Утренняя почта

    Виктор проснулся. Раскрытая книга лежала у него на коленях.“Извините,- робко спросил жандарм“- еще раз прочел он. Нет, так нельзя. Надо лечь в кровать и заснуть по-человечески. Запомнив страницу, Виктор закрыл книгу, потушил лампу и залез в постель. Подушка и перина сразу приняли его в свои нежные объятия. Он расслабился, подумал о чем-то хорошем, улыбнулся и уснул. Час был предельно поздний. На следующий день в гимназии, где учился наш герой должен был состояться выпускной бал. Виктор долго не мог заснуть, всячески продумывая, как это будет происходить. Он имел склонность порой уходить в себя, и это было для него увлекательнейшим времяпрепровождением. Когда, например, в выходные дни Виктор подолгу сидел на окне и смотрел на улицу, родителям, особенно отцу, казалось, что сын просто бездельничает. Однако это было сложным внутренним действием: осмысление опыта, прислушивание к собственным чувством, важным моментом взросления.  Вот и в эту ночь Виктор долго устраивал у себя в сознании постановки различных сценариев выпускного бала. При этом в фантазиях он был самым галантным кавалером  и безусловно нравился всем девушкам, а в юношах возбуждал смешанную с уважением зависть. Виктор не был робким, но мысль о том, что завтра он будет танцевать с девушкой, сладко волновала его. Кроме того, про то, из какой гимназии прибудут дамы, никто не знал, что еще больше способствовало созданию интриги. Беспокойные мысли не давали спать и, что бы как-то отвлечься, Виктор сел за книгу. Вообще же про отношения с противоположным полом у него была своя история. В 15 лет он сильно влюбился, долго вынашивал в себе это чувство и в конце концов предложил Ей погулять. К его изумлению, Она согласилась. На прогулке после полутора часа смеха и болтовни он признался Ей в своих чувствах. Она его отвергла, но так что Виктор вскоре все забыл. Внешностью наш герой обладал непримечательной: высокий, худой, со светло-русыми волосами и простым лицом. Единственной выразительной его чертой были глубокие, задумчивые глаза серо-голубого оттенка. Виктор безусловно понимал, что не смеет претендовать на роль обольстителя, однако среди своих сверстников он знал немало обладателей посредственных физиономий, которым как-то удавалось пользоваться у девушек успехом. Раньше зависть к ним была просто неимоверная, но с годами она шла на спад. Совсем иначе обстояли дела в плане отношения со сверстниками. Виктор Фокку учился в мужской гимназии для детей мелкой буржуазии. Хотя его отец был мастером-столяром зарабатывал он достаточно, чтобы устроить сына в платное учебное заведение. Вначале у мальчика были проблемы с общением. Эти самые дети мелких буржуа скверно ругались, курили, не делали уроков и практиковали иные способы опозорить свою семью. У Виктора какое-то время был приятель,  но он оказался редкостным мерзавцем, и наш герой снова остался один. Спасали две вещи: музыка и общение с младшей сестрой, в которой он души не чаял. Виктор смутно помнил тот день, когда мама вся мокрая лежала в своей комнате. Утром к ней пришли доктор и старуха-акушерка. Виктора, тогда еще восьмилетнего мальчика, не пускали к маме. Доктор настрого запретил присутствовать посторонним в комнате. Момент был очень волнительный, Виктор боялся, что с мамой случится что-то непоправимое. Когда мальчик уже совсем  отчаялся, его позвал доктор. Мама Виктора держала на руках какой-то сверток. Наш герой заглянул в него- там было маленькое красное лицо. Дочку назвали Евой. Впоследствии брат с сестрой проводили много время. Он учил ее читать, играл с ней, рассказывал на ночь сказки. Ева вырастала девочкой живой и смышленой, нередко удивляя брата глубиной и парадоксальностью своих высказываний. Сейчас, будучи уже семнадцатилетним юношей, Виктор иногда играл с сестрой, стараясь делать так, что бы из этих игр она делала какие-то уроки. Ева была единственным представителем людского рода, с которым ему было по-настоящему хорошо. В отношениях с родителями, конечно, было понимание, но у этих скучных взрослых все сводилась к требовательности, и каждый разговор с ними заканчивался примерно одинаково: „Пожалуйста, учись хорошо“, „Тебе повезло, что я много зарабатываю, так что отрабатывай вложенные в тебя деньги“, „Пойми, от того, как ты учишься, будет зависеть твоя жизнь“, „Не заставляй меня жалеть о том, что я дал сыну платное образование“. Что касается музыки, то тут Виктор считал себя невероятно везучим. В этом искусстве  он не разбирался, но обладал умением его чувствовать. Любая симфония или соната были для него драматической историей, диалогам со вселенной, путешествием в тонкий мир. Один раз Виктор постиг бескрайнее счастье. Ночью  он забрался с граммофоном на крышу дома, и, слушая прекрасную музыку, смотрел на звездное небо. Это было что-то великое. Виктор запомнил ту ночь на всю жизнь. Конечно, ему попало, за то что, он не спал и без спроса взял граммофон, но мальчика не могло это волновать. В своем счастье Виктор был непобедим. Он никому об этом не рассказывал, и воспоминания о той ночи жили в нем, ничем не колеблемые. Но право, что это была за музыка! К ней гимназист Виктор Фокку спешил домой. Она поражала его своей гармонией и совершенством. Хотелось плакать, хотелось смеяться. Хотелось жить, хотелось умирать- вот насколько она была прекрасна! И в то же время Виктор понимал, что способен прочувствовать лишь сотую долю тех переживаний, которые вложил в эту музыку композитор.

