Лаура и другие увлечения Порываева, ч. III, гл. V

   
                ЧАСТЬ  ТРЕТЬЯ

     Глава  ПЯТАЯ - ПОРЫВАЕВ В ТВОРЧЕСКИХ ОБЪЯТИЯХ ЛЮДМИЛЫ АРКАДЬЕВНЫ И
     ОБЪЯТИЯХ ВЫСОКИХ ЧУВСТВ К НЕМУ ЛАУРЫ, В БАНЕ С МИЛОЙ И ДОРОГОЙ НИНОЙ

     1.

     Возвращаясь домой после очень опасного приключения на посланной с прииска новой машине (ушедшую под лед хлебовозку удалось спасти) вдруг Нина закручинилась, обняла Алексея и полушепотом спросила:
- Алеша, что мне делать с Олегом, он возненавидит тебя, когда узнает, что мы с тобой сошлись, хотя я знаю, его жена Ольга просто восхищалась твоими лыжными успехами и особенно стихами. Слухи до них точно дойдут и, если отмечать новоселье, их точно надо приглашать и они сразу обратят внимание на наши особые отношения, ведь я не смогу притворяться. Вот сегодня ночью к тебе перебралась, ты доволен, как я тебя своим телом продолжала согревать, не позволяя в гостях ничего лишнего, сегодня если ты захочешь – отыграемся.

     Алексей, не стесняясь водителя Степана (Кирилл остался около своей хлебовозки для её выемки изо льда в ожидании технической помощи), нежно поцеловал Нину и тихо прошептал:
- Нинуля, ты мой истинный ангел хранитель, ведь вчера благодаря тебя я только и выбрался из этого проклятого короба. Не переживай, я сделаю все возможное, чтобы твой братан не заметил нашей дружбы. Ты уж милая, научись немного притворяться. Словом, твоему Олегу и даже Ольге ничего про наши отношения не надо говорить, а что сплетни, так мы с тобой связаны комсомольской работой и никто нас не осудит за комсомольскую дружбу. Моя пастель Нина, я уже говорил, только для тебя, когда бы ты не позвала к себе я буду только счастлив помять и твою постель, но домашнее хозяйство нам придется теперь вести врозь.

- Алеша, я не такая уж глупая баба, чтобы не понимать, как только тебя заберут в Армию, мы расстанемся и возможно навсегда, и никому не ведомо понять каким счастьем ты одариваешь меня своим общением со мной, своей нежностью и вниманием. Я согласна. Сегодня ночью мы одни отпразднуем мое, считай наше двойное новоселье, а завтра сделаем вид, что мы разошлись с тобой как в море корабли.
     И вот еще что: тебе бы очень не повредило как следует пропарится в бане, может ты успеешь, после твоих не отложных дел такой поход совершить.

- А давай в номер отдельный пойдем, ты прошлый раз сама предлагала, веничком меня похлещешь, ведь все мои близкие мужики остались в Никольском. Устинью Гавриловну беру на себя, жди меня около семи вечера, мне надо с Остапенко встретиться, взрывчатку получить и на почту успеть, а уже четыре часа.
- Я согласна, как и на все разумное, что бы ты ни захотел. – ответила Нина.

     У рудоуправления их встретил Остапенко, похлопав Алексея по плечу и, не здороваясь, приказал:
- Ну-ка, покашляй! Под лопатками не болит? Как бы тебе парень не заболеть. Знаю, знаю, Афанасий тебя за аммонитом послал и с Лаурой встретиться хочешь. Алексей покашлял и сказал:
- Да все у меня нормально, спасибо Станиславу, вчера меня медвежьим жиром растер и коньяком напоил, а сегодня я еще в бане попарюсь.
     Распрощавшись с Ниной, Порываев вместе с Остапенко направились на склад, где быстро получил три мешка аммонита и сотню электродетонаторов. Остапенко, дав расписаться Алексею в получении взрывных материалов, сказал:
- Аммонит не жалей, еще прошлогодний не израсходовали, а вот с детонаторами экономно надо и постарайтесь там с Никитиным их в надежном месте прятать. По весне за ними настоящая охота начинается и старателей и бичей разных. Так говоришь два по семь метров прошли и два уже на подходе, в коренные глубоко влезли?
- Да на полметра пожалуй будет. Всю выемку в отдельную кучку, как проходку выложили, и бирку я отдельную прикрепил, чтобы все можно было проверить.
- Вот это правильно, - одобрительно сказал Остапенко, - а золотоносный пласт, говоришь, на семиметровую глубину залегает, это хорошо, как пройдете еще три – четыре шурфа мне звони, надо к Новому году Николая Васильевича порадовать.

