Записки гаишника. Гдава 10

               
                Глава 10.
   Командир полка, расположенный на Высших офицерских курсах «Выстрел», полковник, Константин Николаевич Максимчик, рассказывал, как однажды   ехал   он   на   своём   стареньком   «Москвиче»   из   Москвы,   и   в
Кирилловке, на 3о км,  он у него заглох. «Не заводится и всё. Что делать? Дело к вечеру, телефона нет, троса нет.  Вдруг останавливается Борис  Полукаров на «ГАЗ-24», он тоже возвращался из Москвы. «Ой, боженька же ты мой, как хорошо, Боря, ты остановился», - говорю ему. Зацепил он меня на короткую верёвку к «Волге» и, как втопил. Я в руль вцепился, скорость под сотню, думаю: «Может на 41-м у монумента остановится, у светофора». Куда там, прошёл под красный свет. Нарушил же - на 49-м должны остановить. Не остановили, честь отдали. Боженька же ты мой, я три раза в танке горел, но такого страха не испытывал. Не помню, как доехали до Солнечногорска.
Полукаров остановился у перекрёстка с улицей Баранова, подошёл ко мне и спрашивает: «Константин Николаевич, куда,
вас доставить, домой, или в гараж»? А я сижу: ни жив, ни мёртв
три раза в танке горел.  Боженька же ты мой. «Пошёл ты», - говорю, а сам руки с руля оторвать не могу».
Мой двоюродный  брат, Сергей Суворов написал на него эпиграмму. Они учились во 2-й школе г.Солнечногорска в одном классе -  «С ним советуется «Бес», У него футбольный дар,  С виду: прямо «Мерседес», А по сути «полукар».
     Со мной по селектору в дежурной части связался Вячеслав Хмельницкий с поста 79 км:
- Виктор Матвеевич, остановил машину, за рулём которой находится кинорежиссёр,    Никита   Михалков.   Он  мне   предъявил   талон   без   права проверки.
- Согласно указанию Управления ГАИ: талоны, выданные на автомашины, не относившиеся к специальным,  должны изыматься, - сказал я Вячеславу. - Кроме талона, он тебе должен
предъявить водительское удостоверение. Составь протокол и напиши рапорт.
  Вечером, когда Хмельницкий сдавал мне протоколы, я его спросил:
- Разобрался с Михалковым?
- Да, не стал я составлять на него протокол. Он меня попросил: «Вы заберите что-нибудь одно, или права, или талон. Войдите в моё положение: приду я к начальнику ГАИ и сообщу, что у меня всё отобрали. Что он мне скажет»?
Надо   было   обладать    обаянием   Никиты   Михалкова,    чтобы 
уговорить  принципиального Хмельницкого.

    Помощником дежурного у меня был Сергей Гаврилов, хороший, добрый парень, небольшого роста, с животиком. В армии он был поваром, и  замечательно    готовил.   Даже   гречку,    которую   не люблю,   я   у   него  ел.
     Оформителем ДТП  в нашей смене был Володя Гордеев, и он привёз две тушки нутрий, забив их накануне. Сергей их к обеду приготовил. А ко мне в дивизион приехала  Людмила  из  Зеленограда    со  своей подругой Светланой. Светлана решила посоветоваться со мной о своём сыне, который вернулся со срочной службы  из Армии.  Она хотела устроить   его  на службу  в органы   внутренних  дел.
     Людмила сказала мне, что они приехали с работы, и очень голодные.
- Сейчас я вас накормлю, - пообещал я, и провёл их в фотолабораторию, где у меня была припасена бутылка вина, и принёс им жареную нутрию.
- А что это за мясо? – спросила Людмила.
- Кролик. Кушайте, я попозже к вам зайду.
         Прощаясь, они меня поблагодарили,  мясо им очень понравилось. Как раз Гордеев выезжал на головной участок оформлять ДТП, и я попросил его захватить с собою женщин до Зеленограда. А в дороге он им взял и рассказал, что они ели на самом деле.  Потом меня Людмила упрекнула:
- Ладно   я,   а   у   Светки   мать   работает   директором   ресторана «Зеленоград».
- Я не думал, что Володька вам расскажет. Но было вкусно?
- Вкусно.  Но после его слов…
- Люд, у меня не было желания вас отравить, только накормить, - сказал я.
Сам-то я это мясо не пробовал, хотя, чем отличается нутрия от кролика? Мясо и мясо.