               

    Между тем шли годы. Родители начинали беспокоиться из-за того, что у мальчика нет друзей. Виктор не прислушивался к их доводам, ему было хорошо и безо всякого общения. Разве могли быть интересны  грубые, вульгарные типы которые, куря в туалете дрянные сигареты, грязно обсуждали сексуальные темы? Но со временем Виктор заметил, что в этом болоте резко выделяются двое. Они все время ходили вместе, общались только между собой и производили впечатление людей умных. Отвыкший от общения Виктор с большим трудом для себя отважился на контакт с ними. Вначале вышло очень по-дурацки, и они ничего не поняли, но затем один из них сам обратился к нашему герою, завязался разговор и начались необратимые процессы общения, создающие феномен дружбы.  Их звали Николай и Александр. Первый хорошо учился и дополнительно увлекался медициной. Был красноречив и обладал отменным чувством юмора. Именно он первый обратился к Виктору. Второй был непробиваемым флегматиком и очень любил подвергать разные вещи скептицизму. Преуспевал в математике, физике и логике. Своих друзей Виктор обожал. Николая всегда было интересно слушать. Александра- выводить из себя. Родители Виктора  очень обрадовались, когда узнал что их сын завел друзей, да еще и из „правильных мальчиков“.  „Каковы твои друзья, таков и  ты сам“- говорила мама.

    Виктор медленно открыл глаза, сладко потянулся и посмотрел на часы. Был полдень. „Какое счастье, что я могу так долго спать“- подумал он. Потом встал с кровати и принялся за утренние дела. Умывшись и почистив зубы, Виктор пошел на кухню- жарить  себе яичницу. Это был замечательный ритуал- в воскресное утро наш герой всегда просыпался раньше всех и сам готовил себе завтрак. Что это была за прелесть, сидеть одному за столом, есть, и , смотря в окно, ждать рассвета. Когда  же солнце выходило, приветливо выглядывая из-за домов, Виктор махал ему рукой и с наслаждением улыбался. Сегодня  ему не было суждено встретить рассвет, потому что он его бессовестно проспал, но было радостно от того, что он  в квартире один. Двумя днями раннее родители с сестренкой уехали к тете. Яичница была уже готова. Виктор переложил ее со сковородки на тарелку, посолил, отрезал себе хлеба и сел за стол. Урча от удовольствия, он стал поглощать горячий белок и желток, заедая душистым ломтем. Когда Виктор уже почти уничтожил свой завтрак, в дверь постучали. 
-Открыто,- сказал он.
    Дверь отварилась, и в комнату, поблескивая очками, вошел полный приземистый парень одного с Виктором возраста.
-Привет, Николай.
-Привет, о, ты ешь, приятного аппетита.
-Спасибо. Тебе приготовить?
-Благодарю. Дважды уже сегодня ел. Прием пищи, пожалуй, единственное, в чем я действительно стабилен.
    Он погладил себя по животу.
-В самоиронии тоже,- заметил Виктор.
-Польщен.
-Присаживайся. Ну, как ты?
-Понемногу.
-А как Александр?
-Совсем понемногу.
-О, да. Это в его манере.
-А как твои дела?
-Промежуточное состояние между „понемногу“ и „совсем понемногу“.
-Хе-хе.
-Скажи, ты не знаешь, что за девушки к нам приезжают?
-Нет, а какая разница?
-Ну тебе-то никакой, ты всегда можешь потанцевать с Александром.
-Люди,  наверно, никогда не устанут шутить на тему нашей дружбы.
    Николай Фукс и Александр Зильберг знали друг друга с семи лет и были совершенно неразлучны.
-Тебя, я смотрю, вообще сегодняшнее события не волнует. Ты во сколько вчера уснул?
-Стандартно- в одиннадцать.
-А я в два- все  время думал о бале .
-Ооо. Ну, ну. Ты знаешь сегодня тот редкий день, когда…
-Когда мы увидим Александра в поглаженной чистой форме?
- Нет, думаю не настолько редкий. Ну, то есть, сегодня тот редкий день, когда я разделяю с Александром его мнение. Совершенно нечего ждать от этих танцев. Я воспринимаю это как принудительный ритуал, не имеющий никакого смысла.
-Если так, то на балу держись от меня подальше, а то испортишь настроение последнему счастливому человеку в этом мире.
-Не беспокойся, мы с Александром уже решили просто найти место, где можно спрятаться и переждать там этот счастливейший момент жизни.
-Правда?
-Конечно. Нет. Просто настроились на скуку.
-Эх, вы. Выпускной бал нужен, что бы радоваться, скучать можно и без него.
-Может и так. Ах, да, я пришел сказать, что на Речной улице открыли книжный магазин. Хозяин, говорят, добрый и разрешает немножко читать. Мы Александром идем туда в три, ждать тебя?
