Энциклопедия Высоцкого

ПРЕДИСЛОВИЕ К "ЭНЦИКЛОПЕДИИ ВЫСОЦКОГО"

Сначала мне казалось (кажется и сейчас), что материалы Энциклопедии должны быть рассыпаны по разным книгам.
Это придает ей живость и объем.
Но просто для удобства чтения и восприятия - вот они под одной обложкой.

Игорь Туманов


БАРДЫ (АРТИКЛЬ К "ЭНЦИКЛОПЕДИИ ВЫСОЦКОГО")

СТЕРЖЕНЬ ТВОРЧЕСТВА:

Галич - социальная сатира и обида на свое время, лиризм и пафос заступника еврейского народа.
Визбор - радость бытия.
Окуджава - воздушные потоки мира и тепла души.
Высоцкий - энциклопедия советской жизни, зрение и "эффект микрофона" в себе.
Башлачев - небесное устроение язычества и попытка прорыва к истокам русской христианской культуры.
______________________________________________

Собственно, это всё. ПО БОЛЬШОМУ СЧЕТУ - ВСЁ.
Но поскольку речь у нас идет об Артикле к Энциклопедии, то для полноты картины я продолжу. Сразу оговорюсь, что одной фразой я выражаю здесь
именно СТЕРЖЕНЬ творчества, не вдаваясь в частности. 

Ю.Ким - история смеха над людьми с невысокой колокольни советского юмора, лиризм директора НИИ по изучению проблематики социальных душевных условий.
А.Дольский - самшит и яшма увлечений (хоббизм).
А.Городницкий - природа зимнего земного.
Ю.Кукин - пропаганда заведомо невыгодных условий существования.
А.Розенбаум - принципиальное угождение публике средствами музыки и нехитрых словесных клише (из разных областей).
М.Щербаков - плотская любовь и самооставленность во Христе.
О.Митяев - зарисовки на уроке природоведения, лиризм массовика-затейника с гитарой.
А.Макаревич - мир людей в оковах атеизма.
Б.Гребенщиков - блоки словесного месива мира.
"Умка" - автостопный блюз мироощущения человека играющего (движение хиппи).
А.Григорян - пристальное исследование нервной ткани Совдепии.
И.Кормильцев и В.Бутусов - запас энергии (псевдорелигии) отпавших от Христа.
Ю.Шевчук - однообразие души и мысли, или По направлению к БАМу.
В.Цой - лепет самовлюбленного десятиклассника, заснувшего над томом Ницше.
К.Никольский - лиризм врача на пенсии (в таверне при гостинице).
Е.Летов - безжалостный ("троек" НКВД) суд над всем и вся; лиризм влюбленного в Апокалипсис и активно его призывающего; озвученный ад.
Я.Дягилева - плач по неудавшейся (и недодаденной) любви.
_______________________________________________

Что касается таких авторов (ну, пускай с нелепой приставкой "рок"-) как Градский, Науменко, Сукачев, Романов, Шахрин, Кинчев или Ревякин,
то, мне кажется, никакого особенного творческого стержня у них нет: это амальгама впечатлений от услышанной западной музыки.

Авторы одной песни:
М.Анчаров - "Стою на полустаночке..."
В.Егоров - "Мы купались в неглиже..."
Д.Сергеев - Колоколенка
Ю.Лоза - "Плот" и "Мне уже многое поздно..."
М.Клячкин - "Девочка рисует домА..."
И.Тальков - Чистые пруды и Песня о России
В.Долина - "Не пускайте поэта в Париж" и "Мой дом летает"

_____________________________________________
За кулисой бардовского мира:

А.Новиков - ритмизованный кабацкий треп (за исключением 2-3 песен в стиле "памяти любви").
В.Асмолов - смешки и слепки у замочных скважин перемен (лиризм досрочно освободившегося урки).
В.Токарев - то же, что и Новиков, только не на свердловской, а на псевдоэмигрантской почве.
____________________________________________

Особый строй души и веры:

Иеромонах Роман (Матюшин) - плач о себе.
Иерей Олег Скобля - мачизм и упования священника прихода (кроме песни про Афон - искренность любви к мирскому).
______________________________________________

Лучшие ИСПОЛНИТЕЛИ авторской песни:
Сергей Никитин (соло),
Жанна Бичевская.
_______________________________________________
КУЛИСА ВЕРТИНСКОГО

На мой взгляд, А.Вертинский - это не бард (в привычном значении этого слова), это скорее авторский театр в одном человеке:
где песни - не столько песни (даже в технике исполнения), сколько РОЛИ, некий сценарный ритмизованный эскиз, что ставит автора и исполнителя
в совершенно особое положение: возрождение древнего игрового жанра театральных признаний в любви.
_______________________________________________

...Вот и все. Все остальное - мельче
или просто незнакомо мне.
Многовато для любой из женщин
в этой невнимательной стране.
Ибо для кого поются песни?
И кого же выберет ОНА?
(Назовем ЕЕ Любимой Вестью,
чье святое дело - сторона.)

Целая эпоха промелькнула
под словесный этот перебор:
то от смеха падая со стула,
то заплакав прямо на мотор.
И бродили редкие поэты
посреди магнитофонных лент,
что крутили наши кабинеты,
словно карусели детских лет.

Звуковая гамма предложений,
жалобная книга-гитарист,
ты не заглушала только Женю
и Андрюшу - стадионный твист.
Остальные люди без гитары,
как и без театров-протеже,
собирали горние нектары
на своей рыдающей душе.

Их осталось двое или трое,
что-то написавших под шумы
бардовской безудержной гастроли
без тюрьмы и даже без сумы.
Барды, барды, карты или нарды,
парты, фанты, табакерки, трап...
Бедная страна моя по факту
бардовской культуры-баобаб.

Пусть поэты: Леонид Губанов,
Николай Рубцов и Эмигрант,
ставший поколением туманов,
надиктуют бардам стиль баллад.
Ну, а если те их не услышат,
не заметят под бренчанье струн,
пусть стихотворения колышат
занавески наших сольных дум.

В шелесте страниц живого слова -
без аплодисментов, как-нибудь,
лучше различается основа:
Истина и Жизнь и даже Путь.
Только вот загвоздка: на кассетах
бардовской поэзии ПЯТИ
тоже проступает Ангел Света
в Истине и Жизни и Пути.

Так в пандан к главенству входит первый
и последний искренний слуга,
словно к Дон Гуану - Лепорелло
и Кощею Смертному - Яга
Галича... и госпожа Елена
с полотна Вермеера любви
говорит стихами откровенно
о поэте русском на мели.

Все прекрасно. Все неоднозначно.
И гитара плещется порой
о весьма ответственных задачах,
вставших, как церковный аналой,
перед всей культурой Ренессанса -
наших душ на каждом рубеже...
Бардовская Выставка Романса
по Одной Единственной Душе.

P.S. А духовных песнопений звуки
замирают в горней синеве,
словно гуттаперчивые муки
по одной единственной семье -
вовсе не по осени и лету
подвигов и просто бытия,
нет, сие тоска по белу свету,
светлая и темная моя...
_____________________________________

N.B. Выражаю признательность Людмиле Богатыревой - за указание на Песню о России Игоря Талькова, а также Anatole - за напоминание о Веронике Долиной,
без имени которой Артикль был бы неполным.
Что до Александра Суханова (замечание Ирины Русиной),
то, честно говоря, я затрудняюсь как-то его охарактеризовать. Насколько я знаю, песен НА СВОИ СТИХИ у него практически нет.
А Энциклопедия Высоцкого предполагает разбор АВТОРСКОЙ песни, а не исполнительского мастерства, пускай и бесспорного. SIC.


ВЫСОЦКИЙ: ИСТОКИ И УСТЬЯ ТВОРЧЕСКОЙ БИОГРАФИИ (Введение в Энциклопедию)

Владимир Высоцкий начал писать свои песни в 1960 году, в возрасте 22-х лет. До этого было лишь несколько юношеских стихов, главным из которых по праву считается "Моя клятва" (1953) - трагикомическая присяга в верности только что ушедшему Вождю.
Потом был период "накопления и брожения", очень характерный для любого крупного поэта в юности.
В этот период молодой Высоцкий пел чужие песни, где тот же "Товарищ Сталин" на стихи Юза Алешковского - лучшее
из спетого прославленным советским бардом в те годы.
Что же он, собственно, пел? Увы, это почти сплошь уголовные романсы и шлягеры, очень любимые ворами и их "шестерками". Москва того времени (да и не только Москва) была переполнена подобной публикой, и Высоцкий - со всем увлечением и пылом юности - этой публике явно симпатизировал, как нередко симпатизируем мы все людям "незаслуженно обиженным" и пострадавшим "за правду". Например, ограбил чужую квартиру, а тебя изловили и посадили в тюрьму. Кто здесь пострадавший? Конечно, вор. "Правда".
Подобное отношение к уголовникам вообще крайне свойственно советской интеллигенции, и Высоцкий не был исключением. Скорее напротив: уже В СВОИХ ранних песнях он всячески обеляет и "понимает" воров, насильников и убийц, искренне им сочувствует и даже пишет их "катехизис". Правда, во многих из этих песен сквозит и проступает неподражаемая ироническая, "высоцкая" интонация - и все же факт остается фактом.
Ирония иронией, но несколько лет кряду сидеть на подобной теме без ИСКРЕННЕГО СОЧУВСТВИЯ нельзя.
В дальнейшем мы докажем это на конкретных примерах, а пока вернемся в 1960 год.
Первой самостоятельной песней Высоцкого явился сатирический рифмованный памфлет "49 дней". К чести Высоцкого нужно сказать, что сам он в последствии называл этот памфлет "халтурой" - и называл совершенно справедливо. Это именно халтура, причем довольно бездумная и злая. Смех над гибнущими в океане ОТ ГОЛОДА людьми. Факт этот - не вымышленный, а реальный, наверняка почерпнутый Высоцким из тогдашних газет. 49 дней четверо советских матросов бултыхались в океане на сорванной барже без еды и питья. И Высоцкий "откликнулся" на событие. Послушайте, если не лень. Очень смешно и интересно.
Нужно также учесть, что в это время Владимир Семенович заканчивал школу-студию МХАТ - с ее бесконечными "капустниками", дурацкими розыгрышами и прочими удовольствиями театральной советской богемы. Я очень хорошо представляю себе ту атмосферу
и понимаю подоплеку подобного песенного дебюта.
"Смеяться, право, не грешно". Sic.

1961 год. Высоцкий пишет свою знаменитую "Татуировку", действительно ПЕРВУЮ ПЕСНЮ об исколотом страстями человеке, вернее, даже двух человеках из блатного мира, соперничающих друг с другом в качестве нагрудного изображения женщины по имени Валя. Песня довольно лиричная и душевная, а главное - самостоятельная, что сразу отметил, например, Андрей Синявский в устной беседе с автором. За что Андрею Донатовичу огромное спасибо. Ведь по сути - для тогдашнего Высоцкого это была САНКЦИЯ и стимул к дальнейшему творчеству, и Синявский очень дальновидно и искренне такую санкцию дал.
После этого Высоцкий пишет почти непрерывно, долгих 4 года (1961-1964) разрабатывая тему блатной тематики на разные лады и варианты.
Апофеозом подобной разработки явился следующий НАСТОЯЩИЙ КАТЕХИЗИС БЛАТАРЯ со скромным названием "Я в деле". Вот он:
Я в деле и со мною нож, и в этот миг меня не трожь,
а после я всегда иду в кабак.
И кто бы что ни говорил, я сам добыл и сам пропил,
и дальше буду делать точно так.

Ко мне подходит человек и говорит: "В наш трудный век
таких, как ты, хочу уничтожать!"
А я парнишку наколол, не толковал, а запорол -
и дальше буду так же поступать.

А хочешь мирно говорить, садись за стол и будем пить,
вдвоем и потолкуем и решим.
А если хочешь так, как он, - у нас для всех один закон -
и дальше он останется таким. (1962)

Добавить к этому представителям блатного мира совершенно нечего. Высоцкий сказал ВСЁ.
Сказал максимально сжато и точно.
"Народовольцы" бы позавидовали.
Не то невнимательные тогдашние (да и нынешние) уголовники.
Им песни Высоцкого на эту тему совершенно неблизки. Они их почти не знают и уж во всяком случае не поют. Они поют другое. Но о том, ЧТО они поют - не в этой статье.
Ранние песни Высоцкого парадоксальным образом близки именно советской интеллигенции, в своем подавляющем большинстве никогда не сидевшей и, казалось бы, долженствующей стоять на страже правопорядка и чтить Уголовный Кодекс.
Они и чтут. Чтут именно "Уголовный Кодекс" (1964) Высоцкого, а не какой-нибудь еще. Например, на закрытом концерте в Торонто (1979) Высоцкого долго не отпускали, умоляя спеть именно его. Высоцкий отшутился и не спел. Даже для бывшего "ЗэКа" из тамошней публики. Попурри на эту тему, конечно, тоже хорошо, но вот "Уголовный Кодекс" - нет. Почему? Ответить на этот крайне важный вопрос мы постараемся ниже.
1965 год. 27-летний Высоцкий (уже работающий на Таганке) пишет свои первые "нормальные песни", сделавшие поэту всесоюзную славу. Например, "Спасите наши души", "Штрафные батальоны", "О нейтральной полосе", "Дом хрустальный", "Братские могилы", "Песня о новом времени", "Песня о звездах", "Аисты" и так далее.
Какой резкий и высокий взлет!
Без плавного перехода и раскачки, из приблатненного дворового лабуха и "катехизатора" уголовной шушеры (ее паханов) - в поэты Всея Руси, а точнее - Советского Союза, что тоже немало. Наоборот: ОЧЕНЬ МНОГО.
Что же так повлияло на молодого человека? Кто повлиял? Театр на Таганке? Конечно.
Но еще больше - бывшие фронтовики, вторая супруга поэта Людмила Абрамова, рождение сыновей и режиссер минской киностудии Виктор Туров ("Я родом из детства", 1965).
Ибо своеобразным выходом из периода 1961-64 годов для Высоцкого явился очень многозначительный и мало кем замеченный текст "Письмо рабочих тамбовского завода китайским руководителям"(1964).
Началась СОЦИАЛИЗАЦИЯ и "переоценка ценностей" стремительно (с космической скоростью) прогрессирующего поэта.
1966 год. Знаменитая "Вертикаль" С.Говорухина.
А точнее - Владимира Высоцкого.
Ибо - убери из этого скучного и занудного фильма ПЕСНИ - и смотреть его станет нельзя. Просто неинтересно.
Всё. После "Вертикали" любой фильм или даже спектакль с участием Высоцкого, а тем более любой его концерт - настоящее КУЛЬТУРНОЕ СОБЫТИЕ для страны. "Поэт в России больше, чем поэт". Совершенно верно. Именно так.

(Продолжение следует.)


ПРОДОЛЖЕНИЕ (Введение в Энциклопедию)

1967 год. Высоцкий максимально расширяет и разнообразит тематику своего творчества: от серии "Сказок" до любовных романсов уровня "Было так: я любил и страдал".
Без преувеличения можно сказать, что после 1967 года Высоцкий - НАСТОЯЩИЙ ГОЛОС СТРАНЫ, не имеющий аналогов, сколько-нибудь серьезных соперников, как, увы, не имеющий себе и серьезной критики, ибо всё воспринимается исключительно "на ура" благодарной публикой СССР тех времен.
Что же, это вполне естественно.
Ореол "гонимого поэта" теперь сопровождает Высоцкого всю жизнь, хотя на деле БОЛЕЕ СЧАСТЛИВОЙ поэтической судьбы представить себе невозможно.
Например, отсутствие публикаций при ТАКОМ ЗРИТЕЛЬСКОМ ВНИМАНИИ только помогает, а не мешает поющему поэту. Но так уж завинчено и закручено еще с декабристов: РЕАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ВЕЩЕЙ никого не интересует, а важен именно "ореол", именно миф, а не голая правда, как сказал бы тот же Высоцкий. Да ведь он и сказал. Помните?
Голая Правда в красивых одеждах ходила,
принарядившись для сирых блаженных калек.
Грубая Ложь эту Правду к себе заманила,
мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег...
И далее по тексту.
1968 год. "Охота на волков" и "Банька по-белому".
Без комментариев.
Или, вернее, комментарий следующий: Высоцкий уже включен в метафизическое пространство советского мира-мифа и выражает его с максимальной ясностью и полнотой.
Например, лирический герой "Охоты" - это, конечно, сам поэт и ему подобные "гонимые" деятели советской культуры и искусства. Которым советская власть (с которой они якобы "боролись") даже Луну с неба доставила, не говоря уже о режиме наилучшего (наибольшего) благоприятствования и даже "зеленом коридоре", как сказали бы здесь экономисты и банковские служащие.
Конечно, Таганку и лично Высоцкого власти порою "зажимали". Мотали нервы, запрещали спектакли (которые опять вскоре разрешали), заказывали песни для фильмов, а потом их под разными предлогами отклоняли и так далее и тому подобное.
Всё это ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛО для творческой личности - знаю по себе. Однако всё же на "Охоте" никто из "волков" не погиб и даже не был сильно ранен. Значит, стрельба велась холостыми патронами, если еще ни цветными карандашами, как остроумно сказал бы здесь другой современный поэт.
БЫТЬ ГОНИМЫМ в СССР - это нечто принципиально иное, нежели то, что выпало на долю Высоцкого и вообще "шестидесятников". БЫТЬ ГОНИМЫМ в СССР - означало ЛИШИТЬСЯ ВСЕГО, что имеешь, не исключая свободы, семьи, а иногда и самой жизни.
Ведь даже Солженицын не был физически убит (что советской власти было бы раз плюнуть), а только лишен советского гражданства и выслан за границу.
То же - Галич, то же - Бродский (все-таки уезжавшие сами, а не по решению Верховного Суда СССР в лице прокурора Малярова, как это было в случае с Солженицыным).
Короче говоря, нравы в 60-70-х годах прошлого века были поразительно, неправдоподобно мягкими - и "страдали" знаменитые властители дум того времени в основном от алкогольных синдромов, похмелья, наркотических интоксикаций и т.п. Вот от этого действительно - страдали. Но это к слову.
У неискушенного или прямого и твердого, как дубовый ствол, читателя может создаться впечатление, что я хочу
"развенчать" Высоцкого или как-то принизить непреходящее значение его творчества. Совсем нет. Я лишь пытаюсь высветить его подоплеку, передать не мифическую, а реальную атмосферу того времени и тех коллизий, событий, настоящих (а не мнимых) потерь и достижений. К числу последних, вне всякого сомнения, принадлежит и песня Высоцкого "Охота на волков". Принадлежит по той простой причине, что даже выключенная из временнОго контекста, в котором создавалась, она не теряет своей силы и внутренней правды, в ней заключенной. Уходит (а вернее - играет иными гранями) лишь аллегория с "шестидесятниками",
и проступает истинный смысл данной баллады.
Дело в том, что Высоцкий возрос на советской почве и требовать от яблони кокосов - глупо и безнадежно. Яблоня родит яблоки, а не кокосы; Высоцкий выражал свое время - В РАМКАХ СОВЕТСКОГО МИФА - и выразил его как никто другой.
То же самое, но в несколько ином ключе, касается и песни "Банька по-белому". Кто ее лирический герой? Да вот:
Сколько веры и лесу повалено,
сколь изведано горя и трасс,
А НА ЛЕВОЙ ГРУДИ - ПРОФИЛЬ СТАЛИНА,
а на правой - Маринка (анфас).
Вспомним "Татуировку", вспомним "Песню про 37-й год",
где лирическим героем у Высоцкого всегда и только уголовник, а не "политический", например. Что как раз для 37-го года было бы естественным и ожидаемым... но:
ЧЕМОДАН МОЙ ОТ ВОДКИ ЛОМИТСЯ,
предложил я, как полагается,
может, выпить нам, познакомиться,
поглядим, кто быстрей сломается! -
и хотя после обильных возлияний типичный блатарь, описанный Высоцким в названной песне, "кого-то ругал, оплакивал", за что схлопотал себе немыслимую и невозможную для СОЦИАЛЬНО-БЛИЗКОГО 58-ю статью,
всё же не узнать в герое "Песни про 37-й год" типичного уркагана нельзя.
1969 - 1974 годы. Высоцкий неуклонно наращивает мастерство и не уступает в популярности западным звездам. Попасть на его концерт или спектакль практически невозможно. Из написанного в этот период мне бы хотелось отметить два взаимодополняющих цикла: песни, написанные для кинофильма "Иван да Марья" и пластинки "Алиса в стране чудес".
Кроме того имеют место частые поездки за рубеж, позволяющие Высоцкому взглянуть на Советский Союз как бы со стороны, что не могло не сказаться на его поэтическом творчестве.
Вот только несколько шедевров указанного периода: "Белое безмолвие", "Песня об обиженном времени" (для "Алисы в стране чудес", аудио-постановка 1976), "Как по Волге-матушке", "Я несла свою беду", "Кони привередливые" (авторская редакция 1969 года), "Чужая колея", "О фатальных датах и цифрах", "Песня о двух автомобилях", "Памятник, или Я при жизни был рослым и стройным", "Очи черные" (в двух частях), "Лирическая", "Песня о моем старшине", "Горная лирическая", "Бег иноходца", "Четыре четверти пути", "Песня микрофона",
"Мне каждый вечер зажигают свечи", "В сон мне желтые огни", "Горизонт" и еще по крайней мере 20 вещей, какие уже никогда не вычеркнуть из русской культуры.

(Окончание следует.)


ОКОНЧАНИЕ (Введение в Энциклопедию)

1975 год. Он отмечен совершенно уникальным для советской культуры циклом баллад (числом 9), написанных для кинофильма "Бегство мистера Мак-Кинли" (в фильм вошло 2).
Одна только "Баллада об оружии" (в фильм не вошла) звучит как написанная вчера, если ни завтра.
Или, например, "Баллада о маленьком человеке" (в фильм не вошла).
Вообще, с 1975 года начинается ИСТИННАЯ ТРАГЕДИЯ Высоцкого. Она, эта трагедия, заключалась не в отмене концертов или не принятии в Союз писателей СССР, как это нередко трактуется еще и сейчас, - нет: личная трагедия Высоцкого, много перекрывающая "трагедию" его игрушечного, полупьяного и орущего благим матом таганского "Гамлета", как ни один принц никогда не разговаривал, - да, личная трагедия Высоцкого заключалась в том, что он, набрав к 1975 году известную (а точнее - никому НЕИЗВЕСТНУЮ) поэтическую высоту,
внутренне остался совершенно ОДИН, и даже близкие люди перестали понимать его КАК ПОЭТА, выполняющего
данную Богом задачу. Они, эти близкие люди, требовали "Утренней гимнастики", "Мишку Шифмана", "Диалога у телевизора", "Канатчиковой дачи" и так далее... тогда как НАСТОЯЩИЙ Высоцкий 1975 года и дальше - был им совершенно не нужен, неинтересен и непонятен, ЧУЖД.
Что оставалось в этих "предлагаемых обстоятельствах" Высоцкому? ИГРАТЬ не только на сцене, но и в жизни,
играть и подыгрывать своему непосредственному окружению... а заодно и - в случае Высоцкого (случае довольно уникальном и частном) - воистину ШИРОКОЙ ПУБЛИКЕ его поклонников и благодарных слушателей. Ибо какая такая широкая публика у ЛЮБОГО ДРУГОГО ПОЭТА при жизни да нередко и после нее? В самом лучшем случае (например, в случае Евтушенко и Вознесенского) это 100-200 тысяч читателей, из которых больше половины -
знают и помнят два-три стихотворения "любимого поэта",
не претендуя и не желая или ленясь вникнуть и узнать побольше, не говоря уже о том, чтобы охватить творчество "кумира" в целом. А что такое 100-200 тысяч в масштабе СССР? Капля в море - вот что это такое. И этому "морю" совершенно до лампочки не только поэзия и поэты, но подчас и собственная жена. "Хочу с кашей ем, хочу - со щами хлебаю".
Мы воистину "ленивы и нелюбопытны", как сказал еще Пушкин - и сказал, по-видимому, на все времена. Кстати, сам Пушкин при жизни (да и после нее!) был нужен в России человекам пятистам, если ни меньше, и прекрасно сознавал это сам. Да кого ни возьмите, милые. Цветаева, например. Набоков, например. Например, Маяковский или Есенин. Это только кажется, что их слушала и читала вся страна. ЛОЖЬ. Неправда. Их читал и слушал узкий круг любителей - да, конечно, способный наполнить собою зрительный зал Политехнического, или даже стадион, как это иногда (при великой предварительной рекламе советских идеологических мэтров типа товарища Суслова) удавалось даже Евтушенко и Вознесенскому, которые уже сейчас СОВЕРШЕННО НИКОМУ НЕ НУЖНЫ, - не нужны
фатально, не нужны вечно, ибо ВСЁ И ДАЖЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВСЁ ПОЛУЧИЛИ ПРИ ЖИЗНИ, в отличие, например, от Леонида Губанова, Николая Рубцова, Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, Владислава Ходасевича, Даниила Андреева, Павла Васильева и так далее (называю только ХХ век).
Поэзия, как ни крути, штука элитарная ПО СУТИ - и нужна по правде ОЧЕНЬ НЕМНОГИМ - и тоже ПО СУТИ.
Ну, пускай 500 ТЫСЯЧ постоянных читателей и любителей стихов в современной РФ. Каково же ее население? А население ее около 300 МИЛЛИОНОВ - вот и сравните,
сопоставьте масштаб. И так было ВСЕГДА - и думаю и надеюсь, будет и дальше.
Что до Высоцкого, то его действительно слушали миллионы, НО. Эти миллионы слушали и рукоплескали Высоцкому и его песням, написанным ДО 1975 года, а НАСТОЯЩИЙ Высоцкий, сложный Высоцкий, зрелый Высоцкий, протяженный Высоцкий, в конце концов СТРАДАЮЩИЙ Высоцкий не очень нужен и даже не очень известен пресловутой "широкой публике" доселе. Это ведь не "Большой Каретный", не хохма про "Ваню и Зину" и даже не "Кони" и даже не "Корабли". Это - мучающаяся душа ПОЭТА, не нашедшего истинного утешения, не дошедшего до крестильной купели, не познавшего Святых Христовых Таинств, оживляющих и исцеляющих душу, которую больше ничем и никем ни в этой, ни в загробной жизни нельзя уврачевать вечно. Можно только оглушать ее наркотиками и алкоголем, что Высоцкий (да и не один Высоцкий) и делал всю жизнь. Винить его за это - нельзя.
1976 - 1979 годы. В этот период Владимир Семенович делает последнюю попытку ОБЪЯСНИТЬСЯ со слушателем. Тщетно. "Володя, а давай про Нинку-наводчицу!" И "Володя" - "давал". Давал, ибо остаться одному еще и физически было бы слишком страшно.
Даже знаменитая третья супруга всем его рыдательным исповедальным балладам так до конца и предпочитала "Сказки", что для "Колдуньи" совсем нестранно, если вдуматься. А баллады эти - вот:
История болезни ("Вдруг словно канули во мрак портреты и врачи");
"Я был и слаб и уязвим" (Ошибка вышла);
Коллекция насекомых (Гербарий);
"Куда ни втисну душу я, куда себя ни дену" (Песня о Судьбе);
"Мне судьба до последней черты, до креста";
"В младенчестве нас матери пугали";
Райские яблоки;
Песня конченого человека ("Истома ящерицей ползает в костях");
"Мы все живем как будто, но";
"Была пора: я рвался в первый ряд";
"Я из дела ушел" (Вспомним "Я в деле" 1962 года);
"Реальней сновидения и бреда";
"Открытые двери больниц, жандармерий";
"Отпустите мне грехи мои тяжкие".
И даже еще раньше:
"И душа и голова, кажись, болит";
"То ли в избу и запеть";
Песня о масках ("Смеюсь навзрыд, как у кривых зеркал");
"У меня друзья очень странные".
_______________________________________________
Кто их знает, помнит, понимает, слушает, поет?
Увы, практически никто.

1980 год. Затяжная агония поэта. Где на последнем концерте Высоцкий исполняет одну из последних и одну из самых тяжелых своих песен: "Шел я, брел я, наступал..." (Жидкие аплодисменты.)
Еще была открытка для Марины Влади: "И снизу лед и сверху, маюсь между..."
ВСЁ.
_______________________________________________
Мне кажется (нет, я просто уверен в этом), Владимир Семенович Высоцкий будет нужен и необходим дальним потомкам именно своим ГЛАВНЫМ - неполно, но точно названным здесь.
Всё остальное - спорно и никакими искусственными "раскрутками" уровня премии "Своя колея", уже самим искаженным названием режущей слух, здесь ничего не добиться.
Это светская "дань поэту", где каждый исполнитель озабочен, по сути, только собой.
Я думаю, Высоцкий подобного начинания бы не одобрил.
Но не будем гадать.
СЛОВО всё расставит по местам, и каждый получит то, чего действительно заслуживает в неподкупных и неошибающихся небесных очах Христа.

Энциклопедия Высоцкого уже проектировалась однажды группой столичных интеллектуалов и издателей. Тогда этот проект потерпел провал. Это случилось главным образом из-за того, что люди, занятые в проекте, пытались делать это как бы по заказу, а не по зову сердца.
А я в одиночку решил возродить доброе начинание, зайдя с другого конца, нежели это планировалось когда-то.
В дальнейших статьях Энциклопедии я подробно разберу не только поэтическое (главное) наследие Высоцкого, но и его прозу, и даже роли в театре и кино: там есть многозначительные аналогии, сквозь которые явственно проступают знаки Божьего Промысла над всеми нами, над нашей Родиной и над Владимиром Высоцким, которым на протяжении нескольких лет "пела Россия".


ВЫСОЦКИЙ, КОЛЬКА "КОЛЛЕГА" И ГЛЕБ ЖЕГЛОВ

Знаметитую киноработу Высоцкого в фильме "Место встречи изменить нельзя" (1978) знают и помнят все. Но мало кто заметил интересную вещь, как бы возвращающую нас
к истокам творчества поэта: буквально в это же самое время Высоцкий-Жеглов - настоящая гроза всех воров и бандитов на экране - в реальной жизни пишет свой
"Роман о девочках" (1979), где одним из главных героев выведен тяжелый уголовник Колька "Коллега" с очень показательной фамилией - Святенко.
Автор явно симпатизирует своему герою-блатарю, к тому же поющему для любимой Томы песни Высоцкого (в романе - Кулешова).
По сути, это САМОРЕАБИЛИТАЦИЯ Высоцкого за сыгранную (и сыгранную блистательно) роль оперуполномоченного МУРа, начальника отдела по борьбе с бандитизмом.
Другое дело, что Колька Святенко романа не так ярок и влекущ как экранный Жеглов. Во всяком случае, запомнился и оценен он гораздо меньше. Но ведь блатари,
"вешающие на воздух гитару", после чего та, естественно, падает и приходит в негодность, и вообще крайне неприятны в жизни для восприятия нормального человека.
Правда, Колька "Коллега" - уголовник продвинутый, искренне заскорбевший от известия о том, что его счастливый соперник никто иной как автор песен, только что
пропетых для Томы. Не будем вдаваться в подробности, как бы поступил в этом случае реальный Колька "Коллега".
Дело сейчас не в этом. Дело в том, что художник Высоцкий упорно лепит из уголовной шпаны привлекательных персонажей - и это во время работы над ролью не кого-нибудь,
а Жеглова.
Поразительный факт.
Кстати, насчет Кольки Святенко Высоцкий сильно заблуждался. Не стал бы реальный Колька Святенко ни песен Высоцкого петь, ни тем более самоустраняться из-за соперника.
И Томку бы отделал за милую душу - на всю жизнь бы запомнила. (Если бы осталась жива.)
Но, может быть, перед нами уголовник покаявшийся? Может быть, Колька "Коллега", отбыв срок, перестал быть уголовником в сути? (Например, как шукшинский Егор Прокудин
 "Калины красной".) Ничуть не бывало. Любой нормальный человек, внимательно перечитавший роман, увидит, что мы имеем дело с откинувшимся лагерным паханом -
ну а такие орлы и на любовном свидании ведут себя как воры.
"Губы жаркие целуют девичье лицо,
а пальцы цепкие сымают с камушком кольцо", -
как совершенно верно и без излишних сантиментов сказал Розенбаум.
Удивительно, но Высоцкий (как бы перечеркнув все свои былые достижения в этой области) практически не знает воровской психологии. Поэтому и песни его на эту тему
ворам не близки. Сколько бы ни клеить из них романных поклонников собственного творчества.
Их психологию гораздо лучше знает именно Жеглов и авторы сценария братья Вайнеры; возможно, даже Станислав Говорухин знает ее гораздо лучше.
Жеглов у Высоцкого - живой и настоящий; Колька Святенко "Романа о девочках" - вымучен и измыслен, совершенно неубедителен. Впрочем, как и "девочка" Тамара Полуэктова.
"Манька-Облигация" в этом смысле гораздо интереснее и живее, гораздо более похожа на свой настоящий оригинал. "Интеллигентная" же Тома явно не тянет как на Соню
Мармеладову (чего подсознательно добивался автор), так и на реальную московскую куртизанку конца 70-х. Эти последние были совсем не такими. Скорее они напоминали
"Кисулю" из "Интердевочки", блистательно сыгранную в свою время Ингеборгой Дапкунайте. Именно "Кисулю", а не главную героиню названного фильма.
Слишком много неточностей для небольшого прозаического текста под названием "Роман о девочках". И совсем иное дело - Глеб Жеглов, где неточностей практически нет.
Где Высоцкий-актер вчистую переиграл Высоцкого-писателя. Переиграл "всухую", со счетом 5:0.

Ибо какой бы мы фильм с участием Высоцкого ни взяли, мы всегда увидим, что перед нами именно поэт и автор песен Владимир Высоцкий, а не "Хозяин тайги",
не руководитель женского музыкального кружка Борис Ильич ("Единственная"), не арап Ганнибал ("Сказ про то, как царь Петр арапа женил"), не революционер-подпольщик
Коваленко ("Опасные гастроли") и даже, увы, не фон Корен - сравнительно серьезная и удачная работа Высоцкого в кино ("Плохой хороший человек").
И уж конечно не предводитель колонии западных хиппи Билл Сиггер ("Бегство мистера Мак-Кинли").
Нет, это везде прославленный советский поэт и бард, в различных обстоятельствах играющий себя.
А вот Жеглов - это Жеглов.
В свободное от работы время пишущий роман о том, как один блатарь любит и поет его песни.
Поразительный, никем не отмеченный факт!


ВЫСОЦКИЙ И ГАЛИЧ

Галич старше Высоцкого на поколение, но писать свои песни они стали практически одновременно: в начале 60-х годов.
Раньше Галичу было не до песен: преуспевающий во всех отношениях советский холуй (последнее определение - самим Галичем себя тогдашнего).
А потом человека и артиста словно подменили.
"Оттепель" оттепелью, но ТАК измениться... это похоже на начало метанойи истинной, хотя тогда еще и иудейского, а не христианского плана и чувства. По крайней мере - искренней.

Что до Высоцкого, то он менялся, конечно, в процессе жизни и творчества, но не так резко и бесповоротно, а естественным путем эволюции и отбора, как сказал бы Дарвин.

Своим духовным отцом Высоцкий называл Окуджаву, а не Галича.
И уж конечно не ровесника Визбора, к слову сказать, начавшего исполнять свои стихи под гитару раньше всех: раньше Окуджавы, Галича или Высоцкого.
Окуджава впервые СПЕЛ свои стихи в 1956 году, Визбор - в 1952.
Для сравнения: Галич - в 1956, Высоцкий - с 1956 - чужое и с 1961 года - своё.

Сравнивать Галича и Высоцкого в плане песенного творчества можно, но не это определяет "стиль" их отношений.
Только скажу, что Высоцкий несравненно более разнообразен в тематике своих песен; зато Галич более пронзителен в гражданской (не путать с любовной) лирике, более едок в социальной сатире, наконец, совсем почти недосягаем в "Кадеше" или "Русских плачах".
Недосягаем для нас с вами.
Но не для Высоцкого.
Противопоставшего названным шедеврам Галича совершенно иное: например, "Балладу об уходе в Рай", вообще весь цикл КАК БЫ для "Бегства мистера Мак-Кинли", а чуть позднее - "Историю болезни", "Пророков", "Купола", "Зодиак" и многое еще.

И тут уж кому что ближе или роднее.
Лично мне нравятся и тот и другой почти одинаково.
Просто Галич ВЗРОСЛЕЕ. Старше.
И его цикл "На реках Вавилонских" или "Письмо в 17-й век" (из цикла "Серебряный бор") или "Песня об Отчем доме" или "Когда я вернусь" или "Псалом" или "Литераторские мостки"... это, конечно, не юный (в душе) Высоцкий в "Пожарах" якобы Украины 1920 года.

Что у них было общего и что разнилось?
Оба не любили КСП.
Галич в "Прощании с гитарой (Теоретический романс)" о всех этих приятных бородачах в палатках и штормовках сказал, например, следующее:
Романтика, романтика
небесных колеров.
Нехитрая грамматика
НЕБИТЫХ ШКОЛЯРОВ.

Достаточно. В этой строфе - ВЕСЬ КСП тогдашний и нынешний.

Высоцкий тоже с ними не очень ладил.
Ни с Кукиным (особенно), ни с Городницким.
Просто - не принимал их всерьез.

Это у них с Галичем было общее.
Остальное - разнилось.
Разнилось до такой степени, что примерно с 1970 года Высоцкий бы уже предпочел общению с Галичем Юрия Кукина.
Почему?
Галич называл Высоцкого "баловнем судьбы и особенно Страны Советов".
Высоцкий в долгу не оставался и обвинял в том же Галича (видимо, припоминая тому его жизнь ДО 1959 года).
Словом, они были в перманентной ссоре, друг друга в упор не видели и если встречались, то без особого ликования.
Справедливости ради скажу, что Высоцкий всё же иногда исполнял песни Галича на квартирах (а этого делать невозможно без искренней симпатии к "конкуренту"); Галич песен Высоцкого - не пел никогда.

Собственно, это всё.
Последний штрих: когда Галича не стало, Высоцкий дал концерт его памяти.

...Много лет спустя дочь Галича и сын Высоцкого "встретились и поговорили".
Надеюсь, их беседа окончилась мирно, ибо "Ромео и Джульетта" живы до сих пор.


...Прошли еще годы.
О Галиче упоминают на ТВ редко и нехотя.
Юлий Ким со своей передачей "Памяти Галича" однажды.
Больше как-то и вспомнить нечего.

Высоцкого - каждый год показывают в День рождения или смерти, и на "Своей колее" - и тоже регулярно - поют его песни знаменитые певцы и певицы. Или даже не знаменитые (что особенно ценно, ибо искренне, а не "для плану").

Плохо ли это? Да очень хорошо.
Галича и при жизни слушали 10 000 человек НА СТРАНУ; Высоцкого - слушала ВСЯ СТРАНА.
Так что это как бы естественно.

Да и МАНЕРА ИСПОЛНЕНИЯ у них несравнимая: отточенный артистичный Высоцкий; и с грехом пополам аккомпанирующий себе на гитаре Галич. Да голос. Да внешние данные.
Здесь уж никто не виноват.

Интереснее другое: Высоцкий и вообще "шестидесятники", ЧАСТО БЫВАЯ ИЛИ ДАЖЕ ЖИВЯ ЗА ГРАНИЦЕЙ, упорно делали вид, что никакого Солженицына с его обжигающими книгами - нет и, прошу заметить, не было.
И жили словно на Луне.
Ибо человек, прочитавший в то время хотя бы только "Архипелаг ГУЛаг", РЕЗКО НЕ ИЗМЕНИТЬСЯ БЫ НЕ СМОГ. В том числе - и в творчестве своем.
Высоцкий же, повторяю, ровно эволюционировал (иногда скатываясь в провалы, что при таком образе жизни тоже естественно) - и только.
Как ни в чем не бывало.
И всё также искренне скорбели по поводу "непринятия в СП" или "отсутствия публикаций". (А "Бодался теленок с дубом" А.И. уже вышел в Париже.)
"Хоть кол на голове теши", как говорится.
Да просто: Высоцкий и другие - люди СВОЕГО СОВЕТСКОГО ВРЕМЕНИ И МИРОВОСПРИЯТИЯ; Галич в лучших (то есть прежде всего именно в лирических, а не тотально обличительных, хотя и смелых, даже отчаянных) вещах - ВНЕ ВРЕМЕНИ точно.

ВНЕ ВРЕМЕНИ и многие (именно многие) баллады Высоцкого.
Но как бы несколько иначе вне времени.
Высоцкий ничем не рисковал; Галич - рисковал жизнью: и не только своей. Каковых жизней их с женой в конце концов и лишили.
А это - несколько иной коленкор. 

Царствие Небесное им обоим.
Вечная память двум большим и таким разным поэтам России и нашей личной любви.

2014


ПЛЮСЫ И МИНУСЫ НАМ НЕ ВАЖНЫ (ВЫСОЦКИЙ И ТЕАТР)

Бытует мнение (не раз озвученное и Высоцким), что Таганка начиналась с Брехта.
Это не совсем точно.
Таганка начиналась с Лермонтова.
Другое дело, что "Герой нашего времени" у Любимова не задался.
Но не задался - только как театральная постановка.
Ибо реальный ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ с 1964 года был в полном распоряжении Юрия Петровича как актер.
Ну а с таковым - можно и Брехта, и Есенина, и Шекспира.

Странно, что Любимов этого не понимал или не хотел понимать.
"А зачем тогда я?"
"Быть мне или не быть Режиссером Таганки?"

Конечно, быть.
С Высоцким после 1966 года - можно было быть кем угодно.
Даже Режиссером Таганки.

Не суть.

Роли Высоцкого в Театре значительны и интересны.
Это не Кино.

Лучшая роль Высоцкого где бы то ни было - это Галилей Брехта.
И в этом смысле, пожалуй, все-таки именно Брехт, а не Лермонтов.
Но я говорил выше просто о хронологии.
Галилей Высоцкого получился удивительным: лиричным, мягким, добрым и умным человеком, настоящим Галилеем, гением науки и
честным учителем Сарти.
ЛУЧШАЯ роль.

Всё остальное - "дело техники".
Орать Монолог Хлопуши или Гамлета, беглого каторжника или принца, - какая разница.
Поверьте, что никакой.

Иное дело такие тонкие оконтуренные фигуры как Свидригайлов или Лопахин.
Это уже не Брехт, конечно. Даже не Есенин. И уж конечно - не Шекспир.
Сложнее раз в 40.

Недаром ЭТИ работы Высоцкого в Театре остались как бы "незамеченными" и чуть ли небывшими вовсе.
Словно сразу испарились куда-то.
А они и испарились. Как Лермонтов и Печорин на таганской театральной заре.
Любимов вообще напрасно брался за РУССКУЮ классику.
Она у него не шла, потому что он ее не любил, не понимал и не чувствовал.
Но - "надо". Обязаны. "Есть традиции мировой драматургии".
"У нас приличный Театр, товарищи".

Зато Любимов прекрасно умел вставить фитиль зрителю на ВНЕШНИХ эффектах и псевдоноваторских решениях.
И это - неизменно било в цель.
Особенно - по неискушенному и дремучему советскому зрителю.
Который захлебывался от восторга и стоял ночи напролет, пиша номерки на ладонях, чтобы только увидеть... живого Высоцкого.
Того самого Высоцкого, чей неповторимый голос мы знаем по магнитофону.
В сочетании с любимовскими "фитилями" это создавало вещий эффект.

Ну а что остается? Ленком? Там Высоцкого нету.
А Гамлет он или Керенский или даже Гитлер однажды - "Енто нам, дорогой Юрий Петрович, до гримёрного цеха и светового занавеса".

ТАК это.
Поверьте, что так.

...а "компетентная театральная критика" - была ли когда-нибудь в СССР? Да и зачем она нужна, если есть Высоцкий.
ОДИН сделавший Таганку собой и своими песнями магнитофонных лент навсегда.

Так что даже Гамлет задался у Любимова.

Вот бы ахнул Шекспир, инкогнито посетив представление.

"Но тише... тише... тише..."


ВЫСОЦКИЙ И КИНО

Нет, всё же великое дело для актера найти СВОЙ Театр.
И Высоцкий нашел его не сразу и не вдруг.
Театр миниатюр, Театр им. А.С.Пушкина... случайные проходные роли и депрессии, пьянство.

То же - и в Кино.
С первой эпизодической роли Пети ("Сверстницы, 1959), через тернии - к звездным образам (хотя тоже не самым значительным): поручика Брусенцова ("Служили два товарища", 1968), бригадира Рябого ("Хозяин тайги", 1968), подпольщика Коваленко-Бенгальского ("Опасные гастроли", 1969)... да, пожалуй, и всё.

Настоящая первая большая удача Высоцкого как КИНОАКТЕРА (а не как автора песен в "Вертикаль" с эпизодами там же, 1966) это, конечно, чеховский фон Корен ("Плохой хороший человек", 1973).
И после этого - фактический технический перерыв до самого Глеба Жеглова ("Место встречи изменить нельзя", 1979) и дон Гуана под занавес ("Маленькие трагедии", 1980).

И это при том, что Высоцкий снялся в 30-ти фильмах.
Вроде и немало, а вспоминается из неназванного очень немногое.
Вспоминается арап Ганнибал ("Сказ про то, как царь Петр арапа женил", 1976), вспоминается Борис Ильич "Единственной" (1975).
Уже несколько меньше вспоминается Билл Сиггер ("Бегство мистера Мак-Кинли", 1975), и почти совсем не вспоминаются: спорный геолог в "Коротких встречах" (1967) и за давностью лет - обгоревший герой-танкист ("Я родом из детства", 1965).
Эпизоды "с песнями" или "переливами охрипшего баритона", а не полновесные роли, как в театре.
Не правда ли?

Но дело даже не в этом.
Дело в том, что сыгранные Высоцким роли в кино "делали погоду" для миллионов кинозрителей в плане личного желания быть похожими - пусть и на невзрачного, но ПОЭТА.

А это - уже несколько иной План, Дубль и Ракурс.
_________________________________________________________

СТИХИ ЗА КАДРАМИ ДОРОГИ (КОЛЛАЖ)


Вот куда ты едешь, чаровница,
по какому Горину грустишь,
твой водитель драки не боится,
пусть и катит вовсе не в Париж.

Далека дорога иль не очень,
главное, написана уже
песня о любви без проволОчек,
как наколка на иной душе.

Не штрафным ударом, не стряпухой,
не политруком под белый взрыв,
но скорее это Пьер Безухов
отменяет в Армию призыв.

Завтрашняя улица грузинкой
обеспечит милому уют,
Ваня с непонятливою Зинкой
на углу орехи продают.

Ходят интервенты мимо дома,
задирая головы к огню
гласа или люстры или рома
по 713 раз на дню.

Хочется посадки близ поэта
за столом, а не за тем рулём,
где Татьяна Конюхова лето
разглядит в водителе своём.

Шурик, Шурик, в кузове тебе бы
так и ехать, а не драться за
женщину, чьи Бродские и Глебы
неисправно жмут на тормоза.

Вот и остаётся общий очерк
приставанья грузовых кабин...

...Никого страна моя не хочет
окромя Высоцкого... ОДИН.


ВЫСОЦКИЙ И РОЗЕНБАУМ

Конечно, их нельзя сравнивать.
Конечно, Розенбаум прежде всего музыкант и шоумен.

Но есть характерные черточки.
Например, оба начали карьеру с воспевания уголовников.
И неважно, что там в основе: одесские рассказы Бабеля или "рОманы" блатарей Москвы.

Розенбаум запел примерно в 1981.
Как бы "переняв эстафету" от ушедшего Высоцкого.

"...Вот не лили б воробьи слёз за тризною,
я б пера не заточил, да не в жизни бы!"

Итак, заточка пера Розенбаумом вызвана слезами воробьев.
Высоцкий - соловей по Розенбауму (уж ни разбойник ли?).
Ну а воробьи, понятно, все остальные.

Но мне почему-то кажется, до слёз воробьев (что, в общем-то, естественно над могилою) Розенбауму дела нет.
Просто при жизни Высоцкого он дебютировать остерегался.
Мало ли что.

