О конце батинитского ордена

RLD

Моим соратникам по Московскому Монархическому Центру

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

В 1256 году многочисленное, состоявшее в значительной степени из восточных христиан преимущественно несторианского вероисповедания, оснащенное китайской, среднеазиатской и иранской осадной техникой, татаро-монгольское войско под командованием правителя Персидской орды (брата и вассала верховного повелителя - Каана, или Великого Хана, всей Монгольской державы) Хулагу (сына христианки и женатого на христианке) перешло в наступление на Запад. Первоочередной целью и задачей похода монголов был разгром опорных баз ордена измаилитов-батинитов, именуемых также мулидами, низаритами и гашишинами, или ассасинами (не без оснований подозревавшихся татаро-монголами в убийстве Джучи, старшего сына Чингиз-Хана, и в скором времени действительно убивших, как мы увидим, другого сына Чингиз-Хана, Чагатая-Джагатая), расположенных в Персии, и, прежде всего, их главных крепостей Аламут и Меймундуз. Татаро-монгольские авангарды начали военные действия против батинитов на три года раньше, с марта 1253 года.

Порой бывает легче сломить большое государство: есть войско, которое можно разгромить, и столица, которую можно занять. Иное дело - штурмовать неприступные горные цитадели батинитов. Против десятков крепостей надо посылать отряды, снабженные осадными машинами, терять время и людей – результат же не стоил усилий.
      
Но в середине XIII века монголы твердо решили покончить с батинитами. Эта задача облегчалась тем, что очередной имам  мулидов, сын главы тайного братства батинитов - «горного старца» - имам Рукн-эд Дин Хуршах (пришедший к власти в 1255 году, перешагнув через труп родного отца, имама Алла ад-Дина III Мухаммеда), был человеком на редкость трусливым и подлым (хотя и на редкость жестоким). Словно затравленный зверь, он буквально разрывался между желанием сохранить жизнь и богатство и страхом перед монголо-татарами. Пользуясь его непоследовательностью, татаро-монголы силой, обманом, уговорами брали крепость за крепостью, пока имам батинитов не был осажден ими в Аламуте.

Как говорится в грузинской «Столетней летописи» («Жамтаагмцерели»):

«Итак...поделив Грузию, татары отправились в поход на Алмут (Аламут - В.А.) и забрали с собой грузин, коих разделили надвое. Половина их была в походе на Алмут один год, а (другая - В.А.) половина - в другой год, ибо семь лет продлилась война с алмутцами, которые суть вероломные человекоубийцы и коих именуют мулидами. И неустанно воевали с ними татары Чармаган, Чагата (сын Чингиз-хана Чагатай - В.А.), Иосур и Бичо - и летом и зимой. А грузины, разделенные и распределенные по годам своим, сопровождали их и пребывали в алмутском походе...Таким образом, в течение семи лет продлилось пребывание их на Алмутской войне. В один день снарядили алмутцы искусного мулида. Ночью он воровато проник в охрану ноинов (нойонов-князей - В.А.) Чагаты, прокрался в шатер его и спящему всадил ему в сердце нож и убил его...». Когда насмерть перепуганная стража кинулась на поиски убийцы, тот вдруг сам предстал перед монголами, потрясая обнаженным клинком, покрытым кровью сына Чингиз-хана, воскликнул на своем родном персидском языке: «Ман куштем Чагата!» («Я убил Чагатая!»), после чего был сам убит на месте разъяренными татарами. Судя по всему, убийца твердо верил в то, что по молитвам шейха своего тайного ордена будет перенесен в райские сады с приуготованными там мулидам наслаждениями.   
      
В конце концов, имам мулидов Рукн-эд Дин Хуршах был вынужден сдаться. Взяв Аламут измором, татаро-монголы (и поддерживавшие их вспомогательные грузинские православные войска) согнали всех мулидов-батинитов, под предлогом переписи, в кучу и всех перерезали. Говорят, что при этом погибли тысячи ассасинов. Явившись с повинной головой в ставку хана татаро-монголов, имам Рукн-эд-Дин повел себя крайне недостойно и малодушно. Он слезно клялся, что якобы хотел сдаться «несущим смерть Чингиз-Хана сынам»  уже давно, но опасался... фанатизма своих собственных подданных. То есть, иначе говоря, недостойный преемник основателя ордена батинитов «худжжи» Гассана ибн Саббаха совершил очередную подлость, дойдя при этом до предела падения - он  фактически надругался над верностью и предал память членов собственного ордена, не щадивших за него своих жизней в боях с жестоким врагом. Изощренный в тонкостях восточного дипломатического этикета, монгольский хан притворился, что поверил «горному старцу», и обанкротившийся имам некоторое время прожил  в почетном плену в ставке Хулагу, пока монголо-татары, силой или хитростью (а также, вероятно, пользуясь именем как бы перешедшего под их покровительство имама, как приманкой), не завладели остальными батинитскими твердынями в Иране, Ираке и Сирии.
      
Процитируем в данной связи «Книгу» отважного венецианского путешественника Марко Поло:
      
«Рассказал я вам о делах горного старца и его асасинов, а теперь опишу, как и кем он был уничтожен.
      
