Реинкарнация

1997 год.  Палдиски.

Из утра в утро, еще сонный, он первым делом подходил к окну и замирал, глядя на свое море. Оно было так близко, что, сделав шаг назад, из виду исчезала узкая кромка берега перед домом и, как раньше, вживую, накатывало ощущение мостика парохода. Далекий остров сужал картину, закрывая большие воды Балтики, не давал взгляду простора, но даже сам залив уже завораживал и удивлял. Море для него никогда не бывало одинаковым, но всегда волшебным. Мечты, надежды – все в прошлом, из его дальних плаваний осталось только это… Первые лучи солнца заискрились в гребнях волн, брызнули в глаза, и он осторожно, чтобы не разбудить родных, оделся и выскользнул в двери.
Кто рано встает, тому бог дает – это неправда.
День закрутился в привычной последовательности: погрузка сетей в лодку, пуск подвесного мотора и недальнее плавание - 3 мили туда и обратно. Вразрез волне пересекая залив, он держал курс на остров Вяйке-Пакри, а солнце уже заливало все вокруг теплым ласковым светом и это нежное тепло перетекало в душу.
Ах, белый теплоход, гудка тревожный бас,
Крик чаек за кормой, сиянье синих глаз.
Ах, белый теплоход, бегущая вода,
Уносишь ты меня, скажи, куда?..
Полуобернувшись и скосив глаза, он, уже обратным взглядом находил свой дом, где на втором слева балконе застыла маленькая, едва различимая фигурка жены.
– Доброе утро! – И за тысячи миль, они научились слышать друг друга. Так бывает. Когда-то давным-давно, в 10-м классе, он неслучайно-случайно коснулся ее руки и совпало. Почти… Из вечного страха за него, бесшабашного, Она не любила море.
Лодка пересекла зримую границу волн и тихой, прикрытой островом воды. Он сбросил ход и в поисках сетевой вешки завертел головой – нашел по ярко-красному пятну флага и приготовился к легкой азартной выборке. Увы! Дальняя и ближняя вешки были на месте, но сети, «как в воду канули» – о них напоминали только обрезанные шнуры верхней подборы. Украли… Кто рано встает, тому бог дает, но, видимо сегодня кому-то вообще не спалось… Что делать, повальная нищета и неопределенность в обществе всегда вскрывают далеко не лучшие качества человека. В маленьком островном заливчике у него была припрятана маленькая, ничем не обозначенная на поверхности воды мережка. В мотне ее крутились пара угрей, несколько судаков, сигов, вимбы – всего понемногу, как утешительный приз. Дело сделано… Сквозь редкий ряд прибрежного тростника манил к себе берег, заросший цветущей черемухой, дурманил запахом, и невозможно было противостоять соблазну коснуться земли необитаемой-обетованной.
Хоть на полчаса… Поднявшись на высокий взгорок к опушке соснового леса, он повернулся лицом к заливу и глядя на далекий город, замер… Вот так, отринуть от себя этот мир и остаться здесь навсегда: дышать полной грудью захлебываясь мятным воздухом, слушать пение птиц, вой ветра, трубные гласы лося, с усмешкой смотреть через залив на суетный материк, и жить-жить-жить человеком… Такие мысли всегда посещали его в этом сакральном месте – здесь он загорался, верил, что так будет… когда-нибудь.
От шведов, прежних обитателей острова, которые более полувека назад покинули эти места не по своей воле, сохранились лишь сеть узких, под лошадь, грунтовых дорог, и разбросанные тут и там, остовы строений, сложенные из плитняка и камня. Когда-то здесь текла неторопливая размеренная жизнь рыбаков и пахарей, о которой сейчас напоминали только порушенные временем стены, мелкая, насквозь проржавевшая утварь, обрывки истлевших сетей, да стершиеся подковы «на память». Главная дорога с ответвлениями пересекала остров и через полтора километра, на другом берегу упиралась в полуразрушенный деревянный мостик, соединяющий Вяйке-Пакри с другим островом - братом-близнецом Суур-Пакри. На морских картах, они, как два заманчивых желтых пирожка лежат рядышком на голубой тарелке Финского залива…
Кольнула тревожная мысль – а вдруг угонят лодку, и мечта об островной жизни станет реальностью на неопределенное время! Он поежился и заспешил-заспешил в обратном направлении, только однажды задержав шаг у развалин дома, где на фоне гиблого выродившегося сада полыхали заросли пышной, изумительных расцветок махровой сирени. Жизнестойкая, проросшая новыми сильными побегами, она из поколения в поколение переносила память былых времен. Здесь трудно не задержаться – тяжелые, тугие кисти соцветий шатром покрывали кусты, не давая прорваться к солнцу ни единому листику. Прошлым годом, в июне, он заприметил ее, ленточкой пометил самый красивый кустик, а осенью выкопал, перенес в свой сад на материке и с нетерпением стал ждать будущего лета. Но чуда не произошло, а нам урок – островитянин, не принимая Большую землю, навсегда потерял свою прелесть и в июне зацвел невзрачными блеклыми кисточками…
Лодка оказалась в целости и на своем месте, но брошенный в воду, туго затянутый садок с рыбой заметно похудел. Он долго не мог понять в чем дело и вдруг догадался - привет рыбакам, исчезли угри! Эти ребята, толщиной с руку, способны пролезть через игольное ушко и, дай бог им здоровья, наверное, уже в пути на Саргассово море.
