Осенние грёзы Княгини

Щепинские рассказы, или Яшкины были.

из цикла: "Семейные хроники"

                = СТАРОСТЬ и ОДИНОЧЕСТВО =
                * быль *

"- Не суди и не судим, будешь!"- При этом читатель, не забывая пророческие слова Петра Каховского сказанные им в записке к князю Дмитрию Александровичу, в феврале 1826 года:« - Борясь с чудовищем, можешь сам незаметно превратиться в чудовище…».

=  Ангелы  не ходят по Земле  =

Не мечтай о счастье, власти Ангел мой
Каторжане ныне, с Богом за одно
Дай кусочек хлеба, и свечу поставь
Нищих много в Храмах, Бог на Небесах

Жизнь в  Сибири склочна, каждый за себя
Двери в Рай забиты, вход на небеса
Те, кто верит в Бога, ждут своей судьбы
Я же на дороге, нам не по пути

Мать-Земля старушка схорони меня
От  лютой непогоды, снега и дождя
Я устал от горя и от слёз  людских
Матушка Россия, нет уж больше сил...

Кн. Щепин-Ростовский Д.А. 1858г.




... 30 октября 1850 года, как и весь прошедший месяц, да и лето, было отмечено в Ростовских Землях ливнями и грозами. Могучие дубы и клёны, окружавшие град Ростов Великий ещё с незапамятных времён, ломало ветрами словно лучину в крестьянской избе, а всегда спокойное озеро Неро бушевало и хлестало своими вдруг потемневшими волнами прибрежные валуны, в неистовом своём гневе некоего озёрного повелителя, словно истощённый голодный волк рвал свою несчастную обречённую жертву в безумии и неистовстве владыки душ земных. В это время, некий уставший несчастный почтовый служащий, к нашему удивлению полностью оправдывающий нынешнее горестное положение и непогоду, по имени Феодор Горемыкин, проехавший сотни вёрст, горестно смотрел на разрушения в древнем городе, и решительно спешил завершить свою сложную миссию в имении князей Щепиных-Ростовских, что от Ростова Великого находилась в двадцати пяти верстах. Если-бы не отличная оплата его мучений в двадцать рублей, плюс к этим хлопотам питание и оплата почтовых троек, он давно бы отказался от своей удивительной миссии... Такого он не помнил за свои тридцать лет службы курьера.
   Княгиня Ольга Мироновна Щепина-Ростовская, особо любившая прогулки в дождливую погоду, где она могла быть совершенно одна, без  домашних слуг и нянек, надоевших так ей своими "любезностями" и услугами, под шум дождя, в старческом горестном своём одиночестве могла спокойно подумать о сыновьях, давно ушедшем в небытие супруга Александра Ивановича и о жизни, которая стала её тяготить в последнее время. Ныне же, из-за непогоды, княгиня изменила своим привычкам и осталась дома в усадьбе. Погода за окнами усадьбы яростно стонала и шумела от сильных порывов ветра, жутко скрипя ветвями крон старых яблонь хозяйского сада. Старая  Княгиня, не без оснований полагала, стараясь преодолеть апатию, что в этот год, должна же в конце-концов когда нибудь наступить удача. Урожай в этот год собрали малый из-за дождей, и это грозило большими финансовыми потерями семье. Но надежды умирают последними, как говорил её супруг, она знала и надеялась, что будет вновь светить Солнце, и надобно только чуть подождать, необходимо пытаться выстоять, удержаться корнями за родную матушку Землю. Старая женщина подошла к окну, там всё также шёл дождь, девушка работница в соседней зале, напевая какую-то старинную колыбельную, старательно протирала пыль с картин  и ровняла их. Одна вдруг соскочила с крючка и рухнула на пол, княгиня закричала на неё и подойдя дала подзатыльник веером.
- Ты, что неразумная творишь? Самую мою добрую памятную  картину, портрет моего Александра Ивановича уронить, руки-крюки. Разве ж так можно, завтра скажи старосте,чтобы наказал тебя и отправил в курятник работать на три дня и не менее.
Что же Вы все делаете не так, как надобно? А князь приедет с супругою Екатериной Юрьевной, как я пред ними отчитаюсь? Дмитрий Александрович, страдалец наш невинный,с детьми прибудет,с доченьками Елисаветой и Катенькой, Димушку привезут.
- Стой Дашка! Куда побежала негодница? А доделать работы, я что ли на лестницу полезу? Вон мой портрет весь в пыли. Протри баловница. Ладно не бойся.
-Барыня- заверещала Даша, чтобы утихомирить гнев помещицы, уж слишком боялась она дворни и работ по двору со скотиной и птицами - Ольга Мироновна! Да, Вы гляньте какая подушечка зелёная у Вас в ногах, и какое платье красивое, красное, и цветы синие подходят к Вашим глазам. Так красиво сидите со своей подругой у крылечка, а ручки-то, ручки на палочке красиво лежат, прямо боярыня могучая, непокорённая.
