Пьяные традиции

      За многие годы своей жизни  довелось мне побывать на разных свадьбах и посмотреть  свадебные обряды. Бывал я и на деревенских свадьбах, и на городских, на безалкогольных в горбачёвские времена, и на пьяных, на русских и на украинских, на грузинских, и на армянских, и на еврейских посчастливилось побывать! И везде свои традиции и обряды. И если эти обряды правильно соблюдать, заметьте, именно правильно, то свадьба будет не только красивая, но и весёлая и запоминающаяся. Но когда обрядовые действия выходят из-под контроля ввиду неконтролируемых алкогольных возлияний, то это может привести к нежелаемым последствиям, бесноватым, но тоже запоминающимся.
  Мой приятель Саня, с которым я вместе проучился все 10 лет в школе, засидевшись в холостяках, наконец-то познакомился с хорошенькой девушкой и сделал ей предложение.  А случилось это в начале 80-х годов. Почему я делаю ссылку на годы, да потому, что у каждого периода времени свои традиции, и люди, которые вспоминают те годы, оправдываясь, говорят: «Ну в то время так у всех было принято».
  Ну, так вот, мой приятель Сашка происходил из обычной советской семьи, хотя, может быть, и не из обычной, по причине того, что его папа, архитектор, был человеком образованным и где-то даже интеллигентным, а мама простой столовской поварихой. Но объединяла его родителей одно  – это любовь к рюмочке и застолью.  И если архитектор выпивал и становился паинькой: тихим и невидимым, то повариха, наоборот, полная противоположность, после пары рюмок шла в разнос, превращалась в халду и выдавала такие фортеля, что её никто не мог утихомирить, пока она не набесится.  Но на другой день, когда ей рассказывали о её вчерашнем поведении, она категорично заявляла: «Такого не могло быть».  Я, глядя на родителей приятеля, подозревал, что когда-то Сашкин папа женился на его маме «по залёту», вернее мама затащила папу на себя и деваться тому было некуда. Но, самое удивительное, что родили они двух пацанов и жили вполне счастливо. Папа много работал, зарабатывал, а мама сумками таскала из столовой «пожрать» и в доме всегда был достаток, что ещё надо было для советской семьи?  Ах да, иногда папа дома устраивал «революцию», и делал он это регулярно, тогда мама наливала ему «микстуру» и из солидарности себе тоже, и быстро успокаивала мужа, а потом и убаюкивала его.
  Приятель же мой генетически позаимствовал поведение у обоих родителей и когда был не подшофе, то даже разговаривал рассудительно и мог выслушать собеседника, хотя человек он был недалёкий и нетерпеливый. Но стоило ему принять на грудь, немного «клюкнуть», как он превращался в невыносимого оратора и дебошира. Моя мать про него говорила: «Скажет, как в воду пёрнет».  Но молодая и симпатичная девушка из более благополучной семьи, видимо, что-то усмотрела в нём хорошего, если всё-таки согласилась выйти за него замуж.
  Свадьба, конечно, происходила в той столовой, где многие годы проработала Сашкина мать. На дворе было начало сентября и уборка картофеля. Раньше многие семьи садили картофель и ни для кого не было удивительным, что в первые выходные дни сентября предприятия организовывали коллективный выезд на уборку урожая. Естественно, что у меня была причина не появиться на свадьбе. Но приятель, по трезвому, был неумолим и взял с меня слово, что я обязательно «подтянусь». Хорошо, что я ещё «отбрыкался» от ответственной роли свидетеля жениха.
  Ну так вот, когда я появился на свадьбе, часа в три дня, гулянка уже была в полном разгаре и гости основательно «подогреты».  Из колонок бобинного магнитофона орала популярная в те годы песня «Мясоедовская улица», которую перебивали крики разношёрстной публики и я, вглядываясь в толпу, не мог понять, где чья родня. Когда я вошёл в зал, то увидел, что основная группа гостей скучковалась возле стола молодожёнов и скандировала: «Пей до дна, пей до дна»!  Протиснувшись среди веселящихся, я увидел Сашкиного свидетеля, который уже пьяненький распластался на стуле и с идиотской улыбкой пялился на зрителей.  В это время Сашка-жених допивал водку из туфли невесты. Оказывается, по правилам свадебного обряда, если у невесты украли туфлю, то проворонившие, свидетель и жених, должны выкупить эту туфлю путём выпивания из туфли водки. А если говорить точнее, то жених обязан помочь свидетелю допить водку, если тот не справится сам, или не осилит. Но это мне так объяснили пьяные родственники молодожёнов, которые ещё не забыли вековые традиции предков.