-Конечно.
-Тогда до трех?
-До трех.
    Николай закрыл за собой дверь. Виктор допил свой кофе и повторил: „До трех“.

    Возвышаясь на прохожими, Александр Зильберг всматривался в даль. На Речной улице было, свойственное для этого места, столпотворение. Туда и сюда сновали самые разные люди, проносились экипажи. Кто-то завязывал шнурок, кто-то кричал, кто-то, спотыкаясь, падал, и за всем этим сурово наблюдал  жандарм невероятного роста. Александр тоже был очень высоким и мог смотреть поверх голов. Друзья в шутку называли его „осадной башней“, на что он абсолютно не обижался. Данное прозвище придумал Виктор Фокку, когда они с Николаем приняли его в свою компанию. Это было довольно давно. Два года назад. Поначалу  Виктор был зажатым, но с течением времени  он все больше раскрепощался, и через пару месяцев дружбы от его скованности не осталось и следа. К моменту описываемого дня  Фокку был уже абсолютно непринужденным и очень контактным юношей. Александр считал его слегка ограниченным и легкомысленным, но общество его любил. В Викторе была та живучесть и энергия, которой инертному и мало эмоциональному Зильбергу иногда не хватало. Конечно это был не друг уровня Николая, с которым они уже давно обменялись всеми тайнами, но его отсутствие в гимназии всегда было заметно.  Когда из-за угла вышли две знакомые фигуры, Александр посмотрел на столб с часами.
-Три десять,- сказал он.
    Фигуры вначале утонули в общей массе, затем вынырнула голова высокого Виктора, потом показался Николай. Александр пошел им на встречу.
-Здравствуй, хорошо выглядишь. Никак не думал, что такой неряха, как ты, наконец отстирает свою форму,-  громко сказал Виктор, пытаясь перекричать общий гул.
-Тебе вообще думать не свойственно,- ответил Александр и улыбнулся.
-Идем, идем, идем,-затараторил Николай,- еще немного и я описаюсь от нетерпения. Столько  доступного  научного материала!
- Но ты же говорил, что хозяин разрешает читать  лишь немного.
-Я взял с собой денег, а кроме того, он не сможет следить за всеми нами, если мы разойдемся в разные концы магазина.
-Это при условии, что он большой, как  библиотека в столице,- сказал  Александр.
    Разговаривая таким образом, друзья дошли до магазина. Когда они зашли, закрывшаяся дверь отрезала уличный шум и воцарилась приятная тишина. Магазин был средних размеров, и оказался очень хорошо отделан. Хозяин, профессорского вида старик, был очень рад, что „в его скромную лавочку“  заглянули молодые люди. Помимо книг в  магазине можно было купить тетради, альбомы, пластинки для граммофонов и прочее. Николай сразу избрал для себя направление, отправившись к шкафу с научной литературой. Не прошло и минуты, как он уже узнал нескольких авторов, а потом с раскрытым томом в руках  говорил хозяину: „ Какая удача! Ведь именно на этот труд часто ссылается профессор Гофман в своей книге о работе сердца“. Александр довольно равнодушно смотрел по сторонам. Книги его особо не занимали, в свободное время он предпочитал игру в  шахматы. Виктор проявил интерес граммофонным пластинкам. Любовь к музыке жила в нем довольно давно и делала его жизнь краше.  В этом отношении он считал своих друзей несчастными, потому что они не знали, какие ощущения может подарить прослушивание музыки. Друзьям же было все равно: один интересовался медициной, другой шахматами. Прочитав все фамилии на обложках пластинок, Виктор не узнал ни одной.
-Любите музыку?- услышал он сзади.
-Да,- ответил Виктор, повернувшись к продавцу,- скажите, а у вас есть граммофон?
-Есть, а что?
-Из этих музыкантов мне никто не знаком, возможно, я смог расширить свои музыкальные вкусы.
-Здесь, молодой человек, написаны имена не музыкантов, а исполнителей. И если вы проявляете интерес, я вам поставлю вот это.
    Он взял с полки пластинку в нежно-розовой обложке.
-Момент.
    Пока старик возился с граммофоном, Виктор оглядывал магазин. Николай что-то показывал скучающему Александру. На полках ровными строями стояли тома. Было тихо и приятно.
-Молодой человек,- подозвал продавец.
    Виктор подошел к граммофону. Старик поставил иглу на пластинку и затих. Поначалу  послышался невнятный шум, но затем полилась музыка. Заиграло пианино, потом его дополнила скрипка, и тут в этот обыкновенный магазинчик явился божественный тенор. Он был бескрайним океаном, пробивающим до дрожи чудом, звуком, останавливающим время. Виктор забыл все на свете. В нем текла эта мелодия, в нем тек этот голос, и не было больше ничего. Так прошло неопределенное время. Когда Виктор услышал, что музыка закончилась, он как будто отошел ото сна. Старик смотрел на него и улыбался.
-Твои друзья уже ушли. Я жестом попросил их тебя подождать.
-Спасибо,- пробормотал Виктор,- скажите, а вы не могли бы приберечь эту пластинку для меня?
-Могу, а у тебя нет с собой денег?
