Бариста и Оленёнок

            К полудню поток посетителей в кафе заметно ослабевал. Любители пропустить чашечку кофе перед работой уже плодотворно трудились, а те, кто предпочитал перекусить перед обедом, еще не успевали проголодаться. В эти часы в кафе и происходила смена персонала. Борис, за стойкой бара, поприветствовал своего напарника, вкратце обрисовал обстановку и, пожелав удачного дня, направился к выходу.

             Он уже взялся за ручку двери, когда услышал за спиной какой-то странный шум. Пожилой женщине неожиданно стало плохо. Она сидела, откинувшись на спинку стула, держалась за сердце и тяжело дышала.
Что делать, вызвать скорую помощь? Но сколько она будет ехать — час–два? А человеку помощь нужна немедленно. Борис возвратился в зал.

— Что с вами, — обратился он к женщине, — сердце? У вас есть какие-нибудь лекарства? — и, не дожидаясь ответа? предложил:
— Давайте я отвезу вас в ближайший медпункт.
Женщина молча кивнула, Борис помог ей подняться, осторожно проводил к своей машине, усадил на заднее сиденье и, заняв место за рулем, набрал на навигаторе — ближайшее медучреждение. Им оказалась городская клиническая больница, всего в десяти минутах езды.

           Навигатор не ошибся. Не прошло и четверти часа, как Борис вместе с больной вошел в приемный покой городской больницы.
— Женщине плохо с сердцем, — крикнул он с порога, — помогите, скорее!
           Он не успел ничего объяснить, как его оттеснили, женщину уложили на специальную каталку и уже через минуту санитары вместе с больной растворились в лабиринтах больничных коридоров.
 
            Борис растерянно огляделся  по сторонам. Его скромная фигура, похоже, никого не интересовала. Он уже собирался уходить, когда у него вдруг зазвонил телефон. На экране высветилось имя директора кафе.
— Борис?
— Да.
— Ты где?
— Вот привёз женщину в больницу.
— Ты уже узнал, что с ней?
— Пока нет.
— Обязательно узнай, поговори с врачом, и, главное запомни: ты подобрал ее на улице. Понял?
— Понял.
— Нам антиреклама не нужна. Всё, пока. Потом доложишь.

              В трубке послышались короткие гудки. Борис подошел к женщине за стойкой регистратуры.
— Скажите, а когда я смогу узнать о состоянии больной, которую доставил?
— Ждите, — ответила женщина бесцветным голосом, — выйдет врач, у него и узнаете.
— Хорошо. Я пока подышу свежим воздухом.
               Он вышел из здания и остановился на высоком крыльце. 

              Прямо перед ним находился зеленый дворик  больничного сада. Рядом с вековыми деревьями — красиво подстриженный кустарник, ухоженные клумбы, дорожки, беседки, небольшие скамеечки, и на одной из них — одинокая девушка в застиранном больничном халатике и таких же несуразных тапочках задумчиво смотрит себе под ноги. Ладони, сцепленные в замок, обнимают острые колени. Часть густых каштановых волос скрывают лицо, а остальные, рассыпанные по спине до самых лопаток, искрятся на солнце мелкими барашками. Кто это?

              Борис на секунду замер, и тут девушка, словно почувствовав, что за ней наблюдают, бросила взгляд в его сторону.  Всего один мимолетный взгляд, но иногда и этого бывает достаточно, чтобы почувствовать, как внутри бешено заколотилось сердце, а по спине побежали мурашки. На душе стало как-то радостно и тревожно одновременно.

             Он еще ничего о ней не знал, но ему уже казалось, что это именно она – та, о которой он мечтал все последние годы. Таких огромных глаз, похожих на два бездонных, изумрудных озера, в которых хотелось бы утонуть, ему еще не приходилось видеть никогда. Разве что у героини одного голливудского фантастического фильма, но там неестественно большие глаза были подрисованы с помощью специальной компьютерной программы, а здесь настоящая живая девушка и никакого обмана.

            Борис решил, что если он сейчас с ней не познакомится, то будет жалеть об этом всю свою жизнь. Да, лучше пожалеть о том, что сделал, чем о том, что сделать мог, но не стал. Собравшись, он спустился по ступеням, подошел к  незнакомке и неожиданно смутился словно школьник. Там в кафе за стойкой бара он мог без труда завести непринужденный разговор с любым гостем, а тут вдруг все слова вылетели из головы.
— И… Извините, что нарушаю ваше одиночество, но… но, может быть, вы позволите присесть рядом?
           Он уже готов был услышать резкий отказ, однако девушка неожиданно доброжелательно произнесла:
— Пожалуйста, присаживайтесь.

           У нее был приятный нежный голос, а вот посмотреть на молодого человека она, почему-то не захотела. Отвернулась в сторону и замолчала.
— Еще раз, извините, — сказал Борис, располагаясь на скамейке. — Вот, жду доктора, хочу узнать диагноз…
— Вы что, больны?
— Я? Нет. Я привез женщину, у нее видимо сердечный приступ.
— Вы, наверное, водитель скорой помощи?
— Нет, я работаю в кафе, здесь недалеко. Меня Борис зовут, по паспорту Борислав. И я —  бариста. Знаете, кто это?
— Нет, никогда не слышала.
— Бариста — это тот, кто готовит кофе. Вы какой кофе любите?
— Я кофе почти не пью.
— Не пьёте? Почему?
— Не знаю.
— Так давайте я приглашу вас в наше кафе. Угощу  разными видами кофе, какой-нибудь вам обязательно понравится. Эспрессо, капучино, американо, мокко, латте, глясе — это кофе с мороженым, айриш – кофе с ликером, торре – кофе с корицей, медовый раф…
            Он не успел закончить. Из дверей больницы вышла медсестра и махнула ему рукой.
— Наверное, освободился врач, — произнес Борис, вскакивая, — умоляю вас, только не уходите, я сейчас, я быстро.
             
             В холле приёмного покоя его уже дожидался мужчина в белом халате.
— Здравствуйте. Это вы привезли женщину с подозрением на инфаркт?
— Я, а что с ней?
— Теперь уже всё в порядке. Кризис миновал. Вы успели вовремя. Знаете правило золотого часа?         
— Приблизительно.
— Это правило гласит, что пострадавшему необходимо оказать помощь в самый короткий срок. А ведь многие едут по своим делам и считают, что не обязаны никому помогать. Но вы, молодой человек, исключение, поэтому позвольте пожать вам руку.
— Да я что, я просто привёз…
— Вы сами, как себя чувствуете?
— Нормально.
— Пойдемте-ка со мной. Вам сейчас измерят давление, пульс, сатурацию.
            
             Доктор отвел Бориса в какой-то кабинет, дал необходимые распоряжения и исчез. К счастью все показатели «больного» оказались в пределах нормы. Он уже собирался откланяться, когда его попросили задержаться, чтобы занести данные обследования в компьютер.
— Ваше имя?
— Борислав, Александрович, Бедарев.
— Полных лет?
— Двадцать четыре.
— Проживаете?
— Сухаревская четырнадцать, квартира десять.
— Медицинский полис.
            Борис порылся в барсетке, достал пластиковую карточку.
— Это?
            Женщина напечатала номер полиса и закрыла страницу.
— Всё, можете идти. Если что, записывайтесь к нам на приём.

             Борис выбежал из здания, однако девушка его не дождалась. На ее месте о чем-то беззаботно ворковали две старушки. Возвращаться назад Борис не решился. Он вдруг понял, что даже не знает ее имени. Оставалось одно — приехать сюда еще раз и попробовать дождаться прекрасную незнакомку в том же больничном саду.

              Дома Борис буквально не находил себе места. Просто шагал из угла в угол, и всё, за что бы он ни брался, валилось у него из рук. А вечером ему позвонила мама, узнать всё ли в порядке, нет ли новостей?
               Женщина жила отдельно с новым мужем в красивом загородном коттедже и, конечно, скучала по сыну. У них были доверительные отношения, так стоит ли говорить о том, что в конце разговора Борис не выдержал и выложил маме всю историю сегодняшнего дня в мельчайших подробностях. Как оказался в больнице, как увидел, как подошел, вот только познакомиться не успел.

— Мама, она такая, такая… Я даже не представлял, что такие бывают!
— Я рада, рада за тебя, сынок, только, пожалуйста, будь осторожней, смотри не обожгись, как это было с Эльвирой.
— Ой, мам, прошу тебя, не произноси это имя. У меня, когда я его слышу, внутри всё переворачивается.
— Хорошо, хорошо, не буду. А ты держи меня в курсе.
— Договорились. Пока.
— Пока.

             Вспомнив о девушке по имени Эльвира, Борис невольно перенесся к событиям прошлого лета.
… Ему только-только исполнилось двадцать три. А в его полном распоряжении оказалась большая двухкомнатная квартира в центре города. Мама вместе с молодым супругом Львом Григорьевичем,  отправилась в турне по Европе, надо же было отметить начало новой семейной жизни, и Борис очень скоро ощутил острую нехватку денег. Продукты, которыми Виктория Аркадьевна забила холодильник перед отъездом, быстро таяли.