 Увидев меня, ко мне подскочила Санькина мать, тётя Галя, уже изрядно навеселе и, взяв меня за руку, подвела к жениху и невесте.
- А вот и голубки мои, – сказала она и, крепко обняв невесту, так, что у той голова «впечаталась» в пышное тело свекрови, с искренним чувством произнесла: - Мандавошечка ты моя родная, - и заплакала.
  «Набухав» мне полный фужер самогонки из бутылки с красивой этикеткой, она предложила выпить за молодых. Я поздравил ребят, вручил им конверт с деньгами и «пополоскав» губы в сивушном пойле, поставил фужер на стол. В это время кто-то, стоя рядом, скомандовал мне: «До дна». Я понимал, что надо, но не мог. Тогда этот кто-то, старше меня раза в два, стал возмущаться, постоянно произнося: «Не уважаешь». Я ответил, что на голодный желудок столько водки пить не буду. Но тут уже вмешался отец жениха, знавший меня с детства и по «родительским комитетам» и попросил, чтобы мне подали чистую посуду и посадили возле стола жениха. Но тот «кто-то», который оказался родным братом матери жениха и, по совместительству, дядей жениха, не унимался и требовал, чтобы я выпил фужер водки за молодых.  Я сказал: «Хорошо, но только пусть вначале все нальют и крикнут «горько». Пока всем наливали, пока кричали, обо мне уже забыли. И, судя по тому, что жених ни одного тоста не пропустил – первая ночь любви у молодых уже была.
  Мне наконец-то подали чистую посуду и я, устроившись недалеко от жениха, высматривал, чем бы вкусненьким «поживиться» со свадебного стола, потому что был безумно голоден.  Успев «урвать» кусок холодца, я, предвкушая над ним «расправу», потянулся за горчицей, но в это время вокруг закричали: «Невесту украли!». Толпа тут-же снялась с насиженных мест и начался хаос.
«Да по фиг, - подумал я, - жрать хочу». Рядом со мною оказалась симпатичная девушка, похожая на невесту, и я спросил её:
- А когда народ напиться успел? Сейчас только четвёртый час, а на свадьбу к двум часам дня приглашали.
- Так за час и «налакались». Только за столы сели, как тамада скомандовала, что надо молодожёнов поздравить, вот и начали по очереди поздравлять, да под каждый тост наливать по рюмочке.
  Только я насадил лакомый кусочек холодца на вилку, приправил его горчичкой и хотел откушать, как услышал рёв приятеля, который звал меня на помощь, потому что на подмогу звать было больше некого, так как свидетель, «уставший в хлам», уснул на стуле. Оказывается, невесту спрятали в столовском туалете и требовали за неё выкуп. Но жених сдаваться не собирался и пытался прорвать заслон. Невеста с той стороны туалета отчаянно стучала в дверь и что-то кричала, но в общем шуме её никто не слышал. Санька, разгорячённый от стресса в связи с кражей невесты, а может быть и от выпитого спиртного, вместо тельняшки, рвал на себе майку и требовал вернуть жену, но «похитители» были неумолимы - выкуп и всё тут.   Наоравшись вдоволь, похитители пошли на уступки и потребовали водку. Саня попросил меня сходить к его матери и взять литр спиртного. Когда тётя Галя услышала про две бутылки, которые нужно было отдать в качестве выкупа, то просто отмахнулась и сказала в сторону невестки: «Ничего, пусть посидит и подумает, у неё вся жизнь ещё впереди!»  Я, возвращаясь назад к «террористам», по пути захватил со стола почти полную бутылку самогона, подкрашенного чаем под цвет коньяка и несколько рюмок. Раздав рюмки, я налил всем «коньяка» и предложил выпить за молодых.  Радостные похитители, опустошив посуду, охотно выпустили невесту, которая, зажимая нос пальцами, «вылетела» из тесной комнатушки, из которой просто ужасно воняло дерьмом. Я невольно взглянул искоса на унитаз и увидел, что он почти полный от фекалий.
 Кто-то из гостей тоже заметил это и посочувствовал:
- Бедная девочка, как она дотерпела.
  Я не понял, что имели ввиду: ужасную вонь или естественные потребности невесты.
Дело в том, что в те годы никого нельзя было удивить неработающим туалетом, или отсутствием воды в нём.  Даже если бы он вообще бы был закрыт, то и этому бы тоже никто не удивился. А сбегать по нужде можно было в ближайшие кусты или за угол, или в подвал - мест хватало.
