Дума о Велимире

.... На нас надвигается жуткая напасть! Ни пригнуться,ни увернуться! Она всё равно настигнет тебя, как настигла многих,и тихо скажет:"Привет! Я-Деменция! Помнишь меня? "
...Да откуда нам тебя помнить! Ты чё? Мы не помним, что вчера-то было! Не говоря уже...десять лет назад, пятьдесят, сто..

А ведь сто лет назад не стало Хлебникова!... Что? Хлебников? Да ещё и Велимир? Авангардист? Футурист? Да кто они такие? Им что, нормально не жилось?.. 
Да, не жилось! В то время никому нормально не жилось... Недавно пришли люди в кожанках да с Маузерами, да как крикнут: "Которые тут временные?    
                Слазь!
       Кончилось ваше время! "....
И всё перевернули! И политику, и экономику.. Да всю жизнь!
Лучше бы они перевернули пашню с семенами, глядишь-и взошло бы чего.!..
Расстреляли крестьян с зерном, отобрали все мешки и отправили на фронт!
Там, вон, атаман Краснов лютует, а вам всё хиханьки да хаханьки!... Вам, что, мать иху, жрать нечего?..
А нечего!... Тогда стало ясно, что голод -это не когда в борщ положить нечего, а когда, извините, в штанах-паутина!....

И ведь правильно же писал этот чёртов футурист:"... Хмуро в лесу. Волк
        прибежал издалека
     На место, где в прошлом году
     Он скушал ягнёнка.
     Долго крутился юлой, всё место
     обнюхал,
     Но ничего не осталось-
     Дела муравьёв, -кроме сухого
     копытца. "...
Вот как было! А ведь скоро и люди завоют, аки волкИ позорные!...

      " Белка сказала, ворча:
     "Где же мои орехи и жёлуди? -
      ... Скушали люди... "
    Лепетом тихим сосна целовалась
    С осиной.
    Может, назавтра их срубят на 
                завтрак. .. "


... А ведь он хотел стать орнитологом!
Как это здорово: идти вслед за птицами, помахать им рукой и ждать...ждать!
А потом поймать одну и долго обнимать её, обалдевшую, за длинную шею!...
За то, что вернулась! И помнит тебя...
.. О нём всегда говорили всякие гадости, А потом долго хихикали в узких кругах.
"Наш Велимирушка-то стишки свои в наволочке прячет, а ночью ложится на свою подушку, и его ямбы с хореями до утра там с перьями выщипанными пляшут"...
В их " узком кругу", видимо, действительно было так узко, что смешки их громко и со свистом вылетали из них вместе с соплями!...
... А ведь у него и угла-то своего не было. Он всегда был в пути, встречал рассветы, провожал закаты, ложился в ковыльной степи и подкладывал под голову неизменную подушку-подружку, где среди гусиных пёрышек отдыхали его ямбы....
А когда он возвращался в Столицу, то там, в салоне госпожи Богуславской, он заворожённо смотрел на Ахматову, Волошина и Пастернака, а уж когда он доставал из своей волшебной подушки что-нибудь новенькое, то все они открывали рты и говорили: "Ну, Велимирушка! Ну, Хлебников! Ну, ты даёшь!...! 

Он восторгался Ахматовой! Он вообще обожал эти инопланетные лица под вуалеткой! И он лишь ждал момента...
Но момент не наступил...
Родной брат отвёз его в родную деревню и положил на деревянную кровать.
Встать он уже не смог. Непонятная гангрена начала жадно пожирать его ноги.
Пока искали ветеринара, гангрена добралась уже до души...

Добрые люди выхлопотали ему место на Новодевичьем, положили поглубже, а друзья поместили сверху вместо надгробия каменную бабу.... хоть такую.
Да и положили-то как-то поперёк...
То ли не понимали ничего в христианских обычаях, а то ли им посоветовала "так" сделать сама госпожа Коллонтай....