А не стало Высоцкого, пой сколько влезет.
Хоть "Гоп-стоп" в концертном зале Кремля.

Этому обществу и этой власти странно близка уголовная тема.
И не просто уголовная, а именно воровская.
И не просто воровская, а воров-убийц.

И если Высоцкий как-то опомнился к 1965 году; то Розенбаум - ничуть не бывало.
Он всё еще режет на блатной "правилке" - сам лично или руками "Сэмэна" - бедную несчастную Россию.

2019, январь, 25


ВЫСОЦКИЙ И ГОВОРУХИН

...Они дружили, конечно.

Ну как дружили.
Как дружит актер с пригласившим его в свой фильм режиссером.
Дружили коллегиально, а не горячо-лично.

Да, действительно: только после "Вертикали"(1966) Высоцкий стал ВЫСОЦКИМ.
То есть прежде всего - ПОЭТОМ, чьи песни услышала и полюбила вся страна.
Актерская работа там у Высоцкого какая.
Странный эпизодический бородач, пытающийся ухаживать в палатке за хладной, как скала, женщиной-врачом.
По сути, это не роль, а всё тот же песенный номер.
И номер - прекрасный.
Очень лиричный, тихий, задумчивый, нежный.

"Свои обиды каждый человек,
проходит время, и забывает.
А моя печаль, как вечный снег,
не тает, не тает.

Не тает она и летом,
в полуденный зной.
И знаю я: печаль и тоску мне эту
век носить  с собой".

Лично мне эти стихи нравятся куда больше всего остального, прозвучавшего в фильме.

Но разговор у нас сейчас несколько об ином.
Кто же кого по правде облагодетельствовал в "Вертикали"?
Говорухин Высоцкого или Высоцкий Говорухина?
По-моему, второе.

Чем была бы "Вертикаль" без песен Высоцкого?
Даже представить страшно: настолько это нудный и неинтересный фильм.
Ну а песнями своими Высоцкий обязан не Говорухину, а Богу.

...Вот в "Место встречи..."(1978) Говорухин совершенно верно не давал Высоцкому петь.
Владимир Семенович обижался напрасно.
Поющий под гитару Жеглов - никакой не Жеглов, конечно.
Правда, он и так не совсем Жеглов, но зрителю это было совершенно неважно.
Они видели своего любимого ПОЭТА не мельком, а практически весь фильм.

...Однажды Говорухин ужасно разыграл Высоцкого.
Высоцкий написал новую песню, оставил листочки на столе.
Говорухин втихаря прочел и запомнил текст.
А при встрече с Высоцким начал цитировать ему эти стихи как написанные когда-то и кем-то.
Высоцкий пережил страшное потрясение, долго не мог опомниться.

И знаете, хотя бы однажды разыгравший ТАК - никакой не друг, конечно.


ВЫСОЦКИЙ И БАШЛАЧЕВ (ВЕТВИ И КОРНИ)

Вознесенскому Башлачев не понравился.
Градскому тоже.
Аллу Борисовну брала от него жуть.

Интересно, что сказал бы Высоцкий, услышь он Башлачева однажды.

Таганская труппа, перед которой Башлачев как-то давал большой концерт, не высказалась по этому поводу.
Но спасибо, что хоть записали.

Одно время бытовало мнение, что Башлачев продолжает собою Высоцкого.
Большего заблуждения трудно себе вообразить.

Высоцкий - из Времени, которое он ни столько "правдиво выражал", сколько талантливо ТЕАТРАЛИЗОВЫВАЛ в своих песнях.
Это песни-скетчи, песни-сцены, песни-спектакли, песни-капустники, песни-буффонады, песни-фейерверки, песни-фокусы, песни-фильмы,
песни-памфлеты, песни-анекдоты, песни-панорамы, песни-мифы, песни-образы, песни-номера, песни-занавесы, песни-представления.

Башлачев - из Вечности: и это не столько песни, баллады или былины, сколько некие сущностные сгустки, архетипические параграфы вдаль.

Древо Высоцкого - пустило ветви на советской удобренной почве; древо Башлачева - корневая система родовых событийных мер и упований,
языковых потенций, напряженных исключительных попыток прорыва в небо Христа.

И неслучайно башлачевский "Триптих: СЛЫША В.С.Высоцкого" - как-то долго остается втуне.
ТАКОГО Высоцкого никто никогда не знал и не видел.
Да и не только о Высоцком это написано.
Это - обо всех поэтах.
И главным образом - о самом себе.
 

ВЫСОЦКИЙ И СОЛЖЕНИЦЫН

Словно они никогда не слышали друг о друге.
Полное молчание с обеих сторон.

Неужели Высоцкий не читал Солженицына в Самиздате?
Да и "Один день Ивана Денисовича", вышедший в "Новом мире" в 1962 году, - неужели прошел мимо молодого Высоцкого?

Иван Денисович не блатной и не вор.
Он вообще не уголовник, а политический заключенный.
О которых в песнях Высоцкого - странным образом нет почти ничего.
"Песня про 37-й год" - это курам на смех.
Слабовато, Владимир Семенович!
С Вашими-то подробностями в раскрытии уголовной темы!

"Штрафные батальоны", "Все ушли на фронт", "Банька по-белому", "Банька по-черному", "Был побег на рывок", "В младенчестве нас матери пугали", -
всё это выбивается из общего ряда песен на тему, так сказать, "о несправедливо обездоленном блатаре", но всё же ЧЁТКОСТИ нет.
Чёткости, то есть однозначного разделения между уголовником как лирическим героем и политическим.
И даже скорее - это именно всё тот же уголовник, "социально-близкий".

Видимо, матери напугали вас в младенчестве крепко.
Напугали на всю жизнь.
 
Но главное, конечно, "Архипелаг ГУЛАГ".
Изданный в Париже в семидесятых на русском языке.

Высоцкий ли ни бывал в Париже?
И что же, не поинтересовался и не прочел?
Или уж действительно был советским человеком настолько, что про себя соглашался с "информацией" ТАССа о Солженицыне?

Всё это не праздные вопросы.
И только ответив на них, мы поймем суть "шестидесятничества" как такового.

Интересно было бы узнать и мнение Солженицына о творчестве Высоцкого.
Но это - не так важно.
Ибо, конечно, не песни Высоцкого, но именно книги Солженицына - были откровенным лакмусом для образованного класса СССР.

Суть "шестидесятничества", мне кажется, в его полной БЕЗ- и АНТИЦЕРКОВНОСТИ.
Это люди без креста на себе.

Всё остальное - производные от этого главного сутийного "промаха".
"Святые мученики и исповедники российские" - в глубоких кавычках - вот шестидесятники.
Шесть десятков сытых, пьяных, избалованных славой "творческих интеллигентов", чуждых русскому духу, русской боли, русской вере и Матери-Церкви.


КОНЦЕРТ ВЫСОЦКОГО 10-ГО МАЯ

Я точно не помню года.
В данном случае это неважно.

Важно то, что накануне Высоцкий праздновал День Победы.
А он его очень праздновал, поверьте.
И на концерте был пьяным в зюзю.
Буквально - в зюзю.

С ним по правде такое случалось редко.
На публике он был всегда собран, подтянут, ответственен.

Дома с друзьями - это одно, а вот на публике - его мало кто видел в таком состоянии.
Ему самому мешало это общаться с залом, как он хотел.

А тут - нате.
Как он вообще смог выйти на сцену физически.
Нет, молодец он всё же.

"Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит", - по Гоголю или по Достоевскому, не помню.
Нет, Высоцкий этой фразы не говорил.
Это уж я комментирую.

Зал охотно простил его тогда.
Зал понял его.


ВЫСОЦКИЙ В ТОРОНТО (1979)

Это одно из лучших выступлений Высоцкого.
То ли квартирник (скорее всего), то ли совсем небольшой зальчик для своих.
Нет, не зальчик.
Из зальчика не были бы так отчетливо слышны возгласы зрителей.
Они располагались совсем рядом с поэтом.

Да пусть и зальчик.
Не суть.
Тихий и скромный зальчик торонтовских квартиры, дома, коттеджа, виллы, ранчо и т.д.
Публики там навскидку было человек 30.
В основном мужчины.
Но были и женщины.
Мне показалось, что хозяйкой там была именно женщина.
Думаю, Марина Влади там тоже присутствовала.
Но молчала.
Всё давно сказано, пусть говорят другие.

Высоцкий был очень оживлен и приподнят.
Отработал концерт с блеском.
Что в тот год с ним случалось нечасто.
Он серьезно недомогал уже.

А там - чувствовал себя хорошо.
Только сильно устал к концу.
Гнал к завершению галопом.
Последние минут 15-20.

Начал он - с одной из лучших своих военных песен.
Всю войну под завязку
я всё к дому тянулся...

Предварительно пригласив публику к общению.
Может, кому приветы в Москве передать.
Или кто-то хочет что-то узнать о своих знакомых оттуда.

На записи никто никаких приветов не передавал.
И узнавать о ком бы то ни было не спешил тоже.
Думаю, и не на записи - так.
Потому что после концерта Высоцкий явно откланялся.
Не остался общаться за столом, как это бывало прежде.
Не в Торонто, а вообще.
К 1979 году Высоцкому уже не нужны были застолья.
Он их разлюбил, устал от них.

В тот год он предпочитал уже общение с глазу на глаз.
Его - ну пускай друзья - этого совершенно не понимали.
И лезли, как на вокзальный буфет, в знакомую квартиру на Малой Грузинской улице.

Вцепились они в высоту, как в своё,
огонь минометный, шквальный.
А мы всё лезли толпой на нее,
как на буфет вокзальный.

Этой песни не звучало в Торонто.
Но она не раз звучала в России.
Только некому было УСЛЫШАТЬ ее, друзья.

В Торонто Высоцкий спел не то чтобы многое, но насыщенное.
Охоту с вертолетов,
Горизонт.

Но главная реакция зрителей была на шуточные песни.
Особенно на песню "Я вам, ребята, на мозги не капаю..."
Публика стонала от смеха и восторга.
Пожалуй, эта вещь в полной мере только и понятна эмигрантам.
Она им ближе, чем нам.

Папа Римский Иоанн (Кароль Войтыла) - тоже смеялся от души. (Услышал запись как-то. Ему ее поставили.)
Это делает ему честь.
Смех над собой - признак того, что Пантифик не страдал гордыней, например.

Ну что еще спел Высоцкий тогда.
Кука.
Смеялись, но более сдержанно.

Но самое интересное началось к концу.
Публика оглашала свои заказы.

Главных заказов было три. Был еще четвертый заказ, но как бы не настаивал на нем заказчик. Постеснялся обременять Высоцкого собою.

Главные заказы: "Банька по-белому", "Большой Каретный" и "Уголовный кодекс".
Скомканный заказ: "У тебя глаза, как нож".

Всё это ранние песни Высоцкого.
Ну, Банька - 1968.

А вот три других - ранние совсем.
Это очень многозначительно для понимания вкусов и настроений эмиграции вообще.
Потому что, например, у "нашей" публики в Нью-Йорке - практически те же приоритеты.
Кто же, простите, там живет?

Сам Высоцкий сказал тогда, что его ранние песни принесли ему огромную пользу.
В смысле очистки (очистки от чего? от правды Божьей? - И.Т.), простоты и работы над формой.
С этим трудно не согласиться.
Простота - да.
Работа над ФОРМОЙ - да.
Ну а содержание... содержание пришло к Высоцкому позже.

Высоцкий в Торонто сделал так.
Показал попурри из своих ранних песен.
Которое завершил Большим Каретным.

Баньки по-белому - там нет.
Уголовного кодекса - тоже нет.
Только Большой Каретный.

Публика была в смятении.
И пыталась удержать Высоцкого, уверяя, что водка - есть.
Он предварительно пошутил об этом по обыкновению.
Мол, была бы водка.


ОЛОВЯННЫЕ СОЛДАТИКИ: ОТ АРКАШИ К НИКИТЕ

Песня "Оловянные солдатики" когда-то была посвящена Высоцким сыну Аркадию.
Но сын Никита решил поправить отца.
И недавно поправил.

Теперь во всех интернет-публикациях она посвящена Никите.

Я горжусь успехами такими, но
мысль одна с тех пор меня гнетет...

Неважно какая.


МАРИНА ВЛАДИ ОСТУДЫ К ВЫСОЦКОМУ

Недавно Марина Влади распродала с аукциона личные вещи, имеющие отношение к Высоцкому.
Даже открытку с его рукописным текстом на ней.

Сначала меня это удивило.
И где-то покоробило.

Конечно, это дело ее личное.
Сугубо личное дело вдовы поэта.

Ну и потом: Франция - не Россия.
Там иные живут люди.
Это здесь девчонки берегут школьные письма былых возлюбленных до старости.
И не Высоцких, а, скажем, Грищенко.
Не все, но очень многие.
Там  - нет.

Марина Влади оказала услугу России, на мой взгляд.
А главное: ей все равно, что о ней подумают здесь.
Это было видно еще по ее давней книге.

Мы только кричим, что нам это (мысли и мнения о нас) все равно тоже.
На самом деле, мы часто только этим и живем.

Европейским женщинам - все равно.

Марина Влади оравнодушела к России окончательно.
А что для нее Россия когда-то?
Ну оставим сейчас: Россия это или СССР.
Россия для нее когда-то - это Высоцкий, его НЕМНОГИЕ песни и роли. Серия сказок, например. Фон Корен в кино, например.
Его друзья здесь.
Но не все, а лишь те, кто становились их общими друзьями.
Вадим Иванович, например.
Сева Абдулов с дочерью.

Свадебный круиз по Черному морю - тоже Россия Марины Влади тогда.

Западная любовь и привязанность - очень избирательная вещь.
Тем более по отношению к нам.

Внешне западный человек более дружелюбен, чем человек наш.
Но только внешне.
Это не столько дружелюбие, сколько воспитанность, вежливость. Культура общения, если хотите.
Так сказать, МИРОВАЯ, для всех людей вообще.
Ну а где "все", там и никого.

И совсем иное дело - забота о ЛЮБИМОМ.
Ее в Марине Влади было очень много.
Она живота своего не жалела, заботясь о Высоцком.
Наплевав на свою карьеру киноактрисы.
Без нее он действительно ушел бы раньше.
По крайней мере, потерял бы себя.

Многая лета Вам, дорогая Марина Влади.
Храни Господь Вас и Ваших детей.


ШЕМЯКИН И ВЫСОЦКИЙ

"...Открытые двери
больниц, жандармерий,
предельно натянута нить.
Французские бесы -
большие балбесы,
но тоже умеют кружить..."

Это - Шемякину.
Марина Влади возмутилась тогда.
Ах, значит, Шемякин!
А до меня тебе дела нет.

Но оставим семейные недоразумения.

Как художник Шемякин невелик.
В "Тушеношах", например, Высоцкий как бы дал ему аванс.
Приподнял Шемякина сильно.

Их парижская дружба - не только пьянка-гулянка, как казалось Марине Влади, но и некий творческий обмен.
Шемякин много записывал Высоцкого в своей домашней студии.
Спасибо ему за это.
Записи там есть уникальные.

Насколько я понял, году в 1977 Высоцкий решил записать ВСЕ свои песни, чтобы они звучали чисто.
А то что это.
Ничего не разобрать на многих любительских пленках в СССР.
Решил сделать королевский подарок своим поклонникам. (А заодно и подвести некий итог. Любому крупному поэту необходимый.)
Это была непростая задача.
Но Высоцкий планомерно претворял ее в жизнь.

Не только у Шемякина он писался.
Но и у Шемякина тоже.
Причем именно у Шемякина он записывал свои новые песни, какие еще не успел запомнить наизусть.
На записи слышно, как он переворачивает листы:

Жили-были в Индии
с самой старины
дикие огромные серые слоны.
Слоны слонялись в джунглях без маршрута.
Один из них был белый почему-то...

Это замечательная песня и исполнение.

Вот свои ранние песни Высоцкий исполнял много хуже, чем прежде.
Такое впечатление, что он просто наговаривает текст на запись.
Причем по-быстрому.
Без особых эмоций, оттенков, интонационных взлетов и посадок.

А вот свои новые песни он пел отлично.
С желанием пел.

...Когда не стало Александра Галича, Высоцкий и Шемякин пришли на квартиру его вдовы.
Их там встретили холодно.
Это был в основном кружок эмигрантов, причастных к журналу "Континент" Владимира Максимова.
Высоцкий в этот кружок не входил.

...Уже в начале 2000-х годов к Шемякину не раз обращались: расскажи да покажи, а то и проиллюстрируй задуманную нами Энциклопедию Высоцкого.
Шемякин ничего делать не стал.

Но не так давно он написал серию работ памяти Высоцкого.
По-моему, их было 42 - по одной на каждый год жизни друга.


НЕСКАЗАННОЕ О ВЫСОЦКОМ ИСТИНЫ

Баллада Высоцкого "Купола"  - одна из лучших его баллад.
Написана она вроде как для фильма "Сказ про то, как царь Петр арапа женил".
И в фильм, конечно, не вошла.
Она больше фильма гораздо.
Больше, чище и лучше.

Куда бы ее там вставлять?

Так бывало с Высоцким не раз.
Для "Бегства мистера Мак-Кинли" он написал 9 баллад.
В фильм вошли две. (Согласен, одни из лучших тоже.)

Остальные 7 - делают фильм принципиально иным, сильно смещая акценты.
Например, "Баллада о маленьком человеке".
Например, "Вот это да".

Но вернемся к "Куполам".
Я очень люблю эту видеозапись выступления Высоцкого в Ленинграде.
Это 1980 год.
Не то зима, не то весна.

Там мы видим совершенно больного измотанного человека, с глазными тиками, с неким неподконтрольным ему речевым аппаратом.
Но люблю я ее не за это.

Знаете, почему-то у меня ощущение, что это не Ленинград, а Останкинская телебашня.
Вращающийся ресторан "Седьмое небо" там.

Как засмотрится мне нынче, как задышится...
Воздух крут перед грозой, крут да вязок.
Что споется мне сегодня, что услышится...
Птицы вещие поют - да все из сказок.

Птица Сирин мне радостно скалится...
Веселит, зазывает из гнезд.
А напротив тоскует, печалится
травит душу чудной Алконост.

Словно семь заветных струн
зазвенели в свой черед...
То мне птица Гамаюн
надежду подает.

В синем небе, колокольнями проколотом,
медный колокол, медный колокол...
То ль возрадовался, то ли осерчал...
Купола в России кроют чистым золотом.
Чтобы чаще Господь замечал...

...Когда я слушаю ее, то под птицей Сирин мне видится Владимир Набоков.
Под Алконостом - старое одноименное пьющее лито при Литинституте.
Под Гамаюном - здешнее распавшееся лито.

Но и вещие птицы видятся тоже.
Не так отчетливо, но видятся.

Алконостом - крылатая женщина.
Гамаюном - мужчина, юноша скорее.
Девственный юноша-поэт.

Иногда на смену Гамаюну приходит птица Говорун.
Но не мультипликационная, умная и сообразительная, а вещая.
Говорящая нам о Боге.

Купола церквей, крытые золотом.
Особенно разворованным в перестройку.
Лужков там или не Лужков, Япончик или не Япончик, а украли.

Высоцкий как бы заново золотит церкви в слове.
А то и в Слове Христе.


ДРУГ

Высоцкий в одной из самых своих знаменитых и запетых песен - в чеканных фразах дал свое определение "друга".

Если друг оказался вдруг:
и не друг и не враг, а так...

Я не люблю эту песню Высоцкого.
Она слишком примитивна, слишком сужает понятие дружбы вообще, как бы привязывая ее к горам.
У него есть песни о дружбе и друзьях куда более лучшие.
Более тонкие и лиричные в конце концов.

Вот и разошлись пути-дороги вдруг:
один на Север, другой на Запад...

Или:

Нет друга, но смогу ли
не вспоминать его.
Он спас меня от пули
и много от чего...

Или:

Мой друг уехал в Магадан,
снимите шляпу, снимите шляпу...

Или:

Всю войну под завязку
я всё к дому тянулся.
И хотя горячился -
воевал делово...

Или:

Почему всё не так:
вроде всё, как всегда,
то же небо - опять голубое...

Ну, и так далее.

В этих песнях Высоцкий прав.
Это именно настоящая мужская дружба КАК САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ И ВЕРА.

...Но в моем понимании дружба - всё же несколько шире.
Это не только самопожертвование, не только вера.

По-моему, друг это прежде всего человек, любящий всё то, что любишь ты.
Без исключения.
Без отрицания.
Это не одинаковые вкусы, а именно душевно-духовное взаимопроникновение и взаимопитание.
Понимание.
Единение во Христе.

Это - ДРУГ.


СТОЛИЧНЫЕ ЛЕКТОРЫ

Лекторов в Москве - мириады.
Каждый второй.

Но известны в нашей глухой провинции - трое.
Это православный профессор Осипов, это писатель Дмитрий Галковский и это поэт(?) Дмитрий Быков.
О профессоре богословия Алексее Ильиче Осипове, чьи лекции истинно просвещают и укрепляют в вере, я говорил уже где-то.
А уж о Дмитрии Галковском... сплю и вижу его песочницу во дворе дома 24 по Спиридоновке (Алексея Толстого).

Разговор, стало быть, пойдет о третьем известном лекторе.
Начинал он вроде как поэтом.
Помню, мне очень понравилась его поэма, опубликованная в "Новой юности" в 90-х, кажется, годах.
Только название меня покоробило.
Это не "Песнь Песней", дорогой.

...Как-то Дмитрий Быков читал лекцию в еврейской синагоге.
На тему не то "Еврейство Высоцкого", не то "Высоцкий и евреи".
Читал замечательно: увлеченно, искренне, самозабвенно.
Но там, как и с названием давней поэмы, сплошная путаница.
Попробую ее хоть частично распутать.

"Песня об антисемитах" (1964) Высоцкого - это песня не об антисемитах, конечно, а о полупьяном бакалейном разговоре.
Высоцкий - глупо пошутил да и всё.
Он не составил себе труда вникнуть в тему по-настоящему.
Худо-бедно зарифмовав расхожие штампы.
И судить по этой песне о чем-либо - ошибка.
(Если только о бесшабашности и бестактности Высоцкого по отношению к евреям.)
Но там есть чисто "высоцкая" изюминка.
Слушая эту песню ребенком, я не очень понял: так на чьей же всё же стороне автор?
Заступается он за евреев или бьет их?
Это фирменный "плывущий звук", о котором как-то упоминал другой известный лектор - Дмитрий Галковский.

Но Высоцкий в этой песне, повторяю, просто глупо ёрничал.
Глупо, потому что, как и Дмитрий Быков в "Новой юности", напутал с названием.
Хотел одного, а вышло иное.

Вот в "Мишке Шифмане" (1971) Высоцкий острит классно.
Помню, мой друг детства Саня Галькин, оценив остроумие автора, всё мучился вопросом: а что это за "пятая графа", ставшая
непреодолимым препоном для выезда Мишки в Израиль?

Но как-то никто не заметил, что эта песня - прямо перекликается с песней Галича об одном незадачливом гражданине, тоже однажды
пошутившем со своей национальностью.
Вроде и русским был, а
"В состоянии помятом
говорю для шутки ей:
ты давай, мол, в пункте пятом
напиши, что я еврей".

Ну и в финале конечно:
"Мне теперь одна дорога,
мне другого нет пути...
Где тут, братцы, синагога.
Подскажите, как пройти".

Думаю, Дмитрию Быкову по первости тоже нужна была подсказка.
Высоцкий услышал песню Галича и обыграл по-своему.
Или это Галич обыграл "Мишку Шифмана"?
Нет.
Галич песен Высоцкого не любил.
Да и цикл "На реках Вавилонских" написан Галичем чуть раньше.

Что до еврейства Высоцкого, знаете, оно было чисто номинальным в нём.
И самому Высоцкому - неприятным.
В одном из ранних писем он как-то радостно обмолвился о себе: "От еврейства не осталось и следа".

И действительно: Высоцкий обрусел как никто иной. Или, вернее, не обрусел, а утратил даже внешние еврейские черты (явные на одном из молодых фото).
Что само по себе - удивительно. (Читай: промыслительно.)
Потому что лишь в Святом Крещении несть уже ни эллина, ни иудея, но человек.
А Высоцкий был некрещен.

Да, но Господь - не мы с вами.
Быть голосом СССР только и мог некрещеный поэт.
А вот, например, никому почти неизвестный тогда (да и сейчас) Леонид Губанов - голосом России.
(Впрочем, как и Солженицын.
Как, например, митрополит Антоний Сурожский.)
Два этих голоса - СССР и России - звучали очень по-разному.
Голос СССР был слышен из каждого окна.
Голос России - нещадно давили глушилками.
Но иногда эти голоса встречались.
Губанов и Высоцкий - как-то встречались лично.
Не то в больнице, не то где-то еще.
После этой встречи (или встреч) Губанов написал о Высоцком в стихах.
Высоцкий - промолчал.

...Немного о достижениях видного лектора ныне.
Видимо, ознакомившись с моей книгой "Рядовые алмазных карьеров" (альманах "Замысел", 2001, №8, Новосибирск),
столичное еврейство дало задание Дмитрию Быкову - написать очередную книгу о Пастернаке.
Официальную биографию, дорогой.
Так, мол, и так: родился, рос, в "Сердарду" ходил.
И потом - стал Пастернаком.
Быков написал.
И о Высоцком в ЖЗЛ тоже кто-то написал.
Так написал, что от живого Высоцкого там - ничего не осталось.


ПРЕКРАСНАЯ ПРЕСЛАВНАЯ СТАТУЯ (С ударением на "у")

У Пушкина я больше всего люблю "Маленькие трагедии".
Повести Белкина тоже прекрасны, как и Евгений Онегин.
Повести прекрасны прежде всего своей чистотой.
Чистотой души и чистотой слога.
А Онегин - скоростью стихотворного массива.
Пушкин - настоящий Микаэль Шумахер русской словесности.
Обогнать его практически невозможно.
Я пробовал трижды.
Во всех трех частях "Жития", вошедшего в книгу "Монастырь квартирного типа" (Иркутск, 1999).
За это "Житие" меня многие возненавидели.
А я всего лишь хотел обогнать Пушкина на языковой трассе с поворотами.

И во Второй части мне это на 7 строк удалось.
Но потом я опять отстал от Пушкина.
Он - ровен в гонке.
Я - судорожен подчас.

"Маленькие трагедии" - мировой шедевр А.С.
Там нет ни одной лишней и неточной строки.
И глубина - невероятная.

Михаил Швейцер снял по ним отличный фильм.
Если ни лучший отечественный фильм вообще.
"Вечный муж" по Достоевскому тоже очень хорош, но совсем иным.
Достоевский "Вечного мужа" подталкивает прелюбодеев к покаянию, пытает нашу душу и совесть.
Это высоко и добродетельно.

Пушкин чеканно гвоздит небо и землю, сливает их и снова отбрасывает друг от друга на дальнее расстояние.

Актерская труппа Швейцера - гениальная труппа там.
Кроме двоих: Золотухина в Моцарте и Высоцкого в Дон Гуане.
Это актерский дуэт Любимова, а не Швейцера.
Золотухин - переодетый ЖИВОЙ Можаева, а не Моцарт Пушкина.
Высоцкий, увы, Высоцкий и в Испании.
И Белохвостикова не всегда Донна Анна.
Во многих секундах экранного времени она скорее подруга Алена Делона по Тегерану, томящаяся в разлуке с ним.

Моцарт Пушкина знает, что скоро умрет.
Золотухин умирать явно не собирается.
Еще картошка не посажена, редька не прополота, капуста не полита.

Дон Гуан Пушкина - не героический горлопан, которому море по колено, а тихий затаённый лукавый блудник.
Бес блуда - тихий бес.
Но при этом очень и очень гордый собою.

Знаете, Высоцкий никогда не был Дон Гуаном в жизни.
Назвать его семьянином я тоже не могу, но Дон Гуаном - он не был никогда.
А МОГ БЫ ИМ БЫТЬ.
Высоцкий - мог бы.
Пожалуй, единственный в СССР тогда.

Все остальные "дон гуаны" - просто разбитные мужички, озабоченные сменой партнерш.
Это очень тешит мужицкую гордость.

Высоцкий - не состоявшийся Дон Гуан Страны Советов.
НЕ ВЛЕКЛО.
Трезвого и пашущего над словом - точно не влекло.
Все внебрачные "победы" Высоцкого - это победы по пьяной лавочке.
Когда все женщины кажутся красивыми и желанными, а все мужчины - где-то Высоцкими.

Пушкин тоже не был Дон Гуаном в жизни.
Более того: в Дон Гуане он чувствовал своего врага.
И тот не замедлил его убить.

...Памятник Пушкину в Москве - это статУя Командора.
Сквозь века немо кричащая Наталье Гончаровой: "Ах, вы так! А я - ВОТ ОН".


МИСТИЧЕСКОЕ

25 июля 1980 года я увидел Высоцкого.
Нет, не умершим, а живым.
Живым, но очень отстраненным, не принадлежащим к этому миру.
Он был грустно-серьезен, печален, тих.

Я сидел на гальке батумского пляжа.
Барцхана.
Был полдень.
Мои сверстники шумно резвились, бежали в воду.

Уши мне заложило тишиной.
Силуэт Высоцкого, его тихие слова: Напиши обо мне однажды, Игорь. Ты сможешь.

Я испугался.
Не слов Высоцкого испугался, а того, что не смогу написать так, как просит он.
И прошептал ему: Я еще мальчик. Что я могу написать?

Мне захотелось плакать.

Мы замолчали.

Погодя Высоцкий сказал: Я люблю тебя, Игорь.

Я шепотом ответил: Я буду молиться за Вас. (Никаких молитв тогда я еще не знал.)

Высоцкий серьезно и грустно посмотрел и сказал: Спасибо.

И начал медленно отдаляться.
Перед моим взором возникли как бы два моря.
Одно с моими сверстниками, а другое - тихое, ровное, безбурное, безлюдное, незнакомое, непонятное, несколько неживое. Поодаль виднелась тайга.
Она как бы росла из моря.
Прежде чем войти в нее, Высоцкий обернулся.

И по его взору я понял, что он ждет от меня (дальше идет неизреченное).


ПРИЗНАНИЕ ВЫСОЦКОГО ОДНАЖДЫ

В одной из малоизвестных песен Высоцкого в финале есть такие строки:

Я Б ОТСЮДА В ТАПОЧКАХ В ТАЙГУ СБЕЖАЛ:
ГДЕ-НИБУДЬ ЗАРОЮСЬ И ЗАВОЮ.

Это - личная песня Высоцкого.
Личная, то есть написанная от своего имени, а не от имени того или иного персонажа.

Красноречивое признание.

Но, как это всегда бывает с личными песнями Высоцкого, никем не услышанное.

"Песня КОНЧЕНОГО ЧЕЛОВЕКА" Высоцкого - довольно известна.

Истома ящерицей ползает в костях.
И сердце с трезвой головой не на ножах.
И не захватывает дух на скоростях.
Не холодеет кровь на виражах.

И не прихватывает горло от любви...

И так далее.

Ее можно истолковать по-разному.
Хотя там и есть многозначительные выходы к себе.
Но есть и персонажность.

А вот признание выше - признание из самой глубины души.


ХУДШИЕ ПЕСНИ ВЫСОЦКОГО

Таковых не много.
Вещей 30, не больше.

И это тоже удивительно.
При таком объеме написанного - всего 30 плохих песен?

Ну, в чём плохих.
В главном: в авторском отпадении от человечности вообще.
Это звероватость, а не человечность.
Звероватость с иронией над жертвой.

Я не буду перечислять их все.
Персонажность персонажностью, а правда - правдой.

Скажут: так наоборот хорошо, что Высоцкий показал нам блатарей и бандитов настоящих, а не игрушечных.
Конечно, бесчеловечных, звероватых, смеющихся над жертвами.

Нет.
Автор на стороне своих главных героев там.
Это светит из любой интонации.
И не просто на их стороне, а как бы и сам не прочь стать таким же.

КАК БЫ - но не прочь.

Юный Высоцкий до отказа наслушался "рОманов" уголовников Москвы тех лет.
И проникся до зела.
Поверил им всем сердцем.

Это отложилось в нём.
А потом прорвалось наружу стихами-песнями.
И рвалось ЦЕЛЫХ ЧЕТЫРЕ ГОДА.
1961, 1962, 1963, 1964.

Да, в этот период им писались и отличные песни.
В том числе (и даже прежде всего) на тему зоны.
Грустные, тонкие и человечные песни.
Или ироничные, но добро-ироничные.

Но у нас иной заголовок эссе.

Среди худших песен Высоцкого указанного периода мне хотелось бы выделить следующие:

"Позабыв про дела и тревоги..."

"Я в деле и со мною нож..."

"До нашей эры соблюдалось чувство меры..."

"Помню, я однажды и в "очко и в "стос" играл..."

"Вот раньше жизнь: и вверх и вниз идешь без конвоиров..." (Формулировка).

"Кучера из МУРа укатали Сивку..." (Нотабене. Ребенком меня восхищало РАННЕЕ авторское ИСПОЛНЕНИЕ этой песни. Я завороженно слушал - и не слышал текст.
А он там - плохой.)

"Правда ведь, обидно, если завязал..." (Кстати, "четвертаки" - да еще и "за давнишнее, за драку" - уголовникам не давали. Их давали политическим,
а не "социально-близким", от имени какого речь у автора.)

"Хоть бы облачко, хоть бы тучка..." (В этой песне "про 37-й год" присутствует не такая явная, но аналогичная подмена. Главный герой - никакой не политический,
конечно. Кого бы он там ни ругал и ни оплакивал.)

"Катерина, Катя, Катерина, всё в тебе, ну всё в тебе по мне..."

Ну, достаточно.

Пожалуй, самой худшей песней Высоцкого я назвал бы песню "Я был слесарь шестого разряда".
Там автору изменяет даже здравый смысл, а не только талант или чувство правды.
Ее герой - никакой не слесарь, конечно.
Ее герой - тяжелый откинувшийся блатарь. Фокс знаменитого фильма.

Есть и песни очень поверхностные.
Они в общем контексте творчества поэта - тоже худшие.

Например, "Пока вы здесь в ванночке с кафелем..."
Как и "Он был хирургом, даже нейро-..."
Да и "Не писать мне повестей, романов..." (Палата наркоманов).

Есть песни просто грубые и/или пошлые.

Например, "Она на двор, он со двора..."
"Я женщин не бил до 17-ти лет..."
"Красное, зеленое, желтое, лиловое..."
"Что ж ты, ****ь, зараза..."
"Легавым быть, - готов был умереть я..."

Есть песни нудные и невнятные.
Например, "Ох, инсайт, гол забил, получив точный пас..."

Или с сильным неоправданным перебором.
Например, "Отбросив прочь свой деревянный посох..." (Песня автомобилиста).
Как и "Еще бы ни бояться мне полетов..." (Правда, там есть 6 блистательных строк.)

Есть, наконец, песня "Возвращаюсь я с работы..."
Конечно, можно сказать, что это забавно обыгранный Лео Таксиль, например.
Но лучше бы Высоцкому его не обыгрывать.


ВЫСОЦКИЙ И ДЖИГУРДА

Году в 1983-84 я приобрел с рук кассету Никиты Джигурды.
За червонец.

На одной стороне кассеты Джигурда исполнял песни Высоцкого, якобы плохо записанные в авторском исполнении.
И даже взял на себя смелость дать свою текстовку наброска Высоцкого "Граждане, зачем толкаетесь..."
Я, мол, только первую оттуда строфу слышал.
И только позже узнал, что...

На второй стороне кассеты Джигурда исполнял свои песни.
Где, в частности, заверил нас о себе в отношении к Высоцкому:

...Но я не хочу и не буду
внимать слепым мудрецам!
Я не похож, я не похож на Иуду:
иду по великим стопам!!!

Ну, как Высоцкий относился к своим подражателям, - все любители хорошо знают.
А Джигурда - не просто подражатель.
Скорее он "второй Высоцкий" для тех, кто ввел его в московский бомонд и не раз приглашал на ТВ.

Джигурда прежде всего - лукав.
Те песни Высоцкого, что он пел тогда на кассете, - отлично записаны и в авторском исполнении.
И ни в каком дубляже не нуждались.
Он знал об этом прекрасно.
Но не мог удержаться, чтобы ни явить миру себя.

Кстати, Высоцкий никогда не хрипел.
Тянуть согласные и хрипеть - разное.
Надсад - тоже иное.
У него до смерти был бархатный баритон, а не хрип.

Просто он смирился с этим неточным определением своего неподражаемого вокала и где-то ему подыгрывал.

...Сегодня я особенно хриплю,
но изменить тональность не рискую.
Ведь если я душою покривлю, -
он ни за что не выправит кривую.

Верно.
Не выправит ни за что.
Простим Высоцкого за то, что он и сам не всегда понимал о себе.
А если и понимал наедине, то шел по пути наименьшего сопротивления.
На каждый роток не накинешь платок.
Хриплю так хриплю.
Понятно, привычно, узнаваемо.

Как поэт Джигурда не существует.
И его внешность и манера общения - адская пародия на Высоцкого нашей любви.


НЕОКОНЧЕННАЯ ПЕСНЯ

У Высоцкого лишь одна такая. (Не считая набросков.)
Вообще же, его творчество - удивительно завершенное.

Даже явно прощальную открытку в стихах жене он успел написать.

Но есть у него песня и неоконченная.
Длинная, но неоконченная.

Это песня о двух братьях-громилах, Прове и Николае.

Высоцкий не додумал до конца.
Или отвлекся на другое.

А можно было бы интересно довернуть.

Чем она заканчивается у автора?
Малозначительным укором в бесстыдстве.

...И решили: он заклятьем
обладает, видно...
Ну а он сказал лишь: "Братья!
Да как же вам не стыдно!"

И вот здесь бы можно было дать ответ братьев укорившему их.

Например, такой:

 - А чего же нам стыдиться, -
отвечает Николай, -
охраняем мы сестрицу,
Вавилонскую блудницу,
откупившую сарай!

...По субботам кибуц
как бы замирает.
И размер ее бус
ни один не знает.

Это придало бы песне Высоцкого иное измерение.
И укор в бесстыдстве зазвучал бы на вселенском уровне.


ПЕСНЯ ОБ ОБИЖЕННОМ ВРЕМЕНИ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО

Это одна из лучших песен Высоцкого.
Она - иная.
Она дружит с теми, кто понимает Высоцкого в главном.


Приподнимем занавес за краешек -
Такая старая, тяжелая кулиса:
Вот какое время было раньше,
Такое ровное - взгляни, Алиса!

Но... плохо за часами наблюдали
Счастливые,
И нарочно Время замедляли
Трусливые,
Торопили Время, понукали
Крикливые,
Без причины Время убивали
Ленивые.

И колеса Времени
Стачивались в трении,-
Все на свете портится от трения...
И тогда обиделось Время -
И застыли маятники Времени.

И двенадцать в полночь не пробило,
Все ждали полдня, но опять не дождалися,-
Вот какое время наступило -
Такое нервное,- взгляни, Алиса!

И... на часы испуганно взглянули
Счастливые,
Жалобные песни затянули
Трусливые,
Рты свои огромные заткнули
Болтливые,
Хором зазевали и заснули
Ленивые...

Смажь колеса Времени -
Не для первой премии,-
Ему ведь очень больно от трения!
Обижать не следует Время,-
Плохо и тоскливо жить без Времени.


1973


Это манифест правды о себе.
Здесь Высоцкий - правдив до конца.
Он понимает, что Время ушло.
Его Время - ушло.
Он понимает, что Время его - кончилось.
Всё, что было написано позже, - не услышано публикой доселе.
Это правда.

Публика хорошо знает Высоцкого 1964-1972 годов.
Зрелый Высоцкий (как и самый ранний Высоцкий) - публике почти неизвестен.
Так, мельком.
А суть - в забвении.

После 1973 года Высоцкий написал свои главные песни.
Но из них известны - 5.
Остальные 50 - неизвестны.
Широкой публике - уж точно.
Ну а самым преданным любителям - эти песни не нужны.
Они им непонятны и неблизки.
Слушают, конечно.
Но нечасто.
И неохотно.

Например, Коллекция насекомых (Гербарий).
Это 1976 год.
Например, История болезни (в трех частях).
Из них известна только вторая - шуточная - часть.
А две других - главных и тяжелых - не нужны никому.
"Я был и слаб и уязвим,
Дрожал всем существом своим,
КровоточИл своим больным истерзанным нутром..."

"Вдруг словно канули во мрак
портреты и врачи.
Жар от меня струился, как
от доменной печи..."

Например, Баллада об оружии.
1975 год.
Это манифест резни в будущем.
И он - сбылся буквально.

Ну, и так далее.
Еще 47 песен перечислять долго.


ЗА ТУМАНОМ И ЗА ЗАПАХОМ ТАЙГИ

Юрий Кукин написал в своей жизни песен 60.
Они малоизвестны.
Там много ерунды.
Например, песня про гнома.
Это ерунда полная.

Но есть и хорошие песни.
Например, Гостиница.

"Ах, гостиница моя, ты гостиница,
на кровать присяду я, ты подвинешься,
занавесишься ресниц занавескою,
я на час к тебе жених, ты невеста мне..."

Это очень хорошие строки.
Они хороши прежде всего тем, что там нет лжи.
Ни в одной букве - нет.

"Ни единою буквой не лгу, не лгу,
он был чистого слога слуга, слуга,
он писал ей стихи на снегу, на снегу,
к сожалению, тают снега, снега..." (Высоцкий)

Да, эти строки еще лучше.
Гораздо лучше кукинских.
Они чисты, как снег.
Они, наконец, гениальны в любовь во Христе.

Высоцкий и Кукин не ладили при жизни.
Они не любили друг друга лично.
Кукин - потому что не мог писать, как Высоцкий; Высоцкий - потому, что Кукин его раздражал вблизь.
Они не ругались часто, но и не любили друг друга.
Им было все равно: как и кто из них выживет в СССР.
Выживет как поэт и бард - именно выживет.
Они как-то встретились году в 1972 на какой-то лесной попойке - и чуть не подрались.
Высоцкий разозлился на Кукина всерьез.
Тот иронизировал насчет песни Высоцкого "Спасите наши души".
Кукин говорил, что эта песня - подражание Юрию Кукину.
У Кукина было что-то про подлодку, но несравненно более худшее.
Хотя и раньше он написал об этом.

Высоцкий ударил Кукина по лицу.
Тот ответил.
Но их разняли тут же.

Они помирились вконце.
Но на фото оба сидят побитые.

Так становилось яснее, кто и чего стоит в жизни.

Юрий Кукин - пристально пропагандировал заведомо невыгодные условия существования.
Тайга, лес, Париж в тайге, туман повсюду.
Это не социальный заказ, а суть души Юрия Кукина.
Он не любил город.
Он не мог там жить долго.

Высоцкий - наоборот.
Ему тайга надоедала быстро.
Он рвался в город.
Что из артели Вадима Ивановича, что из походов по грибы.

Но суть нашего эссе - в другом.
Она в попытке отследить путь Кукина и Высоцкого в смысле антагонистических посылов друг другу.
Потому что это ключ к судьбе обоих.

Вот самая известная песня Юрия Кукина.
Смотри заголовок выше.
Вот представьте на миг: 1961 год.
Полупустая платформа товарного состава.
На ней сидит Юрий Кукин и едет вдаль.
Он едет не по делу, а просто.
Надоело в городе ему.
И вдруг он слышит первые строки песни.
"Понимаешь, это странно, очень странно,
не такой уж я законченный чудак..."
Мимо несутся леса, степи, болота, поселки, станции, мелькают шлагбаумы, автомобили, праздные прохожие, смотрители железной дороги.
"Я гоняюсь за туманом, за туманом,
и с собою мне не справиться никак..."

Он записал это тут же.
Бумага и карандаш у него были в рюкзаке.

Высоцкий в это время писал "Татуировку".
Сидел в Москве и писал.
Увидел в автобусе татуированного ухаря.
Портрет женщины на груди.
И подпись: "Люба, я тебя не забуду".

Высоцкий написал отлично.
Лучше, чем Кукин о тумане.
Хотя и песня о тумане - хорошая песня.
Очень хорошая песня.
Простая и искренняя песня.

Но суть в чём.
Как сказал Борис Пастернак:
Во всём мне хочется дойти
до самой сути.

Суть в том, что Высоцкий не знал о Кукине ничего.
И Кукин о Высоцком не знал.
Они узнали друг о друге позже.
Когда Кукин написал о подлодке.
Кажется, в ленинградском клубе "Восток" они познакомились.
Это 1963 год.
Там Высоцкий услышал песни Кукина числом 6.
И похвалил песню про подлодку.
Сам он пел "Парус".
Это 1962 год, март.

"Парус, порвали парус,
каюсь, каюсь, каюсь".

Так.
Ну хорошо.
Вот они встретились.
И всё было нормально сперва.
Что же произошло потом?

А вот что.
Это уже 1967 год.
Высоцкий написал песню про конькобежца на короткие дистанции, которого заставили бежать на длинную.
И решил ее попридержать пока.
Не петь на концертах сразу.
А Кукин, прознав эту песню, ее спел на концерте.
Не как свою, но спел.
Зал охал и ахал от смеха.
В те простые времена подобная песня вызывала стон аудитории.
Высоцкий был вне себя.
То есть первым конфликт начал-таки Кукин.
Повод подал железный для ссоры.
Не со зла, по глупости, но подал.
Остальное более или менее ясно.
Кукин - и оказался этим конькобежцем.
Длинная дистанция его убила просто.
Он последние годы жизни уже плохо ориентировался в пространстве.
Умирал на глазах у всех.
"Пошутил" однажды с текстом Высоцкого.

А Высоцкий ушел за туманом и за запахом тайги.
Он понимал это в свой последний час на земле.
Ушел в тайгу Высоцкий.
"...и в ту же ночь мы с ней ушли в тайгу.
Как ласково нас встретила она.
Так вот, так вот какая ты, весна..."
Это он написал в 1962 году, в апреле.
Ушел в тайгу как остаточный домоуправительный поэт СССР.
Что значит остаточный и домоуправительный?
Остаточный - неверный себе вмиг.
Он не принял Святое Крещение.
Промаялся, до храма так и не дойдя.
А это бы его спасло.
Спасло и от наркоты и даже от пьянки.
Он бы воскрес душою и духом.
Это значит - остаточный.
А домоуправительный - понимающий суть СССР как никто другой.
Понимающий всё вообще в Стране Советов.
Понимал и пытался изменить песнями.
Талантливо театрализовывая пространство и время свои.
Так сказать, театр в театре.
Песенный театр Высоцкого в театре СССР как таковом.


"СНЕГ, СНЕГ, СНЕГ, СНЕГ..." (ПАМЯТИ БАБУШКИ МАНЕЧКИ)

Мы с бабушкой, живя в одной комнате, слушали магнитофон.
Там у меня разные записи были.
Высоцкий, Кукин, Визбор, Городницкий.
Но Городницкий не сам, а в чужом исполнении.
Несравненно лучшем авторского.
Я не знаю имя исполнителя.
Но имя его - небесно для меня доселе.

Песню Городницкого о снеге над палаткой он пел так, что любили мы Бога и ближнего, как самих себя.
Бабушка особенно.
Я - вторя ей.

Он пел иначе.
Городницкий эту свою песню петь не умеет.
Он поет ее холодно и как бы отстраненно.
А тот пел горячо.
Горячо любяще всех.

За нашим окном шел снег.
Это создавало неповторимую гамму понимания текста и мелодии.
Бабушка молчала.
Я восторженно подпевал.
"Милая, что тебе снится...
По берегам замерзающих рек
снег, снег, снег".

"...Через метели, буран и пургу
мне до тебя не дойти...
Вспомни же, если вгрустнётся,
наших стоянок огни..."

Мне не удается передать ощущение.
Оно непередаваемо моим слогом.
Или, вернее, оно ускользает.
Запечатлеть его нельзя.
Для этого нужно быть Христом.

