А. А. Зиновьев. Светлое будущее

Светлое будущее — второй роман советского писателя и философа Александра Зиновьева. Роман впервые опубликован в швейцарском издательстве «L';ge d’Homme» 15 марта 1978 года. Дата написания
1976. Роман на примере судьбы либерала-«шестидесятника» описывает советское общество. Публикация романа вызвала негативную реакцию со стороны властей СССР и стала одной из причин высылки Александра Зиновьева в ФРГ и лишению его советского гражданства.
Действие романа происходит в Советском союзе в 70-е годы в Москве. Главный герой произведения, от лица которого ведется повествование, — безымянный профессор, доктор философских наук, заведующий кафедрой в идеологическом институте, стремящийся сделать карьеру и попасть в члены-корреспонденты Академии наук. Герой дружит с талантливым подчиненным Антоном Зиминым, фронтовиком, отсидевшем двенадцать лет в лагерях, с которым постоянно спорит на политические и идеологические темы. Антон пишет книгу «Коммунизм. Идеология и реальность». Узнав об этом от органов, главный герой расспрашивает Антона о судьбе книги под предлогом помощи в её издании на Западе...
***
...Представим себе на минуту, — продолжал Антон, — что нам дали полную свободу действия: ребята, мол, поносите наш марксизм как вам заблагорассудится! И что? Разве мало было таких свободных критиков на Западе? Разве мало они написали? Много. И неглупые это были люди. И работы написали умные. А толку что? Никакого. Марксизм как был, так и остался неуязвимым. И вовсе не потому, что он прав, умен. Дело тут совсем не в этом. Дело в том, что марксизм, как и всякая идеология, не есть наука. Он наукообразен — это дань времени. Но он не наука. Ему всячески стараются навязать вид и статус науки. Это выгодно власть имущим: все происходящее есть продукт объективных законов, а не их глупости, они лишь открывают законы, предвидят и способствуют. Помнишь, Сталин говорил: оседлать законы! Это не пустая фраза. Это очень серьезно. Они властвуют от имени мировых законов, а не в силу правил гангстеризма большого размаха. Это выгодно и гигантской армии идеологов: они — ученые, а не нечто вроде попов! Это выгодно прочим; лучше считать себя обиженными железными законами материи, чем ловкими проходимцами, хапугами, карьеристами. Есть вполне определенные признаки науки и определенные признаки идеологии. Марксизм не удовлетворяет первым и удовлетворяет вторым, это тривиально. Его альянс с наукой есть историческая особенность его как идеологии. В наш век науки, техники и образованности всех без этого нельзя. Идеология, не претендующая на то, чтобы быть наукой, не принимающая вид науки, не имеющая средств выглядеть для широких масс наукой, не может быть в наше время идеологией. Марксизм, будучи идеологией, а не наукой, неуязвим для научной критики. А вся критика марксизма, играющая заметную роль, претендует на то, чтобы уличать его в научной несостоятельности. Критика иного рода, например — со стороны христианской идеологии, остается малоощутимой. И против нее марксизм имеет мощнейшую демагогию. Но пусть мы хорошо раскритикуем марксизм. Встанет проблема: предложите свое, получше! И когда мы начнем делать это свое, мы вынуждены будем это опять-таки делать по законам делания идеологии. И тогда мы воспроизведем все то же самое с незначительными модификациями. Марксизм все-таки вырос на столбовой дороге мировой цивилизации. И, строя идеологию на том же месте, мы построим нечто марксизмообразное. Так что же, выходит, куда ни кинь, всюду клин? Нет. Прошедший период был интересен еще в одном очень важном отношении: он указал выход. Идеологию бьют фактами той реальности, которую освящает идеология. В данном случае — фактами той социальной реальности, на обобщение, предвидение, познание которой она претендует. Факты загонят марксизм в ту самую ловушку, какую он сам навязывает себе. Потому-то доклад Никиты и книги Солженицына нанесли гораздо более сильный удар по марксизму, чем усилия всех критиков марксизма за всю историю, вместе взятые. Есть путь реальной критики марксизма: это — бескомпромиссный анализ самого нашего общества, предание гласности фактов его бытия. И этот путь — единственный. И этот путь, между прочим, является единственным, на котором можно выработать идеологию, более адекватную положению человека в современном обществе, чем марксизм.
—Пусть так, — говорю я. — А зачем тебе делать эту идеологию? Плюнь! Изучай себе наше общество, и дело с концом.
— Тут дело в личной заинтересованности, — говорит Антон. — Есть люди, которые становятся врачами, чтобы лечить человеческое тело. А меня интересует душа человека. Не психика, а именно душа — явление чисто социальное. Вот я и хочу сделать кое-что для этой души. Идеология и есть средство для души. А марксизм для души уже ничего не дает. Он действует как сугубо формальный механизм идеологии. Кстати, очень интересная тема — характер идеологического механизма в советском обществе. Здесь он иной, чем в случае с христианством. И в христианстве был элемент насилия. И в марксизме есть элемент добровольности. И все же марксизм враждебен духовности. Он антидуховен. Я не могу тебе пояснить это в общем виде. Займись нашим обществом и нашим человеком в их реальности, а не в пропагандистской абстракции, и сам это скоро поймешь по каждому конкретному пункту...
https://www.litmir.me/br/?b=578602&p=23