Ваша картина лучшая в доме, да и батюшка хорош, строгий в мундире капитана. Вот собачки нет, сбежала мерзавка с кабелём вчера. Но, ничего есть захочет придёт.
Княгиня, как-то  говорила в письме к сыну о картине:- " НАШИ ДУШИ, НЕ БУДУТ ПРЕДСТАВЛЕНЫ ШИРОКОЙ ПУБЛИКЕ. Дорогой мой сын."
Надоевшая болтовня и лесть служанки надоем хозяйке, и она махнув ей рукою, отправила её в людскую.
  Ужас непогоды казалось охватил весь ростовский мир. Княгиня с тоской и досадой, угрюмо смотрела в окно на разбушевавшуюся стихию. Ливни и непогода, нередкие в этих казалось Богом забытых краях, пресекли все рабочие планы, поездки и задумки, и изменчивое настроение барыни.Договора соседские намеченные на эти дни княгиней.
Вдруг она услышала, а потом и увидела лихо въезжающую тройку в воротах усадьбы.
Она чрезвычайно была удивлена этим обстоятельством и спустилась вниз, чтобы узнать кто прибыл так неожиданно и без приглашения к ней. Курьер выбежал из  колымаги так стремительно, что даже забыл закрыть дверцу, которую вырвало с корнем порывом ветра. Подбежавший конюший и его помощник отвели лошадей в стойло, и укрыли повозку-колымагу от дождя в сарае, внимательно осмотрев повреждения.
Княгиня, уже в дверях встречала курьера. Тот, весь намокший, блаженно улыбался войдя в теплое прихожую , и протянул княгине увесистый пакет опечатанный сургучёвой печатями. Распорядившись накормить приезжих, и приглядеть за повозкой и лошадьми, княгиня распрощалась с гостями и прошла к себе. В пояснительной записке, приложенной к пакету, говорилось: Сии бумаги княгиня Ольга Мироновна, были нам переданы одним из судей  участвовавшего в процессе Вашего сына и его товарищей. Он просил никому не говорить о том с кем, и как Вы приобрели эти документы, о которых в своих письмах просил Ваш сын, Дмитрий Александрович прошлым летом. Сам пакет, как увидела Княгиня распечатав его, был послан дочерью некого Гангеблова Александра  Семёновича (1801.17.06-10.1891-автор), где она полностью отдаёт его послание написанное его собственной рукою:
"...Я, уважаемая Княгиня, в прошлом поручик Лейб-Гвардии Семёновского полка. Лично я был к сожалению, лишь косвенным участником восстания, ибо " только его  слегка поддержал". Я баловень и легкомысленный приятель судьбы. Мне всегда везло княгиня с людьми и товарищами. Далее прочтите известные немногим, интересные данные суда, я их выкупил по случаю у потомков бывших судей этого процесса, ибо в них опять чётко проявляются чьи-то ходатайства и прошения моих друзей. Как я ныне познал сие, это были князь Лобанов-Ростовский и прочие ходатаи наших сложившихся судеб. Именно сии лица, посоветовавшие мне вести себя как хлюст и прощелыга, молодой идиот помешанный на ниве борьбы с несправедливостью и жестокостью евреев в Белорусских селениях, вели себя достойно и назидательно умно. Мне даже думается применить свой талант стихотворца в более спокойном русле " Воспоминания о прошлом" где я постараюсь уделить внимание и происходившими с нами событиями 1825 года. Сочинительство и советь не уживчивые подруги и я не знаю пока, что получится, соврать и прибавить правду замешанную на Истине, я замыслил давно, ещё со времён восстания 14 декабря. Окрутить следствие, это заслуга и победа любого актёра, но сидеть сиднем в своём поместье Богодавке глупо и недостойно офицера, пусть даже и в отставке. сын мой умер маленьким при родах, а дочь на выданье и уделять ей большее внимание не в моих силах. И так:
" - Я, был арестован с 22-23 декабря 1825 года, в ночь и был отправлен тут же в Петро-Павловскую крепость, с начало, это 2 дня, в 9-й равелин, и уже только потом, по распоряжению коменданта Сукина, ну и фамилия у этого мерзавца, 26-я крутина. В этом, как Вам сообщал князь,Ваш сын, не надобно разбираться особо, ибо и так известно и понятно, где и кем мы были допрошены, и что правдиво в допросных листах, а что нет, ибо государственные преступники, как нас означила сия власть, (декабристы-заговорщики), предполагая и поражение, обговорили правила  поведения  на допросах, и какие данные и сведения, в какой форме и до чего, можно было нам выговаривать о сообщниках.