Попробую сказать иначе.
Астральное существование состоит в понимании текста и музыки.
Любого текста и любой музыки.
В понимании истинном.
Не в понимании понимания смысла, а в понимании глубинной сути произведения.
А она в песне Городницкого есть.
Она состоит в следующем: любое время - снег.
Снег, кружащийся над палаткой.
Палатка у нас была деревянная.
Двухэтажная палатка.
О двух подъездах.
По четыре квартиры в каждом.

"Вот и кончается наш краткий ночлег..."
Он и кончился вскоре.
Ну, может, не совсем вскоре, но кончился.
Бабушки не стало, семья распалась.
Или, вернее, разбрелась.
Дом ушел из-под ног.
Я остался без дома.
"Снег, снег, снег, снег...
снег над палаткой кружИтся..."

Иман Ольги Пылаевой.
Перенесение вмиг.
Или Брест зимой.
Неважно.
Главное, снег.

Милостиво к нам спето... неподражаемо.
Кто же он, этот Божий человек?
Чирковы, у которых я переписал это, не знали имени тоже.
У них на бобинах было написано: Высоцкий. Или, вернее, Высотский.
Занятная описка.
Очень занятная в тему.
Высотский - не Высоцкий.
Высотский - кто угодно из людей мира.

Амстердам вдруг.
Пан Подвысоцкий Достоевского.
Снег, снег, снег...

Иман снова.
Оля там родилась.
Оля там и сейчас.
Она только телом в Бресте.
А сутью - в Имане.
Дальний Восток - это близко.


МАССОЛИТ ПРЕЖДЕ И НЫНЕ

Союз писателей СССР всегда гнал всё по-настоящему талантливое, искреннее, веровательное Богу Любви.
Оттуда исключали покаявшихся или верующих истинно (Галич, Солженицын) и не принимали тех, кто писал гениально (Губанов, Бродский, Высоцкий).

С тех пор мало что изменилось.
Разве что подотделов у МАССОЛИТа стало больше во много раз.
И настоящие писатели и поэты (Дмитрий Галковский, Федор Васильев) не хотят вступать туда сами.


ВЫСОЦКИЙ И ЗОЛОТУХИН

Валерий Золотухин был Высоцкому другом долго.
С 1964 года.
Пик их дружбы - 1968 год.
Выезжий Лог, песни, попытки разобраться в себе.
Они дружили и после.
Вплоть до 1976 года.
Но это было уже иное.
Отстраненное отношение.
Не ворчливое, но и не горячее.
Никита Высоцкий на телеэкране говорит об ином.
Он говорит о том, как Валерий Сергеевич его опекал с младенчества.
Опекал.
Но это именно 1966-69.
Никита никогда не скажет о том, что было в 1978 и дальше.
Он корректен, лоялен, благодарит.
Скучно его слушать.
Миллионы слушают и скучают.
Потому что Никита Высоцкий об одном и том же говорит.
О ком бы он ни рассказывал.

Разлом отношений Высоцкого и Золотухина был связан с Гамлетом.
После долгого загула Высоцкого Любимов предложил играть Гамлета Золотухину.
И тот не отнекивался.
Начал репетировать.

Высоцкий его разлюбил.
Но и Золотухин разлюбил тоже.
Иначе не взялся бы за Гамлета.
Любимые друзья так не поступают.

Собственно, это всё.
Отличный актер Золотухин слишком сельпо как человек.
Дисциплина превыше всего.
Ну и что дальше.
Ни дружбы с Высоцким, ни Гамлета на сцене.


ПАМЯТНИКИ ВЫСОЦКОМУ

Я не знаю, почему Марина Влади так ополчилась на могильный монумент.
Метеорит метеоритом, а могильный ПАМЯТНЫЙ знак должен быть узнаваем.
Это не худший памятник Высоцкому.

Вот у Петровских ворот - памятник безобразный.
Высоцкий там однозначен.
Мертв.

Ужасную скульптуру Высоцкого сварганил и какой-то величественный шарлатан из Грузии.

Наконец, небоскреб Высоцкий - памятник интересный.
Он наводит на мысли о песнях Высоцкого вверх.


ЛИТЕРАТУРНОЕ ОТКРЫТИЕ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО

Например, в песне "Я был душой дурного общества..." (1961-1963).

Я был душой дурного общества,
И я могу сказать тебе:
Мою фамилью-имя-отчество
Прекрасно знали в КГБ.

В меня влюблялася вся улица
И весь Савеловский вокзал.
Я знал, что мной интересуются,
Но все равно пренебрегал.

Свой человек я был у скокарей,
Свой человек - у щипачей,-
И гражданин начальник Токарев
Из-за меня не спал ночей.

Ни разу в жизни я не мучился
И не скучал без крупных дел,-
Но кто-то там однажды скурвился, ссучился -
Шепнул, навел - и я сгорел.

Начальник вел себя не въедливо,
Но на допросы вызывал,-
А я всегда ему приветливо
И очень скромно отвечал:

"Не брал я на душу покойника
И не испытывал судьбу,-
И я, начальник, спал спокойненько,
И весь ваш МУР видал в гробу!"

И дело не было отложено
И огласили приговор,-
И дали все, что мне положено,
Плюс пять мне сделал прокурор.

Мой адвокат хотел по совести
За мой такой веселый нрав,-
А прокурор просил всей строгости -
И был, по-моему, неправ.

С тех пор заглохло мое творчество,
Я стал скучающий субъект,-
Зачем же быть душою общества,
Когда души в нем вовсе нет!

Литературное открытие в данном случае формулируется так: инакое сущностное, выявленное в себе (в данном случае - приватное ощущение себя уголовником,
чуждым раскаяния).


РОДИТЕЛИ И ДЕТИ ВЫСОЦКОГО

Марина Влади в своей знаменитой книге несколько отторгла себя от семьи Высоцких.
Отторгла узостью взгляда, узостью понимания сути отношений Высоцкого с его родителями.

Да. Родители Высоцкого не любили его песен.
Да. Отец Высоцкого был зол на сына.
Зол на то, что Владимир не писал, как хотелось отцу.
Отцу хотелось, чтобы сын писал, как Твардовский.
Маме тоже.

Что до мачехи (а лучше - второй мамы), то она песни Высоцкого любила.
И ранние и поздние.

Высоцкий очень хотел, чтобы родители однажды признали его как поэта.
Нет.
При жизни он этого не дождался.

Дождался от мамы (да и от отца в иных вещах) позднее.

Семье родителей был важен социальный статус их сына.
Членство в СП, изданные книги и публикации.
А так...

Им было не объяснить, что СП и Высоцкий - понятия несовместимые.

В плане личном Высоцкий раздражал родителей.
Один брак, другой, третий...
Да еще и на иностранке.
Антисоветчик - и всё.

Но тут папа только сердился.
Нина Максимовна нежно любила сына.
И внуков любила тоже.

Отец и мама Высоцкого любили его не за песни.
Любили просто.
За то, что он их сын.
Отец строго, мама - нежно.
Помогая ему чем можно.
Пусть лишь в бытовом плане - ну а в каком они еще могли помочь?
Поэту вообще редко кто может помочь.
Только Бог да истинно любящие.

Этот оттенок совершенно выпал из книги Марины.
А он важен тоже.

Дети Высоцкого - да простят они мне эту правду - были нужны ему, пока он был женат на их маме.
Потом он отдалился от них.
Один из сыновей Марины был нужен ему больше.
Ближе он был. Или - роднее в суть души.
Так бывает.
Бывает нередко.

Высоцкий очень любил Аркашу.
Никиту уже меньше.

Или не меньше, а иначе.
Аркаша добрее Никиты.
Чище сердцем во много раз.

Высоцкий больше общался с Никитой, чем с Аркашей.
В последние годы своей жизни.
Чаял сделать его добрым.

Аркаша не так очень отстранен, как хочется это подать Никите.
Просто он благороднее младшего брата.

И песни отца ему любы.
Именно песни отца, а не свое место подле них.

Я видел Никиту вблизи. На Ваганькове однажды.
Это не добрый человек в суть.
Гордый собою до последней степени.
Не отцом, а собою самим.
Гордость отцом - в Аркаше.
Но он тих и невиден в мире.

2018


ВЫСОЦКИЙ И ШУКШИН

Они познакомились в 1961 году.
Высоцкий тогда лишь начинал писать.
Пел чужое. И хорошо пел.
Шукшину нравилось, как он пел.
"Централка, все ночи полные огня..." и так далее.

Потом был Большой Каретный (улица Ермоловой).
Квартира Левы Кочеряна.

Там бывали многие.
Артур Макаров, Михаил Туманов (не путать с Вадимом Ивановичем), Андрей Тарковский, Анатолий Утевский, одноклассник Игорь Кохановский,
Василий Шукшин, Нона Мордюкова, Светлана Светличная.
Бывали там люди и никому неизвестные.
Друзья и приятели по двору и школе.
И реже - по студии МХАТ.

Отношения Высоцкого и Шукшина были очень теплые и дружеские.
Шукшин любил ранние песни Высоцкого.
Особенно "Город уши заткнул".
Не раз просил петь ее на бис.
Высоцкий пел.
Это на концертах он перестал бисировать.
А тогда для Шукшина - еще пел.

Позднее, примерно в 1965 году, Шукшин и Высоцкий поссорились.
Поссорились из-за того, что Высоцкий не понял Шукшина.
Василий Макарович сказал, что, мол, хватит ерундой маяться, нужно начинать работать серьезно.
Высоцкому это было неприятно слышать.
Ему казалось, он серьезно работает.
Уже год-полтора - серьезно.

Пожалуй.
Пожалуй и так.

Но Шукшин так не думал.
Ему казалось, что и он ваньку валяет и Высоцкий тоже.
Повздорили, разошлись.

ДО 1969 года.
Потом помирились.
Но былого доверительного общения уже не возникало.
Было ностальгическое чувство тогда.

Общались редко.
Но общались.

Шукшин не любил песен Высоцкого кроме ранних. Парадоксально? Да. Парадоксально, но ощутимо верно в любовь к молодости.
А Высоцкий не любил прозу Шукшина - раннюю и среднюю.

В свое кино Шукшин Высоцкого не звал.
А Высоцкому хотелось.
(Не очень звал и Тарковский. Но там Высоцкому не хотелось тоже. Только Марину Влади если.)

Собственно, это всё.
Вскоре Шукшина не стало.
Высоцкий посвятил его памяти одно из лучших своих стихотворений.


ПАМЯТИ ВАСИЛИЯ ШУКШИНА

Василий Макарович был человеком трудным.
Мог обидеть за несогласие с ним, мог продиктовать свои условия тем, кто рядом.

Его дом просто не его.
Москва не нравилась Шукшину.
Он притерпелся со временем, но не любил ее сердцем.
Деревня Сростки - тоже не очень была ему нужна.

Василий Шукшин искал не деревню или город, а человека.
Человека, с которым он мог бы поговорить о своем сокровенном.
И не находил.
Георгий Бурков - друг, но не до такой степени.
Шукшин опасался, что тот его не так поймет.
И переживал это в себе.

Для подобного общения мало быть другом.
Нужно быть братом во Христе.
Или отцом духовным или старцем.
А лучше - старицей.

Шукшин еще мог бы застать блаженную Матронушку.
Но тогда он ничего о ней не знал.
А когда узнал, Матронушка уже ушла в Царствие Небесное.

Православные подвижницы были на Руси во все времена.
Были они и в 70-х.
Но ведь они не Ванга, чтобы греметь - за актерский талант - на всю Восточную Европу.

Православные старицы - иные.
Их почти никто не знает при жизни.
Но они - знают обо всех.
В том числе и о Шукшине.
И горячо молятся за него Богу.


ВЫСОЦКИЙ ДРУЖЕСКИХ БЕСЕД

В последние годы своей жизни Высоцкий почти не общался с друзьями.
Он с ними общался формально.
А по сути - нет.

Они ему что-то экспрессивно говорят, а он - в себе.
Отвечает механически и отстраненно.

Они не замечали этого.
Они думали, что он прежний.
И лезли к нему неустанно и прямо в квартиру.

Высоцкому 1979-80 года было не до них.
Он узнал кое-что свыше.

Вся эта наркота, пьянка и так далее - имели место, но не в главном аспекте его жизни.
В главном он - после Бухары - перестал быть им другом.
В чем главном?
В послушании им и любви к ним.

Высоцкий отстранился от них.
Внешне продолжая принимать их у себя. Но не душою, не сутью своей души.
Сам в гостях почти не бывая.

Да, ездил по миру, выступал.
Но тоже не так, как прежде.
Отработал программу - и привет.
Без долгих возлияний и общения после.

Вадим Иванович почувствовал перемену в Высоцком.
И сильно к нему не лез.
Помогал тактично.
Мол, если хочешь, приезжай ко мне в артель.
Ну а нет - смотри сам.

Почувствовала это и Марина Влади.
Почувствовала, что не в Оксане и не в наркоте тут дело.
В чем-то ином.

Оксана была нужна Высоцкому как пробная попытка прийти к себе прежнему.
Нет.
Не вышло.
И он оравнодушел и к Оксане.
Она это тоже поняла.

Примерно в мае 1980-го - поняла.
Да и были-то они вместе всего ничего.
С 1979 (знакомство).

Она ему понравилась.
Потому что была несколько отрешенной тоже. (Это очень хорошо видно на иных фото тех лет.)
А после Бухары стала его врачом.
Не как Федотов, а как любящая.

Марина Влади очень смирилась с этим.
Ей было не все равно, но почти все равно.
Ибо она понимала Высоцкого в главном.
То есть в творческом потенциале в мир.

Друзья Высоцкого прочие - все до единого - не чувствовали этого главного.
Им было нужно одно: быть или числиться в друзьях Высоцкого.
И загонять его в угол.
Эгоизмом и тщеславием своими.

Я не сужу их, поверьте.
Я лишь говорю, как вижу.


Постскриптум.
Лет 5 назад в инете появились какие-то пошлые статьи о Высоцком.
Мол, убили его.
Нет.
Высоцкий ушел своей смертью.

Что до работы на КГБ, нет тоже.
Его вызывали туда не раз.
Но по другому поводу.
По поводу риска его песен для тогдашнего грэнда.
И Высоцкий немного снижал обороты.
Не пел НА КОНЦЕРТАХ то, что фактически писалось (и записывалось им на магнитофон лично или в узком кругу) с 1976 года.
Пел свое прежнее.

За редкими исключениями.
Например, "Много во мне маминого..." (1978).
Это опасная песня для тогдашнего грэнда.

2018


ВЫСОЦКИЙ ПОСЛЕ КОНЦЕРТА

После концерта Высоцкий любил побыть один.
Ему не всегда это удавалось: то друзья, то женщины, то автографы, то вопросы, то просто посмотреть на поэта вблизи.

Но иногда удавалось убежать и забиться в угол.
Там Высоцкий обычно закуривал и думал о том, какое впечатление он произвел своим выступлением.
Вроде всё, как всегда.
Искренние аплодисменты, живая реакция зала, преданные глаза поклонниц.
Высоцкий молча переживал свой успех в себе.
В такие минуты человек не гордится и не тщеславится.
Он просто отдыхает душой.

Так было года примерно с 1967 по 1977.
А вот потом...
Потом Высоцкий переживал после концерта несколько иное.
Он переживал о том, что практически не поет на концертах своих нынешних и главных песен.
А поет прежнее, обкатанное, проверенное на публике не раз.
Нет, он, конечно, разнообразил концертный репертуар.
И даже сильно разнообразил, но - своего больного и главного действительно почти никогда не пел.
Он пел это в основном один на магнитофон.
Ну, иногда в самых близких компаниях.

И видел, что эти песни не вызывают такого отклика и реакции, как песни прежние и хорошо любителям знакомые.
"Публике подавай песни от имени различных персонажей. Люди узнают в них себя, смеются и плачут.
А вот сам я нынешний, ЧЕЛОВЕК Владимир Высоцкий, ЛИЧНАЯ моя боль и тоска - никому почти неинтересны".

(Песня "Я не люблю" - это 1969 год и она хотя и личная, но только как ответ на письма вопрошателей. Некий транспарант о себе тогдашнем.)

Я не Господь Бог, чтобы знать уединенного Высоцкого в полной мере и в полной истине.
Но думаю, что это так.


ДОМ ВЫСОЦКОГО

Владимир Семенович Высоцкий поменял за свою жизнь немало домов и квартир.
Наиболее известны среди них "дом на Первой Мещанской в конце" и квартира на Большом Каретном.
Малая Грузинская, 28 тоже не забыта поклонниками.

Театр-на-Таганке - мистический дом.

Мир Высоцкого замечал всё.
Свет в комнате, звезду в окне, разбитую чашку в гостях на кухне.

Юный В.В. предчувствовал свою дальнейшую судьбу и славу.
Но конечно: делиться этим предчувствием было нельзя.
Его бы засмеяли.
Он в детстве был потешным мальчиком.
Да и юношей, студентом - тоже.
Его потешность состояла в зажатости, стеснении себя самого.
Что ярко видно в его первых фильмах, например.
Эта повышенная нервность жестов, смеховая мимика, пристальная улыбка всем и вся.
Зажатость это. Стеснительность.
 
Мир Высоцкого разряжен в битву за любовь.
И этой любви он при жизни видел много, но не очень на нее отвечал.
Она была ему приятна, конечно, очень приятна, но отрешение от нее явно в нём.
Отрешение в смысле несоответствия любви сердца.
Да, хорошо, да, спасибо, да, я очень люблю вас тоже.
И уход.
Уход навсегда.

Дом Высоцкого - это ЕГО любовь.
Не к нему, а его.
Любовь с большим перроном ожидания.

Зрительно - перроном Савеловского вокзала, развернутым во времени.

Человеку нельзя начать писать стихи, не влюбившись.
Не пишутся стихи.

Юный Володя влюбился.
Влюбился сильно.
Предположим, в соседскую девушку.
Они в булочной нередко сталкивались.
Там булочная напротив дома.

Но познакомиться как-то не удавалось.
Мне кажется, девушка была чуть старше Высоцкого.
Года на два-три.

Брюнетка, мимо идущая на высоких каблучках.
Дом ее был недалеко от дома Высоцких.
Владимир за ней следил.

Ну как влюбленные следят.
Ходят вечерами под окна, караулят у подъезда, исподволь наводят справки о семье и школе.
Например, у соседей по дому.
Простите, а вот ваша соседка такая - она одна или нет?
Одна.
С родителями и братом.

Высоцкий не очень умел ухаживать за женщинами.
Они его интересовали как потенциальные любови.
Обычно, например, для всех трех своих браков, он брал женские цитадели нахрапом.
То есть - был не собой. Актерствовал, а не жил.
Будь что будет.
Получится так получится, ну а нет - не очень и хотелось.

Получалось. Но ненадолго - в смысле развития симпатии.
Роль оканчивалась, Высоцкий начинал скучать, томиться, убегать прочь.

Первая и главная любовь Высоцкого - любовь на всю жизнь.
Любовь безответная.
И тогда - по незнакомству с не очень приятным ей юношей, и потом - по равнодушию к песням и ролям Владимира Семеновича.

Мне кажется, иначе объяснить жизнь Высоцкого нельзя.
Все иные объяснения - мимо идут, как та девушка.

Дом Высоцкого - первая любовь.
Дом чистый, милый сердцу, не забытый им никогда.
Дом хрустальный.

Дом неприкосновенный.
Дом никем не знаемый вдаль.


СУББОТНИЙ ВЕЧЕР НА 1-М КАНАЛЕ

Юлия Меньшова и Максим Галкин - хорошие телеведущие.
Смотреть на них всегда интересно.
Вот на приглашенных в студию далеко не всегда, а на них - всегда.

Помню, был как-то вечер памяти Высоцкого.
Народу там было много разного.
В основном - девушки и женщины, встречавшиеся с Высоцким когда-либо.
Были и мужчины, но как-то они об одном и том же все говорят.
Даже Вадим Иванович, мой легендарный однофамилец.

Мне было интересно узнать, что Лена Проклова, например, росла на Большом Каретном.
Ее когдатошнее отношение к песням Высоцкого мне тоже понравилось.
Она не лгала о себе - это главное.

Резюме вечера: "У каждого СВОЙ Высоцкий".
У одной такой, у другой - сякой, у третьей - совсем и не такой.

Может быть, в частностях это и так.
Но главное было общим: Высоцкий - прежде всего очень отзывчивый человек.
Отзывчивый именно ЛИЧНО, способный на подвиг общения, если хотите.

Очень понравилась мне и ремарка Людмилы Абрамовой о том, что Высоцкий "видел в гробу" Союз писателей.
И никогда не рвался туда.

Ну, наверное.
То хотел, то не хотел... но ему всегда хотелось печататься. (Это уже я, а не Абрамова.)
А как это сделать, не будучи в Массолите?
Практически никак.

Вот только зачем ему этого хотелось?
Песни нужно СЛУШАТЬ, а не читать с листа. (Альманах "Метрополь", например, 1979 года, где ему напечатали что-то.)
И Высоцкого ли ни слушали здесь.

Слушали и горячо отзывались встречно.
А почему?
Потому, что узнавали в его персонажах себя.
СЕБЯ, а не Высоцкого.
Высоцкого же - никто из них, по сути, и не знал.


ЛИЧНОЕ СЧАСТЬЕ

Взрослому человеку трудно быть счастливым.
Слишком много грехов давят на душу и не дают ей дышать.
Душа не может без радости.
И ищет ее в том, что радостью лишь представляется.

Природа радости - не экстатическое или половое возбуждение.
Радость истинная - тишина внутри.
Та тишина, которой так счастливы дети.

Они потому и шумят порою, что не знают, как ее выразить.
А выразить хочется, донести до родных или сверстников радость внутри.

Взрослые - иногда бывают, как дети.
По счастью, еще бывают.

Но часто принимаем за радость мы совсем иное.
Эмоциональный подъем, сулящий нам удовлетворение нашей страсти.
Счастьем это кажется нам.

Мы любим и любимы, нас хотят.
Но почему же тогда всё так ненадежно.
Так зыбко, так ломко.

Потому что мы мало любим другого человека.
Мы больше любим свою страсть.
Страсть наша приводит нас к тому, что мы рубим мир внутри на части.
Мы становимся как бы раздробленными.
Цельность теряется.
Теряется внутренняя тишина.
Незаметно это бывает.

Но вот мы удовлетворили страсть.
Получили то, чего хотели.
И нам почему-то становится плохо.
Плохо в душе.
Плохо в главном: в истинном личном плане.

Ибо что толку человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?

Мы, алкая личного счастья, ненароком повредили своей душе.
Согрешили и не покаялись.

Вот нам и плохо.
Как себя ни оглушай новыми впечатлениями, страстями, удовольствиями - плохо нам.
Мы, приобретя весь мир, не стали счастливыми.

Счастье - в нищете духа. То есть - в осознании своей малости перед Богом.
Счастье - в искреннем отношении к себе.
Что это значит?
Это значит, что нам нужно отрешиться от своих меркантильных интересов.
И попробовать быть милостивыми.

Счастье - в заботе о любимом человеке, что бесспорно составляет милость.
Оно - в мирном уединении, оно - в отлично исполненном долге. Это миротворчество, кротость, алкание правды.
Оно - в очистительных слезах.

Герои фильма "Доживем до понедельника" искренне написали в своих школьных сочинениях о том, что составляет их личное счастье.
Но все эти определения - как бы неполны.
Семья и дети - не всегда счастье.
Понимание окружающих - делает нас подчас гордящимися своими мнениями, часто ошибочными.

В Нагорной Проповеди Спаситель не сказал: блаженны пОнятые или блаженны семейные и детные.

Он сказал: блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.
Блаженные кроткие, ибо они наследуют землю.
Блаженны миротворцы, ибо они сынами Божьими нарекутся.
Блаженны плачущие, ибо они утешатся.
Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.
Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное.

Простите, я цититую по памяти.
И это еще не все блаженные.
Блаженные, то есть счастливые.

Истинно счастливые, а не иллюзорно, как нередко мы.


БАРДОВСКАЯ ПЕСНЯ (О НАШЕЙ ЛЮБВИ И "ЛЮБВИ")

За ХХ век Россия дала миру пятерых великих бардов.
Это Галич, Окуджава, Высоцкий, Визбор и Башлачев.

Если прослушать В ПОЛНОМ ОБЪЕМЕ написанное и спетое ими, то станет предельно ясно, что наши потуги в этом направлении - просто ненужны и даже
неприличны.
Нас "спасает" то, что мы почти не знаем своих великих предшественников.
И смело городим отсебятину - без оглядки на них.

(Или от души исполняем что-нибудь "легкое", "поднимающее настроение": например, Митяева и тому подобное. Походное, костровое,
никого ни к чему необязывающее, безответственное.
Хорошее настроение - это прекрасно. Отдыхать так отдыхать.
Но речь у нас сейчас идет совсем о другом.)

Галич для нас - это "Когда я вернусь" (прекрасная вещь, спору нет, но только ли она одна?),
Окуджава - несколько самых известных - и очень запетых - песенок,
Высоцкий - то же, что и Окуджава,
Визбор - то же, что и Высоцкий,
Башлачев - "Время колокольчиков", если еще ни совершенная терра инкогнита для нынешних исполнителей.

Дорогие наши. Таким макаром мы далеко не уедем и ничего по-настоящему не создадим.
Ну и ладно.
Мы уже и не хотим создавать что-либо.
Мы хотим одного: славы, аплодисментов и, по возможности, денег.

А великих бардов прошлого - мы "помним и чтим" и всегда отмечаем их Дни рождения в наших клубах, на своих выступлениях.
Правда, делаем мы это для галочки.
Или даже - для Галочки. (Например, для Галины Бабинцевой, талантливой вокалистки улан-удэнского клуба гитарной песни "Оранжевый кот".)

И беда эта - общероссийская.

Вот знаменитая передача "Своя колея".
Во-первых, почему же она "СВОЯ", а не ЧУЖАЯ, как у Высоцкого?
Да потому и СВОЯ, что до Высоцкого, до его памяти нам по правде дела мало.
Мы-де "выбираемся своей колеей", как Высоцкий и просил.

О, если бы так.
Но ведь нет.
Каждый исполнитель озабочен собой и только собой, это очень ярко видно на экране.
Между тем, смысл песни Высоцкого - несколько в ином.
Он в том, чтобы мы были ПЕРВИЧНЫ в жизни и творчестве.

(Вот Премия имени Высоцкого - это дело ДОСТОЙНОЕ. И получают ее как правило те, кто пусть и не пишет ничего, но сделал в жизни СВОЙ поступок,
совершил подвиг, словом, ПОЛЮБИЛ Бога и ближнего. Именно такие люди зрелого Высоцкого и вдохновляли.)

А мы?

Мы...

Мы - прямо по Розанову на похоронах Толстого - не более чем добчинские.
"Смотри, публика, и запоминай мое имя".

Собственно, это всё.
В ГОЛОЙ СУТИ - всё.

Но я немного продолжу.

Вот Галич.
Издано несколько его больших пластинок.
И песни там - одна лучше другой.
Один "Кадеш" чего стОит.
Да.

Но почему бы его ни издать в полном объеме, как пытались издать Высоцкого?
Почему у нас всегда ЛУЧШЕЕ или самое сокровенное и в хорошем смысле интимное, что дала бардовская песня,
остается за кадром или за пределами дисков?
И конечно, практически неизвестно.
Неизвестно надёжно, неизвестно до сих пор.

Между тем, Галич - без "ПисьмА в 17-й век", "Разговора с музой", "О, как мне хотелось, мальчишке...", "Мы не хуже Горация",
"Песни о несчастливых волшебниках" -
это уже не совсем Галич.

Но дело даже не в этом.
Дело в том, что - даже издай его полностью (да ведь и интернета никто не отменял) - МЫ САМИ НЕ СТАНЕМ всё это слушать.
Слишком много, слишком сложно, порой трагично, словом, "один сплошной загруз и больше ничего".

А как же хорошее настроение?

И в последней правде: ЗАЧЕМ же тогда МЫ?

Да, действительно.
Это вопрос вопросов.

Мы бежим от него, как от Галича.

И - талантливо или не очень - прилежно подаем публике СЕБЯ.

Так что же: теперь не выступать и не сочинять?
Конечно, выступать и сочинять.

КАЖДОМУ ЧЕЛОВЕКУ бывает необходимо выразить себя.

И уж если не всегда, то хотя бы в Дни рождения наших "любимых бардов" - НЕФОРМАЛЬНО вспоминать ИХ, отрешившись от своих бесспорных или мнимых заслуг
перед Словом. (По счастью, бывает и так, но нечасто.) Песенным ли или просто поэтическим - СЛОВОМ.

Может быть, тогда и мы создадим что-нибудь СВОЕ - как авторы.

И наше - очень часто талантливое ИСПОЛНИТЕЛЬСКОЕ - искусство станет вдруг нужно слушателям по правде.


2017, октябрь


ИГРА И ИГЛА

"Что наша жизнь? - Игра".
Так это по Шекспиру.

Оный тезис был формально оспорен Окуджавой:
"Наша жизнь - не игра,
собираться - пора:
кант малинов и лошади серы.
Господа юнкера,
кем вы были вчера,
а сегодня вы все - офицеры..."

Но на самом деле это очень ИГРОВАЯ песня Окуджавы.
Он вообще нередко играл в поручиков, гусаров, адъютантов, маршалов.

Жизнь человека - далеко не игра, конечно.
Жизнь человека - трагична.
Даже жизнь Максима Галкина - тихо звучащий реквием, покуда ему не слышный. Заглушенный внешним благополучием и счастьем.
Многая лета Максиму Галкину.
И новых развивающих игр за домашним рублевским столом.

Жизнь - игла, а не игра.
Я не о Кощее Бессмертном, а именно о человеке.
Для Кощея игла была смертью, а не жизнью.
Для человека игла - это его жизнь.
Этот мир - ИГЛОКОЖИЙ мир.
Не в смысле шприцев наркоманов или внешности ёжиков, а в смысле постоянного проникания мира невидимого в мир видимый и вещный.
Мир невидимый КОЛЕТ нас каждый миг.
Ставит нам духовные и душевные уколы.
Светлые ангелы-хранители - уколы добрые и помогающие жить; темные бесы - уколы убивающие и дезориентирующие нас в жизни.

Но мы мало верим в невидимый мир.
Хотя он и больше (реальнее) видимого во много раз.
В мире видимом мы, пожалуй, действительно часто играем.
И не только в карты.
Играем в жизнь.
Играем в ИГЛУ, не боясь уколоться до смерти.

Играем в любовь.
Играем в слова.

Но истинные Жизнь, Любовь и Слово - это Христос.
Играем в Христа мы, что ли?
Получается так.

Я затрудняюсь комментировать это.
Игла Христа - обоюдоострый меч, исходящий из Его уст.
Игла Христа при этом - еще и вечность.
Ни то, ни другое нам почти ничего не говорит.
Мы не в состоянии представить себе ни меч Христов, ни вечность.

Ну а какие вещественные иглы мы знаем?
Ну, портняжную иглу.
Иглу медицинского шприца.
Иглы крыжовника, розы, некоторых иных растений или животных (кистеперые рыбы, ёжики, дикобразы).

Бывают иглы женских ногтей.
Нечасто, но бывают.

Ну а душевные иглы нам какие знакомы?
Любовное стихотворение, написанное в нашу честь, - это очень приятный душевный укол.

Или наоборот: грубое оскорбление от пьяного супруга.
Это неприятный душевный укол, вызывающий обиду, раздражение, гнев, досаду или презрение.

Или, например, мы выиграли в лотерею миллиард.
Это серьезный душевный укол, вызывающий приятное смятение.
"Ну, вот теперь я ЗАЖИВУ".
ЗАИГЛАЮСЬ.

За-, простите, христосуюсь.

Христос, искушаемый сатаной, как мы знаем из Евангелия Правды, отказался от земного царства и славы его.
Мы бы от земного царства с его богатствами - едва ли отказались.
Хотя иные бы, наверно, и отказались.
Простые люди - не депутаты и не кандидаты в президенты.
Хлопотно это слишком.
Дайте мне миллиард, а кто уж здесь реально правит, - мне не суть.
С миллиардом мне будет хорошо и в Тулуне.
И по миру, конечно, поезжу.
Может, прикуплю себе что-нибудь, скажем, в Майами.
Ну, может, и не в Майами.
Где понравится - там и прикуплю.

Мне кажется, одним из лучших прообразов наших отношений со Христом может послужить французский фильм "Игрушка" с Пьером Ришаром.
Главный герой там пожалел избалованного барчука-мальчишку и пошел к нему в Игрушки.
это очень глубокий фильм.
Мальчик был одинок в своей золотой клетке.
Однажды, будучи в магазине игрушек, он увидел там живого незнакомого человека.
И, указав на него пальцем, сказал окружающим служкам: Я хочу ВОТ ЭТО".

Ришара уговорили побыть Игрушкой.

Христа уговаривать не нужно.
Он для нас Игрушка с нашей юности.
В детстве мы, ничего о Нем не зная, как ни странно, любили Его.
Потому что нам были неприятны непотребства взрослых.
Неприятен мат, пьянка, драки, измены, если о них мы вдруг узнавали дома - из шумных разборок при нас.
Мы не осуждали, не злословили близких, но нам было это неприятно.
Мы хотели, чтобы дома был мир.
Чтобы наши близкие не пили, не буянили, не ругались матом, не изменяли друг другу.

Но к юности мы адаптировались.
И совлеклись на то же самое.
Христос стал для нас журналистом Франсуа Ромбалем-Коше в гениальном исполнении Пьера Ришара.
Игрушкой стал Бог для нас.
Пусть и Невидимой, но очень Реальной и Постоянной Игрушкой.
Христос в Своем смирении и любви к нам - Кем угодно готов быть для нас.
Лишь бы мы спаслись вечно. Не узнали ада и его невыразимых мук никогда.
Но мы лезем туда и лезем.
Мы - заигрались.

Нас колет иглами не только невидимый мир.
Видимый - очень тоже.
Идет по улице красивая женщина - и колет нас в глаза и сердце своей сексапильностью.
Правда глаза колет.

Да, и правда.
А в чем правда красивой женщины?
Ее правда - в желании любви.
Любви - к ней.
А Кто у нас любовь истинная?
Опять же - Христос.

Ах, Христос на Небесах, дайте мне любви земной.
Простого женского счастья.
Пусть меня полюбит приятный мне мужчина.
Глядишь, и я его полюблю.
Вот тебе и счастье.

Да хоть бы и просто - альковно с ним пообщаться, побыть близкими.
Устала одна.
Или с пьяницей мужем.

И Христос нередко попускает нам то, чего мы хотим по правде.

...Дети мы еще на земле.
Но дети боятся уколов.
Мы не боимся.
Нет в нас страха Божия.
А что такое страх Божий?
Страх Божий - это боязнь согрешить.
Боязнь огорчить Бога.
Его ведали только святые.

Христос не перестает любить нас и обколотых со всех сторон: соблазнами, страстями, грехами мира.
Но мы Его не любим встречно.
Мы - играем.


КАК ЧУЖУЮ КОЛЕЮ СВОЕЙ НИ НАЗОВИ...

"Своя колея" Никиты Высоцкого - не своя, конечно, а чужая.
Своя колея у него следующая: не трогать наследие отца вообще.

Что до певцов, там представленных, они в большинстве - там чужие тоже.
Чужие Владимиру Высоцкому очень.
Иногда так чужие, что он терзается на том свете.

Вот премия Высоцкого простым труженикам - там уместна.
Они едут своей колеёй.
Но много ли времени и внимания она там занимает.
Очень немного, увы.


НЕВИДНЫЕ РОЛИ ВЫСОЦКОГО В КИНО

У него их было довольно много, между прочим.
Ну кто помнит его в фильме "На завтрашней улице", например?
"Штрафной удар", "Белый взрыв", "Четвертый", "Единственная дорога"...

А это - значительные роли Высоцкого.
Они значительны попыткой ПОЭТА выйти к зрителю В ЛЮБОМ КАЧЕСТВЕ.
Хоть и тем, кого он играть не хотел.


ВЫСОЦКИЙ И ЕВТУШЕНКО

Евтушенко любил Высоцкого, как ни странно.
Высоцкий Евтушенко - нет.

Вознесенский нравился Высоцкому больше.
А он знал, что они с Евтушенко - конкуренты.

Евтушенко не боялся конкуренции со стороны Высоцкого.
Это, мол, магнитофон, а не книга.
И действительно: так оно и есть.

Высоцкий не любил Евтушенко не только из-за Вознесенского.
Но и потому, что Евтушенко не хотел печатать его стихов.
Но ЗАЧЕМ их печатать?
Лучше авторского исполнения под гитару - их не донесешь до человека.
Книги Высоцкого сейчас - никем не читаются практически.

Книги Евтушенко, правда, тоже.
Но зачем их читать сейчас?
Они были - за исключениями прославления Ленина и насмешек над религией - уместны в своем времени.
Сейчас они никому не нужны.
Если только песни на стихи Евтушенко.
Их было не так мало, между прочим.
Но тоже... "С легким паром" только.


ВЫСОЦКИЙ И ВОЗНЕСЕНСКИЙ

Поначалу Высоцкий относился к Вознесенскому с большим пиететом.
Исполнил пару песен на его стихи, написав к ним гитарный ритм.
И иногда читал стихи Вознесенского, видя в них себя.

Но Вознесенский - был почти равнодушен к Высоцкому.
Считал себя больше как поэт.
И иногда поучал Высоцкого в этом.

Узнав стихи Губанова, Высоцкий к Вознесенскому остыл.
И декларированно называл своим любимым поэтом Беллу Ахмадулину.

Вознесенский - поддерживал видимость дружбы с Высоцким.
Но на деле - это было пренебрежением.
Вознесенский не принимал Высоцкого всерьез.
Он соперничал с Евтушенко и Бродским.


"ПОДПЕВАЯ ИВОЛГЕ, ОБРЫВАЯ ТАВОЛГУ..."

Молодой Высоцкий замечательно пел эту песню на стихи Кохановского.
Пел, не очень вдумываясь в текст.
Пел проникновенно.

Между тем, таволгу - не очень оборвешь.
Для этого нужна недюжиная сила.
Кохановский ею вряд ли обладал.

Подпевать иволге - тоже невозможно.
Иволга поет особенно.
Человеку не понять как.

Дальше текст Кохановского - хороший текст очень.
Просто зачин он сделал от фонаря.
Просто потому, что так "поэтичней".


КУНЯЕВ И МОГИЛА ВЫСОЦКОГО

Куняев подлец, например.
Он как-то НАЛГАЛ печатно, что поклонники Высоцкого затоптали невидную могилу майора Петрова рядом.

Никакой могилы майора Петрова - рядом не было.
Просто Куняев бесился да и всё.
Бесился от посмертной славы Высоцкого.
Бесился и потому, что на могиле Высоцкого - всегда есть люди.

На могилу Куняева вряд ли кто придет.
Как нет никого на могиле Валентина Распутина, например.
Хотя последний похоронен пышно.
В ограде Знаменского монастыря Иркутска.
Но туда ходят к Святому Иннокентию, а не к Распутину.
Могила Распутина выглядит там инородно.
Ее недоуменно обходят стороною.


ЭКСКУРСИЯ НА ОЗЕРО РИЦА

В детстве отец возил меня на озеро Рица.
Но приехав туда, он повстречал друзей.
И они расхотели идти на экскурсию.
Обосновались в грузинском кабачке.
Выпивали там и общались.

Я слонялся по территории один.
И набрел на киоск звукозаписи.
А там - было разных 6 кассет Высоцкого.
Я собирал его тогда.
И попросил поставить мне одну из них.

Зазвучала "Вача".
Этой песни я тогда еще не знал.
И побежал к отцу за деньгами.
Кассета стоила 13 рублей советских.
Отец дал мне их.

Позже этой песне было суждено стать любимой песней моего отца.
До этого он Высоцкого не любил.
Предпочитал Окуджаву.

А "Вача" - стала НЕОБХОДИМОЙ отцу просто.
Он не раз подходил ко мне дома и говорил: "Игорь, включи "Вачу"".

Я включал.
Отец как-то размокал, слушая.
Видимо, он узнавал в герое себя.


ВЫСОЦКИЙ В ГОРАХ

Высоцкий не любил гор, если честно.
Его песни на эту тему хороши, но сам лично - он их не любил.
Он лишь ВНИКНУЛ в тему очень.

Но сколько его после "Вертикали" в горы ни звали, он отказывался.
Он устал на съемках этого фильма.
Устал в том числе и от гор.
Он горожанин сути, а не альпинист.
И конечно, доискиваться правды о его реальных пристрастиях - дело сверхсложное во Христе.


ВЫСОЦКИЙ В МОРЕ

Море нравилось Высоцкому.
Он его знал на уровне шепота волн даже.

И любил смотреть на него подолгу.

Он ловил звуки моря в себе.
И преобразовывал их в песни.


ВЫСОЦКИЙ И ЧУЖИЕ ПЕСНИ

Он пел их нередко, кстати.
Но - одни и те же.
"Очи черные, очи страстные", например.
Эта песня была ему близка очень.
Он помнил мимолетную встречу однажды.
Девушка с черными глазами в автобусе.
Ему тогда было 20 лет.

Ну, что он еще пел чужое как чужое.
"Утро туманное" Тургенева, например.
Вообще, романсы.
В компаниях - нередко.
И наедине с собою - тоже.

Еще он любил "Девушку из Нагасаки".
Еще - "Товарищ Сталин".
Еще - "Бабье лето".
Ой, многое еще.
"На Тихорецкую состав отправится", например.

Пел он чужое отлично.
Лучше авторов гораздо.
И многие принимали эти песни за песни Высоцкого.
Он не очень боролся с этим, кстати.
Не потому, что хотел украсть (вот чего в нем не было никогда), а потому, что СРОССЯ с ними просто.
Понимая там больше авторов даже.

Иногда он пел чужую ерунду.
Но чужая ерунда в исполнении Высоцкого - переставала быть ерундой.
И становилась архивом бардовской песни.


ВЫСОЦКИЙ И ВИЗБОР (ОТНОШЕНИЕ ВДАЛЬ)

Визбор очень любил Высоцкого.
Высоцкий Визбора не видел в упор.

Они никогда не нашли бы общий язык.
Если только сейчас.

Высоцкого бесила в Визборе нежность его песен.
Хотя и сам Высоцкий был нежным человеком очень.
Но при этом Высоцкий был не только нежен.
Нередко он был и груб.

Визбор был только нежен.


ВЫСОЦКИЙ И ЗАГРАНИЦА

Его там не понимали, например.
Единственного, кого не понимали там из наших.

Высоцкий был для них слишком сложен.
Непонятно, чего ему надо.
Живи здесь да радуйся.
А там, дома, тебя не печатают даже.

Высоцкий не хотел жить на Западе.
Он ВИДЕЛ, что его там не понимают.
А объяснить им себя - не мог.

Но я объясню его здесь.

Высоцкий любил СССР.
Именно СССР.
В царской России ему пришлось бы туго.
Потому что в царской России его не поняли бы тоже.
Хотя и печатали бы, конечно.

Вообще, зачем ему печататься, например?
Всё и так ясно предельно.
Ясно, понятно, легко.
Голос и гитара Высоцкого лучше любых книг для него.
Не правда ли?

Высоцкий любил при этом не только СССР.
Он любил и Запад.
Особенно Штаты, конечно.

А вот царскую Россию он не знал.
Не знал никак.
Ему казалось, что там - палач на палаче, сатрап на сатрапе.
Словом, Мурзилка просто.

Царская Россия не поняла бы Высоцкого по одной причине: отсутствию церковного духа в нём.
Но и революционером он бы не стал.
Он был бы там - изгоем просто.
Никому не нужным, например.
"Арапом Ганнибалом" в опале.

Если только "Баллада о любви".
Да.
Вот ее бы Царь любил, например.


РУБЦОВ ВЫСОЦКОГО НЕ ЛЮБИЛ

Рубцова бесил объем написанного Высоцким и его неформальная слава здесь.

Рубцов написал хрен да маленько.
Пьянствовал просто.

Но при этом - Рубцов был поэтом тоже.
Настоящим поэтом он был.


ВЫСОЦКИЙ РУБЦОВА - ТОЖЕ

Высоцкий не любил Рубцова по другим причинам: по своему незнанию глубинки, например, тогда.
Детство, эвакуация - это несерьезно, например.

Рубцов глубинку знал хорошо.
И писал о ней замечательно, между прочим.

Еще Высоцкий не любил в Рубцове то, что тот его прилюдно ни в грош не ставил.
Орал об этом и так далее.


ВЫСОЦКИЙ И СПОРТ

Высоцкий не любил спорта.
Его спортивные песни, как правило, издевка тоже.
Но не масонская, а поэтическая.

Он хорошо написал о штангисте, например.
Уважал Василия Алексеева.

Но всё остальное там - именно так.

Нет, не всё.
Хоккей он тоже ценил во Христе.
Харламова, например.


ВЫСОЦКИЙ И ПЬЯНСТВО

Пьянство Высоцкого - сильно преувеличено, во-первых.
А во-вторых и в главных, оно было ему необходимо.

Он бы не смог столько написать и сыграть в театре и кино, если бы пил так, как о нём говорят и пишут.

Да, конечно.
Срывы у него бывали серьезные.
Иногда затяжные.

Но ПРИРОДА его пьянства была иной в принципе.

Обыкновенный пьяница и алкаш - ничем больше не занимается.
НЕ МОЖЕТ заниматься просто.
Нет ни желания, ни сил.

Высоцкий пил иначе.
Он УХОДИЛ ОТ ВСЕХ таким образом.
Что поэту его уровня и класса - необходимо, конечно, было подчас.

А то и не подчас.
Его на части рвали просто.
Ему это было ни к чему.


ВЫСОЦКИЙ НЫНЕ И ПРЕЖДЕ

Ныне Высоцкий почти забыт.
Молодежь его не слушает, а старшее поколение - не знает.

Хорошо это или плохо?
Хорошо.
В том хорошо, что век Высоцкого кончился, например.
И никакой "Своей колеей" его не продлить.

Высоцкий был уместен прежде.
Его, правда, никто не знал, но любили очень.
Любили да и всё.

Сейчас Высоцкий нужен только мне.
Очень только мне одному.
Я знаю и люблю его до сих пор.

И он меня - тоже.


ВАДИМУ ТУМАНОВУ

Высоцкий НЕ ДРУЖИЛ с 1979 года уже ни с кем.


"ХРЕНА ЛИ НАМ МНЁВНИКИ, ЕДЕМ В ТЕЛЬ-АВИВ"

В песне про Мишку Шифмана Высоцкий шутил хорошо.
Он там издевается по-доброму над теми, кто уезжал из страны за рубеж.

Сам Высоцкий никуда уезжать не хотел.
И был очень прав в этом, между прочим.

Куда было ехать и зачем из СССР тех лет.
Себе на погибель только.

Исключение - Солженицын.
Он тоже не хотел уезжать.
Но его ПО ПРИГОВОРУ СУДА вывезли на Запад.
Единственного из всех "изгнанников" тогда.


ПО "БЕЛАЗНОЙ" ДОРОГЕ В МИРНОМ

Недалеко от нашего дома располагался знаменитый алмазный карьер "Мир".
Нешуточная яма вглубь.
Некая жесткая модель нашей жизни вообще.

И была там - дорога, по которой к серпантину подъезжали огромные "Белазы".
Я любил уходить туда ото всех.
Гулял там один.
Других прохожих там не было.
И я с приподнятым сердцем громко пел Высоцкого.

...Мне в ресторане, вечером, вчера
сказали с юморком и с этикетом,
что киснет водка, выдохлась икра,
и что у них - ученый по ракетам...

...Приподнимем занавес за краешек -
такая старая тяжелая кулиса.
Вот какое время было раньше:
такое ровное, взгляни, Алиса...

...Там у соседа пир горой
и гость солидный, налитой,
ну а хозяйка хвост трубой
идет к подвалам.
В замок врезаются ключи,
и вынимаются харчи,
и с тягой ладится в печи,
и с поддувалом...

И так далее.

"Белазная" дорога стала для меня ОТДОХНОВЕНИЕМ просто.
Отдохновением от всех и вся.

А как там было отдыхать?
Мне не отдыхалось, например.

Я годами впитывал в себя то, что необходимо было впитать человеку здесь.
Чтобы понять себя, например.
С русской классикой ты себя в детстве - не поймешь.
С лучшими бардами России - это очень можно.
НЕЛЬЗЯ иначе, например!


