуэль её братом, но слава богу всё удалось разъяснить и замять склоку сватовства. А сколько нервов и сил это всё стоило матушке и батюшке, тот даже не выдержал и вызвал на дуэль барона Корф, но в ночь перед дуэлью он внезапно умер, случился сей факт в декабре двадцать первого года. Княгиня вновь утёрла платочком навернувшиеся на глаза слёзы, горькие и отчаянные от боли утрат дорогих её сердцу людей. Взяв в руки очередное письмо сына, она прочла в нём о семействе  Муравьёвых, которых знавала по матушке их Александры Михайловне Мордвиновой-Муравьёвой. Да и позже, после смерти их матери в 1809 году, когда она была на её поминовении, она будучи не раз в Москве у своих родных, всё же заглядывала и к Муравьёвым по старинке. Александр Николаевич принимал её у себя, правда как-то сухо и неприветливо, как ей в начале показалось, но потом, когда пришёл его брат Николай, дело вроде уладилось к радости обоих семей. Другой же их брат Михаил Муравьёв, был казалось их полной противоположностью Александру, строгий красавец, умница, всё стихи читал, когда был как-то по случаю в их имении, и даже заночевал с братом своим у них в доме на веранде. Один, лишь один день знакомства с Михаилом, а надо же запал в душу навсегда - подумалось с грустью  княгине, впрочем, как и таинственный в мыслях и помыслах своих, Александр Николаевич Муравьёв. Димитрий Александрович вспоминая говорил о них:
" - Я пришёл к необходимости бытия и дружбы с такими людьми. Российское Общество живёт словно в глухом лесу. В глубокой пещере, и оно не видит, и не слышит стонов народа, голодного и обездоленного, безграмотного и зависимого от барина и власти, своего помещика. Как говорят Муравьёвы: - Мы и Россия, стоим перед сильнейшими изменениями в жизни Отечества.Необходимы постоянная устойчивость в Душе нашей..."