  Жених наконец-то воссоединился с невестой и, радостно подхватив её на руки, быстро понёс в зал, где гости вовсю орали «Шизгару», пытаясь перекричать магнитофон. Но не тут-то было, прошмыгнуть они не успели -  кто-то прикрыл одну створку входной двери и Сашка, неся невесту перпендикулярно на руках, не вписался в проём, и впечатал бедняжку плечом в дверной откос. То ли извинившись, то ли выматерившись, он развернул невесту и пронёс сквозь проход между дверью и откосом. Усаживая её на кресло, словно ставя ящик с помидорами, он, воодушевлённый всеобщим вниманием, предложил всем крикнуть: «Горько».  Я представил, как после токсичного отравления и ушиба плеча, невеста подставила губы для поцелуя. И глядя на неё, не скажешь, что ей уже было всё равно.
«Исчезли светские манеры», -  подумал я.
  Не успели молодожёны расслабиться, как объявили следующее испытание –  обряд собирания мусора. Родственники с обеих сторон расчистили от стульев площадку и стали разбрасывать на пол заранее принесённую солому, а поверх бумажные и железные деньги.
- А ну-ка посмотрим, какая невеста хозяюшка. Как она умеет в доме прибираться. Давайте, молодые, собирайте мусор, - кричали тамада и гости.
  Сашке и его невесте повесили через плечо холщовые сумки и тамада скомандовала: «Поехали».
  Молодожёны, то на корточках, то становясь на колени, начали собирать деньги из мусора, а в это время их со всех сторон толкали, пинали ногами мусор с деньгами, попутно наступая каблуками и шпильками на руки молодых и, главное, всем было весело и все ржали, как будто это было забавно. Сумки пополнялись медленно, и гениальный жених предложил невесте собирать деньги вместе с мусором, потом, мол, отделим и бедная девушка, ползая на коленках в белых колготках, собирала с пола мусор и впихивала в сумку. И когда она почти справилась, кто-то крикнул: «Так не пойдёт!» и двое плотных верзил, отпихнув жениха, схватили невесту и перевернули её кверху ногами, оголив нижнее кружевное бельё, которое должен был увидеть только жених в первую брачную ночь. Они начали вытряхивать с невесты весь собранный «мусор», а я, глядя сочувственно на девушку, не мог понять, визжит она или уже плачет. Жених конечно же, бросился отбивать невесту, но не тут-то было, мужики ещё сильнее стали трясти бедняжку и, пока отвлекались на Сашку, пару раз её слегка долбанули головой об пол. После этого её перевернули  и, посадив на пол, оставили в покое.  Она, словно брошенная кукла, растрёпанная, с задранным белоснежным платьем и в белых колготках, сидела на кафельном полу и в растерянности смотрела на беснующихся вокруг неё родственников.  Так как она растеряла весь мусор, а жених ещё «пыжился», то его тут же, после невесты, не поленились так же протрясти и, выпотрошив, бросили и пошли танцевать. Я же всё-таки решил насытить свой голодный желудок и вернулся к столу. И каково было моё удивление, когда я увидел, что тарелки буквально выдёргивают из-под гостей.
- А что случилось? - разведя руками, спросил я.
- А всё, свадьба закончилась. Молодым пора уезжать, - проговорила какая-то тётка, возмущённая наглостью моего вопроса.
«Что ж я голодный со свадьбы уйду? - подумал я, - Я же деньги подарил».  И тут мне так обидно стало, что я  толком не выпил, не повеселился,  да ещё и голодный остался. Я подошёл к столу жениха и внаглую взял со стала красивую бутылку армянского коньяка и горсть шоколадных конфет.  И поверьте, что мне не было стыдно. «С паршивой овцы хоть шерсти клок», - но это я про свадьбу, конечно же.
  Когда я вышел на улицу, то стал высматривать, с кем бы мне продолжить веселье. Пьяненький и счастливый Сашка с немного грустной невестой, садясь в «Жигули», помахал мне рукой и крикнул: «Ну весело же было». «Да не то слово» - подумал я и, никого не высмотрев, направился в гости к своему другу Игорю, чтобы рассказать про «весёлые» обряды и хоть как-то скрасить день, в надежде, что может быть друг накормит. Игорь как всегда гостеприимно встретил меня и так как это был выходной день, обрадовался моей бутылке коньяка. Распечатав бутылку, мы выпили по рюмке и оба поперхнулись: в «фирменной» бутылке коньяка был налит сивушный самогон градусов под семьдесят, которой почему-то отдавал жжёной резиной, ну гадость несусветная. Я честно сознался Игорю, что спёр «коньяк» со стола молодожёнов и, извинившись за сивуху, вылил её в унитаз.
  Ну а пьяную свадьбу я конечно запомнил на всю жизнь.