Кошачий царь. Глава двадцать вторая

Манька

Наступил ничем не примечательный вторник, совершенно не отличающийся от остальных скучных вторников, каждую неделю наступающих в городке, согласно давно заведённому распорядку.

И для людей, живущих в Александрове, сей вторник так и остался бы замеченным, если бы не кошки. Последующие события сделали Александров центром притяжения новостных каналов, а вторник начинался, как мы и отметили, совершенно буднично.

С утра в кошачьем стане началось ничем не объяснимое возбуждение.

Специальной переписи кошек во Владимирской области, конечно, не проводилось, однако, учитывая, что население этого славного населённого пункта в самом сердце России составляет около пятидесяти семи тысяч человек, то, со всеми возможными поправками, а так же с учётом коэффициента размножения, срока беременности кошек (пятьдесят четыре дня), а также индекса Доу-Джонса (шутка), можем представить, что кошачье население упомянутого города не может быть менее двадцати тысяч особей.

И все эти двадцать тысяч хвостатых (бесхвостых тоже) и усатых созданий начали проявлять совершенно невиданное и необъяснимое беспокойство.

Их хозяева… Стоп, слово это не верное. Давайте определимся сразу. У кошки хозяина быть не может. В обычном, человеческом, смысле. О другом смысле поговорим позже. Ради этого, другого, смысла мы и затеяли всё повествование…

Так вот, у кошки, в принципе, не может быть хозяина. Слишком это независимое и своенравное существо, и, даже подчиняясь чужой воле, кошка делает это только в своих собственных интересах и обязательно задумав что-то наперёд. Причём, кошки - великие стратеги, и комбинации, задуманные ими, не так просто разгадать и просчитать.

У собаки понятие хозяина, напротив, присутствует. Собака предана, дружелюбна, она не может жить без хозяина. Без стаи, без вожака, без руководящей и направляющей руки (или лапы). Совсем как человек…

У кошки может быть только владелец (и то в смысле обычном, человечески - юридическом. В плане, например, наследования кошки. Представляю, как смеётся сама кошка, когда её делят в суде). Спросите у кошки, кто главный в вашем доме? Ну? И кто кому прислуживает, и кто над кем довлеет? Вряд ли её ответ будет сюрпризом, если вы поймёте её ответ…

Так кто чей хозяин?

Поэтому назовём это так.

Сожители и обладатели александровских кошек и котов заметили в своих питомцах признаки неукротимого волнения. До сего момента спокойные кошки вдруг начинали метаться по квартире. Те, кто имел свободный выход на улицу, не медлили им воспользоваться и исчезали из дома. Те же, у кого выхода не было, осаждали окна, мяучили, скреблись в двери, ненадолго затихали, получив звездюлей от владельцев, и снова начинали волноваться. Кто-то даже падал из окон, но, по случаю густой растительности, в которой утопает Александров, а также ещё одной уникальной способности кошек - приземляться на все четыре лапы, - все остались целы.

Даже умудрённые возрастом и отяжелённые центнерами съеденной за долгие годы пищи пожилые коты, которые раньше только и делали, что лежали целыми днями, почувствовали что-то и удивляли людей своим подозрительно беспокойным поведением.

Создавалось ощущение, что по внутреннему кошачьему телеграфу передали сообщение о том, что в городе планируется некое очень важное для кошек событие, и они беспокоились, как бы не пропустить его.

Отчасти, так оно и было.

При этом кошки, оставшиеся дома, как будто ждали вестей от тех, что на воле.
Центром притяжения для кошек стала центральная районная больница. Благо, старинная застройка, бетонный забор с множеством соблазнительных щелей и густая летняя растительность делали наличие множества четвероногих незаметным для бдительных седых охранников, оберегающих вход в больницу. Ну, вы понимаете, что слово «бдительных» надо было брать в кавычки.

Вокруг больницы собралось не менее тысячи - двух кошек, из под каждого куста торчала усатая морда или блестели глаза. То там, то сям периодически раздавался взмяв, когда кошки что-то накоротке делили там, в кустах и тут же успокаивались, поделив делимое…

Для людей нашествие кошек осталось совершенно незамеченным.

Во-первых, как вы, наверняка, заметили, кошки умеют прятаться. Да ещё как! Про эту особенность мы уже говорили, и ещё поговорим.

А, во-вторых, разве солидным вооружённым (и даже невооружённым и не очень солидным) людям есть интерес до каких- то там бродячих кошек, когда происходят такие дела?

