ультраортодоксы

я не автор                на интернете взяла






Впервые о харедим я услышал в первый день приезда в Израиль, пришедшийся на пятницу. Остановились мы тогда в Рамат-Гане у тещи, которая успела к тому времени прожить в стране почти год, и уже «все-все знала». Пока мы пили чай с дороги, шурин предупредил, что здесь неподалеку, в Бней-Браке, живут харедим — страшные религиозные фанатики, которые ненавидят нас смертельной ненавистью и вообще не считают евреями.

«Туда лучше не ходить, особенно в субботу, — добавил он. — Забросают камнями или, того хуже, набросятся целой толпой». Так мне стало ясно, что где-то совсем недалеко живут орки.

Примерно через неделю после приезда мы начали активно искать съемную квартиру.

На дворе был 1991-й год, и, узнав об очередной паре «олим хадашим», к поискам подключилось множество незнакомых нам людей.

Вскоре мы нашли подходящее жилье на самой границе Рамат-Гана и Бней-Брака — на улице Иерушалим, причем без всякого маклера. А затем те же люди стали помогать нам обставляться.

В течение суток нашлось все — кровати, шкафы, обеденный и письменный столы, кресла, диван, буфет, матрасы. Причем большая часть мебели была почти новой. Но все эти вещи надо было доставлять в квартиру самовывозом!

Разумеется, о том, чтобы тратить деньги на машину не было и речи — каждый шекель корзины абсорбции был на счету, а будущее представлялось совершенно туманным. И потому на следующий день мы с шурином перетаскивали всю эту мебель вручную, а жена тем временем приводила наше новое жилье в порядок.

Тащить иногда приходилось с одного конца города на другой, и потому, начав рано утром, мы дотаскались до вечера.

Последнюю кровать несли уже в темноте, часов в восемь вечера, проклиная все на свете и уже не чая добраться до цели. А до нее оставалось еще километра два, не меньше.

И тут рядом с нами остановилась совершенно раздолбанная машина. Из машины вылез полноватый, в чем-то похожий на меня самого мужик в почти таких же шляпе и сюртуке, который когда-то носил на улицах Прилук мой дед Шломо, и начал что-то говорить, энергично размахивая руками.

— Что он говорит? — спросил я шурина.

— Он говорит, чтобы мы грузили кровать на крышу его машины, и он доставит ее, куда надо.

— Скажи, спасибо, но не надо, сами довезем… Что он опять говорит?

— Говорит, что у него проблема с машиной: ей нужна осадка, и без этой кровати она никуда не поедет, — ответил шурин. — Слушай, ты же видишь, он не отвяжется! Эти харедим жутко прилипчивые… Давай погрузим!

И мы погрузили, и благополучно доехали, а затем незнакомец в сюртуке помог нам поднять кровать на наш второй этаж без лифта и вместе с нами внес ее в квартиру.

Затем он огляделся, посмотрел на мою жену и детей, сказал загадочное слово «Рэга!» — и исчез. Но через минуту появился снова, держа в руках сразу три огромных кулька с самыми разными сладостями и игрушками.

При виде этого богатства жена невольно растрогалась: наученные «опытными людьми», мы, повторю, экономили каждый шекель, а потому о покупке сладостей и игрушек не могло быть речи. Хотя так хотелось их побаловать, особенно оказываясь в супермаркете или проходя мимо киоска, под крышей которого были вывешены те же игрушки. Но с какой стати мы должны были принимать такой подарок от совершенно незнакомого человека?!

— Нет, нет, спасибо! — сказала жена, решительно отказываясь принять кульки с подарками. — У нас все есть, нам ничего не надо…

Но мужик снова что-то быстро проговорил.

— Что он говорит? — спросил я шурина.

— Говорит, что у него автомобиль перегружен, и ему все равно надо что-то выбросить из багажника, а то он дальше не поедет. Так чего, дескать, добру пропадать?!

Затем шурин сказал, что он валится с ног и ушел, а вот незнакомец на какое-то время задержался.

Как мы тогда понимали друг друга для меня до сих пор остается загадкой, но понимание было полным — это странное ощущение, когда люди разговаривают на разных языках, но при этом прекрасно понимают друг друга, я помню до сих пор.

Незнакомец в лапсердаке сказал, что его зовут Хаим Фишер, и нам не оставалось ничего другого, как представиться. Затем Хаим спросил, откуда мы приехали, и узнав, что из Баку, почему-то страшно обрадовался и заявил, что у него есть один знакомый из этого города, совершенно замечательный парень.

— Может, ты его тоже знаешь, — сказал Хаим в ответ на моей замечание, что в Баку жили десятки тысяч евреев. И затем… назвал фамилию моего близкого друга, который уехал в Израиль с женой больше года назад. Все эти дни я расспрашивал родственников и знакомых, где они обретаются, но никто ничего определенного сказать не мог. И вдруг Мишка нашелся!

— Хочешь с ним поговорить? — спросил Хаим, и, не дожидаясь ответа, подсел к телефону и набрал номер.

— Мойше, — сказал он в трубку, — кажется у меня для тебя есть сюрприз…

Словом, это был совершенно волшебный вечер. Из тех, которые запоминаются на всю жизнь. Проводив Хаима, мы сели пить чай со сладостями и до полуночи болтали по телефону с Мишей и Эллой. И жизнь, похоже, налаживалась.

* * *

С того дня Хаим Фишер стал довольно частым гостем в нашем доме, а мы, в свою очередь, время от времени появлялись у него по субботам.

Благо жил он со своей женой Зельдой и двенадцатью детьми относительно недалеко, примерно в получасе ходьбы. Именно там, в доме у Хаима я узнал вкус еврейской субботы — с предварительными песнопениями, с традиционной переменой блюд и посуды, с неспешными разговорами о Торе и обо всем на свете…

Ну, а прежде, чем Зельда с дочками начинала разносить десерт, Хаим с сыновьями становился посреди комнаты и начинал петь на идиш. Да так здорово, что, глядя на этот семейный ансамбль, я думал: найдись хороший продюсер, и он мог бы неплохо заработать на семье Фишер.

Еще Хаим познакомил меня с миром вижницких хасидов, к которому принадлежал сам, и даже пару раз привел на субботу к Вижницкому ребе — должен признать, что это было впечатляющее зрелище.

Как-то я спросил Хаима, не пытается ли он исподволь сделать из меня такого же «доса», как и он?

— Это твое личное дело, и твой личный выбор, — ответил Хаим. — Каждый поднимается вверх по духовной лестнице в своем темпе. Но тот, кто слишком спешит, и в стремлении вверх пытается перескочить через несколько ступенек, может и брюки порвать. Так что не торопись!

Именно Хаим привел меня в мою первую группу по изучению Торы, и группа эта тоже была необычной: около десятка «русских» стариков собирались вокруг рава Зюси Гросса — потомственного хабадника и, одновременно, выпускника Ленинградского физтеха, приехавшего в Израиль в конце 1950-х годов.

До сих пор помню первый шок после знакомства с комментариями Раши и мидрашами: почему ТАМ от меня все это скрывали?!

Где-то через полгода после знакомства Хаим спросил, была ли у меня с женой хупа? Что это такое, мы, разумеется, не знали, и Хаиму пришлось объяснять. «Понимаете, — сказал он, — после хупы у вас будет настоящий еврейский брак».

— Ты хочешь сказать, что сейчас у нас брак не настоящий, и он в любую минуту может бросить меня с двумя детьми и пойти на все четыре стороны? — пошутила жена.



© Источник: https://moshiach.ru/books/stories/17255.html