В очень параллельном мире

Стратифак Вурдалакьевич Пипкин – потомственный биполярный экзодепунтанк некродумы третьего созыва – решительно проголосовал против проекта. Всей левой половиной своего законотворческого тела. Правая половина, как это всегда бывало с правыми, тем более с половинами, была категорически не согласна с постановкой вопроса в этом ракурсе.

В этот же момент, когда некродума некродумала о запрете и ограничении работ некрофилов в своём отечестве и замене их на амбивалентных некрофагов с счётным количеством воскрешений, маленькая мёртвая задумчивая девочка по имени Суспензия Сволочкова сволочила тельце любимого кролика в тёмный Мертвый лес для зомбиреинкарнации в шестой и последний раз. Если она не обсчиталась.

Сухие слёзы солёно шуршали по красным щекам нежной неживой девочки. Она меланхолически думала о том, что надо было заводить подкомодную гадюку – этим тварезаврам разрешено эдиктом некродумы воскресать раз двенадцать, правда, с каждой последующей реинкарнацией они будут становиться всё загадочнее, в смысле – гаже. Но таков мир.

В то же самое мгновение в пустынной местности оживлённого города Устьпидрющенска-Засвиняжского (вообще-то это был тёмный Мёртвый лес, если кто не понял) царили гром, молнии, мерзотный кислотный дождик и три заслуженных лицензированных ведьмы глубоко загробно-пенсионного возраста, т.е. некрофилки, которых и хотел ограничить некродума.

Надо заметить, что натруженные некротруженницы пережили много нежизней, три пенсионных некрореформы, десяток абсолютно бессмертных правителей и их тройников и с пяток неуничтожаемых некродум. Ведьмам было скучно, томно и задумчиво.

1-я Ведьма, пафосно двинув протезированным протезом ноги, по-актёрски правильно изрекла:
- Когда нам вновь сойтись втроём в дождь, под молнию и гром?

2-я Ведьма ментально пнула первую и рявкнула:
- Вот только не Шекспир, ты же помнишь, какой он был на вкус! До сих пор его из зубов выковыриваю. А… некрофаккий с тобой! Как только отшумит резня и прочая некровозня, тех и других угомоня…

3-я Ведьма, зевнув и пошевелив щупальцами души, завершила некроплагиат из Макбета:
- То будет на исходе дня! Ой, смотрите – маленькая мертвая девочка, какая прелесть! Ах, молодость-молодость, как давно это было! Шарман-некророман!

1-я Ведьма мертвенно-радостно оживилась и закричала, распугав трупы мёртвых ворон на чёрных умерших ветках упокойного дуба:
- Клиент! Клиент! И где же он – мой воскресающий некросбор?

2-я Ведьма:
- От слов твоих во мне запор. Тьфу! Пропасть! Забор. Давай по-человечески уже. Забудь, дорогая, что ты окончила актёрские курсы и снялась в несколько ролях нескольких мёртвых трупов, умерших после смерти, забудь! Тем более, что это было авторское индии-кино, которое в приличном обществе никто не смотрит.

3-я Ведьма, навела некролорнет на маленькую мертвую девочку и печально сказала:
- А кролик-то того… Воскрешению не подлежит. По счётчику. Что делать будет, подруги? Нельзя ж так разочаровывать мёртвого ребёнка. Ну?

Стратифак Вурдалакьевич Пипкин – потомственный и вот это всё – глубоко в душе был ранимым нежным могильным цветком. Поэтому работа в некродуме, даже и третьего созыва, претила трепетной душе двуполярного экзодепунтанка. Стратифак мечтал стать маленькой синенькой бабочкой и летать по миру, присаживаясь то на один цветок, то на другой, то на третий, то – внезапно – на пятый.

Стратифак – или как его называла бабушка – некропирожочек с мертвой начиночкой – хотел любви и признания, а не власти и богатства, но самим своим родом и происхождением был обречён работать в некродуме и получать некродоходы, вводя в дело некрозаконы и вот это всё. Поэтому, сразу после заседания, он сел в чёрный автогробомобиль и понесся, сшибая некрополицейских траурным бампером, в тёмный Мертвый лес. К бабушке. Возвернуться, так сказать, к истокам устья.

Суспензия Сволочкова протянула трём заслуженным ведьмам кролика. Три заслуженные ведьмы осторожно переглянулись:
- Милочка, мы не может реинкарнировать его.
- Да уж. Лимит исчерпан. Счётчик некрожизней показывает, что он может только…
- Ожить. Стать живым. Мертвым ему уже не стать.
- А наша доблестная некродума запрещает воскрешение кроликов.
- Да. Это иноагентский выпад в сторону жизни.
- Короче – мы не можем тебе помочь. Хочешь – подарим подкомодную некрогадючку?

Суспензия Сволочкова решительно шмыгнула носом и мрачно выдала:
- Мне нужен мой кролик, а не какая-то некрогадюка.

В этот же момент чёрный автогробомобиль затормозил около алтаря, криво стоявшего в тёмном Мёртвом лесу и из него (автогробомобиля, чтоб вы поняли, а не алтаря) вывалился Стратифак Вурдалакьевич Пипкин и ринулся к своей бабушке.

1-я Ведьма возопила:
- Некропирожочек!
- Луизия Макбетовна!
- Я так соскучился!
- Ты так вовремя!
- Да ты что?
- Ну да вот!
- Что случилось?
- Нужно подделать разрешение на запретное некровоскрещение!
- Тебе, моя бабулечка, всё, что угодненько!
- Ах ты мой некропирожочек с мертвечиночкой!
- Ах!
- Ох!
- Хорошо, что без актёрствования обошлись, слава гробам Шекспира.

Слёзы умиления зашуршали по щекам всех присутствующих, даже кролик, казалось, расчувствовался.

Через десять минут, сто поцелуев и триста объятий свежереинкарнированный (в обход принятому некродумой закону, по персональному разрешению с печатью мёртвой руки прогресса) кролик радостно скрежетал чёрными острыми зубками по сгнившей морковке, умиляя свою счастливую хозяйку
– Суспензию Сволочкову. А некродепутанк окунулся в головой в своё счастливое некродетство. И все стали счастливыми. И мёртвыми.

Что же важного можно вынести из этой простой, кристально ясной, линейно построенной и местами сплагиаченной истории? Да то, что надо везде оказываться вовремя и всё будет хорошо.

Вероятно.