А дела разворачивались странные. Помимо полчища кошек, остающихся невидимыми, больницу окружили не менее десяти чёрных фургонов с весьма серьёзными номерами (не будем перечислять буквенные комбинации, чтобы не выдать военную тайну!). И большинство номеров были столичными. По территории бродили люди, опять же, в чёрном, с витыми белыми проводками за ухом (что, судя по фильмам, выдавало в них агентов спецслужб). Эти люди даже не пытались прятать тяжёлые кобуры, выпирающие из-под пиджаков. Потели, но пиджаков не расстёгивали.

Были люди в камуфляже. Они тоже меряли шагами больничную территорию, пугая наиболее впечатлительных больных.

Были и люди в военной форме. Это не считая людей в форме полицейской.
Что же такого происходит в ранее неприметной районной больнице, тщательно, как кошка в траве, спрятавшейся среди среднерусской растительности?

В самой больнице, конечно, была своя кошка, как и большинстве александровских домов. Безродная, но дружелюбная Манька, принесённая кем-то или сама прибившаяся к кухне ещё лет десять назад.

Основным местом её обитания был, конечно, пищеблок, где поварихи щедро делились с Манькой самыми лакомыми кусочками из нехитрого рациона.

Сколько Манька принесла за это время котят, не ведал никто, поскольку делала она это где-то в старом флигеле, куда нога человека ступала только изредка, и то это была обутая в форменный ботинок нога государственного инспектора, или пожарного, или знойной дамы из санэпидемстанции.

Котята разбегались по территории, заводили собственные семьи, некоторые были уносимы больничным персоналом, в общем, рядом с людьми существовала почти автономная дикая коммуна, никем не замечаемая.

Конечно, присутствие животных в больнице с её санитарными нормами правилами не допускалось, и Маньку, случись она на пути персонала, гнали и шикали, но она и сама знала и соблюдала субординацию, оставаясь незамеченной, когда это требовалось.

Вот и сейчас она осторожно шла по коридору, прижавшись к самой стене, чтобы на неё точно никто не наткнулся. Помните проблему человека-невидимки в городе? Его, конечно, не видно, но в него вполне можно врезаться и остаться очень удивлённым по сему поводу.

Маньку никто не заметил и тогда, когда, воспользовавшись случаем, она проворно проскользнула в палату реанимационного блока. У дверей палаты на древних табуретках сидели двое полицейских, дико скучая и забавляясь телефонами. Из конца коридора на полицейских подозрительно поглядывал человек в чёрном пиджаке, переводя строгий взгляд то на них, то в окно.

В палате было двое.

Почти в унисон пищали мониторы, почти синхронно опускались поршни, позволяя людям дышать.

Они были замотаны бинтами, как мумии, и только многочисленные трубки соединяли их с внешним миром.

Манька осторожно прыгнула сначала на стул, стоящий рядом с одной из кроватей, потом на другой. Посидела, пристально глядя в закрытые глаза лежавших. Понюхала воздух, снова посмотрела. Её вибриссы подрагивали. Закрыла глаза, посидела так. Открыла глаза, спрыгнула со стула, пошла к стене, ведущей в соседнюю палату. Понюхала стену, посмотрела на неё пристально, потом просто вошла в неё…

Что-то говорило ей, что нельзя идти традиционным путём, и Манька воспользовалась одним из древних навыков, просто пройдя через стену в соседнюю палату.

Этот кошачий приём удивителен не только потому, что воспринимается нами как чудо или очень-очень ловкий фокус. Удивителен он, поскольку, судя по мастерству исполнения, развился очень давно. Но люди тогда не жили в бетонных коробках, и совершенно не нужно было тратить столько энергии, чтобы пробиться через стену или дверь, вместо того, чтобы попроситься и войти. Или найти дыру. Наши предки даже двери входные делали с прорезью для кошки в углу. Кроме того, строжайше нельзя заниматься стенохождением, когда кто-то видит. Только тайком, например, пройти через стену и появиться из шкафа. Или из туалета, где кошки пять минут назад точно не было. Может быть, много веков назад КОШКИ жили где-то, где были многоэтажные дома?

Манька понюхала воздух, прислушалась к писку монитора, прыгнула на стул рядом с койкой. Лежащий человек не был укутан бинтами, а выглядел совершенно целым и невредимым…

*********************************************************

Когда я открыл глаза, на стуле перед кроватью сидел Он.

В потёртых джинсах, футболке с надписью The Biggest One. В жёлтых кедах.

Я сразу понял, что это не простой посетитель и, тем более, не полицейский, отчасти, по его странному виду, отчасти - по его взгляду. Казалось бы, ничего особенного, два глаза, как у всех, и вполне себе обычные глаза, но в них было что-то такое, что сразу давало понять, что их обладатель не совсем от мира сего.

Сидящий смотрел на меня с любопытством, очень внимательно и дружелюбно.