     Загрузив полученный аммонит в автобус, Андрей Артемьевич поручил Степану, завтра в девять утра быть готовым к отъезду прямо от малосемейки, где живет Порываев. Подъехав к дому Алексея, Главный геолог вручил ему детонаторы и на прощанье сказал:
- Алеша, береги себя, я тебе, как сыну это говорю, мы все здесь в управлении за тебя переживаем и надеемся, что на Новый год ты нас снова порадуешь своими стихами. Приходи к нам тридцать первого, мы будем с женой тебе очень рады, сын в этом году к нам приехать не сможет.
     Вспомнив про новогодние стихи, Порываев быстро занес в свою комнату детонаторы и направился в Дом культуры на встречу с Рябинкиной.
 
     2.

     При встрече с Порываевым Людмила Аркадьевна буднично поздоровалась, взмахнула руками и уверенно сказала:
- Читай. Алексей, решив немного пошутить со своей наставницей, удивленно спросил:
- А что читать Людмила Аркадьевна?
- Как же так, ведь я вчера с Лидой разговаривала, она так расхваливала твое стихотворение. Не надо Алеша со мной так шутить, читай давай, иначе бы ты ко мне не пришел.
- А, это то, что я в библиотеке в Никольском написал, так пожалуйста, сказал с улыбкой Алексей и, достав из кармана свой экспромт принялся его читать.
     Людмила Аркадьевна, ожидавшая со слов Ветровой сногсшибательного стихотворения, поморщилась, с минуту подумала и, как бы про себя, сказала:
- В общем, не плохо, но чего-то не хватает. А что мы хотим от не профессионала, начинающего стихотворца? Алексею такая оценка совсем не понравилась и он заявил:
- Людмила Аркадьевна, я вообще-то выполняю важное государственное задание по детальной геологической разведке третьего участка. Пишу, как могу, и больше Вы меня об этом не просите.
    
     Схватив с кресла шапку, он тут же направился на выход, но во дверях буквально столкнулся с Ниной. Тут Рябинкину понесло:
- Нинуля, задержи его, скажи, пожалуйста, какой обидчивый у нас Алешенька, не попрощавшись, сбежать от меня решил, а я с редактором уже газеты договорилась, его новогоднее стихотворение опубликовать. Уши у Алексея загорелись от стыда. Нина, обладающая необыкновенной находчивостью, пропуская мимо себя Алексея, спокойно сказала:
- Так ему, Людмила Аркадьевна, срочно на почту надо, пока она не закрылась, он обязательно вернется. Услышав эти слова, Алексей действительно бегом пустился в почтовое отделение, которое действительно уже должно по воскресному графику закрыться через десять минут.
     Никитин оказался прав, на почте оказалось письмо Порываеву от Кати. Убрав письмо не читая Алеkсей направился к завмагу  Валентине. Прочитав записку от  Кузнецова, она быстро собрала небольшую посылку и усадила Порываева пить чай. Теперь, отрешенно ведя разговор с Валентиной, Алексей вдруг загорелся встречей с Лаурой. Пойти к ней домой или позвать в библиотеку и что-нибудь подарить, брошку там, перстенек, духи какие-нибудь. Уже попрощавшись с Валентиной, Алексей, как бы между прочим, спросил:
- Валя, у тебя не найдется какой-нибудь оригинальной брошки? Какого-нибудь украшения, духов, Нине подарить.  Валентина тут же полезла в шкафчик и достала маленький фигурный флакончик с духами и сказала:
- Это от меня - настоящие французские духи. Алексей достал пятьдесят рублей и настойчиво передал их подруге товарища со словами: «Возьми Валя, получка у Гены еще не скоро, а мне важно от себя Нине подарок сделать».

     Время поджимало, но Алексей смело пошел в баню и, не смотря на расспросы, вручив Устинье пятьдесят рублей за отдельный номер в бане (при его стоимости десять рублей), взял почтенный билет и, получив обещание от банщицы молчать, помчался с покаянием к Рябинкиной.
     Людмила Аркадьевна встретила Алексея, как ни в чем не бывало, и тут же, с хитринкой, озадачила новой просьбой:
- Вот на вечере Лиза своих школьников с приветствием хочет выставить, ты не хочешь ей сделать приятное и для детишек стихотворение написать, это был бы ей настоящий подарок от тебя. Когда напишешь, позвони мне от Лиды, я с твоих слов запишу и Лизе стихи передам, пусть дети уже их учат и готовятся к вечеру. Так сам-то тоже учить свое приветствие начинай, а текст мне на ночь оставь, я сама его перепишу и завтра утром тебе верну.