-Да, но… Подождите пожалуйста.
    Виктор выскочил на улицу. Николай и Александр стояли у входа в магазин и о чем-то говорили.
-Николай, ты потратил свои деньги?-спросил Виктор.
-Нет, мне не хватило.
-Тогда не мог бы ты дать их мне? Я верну сегодня же.
    Николай был удивлен.
-Пожалуйста, тут правда немного…
-Спасибо, спасибо.
    Виктор зашел обратно в магазин.
-Сколько стоит эта пластинка?- спросил он.
-Восемнадцать,- улыбнулся старик.
-Сейчас, сейчас…Вооот... Десять, пятнадцать, двадцать.
-Ваша сдача в два гелявра и пластинка.
-Очень благодарю вас. До свиданья.
-До свиданья.
    Виктор вышел на улицу.
-Что это?- спросил Николай, указывая на пластинку.
-Это та самая музыка. Вы разве не слышали?
-Слышали, но, ты же знаешь- мы не любители.
-Куда пойдем теперь?
-Не знаю. Наш друг стал возмущаться и говорить, что ему скучно.
-Если нас трое, то  мы должны делать то, что всех устраивает,- заявил Александр.
-Да? Наверно, именно этой мыслью ты руководствовался, когда потащил нас в клуб шахматистов?- напал Виктор.
-Это другое- я пытался способствовать вашему развитию.
-Да, ладно тебе ты же знаешь с ним бесполезно спорить,- примирительно сказал  Виктору Николай.
-Конечно бесполезно- упрям, как сто ослов.
-Ладно, друзья мои. Скажите лучше, мы сейчас куда-нибудь идем, или расходимся?
-Вообще, у меня дома дела,- сказал Александр.
-Ну, тогда у меня, наверное, тоже,- сказал Виктор.
-Значит пошли?
-Пошли.
    Друзья отправились к своим домам. На половине пути они разошлись- каждый в свою сторону. Когда Виктор пришел домой, он сразу распаковал пластинку и поставил ее на граммофон. Эта музыка уже как будто была его давней знакомой.  Виктор обнаруживал в ней все более новые формы и грани. Потом он немного повалялся в кровати, послонялся по квартире и стал готовиться к балу.

    Виктор гладил отстиранную форму. Выпускному балу как событию он придавал большое значение и тщательно к нему готовился. За последний час Виктор помылся, почистил зубы, постриг и без того вполне постриженные ногти и протер до блеска свою обувь. Теперь был черед гладить высохшую форму. Тут кто-то отчаянно заколотил в дверь.
-Открыто,-сказал Виктор.
    В комнату влетели Александр и Николай.
-Виктор,- говорили они наперебой,- мы опоздали, все уже началось десять минут назад.
-Как опоздали?! Почему?!
-Александр перепутал время.
-Кто ж еще его мог перепутать?! Кретин!
-Сам ты кретин!
-Друзья мои, спокойно!- перекричал их Николай,- Виктор, одевай форму, и срочно бежим в парк.
    Выпускной бал проходил в  городском парке. Друзья ринулись туда. Несясь по вечернему городу и периодически спотыкаясь, Виктор  думал: „Только бы было не слишком поздно, только бы не...“. Не привыкшие к бегу ноги быстро устали, их начало ломить.  Иногда Николай отставал и его приходилось ждать. До чего же томительно было. Под конец дороги друзья уже пыхтели как три локомотива. От волнения и бега намокла спина, было очень неприятно. Когда они прибежали, у  входа их остановил жандарм.
-Вы почему опоздали?- сурово пробасил он.
-Извините,- задыхаясь после бега сказал Николай,- нам сообщили неверное время, и мы лишь случайно узнали, что все уже началось
-Ладно,- сказал страж порядка вглядываясь в их красные вспотевшие лица,- предъявите удостоверения.
    Все трое показали ему паспорта гимназистов, и их пропустили.
-А скажите,- сказал жандарму Александр,- где здесь туалет?
    Ему указали в нужную сторону и он ушел. Виктор и Николай между тем стали осматриваться.
-Видно мы хорошо бежали,- сказал Виктор,- если под конец ему захотелось облегчиться.
-Да, бежали хорошо- у меня все еще не проходит отдышка. Давай присядем.
    Они сели на скамейку. Организм стал страстно насыщаться покоем. Ноги отваливались В ушах звенели удары сердца. Виктор приложил руку к сонной артерии и почувствовал сильный пульс. Николай тяжело дышал, уставившись в одну точку. Потом он достал платок, вытер им лоб и шею, сложив, убрал в карман и продолжил смотреть в ту же точку. „А я-то в второпях свой платок забыл“-подумал Виктор. Николай кашлянул. И все же друзьям было приятно осознавать, что они  успели. Отдохнув, они стали смотреть вокруг. По парку вдоль постриженных кустиков ходили разные компании. Где-то гимназисты и гимназистки уже общались между собой. Слышались разговоры, возгласы, смех. Было покойно. На соседней от друзей скамейке сидела довольно милая девушка с большими глазами и розовым румянцем на  щеках.
-Николай,- шепнул Виктор и указал на нее взглядом.