   К окошку дежурной части подошёл мужчина и спросил меня:
- Вам   бетон   не   нужен?    Я  его  на   стройку   вожу,    там   заказали     шесть самосвалов.   Я  пять  привёз, а шестой им не нужен.  Они  его у меня не примут, а куда девать?
У нас шла стройка, возводили гараж, поэтому его вопрос меня не удивил. Я выяснил, что бетон и нам не нужен.               
- Опять надо искать место куда вывалить, - сокрушался водитель.
- А потом вам что надо возить? – спросил я.
- Тоже бетон, но на другой объект.
- Так везите сразу туда эту машину, - предложил я.
- Тогда я деньги потеряю, мне одну ходку не засчитают. И люди на растворном узле не выполнят заказанный объём работы. У них сделка.
- И на дачи везти нельзя, - добавил я, - отклонение от маршрута, и расхищение социалистической собственности.
- Точно! – подтвердил водитель.
- И   в  лес нельзя  вывалить – засорение природы, -  расстроил  я               
его в конец.
- Замкнутый круг, - сказал водитель, и, махнув рукой, ушёл.
 
    Я заступил на сутки в дежурную часть. По селекторной связи  со мной связался Владимир Пономарёв с поста 49 км, и сообщил, что к нему обратился водитель, который перевозил кубинский ром в цистерне, вместимостью 8000 литров. Ехал он из
Ленинграда в Краснодар, но у него случилась течь цистерны по сварному шву. Он остановился на противоположной стороне от поста, ром вытекает, и этот водитель просит ему помочь.
     Быловоскресенье. Я позвонил дежурному в Солнечногорский отдел внутренних дел, и обозначил проблему. Он мне посоветовал позвонить ответственному лицу по горисполкому. Выслушав меня, тот мысленно развёл руками,      как      я      себе     это       представил,    и     назвал         мне   номер телефона Мособлисполкома. Там тоже не знали, как помочь, и  рекомендовали мне ещё одну инстанцию. Так я дошёл до Совета Министров СССР, выше некуда. Я в очередной раз повторил  свою просьбу, и ответственный товарищ, пообещал мне перезвонить. Вскоре  он  связался  со  мной и сказал, чтобы водитель    ехал    до    Москвы   на автокомбинат, который занимается перевозкой молочной продукции. Только у них есть цистерны такой вместимости. Это по пути, недалеко от МКАДа. Я передал информацию Пономарёву, и адрес, куда следовало подъехать водителю.
   Я затратил на весь процесс час времени. А за этот час полпосёлка Механического завода с кастрюлями, с кружками, со стаканами толпились у истекающей цистерны. Наполнил тару, которую нашёл, и Владимир Борисович. Потом ещё некоторые мужики в кювете разгребали снег, надеясь докопаться до неожиданного живительного источника.
- Как же так, Володь? Я целый час обрывал телефоны, а ты мне даже за щёчкой рома не принёс, - шутя, укорил я товарища.
 
