Уроки грамоты

Моё раннее  детство прошло  в годы  войны 1941-1945 г. Но даже в то суровое время  жизнь продолжалась  со всеми её  проявлениями – и грустными и смешными.

Расскажу  о себе. В первый класс я пошёл в 1943 году, когда  мне  было уже  8 лет. И был  у меня  в то время  закадычный  друг  Петька, живший через  дорогу в  нашей сибирской деревне  под названием Пермск в Новосибирской области. Вместе мы  и поступили в начальную школу, где "всему  учились понемногу", начиная с азов - с алфавита. Здесь - то и  случился  с нами казус, о котором я  и  хотел  рассказать.

В программе начальной школы в те славные времена были уроки чистописания. Писали мы тогда перьевыми  ручками, макая их в чернильницы, стоящие в углублениях на партах, в тетрадях с промокашками. Каждая буква выглядела оригинальной и красивой, потому что тщательно выписывалась   с нажимом на перо. 

После уроков по дороге домой мы решили попрактиковаться в написании букв алфавита. В качестве классной доски выбрали стены бревенчатого амбара для хранения  колхозного зерна, стоящего на самом видном месте деревни, и украсили все его брёвна, куда только доставали руки, одним, мелом написанным словом. В виду скудости наших знаний из всего богатства русского языка мы выбрали короткое, состоящее  всего  из трёх букв, уже известное нам слово.  Буквы были старательно выписаны, как в тетрадях, в косую линейку с правым наклоном. Эти три буквы - не побоюсь слова "героические" - как оказалось играют решающую роль и  в истории человечества и в развитии науки - математики, где с их "помощью" и задаются вопросы, и получают на них ответы. Две первые буквы - под подозрением и упрёком за преклонение и низкопоклонство перед "заграницей". А последняя - чистой воды- русская, прямолинейная, нашенская, с кисточкой. 
   
Шла уборочная  страда,  и  всё взрослое население деревни  было на полях. Поэтому  мы были  уверены,   что никто не  заметит нашего  "подвига". Но не тут- то было. Всем же известно, что бывает с тайнами. На следующий день нас  с Петькой "пригласили"  на допрос, который проводила  наша  учительница, Ульяна  Марковна, приходившаяся  мне  тётей.  Первым  к  ответу  она  призвала  Петьку, который  пытался  отпираться. Но  после  упоминания  о родителях, которые  были скоры на  расправу, он  с рёвом  бросился  бежать, игнорируя восемь  ступенек  деревянного крыльца  школы. А меня по-родственному лишь  пожурили.

Приговор "судьи"  был суров – смыть наш "позор" любой посильной нам ценой. Мы решили искупить его" малой кровью": голыми руками, ведром воды и  тряпками. Обидно, что - публично.

Теперь-то, по прошествии лет, я понимаю, что у не очень  образованного сельского  населения  было  недостаточно  развито  чувство юмора, чтобы  понять  и оценить  наш  творческий порыв скрасить их скучную деревенскую жизнь.