1. Пролог

Стемнело. Вечерняя заря почти отыграла.
Андрей стоял у заднего окна аэродромного автобуса -"аквариума", доставлявшего его и ещё три десятка пассажиров к самолёту.
Просто смотрел на отдаляющееся здание аэровокзала. Светились бело-зелёные буквы КУРГАН.
Паспортный контроль пройден.
Багаж сдан. Рамка металлоискателя позади.
На кейсе болталась оранжевая бирка "Ручная кладь". 
Автобус шел по краю "рулёжки" обходя стороной замершие "на поле" самолёты.
Две Тушки, 154 и 134. 
154 – московский рейс.
134 – вылетает в Новосибирск, следом за нами.
Уже объявляли регистрацию.
"Местный" Як-40. За ним контуры пары Ан-2...
Нечастый гость   Ан-12, в зеленовато-серой "ливрее" ВВС, с крупным бортовым номером.
ВТА, военно-транспортная авиация.
"И что он здесь делает?" Хотя вполне понятно что.
А вот и наш, "небесный автобус" Ан-24.
Аэродромный "аквариум"  остановился.
Пассажиры толпой потянулись к трапу. Неторопливая процедура посадки.
Стюардесса с безразличной вежливостью рассаживала, указывая  места в соответствии с билетами.
Андрей плюхнулся в свое кресло.
Нащупал клавишу и придал спинке полностью вертикальное положение.
Отвернулся к иллюминатору.
"Шикарный вид, гондола с двигателем и стойка шасси.
Интересно, а если лопасть винта оторвётся,  она прошьёт фюзеляж или застрянет в нём?
Дурацкие мысли"...
Подошла машина обслуживания.
Техники подключили питание и  с низким гулом пошел один двигатель. За ним второй. Свет в салоне сперва стал тусклее, а после вернул яркость.
Свистяще-рокочущий звук турбовинтовых движков нарастал...
По телу машины пошла лёгкая вибрация.
Почти незаметно, борт тронулся и неспеша покатил по рулежке.
Повернул на взлётную полосу вышел на "исполнительную", развернулся.
Двигатели вышли на форсаж, и самолёт нетерпеливо побежал ускоряясь.
Андрей смотрел на бегущие под колесо, пунктиры и полосы разметки взлётки. Мельтешили фонари подсветки.
Разметка слилась в сплошную размытость и начала под углом проваливаться вниз.
Отрыв! Борт с рёвом уходил в небо, догоняя закатившееся за горизонт солнце.
Парень отвернулся от иллюминатора. Два двойных ряда кресел, разделенные узким проходом. Серая шторка отделяющая отсек проводников. Ряд светильников по потолку, вдоль верхних полок. Белые пахнущие отбеливателем салфетки на подголовниках кресел. Привычный глазу, спартанский интерьер.
Андрей снова прильнул к стеклу.
Город светился огнями. Видны главные улицы. Остальное в темноте.
Справа и внизу, ярко горели алые огни на верхушке телевышки, соединяющиеся с землёй утончающейся цепочкой огоньков. Далее, в стороне, также светились трубы ТЭЦ.
Оставив позади смог города, самолёт провалился в ночь. Тьма в небе, тьма на земле.
Черный бархат неба с "булавочными проколами" звёзд и земля с редкими огоньками, были чем-то единым. Монолитом. "О боже, он полон звёзд" – вспомнилось вдруг. Фраза из "Космической одиссеи " Кларка.
Крыло, выхватываемое из темноты короткими кровавыми всполохами проблескового маяка на форкиле, казалось  чуждым и нереальным.
Андрей глянул на часы. 23.40.
Но мозг отреагировал по своему.
Через полчаса пятнадцатое. 15 июля.
Он прижался лбом к холодному стеклу иллюминатора.
Внизу темень.
Закрыл глаза.
И видел яркий свет…