ВЫСОЦКИЙ В ДЕТСТВЕ

Высоцкий в детстве был ТИХ, что называется.
Тихо созерцал окружающий мир и людей.

Он любил родных, конечно.
Особенно любил мать.

Но и "вторую маму" свою - он полюбил тоже.
А где это видано, чтобы сын мачеху любил?

К отцу он относился с приятием.
Понимал, что отец - не он.

Отец Высоцкого был дурным человеком, если честно.
Дурным именно в совести.
Не знал Бога совсем.

Друзья детства Высоцкого - никому неизвестны здесь.
А их было немало.
Целых 6 мальчуганов рядом.

К девочкам Высоцкий относился трепетно.
Не умел с ними заговорить даже.

В школе Высоцкий учился так себе.
Не любил предметов, например.

А вот Сталину он верил.
Верил искренне.
Думал, что Сталин - действительно вождь и отец.


...И ЮНОСТИ

Юность Высоцкого началась довольно поздно.
Когда ему было уже 20 лет.

И в юности он глубоко переживал свою несчастную первую любовь.
Которая у него была в 15.
Отсюда его раннее пьянство, например.

Высоцкий хотел ПОРАЗИТЬ свою избранницу.
Научился играть на гитаре.
И однажды записал небольшую бобину.

Своих песен у него тогда еще не было.
Он записал всякую ерунду.

И закинул бобину девушке в почтовый ящик.
С запиской - от кого.

Девушка ее послушала - и думала, что она - сошла с ума.
ТАКОЙ чуши она не знала до этого.

Выбросила бобину в помойное ведро.
И на Высоцком поставила крест навсегда.


МОЛЧАНИЕ ТАТЬЯНЫ ИВАНЕНКО

Татьяна Иваненко - всю жизнь молчала о Высоцком.
Словно и не было у них романа когда-то.
В котором, говорят, даже родилась дочь.

Нет.
Татьяна Иваненко молчала потому, что это не дочь Высоцкого.


СОЛЖЕНИЦЫН И "ШЕСТИДЕСЯТНИКИ"

Как-то не видели они друг друга в упор.
Жили и работали даже не параллельно, а перпендикулярно.
И по сути, Солженицын был один.

Его милые "невидимки", помогавшие ему в работе, были людьми незнаменитыми.
А со знаменитостями у Солженицына как-то не складывалось отношений.

Ну, Твардовский - понятно.
Но Твардовский принадлежал к другому поколению.
К поколению Солженицына, а не Евтушенко, например.
Сахаров - тоже был уже не молод.
Да и не дружил с ним Солженицын тоже.
Полемизировал, а не дружил.

Ровесника Галича А.И. тоже не жаловал.
Слишком разный был у них опыт жизни и личные приоритеты.

Если только Шафаревич.
Они вместе работали свой Самиздат, например.

Да Ростропович, на свой страх и риск дававший А.И. приют.

Ну а "шестидесятники"-то где?
Где Евтушенко, Вознесенский, Аксёнов, Бродский, Высоцкий, Довлатов, Войнович, Ахмадулина, Тарковский, Рубцов, Рязанов,
еще имен 50.
Да и Окуджава, родившийся в 1924 году, - органично влился в названный хор "талантливой молодежи".

Хор, о Солженицыне глухо молчавший.
Не замечавший его в упор.
Словно и не было его рядом тогда.

Я не хочу огульно обвинять ярких представителей 60-х годов в трусости.
Они решали свои творческие задачи, как могли.
Но что А.И. был своеобразным ЛАКМУСОМ на педикулёз - это для меня бесспорно.

Мне кажется, дело там было в одном: ВНЕЦЕРКОВНОМ и даже антицерковном духе всех названных выше.
А.И. был единственным, кто Мать Церковь не забывал.
Никогда не возвышая себя над Нею.
Не слагая о Ней нелепых или подлых виршей, например.

В лучшем случае "шестидесятники" о Церкви просто не думали.
Словно и не было Ее рядом тоже.

А без Церкви человек неминуемо сворачивает на ложный путь.
Исключений - нет.


ОПАСНЫЕ ГАСТРОЛИ МЫСЛЕЙ О ДРУГОЙ

Фильм "Опасные гастроли" - очень вымотал Высоцкого просто.
Режиссеру и труппе ставили в упрек, например, то, что нельзя смешивать Революцию и канкан.
Революция, мол, это святое, а канкан - что?

Высоцкий пытался возражать: главное, чтобы интереснее было показано дело пропаганды тех лет.
Но его довод убедительным не признали.

Да, действительно.
Был такой известный деятель партии Литвинов, переправлявший через одесский порт и одесских актеров нелегальную литературу и оружие (позже).
Но актеры при Литвинове были несколько иными, чем в фильме.
В фильме это недоросли какие-то.
Кроме самого конферансье и шансонье Бенгальского(!), он же - Николай Коваленко.

Песни Высоцкого там звучат хорошие, конечно.
Так хорошие, что никакой он по правде не революционер.
Революционеры писали плохо очень.
Читать или слушать их стихи и песни - было очень трудно.

Этот фильм - тоже трудно смотреть, если честно.
Но трудно его смотреть не из-за канкана (он там очень хорош), а потому, что доброты там нет практически.
Какая-то липкая подловатость всех и во всём.

Что в актерах, что в полиции, что в генерале, что в виконте.

Партнерша Высоцкого (кажется, Пырьева) - не могла доиграть роль до конца.
И Высоцкий не мог ее видеть тоже.
Он думал о другой, играя с нею любовь даже.

Он думал о Марине Влади.
Эти мысли опасно гастролировали вдаль.
И рушили образ детского восприятия мира в нём.

Дома Высоцкий долго приходил в себя.
Словно он принял участие в чем-то досадном и дурацком.

Но на следующий год он поехал с авторским вечером в Усть-Каменогорск, где эту историю отчасти поведал.
Там Высоцкий вообще рассказал о своей работе в кино, как нигде больше не рассказывал.
Буквально про каждый фильм, начиная с "Карьеры Димы Горина".
Авторский вечер у него длился три часа.
Ныне в инете от них оставили 20 минут.
Да и те - нарезали, а не дали сплошь.

Эта бобина высохла у меня уже.
Запись 1970 года.
Но ее хранит Андрей Забелин.
Хранит и думает о другой.


МУЗЕЙ НИКИТЫ ВЫСОЦКОГО

Никита Высоцкий внешне - живет отцом.
Своим великим отцом, конечно.

Но дети - не всегда идут в родителей.
Никита, например, в отца не пошел.

Отец был совсем иным человеком во всём.
Я не о творчестве его сейчас, а именно о сути и характере.

Никита отца практически не знает.
Не потому даже, что он его мало видел в жизни, а потому, что отец - никому себя не открывал.

Ни жёнам, ни друзьям, ни детям.

ГЛАВНОГО своего - отец не открывал точно.

А что было его главным?
Его главным было добропорядочное стремление в любовь.

Владимир Высоцкий знал о себе, что он мало любит просто.
Мало любит человека вообще.

Высоцкий любил дорогу, например.
Но дорогу - к самому себе прежде всего.

Он хотел ЛЮБИТЬ ПО-НАСТОЯЩЕМУ.
Его потолок в этом был задран максимально.
Не каждый его мог и увидеть даже с земли.

Да, Высоцкий отлично умел дружить, например.
Гораздо лучше, чем его друзья.

Но любить женщину - он почти не умел.
Любить зрителя и слушателя - тоже.

И это его угнетало наедине.
Он корил себя за это сильно.

И хотел научиться любить больше.

В "Балладе о любви", например, Высоцкий декларировал, что он любит очень.
Но эта декларация была НАДЕЖДОЙ, а не любовью в нём.

Никита Высоцкий любит СВОЕ МЕСТО ПОДЛЕ НАСЛЕДИЯ ОТЦА, а не самого отца, конечно.
Он и творчество отца знает неважно.
Знает на уровне нескольких заученных стихов и "общего контура" корпуса баллад.
Я уверен, что Никита Высоцкий никогда в жизни не слушал отца В ПОЛНОМ ОБЪЕМЕ.
Объем этот действительно очень велик.
Часов 80 звучания точно.

Да плюс чужие песни, спетые отцом в ранней молодости когда-то.
Когда он еще не писал своих.
А только ИСКАЛ И НАЩУПЫВАЛ путь.

Не знает Никита и отца молодого.
Отца-ребенка, например.

Очень не знает о первой любви Высоцкого.
Ею была не Иза Жукова.
Ею была неизвестная никому девушка и сейчас.

Отца-актера Никита Высоцкий знает на уровне увиденного спектакля однажды.
И нескольких фильмов просто.

Он не знает ВСЕХ ролей Высоцкого, например.

Да и не хочет знать, конечно.
Ему хорошо и так.

Однажды он даже брякнул с экрана, что у Высоцкого написано 400 песен.
Нет.
У него их написано порядка полутора тысяч.
Иные свои песни Высоцкий никогда не записывал на магнитофон, например.
О них сын не имеет понятия тоже.

Музей Высоцкого, коим уже много лет руководит сын, это музей Никиты, а не Владимира.
И на его месте я бы разместил там и свои личные вещи.
Застиранное трико, кеды, тетрадку с отметками вдаль.


ВЫСОЦКИЙ И ТАНЯ КОНЮХОВА

В фильме "Карьера Димы Горина" (1961) молодой Высоцкий везет на грузовике Татьяну Конюхову.
Она сидит в кабине рядом с ним.
А в кузове - молодой Александр Демьяненко.
Влюбленный в нее по фильму.
И видит он, что шофер начинает приставать к его избраннице.
И когда машина останавливается, Шурик бьет водителя кулаком по лицу.

Это - в кадре.
А за кадром там происходила интересная история.

Высоцкий был застенчивым очень тогда.
И просил режиссера: она такая известная актриса, как это я буду ее пытаться обнять. Может, я ей лучше что-нибудь скажу?

Но Таня Конюхова сказала: ну, перестань, Володя. Ну смелей, ну что ты.

Высоцкий долго отнекивался тогда.
Не ломал комедию, а именно СТЕСНЯЛСЯ делать это с нею.

Просто ОБНЯТЬ свободной от руля рукою - стеснялся Высоцкий, например.

А сколько ему тогда было?
23 года уже.

Он только-только начал писать свои песни.
И при этом - был именно таким.

Это было с ним не только в кино.
Но и в жизни тоже.

Он "осмелел" в свои 27, не раньше.
Но тоже, по сути, только с жёнами он и был смел.
С другими женщинами - он был всё тем же.
ПО ТРЕЗВОМУ - это было именно так.
Ну, а по пьянке - чего не бывает, конечно.

Таня Конюхова слышала его первые песни.
Он их показывал труппе на съемках.
И они ей очень понравились.
"Татуировка", например.

Таня полюбила Высоцкого, между прочим.
Шурик там был совершенно не при чем.
Но фильм есть фильм.
И сцену с избиением, например, они снимали 8 дублей.
Удары Шурика были ощутимы.
Он хотел показать Высоцкому, что он - действительно влюблен.

Таня Конюхова позже - хотела женить Высоцкого на себе.
Но Высоцкий - НЕ ДУМАЛ ОБ ЭТОМ просто.
Изу Жукову он "полюбил" и взял в жёны по недоразумению.
Просто потому, что хотел стать с ней мужчиной.

И стал, но...

Любовь Высоцкого была тогда иной.
Она была несчастной и безответной.

Это была не актриса.
Это была девушка, жившая неподалеку от него.

Что касается его второго брака, он был тоже спонтанным и не нужным Высоцкому.
Но там родились дети.
И Высоцкий тянул лямку, как мог.

Что до Марины Влади, знаете, она была хороша в "Колдунье", конечно.
Высоцкому она как зрителю очень понравилась.
Но когда они познакомились, Марина Влади была уже несколько иной.
Высоцкий "накручивал" себя в прошлое.
Это - Колдунья.

Да, он был не против взять ее в жёны.
Как всегда, нахрапом и спонтанно.
Но пожив с ней год, он думал о том, что ему теперь делать.
Он СМИРИЛСЯ, как сумел.
И даже писал ей любовное, например.

С годами Высоцкий стал нуждаться в ней как помощнице.
Вытаскивавшей его из разных ям.
И он был искренне благодарен ей за это.
Но благодарность - это одно, а любовь к женщине - несколько иное.

Первая любовь Высоцкого не умирала в нём.

А его последняя "любовь" Оксана Афанасьева - была ему нужна лишь за тем, чтобы осознать себя до конца.
Осознать то, что он - ВЫДУМАЛ себе жизнь.


ВЫСОЦКИЙ И Я

Мы с Высоцким - максимально разные люди и поэты.
Он - для всех, я - для единиц.

Хотя мне и казалось сначала, что я - тоже для всех.
Особой зауми у меня в стихах никогда не было и нет.
Писал предельно просто и ясно.
Но при этом - меня мало кто понимал.
Для меня это была трагедия.
Ну, куда же еще яснее? - думалось мне.

Дело в том, что Высоцкий говорил языком бытовым.
И читал он тоже мало, например.
По сравнению со мной - почти не читал.
Это давало ему преимущество здесь.

В моей поэтической речи НЕИЗБЕЖНО всплывали иногда образы прочитанных книг.
Андрея Платонова даже.
Никому почти неизвестного Достоевского тоже.
Ну, кто читал его "Вечного мужа"?
А "Мальчика у Христа на ёлке"?

Русская культура и жизнь нации - очень и очень далеки друг от друга здесь.
Высоцкий это интуитивно понял сразу.
И не забивал себе голову лишним чтением.
И его слово доходило до каждого.

Мне удалось это лишь однажды.
В ранней "Армейской сюите".
Ее читали и понимали как солдаты срочной службы, так и образованные люди весьма.
Ее игнорили только "настоящие поэты".
Не служившие в Армии, например.
Откосившие от нее по дуркам и так далее.

Высоцкого тоже игнорили "настоящие поэты".
Такие настоящие, что их сейчас никто не помнит и знать не хочет.

Как человек Высоцкий был сложнее меня, например.
Он был САМ СВОЙ, что называется.
Жил максимально закрыто от других внутренне.

Я - подчас выбалтывал о себе такое, что это лишало читателя не только любви ко мне, но даже и доводило до гнева.
ДОВЕРИЯ к людям у меня было через край.

Высоцкий - никому себя не доверял.
Он ЗАМКНУТ на все замки.
И если я их отпер все до единого, то только благодаря Богу и любви к Высоцкому личной.


"И МОЯ ГИТАРА - БЕЗ СТРУНЫ..."

Это совершенно особенная для меня песня Высоцкого.

Обычно зрелый Высоцкий пел свои ранние песни плохо.
Во времена написания он пел их гениально.

А с этой песней - у него было наоборот.
В молодости он пел ее плохо.
А в 1979 году - гениально.

Это была первая песня из всех, разученных мною на гитаре.
И, похоже, последняя.
Ибо моя гитара - тоже сейчас без струны.
И поставить новую - не представляется возможным.

Эта песня Высоцкого - не о человеке, закрытом в камеру.
Даже если автор преследовал именно это.
Эта песня Высоцкого - о человеке свободном, но который себе не принадлежит.

Вот Высоцкий и пел ее на большом концерте 1979 года.
Пел лично о себе, конечно.

Но грузинская аудитория - ничего не поняла.
Ей было нужно от Высоцкого другое.
Хохму, например.


ПЕВЦОВ ВЫСОЦКОГО ПЕТЬ НЕ УМЕЕТ

Певцов - не певец, например.
Но изо всех сил лепит из себя певца.

А Никита Высоцкий поет ему дифирамбы.

Высоцкого нужно петь не так.
А иные песни - так и не петь вовсе.

Его нужно петь очень избирательно.
Особенно мужчинам.

Женщины могут петь Высоцкого - кроме ранних песен.

А мужчинам для исполнения - это как максимум баллад 9.

Да и те - соблюдая все интонации автора.

Певцов - Высоцкого терзает.
И делает себе на этом дополнительный имидж.


ВЫСОЦКИЙ И ОКУДЖАВА

Высоцкий называл Окуджаву своим "духовным отцом".
Он ошибался в этом, конечно.
Песни Высоцкий стал писать не из-за Окуджавы.
Он начал писать их потому, что Бог выбрал его для этого.

В своем творчестве - Высоцкий был без отца.
Он был первичен, конечно.

Окуджава Высоцкого не любил.
Считал конкурентом.

Но маскировал это, конечно.
Маскировал и очень боялся Высоцкого рядом.

Что до "посвящений" Высоцкому после, то они очень плохие вообще.
Окуджава ВЫДАВИЛ их из себя.
Чтобы все было шито-крыто и "я твой духовный отец".


БРОДСКИЙ И ВЫСОЦКИЙ

Бродский любил Высоцкого.
Считал его лучшим поэтом России.
Осторожно добавляя: из взявших в руки гитару.

Потому что в позднейшем интервью Бродский назвал лучшими поэтами других: Рейна и Уфлянда.
Сиречь - просто друзей своей молодости.

Бродский не любил бардовской песни как таковой.
И не хотел, чтобы его стихи пели под гитару.
А Высоцкого - любил.

Высоцкому столь высокая оценка его творчества Бродским была приятна, конечно.
В определенной степени Бродский был для него авторитетом.
Хотя и не думаю, чтобы Высоцкий сильно зачитывался его стихами.
Вкусы Высоцкого были иными: Ахмадулина, например.
Отдельные вещи Вознесенского.
Стихи военных поэтов: например, Гудзенко.
И даже - Лебедев-Кумач: "Вставай, страна огромная..."

Это - явно и декларированно.
А втихаря - Леонид Губанов.
(Впрочем, как и для Бродского.
Оба видели, что Губанов мощнее их как поэт и оба его побаивались.
Потому и молчали о нём.)

Да и то сказать: что общего между Бродским и Высоцким как поэтами?
Практически ничего.
Бродский - одиночка, имеющий представление об античности и священной библейской истории.
Высоцкий - песенный театр в одном человеке.

Хваля Высоцкого, Бродский обращал внимание на его ритмы.
Но думаю, что дело там было не в ритмах, а в личном обаянии Высоцкого и мастерстве его исполнений (действительно уникальном).

Высоцкого нужно СЛУШАТЬ, а не читать.
Бродского, напротив: ЧИТАТЬ, а не слушать.

Постскриптум.
В 1969 году Высоцкий снялся в "Интервенции", где сыграл роль революционного ПОДПОЛЬЩИКА Бродского.
И кажется, его там тоже садят в тюрьму.
И чуть ли ни расстрел ему грозит.
А за кадром звучат "Деревянные костюмы".

Интересная параллель между кино и реальностью.
Доводить которую до конца - было бы слишком страшно.


ВЫСОЦКИЙ В РОЛИ ДОН ГУАНА И ГАМЛЕТА

Дон Гуан Высоцкого - не дон Гуан Пушкина.
Высоцкий очеловечил своего героя в кино.
Дал его ИНЫМ просто.

Хорошо это или плохо?
С точки зрения любви Божьей - хорошо.
Но с точки зрения актерского мастерства - плохо.

В кино нужен дон Гуан Пушкина, а не Высоцкого.
Ну, или это не кино.
Дон Гуана Пушкина - мог бы дать Евгений Миронов, например.
Но не знаю, кто бы взялся за фильм.

Швейцер в остальном - всё сделал мастерски.
Кроме роли Моцарта, конечно.
Это не Золотухин.
Это - Высоцкий бы.

Гамлет Высоцкого в театре - не Гамлет Шекспира тоже.
Это сам Высоцкий да и всё.


ШТАТНЫЙ МАНИКЮР ВАЛЕРИИ ЗАКЛУННОЙ

В фильме "Место встречи изменить нельзя" Валерия Заклунная играет подругу Горбатого.
И маникюр у нее по тем временам - великолепный.
Она нежно гладит им черную кошку, изучая Шарапова.

Вообще, боевые подруги бандитов фильма - выглядят там, как надо.
А женщины нормальные и добрые - всё больше обдергайки.

Что это за парадокс такой?
Боюсь, что это не парадокс, а ложная закономерность.
Въевшаяся в сознание режиссера установка, что женщина красивая и ухоженная - непременно сволочь.


НЕУДАЧНЫЙ РАКУРС

Младший сержант Синичкина из фильма "Место встречи изменить нельзя" - замечательная девушка.
Милая, искренняя, смелая, ответственная, сердобольная.

Но у нее есть один неудачный ракурс, испортивший многое.
По большей части - это вина оператора, а не ее.

В сцене, где Шарапов говорит ей о том, что он выгнал из дому Жеглова, а теперь об этом жалеет.
И спрашивает: "Ну, чего делать-то?"

Синичкина резко вскидывает голову, смотрит на него и молчит.
В этом ракурсе она как-то сразу обабилась, превратилась в колхозницу, стала теплохладной и равнодушной.
Моя зрительская симпатия отошла от нее вплоть до конца картины, до самого фотоснимка на спасительной для Шарапова двери магазинной подсобки.
В том фотоснимке - мы узнаём прежнюю Синичкину, красивую и женственную.

Но оставим кино.
Вернемся в реальную жизнь.

Вот у Марины Влади, например, масса неудачных ракурсов.
В том числе и на фотографиях с Высоцким.

В нынешнем интернете, где столько разных фото, редко можно найти женщину без неудачного ракурса.
Это говорит о том, что у нас несколько атрофировался вкус.
Мы неспособны отделить удачную фотографию от неудачной.
И сваливаем всё в кучу: друзья так или иначе подарят нам лайк. И привычно воскликнут в комментарии "Красотка!"


ТОТ, КОТОРЫЙ НЕ СТРЕЛЯЛ

Бесспорно, это одна из лучших песен Высоцкого.
Но я задался вопросом: а были ли действительно такие "нестрелявшие"?
Во времена ленинских и сталинских репрессий, например?

Вот вывели человека на расстрел.
Священника, например, новомученика и исповедника веры Христовой.
А кто-то из расстрельной команды - стрелять в него не стал.
Или нарочно выстрелил мимо.

Были такие или нет?
Свидетельств об этом - кроме названной песни Высоцкого - мы не находим.
Но я надеюсь, что они всё-таки были.
Пусть их было не много.


НЕУМНЫЙ ПРЕПАРАТОР

Не так давно где-то вышла книга "Владимир Высоцкий. Ключ к подтексту".
Ее автор - некто Яков Корман - на сотнях страниц занимается вивисекцией и препарированием текстов поэта.
И делает вывод: Высоцкий своими песнями боролся с советской властью.

Яков Корман родился в 1979 году в Удмуртии.
То есть его сознательная жизнь пришлась уже на другую эпоху.
Очень отличную от той, в которой жил и писал Высоцкий.

Ну, когда Яков впервые взялся за перо?
Лет в 17.

1979+17 - это сколько же будет?
1996, что ли.
Простите, у меня плохо с арифметикой.
Я с трудом складываю в уме даже простые числа.

В 1996 году от той эпохи - не осталось и следа.
Сменилась веха, сменился дух.
Уловить и почувствовать дух ушедший из 1996 года - практически невозможно.
Но я помогу Якову.

Яков.
Вот есть у Высоцкого песня "Коллекция насекомых (Гербарий)".

Ты ее на составные части не раскладывай, а просто выучи наизусть.
Всю целиком.
И пой - утром и вечером.

Это Высоцкий - написал в том числе о тебе и твоем капитальном труде.
Написал не от имени того или иного персонажа, а от себя лично.
Но даже эта песня Высоцкого - никакая не борьба с советской властью.
Это - интуитивная попытка уйти от таких, как ты, Яков.

Высоцкого мало интересовала советская власть.
Он ее, правда, не обслуживал, не воспевал, но и не боролся с ней никогда.
(Высоцкого неизмеримо больше занимали проблемы творческие, нежели власти.
Ну и потом: разве не был сам Высоцкий властителем дум?
Был он им, конечно.
А что больше: власть общественно-политическая или власть над умами и душами людей?)
Он над ней иногда лишь шутил.
И шутил как-то раз - опасно.

Ну как опасно, Яков.
ДЛЯ КОГО - опасно?

Для очень отдельных советских граждан. Реликтов, так сказать.
Чья нравственность от этих шуток могла несколько поколебаться.
 
Но вообще - "Мы одобряем линию его".
Его, то есть ЦК, Яков.

Ну, трижды  - да, он с нею немного "поборолся".
Но милые бранятся - только тешатся.

Да и советской-то, Яков, года примерно с 1968-го эта власть была лишь по названию.
По сути же - она была уже не советской, а скорее охранительной.
Охраняющей не столько "завоевания социализма", сколько стабильность и покой в стране.

Другое дело, что охранный дом этот был возведен на песке, а не на камне.
И в 1990 году развалился уже окончательно.

Настоящая СОВЕТСКАЯ власть - власть Ленина и Сталина, Яков.
Ну, Хрущева - в гонениях на Церковь очень только.
 
Если охватить творчество Высоцкого в полном объеме, то подтекст там один: очень хочу любить, но не умею.
Мы тоже не умеем.
Учимся этому всю жизнь.

Я об истинной любви тебе толкую.
Какой не познать без Христа.
А Христос - в Церкви.
А от Церкви - мы, Яков, были очень далеки тогда.

Лучшие песни Высоцкого числом 6 - самостийное стремление к Богу.
И я очень надеюсь, что Христос услышал этот крик поэта.
И многое ему простил.


ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО ВЕНИАМИНА СМЕХОВА ПЕРЕД КОНЦЕРТОМ ВЫСОЦКОГО В ДУБНЕ

Смехов очень хорошо представил там публике Высоцкого.
Сделав упор на то, что он прежде всего ПОЭТ.

Так-то оно так, но Высоцкий - это СЛИЯНИЕ театра и поэзии в мир.
Слияние неразрывное, небывалое дотоле.

Песни Высоцкого в 90 процентах - талантливая ТЕАТРАЛИЗАЦИЯ действительности.
Или - лирико-эпический реквизит для завоевания нехоженных территорий.

"...Среди нехоженных дорог
одна - моя..."

Именно так!

Песенный театр Высоцкого в идеологическом театре СССР - давал интересный эффект.
"Он правду поет" - вот глас народа в простоте понимания.

Правда Высоцкого - правда драматургическая, если угодно.
Это язык НОВЫХ пьес.

Ну, ладно.
Хватит пока об этом.

Где-то я говорил уже об этом прежде.
Я вообще - говорю почти обо всем по нескольку раз.
Но этот самоповтор необходим.
Он усиливает смысл просто, дополняет.
Или корректирует вдруг.

Среди прочего Смехов сказал о том, что о Высоцком написано уже не меньше, чем он сам написал.

Эта фраза меня несколько озадачила.
Когда, кем написано?
Это 1977 год.

Официальная печать молчала о поэте Высоцком.
Ну, был опус "О чём поет Высоцкий?" - но и всё.

Может быть, Смехов имеет в виду самиздатовские публикации и разборы?
Мне они не попадались тоже.

Или западную критику? - она была маленькой и касалась лишь ролей Высоцкого.
Или домашние машинописи - лично для автора?

Думаю, нет.
Это оговорка.


ИКОНА СВЯТОГО МУЧЕНИКА УАРА В НАШЕМ ХРАМЕ

Мученик Уар - единственный православный святой, которому молятся за НЕКРЕЩЕНЫХ.
А некрещеных в этом мире много.
В том числе и среди наших родных и близких, друзей и знакомых, живых и ушедших.

И мученик Уар - помогает им.
Отмаливает их.
Делает невозможное в Духе Святом.

Его икона в нашем храме - не очень востребована.
Редко увидишь перед нею горящую поминальную свечу.

Все прихожане крещены, и молятся другим святым о своих нуждах.

О некрещеных подумать некому.

Например, о Владимире Высоцком, которого столь многие "любят" и "преданно чтут".


40 ЛЕТ, КАК 40 ДНЕЙ (ПАМЯТИ РАБА БОЖЬЕГО ВЛАДИМИРА)

Уже 40 лет мы живем без Высоцкого.
А кажется: прошло всего 40 дней.

Ну, какие сороковины были в 1980 году.
Всё то же застолье с выпивкой и пустыми разговорами.

В этом году, несмотря на пандемию, сороковины у него - настоящие.
Потому что за упокой его души начала молиться Святая Православная Церковь.
Священник храма на Ваганькове отслужил заупокойную службу.
Прямо на могиле - по полному чину.

Как сказал сам Высоцкий в одной из своих лучших баллад о любви:
"...и растворилась в воздухе до срока,
а срока было - СОРОК СОРОКОВ..."

Да, Церковь проявила любовь к рабу Божьему Владимиру.
Любовь нелицемерную, любовь истинную.
А это - залог вечного спасения во Христе!


"БАЛЛАДА О БАНЕ" ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО

Баллада эта - не очень известна.
По крайней мере, серьезного внимания на нее никто не обращал.
А она - одна из ключевых в творчестве поэта.

Высоцкий писал о бане трижды.
Знаменитая "Банька по-белому", "Банька по-черному"... и просто - о бане как таковой.
В последней автор напрямую обращается к Богу:

        Благодать или благословенье
Ниспошли на подручных твоих -
Дай нам, Бог, совершить омовенье,
Окунаясь в святая святых!

Все пороки, грехи и печали,
Равнодушье, согласье и спор -
Пар, который вот только наддали,
Вышибает, как пули, из пор.

То, что мучит тебя, - испарится
И поднимется вверх, к небесам,-
Ты ж, очистившись, должен спуститься -
Пар с грехами расправится сам.

Не стремись прежде времени к душу,
Не равняй с очищеньем мытье,-
Нужно выпороть веником душу,
Нужно выпарить смрад из нее.

Исцеленье от язв и уродства -
Этот душ из живительных вод,-
Это - словно возврат первородства,
Или нет - осушенье болот.

Здесь нет голых - стесняться не надо,
Что кривая рука да нога.
Здесь - подобие райского сада,-
Пропуск всем, кто раздет донага.

И в предбаннике сбросивши вещи,
Всю одетость свою позабудь -
Одинаково веничек хлещет.
Так что зря не выпячивай грудь!

Все равны здесь единым богатством,
Все легко переносят жару,-
Здесь свободу и равенство с братством
Ощущаешь в кромешном пару.

Загоняй поколенья в парную
И крещенье принять убеди,-
Лей на нас свою воду святую -
И от варварства освободи!

Благодать или благословение
Ниспошли на подручных твоих -
Дай нам, Бог, совершить омовение,
Окунаясь в святая святых!


Что мы видим из приведенного текста?
Мы видим то, что обычная баня для Высоцкого - святая купель крещения.
Ибо изначально - только купель крещения в силах омыть наши грехи, испразднить их, облечь нас во Христа.

Баня, водная банная процедура, не просто свята для Высоцкого, но даже СВЯТАЯ СВЯТЫХ.
Но Святая Святых (святым) - это уже Евхаристическая Чаша, Причастие Тела и Крови Христовых.

Как известно, Высоцкий не был крещен.
При жизни поэта о Церкви серьезно никто и не думал, не знал, не говорил.
Не нашлось рядом человека, убедившего бы принять крещение.

У интеллигентов вообще - еще и сейчас - очень модна риторика о Христе без Церкви.
Им не объяснишь, что Христа без Церкви - нет.
Само здание храма - мистическое Тело Христово.
Христос живет в Церкви, прежде всего - в ее Святых Таинствах, а не в Театре-на-Таганке, например.
Он может призреть с Небеси и на знаменитый Театр.
Но истинной духовной связи - без Церкви не получится.

В "Балладе о бане" измученный Высоцкий интуитивно хватается за соломинку.
Делая, повторяю, из обычной бани, омывающей тело, крестильную купель, в которой мы таинственно рождаемся свыше.

...А может быть, Бог Слово услышал поэта и послал ему благодать или благословенье?..
Этого мы знать уже не можем.

Царствие Вам Небесное, раб Божий Владимир.
Спаси Вас Всемилостивый Господь!


"КАЖДОМУ ХОЧЕТСЯ МАЛОСТЬ ПОГРЕТЬСЯ..."

Это очень хорошая шуточная песня Высоцкого.
Про то, как навстречу пришельцам из космоса вышел какой-то грузин (в другом авторском варианте - кретин) и вместо того,
чтобы накормить их, затеял с ними отчаянный спор.
Интересно - о чём?
Думаю, о происхождении человеческого рода вообще.
Грузин или кретин у Высоцкого явно стоит на теории Дарвина.
И автору - "обидно за предков".
Он словно бы хочет заручиться свидетельством пришельцев, что Вселенная создана Богом.
Ну, а какие пришельцы бывают на Земле?
Во-первых, это представители мира невидимого: светлые ангелы и темные демоны.
Во-вторых, это истинные святые и настоящие поэты.
И последних, конечно, нужно прежде всего накормить, раскошелившись.
А уж только потом - спорить с ними на высокие темы.


ОДНА ИЗ ЛУЧШИХ ПЕСЕН ВЫСОЦКОГО ("ВСЁ ОТНОСИТЕЛЬНО")

Вот бы что знать наизусть Дмитрию Галковскому.
Он бы понял, что лесть ему от утят - относительна.


В ДАЛЕКОМ СОЗВЕЗДИИ ТАУ-КИТА

Там есть жизнь, например.
Но она там ИНАЯ.
Не "инопланетяне", а мир.
Мир чести во Христе.

Существа истинные.
Существа - без греха.
Они к нам не собираются никогда.
Наоборот: не хотят, чтобы мы к ним летели.


АПЛОДИСМЕНТЫ, ПЕРЕХОДЯЩИЕ В ОВАЦИЮ

Высоцкому нередко хлопали так.
От всей души - хлопали.

Но он убегал за кулисы.
И вообще - из Дома, где выступал.

И хлопали люди уже самим себе.


ОБОРВАННАЯ СТРУНА

Я нередко прежде музицировал в комнате один.
Исполняя песни Высоцкого и Визбора со своими поливариантами.
Слышала их, по сути, только наша домашняя кошечка Зюся.
Их нельзя исполнять на публике.
Это было бы уже вторжением в хрестоматийные авторские тексты.
Но поверьте, что это не редактура.
Это именно поливариант: смещение смысла в рай.
Думаю, самих авторов это заинтересовало бы чрезвычайно.

А недавно у меня оборвалась третья струна.
И приобрести новый набор всё как-то не доходят руки.
Гитара покрывается пылью в углу.
Видимо, достаточно экспериментов с этими песнями.

Как в 1963 году сказал Высоцкий:
...Не дают мне больше
интересных книжек,
и моя гитара -
без струны.
И нельзя мне выше,
и нельзя мне ниже,
и нельзя мне солнца,
и нельзя луны.

Мне нельзя на волю,
не имею права.
Можно лишь от двери -
до стены.
Мне нельзя налево,
мне нельзя направо,
можно только неба кусок,
можно только сны...

Высоцкий замечательно исполнил эту песню (я привел фрагмент) на позднем концерте в Тбилиси.
Позднем, то есть года 1979-го.
Он очень редко показывал свои песни 1961-64 на больших концертах.
Почти никогда.
А эту - показал.
И так показал, что, когда я в школе учился играть на гитаре, она стала первой песней, какую я разучил.
Словно предчувствовал, что так мне и жить придется впоследствии.
Нежные "высоцкие" интонации, чудесный тихий разновеликий гитарный перебор.

Эта песня - не о тюрьме, не об уголовнике, закрытом в камеру.
Эта песня - о свободном человеке, но который себе не принадлежит.
И неслучайно зрелый Высоцкий вспомнил об этой ранней песне на большом концерте в Тбилиси.
Он пел ее там явно О СЕБЕ САМОМ.

Публика отозвалась очень сдержанно.
Грузинским джигитам неблизок подобный стиль жизни.
Как это: ничего и никуда нельзя?
Нам как раз можно всё.
Пай-дём, да-ра-гой, ха-ча-пу-ри сты-нут.

Высоцкий откланялся.
Прилетел в Москву и написал:

...Судачили про дачу и зарплату,
мол, денег прорва, по ночам кую.
Я всё отдам: берите без доплаты
трехкомнатную камеру мою.

..................................

Но знаю я, что лживо, а что свято.
Я понял это всё-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята.
Мне выбора, по счастью, не дано.

Выбор у Высоцкого был, конечно.
Но какой выбор.
Мизерабельный, я бы сказал.
Послать всех подальше, включая Оксану Афанасьеву, и побыть наедине с собою.
Побыть хотя бы месяца три.
Но трехкомнатная камера на Малой Грузинской улице этого не позволяла.
Она давно была не одиночной, а густонаселенной.
И внутренняя струна Высоцкого - вскоре оборвалась.


ПАМЯТИ ЮРИЯ ВИЗБОРА

Был у меня в Мирном приятель - Фидель Очаковский.
Хороший и чистый очень человек.
Он работал архитектором, серьезно занимался футболом, писал стихи.
Именно он познакомил меня с Александром Давыдовичем Молочниковым, отцом мирнинского Самиздата.
Но было в Фиделе нечто, чего я принять не мог: некая декларированная агрессия по отношению к тому, что было ему недоступно.
Недоступно как в смысле понимания, так и в смысле прощения, отпущения грехов.
Он не забывал обид, нанесенных ему или его "диссидентствующему" отцу в прошлом.
И готов был если ни мстить за них, то категорически и с порога отвергал всякую иную точку зрения на то, что нужно сейчас России,
а что Ей ни к чему.

России не нужен футбол, например.
Футбол - не Россия, а Бразилия.

У Фиделя - было полное собрание записей Визбора, видимо, перешедших к нему от отца, но у меня сложилось впечатление, что он их почти не слушал.
А если и слушал, то не тем ухом.
Визбор очень умягчает душу, а душа Фиделя явно была ожесточена.

Моя душа была не ожесточена, как это могло показаться со стороны, а несколько разболтана, недисциплинированна, леностна.
Ну, и страстна тоже, но иной страстью, чем у Фиделя.
Она тайно изнывала по исповеди Богу, по очищению, а взять его было неоткуда.

Перегрузив бобины Фиделя к себе в дом, я внимательно слушал Юрия Иосифовича.
Кое-что я знал, конечно, и прежде - и даже многое, но кое-что - услыхал впервые.
И этого "впервые" тоже было достаточно.

...Веселая любовь моя,
зеленая и белая,
где ж ты живешь,
в каких краях,
что ж без меня
ты делаешь.

Кто там стоит
в тени берез,
в том пиджачке
вельветовом,
чьи это клятвы
произнес
ветер седой
под ветками.

Где-то вдали, совсем вдали,
за проливными ивами,
ходят весёлы корабли
в нашу страну
счастливую.

Веселая
любовь
моя,
зеленая
и белая,
где ж ты живешь,
в каких краях,
что ж без меня
ты делаешь...

Бабушка Манечка была еще жива.
И тихо притулившись на своем диванчике, слушала тоже.
Оживилась она несколько вот на этих словах:

Когда кончается сезон удачи,
и ветер, как афишы рвет последние листы
надежды,
когда случилось так, а не иначе,
то значит, время грим смывать
и пересматривать
одежды...

Просто жизнь моя манеж,
яркий круг, со всех сторон
освещенный.
Просто жизнь моя манеж,
на коварство и любовь
обреченный.
Ветер сумеречный свеж,
не дарите мне надежд,
не дарите.
Просто жизнь моя манеж,
ну а вы, мой друг, мне кажется, -
зритель...

Когда мы еще жили в Иркутске, бабушка Манечка работала в театре костюмером.
И иногда брала меня с собой.
Усаживала в зале, чтобы я спектакли смотрел, но мне это было рановато.
Я убегал оттуда на театральные задворки, где стояли служебные авто.
Помню, там вдалеке виднелся каркас старого разбитого "рафика".
Я смотрел на него и плакал.
Мне казалось, что ему больно очень.
И тихий иркутский снег медленно засыпал нас обоих.


О, ЗАПАД...

Мы мало чувствуем и понимаем западную жизнь.
Судим по фильмам и передачам.
А если кто и бывает там, то ему открывается лишь то, что он успел выхватить дома: на уровне неких заранее заданных себе впечатлений.
Они могут варьироваться, удивлять, но дом - не отпускает туриста.
Это не "менталитет", а путь.

Иной путь к Богу вообще.

Даже Достоевский ничего не понял на Западе.
Наоборот: Запад понял Достоевского.
А поняв, не сумел его удержать и узурпировать.
Достоевский убежал от Запада ко Христу незападным путем.
И западным следопытам было не различить его следов на влажной земле Германии, Италии, Франции.
От Достоевского им остался только неоплаченный счет в одном из европейских отелей.
Счет этот Запад взял в рамочку, повесил на стену и бережно хранит.
ДОЛГ был прощен Достоевскому... но в последние времена, во времена последней схватки за главенство, Запад может и взыскать его с нас, конечно.

А чем нам оплатить его?
Это счет Достоевского, а не Жириновского, например.

Жириновского на Западе по-настоящему интересовала только порнозвезда Илона Сталлер.
И не потому, что она когда-то была членом итальянского парламента, а потому, что она - порнозвезда.
Бывших порнозвезд не бывает, как не бывает бывших милиционеров.

Ну вот Чехова, например, на Западе интересовали по преимуществу кладбища и немецкие врачи.
Чехов каким был врачом.
"Непрактикующим".
Видимо, он предчувствовал, что умрет на Западе, а не дома.
И как писатель и как человек.
От писателя Чехова Запад взял только пьесу "Чайка".
Да и то - на время.

Розанов замечал на Западе только сооружения культа.
И очень хорошо написал о них.
Верно прозрев в немецком народе будущего "гегемона".
Но "гегемон" Гитлер - не гегемон.
Это не гегемония, а сатанинский блеф.

Ну, Набоков просто придумывал Запад.
Придумывал подчас очень изобретательно, но это - не Запад тоже.

Солженицын пытался наставить Запад на свой личный путь, путь самоограничения, но Запад этого не терпит.

Западом тайно рулит Ватикан, а это - богатство и роскошь, конечно.
Не личная роскошь кардиналов конклава, например, а роскошь древней Римской империи, какою по сути и является Запад.
Католицизм, отпав от Христа, вернул Запад к дохристианским временам кесарей и прокураторов.

Великобритания с ее "англикантством", по сути, закрыла себя в консерву от общих западноевропейских процессов.
Но эта консерва скоро испортится, потому что ее неправильно хранят.
Держат не в холодильнике, а на солнцепеке неприятия светской власти как таковой.
У Ватикана с земными правителями - тайными и явными - некий негласный договор об "уважении друг к другу".
Невмешательстве во внутренние дела.
Но Ватикану при этом - глубоко враждебна светская власть.
Особенно английская, конечно.

Лютеранство за последние лет 70 стало на Западе неким атавизмом уже окончательно.
"Классным часом" для любителей попеть "во славу Божью".

А "Новоапостольская церковь" с базой в Германии производит только чумаков и кашпировских, продвинутых гипнотизеров,
способных вогнать аудиторию в беспокойный сон о себе.
Слушая их, этих "апостолов", веки смыкаются физически.

Путь Запада к Богу - путь интеллектуальный прежде всего.
А кто интеллектом не отягчен, тем ничего не остается кроме искренних попыток милости к падшим, например.

Я не знаю, что будет делать Ватикан, когда придет Антихрист.
Провозглашать его Христом?
Но Ватикану-то неприлично не знать, что Христос придет на небе, а не на земле.
Папа Римский знает об этом, конечно.
Что же: "ломать себя"?
И через "не хочу" убеждать миллиардную паству, что это и есть Христос, Сын Божий?

Ну а куда денешься.

- Впрочем, есть вариант.
Ты мне толкуешь про одну вещицу - вот эту: откуда она к тебе попала и когда.
А я оформляю твое дело без Кондрат Филимоныча. Получаешь ты за свою кражонку два года и летишь в родной дом белым лебедем. Годится?

Жеглов - сугубейший молодец в дознавательном деле.
Да, он сам засунул кошелек в карман "Кирпичу".
Это нехорошо.
Здесь Жеглов не прав.

Но ведь и "Кирпич" предварительно порезал сумочку гражданки.
Ее порезал именно "Кирпич", и кошелек упал на трамвайный пол.
Ему лишь незаметно поднять его оставалось.

Святой Апостол Петр - ничего в карман Ватикану не подкладывал.
Ватикан САМ довел дело обеднения Православия до конца, ибо Жеглова в тогдашней Европе на него не нашлось.

И продолжает упорствовать во грехе.
Служит проводником пришествия Антихриста в мир.

Ну а это уже "Фокс", а не "Кирпич".
А то и "Горбатый".

- Кто там гавкает?

- С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает капитан Жеглов. Слыхал, наверное?

Но слыхал или не слыхал, а у Ватикана нет иного выхода, как идти к православным Патриархам с повинной.
Стряхивать с себя морок застарелого еретизма и нелицемерно общаться канонически.

Чахлые израильские секты, а их там сейчас порядка двух сотен, видя это, перестали бы ждать "Мессию" на земле.
А тоже потихоньку угнездились бы к Богу.

Ну, а всё остальное на современном Западе - довески и вывески.
На одиночек-интеллектуалов вся надежда.
Что они объяснят Западу, в чем его предназначение во Христе.
Оно - в ПОНИМАНИИ Бога.
В понимании знаков Божьего Промысла даже.

...Как-то я шел по улице в Мирном, стояла весна, текли ручьи, солнышко светило доброе, а из чьей-то форточки неслось сквозь мощную колонку:
"О, Запад!
Не пота запах!
Не женщины, а сказки братьев Гримм!
Мартини!
Бикини-мини!
И наслажденье вечное, как Рим!"

Вечное наслаждение - не Рим, конечно.
Вечное наслаждение - Царствие Небесное Христово.

Думаю, Мартини там тоже есть.
Да и бикини-мини, конечно.

Царствие Христово - больше любых наших представлений о Нём.
Это не только воздухи и облака.
Это и то, что никогда не приходило на сердце человеку.
Там есть всё, конечно.
Но - в Истине.

"Не женятся и замуж не выходят" - еще не значит, что отношения мужчин и женщин там, обычных мирян и мирянок, а не монахов и монахинь,
исключительно и только ангельские.
Ангельские отношения - это именно монашеские отношения.
А мирянам и миряночкам Христос уготовал что-то иное.
Он не гребет всех под одну гребенку.
К каждому человеку у Бога подход индивидуальный.

Ну, ладно.
Не будем смущать неокрепшие души.
Возможно, и мы, миряне и миряночки, как-то удоволимся, что ли, удоволимся тем, что даст нам Господь в обновленную нетленную суть.
И не будем уже страдать от невозможности исполнения наших сокровенных желаний.

Но прежде - нужно спастись вечно.
Ибо что невозможно человеку, то возможно Богу.
Аминь.


***
Шуточные песни можно исполнять только на публике.
И на публике благодарной, любящей.
Там это будет уместно.
Живая реакция зала (или дружеской квартиры) - делает эти песни пригодными для слуха.

Когда же их поют и записывают в студии, впечатление от этого странное.
Ничуть не смешно никому.
Странные мысли приходят в голову: "Он что, не в себе?"

Взять выступление Высоцкого в "Кинопанораме" однажды.
Серьезные песни звучат и воспринимаются прекрасно.

А шуточные - "Канатчикова дача", "Утренняя гимнастика", "Кук" - выглядят крайне инородно в студийном пространстве.
Вышел чудак с гитарой и начал смешить сам себя.

Отсюда интересный вывод: мы смеемся только в компаниях, на людях, на публике. Попадая в некую круговую поруку смеха.
 
Когда мы одни, мы смеемся редко.
Бывает, конечно, но ОЧЕНЬ редко.
Наедине с собой мы иногда улыбаемся, а не смеемся в голос.
Например, читая или слушая (книга, журнал, компьютер, телевизор, магнитофон) что-нибудь смешное.
Да и улыбаемся ли?
Мы начинаем улыбаться, смеяться и даже хохотать ПОСЛЕ, когда встречаемся с друзьями и делимся впечатлениями от прочитанного или услышанного.

То же касается и исполнителей.
Шутить на концерте - одно; шутить в одинокой студии - совершенно иное.

Это прекрасно чувствовал, например, Александр Башлачев.
В конце жизни не выносивший, впрочем, шуточных песен даже и в больших компаниях.