              Заняться частным извозом, разбивать машину, — подарок мамы к окончанию учёбы на высших курсах по аудиту и бухучёту, было жалко. Искать работу по специальности, сидеть в каком-нибудь офисе с девяти до шести, сводя дебет с кредитом, он не планировал изначально. Поэтому, решив поискать для себя занятие более творческое, не связанное с сухими цифрами, засел за компьютер.

              Нужные сайты начал открывать с самого утра, а оторваться от монитора сумел только к вечеру. Вакансий оказалось более чем достаточно, а вот выбрать было не из чего. Везде требовались специалисты с опытом работы, а его, этого опыта, соискатель, как раз и не имел.

             Зато головная боль всё сильнее давала о себе знать. Ни массаж висков, ни таблетки не помогали. Нужно было срочно выйти на свежий воздух, прогуляться, заодно и где-нибудь перекусить. Оказавшись на улице, Борис не спеша побрел к знакомому с детства парку, именно там находился летний недорогой павильон, где торговали чебуреками и шаурмой. Но тут, повернув на одну из улочек, он вдруг почувствовал, как к привычным летним запахам стал примешиваться аромат молотого кофе и свежей выпечки. Пройти мимо уютного  кафе? Нет! Это было выше его сил! Отсчитав последние деньги, Борис вошел, заказал чашку латте и круассан, расположившись на высоком стуле. Разговорился с мужчиной за стойкой бара, рассказал о своих проблемах, и тот неожиданно сказал:
— Ты, брат, удачно зашел. Мы как раз подыскиваем нового бармена. Работа не пыльная, зарплата приличная, чаевые. Алкоголем не торгуем, если только кофе с коньяком или с ликером, поэтому публика у нас интеллигентная.
— Предложение заманчивое, вот только справлюсь ли я?
— А тут ничего сложного. Всё за тебя делает машина. Кофе засыпал, кнопку нужную нажал, и только успевай чашки подставлять. Вид у тебя вполне приличный. Начальству, думаю, понравишься. Кстати, Станислав Сергеевич, наш генеральный, кажется на месте. Можем прямо сейчас к нему заглянуть.
— А это удобно? Может быть, потом?
            Бармен усмехнулся.
— Пошли…

            Борис почувствовал, как колени у него слегка задрожали, однако, в кабинете, стоило ему познакомиться с директором, приятным улыбающимся мужчиной, страх сразу улетучился.
— Опыт работы имеется? — спросил Станислав Сергеевич.
             За Бориса ответил бармен.
— Да я его натаскаю.
— Натаскаешь? Хорошо.
— А как у нас с коммуникабельностью? Клиентам придется улыбаться. Готов?
— Готов.
— Живешь где?
— Тут рядом.
— Снимаешь?
— Нет, у меня своя площадь.
— Отлично. Завтра же приступай.

             Борис приступил и уже через две недели понял, что работа ему нравится. Появились деньги, свои клиенты, с которыми надо было вести задушевные беседы. Особенно выделялась одна девушка, так, ничего особенного: пухленькие щечки, маленькие глазки, рост небольшой, зато большие каблуки. Приходила только в смену Бориса,  сидела только за стойкой, улыбалась и всё спрашивала, спрашивала, выясняла, выведывала. Ему бы насторожиться, а он выкладывал всё как на духу. Не женат, девушки тоже нет, зато есть квартира, мама, которая живет отдельно. Ну, просто идеальный кандидат на роль женишка-дурачка. И делать-то особенно ничего не надо. Слегка подыграть, сети расставить, он и попадется… 

                Так и вышло.

             Смены через три у девушки билетики в кино появились.
— Вот, хотела с подругой пойти, а она заболела. Может быть, составишь мне компанию?
— В кино? В кино я давно не был…
            Так почему бы не и сходить, если девушка просит? А о том, что сеанс последний и что потом подругу провожать придётся, Борис как-то не подумал. Из кинотеатра вышли, на улице дождь. Что делать?
— А ты где живешь?
— В Чертаново.
— Далековато.
— Тогда может быть, у тебя дождик переждем?
               Что ответить? Дома — мама? Так ведь сам же недавно говорил, что мама в Европе отдыхает.
— Ладно, давай у меня переждем.
              Побежали, не разбирая дороги, прямо по лужам. Смешно, прямо, как в детстве.
Отдышались только в квартире. Девушка сразу в ванную. Надо же волосы вытереть.
— Можно я душ приму?
             Что сказать – нет?
— Конечно, можно.
— А ты пока чай завари.
— Ладно.
                Дальше всё, как по нотам. Из ванной девушка вышла, закутанная в большое махровое полотенце.
— Извини, — вещи сохнут.
— Я понимаю.
— А ты почему не переоделся?
— Я чай заваривал.
— А может у тебя что-нибудь покрепче есть?
— Есть. Коньяка грамм сто.
— Тогда, может быть по глоточку, чтобы не заболеть?
— Давай.
— Может, еще по одному?
— Почему бы и нет?
— Тогда давай до конца, тут уж совсем мало осталось.
                И заключительная точка.
— Ты пока мокрую одежду снимай, а я в спальню.
              Что должно произойти потом известно заранее.
               
               Наутро Борис должен был отправиться на работу, а в его постели девушка спит, и просыпаться, похоже, не собирается. А зачем? После того, что произошло ночью, ей никуда торопиться уже не нужно. С этого дня Эльвира стала вести себя в доме Бориса, как полноправная хозяйка. И ему первое время это даже нравилось, но только первое время. Спустя пару недель, он всё отчетливей стал понимать, что никаких чувств к этой «хозяюшке» не испытывает, а к концу месяца она стала его просто раздражать.

            Ситуацию разрядила мама. Возвратившись из Европы, Виктория Аркадьевна решила устроить сыну сюрприз. Открыла дверь своим ключом, вошла с большим пакетом подарков, а ей навстречу — какая-то странная девица.
— Здравствуйте, я Эльвира, а вы, наверное, мама Бори?
— Да, я мама Бориса, а вы кто?
— Я — девушка вашего сына, мы давно любим друг друга, поэтому он попросил меня переехать к нему. Сами понимаете, одному в квартире одиноко.
— А вы, значит, решили скрасить его одиночество?

               Виктория Аркадьевна никак не могла поверить, что вот эта невзрачная особа могла заинтересовать ее сына. Она прекрасно помнила всех его девушек, тех, с кем он встречался ещё со школы, но эта… Эта не шла с ними ни в какое сравнение. 
— Так. Меня интересует, где Борис, он дома?
— Нет, он на работе.

             Виктория Аркадьевна прошла на кухню, плотно прикрыла за собой дверь и некоторое время говорила с сыном по телефону. А когда вышла, заявила однозначно:
— Значит так, для начала предъявите-ка документы.
— У меня их нет. Они потеряны.
— Тогда попрошу освободить помещение, пока я не вызвала полицию.
              Встреча со стражами порядка в планы Эльвиры не входила. Слёзы, уговоры, рыдания на женщину не подействовали
             Пришлось освобождать.

             Однако, сдаваться так просто Эльвира не спешила. Она стала подкарауливать Бориса во дворе его дома, а иногда прямо около квартиры. Вела себя каждый раз одинаково. Сначала горько рыдала, давила на жалость, говорила, что ей некуда идти, что дома её ждут два брата-алкоголика, и она просто боится за свою жизнь. Но в какой-то момент слезы вдруг резко исчезали и тогда в адрес «озабоченного  извращенца», и его «скандальной мамаши» летели оскорбления, нецензурная брань и отборный мат. 

             Не стеснялась девица подкреплять свои слова, пуская в ход подручные средства и однажды, даже попыталась разбить камнем лобовое стекло его джипа. Борису пришлось поставить автомобиль на охраняемую стоянку, а в кафе ходить пешком. Он уже начал задумываться над тем, чтобы снять квартиру в другом районе, но тут Эльвира неожиданно исчезла. Попала в историю? Уехала домой? А, может, нашла себе очередного дурачка? Борис не знал, однако, он еще долго ходил, оглядываясь, пугаясь собственной тени.

           Но, как известно, время лечит любые раны. Не прошло и пары месяцев, как он уже мог спокойно флиртовать с какой-нибудь милой девушкой, заглянувшей на огонек выпить чашечку кофе. Правда, теперь о себе он старался ничего не рассказывать, держал дистанцию. И если даже девушка откровенно намекала на то, что она была бы не прочь продолжить знакомство с симпатичным барменом вне стен кафе, Борис, как правило, уходил от ответа и переводил разговор в шутку.