-Что? Ааа… Мда. Любопытное сочетание тканей и органов. Признаться, я бы не отказался от случайной интимной связи с ней,- сухо констатировал он.
-Ну в этом ты, наверно, мало чем отличаешься от большинства.
-Увы.
-Слушай, а  если я скажу,  что сейчас заговорю с ней?
-Тогда я иронично улыбнусь и пожелаю тебе удачи.
- Ну, я иду.
    Николай, как и обещал, иронично улыбнулся.
-Удачи,-сказал он.
    Виктор подтянул свою форму, выпрямил плечи и подошел к девушке.
-Можно?- спросил он, указывая на скамейку.
    Она кивнула. Виктор присел и  попытался завести разговор на общие темы. Как? Откуда?
-Ах, да забыл представиться, меня зовут Виктор Фокку,- сказал он.
-Как?
 -Фокку.
-А почему фамилия странная?
    Виктор стал было рассказывать, что его далекий предок принадлежал к одной малочисленной народности, но быстро смекнул, что это может быть скучно и стал спрашивать девушку о ней. Она стала говорить, и через пять минут Виктор пришел к выводу, что перед ним самая заурядная болтушка. Девушка рассказывала о том, как к ней домой приходили подруги, как они обсуждали, какая из их общих знакомых- дура, а какая нет. Она отвлекалась от темы, уходила в абсолютно пустые подробности и очень долго говорила об эмоциях. Становилось скучно. Виктор начал уже нетерпеливо притоптывать ногой, и когда в речи девушки возникла пауза, он не преминул этим воспользоваться.
-Ты не знаешь, когда начнутся танцы,- быстро спросил он, желая сменить тему.
-Нет,- коротко ответила она и продолжила рассказ.
    Виктор стал лихорадочно искать повод уйти. Можно было сделать вид, что он кого-то узнал и хочет пойти поздороваться, но тогда, из соображений приличия его пришлось бы знакомить с собеседницей, а это не выход. Можно было сказать, что необходимо сходить по нужде, но это было  бы неловко, и в данном случая пришлось бы возвращаться. Можно было сделать вид, что ему срочно надо идти, но куда можно спешить во время выпускного бала?
-Виктор,- послышалось сзади.
    С надеждой в душе он обернулся и увидел Николая с Александром.
-Здравствуй,- поздоровался Николай с девушкой.
-Здравствуй.
-Николай.
-Зоя.
    Потом она посмотрела на Александра.
-Александр,- сказал тот и кивнул.
-Тоже Зоя.
    Александр улыбнулся.
-Виктор,- сказал Николай,-в ста шагах отсюда стоит веранда, где играют в бильярд.
    Мы уже заняли очередь. Будишь с нами?
- Конечно буду. Никогда еще так сильно не хотелось играть в бильярд.
-Зоя, а вы не составите нам компанию?
-С удовольствием.
    Вчетвером они отправились к веранде. Но не успели  дойти, как по парку разлетелся разлетелась новость, что танцы вот-вот начнутся. Пришлось идти на танцевальную площадку. К тому моменту там уже собралось достаточно людей. Виктор, Николай и Александр стали думать, кому первому танцевать с Зоей. Перебрав несколько вариантов жребия и отказались от этой идеи.
-Зоя,- сказал Николай,- может ты сама решишь, кто будет твоим первым партнером.
-Честно говоря,- неуверенно ответила она,- я боюсь обидеть двух остальных.
-Я нисколько не обижусь не при каких условиях,- заявил Виктор.
-Ну, тогда давай ты и будешь первым,- улыбнулось Зоя.
    Виктор этого совершенно не ожидал. Но отказаться было бы невежливо. Между тем, оркестр начал играть вальс. На танцевальную площадку вышло несколько пар. Виктор откашлялся, подошел к Зое и спросил: „Можно?“. Девушка сделала вид, что раздумывает и с поддельным  сомнением кивнула. Они вышли на площадку. Ощутив легкий трепет Виктор положил левую руку ей на талию. Их ладони соприкоснулись и молодые люди закружились в вальсе. Зоя оказалось достаточно легкой и плавной в танце. Виктор постепенно входил в один с ней ритм и через несколько секунд они уже двигались синхронно. „Странно, поначалу она произвела на меня впечатление поверхностной барышни, а теперь в ней, как будто, есть загадка“-думал он, стараясь не показывать никаких эмоций. Мимо молодых людей прокружился уже вальсирующий с кем-то Александр. Бессовестный. Постепенно танец способствовал тому, что Виктор все больше и больше раскрепощался. Движения становились еще плавнее, а поступь легче. Зоя как девушка не сильно привлекала его, что делало танец с ней абсолютно непринужденным.
-Не забудь, что у тебя еще есть друзья,- шепнула она ему на ухо.
-Да, пока еще есть. Хорошо, еще один круг для красоты.
    Когда круг был пройден, Виктор передал Зою Николаю и встал в стороне. Он стал искать глазами Александра и сразу же увидел того, кто был на пол головы выше остальных. Тот танцевал с высокой худой гимназисткой средней привлекательности. „Наверно,  их дети будут похожи на гвозди“- подумал Виктор. Александр, в отличии от своей партнерши,  двигался довольно неуклюже и никак не мог понять, куда ему следует смотреть. Это было забавно. Девушка же, похоже, очень любила танцы и усердно ими занималось. При ее непривлекательной фигуре, двигалась она очень грациозно и красиво, напоминая парящий листок.