ДУРАЧИНА-ПРОСТОФИЛЯ ВЫСОЦКОГО И КРЕМЛЬ

"Дурачину-простофилю" нужно слушать в авторском исполнении.
Читать текст с монитора или листа - можно, но не так это звучно и доходчиво, как в голосе Владимира Семеновича.
Я не буду цитировать здесь.

Лишь во избежании путаницы (Высоцкий не раз писал о дураках) приведу первую строфу-куплет:

Жил-был добрый дурачина-простофиля,
куда только его черти ни носиля.
И однажды, как назло, повезло.
И совсем в чужое царство занесло.

Слёзы градом - так и надо, простофиля.
Не усаживайся задом на кобыля.

Ду-ра-чи-на...

Там дальше - вся история ельцинской власти обсказана.
В тонкостях таких, что только слушай.

Жаль, что меня никогда не прочтут кремлевские чиновники.
И не услышат названную песню Высоцкого.
Ни Путин, ни Медведев, ни Песков.


ОДНА СТРОФА ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО

Сегодня я был приятно удивлен.
Под одним из текстов Высоцкого в интернете я увидел СЕРЬЕЗНОЕ и глубокое обсуждение, а не только возгласы или вскрики, как это обычно.

Меня порадовало прежде всего то, что в своем пристальном изучении творчества поэта я - не один.
А полагал, что один.

Спасибо, дорогие, что вы есть.
Потому что одному мне - может просто не хватить жизни, чтобы сказать обо всём сколько-нибудь живо и точно.
А теперь я спокоен.
Высоцкий не брошен - и обязательно будет оценен по существу.

Строфа, о которой у меня пойдет речь ниже, из другой песни Владимира Семёновича. Не из той и не из тех, какие недавно обсуждали вы.
Но она - из моих любимых строф вообще:

...Я бы пушки и мортиры
никогда не заряжал!
Не ходил бы даже в тиры.
Детям ёлки наряжал!..

Конечно, можно сказать, что это написано от имени персонажа: солдата из "Иван да Марьи".
Нет.
Это крик души самого Высоцкого.
Уставшего от борьбы с кем-либо.


"ДОРОГА, ДОРОГА, СЧЁТА НЕТ СТОЛБАМ..." (ЛЫТКИНА, 84 В ИРКУТСКЕ)

Издавать мою первую большую книгу мы поехали в Иркутск из Абакана.
Олег Шолин, продавший ради этой цели свою квартиру, моя вторая бывшая супруга и я.

В Иркутске нас никто не ждал.
Нужно было снимать жилье.
Сунулись в агентство: одно, другое, но что-то там застопорилось.
Никак не могли вызвонить хозяина, желавшего сдать жилплощадь.
А ждать мы не могли.

И я вспомнил об одной давней знакомой - матери своего друга, к сожалению, уехавшего из Иркутска насовсем.
У нее была свободная квартира на улице Лыткина, в деревянном полублагоустроенном доме.
Вода там была только холодная.
Печи нужно было топить дровами.
Газ - в покупных баллонах.
И окрестный контингент - аховый, если честно.
Пьющая и неприкаянная иркутская беднота.

Ну что делать.
Сняли.

Я тогда параллельно работал над Энциклопедией Высоцкого.
Работа заключалась в одном: внимательном и многократном прослушивании кассет с его записями.
Где из самых любимых была та, что вынесена в заглавие.
Это очень ранняя песня Высоцкого.
Одна из первых вообще.

И голос автора - молодой совсем:

Дорога, дорога - счёта нет столбам,
И не знаешь, где конец пути.
По дороге мы идем по разным сторонам
И не можем ее перейти.

Но на других не гляди, не надо.
Улыбнись только мне, ведь я рядом!
Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,   
Перейди, если мне невдомек.

Шагаю, шагаю, кто мне запретит!
И лишь столбы отсчитывают путь.
За тобой готов до бесконечности идти,
Только ты не сверни куда-нибудь.

................................

Улыбка, улыбка, для кого она?
А вдруг тому, что впереди идет?
Я замер и глаза закрыл, но снова ты одна,
А я опять прозевал переход!

Нет, на других не гляди, не надо.
Улыбнись только мне, ведь я рядом.
Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далек,
Перейди, если мне невдомек.

Я слушал ее до бесконечности.
Перематывал и включал опять.

Как и другую песню с этой кассеты, написанную к юбилею Юрия Любимова:

Ах, как тебе родиться пофартило.
Почти одновременно со страной.
Ты прОжил с нею всё, что с нею было.
Скажи еще спасибо, что живой.

В 16 лет читал ты речь Олеши.
Ты в 20 встретил год 37-й.
Теперь иных уж нет, а те далече.
Скажи еще спасибо, что живой.

Служил ты под началом полотера.
Скажи, на сердце руку положив,
Ведь знай Лаврентий Палыч — вот умора! —
Кем станешь ты, остался бы ты жив?

А нынче — в драках выдублена шкура,
Протравлена до нервов суетой.
Сказал бы Николай Робертыч: "Юра,
Скажи еще спасибо, что живой!"

Хоть ты дождался первенца не рано,
Но уберег от раны ножевой.
Твой «Добрый человек из Сезуана» (Почти из Абакана. - И.Т.)
Живет еще. Спасибо, что живой.

Зачем гадать цыгану на ладонях,
Он сам хозяин над своей судьбой.
Скачи, цыган, на «Деревянных конях»,
Гони коней! Спасибо, что живой.

«Быть иль не быть?» мы зря не помарали.
Конечно — быть, но только начеку.
Вы помните, конструкции упали? -
Но живы все, спасибо Дупаку.

«Марата» нет — его создатель странен,
За «Турандот» Пекин поднимет вой.
Можайся, брат, — твой «Кузькин» трижды ранен,
И все-таки спасибо, что живой.

Любовь, Надежда, Зина — тоже штучка.
Вся труппа на подбор, одна к одной!
И мать их — Софья Золотая Ручка...
Скажи еще спасибо, что живой!

Одни в машинах, несмотря на цены, -
Им, пьющим, лучше б транспорт гужевой.
Подумаешь, один упал со сцены.
Скажи еще спасибо, что живой!

Не раз, не два грозили снять с работы,
Зажали праздник полувековой...
Тринадцать лет театра, как зачеты —
Один за три. Спасибо, что живой.

................................

Пей, атаман, здоровье позволяет,
Пей, куренной, когда-то кошевой!
Таганское казачество желает
Добра тебе: спасибо, что живой!

Олег Шолин - очень терпеливый и тактичный человек.
Но и он иногда взглядывал на меня с недоумением: дескать, сколько можно слушать одно и то же?
Ну, раз, два, ну пять, но не 50 же, не 100.

Я не смог бы тогда объяснить этому Божьему человеку, почему мне это необходимо.
Нужно было истинно вжиться в текст.
Прочувствовать все интонации и оттенки.

"...А главное, Сарти, я понял: мне никогда не угрожала настоящая опасность.
Одно время я был так же силен, как власти.
Но я отдал свои знания власть имущим, чтобы они их употребили или не употребили или злоупотребили ими, как им заблагорассудится.
Я предал свое призвание.
И человека, совершившего то, что совершил я, нельзя терпеть среди людей науки..."

Соседские девчонки, между тем, были очень рады нашему вселению.
Мы не раз угощали их дорогим вином с хорошей закуской.
Они пели мне слаженным дуэтом, правда, уже не Высоцкого:

Мы сегодня веселимся,
не грустим от разных бед.
В нашем доме поселился
замечательный сосед...

Моя супруга вскоре уехала к родителям в деревню.
Мы напропалую блудили с соседками.
И не только с соседками.
Бывали у нас и проститутки.
Каждую из них я одаривал томом своей изданной книги.
Книги, которая называлась "Монастырь квартирного типа".
Словно в издевку над самим собой.

...Постепенно мне открылся весь смысл приведенных выше текстов Высоцкого и Бертольда Брехта - в блистательном исполнении Высоцкого.
Он был неутешителен.


ЗВЕЗДА И СМЕРТЬ АЛЕКСАНДРА ГАЛИЧА

Галич долгое время пытался предугадать, какою смертью ему суждено умереть.
В иных своих вещах он старается ее нащупать и, по возможности, отдалить.
Так, ему казалось, что его непременно собьет машина.
Умышленно - собьет машина.
По этому поводу он написал коротенькую антипесню, чтобы перестать бояться.

Как известно, Галич умер от странного разряда электрического тока.
Приобрел новый магнитофон или антенну, и что-то там случилось непредвиденное.
Всё было оформлено как несчастный случай.

Но дело в данном случае не в этом.
Дело в том, что лет за 5-7 до "несчастного случая" поэт Леонид Губанов вдохновенно и безошибочно называет то, над чем так долго и безуспешно бился Галич.
Называет причину смерти.

Вот это стихотворение:

Бандероль священно любимому
            
Александру Галичу


Молись, гусар, пока крылечко алое,

сверкай и пой на кляче вороной,

пока тебя седые девки балуют

и пьяный нож обходит стороной.

 
Молись, гусар, отныне или присно,

на табакерке сердце выводи,

и пусть тебя похлопает отчизна

святым прикладом по святой груди.

 
Молись, гусар, за бочками, бачками

на веер карт намечены дуэли,

да облака давно на вас начхали,

пока вы там дымили и дурели.

 
Молись, гусар! Уже кареты поданы.

Молись, гусар! Уже устали чваниться.

Гарцуют кони, и на бабах проданных

любовь твоя загубленная кается.


Молись, гусар! Во имя прошлых девок,

во имя Слова, что тобой оставлено,

и может быть твоё шальное тело

в каких-нибудь губерниях состарится.

 
Молись, гусар, пока сады не поняли.

Молись, гусар, пока стрельцы не лаются,

ВЕДЬ ГДЕ-НИБУДЬ ПОДКРАСИТ ГУБЫ МОЛНИЯ,

чтобы тебе при случае понравиться.

 
И только тень, и только пепел, пепел,

палёный пень, и лишь грачи судачат.

И только вздрогнет грязно-медный гребень...

А снявши голову по волосам не плачут!


...Читал ли это стихотворение Галич?
Дошла ли до него эта бандероль?
Или ей суждено было затеряться в потоке иной корреспонденции?

Как бы ни было, но тайной путеводной звездой Галича можно смело назвать поэзию Леонида Губанова, даже если Галич о ней и не знал.


ВЫСОЦКИЙ "КИТАЙСКИХ ПЕСЕН"

С 1964 по 1966 годы он написал их целых 4.
И конечно, это оскорбление для Китая.
Серьезное оскорбление.

Высоцкому был запрещен въезд в эту страну НАВЕЧНО.
Его это не очень огорчило.
Он не собирался в Китай.

...Ну а для нас, далеких от понимания китайской психологии и приоритетов, - это хохма, конечно.


ИЗА ЖУКОВА ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГЛА

Сколько она слёз пролила с Высоцким.
Она не хотела ни песен его слушать - все эти "Город уши заткнул" и "Сивки-Бурки", - не хотела и быть при нём незнамо кем.

Становление Высоцкого как поэта шло лет 7.
С 1960 по 1967.

А она была его женою когда же?
Ну, вот учились они в Школе-студии МХАТ.
Она была курсом старше.

Учась там, Высоцкий пел чужое, конечно.
Не было у него тогда еще своих песен.
И какую же ерунду он тогда пел.
У меня были записи всего этого.

Иза слышала ранние песни Высоцкого - две из них я указал выше, - и что ей было думать об этом?
Хотя, конечно.
Это не ерунда песен чужих на тему сходную.
Ранние песни Высоцкого - разные, конечно.
Есть там и ерунда.

Но вот то, что слышала Иза, - далеко не ерунда.

Давайте простим женщину, что она - не литературовед.

Да и жить им было негде тогда.
На Большом Каретном - в квартире родителей Высоцкого - им жилось не очень.
Ширма, нелюбовь близких от тесноты.


ПУСТЫЕ ВСТРЕЧИ, ПУСТЫЕ ПРОВОДЫ

Смирение истинное предполагает понимание своей задачи вообще.
Задачи, данной Христом каждому человеку в рождении.

Это не только задача, конечно.
Это залоги души, талант.
Или таланты (что редко).

Высоцкий знал свою задачу.
Со своих 15 лет - знал.

Он ее ощущал в себе.

И не думал об этом сильно.
Не ломал себе голову: а как мне эту задачу выполнить, решить?

Я, например, понял свою задачу только в свои 30 лет.
А дотоле - жил дерзновенно и мило.

Может быть, иногда мне и открывалось что-то в полноте, но я это быстро забывал.
Запивал вином.

Вот Олег Шолин, например, мой друг и издатель, тончайший стилист языка, знал свою задачу с 8 лет.
Он лишь молчал об этом.
Барабаня вдаль.

Высоцкий встреч и проводов - человек без лица.
Он терял лицо при этом.
Ему не хотелось встречаться.
И не хотелось, чтобы его провожали.


АНДРЕЙ ТАРКОВСКИЙ КАК ДРУГ

Андрей Тарковский ни с кем и никогда не дружил.
Тем более с Высоцким.
Да, он бывал на Большом Каретном в начале 60-х.
Но мало ли, где он бывал.


"ЧЕРНАЯ СВЕЧА" ЖИГАНА МОНЧИНСКОГО

Мы с Таней как-то в гости пошли в Иркутске.
Посидеть, выпить, покурить.

Хозяин был добрым человеком очень.
У него на столике лежала "Черная свеча".

А он перед этим прочел мой "Монастырь квартирного типа".
И обнимая меня, кричал: "ЗдОрово ты про ментов! Такие они и есть, суки! Болтаются по улицам, а покаяния нет в них!"

Мы выпили, покурили.
Он спросил моего мнения о книге "Черная свеча".
Я сказал, что книга хорошая.
Хорошая тем, что там правда есть о тюрьме.

Он был счастлив.

Таня соскучилась от нашей беседы.
Книг она не читала никогда и никаких.
Мы откланялись вскоре.
Пошли к себе.

И легли.
Стали близки.
Вот это ей подходило.

..."Черная свеча" написана Мончинским одним.
Фамилия Высоцкого на обложке - подмена просто.
Привлечение внимания к книге.
Высоцкий никогда не работал в соавторстве.
Ни разу в жизни.

Он мог, конечно, спеть, например, "Бабье лето" на стихи Игоря Кохановского, написав к ним свой гитарный ритм, но это не соавторство.


ВЫСОЦКИЙ В ИРКУТСКЕ

Высоцкий бывал в Иркутске раз 6.
Но это было в основном мельком.
Скажем, из Бодайбо в Москву.

Более или менее долго он был в Иркутске лишь однажды.
Жил у Мончинских.
Это так называемый Второй Иркутск тогда.

Мончинские искренне любили Высоцкого.
Он их - нет.

Он их дураками считал.
Истериками даже.

И хотел уйти от них в гостиницу.

Иркутск как город Высоцкому не нравился.
Он считал, что Бодайбо лучше.

"Ты уехала на короткий срок,
снова свидеться нам не дай Бог.
А меня в товарный и на Восток -
и на прииски в Бодайбо..."

Это написано Высоцким в 1961 году, в ноябре.

А в Иркутске он был незадолго до своего ухода.


ПОЛИВАРИАНТЫ К ВАРИАНТАМ АВТОРСКИМ

Моя "Энциклопедия Высоцкого" - живая, а не мертвая.

Как, например, мертва Лермонтовская энциклопедия.
А БСЭ?
Да и "Британника", если честно, тоже.

Именно ЖИВОСТЬ придает Энциклопедии ценность.
А без этого - она лишь в лучшем случае справочник дат и дорог.

И без поливариантов к вариантам авторским это тоже была бы не Энциклопедия.

Высоцкий работал над своими песнями порою годами.
Убавлял строки, прибавлял строки, заменял слова, а иногда и переписывал текст заново.
Это - МНОГОвариантность текста.

Поливариантность - не улучшает или ухудшает текст, как многовариантность.
Поливариантность СМЕЩАЕТ СМЫСЛ текста.
Смещает вправо или влево.
Смещение вправо - направление текста в рай.
Смещение влево - понимание текста в рай.

Так это по Достоевскому - и это совершенно верно.

Конечно, приводить поливарианты на бумаге - нельзя.
Их можно только озвучить под гитару.
Можно их при этом и не записывать.
Достаточно, если они прозвучат хотя бы однажды.


ГЛЕБ ЖЕГЛОВ КАК ИСПОЛНИТЕЛЬ ВЕРТИНСКОГО

"Где вы теперь, кто вам целует пальцы...
Куда ушел ваш китайчонок Ли...
Вы, кажется, потом любили португальца,
а может быть, с малайцем вы ушли..."

Это одна из лучших сцен фильма.
Жеглов садится за пианино и исполняет Вертинского.
Шарапову - исполняет.

Это придает фильму душевный уют.
Да.
С точки зрения Искусства - да.

А вот с точки зрения Правды - это провал сильный.
Жеглов как Жеглов Высоцкого даже - о Вертинском не мог иметь понятия в принципе судьбы.
Как и о клавишах пианино.

А уж реальный начальник отдела борьбы с бандитизмом 40-х годов - не понял бы, куда он попал, увидь он эту сцену фильма о нём.
Ему бы стало не по себе.


"ЖОРА И АРКАДИЙ ВАЙНЕРЫ, ВАМ САЛАМ АЛЕЙКУМ ПУСТЬ..."

Это одна из лучших шуточных песен Высоцкого.
От имени аксакалов Гиндукуша написанная.

Там они... впрочем, не нужно.
Кому надо - послушают сами.


МОТОЦИКЛИСТ ДЛЯ СВЕТЛАНЫ СВЕТЛИЧНОЙ

В "Стряпухе" молодой Высоцкий ездит на мотоцикле.
Явно предлагая свой транспорт стряпухе Светлане Светличной.
Или, вернее, не явно, а домогательно.

Мол, посмотри, какой у меня мотоцикл.
И хватит уже ломаться, милая.

...В реальной жизни Высоцкий дружил со Светланой.
Есть известная видеозапись, где Высоцкий и Людмила Абрамова гостят у Светличной и Ивашова.
Высоцкий исполняет свои песни, Людмила Абрамова пронзительно-любяще смотрит на мужа,
Светлана Светличная отстраненно курит.

"...Как будто за портьеру подсмотрел
иль под кровать залег с магнитофоном..."

Мне кажется, хоть свечи я не держал, что Высоцкий не только дружил со Светланой.
У них, конечно, было что-то большее.
И было - еще перед "Стряпухой".
Там есть многозначительные мимические выходы друг к другу вдруг.


НИКИТА ВЫСОЦКИЙ КАК КИНОАКТЕР

Я видел его в двух фильмах.
В "Уроде" и в "Слушателе".

Это очень хорошие фильмы.
Редкостные, я бы сказал.

Никита Высоцкий - отличный киноактер.
Талантливый любовью к Богу и ближним.

В кино - так.
В жизни иначе, но это уже иная тема для эссе.


АНКЕТА 1970 ГОДА

Помню, как я схватил эту машинописную распечатку из рук мамы.
Истошно схватил и вырвал.
Она обиделась на меня тогда.

Это 1983 год.

В анкете Высоцкий отвечает на вопросы, предложенные ему (и вообще актерам Таганки) неким Майоровым, что ли.
Явно гебистом.

Вопросов там было порядка 50.

Приводить все ответы Высоцкого я не буду.
Эту анкету сейчас можно прочесть и без меня.

Приведу лишь 7. И немного прокомментирую.

Любимая историческая личность?
Ленин, Гарибальди.

Именно эти исторические личности были любимыми у Высоцкого.
Это не отмазка для ГБ.
Да и не понимали они тогда, что это ГБ их анкетирует.
Оформлено всё было просто и легко.
Журналист Информбюро.

Ленина Высоцкий не знал, конечно.
Он любил ОБРАЗ Ленина, созданный годами.
И он любил этот образ очень.

Аж до 1977 года.
Потом он понял, кого он любил.
Не зная еще многого, но зная главное: Ленин был палачом.

И Высоцкий в 1978 написал:

...Судьбу, коль сумею, снесу к палачу,
пусть вздёрнет скорее, а я заплачу.

Любимый друг?
Золотухин.

Уже в 1976 Высоцкий горько пожалел о своем былом ответе.
У него был другой любимый друг.
А с Золотухиным он нервно враждовал до конца.
И не только из-за коллизии с Гамлетом.
А еще и потому, что Золотухин его оплевал за спиной сильно.
А оплевал потому, что Высоцкий ему был поперек горла всю жизнь.
Золотухин играл в дружбу с Высоцким.
Он понимал, что Высоцкий - гений.
Не актерский, а песенный.
И ему хотелось быть к нему ближе.
Быть ближе, чтобы на чужом горбу в рай въехать.
Завидовал ли он Высоцкому?
Как актер - нет.
Как человек - да.
Но это секрет полишинеля.
Золотухин сам сказал об этом во всеуслышанье.
НЕНАВИДЯ Высоцкого люто.

Любимый фильм?
"Огни большого города".

Я смутился этому ответу.
Такой ерундой мне казался этот фильм.
Кажется и сейчас.

Высоцкий находил там одно: лиризм Чаплина вдруг.

Любимая песня?
"Вставай, страна огромная..."

Я был поражен.
Поражен доброму человеку Высоцкому.
Мне эта песня тоже близка.
Но как-то не помнилось о ней постоянно.
СЕЙЧАС - помнится.
Это и моя любимая песня ныне.
Или - одна из любимых.

Любимый цвет?
Белый.

Любимый поэт?
Ахмадулина.

Ахмадулина? у Высоцкого? любимый поэт?
Да.
В 1970 это было именно так.
А вот в 1978 - иначе.
Любимый поэт Высоцкого с тех пор и до конца был Леонид Губанов.

Любимый актер?
Яншин.

Такого актера я не знал.
"Что-то слышал".
Интуитивно понял, о ком это.
Нашел его, кажется, в БСЭ.
Или не нашел - не помню.


СВИДРИГАЙЛОВ И ЛОПАХИН (НЕУМЕЛЫЕ УХАЖОРЫ)

Эти роли Высоцкого в театре - как-то забыты, что ли.
А он дал их замечательно.
Это не Гамлет, например.

Свидригайлов Высоцкого - затаенный онанист и беспардонный фетишист женских туфелек.
Как и у Достоевского.
Федор Михайлович глубоко исследовал названные "проблемы".
И Высоцкий прочел это у него сам.
Рвущиеся из текста романа вдруг.

Лопахин Высоцкого - застенчивый ухажор Вареньки.
Как и у Чехова.

Лопахин Высоцкого - понимает о себе, что он - не умеет любить по-настоящему.
И силится превозмочь себя вдаль.


ВЫСОЦКИЙ И ОЛЕГ ЕФРЕМОВ

Они никогда не дружили, но уважали друг друга издали.
Высоцкий как-то поздравил Ефремова юбилеем.
Песню ему написал.

Мы из породы битых, но живучих.
Мы помним всё, нам память дорога.
Я говорю, как мхатовский лазутчик,
заброшенный в Таганку, в тыл врага.

Всегда в обнимку, как боксеры в клинче,
и я - когда-то мхатовский студент,
Олегу Николаевичу нынче
докладываю данные развед...

И так далее.

Это очень хорошее поздравление-песня.
Ефремов ее оценил.
Правда, только Ефремов, но ведь ему Высоцкий и писал.
Он пришел к Высоцкому вскоре.
И сказал, что они - друзья.
Высоцкий был счастлив очень.
Он полюбил Ефремова.


ПОХОРОНЫ ВЫСОЦКОГО

Это было не так, как об этом говорят сейчас.
Я был летом 1980-го в Москве.
Проездом в Батуми и из Батуми.

В Москве было страшно почему-то.

Высоцкий действительно был голосом страны.
И когда он затих, стало немо и страшно.

Записи записями, а вот жизнь человека - иное.
Жизнь человека Владимира Высоцкого оборвалась вовремя.
Тогда, когда ему больше нечего было нам сказать.

Тем более, что последние свои 5 лет он говорил в пустоту.
Его песни 1975-80 никому не нужны были ни тогда, ни тем более сейчас.
Все любители любили Высоцкого 1961-1974 годов творчества.
А вот позднего и главного - почти и не знали даже.
А кто знали - не понимали толком.
ТАКОЙ Высоцкий был им не в кайф.


БРЕЖНЕВ И ВЫСОЦКИЙ

Брежнев любил военные песни Высоцкого очень.
Высоцкий Брежнева ненавидел люто.


ЖЕНСКИЕ ИСПОЛНЕНИЯ ПЕСЕН ВЫСОЦКОГО

Сейчас женщины много поют Высоцкого.
А прежде - его пели только Марина Влади и Алла Борисовна.
О Марине Влади я сказал в другом эссе на эту тему.

Алла Пугачева спела "Беду" плохо.
Она сделала ее эстрадной.
А она не эстрадная, а личная очень.

Людмила Гурченко тоже спела "Автомобили" плохо.
Кажется, Зара что-то пела, не помню что.
А коли не помню, спела она плохо.

Хорошо поют Высоцкого не в Москве почему-то.
В Москве его хорошо спела только девушка, чьего имени я точно не знаю.
Госпожа Акиньшина, кажется.
Она пела на "Своей колее" - "Песню про белого слона".

Высоцкого хорошо спела в Сибири госпожа Волкова, подруга Летова когда-то.
Она пела под гитару одну из самых сложных для исполнения песен: "Отчего не бросилась, Марьюшка, в реку ты..."

В улан-удэнском клубе гитарной песни "Оранжевый кот" Высоцкого тоже поют хорошо: "Так случилось, мужчины ушли..."

Женщинам можно и нужно петь Высоцкого.
Вот мужчинам - далеко не всегда, а женщинам - да.
Только необходимо чувствовать и помнить главное: ИНТОНАЦИИ автора.
И, смирясь, не изобретать свое, ибо лучше не споешь или, как говаривал автор, "не покажешь".


КОНЦЕРТ ВЫСОЦКОГО В ДУБНЕ

Это уникальный концерт Высоцкого.
Не похожий ни на какой иной.
У него бывали похожие концерты.
Бывали нередко.

Это не в упрек, а просто - выверенный репертуар да и всё.

Высоцкий там громит одного товарища из публики.
"...Вы ходите в проходе, Вам никто не разрешал, зачем Вы это делаете?
Да не надо поближе. Ну что Вы, хотите со мной поссориться? Сядьте, как все люди сидят..."

И тому ничего не оставалось, как сесть на место.


РЕДЧАЙШИЕ ПЕСНИ ВЫСОЦКОГО ЧИСЛОМ 3

Он записал две из них ЦЕЛИКОМ - только однажды.
А одна - и не записывалась никогда на магнитофон.

Вот "Песня про белого слона", например, тоже довольно редка.
И тоже записана лишь однажды.

Редкая песня - "Капитан-одиночка".

"Заповедник" - редкая песня.

И так далее, еще песен 8.

Но как-то все они - прозвучали.
Любители их услышали.

А вот редчайшие - нет.

Я назову их тоже:

Потеряли истинную веру,
горе мне за наш СССР.
Отберите орден у Насеру,
не подходит к ордену Насер.

Можно даже крыть с трибуны матом,
раздавать подарки вкривь и вкось,
называть Насера нашим братом,
но давать героя - это брось.

А почему нет золота в стране? -
раздарили, гады, раздарили.
Лучше бы давали на войне,
а Насеры после б нас простили.
Лучше бы давали на войне,
а Насеры после б нас простили.

Это 1964 год, июнь

Вы знаете, для молодого человека, каким тогда был Высоцкий, это вышка, конечно.
Господь его спас просто.
Уберег от них чудом.

Там подоплека - ужасная, например.

Насеру дали Героя Советского Союза за то, что он помогал фашистам.
Помогал Гитлеру просто.

Кто же дал?
КГБ СССР.

Высоцкий этого знать не мог.
Он обсказал дело как поэт.
Ему Насер не нравился другим: олицетворенным любовным взглядом на то, что Высоцкому претило.
Например, на "помощь слаборазвитым странам" - золотыми слитками тогда.
Не едой, не одеждой, не медикаментами, не "специалистами", а золотом.

Высоцкий прав.
Он неслучайно позже так подружился с Вадимом Ивановичем Тумановым - лучшим золотодобытчиком здесь.

И песня его - бьет в десятку.
ПРОЗРЕНИЕ поэта, если хотите.

Да, но для них-то - это что же?
Он что: знает досконально о нашей награде Насеру?
Во-первых, откуда, а во-вторых, к стенке его, конечно.

КГБ СССР тоже было неодинаковым.
Были там наградившие Насера за гитлеризм, а были и тайные поклонники Высоцкого, например.
Были и те, кто просто служил служакой-сторожем да и всё.
Сторожем правильным, охранявшим военный секретный завод, например.

Много там было всех.

Но вот те, кто наградили Насера, - там правили бал.
И они бы Высоцкого убили с удовольствием.
Они бы его в печи сожгли - не расстреляли даже.

Вторая редчайшая песня Высоцкого следующая:

Парня спасем, парня в детдом - на воспитание.
Даром учить, даром кормить, даром питание.
Жизнь, как вода, вел я всегда жизнь бесшабашную.
Всё ерунда - кроме Суда - самого Страшного.

Всё вам дадут, всё вам споют - будьте прилежными.
А за оклад ласки дарЯт самые нежные.
Вел я всегда жизнь без труда, жизнь бесшабашную.
Всё ерунда - кроме Суда - самого Страшного.

Всё ерунда - кроме Суда - самого Страшного.

Это 1964 год, апрель

И это замечательная песня сути.
Она обо всех нас.
О тех, кто хоть и не были в детдоме, но живут так.

За какой же "оклад" дарят самые нежные ласки?
За обычный оклад труженика.
Высоцкий призывает нас трудиться, а не бездельничать.
И призывает с выходом к Страшному Суду.
Где действительно - плохо будет тунеядцам: бомонду и богеме, например.
ВСЁ ЕРУНДА - кроме, конечно.
Это богословская категория ВОЗДАЯНИЯ тем, кто живут так.

Третья редчайшая песня Высоцкого - тайна его личности, конечно.
Ее и не знал-то никто, по сути.
Высоцкий исполнял ее для себя самого.
И даже Марина Влади ее слышала только отчасти.

Именно ДАЖЕ, потому что Высоцкий больше никому так не доверял, как ей.

Она любила не многие песни мужа.
Песен 7, не больше.

Но ДОВЕРИЕ у них было всегда.

Я дом свой позабыл.
Я дом свой ненавижу.
Поехал и уплыл
подалее Парижу.

Моя простая любовь -
может быть и неправдой.
Ты просто приготовь
мне новую эскадру.

Я твой и я не твой.
И ты моя ли, мило.
Березовый огонь
и холостая мина.

Мне будет хорошо.
Я дом свой потеряю.
И ты на посошок
со мною выпьешь чаю.


ВЫЕЗЖИЙ ЛОГ 1968 ГОДА

Там Высоцкого караулили.
Он не мог спокойно сниматься в "Хозяине тайги".
И жить не мог тоже.

Протопи ты мне баньку, хозяюшка,
раскалю я себя, распалю...

Эта баллада только и могла родиться в Сибири.
Одна из лучших у Высоцкого.


УЧИТЕЛЬ ПО ФИЗКУЛЬТУРЕ

У нас в школе был удивительный учитель по физкультуре.
Виктор Иванович Чалых.

До физкультуры как таковой ему было дело мало.
По большей части он находился в своем "спортивном" уголке там.
Не в зале спортивном, а в уголке.
Откуда зал был вовсе и не виден.

Там у него стоял бобинный магнитофон.
И как-то он, узнав, что я собираю Высоцкого, попросил у меня его записей.
Я ему их принес.

Две бобины по 250 метров.

На одной был молодой Высоцкий.
Запись 1962 года, ноября.

Чистая очень запись.

...Я был душой дурного общества
и я могу сказать тебе:
мою фамилью-имя-отчество
прекрасно знали в ке-ге-бе...


Виктор Иванович такого Высоцкого тогда еще не знал.
И слушал эту песню без перерыва.

Не только эту, но эту - особенно.
Да и тогдашний голос Высоцкого его поразил тоже.

А на другой бобине был Высоцкий уже совсем иной.
Записи 1972-78.

Там была "Разведка боем", например.
Но она была оборвана на полуслове.
Запись была оборвана.

Она обрывалась так:

На КП, наверное, в восторге,
но фураж...

И Виктор Иванович ничего более так не хотел от меня, как узнать, что же там далее.
Я не стал ему цитировать тогда.
Потому что там были крайне неудачные строки.

...На КП, наверное, в восторге,
но фуражки сняли из-за нас.
Правильно: считай, что двое в морге,
двое остаются про запас.

Никто никогда на КП восторгов не испытывал.
Не фуражки там были, а каски.
На войне моргов не было.

И сам Высоцкий эту строфу-куплет скоро исключил.


КОЛЛЕКЦИЯ ЧИРКОВЫХ

У родителей моих друзей - братьев Чирковых - была удивительная коллекция Высоцкого.
Бобин примерно 30.
И записи там были уникальные.
Ни в каком интернете таких не найдешь.

Например, авторский вечер Высоцкого в Усть-Каменогорске (1970).
Там В.С. часа полтора рассказывает о своей работе в театре и кино, изредка иллюстрируя свой рассказ песнями.

Рассказывает так, как никогда и нигде более не рассказывал.

И как же ему хлопают в финале выступления.
Овация длится минут 25.

Уже и Высоцкого на сцене нет, а люди хлопают стоя.

Были там и другие записи.
КВАРТИРНЫЕ записи 1965-1967 годов.

...При этом сами Чирковы их почти никогда не слушали.
Не обновляли бобины, например.
Иные были ВЫСОХШИМИ в желть.

Но при этом - чистые это были записи по преимуществу.
Словно только меня и ждали.


ВЫСОЦКИЙ УЕДИНЕНИЯ

Оставаясь в комнате один, Высоцкий либо садился за работу, либо желал другим отстать от него навсегда.
Всей сутью своей - желал.

Измотали его "друзья".
Измотали сильно.

Он вроде бы и любил их больше, чем они его, а - уединенно - не хотел их видеть.

Ни Севу, ни Валеру, ни Вадика, например.

Это когда он уже жил на Малой Грузинской улице.
А дотоле написал пророчески:

Вцепились они в высоту, как в свое,
огонь минометный, шквальный.
А мы всё лезли толпой на нее,
как на буфет вокзальный...

Это - о квартире Высоцкого последней.


"ЛИПА МОЯ, ЛИПА, ЛИПА ВЕКОВАЯ..."

Нет, это не Высоцкий.

Это - ВОСПОМИНАНИЯ О НЁМ кого-либо здесь.

В книгах жён его только - второй и третьей - мерцают блёстки правды.
Но тоже: чтобы сложить из них единое цельное панно - нужно лет 70 с гаком.

Удивительное скольжение по поверхности, а где суть?
Суть скрыта в подтексте.

И этот подтекст у Абрамовой неточен, например.
А у Влади - искажен.


ВЫСОЦКИЙ И ВАДИМ ТУМАНОВ

Они познакомились в 1973 году.
И сразу как-то увидели друг друга.
Высоцкому нравилось, что Туманов - не имеет отношения к литературному и киношному миру.
И вместе с тем - это человек уникальной судьбы.

Туманов действительно испытал многое.
Большее, чем Высоцкий точно.

Во времена их знакомства и дружбы - Туманов добывал золото.
И это Высоцкому нравилось тоже.

Но Туманов при этом - не глубоко понимал песни Высоцкого.
Ранние песни он воспринимал на уровне: "Это о тюрьме, а значит, и обо мне".
Но в героях ранних песен Высоцкого - Туманов не значится.
Сколько бы ему постфактум ни посвящать иное оттуда.

Высоцкий глянулся Туманову как знаменитый человек.
Простой и нечванливый в общении.

Высоцкий написал Туманову две песни.
"Был побег на рывок" и "В младенчестве нас матери пугали".
Это очень хорошие песни на самом деле.
И пожалуй, косвенно - они и о Туманове тоже.

Но Туманов - их почти не воспринял.
Ему больше нравилось раннее.
Хулиганское, воровское, глупое.

Высоцкий иногда бывал у Туманова в тайге.
Но бывал - для общего развития.
Высоцкий не любил тайги.
Он любил город.

Туманов, между прочим, был одним из самых богатых людей СССР.
Но как-то - никогда не помог Высоцкому деньгами.
Вот - свежий воздух, сухой закон, золотомоющие брандспойты.

При всём этом - года с 1976 точно - Туманов действительно стал лучшим другом Высоцкого.
С ним Высоцкому было хорошо.

Сева Абдулов ему надоел, с Золотухиным он поссорился.

Что до Янкловича, знаете, Высоцкий с ним играл и притворялся.
Да и действительно: на что "импресарио" Высоцкому?
Он и без импресарио был тем, кем был.

Сейчас Вадим Туманов - старый человек.
На девятом десятке.
Но мне бы очень хотелось, чтобы он всё же успел прочесть мою "Энциклопедию Высоцкого".
Будучи живой, а не мертвой, она рассыпана по разным книгам.
Но в принципе - можно собрать ее и под одну обложку.
Персонально для Вадима Ивановича - собрать.


ВЫСОЦКИЙ В СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ

Высоцкий учился в школе для видимости.
Он не любил школьных предметов, например.
И друзей особых у него в классе не было.
С Игорем Кохановским он сблизился на любви к стихам.
А первым стихом Высоцкого - была "Моя клятва"(1953), присяга только что ушедшему Вождю.

Высоцкий - жил в своеобразной идеологической оранжерее.
Он искренне верил Сталину и не знал о миллионах умученных им в лагерях.
Не хотел знать просто.
Высоцкому - хватало трагедии войны, эвакуации, жизни там впроголодь.
И Сталин - был для него Победителем и Отцом.

Высоцкий в средней школе - мальчик, так сказать, на выданье.
Но первый шаг должны были сделать к нему, а не он сам.

В свои 15 лет Высоцкий испытал первую любовь.
К девушке, несколько старшей его годами.
Эта любовь была безответной.
И Высоцкий - закрылся в себе и начал потихоньку выпивать.


ВЫСОЦКИЙ В ШКОЛЕ-СТУДИИ МХАТ

Высоцкий поступил туда, чтобы добиться любви у своей избранницы.
Но суматошная студенческая жизнь тех лет - медленно делала из Высоцкого классного шута и изгоя.
Он шутил и шутил без конца, ломал комедию очень.

Он был еще мальчиком тогда.
И чтобы стать мужчиной, женился на Изе Жуковой.
А став им, вскоре расстался с первой женой.

В 1960 году Высоцкий пишет свою первую песню.
Это, собственно, даже не песня, а рифмованный памфлет о том, как четверо моряков болтались в океане на сорванной барже, без еды и питья.
Памфлет назывался "49 дней" и являлся бездумной насмешкой над гибнущими людьми.


ВЫСОЦКИЙ НА БОЛЬШОМ КАРЕТНОМ (1961-63)

Компания Большого Каретного - не компания Школы-студии МХАТ.
Там были действительно интересные люди: Кочерян, Шукшин, Тарковский, Артур Макаров, Анатолий Утевский, Михаил (не путать с Вадимом) Туманов, например.
Там в 1961 году Высоцкий напишет "Татуировку", вдохновившись видом красивой женщины на груди соседа в автобусе.
Но Высоцкий не знал, как относиться к этой песне.
Хороша ли она? плоха ли? стоит ли ему продолжать писать?
И решил показать эту песню авторитетному Андрею Синявскому, к Большому Каретному отношения не имевшему.
Синявский песню похвалил.
И Высоцкий - начал писать запойно.
И всё больше - на уголовные темы.
В Москве тех лет - уголовники были на каждом шагу.
И Высоцкому они очень нравились.
Он им сопереживал.
Хотел стать для них своим в доску, а то и - возвыситься над фраерами, например.

Но как-то ранние песни Высоцкого - были нужны только самому Высоцкому.
Друзья слушали его всё больше по пьянке.
И иным - надоедало это, между прочим.
Но Высоцкий был неудержим.
Друзья прозвали его "шванцем" - хвостом за ними очень.

Высоцкий сам записал себя на магнитофон.
Позднее придумав, что это был - кто-то из друзей.
Запись быстро разлетелась по стране.
Людей, лично Высоцкого не знавших, пленяли его гениальные исполнения своих ранних песен.
Да и к Вождю народов Высоцкий отношение пересмотрел.
Непревзойденно показав песню "Товарищ Сталин" на стихи Юза Алешковского.

Иногда на Большом Каретном бывали и женщины.
Светлана Светличная и Нона Мордюкова, например.
Но как-то - не воспринимали Высоцкого всерьез.
Что до Изы Высоцкой, то она слушать мужа - уже не могла.

Параллельно Высоцкий делал вид, что он работает в театре.
В Театре имени Пушкина, в Театре миниатюр, например.
Но роли были проходными, исполнял их Высоцкий кое-как, его там терпели недолго.
Но и самому Высоцкому - это было уже не нужно.
Он хотел стать поэтом.


ВЫСОЦКИЙ С ЛЮСЕЙ АБРАМОВОЙ

Эту цитадель, как и все свои цитадели в брак, Высоцкий взял нахрапом.
Они познакомились на съемках фильма "713-й просит посадки".
Удивительно, что молодого Высоцкого вообще приглашали в кино.
Фильмы были не очень, но - это промыслительно, конечно.
Господь знал своего избранника.
Знал, кем он станет вскоре.
И эти пустяковые фильмы - интересный документ о Высоцком тех лет.
Нужно только уметь смотреть и видеть.
Там всё есть в принципе.
К бабушке не ходи, чтобы прочитать Высоцкого тогда.

В браке с Люсей у Высоцкого родились дети.
Он отошел от уголовной тематики, стал писать о войне, например.
Нашел свой Театр.
Словом, с Люсей - всё как-то стало налаживаться потихоньку.

Но Высоцкий, как любой крупный поэт, - не был семьянином, конечно.
Дети ему тоже вскоре стали не нужны.
Хотя он жалел Аркашу всю жизнь.
Никиту - уже нет.

Главное в браке с Люсей - резкий прогресс Высоцкого как поэта.
Видимо, Люся - любила его действительно.


ВЫСОЦКИЙ НА МАЛОЙ ГРУЗИНСКОЙ УЛИЦЕ

В 1975 году у Высоцкого впервые появился свой угол.
И он - отдыхал душою поначалу.
Но новые друзья лезли к нему в квартиру, как на буфет вокзальный.
Почти не давая побыть одному.
И Высоцкий - возненавидел дом тоже.

До конца играя роль хлебосольного хозяина и приятеля тех, кто не давал ему жить.


ВЫСОЦКИЙ В ПАРИЖЕ

Там ему было интересно по первости, конечно.
Марина Влади была в Париже совсем другою, чем в Москве.
Сдержанна, суха, чуть высокомерна. 
Просто она - слишком затусовалась в России с кем попало.
Перестала быть сказкой и легендой.
Утратила шарм недосягаемой кинозвезды.
И в Париже - пыталась его вернуть.

Высоцкий убегал от нее к Шемякину.
Но и Шемякин - какой Высоцкому друг.
Шемякин любил не Высоцкого, а себя рядом с Высоцким.

Да, Высоцкий бывал в Париже достаточно регулярно.
Но это уже было - бегством от себя.


ВЫСОЦКИЙ В ТЕАТРЕ-НА-ТАГАНКЕ

Высоцкий там был один, конечно.
Таганская труппа его не любила.
Завидовала его славе здесь.

Золотухин, например, признавая песенный гений Высоцкого, хотел на его горбу въехать в рай.
Любимов совершенно не понимал того, что с Высоцким после 1968 года - Таганка легко обошлась бы и без Любимова.
Не нужно было бы и никаких спектаклей ставить.
Просто выпусти на сцену Высоцкого с гитарой - и всё.

Ну, фигуры помельче - Смехов, Бортник, например, - вроде как и дружили с Высоцким, но - тоже лицемерили очень.
Уважал Высоцкого Леонид Филатов.
Но уже Алла Демидова - взахлеб полюбила Высоцкого только после его смерти.


СКОЛЬКО МОЖНО СПЕВАТЬ ОДНО И ТО ЖЕ (О "СВОЕЙ КОЛЕЕ" НИКИТЫ ВЫСОЦКОГО)

С некоторых пор - смотреть и слушать ее стало уже невозможно.
Добро бы там исполняли разные и особенно редкие песни Владимира Высоцкого.
Но там - поют практически одно и то же.
Причем - неважно поют.

Обязательный "Большой Каретный", например.
А то и "Утреннюю гимнастику".

Никита Высоцкий - упорно блюдет свой ИМИДЖ, а не память отца.
Это проформа, а не суть.
Мероприятие для галочки.

Что по отношению к Высоцкому - себе дороже.


ГДЕ ВЫ БЫЛИ РАНЬШЕ?

Вообще, у вас как-то запоздало ангажируют поэтов, например.
Ну хорошо: по ТВ в 1980 году эти песни было петь нельзя.
Но для себя-то и друзей в компании - почему бы ни петь Высоцкого, например?

Нет.
Никто из солистов "Своей колеи" не пел его в 80-х.
Его запели только в 21-м веке - и именно по ТВ.
Как сказал бы сам Высоцкий: это есть ДЕМОНСТРАЦИЯ, а не зрелище и действо.
Демонстрация самих себя - по преимуществу.

Да кого ни возьми.
Когда начали публиковать Розанова?
В 1989 году.
Так вот тогда бы его и прочесть и полюбить - по горячему, сразу и навсегда?

Но прочли и полюбили его только совсем недавно.

Или Бродский.
Лично мне к 1990 году было уже ясно, что это - крупный поэт, коего желательно узнать в полном объеме.
Я и узнал.
Но большинство - начали восторженно читать Бродского тоже только сейчас.

Ну, о Губанове до сих пор как-то молчат.
О Башлачеве полного объема - тоже.

Ну, я согласен - есть Дмитрий Галковский.
Он в 1988 году уже закончил "Бесконечный тупик".
Я же в эти годы - служил в Армии.
И там было не до книг.
Но с автором "Тупика" - неужели не было ясно всё уже в 1992 году?
Что появился настоящий русский философ, историк, литературовед?
Но кто знал и любил Галковского тогда.
Чуть ли ни я один.

Где вы были раньше?
Что это за странные опоздания?
Высоцкому сейчас уже неважно, поют его или нет.
Ему важно другое: молятся за него или нет.
И если нет, то и слышать "Свою колею" он не может тоже.


ВИДЕОПИСЬМО ВЫСОЦКОГО АМЕРИКАНСКОМУ АКТЕРУ

Высоцкий сам толком не знал, зачем записывал его.
Сниматься в Голливуде он особо не хотел.
Это был просто привет тому, кто глянулся ему лично.

Несколько песен и реплик, фрагменты роли Гамлета, беспомощный английский, "лояльная" к Советской власти красная рубашка.

И бесплодная попытка беготни по центру Москвы - с целью быть узнанным, а то и "разорванным на сувениры".

Американскому актеру - не понравилось это письмо.
Да он его почти и не слушал.
Высоцкий для западного человека - непонятен и страшен даже.
Западный человек может поиграть с заморским гостем в приятие.
Но как только гость вышел за дверь, западный человек облегченно вздыхает и забывает о нём навсегда.


ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ФИЛЬМЫ О ВЫСОЦКОМ

Их сняли довольно много за последние 35 лет.
Но все они - похожи в главном: в полном непонимании внутренней жизни Высоцкого.

Вот вроде и свидетельств много, много песен, ролей и так далее.
Но это какой-то театрализованный Высоцкий, играющий роль, а не отдыхающий от роли.
Это - Высоцкий антуража, а не истины в нём.

Все эти фильмы - одно да потому.
Поверхностное скольжение по канве событий, фактов, дисциплин.

Ну а хотя: чего еще требовать от кинодокументалистов?
Высоцкий им не исповедовался.
Но и лепить из него удобную куклу для своих рекламных работ - не нужно более никому.


ВЫСОЦКИЙ ДОМА ОДИН

Высоцкий редко бывал дома один.
Даже ночами - его порою доставали знакомые и приятели.
Правда, Высоцкий мог писать и при людях.
Но просто побыть одному - ему почти не удавалось.

А когда удавалось, он думал о том, что он - не нужен никому просто.
Не нужен именно как человек.
Ибо как человека - его практически никто не знал.
Знали как поэта, актера, мужчину, а вот как человека - нет.