             Так незаметно наступил новый год, за ним череда праздников, и вот уже на смену весне спешит жаркое лето. Июнь. В кафе гости всё больше заказывают холодные напитки, чай со льдом, мороженое. Заходят иногда и просто посидеть под кондиционером, а в один из дней пожилой женщине неожиданно потребовалась медицинская помощь. Доставить ее в ближайшую больницу вызвался бармен, у которого, как раз закончилась смена. Там Борис и встретил ту удивительную девушку, имени которой он, к сожалению, узнать не успел. Пока не успел…

               Иногда в работе кафе, особенно летом,  бывают дни, когда посетителей приходиться ждать часами. Но, сегодня, когда Борис надеялся выкроить в своём рабочем графике хотя бы тридцать минут, гости шли нескончаемым потоком. Освободиться удалось только к вечеру. Попросив одну из официанток его подстраховать, он прыгнул в машину и уже через четверть часа попытался войти на территорию больницы — строгий охранник преградил ему  дорогу.
— Время посещения больных закончено.

             Мужчина стал закрывать переговорное окошко, но Борис взмолился.
— Слушай, брат, я буквально на пять минут. Только пройдусь по саду и сразу обратно.
— По саду? А тебе что, гулять негде?
— Понимаешь…, — Борис переступил с ноги на ногу, — я тут вчера с девушкой познакомился.
— С девушкой? Интересно, и что за девушка?
— Да, я даже имя не успел узнать. Она в саду сидела на скамеечке.
— А как выглядела, может, я ее видел?
— На вид лет двадцать, волосы каштановые, в мелких кудряшках, рассыпаны по спине, но, главное — это глаза! Огромные, прозрачные…
— Эй, брат, да ты никак влюбился? — посмеялся охранник.
— Сам не знаю. Вот приехал, надеялся опять ее увидеть.
— Что ж, проходи. Только сейчас в саду нет никого. В полдень они обычно гуляют. И вот что, если кто спросит, я тебя не пропускал.
— Договорились.

             Борис прошелся по пустынным дорожкам, посидел на той же самой скамейке и, заметив, как к нему направляется какой-то мужчина в белом халате, поспешил удалиться. С охранником попрощался за руку, как со старым знакомым. Тот еще раз напомнил:
— Завтра приезжай. Перед обедом они все подышать воздухом выходят.

            Как Борису удалось дожить до завтрашнего дня и держать себя в руках, он и сам не понимал. К свиданию готовился тщательно: принял душ, побрился, зубы почистил два раза. По дороге в больницу заехал в цветочный магазин, приобрел букетик из пяти роз. На территорию вошел с бьющимся сердцем. Вчерашнего охранника не было. Его место занимал пожилой мужчина, с отсутствующим взглядом. Поэтому объяснять ничего не пришлось.

            Свою незнакомку увидел сразу. Девушка сидела на соседней скамейке, всё так же задумчиво глядя себе под ноги. Некоторое время Борис просто наблюдал за ней, потом, старясь не шуметь, прошел по параллельной дорожке и подошел со спины. Хотел удивить, неожиданно протянуть цветы, сказать: «Это вам», однако,  девушка его опередила.
— Борислав? — произнесла она, не поворачивая головы. — Бариста — человек, умеющий правильно заваривать кофе?
— Д…да.
            Борис растерялся. Как она могла определить, что это он?
— Вы сегодня пришли с цветами? — продолжала незнакомка. — У вас в руках розы?
— Д… да.
            Он протянул букет и девушка, как водится, поднесла его к лицу...
— Розы, — повторила она, — вы даже не представляете, как приятно девушкам получать цветы.
— Вам, наверное, постоянно приходится получать в подарок красивые букеты.
— Вовсе нет.
— То есть, как? Мне кажется, что вокруг вас кружат толпы поклонников.

             Незнакомка коротко рассмеялась и вновь погрузила лицо в красные бутоны. В этот момент она была так прекрасна, что у несчастного влюбленного буквально перехватило дыхание. Он, наконец, присел рядом, смущаясь, сказал:
— Знаете, а ведь я вчера вечером приезжал сюда, правда, в саду никого не застал.
— Да, вечером мы обычно находимся в палатах.
— А вы чем-то больны? — Спросил он и тут же пожалел. Для нее это, наверняка, неприятный вопрос. Однако девушка ответила:
— Я каждый год вынуждена проходить плановое обследование. Врачи говорят, что никаких изменений нет.

           Спросить, что это означает, Борис не отважился. Кашлянув пару раз, сказал:
— Позавчера, я, к сожалению, не успел с вами познакомиться. Можно мне узнать ваше имя?
— Конечно. Меня зовут Светлана. 
— Светлана! Какое удивительное имя.
— А мне кажется, что оно звучит как насмешка.
— Вы шутите? Только прислушайтесь — Свет—лана! Лана, Лань! Недаром говорят — быстрая, красивая, стройная, как горная лань. Лань — это же олень, маленький олененок — трогательный, милый, со смешными ушками, с шелковистой бархатной кожей, с огромными глазами…
              Светлана неожиданно отвернулась и как-то странно замолчала.
— Я вас чем-то обидел? — испугался Борис.
— Нет-нет, всё в порядке. Просто меня никто никогда не сравнивал с оленёнком.

             Она вдруг, видимо, в знак благодарности, накрыла рукой руку Бориса и он, конечно же, сразу ее нежно поцеловал.

— Мне кажется, мы почти ровесники, — сказал он, разглядывая изящную ладонь. —  По крайней мере, я не намного старше. Мне двадцать четыре.
          Он ждал ответа, и Светлана неохотно призналась:
— А мне, к сожалению, уже двадцать один.
— Почему уже? Двадцать один — прекрасный возраст. У человека в жизни всё только начинается. Расскажи о себе.
          Он перешел на «ты» и даже этого не заметил.
— Что именно рассказать?
— Ну… Чем занимаешься, чем увлекаешься, где живешь, кто твои родители?            
— Родителей у меня нет. Я детдомовская.
— Ой, извини.
— С трёх лет жила в специализированном интернате, в Загорске.
—  Загорск, Сергиев Посад? Знаю, конечно, у вас там такие красивые церкви! Когда проезжаешь мимо, купола так и сверкают на солнце. Потрясающее зрелище. Просто дух захватывает.
— Это купола Троице-Сергиевой Лавры, — пояснила Светлана. — Я как раз недалеко живу, а в Лавру иногда прихожу помогать.
— И что тебе приходится делать?
— Это решает настоятель. Работы много и в храмах, и в подворье, и на кухне в трапезной. К нам ведь приезжает много паломников, и всех их надо накормить.
            Бориса так и подмывало спросить, почему же она не хочет, как многие девушки, перебраться в столицу, и, если уж не поступить в какой-нибудь вуз, то хотя бы найти приличную работу, и Светлана, словно прочитала его мысли. 
— Я живу в Загорске, и меня всё устраивает.

            Она, в который уже раз поднесла букет к лицу и
ненадолго замолчала. Борис заметил, как к ним направляется женщина в белом халате. Не доходя с десяток метров, крикнула:
— Сергеева, на процедуры, хватит цветочки нюхать.
           После чего развернулась и двинулась в обратную сторону. Светлана вздохнула:
— Проводишь меня до дверей?
— Конечно!

           Они встали одновременно, и тут девушка впервые открыто посмотрела на Бориса. В первые секунды он замер в недоумении. Даже сердце в груди, казалось, перестало биться! Он увидел эти огромные глаза, так понравившиеся  ему тогда, глаза доброго, славного оленёнка, глаза, похожие на два голубых бездонных озера, в которых он так мечтал утонуть…

Увидел, и понял вдруг, что девушка, — та, которую он уже, казалось, полюбил, полюбил всем сердцем…— слепая!!! Слепая? Как? Как такое возможно? Мозг просто отказывался верить в такую жестокую несправедливость. Весь мир поплыл у него перед глазами. Исчезли привычные звуки, даже солнце спряталось за непонятно откуда появившуюся тучу.
— Удивлён? — услышал он её голос.
              Борис попытался взять себя в руки, но это у него плохо получилось.
— Я… я не знал… я думал…
— Нет-нет, это я виновата. Я должна была тебе сразу всё объяснить. Но, вот теперь ты всё знаешь, поэтому… еще раз спасибо за цветы. Я пойду.
             Она уверено зашагала по тропинке, и Борис кинулся следом.
— Подожди, куда ты, постой. Выслушай меня.
             Он догнал, взял ее за руку, путаясь, заговорил: 
— Я… я не буду лукавить, я удивлен, я потрясён, ты действительно ничего не видишь?
— Да, я — слепая, и здесь в этой клинике я прохожу ежегодное обследование.
— И что говорят врачи?
— Я уже говорила, врачи никаких изменений не находят.
— А может, стоит показаться другим врачам? Может, они поставят другой диагноз?
             Светлана усмехнулась.
— Ну, каким другим врачам, Борис, о чем ты говоришь? Оглянись, посмотри, вокруг столько красивых девушек и у всех  нормальное зрение, выбирай любую. 
— А, может быть, я не хочу любую, может быть, я уже выбрал, выбрал тебя.
— Вот глупый. Зачем тебе связываться с девушкой-инвалидом?