-Друг,  не хочешь лимонада?- тронул Виктора кто-то за плечо.
    Обернувшись Виктор увидел компанию из трех гимназистов и двух гимназисток. Рядом  был столик, на котором стоял  большой, полный лимонада  графин и несколько стаканов.
-О,  большое спасибо,- сказал Виктор и осекся,- бесплатно?
    Компания засмеялась.
-Какой ты бдительный,- сказал тот парень, который тронул его за плечо,- конечно бесплатно.
    Когда лимонад был разлит тот же парень сказал: „Постойте, ребята. Мы же даже не знаем, как зовут нашего нового знакомого.“
- Меня зовут Виктор.
    Друзья стали по очереди называть свои имена. Виктор постарался запомнить.
-Ну, за наше славное будущее,- сказал самый разговорчивый из всех-Альберт.
    Все чокнулись и стали пить. Лимонад оказался вкусным и необыкновенно освежающим.
-Бррр. Великолепно,- воскликнул кто-то.
    Каждый осушил свой стакан. Альберт стал что-то говорить и шутить. Иногда было смешно.  Тут подошел Александр и девушка, с которой он танцевал.
-О, а это еще кто?!- обрадовался  Альберт.
-Это мой друг Александр,- сказал Виктор.
-А это Эльза. Мои родители дружат с ее,- сказал Александр.
    Второй раз лимонад был разлит на восемь персон. Альберт, похоже, был сыном богатых родителей, потому что после того как первый графин опустел, он подозвал какого-то лакея, дал ему несколько купюр и сказал принести еще два. Потом присоединились оттанцевавшие Николай с Зоей. Вдесятером молодые люди закружились в веселье. Были конкурсы и игры, звучали шутки, лился лимонад, придумывались фанты. Николаю и Зое, например, пришлось под общие свист и улюлюканье несколько раз поцеловаться. Осыпаемый общим смехом, Виктор изображал курицу, а Александру пришлось исполнить танец пьяного сапожника. Весело было безусловно, но через несколько часов развлечения стали утомлять, а выпускной бал подходить к концу. Николай, Александр и Виктор очень долго прощались с новыми знакомыми. Они обнимались, жали руки, звали в гости,  обменивались адресами и обещали непременно приехать, зная что вряд ли приедут. Домой наше трио возвращалось уже под утро. Было свежо и немного холодно. Друзья не торопились. Каждым было выпито, как минимум, четыре стакана лимонада. В животе у Виктора то и дело булькало.
-А возвращаемся-то мы совсем другой походкой ,- сказал он,- замечательно, что мы все-таки успели. О, Александр, помнишь, когда мы бежали, ты споткнулся здесь об бордюр и упал?
    Полусонный Александр что-то невнятно промычал.
-Это Альберт просто шут,- вдруг сказал Николай.
-Почему?-спросил Виктор.
-Пижон. Думает, если его родители богаче, то и на вечере он должен быть главным. У меня уши завяли от его острот.
-А сколько стаканов его лимонада ты выпил?
-Тоже верно. Но...Просто не люблю богатеньких сынков, и все.
-А миловидных девушек ты любишь?- улыбнулся Виктор,- как это было?
-Что?
-Ваш фант.
-Ааа...Ну, это смешанные чувства. С одной стороны, стыд из-за того, что ты делаешь это перед людьми, с другой стремление хоть что-то почувствовать.
-Ну и как со вторым?
-Никак.
-Хе-хе. Александр, а у тебя ничего не было с этой Эльзой?
-Мууу…
-Понятно. Спасибо.
    Друзья несколько минут прошли молча. Потом Александр с бессмысленным выражением лица пожал руки Виктору с Николаем и походкой лунатика отправился в свою сторону. Солнце стало выглядывать из-за домов.
-Ты не против того, что бы мы ускорили шаг?- спросил Николай.
-Нет, а что?
-Как  тебе сказать?..Имею мощное желание излить живительную влагу.
-Ааа. Признаться, я бы тоже был не прочь опорожнить.
    Они побежали.
-Как видишь, Виктор, возвращаемся мы тоже бегом.
-Жизнь, друг мой, любит ухмылки.

    Из почтового ящика торчал край конверта. Юлий Фокку достал его и пошел за очками. Нацепив их, он прочел надпись на конверте и изменился в лице. Распечатав письмо, мужчина стал просматривать таблицу. Его глаз на чем-то остановился. Выражение лица опять изменилось.

    Опустив голову, Виктор молча стоял перед отцом. Потрясающий конвертом, разозленный Юлий был поистине страшен.
-Ты посмотри,- говорил он стоящей рядом жене,- мы не зря радовались, когда наш сын нашел хороших друзей, глянь, какие у них отметки: Николай Фукс- все на отлично, Александр Зильберг...ну, практически все, а наш оболтус…
    Виктор знал, что нужно просто делать виноватое лицо и молчать. Он был совершенно спокоен, зная, что вскоре отцовский гнев угаснет.