Обратный курс был точен - его желтый «Москвич», приткнувшийся к самой кромке воды служил хорошим ориентиром и уже через полчаса нос «лайнера» зашелестел по песчаному берегу. Он заглушил мотор, вытащил лодку подальше от воды и уж было собрался закрепить носовой конец на лежащей неподалеку бетонной панели, но место оказалось занято. Смешной, маленький, удивительно толстый тюлененок распластался на ее поверхности и нежился, принимая солнечные ванны. Сергей бросил в его сторону маленький голыш – он звонко щелкнул по бетону и дитя природы открыло круглые, полные неги глазки. Ни тени страха, но недовольство налицо. Наглец чуть приподнялся и, почти открытым текстом указывая направление, отмахнулся от него маленькой ластой. И опять спит… Ну, отдыхай! Лодку до вечера не унесет.
Уютная территория СТО, где Сергей обосновался со своим «рыбным хозяйством», представляла собой ряд гаражных боксов для ремонта военных машин, оставленных Советской армией в идеальном состоянии. В этих боксах, в полном одиночестве и покое он чистил и чинил сети, коптил, иногда продавал заезжающим свежую и копченую рыбу. Впрочем, здесь обитала еще одна живая душа – прибившийся беспородный пес с грустными глазами. Ласковый… Сергей сразу нарек его романтическим именем Бриг, вознамерившись брать в морские походы, но не случилось - на первом же выходе эта скотина, обдристав и обрыгав всю лодку, хотела утопиться, за что безвозвратно был изгнан с флота и коронован в дворовую Брикуляшку. С тех пор Брикуляша, к морю ни ногой, встречал машину у поворота на СТО и хвост трубой, несся бок о бок до самой территории.
Отпихивая от себя одуревшую от радости собаку, он разгрузил машину и захлопотал у коптильни, заряжая ее вчерашней камбалой – вечерам сюда придут ребята-эстонцы из расположенного рядом миротворческого батальона, и заказанная ими заранее копченая рыба к пиву будет как нельзя кстати. За шесть лет независимости Эстонии жизнь русскоязычного Палдиски изменилась кардинально и если первые годы в среде брошенных на произвол судьбы людей царили растерянность, неопределенность и внутреннее ощущение униженности, то к 95-году забрезжила какая-то надежда, стал налаживаться диалог с новой властью, появился шанс найти работу. Очень больная тема... написать бы книгу о Палдиски 90-х, выразить чувства и чаяния местного русского, но кому это интересно?! Сейчас, сутки через трое он работал в охране Южного порта Палдиски, а рыбалкой занимался скорее для успокоения мятежной души, которая рвалась в большие моря, прекрасно понимая, что все прошло - их никогда уже не придется увидеть вновь и разрыдаться от счастья.    
Чем однообразнее работа - тем круче полет мысли… О сытой жизни и вспомнить нечего… Афоризмы рождались в его голове внезапно, давая тему для размышлений. Он даже не услышал и не заметил, как рядом остановилась иномарка. Опустилось стекло, открывая лицо подъехавшего «клиента» - не эстонца, кого-то из южных кровей.
– День добрый! Там на шоссе вывеска висит с указателем – вот я и подъехал. Копченая рыба есть?
– Да, вот, готова партия… окунь, камбала - прямо из коптильни. Сколько хотите?
Незнакомец купил рыбу, но уезжать не спешил.
– Слюнки текут, можно я прямо здесь отведаю? – Ему, видимо, спешить было некуда.
– Дело привычное. Вон, под соснами столик для этих целей. – Сергей поставил перед гостем термос с крепчайшим кофе и кружку, бросил пачку салфеток. – Русский бизнес - эти покупатели в лучшем случае обеспечивали ему стоимость бензина.
– Из Таллина? – Своих он знал наперечет - с уходом наших военных городок едва ли насчитывал две-три тысячи гражданских.
– Да, по делам в порт приехал… – заговорили о прошлом и будущем, где, в основном, Сергей отвечал на вопросы, но в какой-то момент, когда коснулись личных биографий, он насторожился. Удивительно, но не зная друг друга лично, их судьбы в далеких семидесятых косвенно соприкасались в Литовском морском пароходстве - названия пароходов, фамилии, общие знакомые… Его звали Майрам, он в то время работал помощником капитана по хозяйственной части, а Сергей - 3-м штурманом. В них еще не выветрились «советские», ныне смешные чувства землячества, товарищества, общности и тональность разговора сразу изменилась на дружескую. Уже прощаясь старыми друзьями, записали телефоны друг друга и вдруг, Майрам щелкнул себя ладонью по лбу.
– Есть вариант! Мой родственник-немец купил в Голландии старенький пароходик, не хочешь пойти старпомом для начала?
Это прозвучало, как гром среди ясного неба - Сергей вспыхнул и тут же опустил плечи.
– Не смейся над убогим, мне 47 лет и последние 10 из них, я видел пароходы только у
причала. Все в прошлом и давно забыто. – в душе, напротив, проснулась несбыточная надежда.
 – Да, брось ты – мастерство не пропьешь. Вспомнишь, куда денешься с подводной лодки! – Майрам не шутил.
– У меня же еще советский диплом штурмана дальнего плавания, английский язык давно забыл… – Сергей отговаривал самого себя. – Иностранные пароходы… оборудование, ничего не знаю… Паспорт моряка нужен, медкомиссия, курсы, срочные сертификаты – где, что, понятия не имею. Когда ехать?!..
– Через полторы недели. – !!!
Договорились так: все проблемы принадлежат исключительно Сергею и, если он успевает решить их в считанные дни, призом будет билет на самолет в Амстердам.
Это капитализм, детка! Миссия казалась невыполнимой и скорее походила на авантюру, начиная с огромных денег на учебу и документы, которых в этом нищем городе, кроме бандитов ни у кого не было, и тем не менее, через полторы недели обессиленный, но окрыленный Сергей вылетел в Амстердам...