             Слово резануло ухо, однако Борис не хотел сдаваться. Он лихорадочно перебирал в уме все возможные варианты выхода из ситуации, в которой оказался. Перебирал и ничего не мог придумать. Самое простое, что сделал бы любой на его месте, — попрощался, пожелал девушке всего доброго и забыл бы об этой случайной встрече навсегда. Но, как потом примириться с собственной совестью?

            Они подошли к лестнице, ведущей к дверям больницы и тут, Борис, нечаянно споткнувшись позорно растянулся,  прямо у ног Светланы. В то время, как она уже  преодолев эти несколько ступеней, почувствовала неладное, вернулась и подала несчастному руку.
«Ну, и кто из нас слепой?» — Подумал он, поднимаясь и отряхивая брюки.

             Из больницы вышла всё та же женщина в белом халате. Сказала строго:
— Сергеева, сколько можно ждать?
— Уже иду, — заверила девушка, и, повернувшись к Борису, — ну, вот и всё, мне надо бежать. Спасибо, что хоть эти полчаса я почувствовала себя нормальным человеком.
— Подожди, давай встретимся завтра.   
           Светлана безошибочно взялась за ручку двери и, ничего не ответив, шагнула в пропахший лекарствами больничный коридор.
— Я буду ждать тебя на том же месте, — крикнул Борис, ей вслед.
           Но услышала ли она его слова?

           Весь вечер он провел за компьютером. Изучал глазные болезни и возможности лечения слепоты. Однако ничего конкретного найти не смог. Для того, чтобы помочь человеку вернуть зрение нужны тщательные обследования на дорогостоящей аппаратуре и желательно не в нашей стране. И на всё это без сомнения потребуется много денег, причем, больших денег, даже огромных, которых у Бориса, конечно же, не было! Тогда чем же он может помочь несчастной девушке? Да и захочет ли она принять от него помощь? Ведь это он считает ее несчастной, а она? Она, наверное, давно уже свыклась со своим положением. Живет себе в Загорске, ходит в Лавру, помогает обездоленным. Может у нее и жених есть на примете и не обязательно слепой. В такую девушку не влюбиться очень сложно. Ведь он же влюбился…

            Борис решил, что завтра же с ней поговорит, выяснит, свободна ли она, и, вообще, какие у неё планы? Наверняка мечтает, если уж не о традиционной семье, то о детях. У любой женщины есть материнский инстинкт, и он рано или поздно просыпается. Закон природы, с этим не поспоришь!   

            Ночью Борис спал плохо. Ему постоянно снилось, что он ослеп. Ослеп и пытается в темноте на ощупь найти какую-то дверь, но, где она, вокруг только стены и никакого намека на выход. Он в ужасе просыпался, таращил глаза и сразу вспоминал Светлану. А как же она? Ведь ей всю жизнь приходится жить в полной темноте!

           Утром он позвонил своему сменщику, попросил задержаться на три часа. Пообещал в следующую смену за него отработать. Оделся, перекусил на скорую руку и уже в полдень подъехал к больнице. Ждал свою вчерашнюю знакомую на той же скамеечке и каждый раз вздрагивал, когда двери клиники открывались, выпуская очередного больного. 

            Однако Светлана всё не появлялась. Может, она специально решила сегодня не выходить из палаты? Не хочет встречаться? Не хочет обременять его своими проблемами? Борис посмотрел на часы и решительно направился в регистратуру.

             Медсестра за стойкой бросила в его сторону недовольный взгляд.
— Как вы сказали фамилия больной?
— Сергеева Светлана.
— Какое отделение?
— Не знаю, что-то связанное с глазами.
— Офтальмология?
— Наверное.
             Борис застыл, ожидая ответа, и он прозвучал:
— Сергеева Светлана Николаевна выписалась сегодня утром.
— Как выписалась?
— Не знаю. Все вопросы к лечащему врачу.
— А где его найти?
— В отделении офтальмологии. Возьмите халат и поднимитесь на четвертый этаж. Только поторопитесь, время посещения больных заканчивается.

             Борис отсчитывал этажи, перебегая через две ступени. А когда оказался в отделении офтальмологии, его взору открылась картина, достойная кисти Сальвадора Дали. Люди в одинаковых больничных халатах перемещались по коридору словно зомби. Останавливались, ощупывали друг друга, о чем-то разговаривали, даже смеялись, потом шли дальше, выставив вперед руки. Смотреть на всё это было  жутковато, и Борис поспешил отыскать кабинет лечащего врача.

             Прочитав на одной из дверей — «Марк Рудольфович Лихштейн. Заведующий отделением», Борис постучал.
— Войдите.
             За столом работал с документами приятный мужчина средних лет.
— Слушаю вас.
— Здравствуйте, Марк Рудольфович. Я хотел бы узнать о состоянии здоровья Сергеевой Светланы Николаевны. Вы ее сегодня выписали.
— Да, она у нас проходила плановый осмотр. А вы кем ей доводитесь?
— Скажем так, я ее знакомый.
— Понятно. Только мы обычно даем справки исключительно близким родственникам.
— У нее нет родственников, ни близких, ни дальних.
Поэтому, объясните мне, как протекает ее болезнь и если шансы на выздоровление?

              Доктор вздохнул.
— Ну, что ж, если вы настаиваете… У девушки с детства атрофирован зрительный нерв, поэтому шансов на то, что она вновь будет видеть — нет. Мы боимся другого — как бы не было ухудшения. Но пока, как говорится, — Бог миловал.
— Скажите доктор, а хирургическое вмешательство?
— Вы имеете в виду операция? Исключено, по крайней мере, у нас. Может быть, там, за рубежом, но это очень сложно организовать.
— Почему? Деньги?
— Не только. Нужно найти клинику, хирурга, отослать данные всех анализов. Заручиться согласием. На одну эту переписку иногда уходят годы.
— Да… — протянул Борис, — вы меня не обрадовали.
— Что ж, вы просили объяснить, я объяснил. И между нами говоря, я вас прекрасно понимаю. Девушка она красивая и если вы решили связать с ней свою судьбу — сто раз подумайте. Жить с человеком, который не сможет вместе с вами полюбоваться осенним лесом, звёздным небом или морским пейзажем, очень сложно. Вы не сможете сходить с ней в театр, вам придется всю пьесу шептать ей на ухо, что происходит на сцене, то же самое касается кино, выставок, вернисажей и, потом, одобрят ли ваш выбор друзья, знакомые, коллеги, родители, наконец… Что скажет ваша мама, которая наверняка мечтает видеть рядом со своим сыном нормальную здоровую девушку?
.
— И последнее, — решил напомнить доктор, — девушка, как это ни странно прозвучит, может просто не принять ваше предложение. Ведь она прекрасно понимает, на какие серьёзные испытания вы хотите пойти ради нее. Но если вам всё же удастся растопить ее сердце, учтите измены, предательства такие люди воспринимают крайне болезненно. После расставания в себя приходят годами. Нередки случаи суицида, поэтому еще раз советую вам хорошенько всё обдумать.

             Борис вышел от доктора расстроенный. Марк Рудольфович во многом прав. Связать свою судьбу с девушкой, пусть даже очень красивой, но… слепой — настоящее испытание. Да и будет ли он с ней счастлив? Вдруг через год-два начнет жалеть о своем поступке, захочет  уйти, начать всё с начала, а девушку, которая тебе уже поверила, отправить обратно, сказать, извини, наши отношения были ошибкой? Нет, это абсолютно недопустимо! Тогда что? Что делать? Борис никак не мог разобраться в своих чувствах, поэтому решил сначала посоветоваться с мамой. Уж она-то наверняка должна дать ему правильный совет.

            Виктория Аркадьевна просыпалась обычно не раньше десяти, еще час тратила на то, чтобы привести себя в порядок, потом — неспешный завтрак, и около полудня ей уже можно было звонить. Борис несколько раз повторил в уме всё то, что собирался сказать и, собравшись с духом,  набрал знакомый номер.
— Привет, мам…
— Привет.
— Что это ты с утра решил звонить? Надеюсь, ничего не случилось?
— Нет, всё в порядке. Просто мне нужен твой совет.
— О, это уже интересно. Неужели разговор пойдет о твоей новой знакомой?
— Ну, в общем, да, о ней.
— Подожди-подожди, дай угадаю. Неужели мой убежденный холостяк собрался сделать девушке предложение, а перед этим решил меня с ней познакомить?
— Подожди, ма, здесь другое.
— Другое? Она что, замужем? У нее трое детей? Или ее родители против?
— У нее нет родителей. Она сирота.
— Вот как? Неожиданный поворот. Где же она живет, неужели в детском доме?
— Ты почти угадала, она раньше жила в спец-интернате. Но теперь у нее есть своя комната в Загорске.
— Ты сказал — спец-интернат, что это?
— Мама, прошу тебя, только не падай в обморок. Эта девушка…, её, кстати, зовут Светлана, так вот, эта девушка…
— Ну, не тяни, не тяни.
            Борис набрал полные лёгкие воздуха, как перед погружением в воду.
— Мама, эта девушка … слепая.