Иногда Высоцкий брал в руки гитару и тихо-тихо напевал.
В основном - свое.
Как бы силясь понять себя: что он написал в действительности.
Но окончательных выводов так и не делал.
То ему нравилось написанное, то - совсем нет.

Иногда Высоцкий - пил один.
Не так, как в компаниях, а понемногу и редко.
Но медленно замутняясь, пытался писать тоже.
И это написанное - сохранял, но не исполнял никогда.

Порою Высоцкий грустил о своей первой любви.
Она была безответной, дорогие наши.
Так безответной, что Высоцкому было почти все равно, на ком жениться вообще.
Ну, конечно, Марина Влади - не Иза Жукова.
Но, быстро пресытившись и Мариной Влади, Высоцкий понимал наедине, что он - выдумал себе жизнь.
Что он играет, а не живет.
И выход у него только один: как можно больше работать над песнями.


"РАЙСКИЕ ЯБЛОКИ" ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО

Это прежде всего - сумбурная песня очень.
Там многое поставлено с ног на голову.

Судя по всему, Высоцкий не читал Библии.
"Что-то слышал".
А если частично и прочел, то не вдумывался в прочитанное.

Райские яблоки - запретные плоды для Адама и Евы.
И зачем их "воровать"?
Чтобы тоже быть изгнанным из рая?

Ну конечно: Высоцкий не Адам.
Он при жизни на земле этих яблок поел достаточно.
Все мы - люди падшие в Адаме.
И обновляемые - во Христе.

Но в целом картина там не райская, конечно.
Это какой-то личный полигон Высоцкого, а не рай.
Выдумка некрещеного интеллигента.

Но суть песни не в антураже там.
Суть песни в том, что Высоцкий задумался о смерти.
И лучшее, что там есть: просьба Высоцкого к близким - "быть" и "пасть на гроб".


НЕЗАМЕЧЕННОЕ ПРИЗНАНИЕ ВЫСОЦКОГО

Высоцкий редко исполнял эту песню.
Но когда исполнял, всю душу вкладывал в то, чтобы быть услышанным и утешенным.

Вот ее полный текст:

И душа и голова, кажись, болит,-
Верьте мне, что я не притворяюсь.
Двести тыщ - тому, кто меня вызволит!
Ну и я, конечно, попытаюсь.

Нужно мне туда, где ветер с соснами,-
Нужно мне, и всё,- там интереснее!
Поделюсь хоть всеми папиросами
И еще вдобавок тоже - песнями.

Дайте мне глоток другого воздуха!
Смею ли роптать? Наверно, смею.
Запах здесь... А может быть, вопрос в духах?..
Отблагодарю, когда сумею.

Нервы у меня хотя луженые,
Кончилось спокойствие навеки.
Эх, вы мои нервы обнаженные!
Ожили б - ходили б как калеки.

Не глядите на меня, что губы сжал,-
Если слово вылетит, то - злое.
Я б отсюда в тапочках в тайгу сбежал,-
Где-нибудь зароюсь - и завою!


1969


Красноречивые признания очень.
И это во время, когда Высоцкий собирался жениться на Марине Влади и вроде бы - должен был быть счастлив и безмятежен с нею.

Но Высоцкий не был счастлив по правде.
К 1969 году он уже безнадежно устал душой.

А помочь ему и утешить его - могла бы только Святая Церковь.


ПОСЛЕДНИЙ АККОРД ВЫСОЦКОГО

Высоцкий в "Кинопанораме" (1980) - был неискренен с аудиторией ни в чём.
Ему было неинтересно показывать всё то, что он там показал.
Он хотел лишь, чтобы это прошло на экран.
Да и то - уже не сильно хотел.

В 1980 году Высоцкий понимал, что он КАК ЧЕЛОВЕК - оказался никому не нужен.
Ибо его поздние и малоизвестные исповедальные песни - это прежде всего человек Высоцкий.
Они написаны не от имени того или иного персонажа, а от себя лично.

Ни одной из них он не показал там.
Он давал то, к чему все привыкли и чего ждали.

Да, "Я не люблю" - тоже от себя лично.
Но это песня 1969 года.
Высоцкий ее "повторил", и без того исполняя часто, в том числе и на камеру.
А зачем ее было повторять?
Ее и так все знали.

Да и перерос он эту песню тоже.

Последнее и лучшее, что там исполнил Высоцкий - "Баллада о любви".
Это 1975 год написания.

Но и ее - он исполнять уже не хотел.
Его просто попросили ее показать.
Попросил один из телеоператоров.
И Высоцкий - в последнем аккорде - окончательно понял, что это конец.


ДИССИДЕНТЫ САМИ НЕ ЗНАЛИ, ЧЕГО ХОТЕЛИ

Говоря просто, они бесились с жиру.
И почти все - горячо ненавидели Россию и Солженицына, например.

Солженицын - не диссидент.
Солженицын - действительно совесть нации.
Как и иные деятели Церкви тех времен.

Губанов - гениальный русский дурак, а не диссидент.
Галич - в последней правде - семинарист во Христе.

Бродский - литератор прежде всего.
Высоцкий - голос СССР, а не диссидент.

Но все остальные "гонимые", пожалуй, диссиденты.
Их было порядка 200, не меньше.

Синявский - во главе.


БЫЛ ЛИ КРЕЩЕН ВЫСОЦКИЙ?

Об этом существуют разные мнения.
Кто-то говорит, что нет, кто-то утверждает, что он крестился почему-то в Армянской Церкви.

Но самые близкие ему люди (мама и его последняя женщина Оксана Афанасьева, например) - всё же говорили, что нет.

Я тоже думаю, что нет.

Анализируя творчество Высоцкого, можно понять, что Церкви он не любил и не знал.
А Христа без Церкви - ты не найдешь.

Конечно, Господь и некрещеному может дать талант - и даже крупный талант.
И смотреть, как человек этим талантом распорядится.

А как им распорядился Высоцкий?
Извел себя водкой и наркотиками, к Церкви так и не обратясь.

А Она бы - исцелила его, конечно.


ЧЕГО НЕ ХВАТАЛО ВЫСОЦКОМУ

Вот, говорят, ВСЁ у Высоцкого было.
Женщины, слава, материальный достаток, любовь огромной страны.
Не хватало ему только времени.

Нет.
Времени у поэта тоже было достаточно.

Высоцкому не хватало веры в Бога и святого крещения в Церкви.
И его пресловутый "внутренний кризис" - просто нераскаянные грехи, давившие его изнутри.


***
Высоцкий ПОЭТ - театрализация немой страны.
Талантливая песенная постановка.

Но тоже далеко не всё.
ОДНА ГРАНЬ - такая.

Другая грань - исключительное постижение непройденного лично (например, песни о войне).
Отлучение себя от себя.
ПОЧТИ уникальное в русском языке.

(Сказать - в русской культуре - можно, но менее точно.
СССР - Высоцкого - и русская культура - не видны вдали. Только в отдельных личностях, очень немногих.)

Новая грань - широкий захват словесностью и гитарой.
Еще не Энциклопедия, но уже и не Каталог.
Добротный Словарь барона Мюнхгаузена.

И последняя грань - самостийное стремление к Богу.

Много это для одного человека.

Много очень.


***
Высоцкий АКТЕР?
В театре - Галилей (воистину лучшая роль),
в кино - фон Корен.

ДВЕ ГРАНИ, других не было в нём.

Арап Ганнибал - в минутке экранного времени.


***
Галич понятен.
Высоцкий - нет.


***
Друзей - море.
Но друзья друзьям не всегда друзья.

Нет, мне этот клубок (лубок) не распутать.

Здесь нужен сверхточный скальпель Христа.

Потерпим и побарахтаемся в неведении.

ТАМ - узнаем что и зачем.
Боже, СЛАВА ТЕБЕ!
Нам нужно учиться смиряться хоть иногда.


***
Друзей у Высоцкого было два.
Марина Влади и Вадим Т.


***
Поэту друзья дадены затем, чтобы он осознал себя в них.

То есть принял их целиком и полностью.

А кого Высоцкий принял так?
Названных выше.


***
Золотухин - тоже очень.
Но Гамлет он тоже.

А двоим Гамлетам в таганском Эльсиноре тесновато, Люся.

Любимов Высоцкого жалел однажды.
А вообще - использовал как мог.

Мать сыновей - да.
Она больше друзей всех вместе взятых.

И Аркаша.
Очень я удивился, что "Оловянные солдатики" теперь посвящены Никите.
Прежде были - Аркаше.

Наверное, описка в рукописях черновых.
Или позднейшая корректировка отцовского наследства.
Было и это на свете белом.
Не то Исав, не то Исак - не помню точно.
А справляться в Ветхом Завете - лень.


***
Сева Абдулов - молодец в Петюне.
Молодец.
Такая роль при Высоцком - на глазах у всей советской шпаны.
Простите, странЫ.

А лично - он довлел.
И в какой-то момент стал Высоцкому в тягость.

Шемякин?
Интересно.
Интересно в Париже попить, попеть, погулять, поговорить.

Не буду уж обо всех.
Кочерян и так дальше.
Когда это было.
Но было.
Было.

Игорь Кохановский помнит, наверное.
Одноклассник всё же.


***
Первая жена - тиха, как вода осенняя.
Иза.

И не потому, что ей сказать нечего.
А просто все камешки, в воду брошенные, потонули давно.
И кругов от них нет.


***
Самые известные роли Высоцкого в кино и театре - Жеглов и Гамлет - только вымотали его до предела.
Но ни Жеглова, ни Гамлета там почти нет.
Есть человек измотанный и человек орущий.
Человек, так и не дошедший до святой купели Крещения.

Это ведь так явно.
И так - действительно - трагично, что невозможно смотреть без жалости.
Высоцкого нужно было искренне ПОЖАЛЕТЬ при жизни.
И горячо за него МОЛИТЬСЯ. (Что, в общем, не поздно и сейчас - перед иконой святого мученика Уара, которому молятся за некрещеных.)

Это с точки зрения сутийной и духовной.

А с точки зрения актерского (да и режиссерского) искусства...
Жеглов - страстный убежденный оратор уровня Вышинского, а не оперуполномоченный МУРа.
Последние были молчаливы, чтобы не сказать проще: двух слов связать не могли.

Что же до Гамлета, то Гамлет Шекспира не кричит.
Принцы вообще никогда не кричат.

Хлопуша - еще понятно, а вот Гамлет - нет.
И где-то Гамлет Высоцкого - это переодетый Хлопуша.
Что, в общем, и требовалось от него всю жизнь.
С первых блатных песен, где советский автор-интеллигент становился разбойником и наоборот.
И хорошо, если разбойник Высоцкого - это тот евангельский разбойник, покаявшийся на кресте и первым вошедший в Царствие.


***
...Я потому и начал в свое время серию эссе о поэтах ХХ века, что меня не оставляло ощущение: нет чего-то главного.

Кого ни возьми.
Уж сколько написано о Высоцком.

А ведь всё это внешнее.
НАСТОЯЩЕГО Высоцкого - человека - там нет.

Никто из друзей и родных по сути его и не знали.


***
Мы редко бываем откровенны даже с близкими людьми.
И то, о чем нам грезится ночью... или что серьезно переживается наедине - знает только Христос и мы сами.


***
Я предпринял попытку это понять и выразить.

Например, в Поэме-Песне "Девушка по имени Люблю".

И если ошибся в главном - то наверное и писал зря всю жизнь.

Что же это такое, если мы постоянно то ошибаемся, то обманываем себя и других.

Человек (Владимир Высоцкий) остается не разгадан и даже не назван в суть.



***
Лучшая песня Высоцкого - отстранённо - Зодиак.

Это шедевр мировой лирики.


***
Окуджава, его Высоцкий называл своим духовным отцом.

Да, наверное.

Но не в главном.

В главном - Высоцкий был без отца.


***
Лежит камень в степи, а под него вода течет, а на камне написано СЛОВО.

Это Артуру Макарову.
Я не знаю такого писателя.
Высоцкий знал.

Видел мельком фото этого Артура.
Он мне показался зеком.

Но зек ли он?
Нет.
Он - очень пожилой друг Высоцкого.


***
Суть Высоцкого ЧЕЛОВЕКА - очень хочу любить, но не умею.


***
Мы тоже не умеем.
Учимся этому кое-как.


***
Высоцкий при жизни общался с Губановым.
И тот читал ему свои стихи.
И что же?
Каково впечатление?

МОЛЧАНИЕ.
Высоцкий, гремевший на всю страну, испугался.

Не мог он не понять, что это за стихи.

Это и есть недостаток любви.
Или ее избыток по отношению к себе.


***
Что же говорить о других, если Высоцкий - так.

Нет Губанова давно.
Через 20 лет по его уходу выпустили большую книгу стихов.
"Я сослан к Музе на галеры..."

И она неспешно находит своих читателей.

Правда, рекламы - ноль.
Слова на ТВ - нет.

Уж сейчас-то бы?
МОЛЧАТ знавшие и не знавшие.

Пустая папка воспоминаний "Про Лёню Губанова" - это курам на смех.

Елена Фролова спела несколько стихотворений Леонида Георгиевича.
Даже "Полину" (поэму не нужно было петь).

Но есть и удачные исполнения.
Есть удачные мелодии к его стихам.

Да голос.
У Елены Фроловой - отличный вокал.

Кого бы она ни исполняла.

Но "Лестница любви" - не знаю.
Там четыре вещи только хорошо спеты.
Остальное - не нужно было петь.


***
Иногда, оставаясь в комнате один, я беру в руки гитару и играю сам для себя.
По преимуществу - Высоцкого. Чаще всего - "Балладу об уходе в рай".
По-моему, это одна из лучших его песен.

Как и у Башлачева - "Всё будет хорошо".

Высоцкий - из времени; а Башлачев - из вечности.

Вечности любви Божьей к нам.


***
Лучшие песни Галича - грустны и тихи, мирны и веровательны Богу. И от этого почти никому не известны.
Известны "хохмы" или "социальный протест".
А вот лучшая лирика его - нет.

"Вьюга листья на крыльцо намела.
Черный ворон прилетел под окно.
И выкаркивает мне номера
телефонов, что умолкли давно..."


"Скачет витязь удалой,
с чудищем стоглавым силой меряясь,
и плевать на ту, что эту перевязь
штопала заботливой иглой..."


"Как мне странно, что ты жена,
как мне странно, что ты жива,
а я-то думал, что просто
ты мной - воображена..."


"Уж так ли безумно намеренье
увидеться в жизни земной.
Читает красотка Вермеера
письмо, что написано мной..."


"Мои стрекозиные крылья
под ветром трепещут едва.
И сосен зеленые клинья
шумят подо мной, как трава..."


***
Впрочем, лучшие песни Высоцкого - ОДНИ ИЗ ЛУЧШИХ - тоже не очень кому нужны.

Странно. Очень это странно.
Среднее или даже худшее - в "топе", а вот отличное и редкое - не помнится почти никем.

То же самое можно продолжить о Визборе, Окуджаве, Александре Башлачеве.

Что за мрачная фантасмагория?

А это просто "вкусовые критерии" у нас деформированы.
Нам предпочтительнее ерунда на постном масле.
В литературе, в поэзии, в жизни.

Исключительные миры - лечат наш вкус, как могут.
Что это за миры?
Это прежде всего Розанов.

Ну а мир Церкви - больше миров исключительных. Ибо он свят и целителен во Христе.


***
Русская литература - от Ломоносова, Державина и Пушкина до наших дней - соединена в мире Слова.
Лермонтов. Гоголь. Достоевский. Леонтьев. Толстой. Розанов. Набоков. Булгаков. Платонов. Цветаева. Губанов. Ахматова. Солженицын. Бродский.
Галич. Высоцкий. Башлачев.

Это - главное течение по руслу Русской Речи.
Есть оттоки, атоллы, островки, небольшие речки, озёра, плотины.

Например, островок Чехов.
Атолл Тургенев.
Отток Блок.
Озеро Гумилев.
Плотина Твардовский.
Небольшая речка Рубцов.

Есть овраги, рвы, шахты, топи, пашни, колокольни, кладбища.

Есть каменоломни.

Есть, наконец, храм.

Этот храм - иеромонах Роман (Матюшин). И где-то в левом приделе его есть алтарники Михаил Шелехов и Федор Васильев.

Нет, русская литература - не сектальна, Вашество.
Она - узнается по плодам.

Тогда как секта - сразу видна в суть.
Например, секта утят.

Назвать русскую литературу религией - было бы неверно и даже кощунственно.
Она - не религия и не секта.
Она - ПУТЬ К ВЕРЕ через словесные попытки познания себя и мира вокруг.


***
У Высоцкого есть поздняя малоизвестная песня "Коллекция насекомых (Гербарий)".
Она написана не от имени литературного героя, а от себя лично.
Там Высоцкий полушутливо скорбит о том, что сделался - экземпляром названной коллекции.
И пожалуй, это было действительно так.
Только определил его туда не "собрат прежний", а Владимир Набоков.

О каком Высоцкий мог и не знать.
Во всяком случае, не читать его произведений.
Набоков знал о Высоцком, конечно.
Но - промолчал.
Ему больше глянулся Окуджава.


***
О настоящих симпатиях Окуджавы - мы почти ничего не знаем.
Но известно, что он сильно потрухивал Солженицына, например.
Не замечал антиподов: Галича и Визбора.
Играл в приятие с Высоцким.
Видя в нём своего главного конкурента.
Пропустил мимо ушей крупнейших бардов нового поколения - Башлачёва и Щербакова.
И уже под занавес - "запретил" издавать историка и философа Дмитрия Галковского.

По Окуджаве, его единственной симпатией был Юлий Ким.
Или - тот, кого дальше Москвы почти никто не знал и не слушал.

В этом он схож с Бродским, например.
Тот тоже называл своим любимым поэтом - Уфлянда.
Или - того, кто был ему неопасен.


***
Окуджава - законсервировал сам себя.
И что бы ни происходило вокруг, внутри оставался 25-летним жителем арбатского двора, "своим двором введенным во дворянство".

Но во дворянство Окуджаву ввел не арбатский двор.
Его ввело туда блатное грузинское происхождение и умение не высовываться, когда не нужно.
Где-то Окуджава - чеховский Беликов.
"Футляром" для которого - был тот же МАССОЛИТ.


***
Визбор - проникновенный лирик с гитарой.
На всякий случай - вступивший в КПСС.
Обеспечивая себе тылы, так сказать.

Но лучше быть членом КПСС, чем членом Союза писателей.
Официальную идеологию коммунизма - тогда уже никто не воспринимал всерьез.
А вот Союз писателей - это настоящее интровертное инферно.

С КПСС - было всё ясно.
После Сталина - ясно и ребенку.

Тогда как Союз писателей - бархатная кумиризация своих членов, кормивших страну - ужасными ПОДМЕНАМИ прежде всего.
Эти подмены - были порою тонки.
Но в сути - это были именно подмены.
И объевшись ими, страна к 21-му веку - совершенно потеряла себя.

Вроде на этикетке книги, например, Вознесенского написано "ананас".
Но на деле - это хрящ птеродактеля, например.

Вроде на книге Евтушенко - написано "вечная молодость".
Но на деле - это взбалмошное богоборческое желание быть сразу всем.

Куняев, Белов, Коротич, Аксёнов, Лимонов, Пригов, Пелевин, Сорокин, Мамлеев, Ерёменко, еще тысяч 50 авторов - на разные лады уводили страну от истины.
И на этом фоне - всё настоящее уже не воспринималось.

"Зря кадилом машет поп
и бабушки поют", - как сказал Андрей Макаревич, пьющий новым Лиходеевым портвейн с Воландом.

Очнулся Макаревич - на Красном море.
И вместо того, чтобы идти в полицию, занялся дайвингом.
Но и дайвинг - Макаревичу не помог.
Он стал - кем же?
Тенью человека и рок-певца.


ПАРОЛЬ И ЛОГИН ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО

Пароль Высоцкого внешний - его друзья.
Пароль Высоцкого внутренний - поиск истины.

Логин Высоцкого внешний - номер его "мерседеса".
Логин Высоцкого внутренний - первая любовь.


ВЫСОЦКИЙ И КОХАНОВСКИЙ (БЮРО ОБМЕНА)

Высоцкий дружил с Кохановским из-за стихов.
Кохановский их тоже силился писать когда-то.
И даже написал одну отличную вещь - "Бабье лето".
Высоцкий придумал на нее гитарный ритм и часто исполнял в молодости.

Но при этом Кохановский - не был поэтом.
Он был студентом-технарем при Высоцком.
Они обменивались, так сказать, разными областями знаний.
Еще - впечатлениями от женщин, например.

Но Высоцкий - был скрытнее Кохановского, между прочим.
Он мог рассказать о том, что его душу задевало не сильно.
А то, что ее втайне наполняло, Высоцкий держал при себе.

По молодости лет Кохановский зачем-то подался в Магадан из Москвы.
Высоцкий написал об этом позже: "Не для молвы, что, мол, чудак, а просто так".

Но просто так - в Магадан не ездят.
Где-то Кохановский - сбежал туда от себя.
Не поэт, не журналист, не инженер, никто просто, он хотел найти себя вдалеке.
Не понимая, что ему не нужно было отдаляться от Высоцкого.
Высоцкий - дал бы ему всё.
А Кохановский, "подпевая иволге, обрывая таволгу", в Магадане окончательно потерял себя.

Нотабене.
Но хотя... Магадан - малая родина Игоря Кохановского.
А это для иного человека много значит.
Может быть, Игорь Кохановский просто хотел вернуться в детство.
И жаль, что не сумел.


ВЫСОЦКИЙ И КОЧЕРЯН

Кочерян был какой кинорежиссер.
Он был - держателем богемного салона на Большом Каретном.
Там, в трех комнатах, удобно размещались даже Шукшин и Тарковский.
И Высоцкий - не вылазил от них.

Но с самим Кочеряном - у Высоцкого были сложные отношения.
Он только внешне прилежал к Кочеряну как к хозяину квартиры.
Кочерян тоже Высоцкого не очень любил.
От того было слишком много шума и беготни.
И когда Кочерян уже умирал в больнице, Высоцкий ни разу его не навестил и не пришел на похороны.


ФИЛЬМ НИКИТЫ ВЫСОЦКОГО ОБ ОТЦЕ

Всеволод Абдулов, общаясь с Никитой на поминках Высоцкого, сильно наврал ему про Бухару 1979 года.
И Никита, обыгрывая его рассказ, кое-что добавил и лично от себя.
Всё было совсем не так.

Высоцкий действительно пережил там клиническую смерть.
Но - не было никакого КГБ рядом.
Не было и чехарды с наркотиками.

Высоцкий, гуляя по городу, пытался найти дозу.
И не найдя, отключился просто.
Успев перед этим познакомиться и побывать в гостях у рядового жителя Бухары, какого мы не видим в фильме.

Оксана Афанасьева - там совсем не при чем.
Да и была ли она в Бухаре тогда?
Ну, предположим, была.
Но была она там - не как наркокурьер, а как заполошная дура при Высоцком.

Высоцкому было там уже не до выступлений.
И вообще - этот фильм не о Высоцком в Бухаре, а о его тогдашних друзьях и даме.

Они каждый миг подчеркивают: смотрите, мы рядом с Высоцким.
Не вы, а мы.

Пиши, Никитушко.
Так и напиши.
Да про меня-то не забудь.

И Никита - написал.


"Я НЕ ЛЮБЛЮ" ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО

Этот известный манифест Высоцкого о себе - очень неполон и неточен.
Между прочим, в первом варианте песни - многое было иначе.

Там Высоцкий не любил летального исхода, например.
И ему было не жаль Распятого Христа.

Высоцкий сделал эту песню, чтобы от него отвязались с вопросами.
Перечислил там то, что лежало в нём на поверхности.

Не сказав, например, что больше всего он не любил тех, кто не давал ему печататься на бумаге.

Ну, красиво сказано:
Я не люблю себя, когда я трушу.
Досадно мне, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу.
Тем более, когда в нее плюют.

Но на деле Высоцкий очень хотел поговорить хоть с кем-то по душам.
ОТКРЫТЬ душу собеседнику - хотел очень.
Но так и не открыл:

Я не люблю, когда НАПОЛОВИНУ.
Или когда ПРЕРВАЛИ разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину.

И в первом варианте песни:
Но если надо, выстрелю в упор.

Или, например, слова: "В восторженность не верю".

Но публика Высоцкого - нередко бывала именно восторженной.
И он очень любил, когда его принимали так.

Или, например, невнятица в конце:
Я не люблю манежи и арены,
на них мильон меняют - по рублю.

Но Высоцкий любил клоуна Енгибарова, например.
Написал ему замечательные стихи, одни из лучших своих вообще.

Или, например, начало: "От жизни никогда не устаю".
Но к 1969 году, когда писалась песня, - Высоцкий уже очень устал от жизни.
"Я б отсюда в тапочках в тайгу сбежал,
где-нибудь зароюсь и завою" - тоже сказано о себе в том же 1969 году.

Словом, песня "Я не люблю" - липовая визитная карточка для тех, кто надоел ему вблизь.


ВЫСОЦКИЙ И ВСЕВОЛОД АБДУЛОВ

Всеволод Абдулов - не раз лез к Высоцкому в окно, читал, так сказать, личные письма Высоцкого, заглядывая ему через плечо.
И тот - иногда бил его по рукам.
Но Сева - этого словно не замечал.
Ему очень хотелось числиться лучшим другом Высоцкого.

При этом песни Высоцкого - были Севе не особенно нужны и интересны.
Он их почти не слышал.
Но зато он отлично слышал народный шум вокруг Высоцкого.
И тоже хотел ему приобщиться.

Сфотографироваться рядом с Высоцким, мелькнуть на общем видео, сняться в одном фильме.

Сева Абдулов - декларировал свою любовь к Высоцкому так: напади, мол, на него бандиты, я хотел бы оказаться рядом и защищать друга.
Но случись подобное реально, Сева явил бы себя Петюней из фильма "Место встречи изменить нельзя". 

Сева - мифологизатор своей дружбы с Высоцким.
Творец легенды о том, что без Севы - нет и Высоцкого.

В 1970 году Высоцкий в анкете назвал своим любимым другом Золотухина, а не Севу Абдулова.
И Сева это ему запомнил навсегда.


ВЫСОЦКИЙ МАЛО СЕБЕ ДОВЕРЯЛ

Высоцкий, уже став крупным поэтом и всенародным бардом, мало себе доверял.
Ему постоянно нужны были подтверждения, что он - величина.
Публикации на бумаге, например.
А то и - членство в Союзе писателей.

Это недоверие к себе Высоцкого - происходило по двум причинам.
В то время был очень важен официальный социальный статус человека.
Например, для родителей Высоцкого, не одобрявших его главное (песенное) творчество.

Ну а какой был официальный статус Высоцкого?
Актер театра и кино.
Разве это так уж мало?

Просто дело в том, что Высоцкий - не воспринимал себя всерьез как актера.
Актерская профессия, спектакли и фильмы, были нужны ему для того, чтобы в любом качестве выйти к слушателю.
К слушателю его песен и стихов.

Высоцкий не очень любил сниматься в кино, если ему там не давали петь.
Даже в Жеглове это было так.

Даже пресловутый Гамлет - был так близок Высоцкому потому, что это не Гамлет Шекспира, а он сам.
Ну, или, вернее, не он сам, а его устремления быть таким.
Его монологическая примерка Гамлета на себя.

Вторая причина недоверия к себе Высоцкого - знание о том, что под гитару в его исполнении пройдет "на ура" любая ерунда.
И такой ерунды - было у Высоцкого достаточно.
Он написал более тысячи песен.
Из них отличных - порядка 200.


ЯРКИЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ ОБРАЗ ВЫСОЦКОГО

Баллада "Купола" - одна из лучших и самых сложных песен вообще.
Там и вещие птицы, там и вязнущие в грязи лошади, там и сонная держава, там и крытые золотом купола российских храмов.

Высоцкий написал ее интуитивно.
Не очень вникая во взаимодействие всех названных выше.
Узнал о вещих птицах - и написал.
Возложив надежду на птицу Гамаюн.

И надежда, в общем, его не посрамила.

Формально эта баллада написана для фильма "Сказ про то, как царь Петр арапа женил".
В фильм она, конечно, не вошла, потому что она больше фильма много.

Фильм этот - хорош в отдельных минутах экранного времени.
Но в общем и целом - это неудачный фильм, конечно.

Главный и яркий образ Высоцкого в названной песне вот:
Купола в России кроют чистым золотом,
чтобы чаще Господь замечал.

Но Господь замечает не столько золото куполов, сколько содержимое сердец человеческих.
В том числе - и сердец возводивших храмы.

И в сердце Высоцкого при написании этой песни - медленно зародилась вера.


***

"...Мне верили. И так, как главарю,
все высокопоставленные дети" -
как сказал Высоцкий в "Моем Гамлете".

Верно.
Главенство Высоцкого - понятность и угодность всем.
Но самому себе - он часто бывал непонятен и неугоден.


ВЕСНА ЕЩЕ В НАЧАЛЕ...

***
Высоцкий в юности - любил уголовников.
Он любил их по-глупому, правда.
Они, мол, незаслуженно обижены.
Но они обижали других.
И наказывают их за дело.

Высоцкий молодой - дурак очень.
Но дурак любящий.

Он действительно хотел, чтобы его песни были близки уголовникам.
Но они им странным образом не близки.
Они их раздражают даже.
Они их - стыдят.

Высоцкий хотел обратного эффекта.
Чтобы уголовники почитали его своим.
Но дом Высоцкого - не тюрьма и не зона.
Он гражданский дом, конечно.
А уголовники это очень чувствуют.
И не любят песни Высоцкого о тюрьме.

Ранние песни Высоцкого - близки эмигрантам, например.
Словно они все - из тюрьмы.
А они и так - из тюрьмы.
Из тюрьмы нелюбви к России, например.
Они были проводниками зоны здесь.
Очень думали, что они - свобода.
Но на деле - эмигранты зона, а не свобода.
Зона личной безответственности, например.

Еще ранние песни Высоцкого близки людям несидевшим, но несколько приблатненным вниз.
Правда, они их уже почти не помнят.
Они слушают другое теперь.
Они любят Высоцкого просто.
А ранний он или средний - им без разницы.

И наконец ранние песни Высоцкого - близки отдельным интеллигентам.
Они видят в героях себя.
Очень любят эти песни.
Они - шарм зоны здесь.
Очень далекий, но шарм.
Они домашне добры, но дом их - не дом, а станция.
Станция переливания крови, например.
От зоны - в НИИ.

Высоцкий в молодости - исполнял эти песни гениально.
А в зрелости - плохо.
Зрелый Высоцкий при их исполнении - просто проговаривал текст.
Причем - по-быстрому.
Без акцентов и души.

И слушать их в зрелых исполнениях - очень трудно.


***
Жеглов Высоцкого - своеобразное отступничество от своего кредо.
Высоцкий не очень хотел его играть.
Но сыграл отлично.

Правда, одновременно работая над "Романом о девочках".
Где положительно выведен тяжелый уголовник.
Дом Высоцкого - опять куда-то ушел.
Он хотел, чтобы уголовники его правильно поняли.
Но они о "Романе о девочках" - не знают просто.
А Жеглова посмотрели, конечно.
И поставили на Высоцком крест.

Это хорошо для Высоцкого.
Но плохо для зоны.
Плохо в том смысле, что они - неисправимы, например.
Что они - погибнут просто.


***
Высоцкий средний - социализация общества вообще.
Однотонная и упорная.
Монофоническая.

Высоцкий устал от уголовщины.
И начал социализироваться.
Второй раз женился, обзавелся детьми.

Нашел свой Театр.
Снялся в военном фильме.

Его ранние песни - ушли на задворки.
Он начал писать отлично.


***
Высоцкий зрелый - очень проникновенен, конечно.
Он серьезен прежде всего.


***
Высоцкий поздний - крик о себе лично.
Крик, никем не услышанный.
Неудивительно, кстати.
Слишком много всего было прежде.
И свои поздние песни Высоцкий на концертах практически не пел.
Он пел их наедине с собою.
Редко - в компаниях друзей.

Но друзья ТАКОГО Высоцкого не любили, например.
Им была нужна хохма.
Эту былую хохму Высоцкий и протащил с собою до конца.
Уже отчаявшись в понимании просто.

До самого конца Высоцкий пел "Канатчикову дачу", например.
Или "Почему аборигены съели Кука".

Но самому ему лично как человеку - было это уже тяжело.


***
Высоцкий предсмертья - закрытый ото всех человек.
Страдающий очень.
И не только от наркотиков.
От того еще, что НИКТО ЕМУ НЕ НУЖЕН стал.

Но друзья этого словно не замечали.
И лезли к нему в дом, как на буфет вокзальный.

Высоцкий терпел до конца.
И ушел с сознанием того, что он - не нужен тоже.
КАК ЧЕЛОВЕК - не нужен, например.

Ну, а как поэт, - пожалуй.
Но человек больше поэта даже.
И Высоцкий в конце - любил уже только себя.
А как ему это было донести до близких.
Рубахе-парню-то, конечно.
Только притворством с близкими.
От которого он устал тоже.


2021, апрель


ВЕРЕТЕНО НАДЕЖДЫ НА ЛЮБОВЬ

***
Марина Влади - женщина красивая, конечно, была когда-то.
Но это "когда-то" - очень давно.
Вообще же - она асексуальна.
Я не о возрасте ее говорю.
Я говорю о том, что это и прежде было так.
И Высоцкий это заметил, конечно.
Но было уже поздно.
Ему вообще - как-то не везло с женами в этом плане.
Вот Люся Абрамова - голливудская красотка, а через год-другой - неприбранная и неухоженная.

Ну, первая жена не была красавицей никогда.

Высоцкий жил своей первой любовью.
Вот она - была красивой женщиной действительно.
Но ей тогда было 17, а Высоцкому - 15 лет.

Но она и с годами не тускнела.
Высоцкий страдал по ней очень.
"Дом хрустальный" ей написал.
Да и "Балладу о любви" - тоже.


***
Дом хрустальный - песня на все времена.
Она дорожит любовью очень.
Он не знал просто, как это жене подать.
Ну, вот, типа и тебе тоже.
Но нет.
Дом хрустальный - посвящен Наташе.
Она была никакой не актрисой.
И не женой философа.
Она жила неподалеку от Высоцкого тогда.


***
Высоцкий тоже был очень нежным человеком.
Но его нежность была направлена не туда.
Она была направлена к друзьям, а не к женщинам.
А друзья - этого совершенно не ценили.
И думали, что они Высоцкого любят.
Но на деле они любили СВОЕ МЕСТО РЯДОМ С НИМ.
А самого Высоцкого - постольку поскольку.

Юрий Визбор был очень нежен в творчестве.
Но в жизни - он был совсем другим человеком.
Он был в жизни одиночкой очень.
Ни женщин ему не нужно было, ни друзей.
Ему было нужно писать и петь.
Что он и делал, в общем-то, всю жизнь.


***
Высоцкий не видел Визбора в упор.
И это - очень жаль, конечно.
Вот Визбор - мог бы быть ему настоящим другом.
Но Высоцкий выбирал в друзья не тех.
Кохановского, Севу Абдулова, Золотухина, Шемякина, Вадима Туманова.
Все они любили себя рядом с Высоцким.
А Визбор - любил бы самого Высоцкого.
Да он и любил, но...
Но что ему оставалось делать.
Высоцкий не хотел его знать.
И это - потеря очень.


***
Дом Высоцкого был хрустальным, так сказать.
Не каменным, а хрустальным.
А это - очень сложно, конечно.
Кого там только не было.
И всё сквозь призмы увеличивалось вдаль.

Но кстати, кстати.
В последние годы жизни попасть в дом к Высоцкому было сложнее, чем в дом к Брежневу.
Вот вроде и многие там бывали, а на деле - никого просто.
Это тени людей, а не сами люди.
Все эти янкловичи и так дальше.

Высоцкий с 1979 года точно - был уже в себе.
И никакие друзья ему нужны не были.
Ему нужна была его первая любовь.
Которую он тщетно пытался заменить Оксаной Афанасьевой.
Но так тщетно, что жаль его очень.
Оксана Афанасьева - дура просто.
Не очень красивая, кстати.
А вот Наташа - была красива еще и в 80-м году.

Высоцкий иногда тайно "проведовал" ее.
Но знал, что ничего ему там не светит.
И не лез к ней в окно.
Но очень мечтал о ней до конца.


***
Да что ж она, не женщина, что ли?
Это же ВЫСОЦКИЙ.
Да.
Высоцкий.
Но Наташа любила женатого мужчину тоже.
О Высоцком не желая слышать.

Он в юности ей бобину записал как-то.
Своих песен у него тогда еще не было.
Он записал ерунду.

Летит паровоз по долинам, по взгорьям.
Летит он неведомо куда.
Мальчонка назвал себя жуликом и вором,
и жизнь его - вечная тюрьма...

Я был батальонный разведчик,
а он - писаришка штабной.
Я был за Россию ответчик,
а он жил с моею женой...

Ну, и так далее.
Он не раз позже плакал об этом.
Но в его 17 лет эти песни казались ему хорошими.
НЕ БЫЛО ДРУГИХ просто.
Не было до Высоцкого.

Наташа выбросила бобину в мусорное ведро.
И о Высоцком слышать более не желала.


***
Наташа жива, кстати.
Глубокая старушка, но она жива.
Живет себе в Москве и не лезет никуда просто.

А ведь она - ключ к разгадке судьбы Высоцкого.
Но ключ хорошо запрятанный.
В том числе - и самим Высоцким.


***
Любовь Божья - любовь навсегда.
Она не оскудевает со временем.
Но любит Бог - далеко не всех.
Иных и многих - Он ТЕРПИТ, а не любит.
Терпит Он и Никиту Высоцкого.
Но терпит до поры до времени.
Однажды и Никите придется держать ответ.
ЧТО он сделал с отцом за 40 лет?
Он омертвил его очень.
Просто по незнанию и лени даже.
По нелюбви к отцу личной.

Никита Высоцкий обожает СВОЕ МЕСТО ПОДЛЕ наследия отца.
Но сам отец - ему до лампочки.

Высоцкий Владимир - жив во Христе.
И на земле - я обойдусь без Никиты.
Нет, я не сын Высоцкого.
Я - его любитель и изучатель с детских лет.
Изучатель пристальный и верный.
ОТКРЫВШИЙ настоящего Высоцкого - вам.
Вам, то есть тем, кто думает, что знает его.

Вы знаете его на уровне песен.
Да и то - не всех.
НЕ ВСЕХ ДО ЕДИНОЙ.

Что до фактов биографии, знаете, не в них дело даже.
Дело во внутренней жизни Высоцкого.
И вот познать ее - я без Христа не сумел бы.


2021, апрель


О НОВОМ И СТАРОМ

Новое - не всегда хорошо забытое старое.
Новое - ИСПОЛНЯЕТ старое, а не повторяет его буквально. Как и не отменяет.
Исполнять и отменять, сбрасывать с корабля - очень разное.

НЕ НАРУШИТЬ Я ПРИШЕЛ ЗАКОН, НО ИСПОЛНИТЬ, - сказал Господь в Евангелии Правды.
Или, точнее, Евангелием Правды.

Но что же общего ТЕКСТУАЛЬНО у Нового Завета с Ветхим?
Практически ничего.
Значит, ИСПОЛНЕНИЕ Закона - в том числе РАСШИФРОВКА ТАЙН, явленных нам прежде.
Мы, читая Ветхий, мало что понимаем, если честно.
Христос, исполняя Ветхий Завет, расшифровал Его для нас.

Этого никак не мог и не хотел понять и признать РОзанов.
Никаких "мух" уже нет, но "всё равно ты будешь обмахивать меня опахалом!" - по Омару Юсуфу Лагина.

А Откровение Иоанна Богослова?
Вот уж где НОВОЕ И СВЕРХНОВОЕ.
Но ни есть ли Откровение - то же ИСПОЛНЕНИЕ (Расшифровка Тайн) Нового Завета?
Разве мало Тайн в Евангелиях?
Много их там, конечно.

А кто же расшифрует Тайны Откровения?
СТРАШНЫЙ СУД ХРИСТОВ?
ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ НА НОВОЙ ЗЕМЛЕ ПОД НОВЫМ НЕБОМ?

Скорее всего и так - для спасенных вечно.
Для блаженных, святых, верных.

А нам... нам едва ли постичь их когда-либо.
Мы свою жизнь-христа - проели на грошовых пряниках.

Христос дал нам жизнь.
Наши мама с папой - лишь посредники Его в этом.
Но Христос - это и есть Жизнь.
Значит, Христос дал нам христа.
Дал нам Себя, вызвав нас из мглы небытия.
Христа Себя - в святых ЗАЛОГАХ нашей души и духа.
Да и тело наше тоже соткал в утробе матери.
Не родители наши его соткали, а Христос.
Родители наши - именно ПОСРЕДНИКИ, мгновенные и мимолетные помощники в плотском зачатии.
Христос - ИСТИННЫЙ МОНАХ, а не плотский родитель.
Сиречь - ВСЕХНИЙ ДУХОВНЫЙ И ДУШЕВНЫЙ ОТЕЦ.
Как: и душевный тоже? не только духовный, но и душевный?
Конечно!
ДУШУ ЖИВУЮ - какой человек может создать?
Да и плоть живую - какой?
Скульпторы силятся, но это не живая плоть.
Кинематографисты создают только терминаторов.
Сиречь - роботов без души.
Генетики сильно обольщаются на свой счет.
Христос ТЕРПИТ их подчас бесчеловечные опыты.
А те думают, что это они что-то там создают, "регулируют", "планируют" и так далее.

Кстати, о терминаторах.
Антихрист - это именно человек БЕЗ ДУШИ.
Сиречь - НЕДОЧЕЛОВЕК, античеловек.
Как и АНТИХРИСТОС, АНТИБОГ.

Но вернемся ко Христу.
Бог создавал человека не посредством плотского зачатия.
Он создавал человека, так сказать, Своими руками.
И ВДОХНУЛ в него душу живую.

И Христос в Святом Рождестве на Земле воплотился не от плоти и крови (как мы все), а от Духа Святаго.
ДУХ СВЯТ соткал Христа в утробе Приснодевы Марии.
А нас с вами соткал Христос, а не Дух Святой.
ПУТЬ, ИСТИНА И ЖИЗНЬ, СЫНЕ И СЛОВЕ БОЖИЙ - вот Кто соткал нас с вами.
И дал нам святые залоги в душу.
Чтобы мы раскрывали их в течение всей своей жизни.
Внешне или характером наследуя иные родительские черты.
Характером? - это уже спорно.
Мы мало походим на своих родителей характером.
Бывает, но далеко не всегда!
Но иногда бывает.
Но ведь ТАЙНА РОЖДЕНИЯ каждого отдельного человека - неисследима в Боге.
Не буду об этом и я.

...Что считается НОВЫМ в писательском творчестве, например?
Прежде всего - ИН-ДИ-ВИ-ДУ-АЛЬ-НО-Е, сугубо личное и личностное.
Нечто такое, что присуще ТОЛЬКО ЭТОМУ человеку.
Этому Пушкину,
этому Гоголю,
этому Достоевскому,
этому РОзанову,
этому Толстому,
этому Солженицыну,
этому Высоцкому,
этому Губанову,
этому Башлачеву,
этому Федору Васильеву,
этому Олегу Шолину,
этому Дмитрию Галковскому
и так далее.

Ну а что сугубо индивидуально в Пушкине, например?
Что НЕ ПРИСУЩЕ более никому из писателей мира? - только Пушкину.
ЧИСТОТА И СКОРОСТЬ ПИСЬМА.

Я не о черновиках Пушкина, а о чистовиках Пушкина.
О его, так сказать, результатах-плодах, а не о предварительных работах на вербальных грядках.

А что сугубо индивидуально в Дмитрии Галковском, например?
Широкоохватный показ тех или иных сторон русской истории-словесности сквозь философичный свет тусклых лампочек старой отцовской квартиры.

Ну, и так дальше.

Обратите внимание, что все "сбрасыватели с кораблей современности" - все до единого - ничего НОВОГО (сиречь сугубо индивидуального) не создали
и создать не могли.
Что нового создал Маяковский?
Лесенку рваного текста?
Это визуальная ФОРМА - во-первых.
Да и надоумил-то его на это - супруг Лили Брик, расставлявший безграмотному Маяковскому запятые в его текстах перед отдачей в печать.
Мол, если не будет меня рядом, так ты хоть лесенкой расставь-подчеркни акценты верно. Иначе - читатель не поймет.
А в-третьих, бывало и это.
Может быть, не так нарочито, не так постоянно, но бывало.
Ну и потом - любая форма еще НЕ СУТЬ. Не сугубо индивидуальное в человеке.
По содержанию Маяковский - то Лео Таксиль в стихах, то, простите, Ленин-Троцкий-Каменев брошюр, речей и декретов, то упоенный литературный собирательный
образ-персонаж.
Кстати, всё больше французский, а не "иудаистский", например.

Не обошлось и без романов Достоевского "Идиот" и "Братья Карамазовы".
Их Маяковский явно прочел.
И заделал себе "тринадцатое апостольство" в 1916 году, что ужо не подкопаешься.

Я не говорю, что Маяковский был бесталанен.
Но ТАЛАНТ, данный Богом, и СВОЕ СУГУБО ЛИЧНОСТНОЕ - это тоже разное очень.
Маяковский употребил талант на то, чтобы как можно дольше НЕ ЗНАТЬ свое индивидуальное.
А как только узнал - застрелился тут же.
Потому что его индивидуальное это не семья даже.
Это именно - именно! - лесничество и священство.
Кутаисское лесничество и священство.

Я был в Багдади (ныне Маяковски).
Поверьте, что это так.
Живи он там, ни приедь он в Москву, ни затусуйся с бурлюками и прочее, он бы написал великие стихи, конечно.
НОВЫЕ стихи - написал бы.


ЕККЛЕСИАСТ

...Помню, Божий человек Сережа Матвеенко всё бился над этой библейской книгой.
КТО ЭТО ВООБЩЕ?
Царь Соломон?
Или кто-то иной?

Как же он прав!
Всё суета и томление духа!

Сережа в свои неполные 40 лет тогда решил, что хватит суетиться и томиться духом.
И в побеге от суеты, увы, влез в секту.
Я потерял его из виду после этого.
Он перестал мне писать.

...В 89 лет (а Екклесиасту именно столько), испытав всё возможное и невозможное в жизни, можно говорить о том, что всё суета.

Но человеку в 40 лет - это неподъемно и, простите, не нужно.

Ну как ориентир в жизни - не нужно. Не потянет этого молодой человек. Не сможет так жить при всем желании.
А вообще нужно, конечно.
Нужно как вектор вдаль.

Высоцкий, например, тоже читал Екклесиаста.
Или "слышал от ребят".

Написал:
...если вдруг докажу, даже с пеной у рта, -
я умру и скажу, что не всё - суета!

А что такое вообще суета?
Суета, как сказал Савченко, это подчинение необязательному.
Точнее не скажешь.
Мы часто подчиняемся необязательному.
Суетимся часто.
А как отделить обязательное от необязательного?
Что для нас обязательно, а что - нет?
Зубы чистить - обязательно.
Это не суета.
Встречаться с друзьями - это обязательно или нет?
Для кого как.

Необязательно человеку лгать, например.
Необязательно.
Ну а попробуй НА САМОМ ДЕЛЕ не лгать никогда.
Не получится.

Башлачев старался не лгать никогда и ни в чём.
Это было в нём не красной фразой.
Он действительно старался так жить.
И надолго ли его хватило.
Выбросился в 28 лет из окна и убился насмерть.

Питерский тогдашний рок-клуб - изолганный рок-клуб.
Истомленный духом.
По славе, по деньгам, по женщинам - истомленный духом очень.

Ну, ладно.


ЕВТУШЕНКО И ВОЗНЕСЕНСКИЙ

У Евтушенко, что бы там ДЕГ ни пел, есть отличные стихи.
Штук примерно 20.

У Вознесенского - штук 15.

Но Евтушенко после поэмы "Казанский Университет" мог бы и помолчать, конечно, о том, что он там где-то как-то за что-то боролся,
что его всю жизнь зажимали и проч.