-Ты знаешь, сколько усилий и средств было в тебя вложено?!-говорил Юлий уже сыну,- тебе повезло, что твой отец мастер своего дела и способен столько зарабатывать, что было бы с тобой, родись ты в бедной семье?!
    Виктор плохо сдал экзамены. Сегодня утренней телеграммой был доставлен список класса с результатами всех учеников. Ознакомившись с ним, Юлий поднял шум на всю квартиру.
-Ведь ты ведешь себя как натуральный нахлебник, как паразит!
    С отцом такое бывало. Нередко непонимание сына, неприятие его увлечений выливались у него вот в такие монологи.
-Ты бы мог хотя бы пожалеть мать. Она, которая…
    Становилось уже трудно стоять. Виктор старался незаметно переминаться с ноги на ногу.
-Ну, ладно. Тебе повезло, что у твоего отца есть связи! Раз твоих оценок не хватит, что бы поступить в университет, ты немедленно пойдешь работать. К завтрашнему дню я устрою тебя почтальоном, а если тебе это не понравиться,  то можешь искать себе другое жилье!
    Сказав это, Юлий Фокку сделал выразительный жест рукой, развернулся пошел в свою комнату. Виктор отправился в себе. Комнату он делил с сестрой. Когда брат зашел, Ева, не отрываясь от книжки, спросила: „Что случилось?“
-Папа не в духе.
-Почему?
-Без повода.
    Виктор не хотел рассказывать эту историю.
-Вообще-то я слышала, что он ругал тебя за экзамены.
-Тогда зачем спрашиваешь?
-Да так.
    Помолчали.
-Ева,- донесся папин голос из прихожей.
    Девочка вложила в книгу закладку и ушла. Через минуту она вернулась и сказала: „Мы с папой и мамой идем на рынок. Тебе папа пообещал ничего не покупать, а мне он купит леденцов“. Виктор постарался сделать безразличное лицо и ничего не ответил. Когда входная дверь захлопнулась, он положил на граммофон купленную вчера пластинку и постарался расслабиться. Но мысли о том, что уже завтра его беззаботной жизни придет конец, не вылезали из головы. Божественный тенор лился куда-то мимо Виктора. Музыка не приносила наслаждения. Виктор остановил пластинку.
-Вот же ж сука,-процедил он.

    Виктор подошел к почтовой станции. У двери стоял одноногий старик, которого здесь все знали как Марка-пьяницу. Марк был человеком добрым, но при этом странным и тупым. Будучи молодым, он ушел на войну и возвратился живым через два года, оставив на фронте правую ногу и остатки разума. Ввернувшись, Марк, недолго думая, стал топить военные воспоминания в картофельной водке. До недавнего времени он благополучно спивался, закладывая все, и, верно, заложил бы и свою деревянную ногу, будь она кому-нибудь нужна. Однако после того, как у него на почве алкоголизма стали возникать галлюцинации, Марк понял, что надо что-то делать. Устроившись на почтовую станцию сторожем, он зажил как вполне  уважающий  себя бедняк. Виктор не любил Марка. Тот был очень неопрятным, заторможенным и от него плохо пахло. Однако, надо было  поздороваться.
-Здравствуйте,-сказал Виктор.
    Марк глупо улыбнулся, обнажив оставшиеся во рту, гнилые зубы.
-Здравствуй, здравствуй- прошамкал он.
    Войдя в здание почтовой станции, Виктор  направился к кабинету, где сидел папин знакомый. Яков Пельтцер тоже был ветераном войны, с психологические последствия которой, он, однако, справился. Человеком Яков был суровым если речь заходила о принципиальных вопросах. В почтовом ведомстве он работал восемь лет и занимал достаточно значительную должность, чтобы устроить кого-нибудь рядовым работником. С отцом Виктора Яков был знаком по делам. Двое  похожих друг на друга мужчин достаточно быстро нашли общий язык и стали добрыми приятелями. Вчера они встретились, чтобы обговорить устройство Виктора на работу. Когда последний, постучавшись, вошел в кабинет Якова, тот был удивлен.
-Ты совершенно не похож на отца,-сказал он, пожав Виктору руку.
-Больше, чем вы думаете.
-Ну, ну, не умничай. Садись, сейчас я объясню тебе твои обязанности.
    Через полчаса Виктор вышел из кабинета с довольно кислой физиономией. Судя по рассказам Якова, он должен будет очень рано вставать, бегать с тяжелой сумкой по всему городу и получать за это 250 гелявров в неделю.
-Да, паршивенько,- бормотал наш герой,- ну и дерьмовая же работка.
    Он возвращался домой. Было ощущение, что все прохожие неприязненно на него косятся, показывают пальцем и плюют вслед.
-Ну и дерьмо.
    Небо казалось слишком серым, ветер слишком холодным. Было гадко,и хотелось грязно выругаться.
-Кажется я взрослею,- вдруг осознал Виктор.

    Брат с сестрой сидели в своей комнате и разговаривали.
-Так значит, тебе заниматься  тяжелой работой и получать маленькие деньги?
    Очень ей это важно знать. Сейчас опять начнет поучать старшего брата.
-И что? У тебя есть более выгодные предложения?
-Тебе надо было учиться.