     Алексей успокоился, почувствовав, что за недавнюю глупую выходку его уже простили, передал в руки Рябинкиной экспромт и  миролюбиво сказал:
- Так возьмите это приветствие совсем, у меня черновик сохранился, для школьников Лизы я обязательно в ближайшие дни тоже напишу и Вам позвоню.
- Вот и славно мой дорогой, - заключила настоящая интеллигентка, и вдруг неожиданно добавила, - а за это я тебя с одной девушкой для разговора по телефону соединю. Будь наготове, я сама сначала с ней поговорю. Набрав телефон квартиры директора прииска, Людмила Аркадьевна, переговорив сначала   с Лаурой о ее участии в новогоднем вечере, закончила разговор словами:
- Здесь вот у меня, Лара, один молодой человек случайно оказался, мне кажется, тебе бы было интересно услышать его голос вот он:
- Здравствуй,  Лаура, ты хотела услышать мой голос? – спросил сначала Алексей, и, не дав ответить собеседнице, выпалил, - я лично очень хотел. Но в трубке послышалось невероятное:
- Кто со мной говорит? Какой голос, я Вас не знаю и знать не хочу, молчун ты мой милый.

     Услышав эти слова, Людмила Аркадьевна, шепнув Алексею: «Я буду в библиотеке», быстро удалилась и Порываев, уловив игривые нотки Лауры, заговорил уже словами экспромта:

- Да я молчал две недели подряд, но Лаура,
В сердце моем неизменно была и теперь
Голос узнай мой, волшебная, милая фея,
Так я скучал по тебе, что молчанье прервал.

     Лаура попыталась что-то сказать, но Алексей продолжал:
- Год нашей встречи, мой ангел, уже на исходе,
Лютый мороз с каждым днем все сильней и сильней,
Только к тебе жар души разгорается ярче,
Лишь о тебе моя песня все громче звучит.
     Алексей остановился, переводя дыхание, а в трубке с необъяснимой нежностью послышалось:
- Алешенька, еще, еще!
- Эти глаза – небо синее – бездны виденье
Грезятся мне и туманят мой разум собой,
Каждую ночь я во сне твои губки целую,
И просыпаюсь с мечтою о встрече с тобой.
 
     Так, давай же, Алеша, встретимся сейчас же – послышались в трубке взволнованные слова Лауры, -  ведь я через неделю улетаю в Якутск на соревнования и очень хочу тебя видеть. Так я одеваюсь и выхожу, встречай меня у крыльца Дома культуры.

     Но взглянув на часы и увидев, что время приближается к семи, Алексей с дрожью в голосе выдавил:
- Нет, Ларочка, не могу я сейчас, у меня беда с желудком, Все, все, целую, обнимаю, счастливого пути, встретимся на Новый год. С этими словами Порываев решительно положил трубку и, быстро одевшись и попрощавшись в библиотеке с Рябинкиной и Знатновой, помчался домой, где его уже с нетерпением ждала Нина.

     3.

     К вечеру заметно похолодало и Нина, как бы спасаясь от холода выходя в баню с Алексеем, укутала лицо так, что остались видны лишь глаза неопределенного цвета, которые как-то умоляли необыкновенную красоту ее лица. Устинья встретила их приветливо, не спрашивая билета, провела в номер, вручила настоящий березовый веник, иностранный флакон шампуня, и молча ушла.
     В номере было два отделения: раздевалка и непосредственно банное отделение. В раздевалке стоял стол с аккуратными лавками , на столе размещались электрический чайник с заварником и вазочка с конфетами. Помывочное отделение представляло собой практически трехуровневую парилку, где на нижнем уровне стаяло два эмалированных таза, я в углу был оборудован душ.

     Ознакомившись с обстановкой разновозрастная парочка стала раздеваться. Раздевшись до кальсон, Алексей приостановился и вперился глазами в медленно раздевающуюся Нину. Та повернулась спиной к Алексею и нежно проворковала:
- Ты забыл для чего мы в первую очередь в баню пришли, ступай первым в парную, распарь веник, добавь пара, ложись лицом вниз на полок и жди меня.
     Порываев беспрекословно выполнил указание подруги, но как только Нина зашла в парную, тут же повернул голову в ее сторону. Однако и здесь Нина оказалась на высоте: она быстро повернулась бочком, взяла веник и, прикрывшись им, поднялась на второй ярус, заняв удобное положение для свершения полезной экзекуции для своего милого дружка. Мощная Нина хлестала еще юношескую спину Алексея безостановочно, лишь изредка перенося удары со спины на ноги и обратно.

     Когда многие листья отпали, голые прутки больно впивались в тело, но Алексей стойко переносил удары любимой женщины.  Почувствовав, что она стала уставать, резко перевернулся на спину, спустился на второй ярус и убедил Нину занять его прежнее место и позу.
Теперь удары веником по сочному телу Нины наносились легко и не часто, при этом Алексей то и дело касался и ласково поглаживал то одно, то другое место ее истинно белого тела.
     Беря инициативу в свои руки, Алексей, приказав Нине спуститься на второй ярус, не меняя позы, налив тем временем полный таз воды и вооружившись намыленной мочалкой стал нежно тереть ее спину и другие части тела, то и дело, обмывая их руками. Затем они снова поменялись местами. И уже Нина заботливо и ласково мыла спину и другие задние части тела Алексея, касаясь боков и заставляя его поворачиваться из стороны в сторону. Потом Алексей снова поднялся на полок, а Нина приняла сидячее положение и оба продолжали мытье самостоятельно.

