космос

жила-была маленькая девочка пяти лет. Любила лежать под кустом смородины и смотреть на небо, в невозможную голубизну и пытаться постичь бескрайность вселенной. Она уже умела читать, и любимые книжки были про природу и космос, про звезды и галактики, черные дыры и бескрайность вселенной. она твердо знала, что когда вырастет, то будет изучать космос.

Девочка выросла. Теперь ее жизнью стали управлять гормоны и инстинкты.

Вышла замуж, как требовал великий инстинкт размножения, отдавалась каждый раз мужу, который со свойственной всем мужчинам звериной натурой, насиловал ее тело самым чудовищным образом.
И это было бы невозможно вынести, если бы все тот же инстинкт не шлифовал тот ужасный секс невыразительными оргазмами.

Взрослая девочка родила детей: "надо же размножаться, это главное предназначение женщины, счастье в детях!" - убеждал инстинкт размножения, и гормоны ему поддакивали: "Часики тикают".

когда появлялись на свет плоды ужасного секса, то было ощущение, что они просто довершали работу своего отца - до конца уничтожить женщину через насилие над ее телом, разрывая на куски изнутри, добавляя чудовищной боли, лишая ее человеческого состояния. ну и в конце, как всегда, все тот же инстинкт кидал немного оргазма, как голодному кусок хлеба, что бы долго не плакала, а то уже эстафетную палочку хватал инстинкт материнства с его бесчисленными проблемами, болями, как физическими, так и моральными.

Дети - это вечная боль и тревога за них. До конца жизни твоей.

Думала ли девочка о космосе? Да, когда получалось посмотреть на небо. Она презирала себя за то что не смогла победить в себе женскую сущность и предала его.

Взрослая девочка работала кем-то, растила детей, ублажала мужа, терпела его измены, лечила женские болезни, испытывала проблемы с контрацепцией, как миллиарды человеко-муравьев на планете, строила свое гнездышко,  уверяла себя, что  счастье есть.

И вдруг у нее кончились гормоны, а вместе с ними и инстинкты.

И оказалось, что мужу ты нужна только, как прислуга, и про то как ты красива больше никогда его не смей спрашивать, а то он врать не научен.

Дети эгоисты, они нарожали своих детей и требовали, что бы она их любила всех, отдавалась только им, потому что у нее не может быть чего-то своего, она полностью вся для них, и с ней можно не церемониться, она им должна, всегда должна.

Тело стало подводить. как-то кончились силы, и все заболело. Старая девочка больше не узнавала себя в зеркале.

Поехала в санаторий, подлечиться, а там на одном квадратном метре толпы таких как она женщин, страшных, старых, отчаянно отплясывающих перед такой же толпой старых мужчин, которые, как китайцы все на одно лицо: лысые, седые, пузатые импотенты, грезящие о молодых девушках и извращенном сексе.

Тело старая девочка подлечила. А душа умерла.

Дома ее ждал голодный муж и грязная квартира, обиженные дети, что так долго не сидела с внуками, ведь они устали от своих детей. а она обязана.

Старая девочка лежала на диване, свернувшись калачиком, ее тело очень устало, а душа отчаянно хотела улететь в космос и стать его молекулой, и остаться там навсегда.