      Постоянно посещая городскую библиотеку, я познакомился там с заведующей детской библиотекой, Валентиной Марковой. Она   предложила мне, в силу моей общественной работы, взять на себя: привлечение сотрудников батальона к чтению. Это было правильное решение: не у каждого было время, или желание посещать библиотеку, и если вы не идёте за книгой, то книги придут к вам. Мне художественную литературу периодически  привозили,  я  книги  размещал в фотолаборатории, и надо сказать, сотрудники охотно пользовались такой услугой.
Как-то Валентина меня спросила:
- Виктор, как ты относишься к Высоцкому?
- Как отношусь? С восторгом, - ответил я.
Ты знаешь, я недавно прочитала его стихи. Какой философский смысл в них заложен! – поделилась  она со мной.
      И я подумал: как же так? Заведующая  библиотекой,  проводник просвещения, представитель интеллигенции, только сейчас, после смерти поэта, прочитала его               
стихи. Например: я списывал тексты его стихов в тетрадку с магнитофонной ленты, на которой были записи Высоцкого ещё
до армии.  Потом,  постарался достать первую выпущенную книгу с его стихами: «Нерв».   До  него я стихи не читал.  Нравились  стихи   Есенина,   Лермонтова,
- Ты знаешь, я недавно прочитала его стихи. Какой философский смысл в них заложен! – поделилась  она со мной.
      И я подумал: как же так? Заведующая  библиотекой,  проводник просвещения, представитель интеллигенции, только сейчас, после смерти поэта, прочитала его стихи. Например: я списывал тексты его стихов в тетрадку с магнитофонной ленты, на которой были записи Высоцкого ещё до
армии.  Потом,  постарался достать первую выпущенную книгу с его стихами: «Нерв».   До  него я стихи не читал.  Нравились  стихи   Есенина,   Лермонтова, из школьной программы, но я их не перечитывал.
     Высоцкого я узнал,   как и многие,   после  выхода  фильма Станислава Говорухина:«Вертикаль».  Перед армией мы во дворах пели больше  блатные песни под гитару, знали некоторые песни Булата Окуджавы, Михаила Ножкина, а дворовых песен знали мало, а тут «Клондайк»*.
        На посту 65 км, около 23 часов, зазвонил городской телефон, и взволнованный женский голос сообщил, что с курсов «Выстрел», от 1-ой проходной, только что  угнали дежурную автомашину, «ГАЗ-53», и назвала её номерной знак. Это звонила телефонистка военного городка, которая часто, в дни ночной работы, держала связь с нашими инспекторами. В это время,Александр Лапшин находился на перекрёстке и, как раз, останавливал автомашину «ГАЗ-53», двигавшуюся со стороны Москвы для проверки. На сигнал инспектора водитель не остановился и, не снижая скорости, проехал в сторону Клина.  Это был угонщик, о   чём второй инспектор, Николай Сапко, получал информацию из воинской части, и сразу  передал её по радиосьанции на пост 79 км. Подвижных  нарядов   в ночное   время    тогда   не  выставлялось.   Тут   же   телефонистка перезвонила и сказала, что убит постовой, и угонщик скрылся на машине, имея автомат «Калашникова». Тотчас информацию о нападении на охраняемый объект начал передавать дежурный по дивизиону.

    Инспекторы Клинской смены, сдав оружие, на служебной автомашине «Жигули» возвращались из Пешек к месту стоянки, в гараж, находящийся у поста 79 км. Управлял ею Александр Цветков, они, как раз, проезжали Солнечногорск. С ним возвращались домой: Юрий Воробьёв, Сергей Курбатов, Александр Скиданов и Борис Павлюченко. Прослушав сообщение, они решили догнать преступника, по времени: должен был недалеко уйти.  Цветков  заехал  на пост 65 км,  и Воробьёв попросил  у Сапко  пистолет,  не с голыми же руками идти на задержание. Тот засомневался в правильности этого решения, тогда Юрий втащил в машину Николая к себе на переднее сиденье, и они продолжили движение в направлении Клина, держа связь с постом 79 км. Преступник мог куда-нибудь свернуть, но на посту инспекторы приготовились к задержанию. Никакая вызванная группа захвата не успевала бы.
     Водители,     чьи   машины   были определены   в    заслон - ими перекрыли дорогу -  покинули кабины,  и  они были  удалены на безопасное  расстояние. Когда показался грузовик,  он был освещён включённым дальним   светом   машины,   стоящей   на  правой обочине  по ходу его движения.  Водитель «ГАЗ-53», ослеплённый,  продолжал движение и, не успев затормозить, врезался в борт стоящей поперёк автомашины.
     Сергей Стёпин побежал к пассажирской двери кабины, а Владимир Галочкин, пригибаясь, к двери со стороны водителя. Убийца, увидав Стёпина, открыл левую дверь кабины и попытался выйти, выставив автомат вперёд. В эту секунду, взявшись за ствол «Калашникова», Владимир выдернул преступника из кабины на асфальт. Подняться тому уже не дали подбежавшие сотрудники. А патрон у него был загнан в патронник.
Его судили, дали «вышку». Он был жителем Волоколамска, работал слесарем в автобусном парке. Он совершил изнасилование девушки, и был объявлен в розыск. Имел цель: ограбить сберкассу, или напасть на инкассаторов, для чего нужно было оружие. Годом раньше он служил водителем в Солнечногорске, на курсах «Выстрел», поэтому легко добрался до часового, и нанёс ему 18 ран ножом. Солдата-первогодка, совсем мальчишку, не дождались родители. Легко представить, чтобы этот гад ещё мог натворить, если бы его не остановили сотрудники 1-го дивизиона ДПС.
Известный московский урналист опубликовал статью по данному случаю в журнале.