            Он сам испугался своих слов. Что же в этот момент творилось в душе Виктории Аркадьевны, можно было только догадываться. Тишина в трубке длилась не меньше минуты. Наконец женщина откашлялась.
— Сынок, я не ослышалась, ты сказал — слепая?
— Да, мама, она ничего не видит.
— Подожди, а надежда на то, что зрение к ней вернётся…
— И надежды, к сожалению, тоже нет. Я вчера разговаривал с ее лечащим врачом. Он дал мне однозначный ответ, — если я хочу оставаться с этой девушкой, то должен буду смириться с ее недугом.
— Да, Боренька, скажу прямо — удивил, так удивил. Даже не знаю, как на это реагировать. Ой, извини, супруг звонит. Надо ответить. Подождёшь несколько минут?
— Конечно.
— Я перезвоню.

            Борис нажал на отбой и подошел к окну. Что ж, самое главное он сказал, теперь остается только одно: дождаться маминого вердикта. Интересно, что каким он будет? Сынок, ты сошел с ума, зачем тебе слепая, ты что, не можешь найти нормальную? Какую? Например, такую, как Эльвира? Нет уж,  увольте. Лучше оставаться одному.

             Борис вновь подумал о Светлане.
А ведь это имя действительно не очень подходит девушке, лишенной зрения.
Интересно, а как она смогла одна добраться до Загорска, или у нее был специальный сопровождающий? Борис закрыл глаза и попробовал на ощупь дойти до кухни. По дороге сбил два стула, наткнулся на стену, а в дверной проём так и не попал.

             Мама перезвонила ему через час. Начала с вопросов: где познакомились, долго ли встречались, когда поняли, что влюблены друг в друга?
— Пойми, это очень важно, —  пояснила она, — я хочу разобраться, действительно ли это глубокое чувство, или просто временное увлечение?

            Борис рассказал обо всём, и в конце услышал долгожданный совет.
— Пойми, сынок, к таким вещам, как создание семьи, нужно относиться очень серьёзно. Я думаю, тебе надо подождать две-три недели и, если твои чувства останутся неизменными, то…  тогда ты можешь смело начинать за ней ухаживать, но, повторяю, не раньше, чем пройдет этот испытательный срок.
           Борис хотел спросить, а как она относится к тому, что девушка слепая, но не решился. Сказал коротко:
— Спасибо, мам, я, наверное, так и поступлю.
— Что ж, была рада помочь. Держи меня в курсе. Будем на связи…
— Конечно, пока.

             Три недели… Виктория Аркадьевна искренне надеялась, что за это время ее сын одумается, ведь не может же он не понимать, что, связав себя с этой несчастной, вся его жизнь перевернется с ног на голову  И хотя отговаривать его она не собиралась, в конце концов, у него есть своя голова на плечах, тем не менее, на звонки сына отвечала, затаив дыхание.

             Борис позвонил ей спустя двадцать дней.
Сразу напомнил о том, что его испытательный срок закончился.
— И ты всё ещё о ней думаешь? — спросила Виктория Аркадьевна.
— Мама, я не переставал думать о ней все эти дни. Даже когда специально познакомился с обычной девушкой в кафе и пригласил ее на свидание. Хотел отвлечься, а получилось наоборот.
— Ну-ка, расскажи поподробнее?
— Да и рассказывать-то, собственно, нечего. Сходили в кино, а потом она весь вечер твердила о каких-то модных трендах, бесконечно отвечала на звонки, восхищалась какой-то сумочкой, которую разглядела вдруг у проходящей женщины. Я просто не мог дождаться, когда эта пытка закончится. Посмотрел в ночное небо и, шутки ради, спросил, знает ли она, где находится Большая Медведица? Знаешь, что она мне ответила? Оказывается, Большая Медведица это не созвездие, а ночной клуб, на проспекте Мира. Представляешь?

— Представляю. А вот ты, видимо, плохо представляешь, что такое женская психология. Любая девушка будет в первую очередь интересоваться модными трендами, сумочками, туфлями, сапожками, и совсем не обязательно видит она их или нет.
— Что ты хочешь этим сказать, что Светлана…?
— Я хочу сказать только одно. Если решил, если любишь, если не мыслишь без нее своей жизни, отправляйся за ней. Привози, познакомимся. Я лично займусь ее гардеробом. Подберу ей и одежду, и обувь, и, конечно, модную сумочку.

           Окрылённый таким ответом, Борис сразу засучил рукава. Сделал в квартире генеральную уборку, переставил мебель, так, чтобы девушка могла свободно перемещаться,  ни на что не натыкаясь. Решил, что на первое время выделит ей спальню, сам же расположится на диванчике в гостиной. Потом забил продуктами холодильник. Приобрел большую коробку конфет, чтобы с ее помощью попробовать раздобыть адрес Светланы, и отправился в больницу.

            Сделать это оказалось совсем несложно. Женщина в регистратуре, стоило ей увидеть конфеты, сразу одарила молодого человека лучезарной улыбкой. Выслушала очень внимательно и сразу же заработала мышкой. Данные о Сергеевой Светлане Николаевне нашла без труда. Продиктовала адрес и, на всякий случай, добавила.
— А вы знаете, что эта девушка … слепая?
— Знаю, ответил Борис, — поэтому я ее и разыскиваю. Спасибо за информацию, вы мне очень помогли.
            Он ушел, оставив женщину за компьютером в полном недоумении.

            В Загорск он решил отправиться в ближайший выходной. Выехал пораньше, чтобы не попасть в пробку, добрался без приключений за полтора часа. Двухэтажный старенький домик отыскал легко. Смотрелся он очень неприглядно, на фоне величественных золотых куполов белоснежных церквей.

            Борис осторожно вошел в длинный мрачный коридор. Отыскал дверь под номером пять, постучал, никакого ответа. Дернул за ручку, оказалось не заперто. За дверью большая кухня, у плиты возится женщина.
— Извините, — обратился к ней Борис, — а Светлана, Светлана Сергеева здесь живёт?
— Вон ее дверь, — кивнула женщина, — только Светки, кажись, нет. Можете сами проверить.
          Борис аккуратно постучал, услышал за спиной:
— Да, ты не стучи, ты  посмотри, может спит?
          И эта дверь оказалась незапертой. Борис заглянул вовнутрь. Свет в комнату падал только из коридора. Выключатель не работал.
— Лампочки у нее нет, — пояснила женщина у плиты, — а зачем, она ж всё рано ничего не видит.
— Светлана,— позвал Борис, хотя уже понял, что её в комнате нет. Да и комнатой эту пятиметровую коморку без окон назвать можно было, только закрыв глаза. Умещался в ней лишь топчан, столик и табуретка. Вещи висели на гвоздиках вдоль стены.
— Она в трапезные ушла, там, где паломнический центр — пояснила соседка, — когда придет неизвестно. А она вам зачем, если не секрет?
— А если секрет,— ответил Борис, немного раздраженно.
               Не мог же он сказать, что приехал сюда, чтобы сделать девушке предложение. Захотелось глотнуть свежего воздуха. Вышел на улицу. Полуденное солнце всё так же купалось в зеркальных куполах. Что делать, может, уехать, пока не поздно? Вот мама обрадуется. Борис уже направился к своему внедорожнику, когда заметил мужчину в черном длинном балахоне, в черном колпаке и с массивным жёлтым крестом на груди. Возле незнакомого молодого человека, священнослужитель замедлил шаг.
— Бог в помощь, приехали к нам помолиться?
— Не только, — ответил Борис, — девушку разыскиваю, слепую.
— Уж не Светлану ли?
— Её. Говорят, она в трапезные пошла…
— Так и я туда направляюсь, если встречу её, обязательно о вас поведаю.             
— Вот спасибо.
— Неправильно глаголете. Это два слова — Спаси, Бог.
— Ой, правда, а я как-то не задумывался раньше. Спаси вас, Бог.
           Дальше шли молча. Остановились перед каким-то одноэтажным строением.
— Ждите здесь, — попросил мужчина и скрылся внутри, а где-то, через четверть часа, на той же дорожке   показалась знакомая фигурка. Светлана, не похожая на себя, в холщовой, серой юбке, в простенькой кофточке, волосы под косынкой и только всё те же огромные глаза, которые, казалось, смотрели прямо на него, остановилась аккуратно в полуметре.
— Борислав?
— Я.
— А как ты меня нашел?
— В больнице узнал адрес, вот приехал.
— Неожиданно, скажу прямо. Гостей я не ждала. Даже не знаю, куда тебя пригласить? Дома-то у меня нет ничего. Я даже холодильник не держу. Обедаю обычно здесь. Хочешь, пойдем вместе, со мной тебя пропустят.
— Да я не голоден, давай просто погуляем, поговорим.
— Давай, у нас очень красивые места.