    Ну вот, пожалуйста.
-Не умничай.
    Тут в дверь постучали. Виктор удивился. Непонятно, кто это мог быть- родители всегда входили без стука, а гостей дома  не было.
-Войдите.
    В комнату ввалился Марк-пьяница.
-Здравствуй, здравствуй,- дыхнул он на Виктора запахом гнили.
-Что? Почему вы здесь?
    Неожиданно в комнату на задних лапах вошел медведь. Он начал любопытно озираться по сторонам. Виктора это почему-то не смутило.
-Уходит, уходит,- стала повторять Ева.
    Тут все закружилось, стало расплываться, затем произошел какой-то резкий рывок, и Виктор проснулся. Он не сразу все вспомнил. Затем в голове вплыли события вчерашнего дня, а вместе с ними и ощущение мерзости. Час был очень ранний. Еще даже не взошло солнце. Виктор встал и с угрюмым выражением лица отправился готовить себе завтрак. Все валилось из рук, хотелось вернуться в кровать. Мир как будто намеренно пакостил Виктору. Приготовленная еда практически не имела вкуса. Было непреодолимое желание войти в спальню родителей, кинуть в них чем-нибудь и крикнуть: «Сами идите работать!».  Позавтракав, Виктор отправился в свою комнату и стал натягивать на себя одежду. Затем пошел в прихожую, обулся, и замер перед дверью. Он не хотели идти. Вспомнив слова отца о новом жилье, Виктор сплюнул на пол, дернул дверную ручку и вышел. На улице было холодно и мерзко. Очень захотелось вернуться обратно, в свою теплую кровать, но перед глазами вновь вырастал образ отца. Людей на улице не было и это почему-то порадовало. Пустой город всегда вызывал у Виктора ощущение приятной тишины. Тело привыкало к холодку. На почтовой станции Виктор должен был одеться в форму и взять сумку с письмами. Во время вчерашней беседы Яков говорил, что обычно приходиться разносить полную сумку писем, а это обозначает много потраченного времени и большую нагрузку на плечо. Виктор вообще не любил много работать. Он часто бывал рассеян и инфантилен вследствие своей постоянной задумчивости. Вот и сейчас наш герой, впервые идя на работу, активно рассуждал на тему своего настоящего положения. Он сделал выводы, что необходимо как можно быстрее втянуться в ритм работы и увиливать от таковой при каждой возможности. Через пять минут перед ним возникла станция. На крыльце сидел Марк-пьяница, потухшим взором смотрящий в пустоту. Заметив Виктора он, нисколько не изменившись в лице, встал и открыл дверь ключом. Войдя, Марк застучал деревянной ногой направо по коридору. Виктор последовал за ним. Пройдя немного, Марк остановился перед одной из дверей, открыл ее и впустил Виктора в комнату со множеством шкафов. Марк отворил ближайший и достал оттуда наполовину наполненную толстую сумку и аккуратно сложенную форму. Через десять минут молодой почтальон Виктор Фокку вышел со станции и направился по адресам. Ему очень повезло, потому что писем было немного. Виктору досталось разносить их в южной оконечности города, которую он знал довольно хорошо. В той местности кварталы мелких ремесленников начинали граничить с фермерскими угодьями. Виктор стал ходить от дома к дому рассовывая письма по почтовым ящикам. Один раз пришлось воспользоваться картой. Примерно через час работа была окончена. Виктор был в ошеломлен. Такие гадкие предвкушения никак не обещали столь легкой работы. Было даже неприятно от того, что  эти терзания не оправдались. Виктор собрался было обратно на станцию, но тут обнаружил на дне сумки еще один конверт. Он был адресован на неизвестный адрес, и пришлось достать карту. Оказалось, что адресатом является владелец фермы к югу от города. Виктор отправился туда. Уже светало, становилось тепло. Мысль о том, что это последнее письмо, ощутимо бодрила. Путь непосредственно к дому фермера шел через поля. Выйдя за пределы города, Виктор свернул с дороги и направился к нему. Урожай давно был собран, и из земли не росло ничего кроме редкой травы. Виктору вспомнилась его любимая музыка, великие моменты, прожитые с ней. Потом в голове возникли образы друзей: остроумного Николая и забавного в своем упрямстве Александра. Затем почему-то появилась та девочка, о которой он уже давно забыл. Добрые воспоминания накладывались друг на друга, порождая радостное состояние души.
-Утренняя почта, утренняя почта,-  закричал Виктор размахивая конвертом. Он знал, что его никто не услышит.
    Неожиданно свет ударил в левый глаз. Виктор сощурился, закрыв лицо рукой. На востоке вставало солнце, возвещавшее миру о наступлении нового дня. Оно грело, насыщало энергией, ласкало и обнимало. Все было пустяком: работа, усталость. Тоска рутины никак не могла соперничать с величием счастья. Распахнув объятия, Виктор побежал навстречу рассвету. Он был счастлив. Да, лицо его еще не было изъедено морщинами, а душа опытом. Он еще многого  не знал, и  многого не хотел знать. Наивный мальчик просто любил этот мир глупой и трогательной любовью. Виктор смеялся от радости. Впереди у него было 55 лет жизни.