              Подъезжал я с одним водителем на службу, и он меня спросил:
- Женат?
- Женат, - отвечаю.
- Хорошая жена? – спросил он.
- Хорошая, - ответил я.
- Я первый раз женился, - начал свой рассказ водитель,- на хорошей девушке. Через год она мне показала характер, развёлся. Встретил   другую – лучше нет! Пожил, пожил, стало невозможно жить, развёлся. Сейчас живу с третьей, и вижу, что она мало чем отличается от первых двух.
- Наверно, мы, подсознательно, выбираем женщин одного типа. А потом, кто-то сказал: «Какая разница на ком жениться, всё равно на утро перед тобой другой человек», - выразил я своё мнение водителю, и продолжил,- Мой товарищ, Алексей Кулебякин, как-то мне сказал: «Порой, вторая жена говорит о том, что первая не была плохой».

   Что же получается? Жена – это труд, это ответственность, это долг, и брак держится на дружбе, на уважении и постели. Любовница – это страсть, секс и необязательность. Любимая женщина – это любование, возвышение женщины, и любовь, пусть, даже  платоническая. Три вида любви. И счастье, если жена подходит под все эти понятия, но так не бывает. А кто я? Вроде, не философ. И особо счастливым меня трудно назвать.
 
    Другой водитель, когда я с ним  подъезжал, поведал мне случай, о котором он сожалел. Подвозил он женщину, которая проголосовала в Солнечногорске, а ехал водитель в Калинин. Она ему рассказала о своих трудностях, о детях, которых
поднимала одна, о нехватке денег. Вышла она в Клину. «Женщина попросила остановиться, и я встал на обочине. Я не видел, как  она покидала кабину, потому что смотрел в это время в зеркало заднего вида, - рассказывал водитель. – Когда хлопнула дверца, я тронулся. Выехав из Клина,   я  обратил   внимание   на сумочку   на пассажирском  сиденье,  её оставила моя попутчица. В ней я обнаружил деньги, исходя из суммы, видимо, женщина получила зарплату на заводе в Солнечногорске. Где мне искать эту бедную женщину? Я остановился в Спас-Заулке, у поста ГАИ, и передал сумочку инспектору, рассказав ситуацию».  Мы посетовали с водителем о том, что бывает, когда есть желание помочь человеку, а обстоятельства складываются так,  что  нет возможности. Долго сидел в голове у меня этот случай, пока я не рассказал о нём нашему связисту, Юрию Владимировичу Абумову.
- Слушай, - заинтересовался он, - эти деньги долго лежали в бухгалтерии Солнечногорского ОВД,  куда их передал наш инспектор, но за ними так никто и не пришёл.
- А ты откуда знаешь?- спросил я.
- Я получал зарплату и слышал разговор бухгалтеров про эти деньги.
- Может, и сейчас лежат, - обрадовался я.
- Нет,   после   6-ти  месяцев   деньги   должны  были   быть  сданы   в банк,   и  они  ушли  в госбюджет, как неустановленные. Как жаль!
      В октябре 1983 года у нас сменился командир дивизиона. Им стал Инютин Евгений Иванович, вернувшийся из Клинского ОВД, а Пиюренко Валерия Григорьевича назначили командиром 15-го отделения по сопровождению негабаритных грузов.  Заместителем по технической части был назначен Чепелев Николай  Семёнович. Заместителем командира по службе стал Юрий Иванович Подъячев, вместо Волкова, а  Виктор Павлович перевёлся в Клин.