Коменданту Крепости, лишь в июне шестого дня 1826 года, как он случайно проговорился мне, было устно дано распоряжение об оставлении данных лиц на четыре месяца в крепости. После суда и приговора, казни пятерых наших товарищей, уже в октябре месяце, 13 дня того же года, я был освобождён от "наказания" и преследования суда. При этом я был отправлен служить на Кавказ, что думается должно приравнивать к смертному приговору, ибо как известно: " Либо смерть в кустах, либо слава на сносях". Но, и это ещё не всё, ибо я, выжил, был участником двух кровопролитных войн; Русско-Персидской и Русско-Турецкой 1826-29г.г. После довольно долгих хлопот моих родных и подсказки Паскевича, я добился увольнения, по состоянию здоровья и ранений, что было явно и действительно. И в июне, шестого дня 1832 года, я в отставке. Судя по началу нашей переписки, я хочу просить Вас, писать мне о моём характере письма и подсказывать, если я что либо нарушил в своих "произведениях". Прошу судить чрезвычайно строго и справедливо, скажу одно Вам, Вынести бочонки с порохом из под храма готового ко взрыву противником, гораздо легче, чем описывать свои приключения и дерзости по жизни...
(Как нам удалось познать,поручик Александр Семёнович был захоронен в своём имении Богодавка, что в Екатеринославской Губернии, в 1891 году. Из детей у него одна дочь, ибо малолетний сын умер при родах матушки. Товарищи Гангеблова, в том числе князья Щепины-Ростовские, ежегодно им помогали рассказами, и иногда по его прошению финансово, так и в судебных тяжбах.)
Вторым чтением, княгиня увлечённая ловкими изъявлениями, думается пройдохи и ловкача по жизни, поручика в отставке, неожиданно напомнившего ей приключения некого барона Мюнхгаузена, развеселила её и порадовало своим слащавым стилем пройдохи. Да это же талант историка, вроде правда, но не истина, вроде поэзия слова, но не стихи, вроде роман судеб, но протокол судьи. Да этот молодой человек истинно талантлив и его надобно поддержать. Даже его отношение к своим товарищам, идеально подходит к истине дружбы и долга дворянина в чистом виде, ибо они схожи.
Вот что значит офицерское братство, подумала княгиня и вновь рассмеялась искренне и счастливо. Среди бурь непогоды и боли, эти письма были лучиком воспоминаний, и пусть косвенных, но истинных по делу о сыне. Она вспомнила свою поездку к родным и о встрече с приятелем сына Дмитрия, поручиком Гвоздевым в Москве, где он был по назначению командования о приобретении амуниции для своего полка. А когда его арестовали по доносу Титова П.П., и осудили военным судом в ноябре 1826 года, приговорившего его к четырёх месячному заключению в Бобруйской крепости, она помогала его родным в поисках смягчения наказания, обращаясь и к Лобановым-Ростовским и Бенкендорфу напрямую. Она использовала ходатайства и его сослуживцев воевавших с ним в годы Наполеоновского нашествия, свидетелей его подвигов.
Гвоздева Александра Николаевича (1794-1828.02.11.), освободили в мае, десятого дня 1827 года. Александр Николаевич после освобождения был отправлен служить, как и многих участников событий 14 декабря 1825 года, на Кавказ, в кавказский отдельный корпус. Благодаря храбрости в поединках с горцами, он быстро продвигался по службе и в чине подполковника служил в 42-м егерском полку. Но перенапряжение и ранение, которое было им получено в одной из атак, при отражении нападения на них горцев. Заражение крови и смерть 2 ноября 1828 года.
Ольга Мироновна, вспоминая своих и сына знакомых, заплакала, искренне понимая их душою и сердцем, при этом признавая их дерзость и смелость напрасной, ибо бороться с имперской системой, когда враги сплачиваются и уничтожают тех, кто только пытается смотреть на них косо и с ненавистью.
Другой товарищ и знакомый сына по семье баронов Корф, был помнится ей, Горский Осип Юлиан Викентьевич (1766.22.07-1849.07.07.) так же с трагической судьбою. Хотя начальная служба его не предвещала трагедии. Он участник войны с Наполеоном  на полях сражений, был награждён именным оружием, золотой шпагой с гравировкой "За храбрость". Удачная карьера, в 1819 году, сие лицо, стал Губернатором Кавказа. Статский Советник. И здесь по доносу завистников (Как говорили в Обществе, что англичане здесь сыграли не мало важную роль) был вдруг уволен и отправлен в отставку за злоупотребления положением (1822г.). Александр Семёнович был на Сенатской, вовремя