- Вы кто?- я приподнялся на локте. И тут же посмотрел, как там снаружи.- Как вы прошли? Там же куча народу на входе.

- О, это пустяки, – голос тоже очень приятный. Я вздрогнул и снова посмотрел на окно в коридор. Нет, никто не слышит этого голоса.

- Не волнуйся, никто нас не услышит и не увидит. Можешь кричать и прыгать на кровати. Можешь даже чем-то туда бросить, не заметят.

- Так кто ты?

- Прежде всего, друг. А зовут меня.… Впрочем, за прошедшие две тысячи лет было придумано немало имён. Да это неважно. Зови меня просто Друг.

- Погоди- погоди. Это, конечно, бред, но разве я не в коме? Могу и побредить немного. Ты - это ОН?

- Скорее, ОН - это я. Да, это был я, ведь ты об этом?

- Стоп. Но этого не может быть.

- Почему? Ах, вот ты о чём!- он весело рассмеялся, задорно, как смеётся очень светлый человек.

А, я разве не сказал? Он чертовски был похож на актёра Уилла Смита в его лучшие годы. Вы поняли, о чём я? Можно сказать, одно лицо.

- Но ты – негр!

- А должен быть кем?

- Ну.… Ведь в книгах и на досках…

- Да, конечно, понял. Опять эти догматы. Редко найдёшь настоящее изображение. Хотя в негритянских кварталах частенько встречается. А как же иначе? Разве ОНИ могли изобразить меня таким, как я есть? А как тогда сделать меня родственником и потомком иудейских знаменитостей и прочих исторических звёзд, нисходящих к самому Адаму? И вообще, в конечном итоге, присвоить себе моё имя? А через моё рождение освятить эту нехитрую вспомогательную функцию, я имею в виду половое размножение.…Извини за подробность, но они даже обрезание моё придумали.… Помню, я долго смеялся…

- Стой, так ты что? Вот так и приходил к ним? Вот в этом виде?

- А что? Мне тогда показалось, что это лучший прикид для той чудной жаркой страны. Он, по крайней мере, лучше приспособлен к местному климату. Тем более, напрасно ты думаешь, что я был такой один. В этом густонаселённом городишке к тому моменту собрался такой бурлящий Вавилон, что моё появление уж точно никого не удивило. Нет, конечно, джинсы и футболку я тогда не надевал. Тут уж надо соблюдать приличия.

Увидев моё изумлённое лицо, он снова рассмеялся.

- Вот, это вот у вас в крови! Вот этому учат с детства, даже, наверно, с колыбели. Нет, специально не учат, конечно, но так всё построено, что существо другого цвета вызывает подсознательное раздражение.

- Да нет, я не об этом. Теперь я начинаю понимать, почему ОНИ так восприняли твоё учение! И сделали то, что сделали в итоге.

- Ничего они не восприняли. Испугались, это да. До жути испугались. Ведь то, что рассказал я, делало ненужным, даже вредным, ИХ наличие. Наличие этой позолоченной армии, этих сверкающих полчищ, весь смысл жизни которых – придумывать ритуалы, традиции, догмы, ритуалы для придумывания ритуалов, обманывать, лицемерить. И делать на этом свой гешефт, естественно. И держать толпы в подчинении, в тесном и давнем союзе с государством. И выдумать, будто путь к гармонии с Мирозданием лежит через почти непостижимое познание. Ты не против, если мы пока пойдём в другое место? Это местечко меня удручает. Обещаю, потом верну обратно.

Неуловимый миг, и мы - на берегу моря. Даже, судя по всему, океана. Со всем полагающимся антуражем, взятым, как будто, с открыток или рекламы туристических агентств. Сидим в удобнейших плетёных креслах, в тени широколистной пальмы.

- Надо мной все наши потешаются. А я люблю океан. Более того, скажу я тебе, это ведь редчайшее явление во Вселенной, вот такой уникальный организм. Это ведь не просто масса воды, это сложнейший механизм! Нам нигде не удалось создать ничего подобного, и я питаю слабость к этому творению. Ни разу так же не получилось. То выходит застойная лужа, то получается слишком солёно, то вообще как-то гнусно и грязно. На вашей планете множество результатов наших неудачных экспериментов. Останемся здесь? Или тебе не по душе?

- Конечно,- я просто захлёбывался от странной информации, втекающей в меня через все органы восприятия. Кроме того, мне продолжало казаться, что всё это - не сон. Или не совсем сон.