      Интересно о Волкове рассказывал мне  Лёша Степаненко, мы с ним тогда были в одной смене у Серёгина.   Виктор Павлович  приехал к нему на пост 49 км с проверкой. Алексей Степаненко находился на перекрёстке,  а   Виктор Павлович прошёл в помещение поста. Я, проверяя свой участок от Солнечногорска до 49 км, после Виктора Павловича  приезжаю на пост, и мы   с   Лёшей   зашли   в  помещение.   Он   открыл   книгу  приёма - сдачи и прочитал: «Проверил несение службы инспектора Степаненко А.В., работал на перекрёстке. Сделано замечание: не подметён пол». И  Лёша Степаненко  говорит мне:
- Вот, смотри, Вить:  десять лет в школе, четыре в техникуме, шесть лет в университете.  Двадцать лет учёбы. И зачем?
- Зачем? -  спрашиваю я, не понимая,  к чему он клонит.
- Чтобы приехать с проверкой к инспектору и написать в журнале: «На посту грязно», -  ответил Алексей.
      Степаненко часто мог неординарно пошутить.
 
    Работал я на посту 49 км, по рации  он  связался со мной.
- Сорок девятый.
- Слушаю, - ответил я.
- Мне на пост должны привезти аппаратуру, от которой я оставлю одну арматуру. Прими.
- Хорошо.
В обед остановилась машина «Газ-53» из совхоза «Майдарово», и  водитель  несёт мне на пост    увесистую, картонную коробку.
- Степаненко просил привезти,- сказал он, опуская коробку на
пол.
- А что там за аппаратура? - спрашиваю я.
- Куры, - отвечает водитель.
Я открыл коробку, там лежали тушки птицы.

     В батальоне  создали  комсомольско-молодёжную   смену ,назначив начальником капитана милиции, Павлюченко Бориса Андреевича. В его смену отбирали инспекторов со всех смен, туда перевели и меня. Пост ГАИ на 65 км оборудовали соответствующей атрибутикой из истории ВЛКСМ. И вот, работаю  я в вечернюю смену на этом посту в Солнечногорске, стою на перекрёстке. На противоположной стороне по тротуару от парка идёт пара: парень с девушкой. Вдруг они срываются с места и бегут ко мне, пересекая проезжую часть дороги по диагонали.
- Там женщина повесилась, - на ходу кричат они.
- Где?
- На воротах при въезде во двор.
Я сразу побежал туда, куда указали молодые люди. Ворота между двумя домами были высотой в полтора метра, они вместе с забором отделяли дворовую территорию от Ленинградского
               
шоссе. И на одной закрытой створке действительно висела женщина с подогнутыми ногами на верёвке. Я подхватил её левой рукой, приподнимая с земли, пытаясь правой рукой освободить     капроновую   верёвку   на  шее.        Женщина захрипела.  Жива. Развязать узел было невозможно, но у меня в кармане был перочинный нож. Через минуту я привёл её в чувство. Это была пожилая, сухонькая, бабушка с взлохмаченными, седыми волосами, выбившимися из-под платка. Я её привёл на пост, позвонил в скорую помощь.
- Что случилось? Почему в петлю полезли? - спросил я старушку.
- Соседи обижают, - проговорила она.
Она жила в старом, престижном, четырёхэтажном доме, где находилась библиотека. Самое печальное, что молодёжь вместо того, чтобы броситься на помощь, испугались этого.  Счёт же шёл на секунды. А если бы я не успел, или у меня не оказалось бы. ножа?
 