Но вот что я позабыл, и теперь доскажу: у старца таких, что повиновались ему и по его обычаю жили, было во всей стране, от Дамаска в одну сторону, до Курдистана в другую (в действительности  низариты, подчиненные «горному старцу», были распространены гораздо дальше на восток, чем сказано в тексте книги Марко Поло; согласно иранскому историку описываемой эпохи, ставшему впоследствии визирем монгольского правителя Персидской Орды - принявшего ислам Газан-Хана) Рашид ад-Дину Фазлуллаху Хамадани - между прочим, всеми фибрами души ненавидевшему вероотступников-измаилитов, как подобало всякому уважающему себя правоверному сунниту-шафииту; впрочем, в 1318 году почтенный летописец был обезглавлен по обвинению в...тайном исповедании иудаизма! -, ряд «крепостей еретиков» располагался в Кухистане, в том числе – в восточной его части, как, например, крепость Туй, и даже в центральном Хорасане – например, крепость Торшиз – В.А.).
      
Довольно об этом, расскажем о его погибели.
      
Это было в 1262 году. Алау (Хулагу – В.А.), царь восточных тартар (так у Марко Поло – В.А.), узнал обо всех злых делах, что творил старец, и решил уничтожить его. Набрал он из своих князей и послал их с большой ратью к той крепости; три года осаждали они ее и не могли взять; будь там продовольствие, никогда бы не взять ее, но через три года нечего было там есть. Так-то был взят и убит старец Ала-один вместе со всеми своими; с тех пор и поныне нет более ни старца, ни асасинов. Кончилось и владычество старца, и злые дела, что творил он в старину».
      
Понятно, что Марко Поло, не являвшийся непосредственным свидетелем и очевидцем событий, не во всем был точен. Монголо-татары хана Хулагу не могли держать в осаде три года (1262-1265), а затем убить «горного старца» и имама Алла ад-Дина Мухаммеда III (убитого еще в 1255 году в Ширкухе к юго-западу от города Йезда). В осаде сидел его сын (по указанию которого Алла ад-Дин Мухаммед III и был убит!), последний «горный старец» и имам – Рукн ад-Дин Хуршах, и сдался он хану Хулагу не в 1265, а в 1256 году.
      
Как писал  цитируемый нами выше иранский историк Рашид ад-Дин Фазлуллах Хамадани:
      
«Когда Хулагу-Хан увидел Хуршаха, он понял, что (тот) юн, неопытен и неразумен (заметим в этой связи, что этот якобы юный и неопытный Хуршах, после убийства своего отца, и глазом не моргнув, приказал одному из своих «фидаинов» заколоть убийцу – тоже, между прочим, низарита! -, а сыновей убийцы повелел сжечь на площади на глазах у всего «честного народа»! - В.А.). Он обласкал его и обнадежил посулами (чтобы с его помощью скорее сломить сопротивление измаилитов – В.А.)».   
      
Пребывавший в почетном плену у ильхана батинитский имам влюбился в монголку-служанку и попросил разрешения на ней жениться. Разрешение было дано. Тем временем почти все крепости батинитов уже сдались татаро-монголам, и теперь был нужен только повод, чтобы  каким-то образом отделаться от их назойливого и не в меру услужливого имама. Рукн ад-Дин Хуршах сам подсказал «степным батырам» такой повод. Он изъявил горячее желание съездить в ставку Великого Хана Менгу, дабы лично засвидетельствовать свое нижайшее почтение «Джихангиру – Повелителю Вселенной».
      
«Несущие смерть Чингиз-Хана сыны», которым экс-имам разгромленных батинитов к тому времени успел до смерти надоесть, с готовностью снарядили небольшой караван для спустившегося с гор «горного старца» и его новой жены. Почтовое дело в татаро-монгольской державе было поставлено образцово, ямская служба, несмотря на боевые действия, продолжавшиеся в разных частях еще далеко не замиренной евразийской державы Чингизидов, работала бесперебойно, и через несколько месяцев имам оказался в Каракоруме. Относительно дальнейшего хода событий существуют различные версии. Многие историки считают, что Великий Хан всех монголов Менгу наотрез отказался принять имама и прогнал его обратно. В пути последний «горный старец» и имам ассасинов пропал без вести. Судя по всему, он был ликвидирован монголами за ненадобностью.
      
Как писал Рашид ад-Дин Фазлуллах Хамадани: «Затем он (Хулагу-Хан – В.А.) отправил его (Хуршаха – В.А.) на служение каану (Великому Хану монголов Менгу– В.А.). О смерти его рассказы различны (есть среди этих рассказов и такой, согласно которому батинитского имама, из уважения к его высокому, хотя и в прошлом, сану, казнили без пролития крови, насмерть затоптав сапогами, а не зарубили, как всю его свиту - В.А.). Подлинно то, что когда до каана дошло известие, что едет Хуршах, он... послал гонцов, чтобы его по дороге убили (согласно этой версии, получается, что последний имам измаилитов даже не доехал до великоханской ставки! – В.А.). Так проходит слава мира...

Здесь конец и Господу нашему слава!
      


Рецензии