             Она уверенно пошла вдоль пригорка, увлекая  за собой своего гостя. Через сто метров остановилась, предложила присесть прямо в траву.
— Сегодня солнечный день, тепло. Ты, я надеюсь, в солнцезащитных очках?
— Нет.
— Почему?
— Хочу тебя получше рассмотреть. Ты всё такой же милый, смешной олененок.
             Светлана сорвала с головы косынку, тряхнула головой, освобождая волосы, и сразу стала похожа на ту загадочную незнакомку, которую он увидел тогда, в больничном саду.
— Я тебе уже, кажется, говорила, что меня никто никогда не сравнивал с олененком.
— Получается, — я первый?
— Да, и, между прочим, ты первый, кто подарил мне цветы. Я взяла их с собой, и потом они стояли у меня в трапезной, на подоконнике не меньше двух недель.
— В трапезной, а почему не дома? — спросил он, и тут же пожалел. Однако девушка ответила, ничуть не смутившись.
— Цветам нужен солнечный свет, а у меня в комнате его нет.
— Да, извини.
             Он поспешил сменить тему, сказал:   
— А я всё это время вспоминал о тебе, всё представлял, как приеду, как встречу, как заберу тебя с собой.
— Ты хочешь забрать меня с собой?
— Да, если ты согласна, конечно.
— Ну, вот  с этого и надо было начинать.
— Ой, что-то я, и вправду, не с того начал. Скажи, ты хотела бы, что-то поменять в своей жизни. Уехать отсюда.
— Уехать, куда?
— Ко мне. У меня большая квартира.
— А разве количество квадратных метров может сделать человека счастливым?
— Н… не знаю…
— Вот у меня их всего четыре с половиной, а я вполне счастлива.
— Но… разве женщина может быть счастлива, если рядом с ней нет любимого мужчины?
— Это ты сейчас себя имел  в виду?
— Я хотел сказать, что такие понятия, как любовь, верность, семья, дети, для любой женщины играют в жизни не последнюю роль.
— Возможно, но чтобы полюбить человека нужно, как минимум, его узнать. А мы? Разве мы знаем друг друга? Ну, встретились пару раз, ты даже не понял сначала, что я…
— Нет-нет, это не имеет никакого значения.
— Вот как? А я тебя уверяю, что имеет, и очень большое значение. По крайней мере, для меня.
— Значит, ты говоришь мне «нет»?
— Я говорю лишь о том, что ты мог бы приезжать ко мне иногда. Я буду рада, а сейчас мне, к сожалению,  надо идти. Ведь я отпросилась всего на полчаса.
             Они возвратились той же дорогой. Перед входом Светлана повязала косынку, попрощалась и высказала надежду на то, что эта их встреча не должна быть последней.
             Он долго смотрел ей вслед. Потом резко повернулся. К своему автомобилю шел, повторяя в уме весь, такой непростой, разговор. Вспоминал каждое слово, каждый жест, каждый вздох. Почему? Почему всё так получилось? Что он сделал не так?!

             С мамой решил поговорить, не откладывая, как только тронулся в обратный путь. Одел гарнитуру, набрал номер и первое, что сообщил, когда услышал знакомый голос:
— Мама, ты представляешь, она мне отказала!
— Так, подожди-ка, расскажи всё по порядку, как встретились, куда ходили, о чем говорили?
 
            Следующие полчаса Виктория Аркадьевна только слушала. Говорил Борис. Рассказывал обо всём так подробно, что женщина на другом конце провода начала терять терпение. Но, наконец, и ей удалось вставить пару слов.
— Мне кажется, сынок, твоя ненаглядная  поступила правильно. А ты на что надеялся? Думал, приедешь, поманишь ее пальчиком, и она побежит за тобой, как собачонка? Ошибаешься, завоевать доверие  девушки с таким тяжелым физическим недостатком намного сложнее, чем влюбить в себя какую-нибудь простушку со стопроцентным зрением. И ты знаешь, если раньше я испытывала к твоей Светлане что-то наподобие жалости, то теперь ничего, кроме уважения, она во мне не вызывает.

            На самом деле Виктория Аркадьевна в душе была даже рада. Помыкается паренек, покатается туда-сюда,  получит, в конце концов, отворот-поворот, глядишь и успокоится.

             Однако успокаиваться Борис не хотел и уже через два дня вновь отправился в Загорск. Сразу пошел к трапезной. Обратился к проходящей женщине с просьбой вызвать Светлану Сергееву и через десять минут та вышла к нему. Вышла всё в той же одежде, только косынку сняла заранее.
— Борис, ты опять приехал?
— Да. Ты же говорила, что будешь, рада меня видеть! — он  сразу осекся, — ой, извини.
— Ничего страшного. Не мог же ты сказать, что я буду рада тебя чувствовать.
— А ты сразу меня узнала?
— Конечно.
— Но, как?
— Просто узнала и всё.
            Она повернулась и пошла по той же тропинке вперед.

            На этот раз они гуляли намного дольше. В основном, ходили туда-сюда вдоль пригорка. Сидели в траве и говорили, говорили… Потом девушка убежала, а он помчался домой, чтобы уже через день, вновь отправиться в далёкий, но, став в одночасье таким близким, Сергиев Посад.

            Наступил самый жаркий месяц лета — июль. Однако ни зной, ни короткие летние ливни не могли изменить планов Бориса. В который уже раз, сдав напарнику смену, он отправился на встречу к своему славному, милому олененку.

             Светлана всегда выходила к нему примерно в одно и то же время, срывала на ходу свою косынку, и сердце Бориса всегда замирало, глядя на эту обескураживающую улыбку. Но на этот раз к нему почему-то вышел настоятель. В чёрной рясе, с неизменным массивным крестом на груди, мужчина подошел и, осенив молодого человека крестным знамением, произнёс:
— Бог в помощь!
— Здравствуйте, — немного удивлённо ответил Борис.
— Гляжу, зачастили к нам, уже, поди, недели две приезжаете.
— Да, я к Светлане…
— Вот о ней-то я и хочу побеседовать. Вы, я смотрю, к сестре нашей чувствами воспылали неземными, теми, что в миру любовью именуются?
— Вы правы, влюблён, скрывать не буду.
— Что ж, чувство это благородное, высокое, Богом человеку данное. И я бы вас, будь на то воля Всевышнего, благословил, не раздумывая, но… ведь сестра наша имеет один очень серьёзный недостаток. И посему позволю я себе в ваших чувствах к ней усомниться.
— И зря, батюшка. У меня по отношению к Светлане, самые серьёзные намерения. А недостаток ее я стараюсь не замечать.
— Самые серьёзные, говорите, — усмехнулся настоятель, — что и под венец ее готовы повести?
— Ну, знаете ли. Так далеко я пока ещё не загадывал.
— А, надо бы, — не сдавался батюшка, — ведь человек, в отличие от божьих тварей, всегда о будущем думает. Планы на жизнь выстраивает. На работе о карьерном росте печётся. Вот вы, чем на хлеб насущный зарабатываете?
— Я — бариста.
— Понятно, решили напугать меня словечком заморским? Бариста – кофевар, по-нашему. И где же вы сей напиток завариваете?
— В кафе, за стойкой бара.
— И девушек вокруг вас, стало быть, хоть отбавляй?
— Вы правы, девушек много, но такой, как Светлана, я пока еще не встречал.
— Вот в этом я с вами согласен. Светлана, девушка непорочная, земных услад еще не вкушала. С Богом в согласии живет, с собой — в смирении, а душа у нее ранимая. Обидите случайным словом, или, не дай Бог, делом, — оттолкнет, закроется, и никакими молитвами прощения вовек не вымолишь.
— Я понял, батюшка.
— А коли понял, Бог тебе в помощь!
             Он трижды перекрестил Бориса и двинулся в сторону Лавры.
             Светлана появилась буквально через несколько минут. Сразу спросила:
— С тобой настоятель говорил?
— Да, говорил.
— О чём?
— О Боге. Сказал, что будет за нас молиться.
— Правда?
— Истинная, правда. Спроси у него сама.
— Обязательно спрошу.

          Она взяла его за руку и повела совсем в другую сторону. По дороге объяснила:
— Сегодня очень жарко. Хочу отвести тебя к воде. Только я этой дорогой давно не ходила. Ты меня предупреждай заранее, чтобы я не споткнулась.
— О чем ты говоришь? Конечно.
          
          Она пообещала показать ему одно очень уютное местечко на берегу озера, и, действительно, вскоре они оказались на крошечной полянке, окруженной со всех сторон высоким кустарником.
— Если хочешь, можешь искупаться.
— Я, к сожалению, не захватил с собой плавки.
— Это не важно, я же всё равно тебя не вижу.
            Борис подумал, а почему бы и нет. Быстро скинул одежду, голышом вошел в воду и поплыл.
— Как водичка? — Крикнула девушка.
— Отличная, присоединяйся.
— Не могу, я ведь тоже без купальника.
            Он хотел сказать: «Я отвернусь», но не решился, крикнул: «Жаль» и поплыл дальше.