               
                Юрий  Варламов.
ножа.. В день на посту мы работали по одному, а в ночь - вдвоём.      В день на посту мы работали по одному, а в ночь - вдвоём. За службу я совместно  работал   с Леонидом Белоусовым, с Юрием Варламовым, с Александром Лапшиным, с Александром Косолядовым. К этому времени Сергей Васильевич Старостин вернулся в Солнечногорский отдел внутренних  дел. .  Делопроизводителем у нас в батальоне была его дочь, Ольга, и
                197
служил её муж, Варламов Юрий. По советскому законодательству было недопустимо отношение в коллективе между начальником и подчиненным, если они родственники. Поэтому, при тесте, Сергее Васильевиче, Юрий перевёлся в 15-е ОСНГ, а в дальнейшем  Юрий тоже перешёл в Солнечногорский ОВД.               
      Гарус Владимир Алексеевич организовал нашей смене поездку в Сергиев Посад, в лавру. Интересная была поездка, ребята взяли с собой жён. Запомнилась длинная очередь к мощам, но мы в эту очередь не вставали, далеки были от этого. Бабушка Поля, узнав о моей поездке, попросила меня поставить там свечку, что я и сделал на глазах у комсомольцев.

     В 1984 году Иван Захаров был назначен начальником межрайонного эксплуатационного   отделения,   которое  включало    в   себя    Химкинский  Солнечногорский  и  Клинский  районы,  и   располагался  он   во   дворе Солнечногорского ОВД.
  Ушёл на повышение Гарус Владимир Алексеевич, и на должность замполита выдвинули Леонида Белоусова, лейтенанта милиции. К тому времени он был  освобождённым секретарём комсомольской организации, потому что личный состав дивизиона был доведён до 180 сотрудников. После смерти Брежнева,  было сокращение, и по штату осталось прежнее количество личного состава.
               
              Белоусов мне сообщил, что от Солнечногорского    комитета  партии нам выделили   туристические  путёвки для  поездки  в страны социалистического лагеря,   членам  КПСС   и   ВЛКСМ.
- А если я уже вышел из комсомола, а в ряды КПСС не вступил? А как же, народ и партия едины? - возмутился я.
- В какую страну ты хотел бы поехать - ГДР, Чехословакия, Венгрия? - спросил он, на тот момент, уже Леонид Александрович.
- Нет.   С этими   странами  у нас были военные  конфликты, - сказал я, - давай в Болгарию. Во-первых, болгары к нам хорошо относятся, во-вторых, я никогда не был на море.

     И в  июле 1984 года Леонид организовал мне путёвку в туристическую поездку в братскую страну. В горкоме компартии я «инструкцию прослушал, что там можно, что нельзя»,* и в составе 32 туристов отправился туда поездом. В Болгарии программа у нас была такая: шесть дней на автобусе по городам, десять дней – на курорте «Солнечный берег».
Первое впечатление от Болгарии было замечательным. Проехав Румыно-Болгарскую
границу, поезд остановился в городе Руси. Напротив нашего   вагона,   на которого висела таблица: «Москва - София»,   сидели   на лавочке молодые люди, и приветственно махали нам руками, посылая воздушные поцелуи. Два дня в Софии – музеи, рестораны, встречи.
 
     Гостиница – в  центре столицы, и я после завтрака вышел в город.    Что меня удивило, так это то, что в Центральном универмаге я увидел девушку, на которой было всего-то  одето: футболка и трикотажные трусики, и обута была в босоножки на высоком каблуке. Как на пляже. Невозможно было представить, чтобы в Москве, в ГУМе*, можно было увидеть девушку в такой одежде. Но была красива. В Болгарии одевались в простую, хлопчатобумажную одежду. В отличие от них, наши  женщины были одеты в вечерние платья, или костюмы.  Все носили золотые украшения.
     Время шло к обеду, надо возвращаться, но я потерял ориентацию. Я спросил встретившегося мне мужчину, в какой стороне находится гостиница «София». Он развернулся, и, со мной пройдя до конца улицы, показал направление. Я пересёк площадь и подошёл к шоссе, которое имело шесть или семь рядов. По нему по третьему ряду двигалась автомашина «ВАЗ-2101», а я с разбегу ступил   на  «зебру»  пешеходного перехода.    Водитель   «Жигулей»      резко затормозил,   чего  я    даже не предполагал,   ведь   я  ему   совсем  не мешал  проехать.   В   Европе   уже  тогда  пешеходы    имели   преимущество   перед автомобилями. У нас пришли к этому через 30 лет, и сколько наездов на пешеходов было совершено за это время.