Старикам свойственны свои пристрастья, привязанности и резкие смены настроения, и Ольга Мироновна не была исключением. Она как и все в этом грешном Мире, страдала и плакала по ушедшей молодости и подругам, друзьям и товарищам сыновей. Вот и о Муравьёвых всплакнулось. Помнится, он даже приглашал  на свою свадьбу в октябре 1818 года, когда он женился на некой, неизвестной ей девице Прасковье Михайловне Шаховской. Говорили, что при дворе в столице она блистала, ею все восхищались, не столько её красотою, а её невероятным сходством с принцессой Шарлоттой, только-только умершей, дочерью принца регента Георга, которому все пророчили в будущем место и трон короля Англии. О ней ли шла речь, или нет, княгиня не знала. Но, обстоятельства и горькое, от недавней тяжёлой болезни супруга, князя Александра Ивановича, настроение и необходимый уход за больным и инвалидом войны, заставляли княгиню быть при муже и не позволили  прибыть на венчание, хотя она никак не проявляла это на людях и верила в это как в судьбу предначертанной ей богом. И не  она была, тем яблоком страсти в обществе любопытных помещиков губернии. При всем при том противоречии слухов и мнений дам, её женское любопытство брало верх и она конечно желала взглянуть на копию принцессы. Но,она же, побоялась своим горестным видом испортить свадьбу молодых.
  Быстро и неумолимо летит время, года, листая судьбы людские как осенние листья её старого сада. Вот и ныне сын написал, что на её вопрос о Муравьёвых, он отвечает печальною вестью, сама Александра Григорьевна умерла ещё в сороковые годы, простудившись будучи на сносях. Бедное дитя, писал князь матушке, её дети умирали один за одним. Какой-то злобный рок висит над сим божественным  Ангелом и ея семьёю. 2-е, из них слава богу живы:
 Михаил     (15.06.1819 - 1822)
 Александр (1820.17.03.- 1820.17.03.)
 Николай    (1821 март.-март 1821?)
 София      (31.01. 1822-
 Елизавета (1823.16.07- 15.08.1823)
 Прасковья (1827.22.11.-20.12.1832)
 Иван       (1830.19.08.-
"- Извините матушка, что не сообщил сие вам раньше, но про наши печали и беды я умолчу, чтобы не расстраивать Ваше доброе сердце... У нас здесь это происходит так часто, что не хватит слёз, чтобы оплакивать всех ушедших в иной Мир, особо несчастных и невинных наших детей. Не печальтесь родимая матушка, бывает так, что казалось побеждённые врагом лица, выигрывают войны. Повторяю Вам, не печальтесь и не грустите, всё в этой жизни определено божьей волей, и совершенно не имеет значения какого цвета вино, красное, или белое, если оно отравлено. Прошу сберечь записку моего казнённого сатрапами России, друга. Это чрезвычайно важно для меня и потомков, по причине того, что нас ныне очерняют, а в будущем оклеветают словно чернилами облив. Сия память передана мне чрез нашего друга Колосова. Воистину не знаешь, кто в беде тебе останется другом. Иные такие друзья-товарищи, хуже врагов...а те, которых ты не привечал, вернее отца...
 Пётр Каховский:
"– Невозможно, одним словом Бог, измерить глупость человечества. Любые изменения в России, системы и образа её жизни, вполне может превратиться в деспотизм одного или группы дворянин, под охраной карающих Законом и Указов Деспота… И скорее всего, если я остался бы жить, я стал бы сторонником испанской инквизиции и резал бы языки всякому, кто заговорит о демократических преобразованиях. Там, в другой жизни, мы понимали разность между жизнью и смертью, теперь, устали в мыслях о ней. Ныне, продажность захлестнула всю Европу господа и конечно Россию, именно поэтому дворяне станут покидать Россию, предвидя крах идеалов братства и предательство своих же родных, ибо жить среди слизняков невыносимо и мерзко. Ныне нет идеологии и цели у нашего Отечества, кроме как набить карманы и уехать её детям за границу пусть даже с проломленной Душою...Это ещё аукнется народу, будет кровь, борьба и анархия бунтарства и убийств, поры того  что посеяли романовы своим не желанием говорить с обществом не языком принуждения, но языкам слова и переговоров. Россия возродиться в любом случае, но какой ценой Князь? Твёрдость воли  каторжан и их братства, пережил всю накипь мерзости, бесправия народов и падения культуры в искусстве и истории нашего государства. Ушли герои  Сенатской, первые в преобразовании сознания народов, единственные, кто за всю тысячалетнюю историю человечества смог попытаться создать хоть что-то похожее на счастье и справедливость в обществе. Уйдём вскоре и мы... на эшафот, твои друг последние представители "ОПТИМИСТИЧЕСКОЙ ТРАГЕДИИ России" богатырей нашего и того, близкого для нас времени острогов и эшафотов, ныне времени неприкрытого лицемерия  власти, мерзости и непонимания ими гласа народа, всего что потерял человек. Очевидно будет новая религия общения...но, Солнца уже никогда не поднимется над суетой отравленных европой ценностей русского человека, его великой Души и попыткой стать справедливым государством. Мир торговли затянул Вас в бездонную яму противоречий и продажности своих возможностей. Да простит нас Россия, да простит нас Великая матушка Русь... Простите Князь меня за всё, и за то, если я Вас когда либо чем-то обидел... Ваш Пётр."
В другом письме, князь спрашивал матушку об их знакомых Собуцких, как их дела и жизнь? Княгиня, не бывшая у них в гостях уже лет пятнадцать, написала сыну:
- Если помнишь сынок, дворянка Собуцкая Софья Александровна наша дальняя родня, моя и батюшки знакомая с давних пор юности,(в роде нашем она писалась - Собутская - 1832.04.04.-1912.12.09. - автор) отец её поляк-ссыльный, и проживал в ссылке в месте с поляками поднявших бунт в тридцать первом году. По моим знаниям, он умер от тифа в 1832г. Как я понимаю, он несчастный, дочь даже не видел. Тяжко это всё говорить, но надобно раз ты интересуешься этим ..."
Перечитав не один раз письма сына, княгиня  старательно выводя буквы, что она всегда делала в ответах сыну, вскоре закончила ответ и отложила до сего утра его отправку. Обычно, это делал староста и она была спокойна по этому поводу. Больше княгиню взволновало письмо помещиков Бурцовых из села Большое,в прошлом Пронское, которые она нашла в библиотеке в прошлое воскресенье, когда она перебирала бумаги покойного супруга. Письмо было датировано октябрём 1823 года. В нём она прочитала о том, что они (Бурцевы-авт.) согласны на продажу маленького домика для их использования под охотничьи надобности. Княгиня радостно вспоминала хлопоты мужа, связанные с этим приобретением. Княгиня Ольга Мироновна и Кн. Александр Иванович, как помнилось княгине, хотели у них в селе, купить тогда, даже мастеров по обуви, для освоения мастерской, так загорелся сим производством батюшка. Дом там, они всё-таки приобрели,для своего охотничества. Княгиня живя там одно время, по натию дождалась и встретила там же и сына Дмитрия Александровича. Именно она дала тому совет о приобретении имущества и лошадей. Потом он трижды был там по семейным делам.Они, тогда были благодарны Бурцовым за помощь, и особо, о их дельном совете написать их портреты Александра Ивановича и её, гостившим у них по случаю на отдыхе художником живописцем Соколовым, который за четыре дня сделал наброски, а чуть позже сами портреты...

(От автора - старшая сестра Княгини Ольги Николаевны Щепиной-Ростовской ( 1860 - 1897. 07. 27.) и дочерью Княгини Тишининой Екатерины Алексеевны, в девичестве Тишининой, первой супруги Князя Николая Алексеевича Щепин-Ростовского. Сведений о ней почти нет, известно только, что она была замужем за капитана пехотного полка, квартировавшего где-то в Сибири. Было у неё трое детей: Олег Николаевич, Ольга Николаевна и Виктор Николаевич. Известно это, по их посещению в 1880 году имения. Когда муж погиб, она и дети бедствовали и жили одно время на иждивении у князя, но в какой-то момент они разругавшись расторгли соглашение и куда уехали нам ныне неизвестно, скорее всего вернулись в родную Сибирь.)

фото: Кн.Щепиной-Ростовской
2000г. с.Иванково (Иваньково)
фамильная плита рода