Массажист. Укротитель драконов

Мишка, обаятельный массажист лет тридцати пяти, всё ещё обожал свою работу, до азарта. Сеанс представлялся ему трапезой.

В тот день на первое подавали «свеженькое мясо»: финансового директора Игоря Петровича. Кабанчик в теле. Следы мёртвой хватки Excel'евских таблиц спускались складками по плечевому поясу к ягодицам.

«Отформатирую, но не за десять раз, – подумал махровый кинестетик, – разделаю финдиректора, как бог черепаху. Так... Шее – хана: работать и работать. На пояснице можно ставить крест. Шанс воскресить есть, дай только время».

Недавно он прошёл курсы новой техники массажа – смесь классики и гештальт-терапии. Пока не решался применять, рекламировал клиенту между делом: «Мышечный зажим – тот ещё диверсант: сколько не гони его, будет по-пластунски возвращаться назад, гад, пока есть триггер».

Мишка мял плоды благополучия и сытой жизни, свисающие по бокам, и продолжал: «Любой спазм поселяется не на ровном месте. Он вваливается в тело с компанией обиды, злости или ещё какой-нибудь беды и связывает мышцу болевым канатом. Если убрать причину, ситуацию, застрявшую в теле, мышца расслабится, спазм отпустит».
 
Игорь Петрович любил цифры, тишину, порядок, а трёп – нет: сполз со стола и так зыркнул на Михаила, словно хотел стереть грубую ошибку в годовом отчёте. За шумом слов толк в теле оценить сложно.


Кинестетический азарт массажиста обрушился на второе блюдо – «стерлядку» Ирину Марковну. Не технолог с рыбозавода, а вселенская печаль в очочках.

Носогубка едва шевельнула коромыслом скорби и скрипнула:
– Здравствуйте!
При подаче на массажный стол хребет не распрямился: скифский курган надёжно защищал или хоронил сердце.
– У кардиолога наблюдаетесь?
– Да, – от её согласия рёбра проступили жёсткими прутьями рыболовной верши[1]. Плавники лопаток съехали: один вело на юг, вниз, к морю, другой уносило в Берингов пролив.
– Эх, при таком раскладе, рыба моя, вы далеко не уплывёте. Сдаётся мне, блок в теле – реакция на слово колкое в ваш адрес. Его надо убирать. Попробуем?

«Стерлядь» молчала. Ну, а чего с неё взять? Рыба и есть. Хватала воздух ртом, и чешуя терпения каменела. Ирина Марковна пошевелила сухим вяленым хвостом и уплыла до завтра.
 

На третье мастеру массажных техник подали десерт. Шикарный. Пышногрудый.
– Лариса, проходите, – голос стал ниже, бархатней и глубже. Обаяние включилось на полную громкость.

Две недели он радовался ей как мальчишка. Сегодня грустно: завершающий сеанс. Краем глаза мужчина отметил, как два больших белых шарика «домашнего мороженого» плюхнулись на стол:
– Я готова.

Запахи свежести от нового «блюда» едва заметными миражами появлялись и исчезали: цветы жасмина, апельсиновый сок, терпкий чай, древесина и сладость. Лето, отдых, пальмы и она, мечта! Кожа – шёлк. Какой кондитер так любя её придумал? Мягкая равнинная волнистость.

Сухие руки – золотое правило Михаила. Последний раз он пользовался маслом лет десять назад, на заре своей карьеры, когда после мединститута работал с грудничками.

Но сейчас, чуть смущаясь самого себя, нанёс каплю иланг-иланга на каждую ладонь. Купил сегодня специально для неё.
– Как ваши дела, Лариса?
– Голова болит со вчерашнего обеда: затылок ломит и виски.
– Давайте попробуем новую технику? Поработаем вместе через образы. Согласны?
– Да, – кивнула заложница боли.
 

Память тут же открыла нужную страницу: «Тактика освобождения и образ должны быть предложены самим клиентом. Никакого навязывания своих стратегий и картин. Только следовать и помогать».

Он слегка надавил на затылок:
– Здесь?
– Нет. Чуть пониже.
– На что она похожа, ваша боль?
– Не знаю, – Лариса прислушалась к себе, – наверное, на что-то мерзкое и твёрдое. Холодная кожа дракона. Точно! Наползает от затылка на виски и лоб, охватывает голову панцирем и каменеет.
– Панцирем?
– Да. У меня тяжёлая зелёная голова дракона с наростами и шипами. Давит невыносимо. Боль пропитывает и врастает в кожу бородавками. Чувствую, что превращаюсь в рептилию. Ужас. Аж страшно.
– Когда эта боль впервые появилась? Вы сказали, вчера?
– Нет, наверное, пару месяцев назад. Нападает неожиданно по утрам, перед работой.
– А что у вас пару месяцев назад произошло?
– Ничего вроде. Хотя... Тогда к нам пришёл новый начальник. Ужасный мозгоклюв. Придирается по каждому поводу. Сил уже нет... Ой! Больнее стало.
 

Михаил осторожно уточнил:
– Как чувствуете, что можно сделать с панцирем? – руки массажиста продолжали сжимать голову.
– Так хочется снять эту маску зверя. А она впечатывается, липнет. Больно каждой клетке, снаружи и внутри. Бред какой-то: монстром себя чувствую, динозавром. Кому рассказать, не поверят... Боль меняться стала, жарит пеклом. Я становлюсь Горынычем. Зверею. Плевать огнём хочу. Злопыхать.
– Злопыхайте, – подбадривал спаситель.– Дышите глубже. С голосом выдыхайте – можно. Смелее. Громче.
– Ха-а-аа, – шипящий змеиный хриплый выдох перешёл в рык, – ра-а-а-а.
– Вот так. Умница. Всё хорошо. Пусть злость выходит. Сейчас будем снимать. Как лучше к панцирю мне подобраться, с какой стороны легче снять?
– Не знаю. Может быть, от шеи вверх?
– Добро. Сейчас, – он осторожными движениями ощупал основание черепа и начал отдирать невидимый шлем от головы.
Жертва помогала всем телом и рычала:
– Тяните меня прям за волосы... Сильнее. Да. Ещё. Кажется, поддаётся. Вот. Он уже сползает. Ещё сильнее. Да не церемоньтесь вы! Тяните же!
 

Воин массажа разгорячился. Одной рукой он упирался в стол, второй намотал на кулак хвост блондинки и безжалостно тянул женский скальп изо всей силы вверх:
– Что видите?
Лариса раскраснелась и тяжело дышала, наконец выдохнула:
– Фух, отцепился, зараза, – её глаза блестели. – Ну надо же, это что-то нереальное. В страшной сказке побывала. Брр.
– Какая голова сейчас?
– Довольная. Не болит. Там хорошо, – девушка засмеялась звонко.
Он любовался «лучшим изгибом на теле женщины – её улыбкой».[2]
– А как теперь там, где был шлем, панцирь?
– Хорошо: просто голова. И лёгкость. Что вы сделали?
Михаил с напускной важностью произнёс:
– Я победил дракона! И освободил вас, о принцесса!
– Чудеса какие-то.
– По-моему, прекрасная точка в нашей работе.
– Михаил Иванович, вы – супер!
 

Говорят, что драконов не существует. Пусть не рассказывают сказки. Мы-то с вами знаем, что их полно: и рыцари в наши дни не перевелись.
__________
[1] Верша – рыболовная снасть в виде воронки из прутьев или проволоки
[2] Лучший изгиб на теле женщины – её улыбка (Боб Марли).