            На берег выходил, тяжело дыша. Светлана присела на корточки у самой кромки и играючи плеснула на Бориса водой. Рассмеялась. Он ответил. Она, закрывая лицо ладонью, отбежала в сторону. Борис кинулся следом, догнал, обнял за талию и уже потянулся  к губам, когда девушка его остановила.
— Тебе надо одеться, — сказала она, — нехорошо, вдруг кто-нибудь увидит.
           «Да, — подумал он, — возвращаясь к своей одежде, — мама, как в воду глядела, эту девушку так просто не завоюешь».
            Любая давно бы уже растаяла в его объятьях. Любая, но не Светлана.

            Уже возле дома, прощаясь, он попросил дать ему номер своего телефона и вдруг услышал:
— У меня нет телефона.
— Как нет?
— Он мне не нужен. Раньше ведь люди как-то обходились без телефонов и ничего, не умирали.
— Раньше люди жили в пещерах, ходили в звериных шкурах и тоже не умирали.
— Ты извини, мне надо бежать. Я провела сегодня ещё один чудесный день, спасибо, Борис. Пока.
— Пока, Олененок.
             Он махнул ей вслед, хотя прекрасно знал, что она этого жеста не увидит.

              Телефон, который он приобрёл для Светланы, смотрелся очень смешно: очень большие кнопки и очень маленький дисплей.
— Специально для людей с плохим зрением, — объяснил менеджер в салоне связи.
             Подняв глаза к потолку, Борис попробовал, не глядя, набрать свой номер. Получилось, но ушло много времени. Он зафиксировал номер в памяти и поместил его в первую ячейку. Вот только отвезти телефон Светлане он смог только спустя две недели. Заболел напарник, пришлось заменять. Зато теперь можно было не думать о работе несколько дней подряд.

            В Загорск мчался, выжимая под сотню, так соскучился по своему Олененку. Для начала решил заглянуть к ней домой, убедиться, что в ее комнате есть розетки. Ведь если Светлана не пользуется никакими электрическими приборами, то как она сможет заряжать свой мобильник?

           Перед дверью с номером пять, для приличия постучал, вошел в общую кухню и просто не поверил своим глазам. Всё та же женщина, стояла у той же плиты.
— Здравствуйте, Вы, надеюсь, меня помните? Я к Светлане приезжал, к вашей соседке.
— Как же не помнить, помню. Приезжал, а потом вдруг исчез.
— Да я не исчез, просто с работы не мог вырваться.
— Ты вырваться не мог, а Светка-то ночами слёзы льёт.
— Слёзы? Почему?
— Поди, решила, что бросил ты её. Нашел себе в столице кралю зрячую, полноценную. Ты вот, что, ты ее не обижай, коль начал обхаживать, так не останавливайся, у нее психика и так поломана. Родителей нет, да и света белого не видит.
— Я всё прекрасно понимаю. Вот, телефон ей привёз, чтобы всегда на связи быть. Хотел посмотреть, розетки у нее в комнате есть?
— Что ж посмотри, если что разглядишь.
              Борис заглянул в комнату Светланы, увидел всё тот же тёмный чуланчик и его сердце больно сжалось.

              Он поспешил на улицу, к тому месту, где они обычно встречались. Однако на этот раз ждать девушку пришлось больше часа. Вышла Светлана понурая, расстроенная, косынку снимать не стала, остановилась дальше обычного. Голову отвернула, как бы глядя в сторону.
— Привет! — Сказал Борис, как можно мягче. — А я тебе подарок привез. Телефон. Вот посмотри. Ой, извини, я опять что-то не то ляпнул. Вот потрогай.
             Он протянул глянцевую коробку прямо в руки девушки. Та осторожно ощупала  незнакомый предмет со всех сторон.
— Вот ты в прошлый раз сказала, что телефон тебе не нужен. А если бы он у тебя был, то я смог бы очень просто позвонить и предупредить, что последние две недели мне приходилось работать без выходных, и всё из-за того, что мой напарник свалился с высокой температурой. Зато теперь у меня впереди много свободного времени. И мы сможем встречаться с тобой каждый день.
— Ты готов приезжать ко мне каждый день? — оживилась Светлана.
— Ради тебя, мой милый Олененок, я готов на всё.
             Девушка громко засопела, готовая расплакаться и Борис поспешил разрядить обстановку.
— Давай я покажу тебе подарок.

              Он вскрыл упаковку, достал телефон и вложил его в ладонь девушки.               
— Ой, какой хорошенький. А это что за кнопки?
— Это цифры, от единицы до девяти. Ноль внизу, в середине. Чтобы принять вызов, надо нажать на кнопку наверху, слева, а чтобы вызов закончить — наверху, справа.
— Боюсь, я всё перепутаю, — пожала плечами Светлана.
— А вот мы сейчас потренируемся. Если ты захочешь мне позвонить, тебе нужно всего лишь нажать на единицу. Ну, нажимай.
           Девушка неуверенно надавила  на первую кнопку и спустя несколько секунд, в телефоне Бориса зазвучал рингтон.
— Теперь приложи трубку к уху. Вот так. Алло, кто мне звонит?
— Это я, Светлана, — сказала девушка неуверенно.
— Как ты себя чувствуешь, Светлана?
— Хорошо.
— А теперь я тебе позвоню.

            Когда у девушки зазвонил телефон, она растерялась.
— Я забыла, куда надо нажимать.
— Кнопка слева сверху, принять вызов. Ну, смелее, смелее, вот так…
— Алло, это Светлана?
— Да.
— Скажи, тебе понравился мой подарок?
— Очень.
— Вот и хорошо. А теперь нажми на отбой. Сверху, справа. Вот молодец. Тут главное не забывать, ставить телефон на зарядку. Как это делается, я тебе потом объясню. 
             Счастливая обладательница мобильника подошла и поцеловала Бориса в щечку.
— Спасибо, это очень хороший подарок.
— И очень нужный,  — добавил молодой человек.
            Светлана повесила телефон себе на шею, с помощью специального ремешка, спрятала под кофточкой и пообещала никогда с ним не расставаться.

            На этот раз они гуляли так долго, что буквально забыли о времени. Обед в храме давно окончился, и Борис предложил где-нибудь перекусить. От похода в ресторан девушка отказалась категорически.
— Я не в том виде, чтобы посещать такие шикарные заведенья, — сказала она, — к тому же, я никогда не была в ресторане.
— Ну, хорошо, — не стал настаивать Борис, — тогда может быть, зайдем в обычное кафе?
— Если честно, то я не голодна.
— Так и я не голоден. Зайдём, выпьем по чашке кофе, съедим мороженое. Ты какое мороженое любишь? 
— Не знаю. А какое бывает?
           Борис удивился, неужели в наше время есть кто-то, кто ни разу не пробовал мороженого?
— Бывает шоколадное, бывает молочное, сливочное, крем-брюле, фисташковое, сортов много.
— А ты, какое посоветуешь?
— Мы сделаем так, возьмем по шарику всех сортов, и ты выберешь то, что тебе понравится.

           Как и следовало ожидать, Светлане понравилось всё. Особенно большой кусок бисквитного торта. А вот капучино она пробовала с большой осторожностью. Потом призналась, что с детства привыкла пить чай, особенно, с травами.
— Если ты когда-нибудь решишься побывать в нашей трапезной, я тебе такой чай обязательно заварю.
— А я обещаю его обязательно попробовать.

     В этот вечер Борис не поехал домой. Он решил устроить себе маленький отпуск. Начало августа. Впереди больше недели свободного времени. Можно попробовать снять номер в местной гостинице или воспользоваться частным  сектором.  Борис достал айфон, вошел в интернет и без проблем снял для себя маленькую дачу в пяти километрах от центра Загорска.

            Уютный домик со всеми удобствами в лесной полосе располагал к спокойному, безмятежному времяпрепровождению. Впервые за последнее время можно было по утрам никуда не спешить. Валяться в мягкой постели, слушая шум листвы за окном, и думать о Светлане. Он уже не мыслил своей жизни без этой трогательной девушки. Звонил прямо из машины, слышал в трубке смешной, немного испуганный голос и с трудом сдерживался, чтобы не крикнуть «Света, я люблю тебя», но потом, при встрече, повторить те же три слова всё как-то не получалось.

          Они бродили по городу, посещая интересные места Сергиева-Посада. А посмотреть здесь было на что. И если не удавалось пристроиться к какой-нибудь экскурсии, чтобы послушать гида, Борису приходилось самому объяснять, где они находятся, и что он видит перед собой. Он читал вслух всё, что можно было  прочитать на памятных табличках, висящих повсюду. И уже в конце второго дня Светлана заявила, что она даже не представляла, в каком интересном городе живёт.
— И всё это только благодаря тебе, Борис, спасибо.
— Ты знаешь, — ответил он, — мне тут как-то объяснили, что спасибо это оказывается два слова — Спаси, Бог.
             Девушка немного помолчала, потом раздельно произнесла.
— Спаси тебя, Бог.