      В Пловдиве наша группа шла к памятнику Алёше, и подошли к небольшой площади со сквером посередине. Удобно было пройти через сквер, но пешеходные дорожки были по краям площади, и пришлось обходить.   А   в том месте,   где  могли  нарушить   правило  перехода  улицы, стояли юные автоинспекторы, и они во - всю свистели в милицейские свистки, если кто-то пересекал сквер. Когда мы поднялись на гору к памятнику Алёше, город перед нами был, как на ладони. А у меня из носа пошла кровь, и я, зажав крылья носа пальцами, спустился со смотровой площадки вниз по лестнице, где текла вода из крана. Там находилась молодая болгарка с маленькой девочкой. Когда я умылся, женщина послала ребёнка ко мне с салфетками. Что характерно, на городских улицах Болгарии были
повсюду фонтанчики и краники,  для того, чтобы каждый мог пользоваться водой.

     Это был пятый день наших экскурсий, а моё состояние было результатом хронического недосыпа. В гостиницах я ночевал в двухместном номере с руководителем группы Александром Апишевым, замечательным человеком. И каждую ночь, вернувшись из ресторана после 23 часов, мы принимали гостей. Наши женщины звонили в номер Апишеву с просьбой отметить приезд, и посиделки проходили до трёх-четырёх часов, а в семь часов подъём. Группа состояла из жителей Солнечногорска и района: пятеро мужчин, остальные женщины. Многие друг друга знали, в том числе и меня.
     После Софии и Пловдива, мы посетили Старую Загору и Габрово, поднимались на Шипку. Везде доброжелательное отношение жителей, от мала до велика. По городам мы ездили на автобусе «Икарус», и водитель нам   всю  дорогу  транслировал  песни Владимира Высоцкого, хорошие были записи, которых в Союзе не каждый мог достать. Когда мы гуляли по улицам городов, местные «барыги»  предлагали нам купить что-то у них. И почему-то выбирали меня,  что позволило товарищам  подшучивать надо мной. Для торговцев у меня была та же фраза: «Мы из Советского Союза, у нас всё есть, нам ничего не надо».    Ужинали мы, или в ресторане, или в харчевне, или ещё где. Программа была насыщенная. В ресторан приходим после экскурсий: живая музыка, посетители сидят тихо, беседуют. Но это до нас. По микрофону звучит: «В честь советских гостей исполняется песня: «Миллион алых роз», и под популярную мелодию мы приступаем к распитию болгарского вина «Ракия». Кто-то из болгар передаст с соседнего стола свою бутылку вина, мы в ответ. Идём танцевать, и к нам постепенно присоединяются местные жители, которые пришли в ресторан просто поужинать. Одна молодая женщина с девочкой 10-12 лет, вышла к нам в круг и сказала мне:
- Вы спасли нам вечер.

     «Слынчев бряг». Нас поселили в гостинице «Средец» на втором этаже, и, зайдя в номер, я в окно увидел море, прямо передо мной, под вечерним небом. Удивительное зрелище. Начался отдых.
     До обеда мы проводили время на пляже. Однажды, на отведённое нам место, пришла английская семья: пожилой, седовласый мужчина, по облику: типичный представитель туманного Альбиона, с женой и двумя дочерьми. Он обратился к нашей туристке с английской речью, а та плохо его понимала. Я находился рядом, и, извинившись, помог перевести на русский язык фразу иностранца. Он сразу переключился на меня, познакомились. Его звали Гордон, и он представил свою семью, жену и двух дочерей. Одну, двадцатилетнюю дочь, звали Хелен, а вторую Хилери, ей было восемь лет.  Она, сидя на песке, на тетрадном листе написала стихи про цветы и бабочку, и подарила их мне. Гордон мне рассказал немного о себе.

__________________________________________
*  - массовая добыча золота в Канаде и на Аляске