"Казанский Университет" - прежде всего очень подлая поэма.
Потому что Евтушенко во время ее написания уже был достаточно испорчен познанием и не мог не понимать, кто такие Чернышевский и Ленин с ним.

Я повторяю: это ПОЭМА, огромная поэма, а не дежурная отписка для "гонителей свободомыслия".

Там над каждой главкой - эпиграфы из Чернышевского и ему подобных.
КАПИТАЛЬНЫЙ ТРУД.

Зачем и ради чего?
Евтушенко просто перечеркнул этой поэмой то доброе и настоящее, что в нем было, было.

И если после подобной поэмы, изданной огромным тиражом, Евтушенко, как ни в чем ни бывало, продолжал корчить из себя "гонимого страдальца
за правду", то он, конечно, прежде всего НЕРАСКАЯННЫЙ человек лично.

Артист и клоун, а не поэт.

А может, он был в той поэме искренен?
И действительно - горячо любил Ленина и прочих?

Ах, черти вы, черти полосатые.
Ну, написал 20 отличных стихов по милости Божьей.

За 80-то лет.

"За твоего Ульянова Володю.
За будущих Ульяновых твоих".


Вознесенский, между прочим, всю жизнь тщился подражать Губанову.
Чуть ли ни плагируя подчас.

Они его потому и взаперти держали так надежно.
Чтобы буквально НИ СТРОКИ не просочилось в печать.

Ну, а Самиздат, знаете, это всего лишь Самиздат по их мнению.

Да и много ли было Губанова в Самиздате?
Вещей 7, не больше.

Ну а его самопальные машинописные брошюры - это экземляров 5-6 каждая.

...Лучшие стихи Вознесенского - это именно более или менее удачные подражания Леониду Губанову.


ГИТАРА ВЫСОЦКОГО

У меня есть стихотворение с таким названием, но оно - по содержанию - совсем о другом. Несравненно более объемно, чем данный текст.
Здесь я хочу просто вспомнить звучание его гитары.

Когда Высоцкий только начинал записываться, он пел чужие песни. Всякую ерунду.
Своих у него еще не было тогда.
И его гитара на первых записях звучит так себе.
Ученически звучит она.

Это примерно годы 1956-1959.

1960-й мы пропускаем.
Зачем нам фальшстарт.

В 1961 году Высоцкий написал "Татуировку".
И его гитара при первых исполнениях этой песни звучит уникально.
Мастерски звучит.

Рубленый и в то же время мягкий ритм перемежается фирменным перебором молодого Высоцкого.
Его "блатной бой" в песнях, например, "Сивка-Бурка" или "Город уши заткнул" тоже уникален.
Аналогов нет.

Так Высоцкий играл года до 1964.
С названного года он редко украшал рубленый ритм перебором вдруг.
Но иногда бывало.
Не так звонко, раскатисто-акцентированно и нарочито, но бывало.
Например, в первых исполнениях песни "Письмо рабочих тамбовского завода китайским руководителям".

И его "блатной бой" стал несколько иным.
Не таким красивым, как прежде.
Более сдержанным и строгим.

В 1965 году Высоцкий максимально УПРОСТИЛ свою игру на гитаре.
Очистил ее от ненужных, по его мнению, украшений.
Его гитара стала ОТТОЧЕННОЙ.
Не мешающей тексту, не отвлекающей от текста нас.

Собственно, так он и играл с тех пор до конца.
Разве что его уникальная звуковая мгновенная "закрутка-проигрыш" (она появилась у него году в 1971-72), какую ни один бард не может
один-в-один повторить доселе.


РЕМАРКА К ОДНОЙ ИЗ ЛУЧШИХ ПЕСЕН ВЫСОЦКОГО

"Баллада о любви" - бесспорно, вершина поэта.
Одна из главных его вершин.

Там есть интересное вводное смешение.
Давайте вспомним начало:

Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На сушу тихо выбралась любовь
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было сорок сороков.

Любовь у Высоцкого - богиня Афродита.
Выбравшаяся на сушу из пены по завершению всемирного потопа.
Когда земля очистилась.
Когда на земле уцелело только семейство праведного Ноя.

...А срока было сорок сороков.

Сорок сороков это церковное православное понятие, а не античность (Афродита).

Афродита растворилась в воздухе до сорока сороков.
То есть как бы любовь и страсть душевные, людские наши, растворились до или среди духовных подвижников благочестия.

В самом деле: любовь монашеская ко Христу и ближним - не наша любовь к женщине.
Это два совершенно разных типа любви.

Высоцкий дальше не развивает эту находку, говорит именно о любви мужчины и женщины (и о своей любви ко всем влюбленным), но сам факт интересен очень.

Хотя - почему не развивает?

...А мы ПОСТАВИМ СВЕЧИ В ИЗГОЛОВЬЕ
погибшим от невиданной любви.

Что-то я не помню, чтобы в СССР когда-то кому-либо из ушедших ставили в изголовье свечи.
Высоцкий говорит именно о верующих людях здесь.
О тех, кого ОТПЕВАЮТ в храмах.

Замечательная глубокая чистая песня.


СТИХИ К ЖЕНЕ И СТИХИ К ДРУГИМ ЖЕНЩИНАМ

Обратите внимание, что поэты, даже крупные поэты, редко писали стихи своим женам.
Сколько лирики у Есенина, например.
И что же он посвятил Райх, Толстой, Исидоре Дункан?
Ничего.

Да и Пушкин написал свои лучшие стихи - не Гончаровой.

Да кого ни возьми.
Блок много написал Менделеевой?

А Губанов своей официальной жене Ирине?

Были исключения.
Набоков почти каждую книгу посвящал Вере Слоним.

Ну, а о "друге" РОзанова Варваре забыть невозможно.

Вот кстати.
Высоцкий тоже посвящал свои любовные шедевры - жене.
Их, правда, у него количественно было не много, но качественно - это настоящие любовные стихи Марине Влади.

Мне каждый вечер зажигают свечи,
И образ твой окуривает дым...

Здесь лапы у елей дрожат на весу,
здесь птицы щебечут тревожно...

...Ах, разность в языках! Не положенье – крах!
Но выход мы вдвоем поищем – и обрящем.
Люблю тебя и в сложных временах –
И в будущем, и в прошлом настоящем!

...Дела мои любезные, я вас накрою шляпою,
я доберусь, долезу до заоблачных границ.
Не взять волшебных рАкушек - звезду тебе сцарапаю,
алмазную да крупную, какие у цариц.

И еще некоторые, малоизвестные.
Цитаты оттуда ничего не скажут читателям.

Если только "Райские яблоки".
Высоцкий ЛЮБИЛ жену, как умел.

Да и свою последнюю вещь - он тоже написал не пресловутой Оксане, а жене Марине.
Этого как-то никто не хочет видеть, помнить, замечать.
Оксана и Оксана.
НЕТ.

"Дом хрустальный" Высоцкий написал прежде знакомства с Мариной Влади.
И эта песня - рукописно - как бы никому не посвящена.
Всем женщинам и никому персонально.

Кстати, как и Скалолазка.
Никакой это не Лужиной, конечно.

"Она была в Париже" - Лужиной, но только по надписи сверху текста.
ПО СУТИ - это предугадка Высоцким своей третьей и последней супруги.

Как и в ранней песенке о "Бале-маскараде".
Пошутил - вдаль.
 
...Что до меня, количественно мною написано жене сравнительно не много.
Вещей 200, не больше.

(Ну, практически незнакомой Виктории Г., например, я написал порядка 300 вещей.
Ю. - около 1000.
Наточке - примерно 300.
Оле - примерно 250.)
 
Но зато все до единого мои стихи жене - БЕЗГРЕХОВНЫ.
Чисты, правдивы и любящи во Христе.

А коли так, они никогда не умрут.
И может быть, послужат смягчением моей участи на Суде Христовом.

А из того корпуса - останется только лучшее.
А сколько там лучшего?
Суммарно и общо - процентов 30.


СОВМЕСТНАЯ ПЛАСТИНКА ВЫСОЦКОГО И МАРИНЫ ВЛАДИ

Балладу о двух красивых автомобилях нужно слушать в исполнении Марины.
Высоцкий эту свою песню пел сравнительно никудышно.
Как позже и Людмила Гурченко.
Марина спела идеально.

Но всё остальное - не нужно было петь Марине.
Это не ее план как человека и как женщины.

"Так случилось, мужчины ушли" - вроде как и для женского голоса написаны.
Но только вроде как.

Я слышал ее в разных женских исполнениях.
Это не то.
Высоцкий пел ее много лучше.

Марьюшку - тем паче.
Волгу-матушку - особеннее всех.

Да и ТАК ДЫМНО - нельзя петь никому кроме автора.

Иногда я пою эту песню дома под гитару.
Но пою ее только для себя.
Когда я в комнате один.

В этом случае она может звучать правдиво.
Это не танго.
Это рубленый четкий высоцкий ритм.

Иногда наедине с собой я импровизирую с песнями Высоцкого.
Озвучиваю самому себе варианты к ним:

...все нужные ноты давно
сыграли.
Сгорело, погасло вино
в бокале.
Минутный порыв говорить
пропал.
И лучше мне молча допить
Байкал...


ПОБЕДА

Виктория - это Победа.

Но моя давняя любовь к одной Виктории стала настоящей Бедой.
Как яхта капитана Врунгеля.

Я увидел Вику на экране местного новостного ТВ.
И сначала не нашел в ней ничего особенного.
Пожалуй, она мне даже не понравилась.
Была одета, словно с картофельного поля.

Но через пару дней на том же экране она выглядела совсем иначе.
Выглядела и вела себя так, что я начал скучать по ней.
Ждать ее сюжетов.

Примерно через неделю просмотров я понял, что влюбился.
И начал писать ей соответствующие стихи.
Я работал тогда над книгой о ТВ.
Над поэтической книгой.

И регулярно присылал свои стихи в конвертах обычной почтой тем, о ком они были написаны.
Там к ним уже привыкли и им не удивлялись.
И я к ним привык, не мог пропустить вечерний выпуск местных новостей.
Увижу несколько сюжетов и лиц коллег Вики по работе - и преображаю, переплавляю всё это в стихи.
Поэтическое осмысление действительности, - как сказал бы Гёте.

Но это не было любовными признаниями, как казалось девушкам-журналисткам.
Это были аллюзии, сложные и разноплановые литературные приемы, а не любовь, как к Вике.
Ей я писал без аллюзий.
Открытым текстом о любви - писал.

Нет, я не рвался на ТВ, не хотел прославиться таким образом (как, наверное, мнилось иным из адресаток).
Я хотел установить обратную связь.
Чтобы был отклик от них.
Возможно, корректировка.
Я косвенно приглашал их к сотворчеству.

Но никакого ЯВНОГО отклика не было.
Не было - годами.
Одно время мне начало казаться, что их вообще не существует реально.
Что это виртуальные фигурки компьютерной игры, а не живые люди.

Только однажды мне позвонила одна из журналисток и попросила объяснить, что это такое я ей прислал.
Я прислал ей ПОЛНУЮ АЛЛЮЗИЮ на Песнь Песней Соломона.
О какой она, конечно, понятия не имела.
Была недовольна и раздражена.

Вообще, они меня совершенно не поняли.
Ни одна из них.

Но мне это было уже неважно.
Мне важна была только Вика.

Со временем моя чуткая любовь к ней стала настоящей страстью.
Я начал ревновать ее к коллегам-мужчинам.
И изредка посылал и им стихи бойцовского плана.
Я начал воевать за Вику с ними.

Это их всех уже оскорбило.
Они собрались подавать на меня в суд. (Ну прямо Бродский 1964 года.)
Но никаких повесток я не получал.
Видимо, они переиграли вскоре.
Дескать, что взять с сумасшедшего поэта, явного маргинала.

И как-то заслали ко мне одну девушку из местной газеты.
Для переговоров или на разведку.
Я вкратце объяснился с ней.
Ничего о своей любви-страсти к Вике, конечно, не сказав.
Впрочем, это было ясно и так.
Всякому НОРМАЛЬНОМУ ЧЕЛОВЕКУ - это было бы ясно точно.
Человеку - да.
Но не группе коллегиальных лиц - с их круговой порукой обмана и самообмана.
Во всяком случае - неискренности.
Притворства.

И наверняка понимая всё это поодиночке, коллективно они меня предали печатной обструкции в той же газете.
Этот пасквиль я не читал. (Прочел его впервые лет через 5 после публикации.)
Но мне сказали, что он вышел.
Ну, вышел да вышел, я не очень скорбел по этому поводу.
Я скорбел О НИХ, а не о себе.
Что они такие деревянные и непонимающие ничего.
Или делающие вид, что не понимают.

(Можно спросить: а где была твоя супруга в это время?
И как она относилась к твоей любви к Вике?
Моя супруга была дома, рядом со мной.
Но не осуждала меня, не скандалила, не препятствовала моему творческому безумию.
Она бы отпустила меня к Вике, встреть я от той хоть какой-то привет.)

Однажды я не выдержал.
Выпил вина в кафе, а потом попёрся в телекомпанию: лично объясниться с Викой.
И с порога, как товарищ Новосельцев "Служебного романа", крикнул ей, что она чёрствая.
В кабинете Вика была не одна.
Там сидели какие-то мужики, видимо, телеоператоры.

Я заметил, что у нее на столе лежит почтовый конверт с очередным моим стихом для нее.
Поговорить нам - при мужиках - было невозможно.
Я тут же откланялся.

Пришел домой и завалился на диван.
Понимая, что всё кончено.

Но вскоре в дверь постучали.
Это была Вика.

Дверь открыла супруга, но я тут же вскочил.
И пригласил Вику к нам.
Она наотрез отказалась проходить в квартиру.
Я вышел в подъезд, мы с Викой стояли и смотрели друг на друга.
Ни о чем, по сути, так и не поговорив.
Закурили, я что-то лепетал.

Я вообще не очень красноречив УСТНО. (А тут еще растерянность, счастье ее прихода, остатки алкоголя во мне.)

"Пообщавшись" со мной минут 7, Вика быстро пошла по лестнице вниз.
Крикнув напоследок: "Не пишите мне больше!"

Я простонал ей вслед: "Вика..."
Она не обернулась.

...Еще пару раз я видел работную Вику мельком на улицах города.
Сердце мое выскакивало из груди, но мы делали вид, что не узнаём друг друга.

А потом Вика вышла замуж.
За нормального добропорядочного спортсмена-гиревика.

К нему я почему-то ее не ревновал.
Честно смирился, что моей она никогда не будет.

...В фильме "Семнадцать мгновений весны" есть удивительный эпизод.
Где Штирлиц едет в вагоне с боевым генералом Вермахта.
И тот, в частности, говорит ему: "...Фанатики могут победить. На первых порах. Но они никогда НЕ УДЕРЖАТ ПОБЕДЫ!.."

Это очень обо мне тогдашнем.
Я никогда не мог именно удержать победы.
Не в истории с Викой, а вообще в жизни.

Побеждая подчас довольно легко, "блицкригом", УДЕРЖАТЬ победы, закрепить успех я не умел никогда.
Нередко отдавал победу сам. (Например, видя, что мне завидуют и не желая обижать завистников своим успехом.)
Иногда она вываливалась у меня из рук. (Стоило только напиться на радостях.)

И я оказывался даже не побежденным.
Кем-то худшим гораздо.
Почти неприкасаемым.

...Но ведь Победа - этот не только сладкая ягода Виктория.
Это еще и Н.И.К.А. - Сладчайший Христос.
Именно Он дарует прочную Победу тем, кто этого достойны.
Я же воевал под знаменем клубники.
Под знаменем вожделения и страстей.

Клуб-ника - это не Ника просто.
Клубника - это клуб ники: победы с маленькой буквы - клуб.
Коллегия, телекомпания - суть та же, что и у клуба.

Что до фанатизма, знаете, все настоящие писатели - фанатики.
Разве не фанатик был Достоевский?
РОзанов?
Цветаева?
Набоков?
Губанов?
Высоцкий?
Солженицын?
Данте Алигьери?

Фанатиками, поверьте.

Из названных только Высоцкий купался в победе-виктории-клубнике года с 1967 до смерти.
Он преодолел в себе фанатизм.
Стал воевать спустя рукава.
И победа от этого была при нём.

Но уже Солженицын терял победу трижды.
Розанов - однажды и вплоть до ухода в иной мир - сам отдал ее другим.
Набоков - выронил победу лет через 10 после "Лолиты".
Но выронил.

Я - теряю победу почти сразу.
Мне не спускается ничего.
Ни одной ошибки или греха.

Во мне от этого постоянное напряжение души и сердца, внимания, чувств.
Но не к себе, как нужно бы, а опять же к другим.

Ну, еще о Высоцком.
Победа ушла от него лет 20 тому назад.
Сейчас его почти никто не слушает.
Да, поют на концертах памяти, вспоминают на Дни рождения, но это суррогат победы, дальнее эхо былых салютов.
Остатки былой роскоши.
При жизни и немного позже нее - его именно ЛЮБИЛИ многие здесь. ЕГО, а не свое место подле него, как это сейчас.
Любили любого и всякого.
Поэта, актера, певца, барда, мужчину.

Сейчас его люблю, по сути, только я один.
Люблю именно и прежде всего - как ЧЕЛОВЕКА.
Мне больше не нужно слушать его песен, например.
Или смотреть фильмы с его участием.

Ибо ЧЕЛОВЕКА Высоцкого почти никто и не знал.
И то, что я узнал его как человека, это тоже победа.
Моя личная победа - и тоже как человека.


ГИТАРА ВЫСОЦКОГО

...Долго ходила Нина Максимовна
по магазинам осенней Москвы,
все выбирала гитару для сына
в свете опавшей и чУдной листвы.
И наконец в незаметном отделе
с музыкой веры и шумом людей
сам продавец предложил:
- Поглядели?
Это гитара великих идей!

Деньги советские, как же вам хочется
в кассу отдела, под музыку слов,
Нина Максимовна как переводчица
слушает звуки немецких основ,
все же 14 в свете 16-ти
добрых ее неподкупных рублей -
это продукты и все ассигнации
будущих бардов державы моей.

Ладно, купила. Дорога недальняя
до Самотеки, гитара в руках
Нины Максимовны, словно страдание
о непонятных и нервных стихах,
нет никого еще кроме Вертинского,
коего, впрочем, не слушаем, где
взять его записи в стиле Ильинского,
вдруг оказавшегося в беде.

Дома Володи, естетвенно, не было.
Все же ему 19 уже.
Бегает где-то по улицам первого
или последнего мая в душе.
Ну, занесла ее в спальню, поставила
рядом с кроватью Володиной, чтоб
сразу увидел, как мама прославила
первый его поэтический троп.

...Двор, посиделки Большого Каретного,
взятый неправильно первый аккорд,
песенка про хулигана конкретного
в уши приятелей льет до сих пор
все эту реченьку - да по песочечку,
вяло текущую в русскую речь,
да и гитаре отчаянно хочется
всеми дарами души пренебречь.

Нина Максимовна слушает вечером
этот Володин репертуар
и понимает: зачем я, беспечная,
нужный семье не купила товар?
Ну, а Володя уже и на "шухере"
с кем-то стоит под гитарный разлив,
с неким Алехой по Турции, руки,
опережает сердечный мотив.

...Долго гитара терпела учебу,
но научила Володю играть.
И перебор его, словно Прощеное
то Воскресенье, где стол да кровать.
А батальонный разведчик мотива
в 49-й посредственный день
не обещает ни воду залива,
ни бугаев шутовских деревень.
______________________________

...Вот и последнее выступление.
Первой гитары тень на стене
вводит Владимира в то исступление,
с коим согласны в любимой стране.
Только гитары - совсем как любовницы -
терпят один лишь Высоцкого строй,
сиречь не строят, кабенятся, полнятся
воспоминаньями, "быть бы сестрой".

...Нина Максимовна в комнате сына.
Только недавно он пил здесь коньяк.
Та же гитара еще не остыла
от невеселых московских гуляк.
Вдруг заявила себе: все, товарищи,
я отыграла свое на земле...
И оборвалась, как сын умирающий,
в райские яблоки на хрустале.


34 ГОДА БЕЗ ВЫСОЦКОГО

Опустела страна советская,
выражать ее больше некому,
восскорбела - богемой светскою,
отряхнулась и стала - некою.

И никто не напишет более
о чужой колее отличия
от любого, кто шел с любовию
за автобусом Нетипичного.

Были прочие, даже многие,
уходили вослед по очереди,
выходили в большие блоггеры,
только это ли нужно дочери.

Сыновьям, дочерям и пасынкам
одного на Россию голоса;
никакими иными кассами
не измеришь звезду Высоцкого.

За истёртыми в ноль бобинами,
что в руках моих рассыпаются,
проступает великой примою
вся эпоха былого таинства.

Остальное - довески, бантики
к Первомаю на общем кителе.
Голубые мужские батники,
что когда-то носили битники.

Онемела Россия-матушка.
Никаким Шевчуком-Задерием
не пройдешь по эпохе, братушка,
чтоб она говорила, верила.

Только корчится, безъязыкая,
нет Высоцкого, нет - и ладушки.
Розенбаум блатной музЫкою
подойдёт для одесской лавочки.

До свидания, голос вечности,
над Россией, простите, Путина.
До свидания, человечество,
походившее на Распутина.

Пусть на Малой Грузинской улице,
28, в тридцатой комнате,
квартиранты живут-милуются
и не помнят, как вы не помните...

По "своей колее" накатанной,
по нелепым и ложным выкладкам,
под делёж и скулёж с плакатами,
мы "Володю" дадим и выдадим.

Грим отличный в лице Безрукова,
только там не Высоцкий, братия.
Манекен с прописными буквами
на пороках пустого кратера...

До свидания, голос мужества,
под аккорды непостижимые,
не по кругу играл, как нужно бы,
а лишь так, как идут вершинами.

И машина пылится, синяя...
И семья издаёт Собрание...

И молчит о себе Россия.
До свидания, до свидания.


ДЕВУШКА ПО ИМЕНИ ЛЮБЛЮ (ПОЭМА-ПЕСНЯ)

Предисловие

При всей художественности данной вещи это ритмизованное исследование о Высоцком, дающее возможность людям истинно любящим
увидеть его живого, как бы очищенного от заботливо наклеенных ярлыков (увы, почти всегда ложных). Так нередко бывает в жизни
и в смерти замечательных людей: родные борются за приоритет, оправдываются или делят наследие, друзья повторяют одни и те же ничего по сути не выражающие
"истории из жизни", поклонники... что же остаётся поклонникам? - только довериться тому или иному лагерю или лицу
из числа "близко знавших" и "хранящих архив и память". Что до критических работ о поэте и актере Владимире Высоцком, то из
всего известного мне могу выделить только прекрасную статью Н.Крымовой, напечатанную в 80-х годах в "Неве".
К сожалению, ничего не знаю о подвижках в этом направлении единственного русского философа современности Д.Галковского, чья "Поэзия
советская" ("Новый мир", 1992, №5) вселяет надежду, что Высоцкий будет оценен правильно и беспристрастно.
Что касается меня, то я начал заниматься Высоцким в 1980 году, в свои 12 лет. Собственно, те детские занятия заключались в
собирании магнитофонных записей и фотографий поэта... и когда в 1985 году я окончил среднюю школу, то помнил практически
всего Высоцкого (около 1000 песен) НАИЗУСТЬ, что в дальнейшем позволило мне кропать свои заметки и статьи, что называется,
по памяти любви: без увесистого скарба бобин, кассет и пластинок, не говоря уже о магнитофонах и проигрывателях.
Собственно работу над Энциклопедией Высоцкого я начал в 2000 году, когда увидел, что Проект того же Дмитрия Галковского так
и остался Проектом. Это ни в коем случае не упрек автору "Бесконечного тупика", "Пропаганды", "Магнита" и особенно "Двух идиотов", а лишь унылая констатация
факта. Унылая,
потому что Галковский - далеко не Туманов и мог бы дать Высоцкого въяве гораздо лучше, нежели это попытался сделать я.
Углубившись в работу, я очень скоро понял, что Энциклопедия Высоцкого ПО ФОРМЕ ни в коем случае не должна походить на Энци-
клопедию в привычном значении этого слова: ни на БСЭ, ни на Британику, ни на уж конечно Лермонтовскую энциклопедию, где
Лермонтова странным образом нет, как нет Булгакова в известном телесериале "Мастер и Маргарита", или того же Высоцкого в оглу-
шительно бездарном фильме "Спасибо, что живой!" с вездесущим "бригадиром" Безруковым в главной роли. Гримируют у нас, конечно,
славно, но только гримируют... и дальше виртуозного грима дело не идет. Но оставим кино.
НАСТОЯЩАЯ Энциклопедия Высоцкого, по моему глубокому убеждению, должна состоять из сжатых и ясных статей, выражающих СУТЬ
его творческой биографии и судьбы, ее прихотливые изгибы и нюансы - это во-первых, а во-вторых (и это не менее важно), из
игровых аллюзивных прозаических и поэтических произведений о нем - в контексте его времени, в проекции ролей (и стихов) на его жизнь,
в выявлении его истинных приоритетов и упований, порою очень ярко проступающих из подтекста: песен ли, домашнего ли "обще-
ния" на кухне с людьми, рвущими "Володю" на части... причем сам "Володя" при этом только грустно улыбается и вежливо
отвечает на вопросы "близких", давая понять внимательному и бесстрастному слушателю, что близкие к поэту территориально - еще не
есть евангельские БЛИЖНИЕ, с которыми одними зрелый Высоцкий только и мог бы общаться по-настоящему.
Таким образом, объем Энциклопедии Высоцкого выходит сравнительно небольшим, и всё-таки это именно ЭНЦИКЛОПЕДИЯ - и ничто иное.
Теперь о Поэме-Песне.
При домашнем исполнении ДЕВУШКИ ПО ИМЕНИ ЛЮБЛЮ я столкнулся с интересной проблемой: гитарное сопровождение как бы утяжеляет 
ее, мешает тексту, и я решил отказаться от гитары, по крайней мере, от гитары в моих руках. Здесь нужен либо ги-
тарист-виртуоз, либо - в идеале - данную Поэму-Песню всё же нужно петь, но петь без всякого музыкального сопровождения:
только голос, выводящий нехитрую мелодию, и очень протяженный, но единственно возможный авторский текст.
Боюсь, что все остальные изыски на эту тему будут ложными, ибо в них не будет Высоцкого. НАСТОЯЩЕГО Высоцкого -
не будет.
Мотив или ритм почти произвольный, похожий на ритм песни Владимира Семеновича:
                Полководец с шеею короткой
                должен быть в любые времена,
                чтобы грудь - почти от подбородка,
                от затылка - сразу чтоб спина... etc.

Иногда - в особенно лиричных местах - ритм замедляется и очень напоминает мелодию известного советского шлягера "Широка
страна моя родная".
Диалог Адама и Евы в Раю (представленный в Поэме) необходимо раскинуть на два голоса: мужской и женский, с чем справится
любая супружеская пара или дуэт.
Кроме того, в Поэме-Песне есть несколько внешне инородных, но необходимых вкраплений: иллюстративные, придающие Поэме
стереофонию (а в особенно удачных случаях - квадрофонию) и объем, фрагменты песен того же Высоцкого, А.Городницкого, Ю.
Визбора, А.Розенбаума, А.Башлачева. В одном месте звучит эстрадный шлягер Марины Хлебниковой "Солнышко мое, вставай!".
Стихотворение Н.Рубцова "Я уеду из этой деревни" также использовано в Поэме.
               
                Игорь Туманов, 22-23 июня 2010




Я родился в искреннем Иркутске
около отличной Ангары -
под родные бабушкины гусли
летней поэтической поры,
в день Собора истинных Апостол,
в Воскресенье сольных небеси;
и вставал смелеющий Высоцкий
перед микрофон Всея Руси.

Многого не слышно и не видно.
Лишь тепличный наш студгородок -
улицею Лермонтова мирно
шлет младенцу нашему урок,
наставленье в духе Михаила
Юрьевича - дескать, примечай,
что здесь недостойно коллектива,
ну а что - подписано в печать.

Хорошо мне прямо из пеленок
с бабушкой гулять по облакам.
Русская поэзия - ребенок,
это сразу видно по стихам.

...Как ее воспитывал Державин,
Ломоносов на войну ходил
за ее высокие скрижали,
данные в Крещении любви.
Нет, не Пушкин наше всё, ребята.
Наше ВСЁ - Саровский Серафим!
Весь Собор усталых и распятых
истинных святых Всея Руси.

Се, Крестовоздвиженская церковь
приняла двухлетнего меня.
Центр бытия, а значит, центр
жизни вдохновенного огня.
Светлое Господнее Крещенье,
давшее мне право вечно жить,
заслужив когда-нибудь прощенье
за грехи и немощи души.

Ничего я, Господи, не знаю.
Никакого отклика не жду:
только бабу Маню, маму Раю,
словно Вифлеемскую звезду
южиков моих улан-удэнских,
чтобы приютили погостить
признанного, в общем-то, младенца,
коего сумели покрестить.
И всегда не только приючали,
но отдали первенство семьи
внуку и племяннику в начале
нашей поэтической любви.

...И бегу я к встречному трамваю,
очень быстро едущему с гор,
словно в государство с ним играю,
мчащем на меня во весь опор.
И поймали мальчика в объятья
мужики, сказавшие: "Куда!
Кто же будет прояснять понятья
и напишет песню НАВСЕГДА!.."

Как у Достоевского с Мареем,
только под технический прогресс.
Я интеллигенции так верил,
потому и вывел на процесс
все эти редакторские кланы,
весь этот хваленый МАССОЛИТ!..
И менял их ленинские планы,
будучи не очень знаменит.

Это будет позже, а пока я
в лермонтовском маленьком раю,
словно бы с Олегом в Абакане,
напеваю песенку твою:
пусть бегут, мол, дескать, неуклюже
пешеходы по большой воде!..
И улыбки светятся, как южик
под любой аккорд Улан-Удэ.

Но потом у батюшки работа
нас уносит в Мирный, где живем
словно бы на крыльях самолета,
ставшего возлюбленным жильем.
И поет под крыльями чужая,
но такая стройная тайга -
о любви, о родине, о жаре,
скрытом в человеке навсегда.

Город Мирный знаменит карьером,
где живут алмазы в тесноте.
Крайний Север, ставший пионером
в некой безымянной красоте.
И слагает там поэт Васильев
звучные отцовские стихи
о любви, о родине, о силе,
даденной поэту, мужики.

Эта сила выразилась в правде,
что во все века не устает
проявлять действительный характер
мира, уходящего в полет.
Мира, воспарившего над миром
в редком единении минут,
где поэт становится эфиром,
проводящим некий Божий труд.

...А она накрашивает ногти
и встает в такие каблуки,
от каких глаза мои намокли,
словно фарисейские долги.

Кто ОНА? - вы спрОсите. Не знаю.
Только смутно чувствую в душе,
что она когда-нибудь предстанет
пред смиренным взором атташе.
Думаю, что даже диадема
украшает волосы ея,
словно удивительное древо
райского священного огня.

А пока мы ходим в детский садик,
ищем выражения ея.
Бабушки внушают мне: "Касатик,
надо научиться жить любя!
Этого достаточно поэту,
если он действительно поэт!.."

Никаких стихов в помине нету,
но зато всегда готов обед.
Тунеядец детства, а позднее
юности и даже высоты
некоего входа в Дульсинею, -
я прошу прощения, Сады.

Я вам отработаю стихами,
даже с легкомысленной лихвой.
Дайте насладиться языками
всей кулинарии мировой.
Дайте мне почувствовать дыханье
музыки на девственном листе,
как слова и знаки препинанья
в их непостижимой красоте.
В их огне доверчивых наитий -
неком очистительном огне,
где никто на Бога не в обиде
в этой удивительной стране.

...А она оттачивает слово,
словно фразы длинные ногтей,
на каких и зиждется основа
неких эротических идей.

Даже если это и пластмасса,
что с того поэту Красоты.
Я их подниму до Ренессанса,
показав им Райские Сады
сердца молодого, ибо Небо
ой как надо, дети, заслужить:
истинной любовию - Омега
да и Альфа пишущей души!

Вот уже и школа подоспела,
я читаю Агнию Барто.
Мне хватает этого для дела
проявленья Господа в авто.
В иностранных, мамочка и папа,
ибо мы гуляем по Москве,
а потом еще по Ленинграду,
утопив поэзию в листве.
Мне бы на спидометр, ребята,
в тех машинах только посмотреть:
сколько она может выжать мяты
скорости и сколько ей радеть.

Вот и начинается Высоцкий:
весь - какой он был и как он есть.
Как он будет - знает только Бродский,
оказавший нам большую честь
всем своим талантом и уменьем
превзойти любовь не как любовь,
но как хвостовое оперенье
публики к рабу ее даров.

...А она влюбляется в поэта,
что, простите, на горшке сидит
и листает книжицы про это,
не вникая в заданный петит.

В книжицах одни автомобили
или самолеты у меня.
Ни на что мы больше не любили
так смотреть внимательно, храня
в самом сердце некую надежду,
что однажды можно посмотреть
на простую женскую одежду,
для чего придется повзрослеть.

Ничего я в детстве не читаю
кроме детских школьных рубежей.
Не считая "Тайны "Альтамаре",
не считая Господа в душе,
где найдется место и для текста
"Старика Хоттабыча" и вас,
малая уверенная бездна
Ильфа и Петрова без прикрас.

Милого фантаста Жюля Верна,
Майна Рида, Шерлока и тех
мушкетеров, у кого манерно
весь Дюма собрал усталый смех.
Маугли, набор энциклопедий
детских да журналы "За рулем"...
Из поэтов, помнится, Есенин
с Маяковским якобы вдвоем.

Да, еще Джек Лондон: Мартин Иден.
Все, Драгунский, кажется, тогда...
Ну, еще сердечная молитва
в виде непохожего стыда:
оторви да брось такие книги,
а они дак вывели меня
в некий ренессанс святых религий
щедрого домашнего огня!
___________________________________

Это суть прелюдия, а дальше
будет настоящий Ренессанс.
Я же не пытался жить без фальши,
просто перешел в десятый класс.
И всего Высоцкого запомнил,
ибо больше некого спросить,
что такое волчии законы
и причем здесь БЫТЬ или НЕ БЫТЬ.

Лирика блатного декаданса
под советский воровской режим
началась тогда, когда остался
сам Высоцкий как бы без души.
Под татуировки тети Вали,
снятые с расхристанной груди
стиля "Это нам не задавали,
только лучше, фраер, уходи".

Мы тебя небольненько зарежем -
водкою, театром, анашой,
всей советской собранной черешней
за одесской дальнею межой.
И "Володя" пел, потом спевался
с примитивным гласом горожан,
убежденных в истине романса,
как любой апаш или ажан.

"Так и я могу", - сказала Иза.
"Ну, а чё сыграть-то?" - он спросил.
"Правду!" - и не стало коммунизма
на давно исчисленной Руси.
И социализм куда-то делся
в смысле наваждения его...
И остался ангелом главенства
сам Высоцкий - больше никого.

Нет, Губанов Лёнечка восходит
всей своей Полиной молодой
к самой первой из святых мелодий,
тихо прозвучавших над водой.

Это вся Москва речной услады,
это детский городской трамвай.
Это неизвестные солдаты
поезда, отправленного в Рай.
Потому что Царство Божьей Правды -
это ЖИЗНЬ на неком рубеже,
где ликуют детские таланты
в юной подрастающей душе.

И не только взрослая Полина.
Все поэмы очень хороши.
Все его небесные долины,
спетые в метафорах души.
Все стихи, написанные кровью
непризнанья, полной немоты -
это не симбирское здоровье,
но попытка навести мосты

с небом удивительных открытий,
с некой орфографией святых,
прозревавших в космосе событий
истину без всяких запятых.
Это, дети, не картина маслом,
но икона истинной любви
к Божьему святому Ренессансу,
скромно поджидавшему вдали.

Ибо "Волчьи ягоды" - конечно,
не "шестидесятники" того,
кто объелся ихнею черешней
на свое сухое торжество.
Или серый конь...
Простите, Коля,
Ося, Вова, Женя и Андрей.
Где же нам еще-то взять такое
вдохновенье истинных морей.

Где же нам сравнить себя с поэтом,
написавшим русским языком:
это называется Заветом,
вышедшим на площадь босиком.
Слово снова вырвалось из плена
ложных представлений о любви,
потому что это теорема,
а не аксиома селяви.

Есть еще и музыка пророчеств,
есть еще и ветер перемен.
Это несомненней одиночеств
в мареве прославленных измен.
Вдохновенье есть и есть потуга -
в этом смысле Бродского мне жаль:
начал с синтаксического круга,
кончив на стокгольмскую скрижаль.

А писать для реноме суть мука
знавшему уверенный полет
если не орла, то хоть бы внука -
ястреба - красивый самолет.

...А она проходит по Нью-Йорку
и поет мотивами надежд
о любимом возрасте ребенка
наших дидактических одежд.

С кем боролся Галич - неизвестно.
Полагаю, что с самим собой.
С ветряными мельницами детства,
взятыми уверенной судьбой.
Галич - лирик, а отнюдь не флаги
баррикад под водку и свинец.
Даже "Кадеш" - лирика отваги,
словно честный в Господе венец.

И восстали дети, словно Феникс,
с Корчаком в небесной вышине,
и запели песенку про вереск
на далекой Божьей стороне.

В тишине домашнего альбома,
в нежности деревьев и дворов
проступает некая икона
наших поэтических даров.
Словно мы не пасынки гордыни,
и совсем-совсем не для того
нас писать учили молодые
мамы под святое ремесло.

И свобода истинного дара
все равно работает Христу!..
Снова мы - овец Его отара -
постигаем Божью Красоту.

Просто стрелки кто-то перекинул
на другую улицу, где нас
быстро подсадили на мякину
неких аплодирующих масс.
И пошли мы - с Пушкина и ране -
с Кантемира, кажется, еще -
вовсе не за ёжиком в тумане,
но за тем, кто небом обличен!..

Так ли, сяк ли - вектор был направлен
не туда, где Слово и слова
истинной поэзии и правды,
от каких кружИтся голова.
И порою делается ближним
незнакомый, в общем, человек,
подаривший некую афишу
с надписью ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ВОВЕК.

Говорю об истинных поэтах,
а не о желающих писать.
Говорю об истинных заветах
на святых божественных весах.
Говорю о тех, кем восхищался
или вдохновлялся, пробежав
несколько страничек тунеядства,
выросшего прямо на дрожжах.

Ставших вдруг такими молодыми,
верными и любящими всех!
Тех, кто уподобился родными
поднятыми быть на общий смех.
______________________________

Так Кирилл святые и Мефодий
научали русских говорить.
Чтобы у Высоцкого Володи
появилась истинная нить,
может быть, когда-нибудь, однажды
в Божий храм приведшая его:
утолить неслыханную жажду,
исцелив больное естество.

Мастерство Советского Союза -
всё давать в совсем ином ключе,
нежели то требуется, муза,
правдой жизни в истинном луче.
Например, быть слесарем разряда -
не всегда получки пропивать,
но еще и наводить порядок
в записях Высоцкого, давать
милостыню нищим и убогим,
заниматься домом и семьей,
словом, жить; а если одинокий -
то не быть показанной свиньей.

А они все слушают смиренно
и легко смеются над собой,
потому что это теорема,
а не аксиома, дорогой.
Луч ее, как правило, направлен
в сердце наших истинных (кого ж),
словно песня о блаженной Правде,
встретившей нехитрую, но Ложь.

И таких примеров очень много
кроме привередливых коней.
Кроме Песни Времени и Бога
для Алисы зазеркальных дней.
Кроме Волги-матушки и даже
некой взятой нА руки Беды,
Зодиака истинного краше
в смысле освящения воды.

И Мак-Кинли в девяти балладах
и Айвенго или Робин Гуд -
это ведь не просто колоннада
в злой Литературный Hollywood.
И идет по дальней анфиладе
самый успевающий пиит,
ставший неким гангстером в команде
театральной пьесы "МАССОЛИТ".

...А она зевает на премьере
и понять не может высоты
всей этой советской канители
под названьем "ТЩЕТНЫЕ ТРУДЫ".

Очень интересная тут вилка
как бы получается, друзья.
Вроде, как и прежде, жив Курилка,
но ведь так действительно нельзя.
Без поста, молитвы и прощенья,
без Крещенья, Исповеди и
самого Святого Причащенья
на Воскресной Трапезе Любви.

Это не упрек, но сожаленье,
что по правде друга не нашлось:
воспринять духовное рожденье
от купели истинной, не бойсь!
Как же это страшно, дорогие,
что такой любимый человек
прокатал всю жизнь в автомобиле
и куда уехал на ночлег.

Мы же в данном случае имеем
дело с ретроспекцией, а в ней
нужно разбираться, как умеем,
с правдою отчаянных парней.
Где нам взять других певцов эпохи,
как товарищ Сталин говорил!..
Впрочем, эти были бы неплохи,
если б ты кого-нибудь любил.

"Голову задрав, плюешь в колодец,
сам себя готовишь на убой.
Кстати, настоящий полководец
землю топчет" именно тобой.
И никем иным, Владим Семеныч,
потому что так уж повелось:
хочешь петь - березки да и клены
за окном решетчатым, небось,
быстро замелькали, замелькали,
словно пограничные столбы,
смыв татуировки бабы Вали
для иной поэтовой судьбы.
Только б верить в Господа Услады -
Иисуса, милыя, Христа,
что врастает в нас Эдемским Садом
на заре родного мастерства!
___________________________________

...Где же все же верные истоки
этих намагниченных проток,
омывавших истинные строки
под вселенский песенный поток!
Самотек известных впечатлений,
видевших Германию уже,
выносившей веточку сирени
каждой отвоеванной душе.

Под какие сольные аккорды
молодой Володя возрастал,
знают только ангелы заботы,
спетой по присутственным местам.

Я не знаю подоплеки дела,
но, похоже, там была любовь.
Видимо, так девушка хотела
из соседних стольных теремов.
В театральный люди поступают,
оставляя прежний институт,
только если очень пожелают
быть достойным нескольких секунд.

Видимо, разладилось позднее.
Так всегда бывает в антраша
страстного слепого поступленья
в мир театра, Божия душа.
Там свои законы и девчонки,
после них на девушку смотреть
в длинной юбке и короткой челке -
это надо очень захотеть.

...А она читает дома песни
с пахнущего вермутом листа
и поет историю болезни
под простым названьем "Высота".

Ничего девчонка не забыла,
хоть и стала бабушкой уже:
ни весны, ни осени, ни пыла
в юной и неопытной душе.
А Володя женится на Изе,
а Володя делает дуплет
на 713-ом капризе
и поет про черный пистолет.

Что же это, граждане, такое,
что же это делается в нас?
Уверяем, что хотим покоя,
а на деле - всходим на Парнас.
Как на высоту известной песни,
ставшей хрестоматией уже:
и уж там томимся по невесте,
словно по своей живой душе.

"За меня невеста
отрыдает честно..."

Ну, простите. Может быть, и не был
наш Владимир истинно влюблен.
Просто выходил за белым хлебом
в булочную сталинских времен.
И однажды в очереди встретил
непонятный взгляд из-подо лба,
ничего на это не ответил,
но отметил: вот моя судьба.

Этим всё и кончилось тогда же.
И забылось вскоре под портвейн.
Звали эту девушку Наташей
по фамильи, скажем, Добровейн.
И она не вспомнила Володю,
встретив вертикальное лицо
на экране опытных мелодий
с добрым и предвиденным концом.
Потому что не всегда умеем
возвращаться или восходить
к тем, другим, неназванным апрелям,
без которых трудно полюбить.

Никакой на свете Кохановский
не заставит написать стихи:
он же не носил татуировки,
сделанные прямо от руки
на груди великого союза
с неким неприкаянным бантом -
за свои же мегатонны груза,
сброшенные как бы на потом.

Да потом, конечно, будет легче
петь про недалекий Магадан!..
Мы же говорим о первой встрече -
самой первой дани тем годам.
В те года Нагайская ли бухта
делала погоду для того,
кто смотрел на руки или туфли,
а писал при этом "Бодайбо".

49 дней, конечно, опус,
недостойный Вашего пера,
где уже наметился автобус,
песнями наполненный с утра.
Где он, интересно, переплавлен
на металлолом, в каком краю
бродят эти девушки и парни,
ехавшие в нем в свою семью.

Может быть, Володю там толкнули,
как это бывает в толчее, -
только очи черные мелькнули
на открытом песенном ручье.
И пошла та девушка на выход,
взглядом осуждая, хулиган,
дикий взгляд Высоцкого на выбор
блатняка, полезшего в карман.

...А она смотрела на Жеглова
в окруженьи собственных детей
и никак не вспоминала слово,
сказанное лаком для ногтей.

Это не опасные гастроли.
Это постоянный пресс-релиз,
спущенный на острое сословье
истинных актеров и актрис.
Это очень трудная работа.
Смысловой сценический напор
на любую тактику свободы
психики, не ясной до сих пор.

И Владимир был не исключеньем,
а скорее - идеалом для
некоего тайного общенья
персонажей с человеком дня.

Все это невольно наложилось
на блатной дворовый кругозор,
и Вершина первая свершилась
только по прибытию от гор.
Камень, ты лежишь у остановки
в некой зарастающей степи,
и течет вода подводной лодки
под твои случайные стихи.

"Лежит камень в степи,
а под него вода течет..."
______________________________

Сколько было пето-перепето
песенок дурацких и чужих.
Никогда не угадаешь, деда,
кто здесь будет каяться во ржи
в духе Шукшина, а кто однажды,
осознав, что он интеллигент,
будет петь о красоте отважной -
опытом, положенным в конверт!
Самыми обычными стихами,
но какие трудно удержать
в письменном столе за облаками
самых безобидных горожан.

Авторы небесных геологий (антологий),
истые добытчики камней!.. (корней)
Знатоки неузнанных мелодий,(не платящих налоги)
вы мне стали истинно родней.
Словно все мелодии и тайны
Царствия Небесного Отца,
словно вся поэзия и дали
самого красивого венца! -

на святые праведные зори
совестной поэмы доброты
к нам, стоявшим в купленном дозоре
воскрешенной Богом чистоты.
Римские ли воины Пилата -
русские поэты, господа!..
Впрочем, дети, так нам всем и надо,
чтобы уже враз и навсегда.

...А моя любимая писала,
вовсе не надеясь на ответ!..
И росла и в Боге возрастала
и вошла с Создателем в Завет!
О святые, выбравшие небо,
как я благодарен вам за всё!
За Марину, за любовь, за Небуг,
даже за поэзию Басё:
из письмА Матросовой Людмилы,
в детстве непременно Сосниной,
горячо Спасителем любимой,
пишущей стихи себе самой!

Сколько их, действительных поэтов,
по моей застенчивой Руси!
Это знает Бог и знает это
Ангел вдохновенных небеси.
(Почему же этого не знают
в неком "Новом" якобы "миру", -
се, не соответствует названью:
лучше называться "Кенгуру".)

Абаканы, Устюжна и Нижний,
и Иркутск, когда он во Христе!..
Мирный; и бурятский передвижник,
"Замысел" Новосибирска в лишних! -
вот где Бог, друзья, и вот где ближний
в самой дерзновенной красоте
Слова, подтвержденного делами,
как о том Спаситель и учил,
проходя спокойно между нами,
рты пораскрывавшими на Чин:
вдохновенный Чин Мелхиседека,
где Священство вечное и РАЙ
прорастают в сердце человека,
словно незабвенный Отчий край.

А еще - священники прихода,
те, что исповедуют меня
и выносят Тайны Небосвода
на Огне Христова Алтаря!

И Туманов, едущий от Вачи,
как-то вдруг душою отрезвел.
И увидел вещие задачи
ХРИСТИАНСКИХ ВСЕПОГОДНЫХ СТРЕЛ.

...А она раскладывает ноты
и поет о ЛАСТОЧКЕ ЭДЕМ,
чтобы не остаться без работы
на виду отпущенных антенн.

Буйволовы Саша да и Слава,
дайте вас воистину обнять.
Я о вас молчал из Абакана,
чтоб потом поменьше объяснять
девочкам и мальчикам Стокгольма,
на какие средства я живу,
езжу по окопам добровольно,
взяв с собой Россию и жену!
Взяв с собой Поэзию и Правду,
как они восторгнуты во мне
Самым Удивительным Талантом,
сотворившим небо в тишине.