выступления Гвардии, которое поддержал, и был контужен от близкого разрыва ядра. Как княгине рассказывали товарищи-московцы, при аресте сыграл перед следствием больного-контуженного и вёл себя крайне не адекватно в отношении  к следователям. Говорят даже дрался, спорил и ругался, как извозчик. Суд поверил в его сумасшествие и приговор по этой причине не был вынесен, а "лишь" отправили его в ссылку Тобольск, потом в Омск. Позже, из-за вынужденного вида болезни, стал вести себя весьма неосторожно и в некоторых случаях даже странно. Как говорили товарищи каторжанина, он всё поминал Джозефа Карло, талантливого хирурга впервые удачно сделавшего пластическую операцию  в 1814  году. Врач Вольф говорил после осмотра вольнодумца,что он сам себе внушил болезнь и желал изменить не столько своё лицо, сколько жизнь зверя в клетке, и потом бежать.
Княгиня, несколько раз перечитала данные ей письма - сведения, сверяя со своими познаниями, из писем сына и решила уточнить позже некие моменты с её знакомым, товарищем историком любителем.
 Сильная и волевая, необычайно красивая в свои годы и очень гордая, при всём этом чрезвычайно  богобоязненная, от чего её прозвали в дворянских помещичьих кругах и народе святоша, она одна умудрялась держать под контролем всё, что происходило в имениях. Она достойно и активно  правила владениями рода, ведя и успевая  даже вести все судебные дела и споры, что в последнее время вызывало особое для семьи беспокойство, при том стараясь во многих случаях всё решать единолично, безжалостно, иногда грубо по мужски, пресекая всякое воровство и споры между своими крепостными, частенько давая вольную пожилым и старым работникам усадьбы, беря их на своё полное содержание. За это соседи помещики её частенько не понимали и писали доносы и кляузы в столицу, что в прачем её больше забовляло, чем огорчало. Княгиня за годы гонений привыкла к людской подлости, зависти и гневу.
Ольга Мироновна усмехнулась, поминая соседей помещиков и их пересказы о их семье. Ещё когда был жив батюшка, она старалась оградить его от всяких проблем. Счастливые были времена и годы. Княгиня в который раз попыталась оградить себя от печали, но вновь не смогла, заплакала вспомнив о муже. Супруг, князь Александр Иванович (1750-1821.12.12),старый солдат был инвалидом,(не было пальцев на левой ноге, оторваны при взрыве бомбы в сражении - автор). Супруг помогал княгине, чем мог, но более он любил свободу и часто с сыном уезжал по своим владениям, или по делам в Ростов, Шую, или в Свято Николо – Шартомский монастырь (основан в 1425 г.)где был похоронен его первый сын. Княгиня большое внимание уделял богослужению и изучению с сыном богословских книг, в чём особо преуспел, и княгиня гордилась сыном, как и мужем в этих поучениях и науках. Князь помнится любил больше всего охоту, вспоминала княгиня, и иногда под настроение, когда от протеза проходили мозоли и боли, бродил по лесам с пистолетами, со своим старым другом и товарищем, Юшневским Алексеем Петровичем. Тот иногда приезжал в усадьбу Иванково в гости на охоту, хотя князю она давалась нелегко и с огромным трудом. Но их страсть к охоте была так невыносима, что княгиня вспоминая их хитрости и актёрские замашки, хотя и ворчала на них, но раз, два в год и то летом, отпускала мужа на свободу. Княжеская семья умела быть счастливой и довольной всем тем, что дал Бог. Ценя больше семью, чем своих соседей помещиков, никому не завидуя, не злобствуя в суе. Как же это было давно - княгиня улыбнулась - надо же, так и жизнь прошла растаяв.
Гроза на минуту притихла, свежий воздух, аромат грозовых явлений убаюкивал, но потом вдруг опять грянул гром такой силы, что стало понятно, что непогода затянется на неделю, что впрочем для этих мест было нормой и обыденным явлением.
Поля и земля усадьбы, измученные многодневными дождями, шквальными ветрами, как бы сами устав от безобразия небес, старалась своею притихшей суетой и хлопотами  отторгнуть плохое. В проблесках облаков, словно по волшебству, стала проявляться синева осеннего неба. У Ольги Мироновны, тянущее душу настроение сменилось на надежду о передышке в настроениях небесной канцелярии. Было заметно, что земля ослепла и устала от слёз небес, как и батрацкие спины от сохи.

фото: Кн.Щепиной-Ростовской
2000 год. Земля Ростовская, бывшая вотчина семьи.