- Да, так вот. Кто-то, конечно, услышал. Другой поверил, третий попытался воплотить в жизнь. И, главное, убедился на себе, что я был прав! Но четвёртый – врубился в тему, как говорят у вас, монетизировал её и начал на этом недурно зарабатывать. А предыдущих трёх объявил еретиками и призвал сжечь на костре. Или повесить. Или распять. Особенно - распять. Люди очень изобретательны насчёт методов казни.

И вышло как всегда. Как всегда происходит среди людей. А на самом деле всё так просто и ясно. Настолько понятно, что не требует даже умственных усилий, чтобы принять это. Это потом я понял, что именно простота отпугнула большинство. Не может всё быть так просто, считает человек! А как же ритуалы, обряды, звон и барабанный бой? Как же без бубнов, аллегорических жестов, костров и хоругвей? Без воды, золота, серебра, культовых сооружений и песнопений? Особенно - хоровых песнопений? Без армии жрецов, которые одни только знают, КАК надо общаться с Вечностью? И что надо сделать, чтобы тебя услышали. Без их участия - точно не услышат, ведь надо знать, КАК! И Мироздание обязано иметь образ. Фигуру, рост, вес, бороду, крылья, форменную одежду… Чёткий, понятный, самое главное – устрашающий. Чтобы боялись. А куда же без страха? Какое государство или религию построишь БЕЗ страха?

Многие задаются вопросом, почему я выбрал именно этих двенадцать. Разве нельзя было опереться на людей учёных, образованных, воспитанных? Нет, отвечу я, как отвечал уже множество раз. В сознание учёных и образованных никогда не проникнет такое простое Знание. Знание, которое было всегда, которое было дано человеку изначально, но потерялось со временем.

Образованный человек сразу обопрётся на свой бесценный опыт, на опыт предыдущих поколений, на предания, легенды, традиции, обычаи, научные труды. Вспомнит всё, что было сказано по этому поводу на протяжении веков. Кстати, ты знаешь, сколько было издано томов, в которых излагалось и толковалось то, что я пытался рассказать? Мы посчитали. Порядка пяти миллиардов! Это совершенно не считая разного рода брошюр и рекламных листков всяческих Свидетелей того-сего! Из десятка слов - пять миллиардов томов! Хорошо хоть, что они были сделаны не из камня. И периодически горели и разлагались…

А сколько охотников разъяснить, растолковать, решив, что вот именно он, именно вот с этой стороны, наконец-то, увидел всё совершенно верно. И им удалось так всё запутать, что теперь человек ещё дальше от Истины, чем был тогда. А Истина потонула под тоннами толкований, видений, предсказаний, пророчеств, лжепророчеств, посланий, постановлений, ритуальных книг…

Есть, правда, один настоящий толкователь. Кажется, Светогор. Но никогда не издавался и, скажу тебе честно, мы сами не можем его найти…

- Есть? Или был? Я, вроде, что-то о нём слышал.

- В том - то и дело, что ЕСТЬ. Но он – не из нас.

Так вот, с образованным человеком всегда труднее. Но выяснилось, что чудовищно, невыносимо, необъяснимо трудно даже с пастухами и рыбаками. Рыбак ближе всего к тайнам мироздания, твой промысел подчиняется множеству естественных законов, и, казалось, должен сразу всё понять. Однако, и для них простота оказалась сложнее и непонятнее тригонометрической функции.

- Прости, наверно, воспоминание неприятное, но ведь всё кончилось так, как рассказывается в источниках? В канонических источниках.

- Да, почти. Это, конечно, была гадкая вещь, но мне было нужно понять, положит ли кто- нибудь этому конец? Хоть один из тех, кто клялся в верности и любви? После всех стараний и усилия? Кто-то вмешается, хоть один… До последнего ждал и надеялся. Увы. Ни одного семени не взошло. А какие, кажется, были должны быть побеги! Какие ростки!

А потом было только очень больно. Физически, конечно, – тоже. И толпа, призывающая к распятию.… Состоящая в большинстве своём из тех, кто был исцелён. И они ещё утверждают, что я скоро вернусь….

- Но говорят, что ты сам приказал им… Ученикам. И они не вмешивались.

- Конечно, а что теперь ОНИ могут сказать… Люди умеют подгонять желаемое под действительное. Этому мастерству много веков!

Но об этом можно и позже, хотя у Вечности времени без конца, а мы никуда не спешим. Но не хочу перегружать твои мозги, ты к этому не готов. Пока.

Я ведь что к тебе пришёл…

И всё, что казалось мне странным и сложным ДО этого момента, превратилось в простоте и ясности своей в первую страницу букваря, а всё услышанное дальше…
.
Впрочем, продолжим в следующей главе, чтобы не перегружать мыслительные органы читателя и самого автора…


Макс Димур.

19 февраля 2022 года.