     Когда же Нина, спустившись вниз, налив полный таз воды и обкатив себя с ног до головы предстала перед Алексеем во всей своей женской наготе-красоте, он не удержался и стал быстро спускаться с полка. Нина артистично подняла правую руку вверх и ласково сказала:
- Останься на месте, теперь я сама хочу, чтобы ты пристально рассмотрел меня с головы до ног  и, наконец, понял, что вся моя безгрешная душа и теперь – все мое чистое тело открыты, как поется в песне, «тебе, мой милый, одному!».

     Вернувшись домой, уже в комнату Нины, еще более ухоженную и уютную. Алексей не удержался, заключил Нину в сильные, насколько мог, объятия, и они согласные во всем повалились на широкую, еще не касавшуюся ни одним мужчиной, Нинину кровать. Затем третьим номером программы празднования новоселья Нины была полуночная трапеза с вином и жареной куропаткой. Окрыленный нежностью Нины, Алексей поднял бокал с игристым вином и продекламировал тост своей очаровательной подруге:

«Я пью, любимая, не терпкое вино
В уютном гнездышке твоем, родная,
А счастья миг с тобой теперь вкушаю,
Пусть с нами, здесь поселится оно».

     И достав из кармана, приобретенный у Вали флакончик французских духов, добавил:
- Милая моя! Мог ли я, еще три месяца назад, даже в самом сладком сне представить, что буду вместе с тобой мыться в бане, сидеть за столом и быть в постели с самой умной, самой доброй и самой красивой женщиной не только прииска, и даже района, как сказал Станислав, а, пожалуй,  всей Республики. Ты столько сделала для меня,  а я вот впервые в честь  твоего новоселья дарю тебе французские духи, желая тебе крепкого здоровья, чувства радости и благоухания от счастья.
     Нина развернула коробочку, подушилась и, убедившись в изысканности аромата, просто сказала:
- Спасибо тебе за праздник – родное мое сокровище. И они снова крепко обнялись и сказочная ночь продолжилась. Проснувшись утром Порываев тихо высвободился из постели, согрел чай и наскоро позавтракал тем, что осталось от ночной трапезы. Вырвав из блокнота листок бумаги он быстро написал:
     «Дорогая, милая и несравненная, Нина! Я уезжаю с грустью окончания сказки, но со сказочной нежностью к тебе в моей душе. Сказать тебе спасибо – это ничего не сказать от того наслаждения, которым ты меня наделила. Но, вспомни наш уговор - с этого утра «мы расходимся, как в море корабли» и не только потому, что будет крайне недоволен нашей дружбой твой брат!? Не провожай меня ни сегодня, ни завтра. На днях я позвоню тебе насчет начисления зарплаты членам моей бригады за ноябрь. В новогоднем стихотворении, которое я передал Рябинкиной, показавшимся ей заурядным, не достает слов о моей любви. И ты обязательно их услышишь на новогоднем вечере.
     До скорого нашего нового и тайного свидания. Твой Алексей».

     Не успел Порываев, тихо перейдя в свою комнату, толком собраться (оставалось упаковать детонаторы, посылку Кузнецову и лишние чашки, тарелки и ложки, которых явно не доставало на участке), как под окном оказался разъездной ГАЗик со Степаном. Быстро поздоровавшись и загрузив вещи, они тут же направились в путь. Выехав на основную трассу, Алексей и Кирилл вскоре увидели сзади, догоняющую их черную «волгу». Кирилл сбавил скорость, пропуская назойливую машину вперед. Оторвавшись от автобуса метров на пятьдесят «волга» свернула на обочину и остановилась.

     Убедившись, что это машина директора прииска, Степан тоже остановился. Неведомой силой из машин одновременно выскочили Алексей и Лаура, и сколько было мочи, устремились на встречу друг к другу. Их объятья и поцелуи ни для Степана, ни тем более для Василия Михайловича, не явились неожиданностью. Парочка то крепко обнималась, обмениваясь нежными поцелуями, то расходилась в сторону, касаясь друг друга. И когда они уже почти вернулись к своим машинам, девушка остановилась и, повернувшись назад, поставленным голосом крикнула вдогонку:
- А-ле-ша!  Пом-ни, я люб-лю те-бя!
     И эти сладкие слова он запомнил до их не скорого прощания.