Этого достаточно, родные,
чтобы мы приехали опять
в город Томск, как бывшие больные,
дабы всех воистину обнять.
Братья, а ведь нам уже по 40,
мы почти ровесники того,
кто ушел - как будто из масонов
вышел на сырое полотно.

Будто с репетиции театра
заглянул в подземный уголок,
где стояли "Мерседес" и "Татра"
и читали роли между строк.

Господи, спаси его, помилуй,
все грехи земные отпусти.
Господи, и нас с моей Мариной
в Царстве помяни и все прости.
Ибо мы лишь Азбуку листаем,
данную наверное Тобой
на святых основах православья
истинной ПОЭЗИИ ЛЮБОВЬ.

Покрестили девочку, отёрли
полотенцем и пустили жить
в мир, где пожилой Василий Тёркин
захотел бы подвиг совершить.
Словно Александр Солженицын,
написавший начисто уже
Всей России Страстную Седмицу
в звездном историческом ковше.

И под эти книги как же можно
было гнуть по-прежнему свое:
это как-то слишком осторожно -
делать вид, что не было ее:
этой русской прозы непокоя,
обличенья, может быть, суда
над "какое небо голубое"
из глубин разбойничьего ДА.

"Я в деле и со мною нож..."

"Мы вместе грабили одну и ту же хату..."

"Позабыв про дела и тревоги..."

"Вот раньше жизнь: и вверх и вниз идешь без конвоиров..."

"Город уши заткнул и уснуть захотел..."

"Помню, я однажды и в "очко" и в "штос" играл..."

"Я был душой дурного общества..."

"Я любил и женщин и проказы..."

"Красное, зеленое, желтое, лиловое..."

"Мне ребята сказали про такую наколку..."

"До нашей эры соблюдалось чувство меры..."

"Легавым быть - готов был умереть я..."

"Как во смутной волости..."


И вот с этой точки если глянуть
на всего Высоцкого, то он
предстает товарищем беглянок
из тюрьмы таганской на перрон.
Неким надзирателем с ключами,
отворившим камерную дверь
и сказавшим: "Выходи с вещами.
Я поклонник Ленина, поверь."

Правда, с оговорками, но это
кто теперь услышит и прочтет
в куполах артиста и поэта,
где на сердце вывеска "Учет".
Обсчитавший старую Таганку -
добрый охранительный режим,
посадивший друга за баранку
общих неопознанных крушин.

Неких постоянных сожалений,
что мы что-то делаем не так:
и ни свят у нас ни День рожденья,
ни уход, ни церковь, ни кабак.

"В сон мне желтые огни..."

Смутный зов неясных покаяний -
жаждой окольцованной души
хоть немножко выспаться от пьяни,
прилепиться к жизни не по лжи.
И писались искренние песни,
Александра Пахмутова, бис!
И лгала история профессий
истинных актёров и актрис.

Ибо что мы знаем о Высоцком
кроме слов, что говорят друзья
под любую рюмку-папироску,
а ведь им давно кутить нельзя.
И кардан наматывает мили
самых популярных кинолент,
и держава едет на бобине,
как на карусели прошлых лет.
На 4-й скорости не очень,
на 9-й как-то побыстрей,
а на 19-й короче
в смысле удовольствия гостей.

Юрочка Дворянов и Валера
Потрывай, хорошие мои,
в нашем деле коллекционера
главное - не глохнуть от любви.

...А она не знает что ответить
на вопрос о Игоре реки
неких откровений и отметин,
написавших небо от руки.

Я не жил в селе Большие Вилы,
не катал и белого слона
на своей хребтине до могилы,
как моя распятая страна.
Но она когда-нибудь воскреснет,
облечется новой красотой
самой-самой истинной из песней,
спетых Вифлеемскою звездой.

Ибо, райских яблок не воруя,
и не веря змию ни на грош,
можно жизнь поднять до Аллилуйя,
испразднивших искреннюю ложь.
Ложь сектантства или протестанства,
ложь экономических доктрин;
и святые Время и Пространство
во Христе обнимутся: АМИНЬ.

...А когда уж кончится и Время,
и Пространство станет вытекать,
и восстанут мертвые по вере,
и вольется в сердце благодать,
то тогда простите ради Бога
эту Песню - девочку мою,
шедшую по городу пророков
в славную блаженную семью.

...А она печалится о Боге,
а она считает облака,
а она расплакалась в дороге
и сказала: вот моя рука.

И Высоцкий - это неудача
просвещенья выпившей страны,
ибо дорогая передача
спит у приснопамятной стены.
А в такси Губанов проезжает,
расплатившись образом очей,
мимо театральных, горожане,
лампочек в 2000 ночей.

Это квинтэссенция порока
нашего пристрастия к игре.
Это и игра по воле ока
на дешевой карточной игле.
Это накопление неправды
в наших фарисейских вечерах
на глазах у девственных талантов,
приносивших жертвы не за страх.

Это не команда, телезритель,
а скорее истинный собор
никому не видимых событий -
подвигов Религии с тех пор,
как мы вышли из Соборной Церкви,
отказались, дети, от Христа,
прикипев к сомнительным процентам,
набежавшим с чистого листа.

Или анекдоты так повинны
в нашей алчной и скупой душе
на волнах Егоркиной былины
про твое купанье в неглиже.

...А она проходит по Арбату,
и от взглядов восхищенных вслед
можно освятить и Улан-Батор,
если б он при этом не ослеп.

Я вдруг понял: творчество поэта
можно фразой выразить одной:
поиски советского завета,
где ничто не вечно под луной.
Это грусть не над собою даже
и не над другими, а над тем,
что тогда он не догнал Наташу
и не описал ее проблем.

...А она томится, ожидая
наших песен, нашего огня -
на руках великого желанья
видеть возмужавшего меня.

Я же все карабкаюсь по строчкам,
словно второгодник с букварем.
И внимаю маленьким звоночкам,
опасаясь за ТВОЕ - МОЕ.
Это Fashion, девочки, но только
выраженный словом ваших душ.
Это вся лимоновая долька
месяца, ушедшего под душ.

Это эрос эпохальных лосков
под журнал "Работница" и мод,
это наконец артист Высоцкий
в истинных посылах, мой народ.

Люли, люли, музыка в июле,
полная программы красоты,
значит, нас теперь не обманули
и вернули право высоты.
Мы с тобой земные, мы по плоти
ищем утешений и очей -
на любовь Высоцкого Володи
к женственным секретам мелочей.

Ах, матрос ты мой американский,
как я понимаю этот пыл
к некоему царскому убранству
тех подруг, кто раньше с нею был.
Дети, дети, истинное чудо
Божье, нам дарящее любовь!..
Кто мы, Отче, где мы и откуда
напитались царствами веков.

Словно камни Иерусалима,
собранные женскою рукой,
где опять Мария Магдалина
входит в свой божественный покой.
Вот уже и солнце ярко светит,
вот уже Мариночка моя
разбирает стебельки в завете
с истинной любовью, милая.

Я не рифмовал стереотипы,
но пытался выразить судьбу.
А любимый - он всегда любимый,
даже если вылетел в трубу.
Господи воистину Иисусе,
Сам Спаситель искренних и всех,
кто хоть раз признал свое безвкусье
и не дал согласия на грех!

Слава мира очень скоротечна,
потому что это ПОТОМУ.
То ли дело город наш и речка,
вставшие сегодня на корму
Корабля, идущего на небо,
и звонит во все колокола
Церковь Божья, - и ликует Ева,
что Адама все-таки ждала.

Пока он возделывает поле,
пока он отечески журит
Авеля за то, что тот доволен,
а овца без пастыря стоит.
И Корабль, искренних взыскавший,
званных или избранных Христом,
подает сигнал твоей Наташе,
что так долго плакала в альбом.

Изданный позднее тех Каретных
булочных в ермоловских лучах,
но ничуть не менее конкретный,
чем твоя поэзия в очах.

...А она идет по Батарейке -
есть такой район в Улан-Удэ -
всей верхнеудИнской Божьей лейки,
всей культуры детства и т.д.

Говорят, ее зовут Исида,
говорят, Илоною зовут.
Я не сомневаюсь, что у МИДа
был на эту тему институт.
Может быть, когда-нибудь и звали
именами девушек земли
некие домашние заданья,
некие живые корабли.

...А она молитвенно и чисто
слушает святую тишину,
и щебечут утренние птицы
о своей любви на всю страну.

Любишь или нет? - спросила Юля.
Что сказать? Наверное, люблю.
Окунувшись в музыку июля,
можно просыпаться и в Раю.
Только-только начал распеваться
о любимых, сразу началось
некое библейское пространство,
где девчонкам нынче не спалось.

О Анастасия, о отрада
легкого накала новостей,
во дворе возлюбленного сада
в самой непостижной простоте.
Вроде бы деревья как деревья,
вроде тополя как тополя...
Только это Божие знаменье,
что Эдемом будет вся земля.

...А она меня не оставляет
тихим заступлением своим
и немножко думать заставляет
о священной правде Элоим.

Вы простите, девушки, что дал я
птицам ваши Божьи имена.
Это потому, что я подавно
назывался именем ЛУНА.
И ходил за солнышком по кругу,
а оно бежало от меня,
находя священную подругу
в благодати Божьего огня.

Я рыдал в подушку вечерами,
видя, что оно опять ушло,
не оставив мне воспоминаний
про свое святое ремесло.
И однажды звездочки-малютки
окружили слёзного меня
и запели песенку про утро
на волнах небесного огня.

И согрелся я и отыскался
в справочниках наших малышей,
где назвался ВРЕМЯ И ПРОСТРАНСТВО
в Божьей Всеобъемлющей Душе.
Ибо Вечность в Троице Единой
могут воспитать в себе лишь те,
кто уже пред Богом не судимы
в истинной Христовой правоте.

...А она прощает мою слабость,
а она попросит за меня,
чтобы Всеблаженная Осанна
уделила капельку огня!

Очень странно: раньше Башлачева
называли чуть ли не вторым
"too Высоцким", разве что девчонок
вывели, не заплатив калым.
Башлачев с Высоцким антиподы,
никакой преемственности нет,
кроме разве умственной свободы
на весьма зависимый предмет.

Так все там заверчено, цыгане,
что сказать об этом не моги,
потому что это оригами
называлось ЧИСТЫЕ ДОЛГИ.
Отданные за других поэтов,
а верней - неотданные, как
это полагалось по завету
тайному с Спасителем, дурак.

Для чего еще нужны все эти
Массолиты, клубы, рок-н-ролл...
Чтоб однажды умилились дети,
слушая поэта, а не пол.

Люли, люли, верно говорю ли,
пусть о том расскажут города,
а деревни пусть еще воюют
за святое чувство навсегда.

Аллилуиа, аллилуиа, храмы,
церкви православные Руси,
дорогие молодые мамы
в Господе смиренных небеси.

...А она запрашивает вереск,
словно пчелка - райскую пыльцу,
и искореняет злую ересь
в подражанье Богу и Отцу.

Башлачев - волнение к России,
робко восходящее к Кресту.
Но зато уж если восходили,
намертво держали высоту.
Словно христианские общины
в катакомбах написали свод
для любого грешного мужчины,
ищущего взглядом небосвод.

Весь Череповец бы удивлялся,
если бы узнал, что Башлачев
вовсе не таким уж был паяцем,
как ему поставили на счет.
Просто ночевать там было негде,
некогда, а главное - Москва
не нашла ни девушки, ни деньги,
чтоб спасти ребенка от броска.

Питер - он и в Африке Ю-Питер,
а вот на столицу Александр
истинно надеялся, но видел,
что течет-то только по усам.
Да и те он сбрил на той неделе,
пока ездил к озеру любви,
чтоб его хоть капельку согрели
губы благодарные твои.

О Россия, матушка, прости мне,
что же это с нами на земле
делается, словно взятый Зимний
всех поэтов выкупал во зле.

Милости прошу я, а не жертвы,
потому что жертв принесено
было много; и опять по-женски
светится последнее окно.

Плохо то, что мальчики рок-клуба
Питера, а значит, и беды
фарисейски поджимали губы
в зависти к поэту доброты!
И не помогали, а мешали
развивать действительный талант -
эти восхитительные дали
православных искренних баллад.

Ведь "Ванюша" это не Задерий,
а Задерий это не Борис,
а Борис - ну что бы он затеял,
чтобы Башлачев не падал вниз?!

Лесенка из Песенки про это
доходила только до окна,
где уже не видели поэта,
вставшего, как полная луна.
(А в окно летела сигарета,
словно непостыдная вина.)

Лали, лали, мальчики в аврале
внешних непослушных перемен,
что бы вам за это ни наврали,
нужно было не сдаваться в плен.

Эх ты, Юра, Юра для аллюра,
ты, Лиса Алиса из Кино,
что же вы наделали с культурой,
вставшей на сырое полотно.
Декаденты и иродиады,
вот вы кто в искусстве на тогда,
ибо ваше "творчество" - помада
на зубах советского суда:

лидеров гражданской обороны
в спецпротивогазах холуёв -
будете молиться на иконы,
чтобы вас не сбрасывали в РЁВ!

Точно, Градский, зуб торчит некстати
из твово немеющего рта!..
Принял бы поэта Бога ради,
избежав последнего стыда.

И лежит тот дуб у лукоморья,
а вокруг лукавые "коты",
закавычить вас - да на здоровье,
чтоб девчонки бегали беды!
Словно приблатненного В.Цоя,
над каким, бывало, Башлачев
потешался, рассердив сословье
круговых порук наперечет.

Слава Богу, прозвучала  п р а в д а ,
кто вы суть такие перед Ним,
Кто в молчаньи выслушал Пилата
и за всех все выполнил Один.

Это как Губанов в Массолите -
в одиночку  между кубатур
упований: кто же знаменитей,
кто же удостоится скульптур.

И идет скульптура Командора
прямо в обеспеченный отдел
и берет за шиворот Егора
и швыряет в суматоху тел.
Чтобы Макаревич убедился,
что так жить действительно нельзя,
и хоть раз пред Господом взмолился
и увидел, кто его друзья.

И восходят к совестной задаче
звери и зеркальные ручьи
звуковых дорожек нашей Вачи
в отблесках нечаянной ночи.

"Под собою ног не чую,
и качается земля..."
_______________________________


Ты такая далекая,
ты такая желанная,
Татэик моя легкая,
золотая жена моя,
оставайся такою же,
неподкупной, смиренною,
словно русское горюшко
той весной неотменною...
Где мы ехали, помнится,
окрестив тебя, юную,
из Зари на автобусе
к выпивохе да юмору.

Очень многое сменится
в нашем жизненном опыте.
Ты прости меня, Феникса,
за вчерашние хлопоты:
догонять тебя, милая,
можно только поэмами,
а не города Мирного
мировыми проблемами.

До свидания, девочка
с гимнастической лентою.
До свидания, пеночка,
возвращенная лептою
во гнездо свое - Авелем.
До свидания, нервное
боевое задание...
Дорогое наверное.

Словно ногти столичные
в мою душу впиваются,
словно табель отличника
мне воистину дарится
пред очами всей родины,
что легко аплодирует
и с Высоцким Володею
поздравляет Марину.

...Вот отсюда мы заново
начинаем историю -
до того стародавнюю,
что не верится стоикам,
да видать, так уж выпало
на Божественном Промысле:
из-под глыб - вместе с глыбами,
православная скромница.
_________________________________

"Имя имен - в первом вопле - признаешь ли ты, повитуха!.."

...Други, одноклассники, соседи,
дай вам Бог здоровия за то,
что спасали родину от сети,
одолжая свой магнитофон
некоему страстному мальчишке,
слушавшему пленки и в мечтах
пишущему истинные книжки
о Высоцком - в стереоочках.

А Володя пишет лукоморье,
а Володя отчитал Ю.К.
за опережение здоровья
некого свердловского ДК.
Что ж это такое, Юрий Кукин,
что же это делается, враг.
Конькобежца мы едва ли купим
в лавках КСП под левый флаг
непонятных вольных исполнений
этой песни раньше, чем она
автором исполнена без лени
для любимой публики...
Страна
знать не знает никакого Юры:
где у Башлачева был Шевчук,
там же у Высоцкого, подумай,
воспеватель культовых лачуг.
И держава плавает в тумане,
за каким под запахи тайги
едет-едет-едет на аркане
КСП неслыханной пурги.

Все-таки Высоцкий сторонился
этого сообщества не зря.
Чтоб не обижался Юрий Визбор,
и вставала верная заря:
и ни Окуджава и ни Галич,
а возможно, даже и ни Ким
никогда не делали, товарищ,
этого сообщества своим.

Почему? - мы спросим дерзновенно:
ведь гитара та же, и стихи
пишутся порою вдохновенно
неким общим стилем от сохи.
Мне казалось: уровнем таланта
дело можно кратко изложить.
Оказалось: КСП суть банда,
от которой невозможно жить.

Это КСП КэПээСэСа,
это КэГэБэшный КСП...
Это торможение процесса
поступленья в хлебное СП.
Занимайся только черной кошкой,
нет от этой мафии житья!..
И Володя начал понемножку
заряжать "Шарапова" нытья.
И Шарапов не подвел Володю:
КСП осыпался, как снег
на палатку, Ваше благородье,
невысоких гор и человек.

"Свои обиды каждый человек, -
проходит время, - и забывает.
А моя печаль, как вечный снег,
не тает, не тает.
Не тает она и летом,
в полуденный зной,
и знаю я: печаль и тоску мне эту
век
носить
с собой".

"Снег, снег, снег, снег,
снег над палаткой кружится..."

"Года летели, письмами шурша,
ложились письма на мои палатки..."

"И каналы тянут руки серые ко мне,
и в ладонях их уже не тает белый снег..."
__________________________________________

...Уж давно Театр на Таганке
соблюдает правду полосы,
проведенной на нейтральном танке
вдоль границ "советских образцы".
И Любимов охраняет как бы
некий тайный истинный престиж,
что Высоцкий именно в Таганке
обретает маленький Париж.

Люли, люли, Люсенька, Аркаша,
будут и стихи, неравный бой!..
Будет и Никита, воля ваша,
заниматься папиной судьбой.
А пока мы бегаем с цветами -
именно с нейтральной полосы -
не с татуировкой бабы Вали,
но с предощущением лозы
доброго хмельного винограда
из сырых семейных погребов!..
Большего нам, право, и не надо -
кроме публикации стихов.

И уже в цепях своих отбился
полуобнаженный человек,
а Володя взял да и влюбился
в этот, в общем, прошлогодний снег.
Почему так? - спросите: да это
тайна его истинной души.
А без разрешения поэта
я не раскрываю шалаши.

Так ли, сяк ли, свадьбу отыграли,
песни спели, можно и в круиз,
под морские окрики и дали
взять у Назаренко суперприз.

"Ла
ла-ла-ла
ла-ла-лала-лала-ла...
Солнышко мое, вставай!
Ласковый и такой красивый!
Может быть, это любовь, я не знаю,
но очень похоже на рай!.."
____________________________________

Здесь уже идет другой Высоцкий,
ставший верным рупором страны.
Ибо появились горизонты
на глазах испуганной шпаны.
Но никак его не отпускали
двор, гараж, привыкшие к тому,
что татуировки бабы Вали
так подходят другу своему.
Он уже почти забыл об этом,
а его наводчицей под спирт
выводили вовсе не в поэты,
а в сплошной квартирник без квартир.

И Володя несколько напрягся
от такого вектора души
и решил, что лучше не бояться
этой самой жизни не по лжи.
И ушел - из дела ли, нет, в дело
сочиненья песен и баллад
в стиле всесоюзного отдела
выраженья эпоса "ПИЛАТ".

Это подоплека, мистер Игрек,
это суть, сокрытая в веках,
это весь послевоенный вымпел,
сделавший карьеру на стихах.

Люли, люли, девочки в июле,
больше как-то некого назвать,
благо православные в Раю ли,
в творчестве ль стяжали благодать
несколько иного Самиздата,
Солженицын в этом смысле знак,
потому что Понтию Пилату
скучен вымирающий ГУЛАГ.

Здесь и появляется Галковский,
Одиноков в лунной высоте.
И напишет комментарий броский
к общей политической мечте.
И литература осознает
самоё себя как некий корт,
где Набоков с Лужиным играет
в городки и шашки до сих пор.

Это отчуждение - кого бы! -
это отрицание своих
истицаний в духе "ты попробуй,
а потом пиши про это, псих",
это многотрудные замесы
на заводах тайных кирпичей,
где вода - огонь, а плинфа - пьесы,
писанные пОтом палачей.

Это Ренессанс, но только ЗЕМБЛА.
Это псевдоискренний ответ -
History and Literature суть секта,
где масоны - погасили свет.
Это "распекание" Завета,
это нетускнеющий лиризм,
это вера в секту, благо секта
это промасонский о...

Это бледный огнь преображенья
некоего красного коня
в уникальный опыт постиженья
своего духовного огня.

Розанов, по сути, оказался
верным в "Бесконечном тупике",
ибо философия по галсам
не имеет веса на руке.

Что ты весишь пред очами ночи,
где тусклее лампочек горит
телевизор наших одиночеств,
словно эхо истинных молитв.

Словно остроумие аскета
в ярких перекрученных лучах
ласкового солнечного света,
где последний кляузник зачах.
Кроме самых явственных ошибок,
очень грубых, рвущих полотно:
например, трагедии ушибов
о эзотерическое дно.

Милостивый Православный Пастырь,
помози Димитрию найти
покаянный и разумный красный
на углу широкого пути.
Чтобы постоял да огляделся:
а туда ли, строго говоря,
едет наше скорбное наследство
от библиотек до букваря.

Русская политика, Димитрий,
как и философия Креста,
испокон стояли на молитве,
на посте и вере во Христа.
Для кого-то, может, и смешные
эти вехи искренние для
истинных философов и шире,
наконец узнавших "чей туфля".

Сей туфля, Димитрий, не на левой,
с правой будто снятая ноги:
сей туфля Небесной Королевы -
Золушки на празднике реки.
Ласковой... застенчивой, как ночью
вставшая к кроватке малыша
наша мама, наша Божья строчка
в небесах по имени ДУША.

А река впадает в Слово Божье,
а река бежит по облакам,
и рука срывает подорожник,
прилагая к прожитым векам.

Се, святая музыка пророчеств,
а она важнее отпусков
неких убежденных одиночеств
в смысле осмеяния основ
истинных...
Димитрий, Вы не правы.
Вы не правы в главном: нищета
духа суть блаженныя октавы,
а не наша гордая мечта.

И Высоцкий был не исключеньем,
но отображением земных
театральных песенных включений
в партитуру радостных больных.
Именно ликующих: не вемы,
что бывает, извините, mort -
на руках возлюбленной дилеммы
за любой талантливый народ.

Вы и без меня все это знали
и гораздо лучше бы смогли
выразить сквозь чудо православья
некий интеллект Всея Земли,
где иные туфли паче меры
возбуждают наши миражи,
а мы все стоим, как пионеры,
на линейке школьной у межи
некоего общего каприза,
мистики блудящего вальта,
где играет стрелка-биссектриса
с компасом Великого Порта.

(Цареграда, где у Евтушенко
и у Вознесенского стихи:
первый - о профессоре блаженства,
да и об Ахматовой Оки,
се, по счету, в общем, мировому
сохранится в некой чистоте
честных аналогий - по второму
кругу в безымянной красоте.
Потому что частные примеры
могут перевесить на весах
Божьих все лукавые премьеры,
о которых что писах - писах.

И у Вознесенского есть вещи,
спетые Высоцким по чутью
на святую паволоку женщин,
например, Наташеньки; and you,
посланный первее, между прочим,
ибо старше аж на 8 лет;
я учился в "Мирнинском рабочем"
верить Новый - Истинный - Завет.

И не надо славы и коровы
в смысле прохожденья на балах:
надо, чтобы были все здоровы
в духе, слове, мыслях и делах.)
___________________________________

...Вот и все, что мне сказать хотелось,
прочитав Ваш уникальный свод;
я, простите, никуда не денусь
от своих действительных свобод.
И спасибо, Дмитрий свет Евгеньич,
за такой внимательный почин,
за огромный труд, за снисхожденье
к девушке, не знающей мужчин.

...А у нас сегодня плачет небо -
первым в этом образе дождем;
и любовь Салимской Королевы
не измеришь лондонским вождем.

Ибо Бэкингем у Кардинала,
где стоял Ефрейтор на часах,
проявляет дух Оригинала
пенями смиренья на глазах
Родины Единственной Небесной,
что не утомляется в Любви
к нашим душам - истинным невестам
ласкового Спаса-на-Крови!!!
______________________________________

Здравствуй, здравствуй, Нана Эристави,
даже Эристави-Седельмон.
Вот Вы знаменитою и стали
за один лишь потаенный стон.
Помните, в ЦДРИ мы выступали,
словно бы сходили на c-3.
Вы меня не то чтобы взалкали,
но душой увидели в любви.
В джунглях Ботанического сада
рядом с молодой ВДНХ
прозябает вещая услада
девушки, вздохнувшей на века.

Возвращаю долг и приглашаю
Вас однажды выступить в Раю
внутренних сердечных полушарий
под любою музыку свою.
Это не "новейшие заветы"
под кефир московских автотрасс.
Это, Нана, русские поэты
празднуют не труса - Ренессанс.

Образ Ваш гораздо вдохновенней,
интересней собственно стихов.
Потому что это удивленье
миром производит Саваоф.
А подобье, Наночка, у бровки
Пушкинского стылого метро
преклоняет гордые головки
внутренними возгласами PRO.

За любовь, за верность, за удачу
в деле восклицания YOU - I!
Это называется впридачу
получить святой небесный рай.
Остается, Нана, только CONTRA.
А она является тогда,
как (обрыв!)... Простите, эта фронда
не коснется Наны никогда.

...А она заламывает руки,
а она читает "За рулем",
постигая Божии науки
управленья маленьким огнем.

Здравствуйте, Водянова Наталья,
что же Вы молчите о себе.
Что же не назначите свиданья
на своей заплаканной земле.
Это ведь не просто по канату
в модных тряпках чувственно пройти!..
Это заказать себе балладу
на своем нехоженном пути.

Люли, люли, лондонские пабы,
дебри Пикадилли и разбег
Горького, где выпившие бабы
обсуждают выпавший успех.

И Рубцов, размахивая томом,
русским катехизисом полей,
вдруг очнется на руках у дома
и споет единственной своей.
Может быть, любимую Володей
песню, о которой не сказать
вражескому лагерю мелодий,
потому что это  п о л о с а .

И Высоцкий, запершись от мира
в комнате высоких атмосфер,
вслушался в поэзию эфира,
спетую на медленный манер:
"Я уеду из этой деревни,
будет льдом покрываться река,
будут ночью поскрипывать двери,
будет грязь на дворе глубока..."

И окутав ласковым пространством
человека маленького, Бог
явит ему истину убранства
в неком перекрестии эпох.

И восстав, заплачет Одиноков,
встретив умудренного отца
во дворе растаявших уроков
около песочницы венца.

...А она посмотрит из окошка
на смиренный искренний венец,
правда, предваряемый немножко
криками: "Прости меня, отец!"
И пошлет ему благословенье
Мудрость дерзновенного огня,
и напишет он стихотворенье
о любви с названьем ПРО МЕНЯ.

И войдут серебряные зори
в кабинет, поросший муравой,
где корпел в таинственном дозоре
Розанов над целою страной.
И из стен распустятся деревья,
и на них появятся плоды,
и волна святого вдохновенья
захлестнет свидетеля воды.

И тогда неспешно и глубоко -
он проникнет взором и пером
в суть непостижимого урока,
данного Спасителем в былом.
И найдет кричащую ошибку,
что никак не позволяла там
выразить и выстрадать снежинку,
названную Богом МАЛЫЙ ХРАМ.

...А она готовится к Причастью,
а она вычитывает свод
самого исконного участья
в истине божественных свобод.
И совсем иная обстановка,
и совсем другие небеса,
и священник проповедью Бога
отверзает вещие глаза.
__________________________________

Как же мы, ребята, изолгались,
как мы опустились в глубине;
и ползет неслыханная зависть
за Христом по сонной стороне.

Люди, люди, давшие Иуде
некий отрицающий обет,
вы нам точно более не судьи,
потому что это Божий Свет.

И стихают города и дали,
и строфа смиряется и ждет
чистого глагола в Божьей славе,
уходящей в истинный полет.

С праздником, смиренная Россия,
тихая блаженная семья
наших новомучеников в силе
Божьего священного огня.

И звучит на небе Символ веры -
высшая поэзия и соль
нашей христианской новой эры,
вышедшей на Царское крыльцо.

И бегу я, дальняя дорога,
взяв свои тетрадки и стихи,
к ипостаси истинного Бога,
чтоб услышать Музыку Реки.

Воды Жизни, чудо благодати,
Огнеликий Ангел Серафим,
вот мои надежды Бога ради -
веровать и жить что было сил.

И Любовь прощает наши грёзы,
и Любовь очистит от грехов
наши непослушные березы
отшумевших в воздухе стихов.

И проступит Истина сквозь время,
и прошьет невидимым огнем
храмы благородного терпенья
и молчанья перед Алтарем.

И войдет в Алтарь пророк Исайя,
чтобы Чин Венчанья совершить
на святых основах православья -
Вдохновенья жизни и души.

СЛАВА БОЖЬЯ ДЕВСТВЕННОЕ НЕБО
АЛТАРИ ХРИСТОВЫХ ЦАРСКИХ ВРАТ
ХЕРУВИМЫ ЖИЗНЕННОГО ДРЕВА
НА РУЧЬЯХ БОЖЕСТВЕННЫХ БАЛЛАД

Се, неизглаголанные вехи -
русла и источники святых
веры и надежды в человеке,
полюбившем Бога и родных:
добрых самарян и самарянок,
душу положивших на алтарь
искренних апостольских стоянок,
где община молится, как встарь.

Се, не наше квелое стоянье,
как порой мы делаем лицо;
это неподкупное слиянье
в Духе Святе с Сыном и Отцом.

Это свет на острове Залите
в батюшкином праведном окне,
это благодарственные нити
дождика в блаженной вышине.
И мяучит кот послушный Липа
о своей Мусильде ввечеру,
слушая смиренную молитву
Николая Божьего в миру.

Аллилуйя, Ангельское Войско
истинных монахов пред Отцом
Божьего Священного Устройства,
вставшего невидимым кольцом
Вечности... а может быть, венчанья,
ВЕНЧАННАЯ ВЕЧНОСТЬ ВО ХРИСТЕ
с ДуховОм святого обещанья
на Отцовской вещей высоте.

...А у нас - щебечущие птицы,
и так важно голуби стоят
на балконе Троицкой седмицы,
словно бы сошедшей с Алтаря.
И я вижу Церковь Пресвятую
на войне духовной и земной
в ожиданьи песен Аллилуиа,
тихо зазвучавших над страной.

Это умиляющий владыка
в Екатеринбурге на жаре
прославляет все Христово иго
по любой искупленной поре.
Он сперва служил у Абакана,
а потом его перевели
в трудную епархию тарана,
где святится на краю земли
Храм Святого Божья Симеона -
в Верхотурье славы и небес,
в милости к поэту из салона
потерявших к Богу интерес.

А ему там душеньку вернули,
а его жалели и блюли,
и писались песни Аллилуйя
для общины веры и любви.
Это настоятель Божий Игорь,
это брат Димитрий дорогой,
это все возлюбленное иго
Божьего епископа ЛЮБОВЬ.

Это наши матушки приходов,
сёстры, что за Господом стоят,
это молодые небосводы
стариц, взявших скорби на себя.

Это схиигумен Божий Илий
в незабвенной Оптиной моей,
где мы были, спали, ели, пили
и не знали славы алтарей.

Это чудный дьяконе Андрее,
что в болезни лекцию читал
нашей обобщенной галерее
под названьем ВЕЩАЯ ЧЕРТА.

И я буду песнею молиться,
чтобы наша новая семья
не могла пред Господом сломиться,
словно отрекаясь от себя.

И пойдем мы трижды аналоя,
и, испив заветной теплоты,
я познаю вдохновенье моря
и небес, Эдемские Сады.

И невеста сделается домом
благодати, Божий человек,
и Господь Своим Заветным Словом
освятит возлюбленный ночлег.

А таких ночлегов по России
да и по Бурятии зело
было много, дорогие сини
тех небес, что смотрятся в село.
Это города Христовой правды,
это незаметная страна,
это неизвестные таланты
иереев Божьего Ствола.

Я благодарю, отец Антоний,
Вас за Ваши робкие стихи,
за благословение любови
и за освящение строки.

Это моя доченька спросонок,
и Марина в истине Христа,
это удивление простого
солнца, Вифлеемская звезда.

И звучат естественные ноты
в чистом сердце женщины родной,
словно драгоценные киоты
непохожей музыки земной.

Истинно глаголаю, ребята,
в женских душах скрыто больше, чем
мы порою взыскиваем, спрятав
главное свое под "а зачем".

А зачем? Не лучше ли признаться,
что мы мало знаем о своих
половинках честного гражданства,
данного от Бога на двоих.

И Адам, только увидев Еву,
ахнул и подумал: вот жена,
ставшая моим любимым небом,
потому что это тишина.

Внутренняя, верная, святая,
скрытая в блаженной красоте
всей своей непостижимой тайны,
явленная Богом во Христе.

Аллилуйя, Аллилуйя, так бы
неумолчно славил и хвалил
Господа, присевшего на камне
дальних, чуть дымящихся Курил.

- А из-за чего они дымятся?
  Ева, ты не знаешь - почему?
- Нет, любимый. Думаю, хранятся
  для Земли, чтоб больше никому!
- Вот как интересно всё устроил
  наш Отец, Он Словом создает
  всё на свете, Евочка.
- И море?
- Да, и море и его полет.
- Разве море может подниматься
  в воздух и лететь за облака?
- Может, Ева, если морю гнаться
  нужно за гармонией стиха.
- ЗдОрово. А ты напишешь стих мне?
  Хоть один. Я очень их люблю.
- Где же ты их слышала?
- Любимый! Их Господь рассказывал в Раю!!!

...И Адам, немного удивишись,
попросил у бабочки листок
и совсем не гордо удалившись,
вывел детским почерком:
      
            РОСТОК

Мы сегодня бегали по Раю,
собирали песенный нектар
и немножко пчелам помогали,
пока я увидел легкий пар.

И увидел ёжика, он тихо
носит на иголочках плоды,
словно к славе истинного Лика
прилагает скромные труды.
Я его спросил: куда ты, ёжик,
эти фрукты важные несешь?
Он сказал: к Эдемской молодежи,
чтоб меня не называли "ёж".

- Кто ж тебя так, ёжик, называет?
- Гусеница. Я ее люблю,
  а она почти что обзывает
  всю природу детскую мою.
  Вот я и несу ей угощенье.
- Ёжик ты мой ёжик, ну пойдем.
  Вместе будем прилагать прощенье
  к гусенице за ее наем.
- Так себя наемники вели бы,
  а не дети Божии в Раю...
- Человек, я видел там у липы
  слово благодарное ЛЮБЛЮ.
  Кто-то написал его с любовью,
  очень православно написал,
  я подумал с внутреннею болью,
  что один живу на небесах.
  И никто такого не полюбит,
  и никто к такому не придет,
  только вы - единственные люди,
  кто меня утешит и поймет!..

...И тогда, подумавши немного,
я его погладил и решил:
попросить возлюбленного Бога,
чтоб помог носителю души.
И пока мы с ним дошли до липы,
а туда идти через ручьи,
к ёжику по имени Агриппа
подоспела ёжичка Апчхи!

Я люблю тебя, моя подруга,
я люблю тебя, моя жена,
а Любовь закручивает туго
наши золотые письмена.
И сказала гусеница Сада:
я прошу прощения у вас,
вы - святые ёжики услады
для родных и благодарных глаз!

И тогда улыбка озарила
ёжика Агриппу до ушей,
и Апчхи невольно посвятила
милого в надежду малышей...

...И в Раю на теплой тихой речке
рассмеялся Праведный Христос,
выкупав младенца русской речи
в музыке божественных основ...

Финикия, Иудея горя,
Праведный Израиль нищеты,
я люблю глаголющее море
на волнах высокой частоты...

И Россия - ласточка из Рая, -
потому что весь ея язык
назывался именем ИЗРАИЛЬ
ВОСКРЕСЕНЬЯ ИСТИННЫХ МУЗЫК...
Это все великие наречья,
это SOUL веры и надежд,
это наша явленная встреча
по любви сбывающихся вежд...

Словно кто-то отверзает очи
и внимает нежности пространств;
словно это "Мирнинский рабочий"
напечатал данный Ренессанс...
Нечто невозможное, а всё же
иногда бываемое, ведь
нам Господь доказывает, ёжик,
что мы с Ним не можем умереть...
__________________________________

ИСПОЛЛА ЭТИ, ДЕСПОТА, Святитель
Иоанне чудный Златоуст,
Вы меня за все, за все простите,
потому что это ИИСУС -
АЛЛИЛУЙЯ ИСТИННОГО САДА,
где горит священная река
наших слов на фоне Самиздата
дерзновенной улицы ВЕКА...

...И Высоцкий начинает песню,
как обычно, тронув перебор,
о любви зависимых конфессий
в свете покосившихся опор...

"Дорога, дорога, счета нет столбам..."

"Жили-были нА море, это значит - плавали..."

"Этот день будет первым всегда и везде..."

И морское юное пространство,
словно время, вышедшее в ночь,
постигает музыку убранства,
на Отца похожего точь-в-точь...

Словно прель осенних листопадов,
словно Лик Иконы у свечей
в Храме Благовещенья услады
Приснодевы юности в луче...
Никогда не знаемого нами
умиленья... истинно тому,
что Она узнала в Божьем Храме,
где росла в стремлении к Нему...

Аллилуйя, Аллилуйя, дщери
Иерусалима и Москвы,
а еще - Сибири на качелях
благодарной в Господе листвы...

Пять годов Высоцкого последних
можно так, наверное, назвать:
Я НЕ ТЕХ, ЛЮБИМЫЕ, ПОСРЕДНИК,
КТО МЕНЯ ПРИВЫК НАХРАПОМ БРАТЬ...
Я посредник не военных буден,
не долгов театру и кино,
не любви к предателю Иуде,
я, скорее, слов веретено...
И на мне - душевной поволокой -
и на мне - духовной нищетой -
нарастает дальняя дорога
в дальний свет за песенной Читой...

Т и ш и н а    и    м о л ч а л и в ы й    о п ы т
п о с т и ж е н ь я    и с т и н ы    п у т и

Вот и всё, служебная Европа,
что могло здесь не произойти...

И простите, други и подруги,
и простите, южики и свет,
только это истинные руки,
вынесшие пряжу на просвет...
Что же там соткалось при узоре,
что же там явилось пред очей?..
               

Там Господь в мученьи и в позоре
над невольным вздохом палачей...
               
Там звезда советская на зоне            
в миллион серийных "щипачей"...


От Москвы до самых до окраин,
с южных гор до северных морей
человек проходит, словно Каин,
если нет у сердца алтарей...

"Как засмотрится мне нынче, как задышится..."

...И зайдет печальный Юрий Визбор
в гости ко Владимиру свечи
и покажет первую кафисму
в букваре распахнутой ночи...
И язык ея старославянский
и святые светлые глаза
обязуют бардов постоянства
посмотреть в тугие небеса...
И польется дождь неодолимый
и намочит крышу городка,
и напишет Юрий несудимый
Сретенку домашнего звонка...
А Володя выслушает песню
и тихонько скажет: "Повтори.
Это не история болезни,
это покаяние в любви..."

...А она отменит фестивали,
а она готовит у плиты,
а она поет о Божьем Рае
в самом сердце чистой красоты...

Я прошу прощения у Рая,
у Царя Небесного, у тех,
кто за наши души умирая,
не давал согласия на грех!

Вот Земли Поэзия и Вера.
Вот и долгожданный переезд
из тисков завистливого плена
в город-утешенье, город-крест.

"Кто сказал: всё сгорело дотла..."

Город уникального прорыва
в небо чистой жизненной реки,
где на свежем воздухе порыва
я пишу Песнь Песней от руки...

Это - Бог и это - Суламита
с истинной молитвой доброты.
Пусть она довольна знаменита, -
мы споём Эдемские сады...

Что же дальше? Дальше свет вечерний,
видевший Всепетого Христа,
восходящий к музыке дочерней
Чудного Эдемского Моста...

И гуляет садом Доминика,
и поет Прелюдию Эсфирь,
и любая истинная книга
утешает грустную Сибирь...

...А Марина знает умиленье,
а Марина чувствует Христа
на любом молебне умиренья
в красоте церковного поста...

Это - свет и музыка билингвы,
Элоим Эдема и морей -
для моей возлюбленной Марины,
для смиренной женщины моей...

Я прошу у Господа ЛЮБОВИ,
я прошу у Истины ПУТИ,
воспевая ласковые доли,
о которых песен не найти...

...А она поднимется по трапу
к белому Большому Кораблю,
в детстве заходящему в Анапу,
ДЕВУШКА ПО ИМЕНИ ЛЮБЛЮ

..........................

Славно восходящему в КОРАБЛЬ
САВАОФА В ОГНЕННОМ ЛЮБЛЮ

И Любовь взойдет без сожаленья
в этот дом и в этот кабинет,
где всегда бывает вдохновенье,
если приближается Поэт:
Тот, Кто был в начале БОЖЬИМ СЛОВОМ,
Кто создал весь мир из ничего -
в истинных и ласковых основах
любящего сердца Своего.

И всегда вовеки или присно
ДЕВУШКА ПО ИМЕНИ ЛЮБЛЮ,
словно благодарная кафисма,
оживает в истинном Раю!..

Ибо Царство Божие внутри нас,
и на небе царствует Любовь,
давшая священную Марину
в эту удивительную новь.
И пишу я песни или гимны
как бы уходящих моряков,
словно предвечерние оливы
Божьих галилейских пастухов.

И стоит, как прежде, НафанАил
в ожиданьи, что ему Филипп
явит исполнение желаний
сердца и восторженных молитв.
Аллилуйя, Аллилуйя, Небо,
разреши однажды записать
самую святую теорему,
чтоб ее всей жизнью доказать.

СЛОВО БОГА - СЛАВА БОГА в мире,
а тем паче в Церкви молодой,
где любая девушка на клире
непохожей светится звездой.
И стою я, слушая душою
33-й любящий псалом,
и внимаю городу и морю,
словно это истинный Сион...
__________________________________

...Да простит меня поэт Высоцкий
за мою былую ерунду,
вышедшую дымом папироски
из глагола, вставшего на льду.
Где и снизу лёд и сверху тоже
был бы, если б не было Христа,
что и ныне и вовеки Тот же,
потому что это Красота:
и Любовь не требует, не гонит,
долготерпит, верит и блюдет
наши души Божьих космогоний
в никогда не прерванный полёт...

И Ваганьково тихонько входит
в тихий поэтический вагон,
и ваганты западных мелодий
пишут удивительный канон...

И уже Театр на Таганке
ставит не спектакль о тебе,
но дает действительные гранки
искренних событий по судьбе.
О которой только и звучали
песни четырех последних лет,
вставших, как подросток, за плечами
на любимом фото или нет...

И Аркадий за свою несветскость,
за свою застенчивость в душе
снова возвращает папу в детство
на любом позднейшем вираже...
И витраж становится музеем
не эпохи даже, но души,
вылитой, как маленькая Зея
из Москвы, впадающей в Виши...

...Вот и всё, родимые чужие,
вот и все, друзья наоборот, -
это уже, а быть может, шире
песни под названием НАРОД...

Никогда Высоцкого не видел
я таким счастливым, как сейчас,
потому что Песня не в обиде
на его действительный сончас...

Я желаю вам Спасенья, дети,
кто сумел услышать и понять
эти страсти, спетые во свете
общего житейского огня...

...А она снимает дома шпильки
и смывает маникюрный лак,
и тихонько шепчет мне: о Игорь,
никогда я не вступала в брак...
Я вольна, как любящую птицу,
накормить любимого с руки
непохожим завтраком туриста
под названьем ГОРНИИ СТИХИ.

До свиданья, тихий шелест сосен,
а вернее, шепот тополей,
что в моей Бурятии под осень
стали как-то тише и светлей...

И пишу я городом любимым
и дышу нездешней красотой
незаметных глазу ДО-РЕ-МИрных,
ждавших иудейскую Ассоль...
И идет по узкому канату
эротизма тоненькая ЛЯ,
и восходит к небу авангарда
ноша благодарная твоя...

О Природа песенного слова,
Ермолай Еразм и Башлачев
снова стали некою основой
на ручье испытанных ручьев...
И неси, как говорится, крест свой,
се, непостижимое О, СИ,
се, твое испуганное детство
на руках блаженных небеси...

И Всея Руси... чей детский почерк
на домашних прописях любви
припадает к ручкам Их Высочеств
и икон, скрепленных на крови...

...А она идет по той дороге,
где ночлег встает, как Божий храм,
и стоит послушник на пороге,
омывая ноги тем годам...

Здравствуй, Дима Старицын, прости мне
тот уход со службы поутру,
я ленился, сберегая силы
для Поэмы-Песни на миру...
О моя невольная община
в ОбухОвском крошечном селе,
где КамЫшлов, истинный мужчина,
дарит Небу Ноту в Хрустале...

И простите, храмы Абакана,
и простите, церкви всей Москвы,
наша уникальная программа
обретает силу высоты...

И ищу я истинные строфы,
и по дому меряю шаги,
постепенно восходя на новый
перевал единственной строки...

...А она усиливает образ
и подобье музыкой надежд,
и поэма начинает топать,
требуя себе ее одежд...

Я спросил: о чем эта поэма?
А она сказала: это все
векторы Эдемской Теоремы
Песни Песней в утренней росе...

Дом хрустальный на горе молитвы,
где стоит Животворящий Крест,
и поэт не сходит с поля битвы,
охраняя музыку окрест...

Музыку Поэзии и Правды,
музыку святого мастерства,
где остались истинные барды
на скрижалях Божьего родства...
Где ни эллина, ни иудея -
ЧЕЛОВЕК, как он в Живом Раю
сотворен в конце Святой Недели
Доченьки по имени ЛЮБЛЮ.

...А она, как свет, религиозна,
а она воспомнила себя
в девственных и первозданных розах
на руках у Господа, семья...

ДО, РЕ, МИ, ФА, СОЛЬ, ЛЯ, СИ святые,
как я благодарен вам за столь
тихие и вечно молодые
небеса ПОЭЗИИ ЛЮБОВЬ...

...И когда уже свернется небо,
словно свиток, и дела сгорят
на земле, прошу вас вспомнить деву,
чьи созвучья ласточкой парят...
Может быть, вы как-то сбережетесь
от святых прещенья и суда;
и опять уж искренние жёны
призывают Господа Христа!!!
____________________________________

...Ухожу гулять по переулку
в этот летний вечер духоты,
закрывая детскую шкатулку
наших впечатлительных Я - ТЫ.

Это означает, что однажды
Любящий Любимой отдает
Воду Жизни всей вселенской жажды,
уходя в естественный полет...

...А она услышит слово сердцем,
а она останется со мной,
девушка возлюбленного детства,
ставшая единственной женой...

И Пророк Исаия Великий
Чин Венчанья выстрадал не зря,
ибо это правда всех религий
во Христе Святого Алтаря...

И Поэма-Песня входит в двери
Рая, где такая тишина,
что никто бы просто не поверил
на Земле, влюбленная жена...

Человеку, в 42 годочка
ничего не имущему здесь -
это, знаешь, видимая точка
в сей Поэме-Песне, это есть...

Вот и всё, что мне сказать хотелось
нашим дорогим учителям,
проявившим истинную смелость
в приближеньи к Божьим дочерям...

И простите все, кого обидел,
выверяя слово по Творцу
мира, человека и событий,
приводящих к Божьему венцу...

...А она смеется на концерте,
а она показывает: Ю -
Я, любимый, я сегодня в церкви,
девушка по имени Люблю...
Женщина по имени Люблю...
Жёнушка по имени Люблю...
________________________________

2010, июнь