              Они иногда по нескольку раз в день спускались к озеру, и он опять купался голышом. А она опять отказывалась, утверждая, что забыла купальник дома. Хотя, можно было без труда догадаться, что никакого купальника у нее просто нет. Позже она в этом призналась и, стесняясь,  добавила, что, к сожалению, не умеет плавать. Борис хотел сказать: «Какая ерунда, я тебя научу, но вовремя замолчал».  Наверное, нелегко преодолеть страх воды человеку, лишенному зрения.

           Светлана однажды всё же уговорила его посетить Троице-Сергиеву Лавру. И после осмотра всех строений на ее подворье, отвела Бориса в трапезную, где накормила нехитрым обедом, не забыв в конце заварить травяной чай, который ему действительно очень понравился. Борис вкушал яства в помещении для обслуживающего персонала и постоянно ловил на себе взгляды поварих и кухарок. О чем думали все эти женщины? Наверное, недоумевали, как такой приличный молодой мужчина,  на приличной машине мог потерять голову от любви к самой обыкновенной, к тому же, слепой девушке?
            Удивительно, но и для Бориса это оставалось абсолютно непостижимой загадкой.

            Как это обычно бывает, когда человек влюблён, дни сменяют друг друга с головокружительной скоростью. Казалось, что только вчера он осматривал свое временное жилище, и вот уже до конца праздного безделья оставался всего один день. К тому же, проснувшись утром, Борис  не заметил на стене привычного солнечного зайчика. Погода, видимо, решила напомнить о том, что тёплое лето неизбежно заканчивается, и уже очень скоро с деревьев начнет осыпаться желтая листва, а с небес ее начнут поливать бесконечные дожди.

             Борис не хотел менять своих привычных планов, но этот моросящий дождик всё же смог испортить ему настроение. Дозвонившись до Светланы, он предложил ей встретиться, только если у нее есть зонтик.
— У меня есть, а у тебя? — поинтересовалась девушка.
— У меня, к сожалению, нет. Но ведь мы можем укрыться под одним зонтом. Ты как к этому относишься?
— Положительно.
— Встречаемся на том же месте?
— Да, я буду через пятнадцать минут. Не забудь нажать на отбой.

              Маленькому зонту, с которым вышла Светлана, было не меньше двух десятков лет. Выцветший серенький брезент, покрытый пятнами неизвестного происхождения, насквозь ржавые спицы, вместо ручки кусок резинового шланга. Господи, как хорошо, что она этого не видит.
— Привет.
            Он взял ее за руку и уверено повел к своему автомобилю, объясняя на ходу, что под этим маленьким зонтом им вдвоём уместиться никак не получится. И у него есть  другое предложение.
            Он открыл дверцу машины, помог девушке сесть. Сам же занял место за рулем, но прежде, чем завести двигатель, сказал:
— Я тут гостил у одного знакомого на даче. Он сейчас уехал за границу по делам, а мне разрешил пока пожить у него. Мы можем там переждать дождь. Это совсем недалеко. Поехали?
             Светлана колебалась лишь несколько секунд, потом молча накрыла его руку своей ладонью, и он воспринял этот жест, как согласие, повернул ключ зажигания и осторожно надавил на газ.

             Обследовать незнакомое помещение девушка начала еще на террасе. Незаметно провела рукой по стене, затем дотронулась до двери, ведущей в единственную комнату, вошла и тут же заметила:
— Ты не убрал посуду после завтрака, давай я ее вымою.
             Борис открыл рот. Вот это обоняние!
— Нет-нет, не надо. Я сам, а ты присаживайся.
             Он быстро отнес тарелки в раковину, а когда повернулся, его гостья всё так же стояла.
— Ты что не  садишься? Кровать позади тебя.
— Ты ее не заправил.
              Вот это уже было похоже на какой-то фокус.
— Как ты могла это понять?
              Борис быстро расправил клетчатое одеяло, отодвинул подушку.
— Слушай, а ты, правда, ничего не видишь?
— Правда.
— Тогда скажи, сколько пальцев?
              Он показал два пальца в виде латинской буквы «V»
— Два, — тут же ответила девушка.
— Как ты узнала?!
— Очень просто. Все обычно сначала показывают именно два пальца.
— Невероятно…, — покачал головой Борис. — Ну, что будем делать? У меня есть печенье курабье, зефир, мармелад, чипсы, галеты.
— Знаешь, мне стыдно признаться, но, я ничего, из того, что ты сейчас назвал,  никогда не пробовала
— Вот сейчас и попробуешь.
— Нет-нет, подожди. Я хочу попросить тебя совсем о другом.
— Пожалуйста, говори, что ты хочешь?
—Просто разреши мне, к тебе прикоснуться.
— Прикоснуться?
— Да, ведь я до сих пор не знаю, как ты выглядишь.
— Ну, хорошо. А что я должен делать?   
— Ничего. Просто постой неподвижно несколько минут.
— Ладно, а дышать можно?
— Можно, только не смейся.
— Попробую.

             Светлана подошла и положила обе ладони на его плечи. Ненадолго застыла, потом соединила руки на шее. Большими пальцами исследовала кадык, именуемый в народе адамовым яблоком, затем настала очередь подбородка, ушей, губ, которые Светлана изучала с помощью всё тех же больших пальцев.
— Почему ты не улыбаешься, — спросила она, — ведь, я знаю, что тебе щекотно.
            Борис растянул губы в широкой улыбке и девушка тоже улыбнулась.
— Вот это другое дело.

            Она провела указательным пальцем по носу и перешла к глазам. Их Светлана изучала долго и кропотливо. Просила то закрыть, то открыть веки, поинтересовалась, какого цвета зрачки, и, когда Борис ответил — «серые», заключила:
— У тебя красивые глаза и очень густые, длинные ресницы, прямо как у девушки. Ты, наверное, похож на маму?
— Наверное, если учесть, что своего отца я никогда не видел. Кто он, где живет, чем занимается… Мама не очень любила распространяться на  эту тему. Единственное, что мне досталось от него в наследство, так это фамилия. Бедарев, от слова «беда». Надо бы фамилию сменить на что-нибудь более позитивное, скажем, — Счастливцев, или Надеждин, но, думаю от этого ничего не изменится.
— А я своей фамилии не знаю. У нас в Сергиевом-Посаде все были или Сергеевы, в честь Сергия Радонежского, или Найденовы.
— А отчество «Николаевна» — откуда?
— Директора нашего детского дома звали Николай Ильич.
— Понятно.
— Подожди, я еще не закончила. Какого цвета твои волосы?
— Того же, что и у тебя, — каштановые.
            Девушка положила ладонь на лоб Бориса и вдруг запустила всю пятерню в его шевелюру. Оставаться равнодушным после такого жеста было просто невозможно. Он заключил её в  объятья и прильнул к губам.  Нежный, осторожный поцелуй длился, тем не менее, очень долго. Светлана шагнула назад, тихо сказала:
— Это был первый поцелуй в моей жизни.
          В комнате повисла напряженная пауза. Борис поспешил добавить:
— И не последний. Скажи, ты уже составила обо мне представление.
— Да, в общих чертах.
— Боюсь спросить, ты не разочаровалась?
— Нет, я, кажется, именно таким тебя и представляла.
— Вот и хорошо. А сейчас я заварю чай, и ты, наконец, попробуешь всё то, что еще никогда не пробовала.

           Солнце в этот день выглянуло только под вечер и прежде чем отвезти свою гостью обратно, Борис решил серьёзно с ней поговорить. Начал осторожно:            
— Олененок, ты помнишь, как в первую нашу встречу, здесь в Загорске, я сразу начал предлагать тебе поехать со мной. Я был, конечно, не прав. Но, ведь теперь ты, надеюсь, поняла, что у меня самые серьёзные намерения. И первое, что я хочу тебе предложить — познакомиться с моей мамой.
— С мамой? Ты с ума сошел? Ты хочешь, чтобы у нее был сердечный приступ?
— Нет-нет, никакого приступа не будет. Я своей маме о тебе уже давно всё рассказал.
— Всё?!
— Абсолютно всё.
— И… и как… она отреагировала?
— Она мой выбор одобрила.
— Одобрила? Не может быть. Я не верю.
— Не веришь? А она мне каждый день звонит, спрашивает, когда я познакомлю ее со своей девушкой, то есть, с тобой.
— А… А, она знает, что я…
— Знает, конечно, не волнуйся. Моя мама добрая, мягкая женщина, вы подружитесь, вот увидишь. Ой, извини…
— Ничего, а когда надо ехать?
— Ехать надо завтра.
— Завтра?!
— Светлана, пойми, мой отпуск и так уже затянулся. Если я завтра не покажусь на работе, меня могут просто уволить.
— Но, всё это так внезапно. Мне надо предупредить настоятеля.
— А они там что, без тебя не справятся?
— Справятся, конечно.
— Ну, вот. Я тебя сейчас отвезу к Лавре, ты всех предупредишь, а завтра утром я за тобой заеду. Договорились?
          Светлана тяжело вздохнула и дала согласие.

          Утром, как и обещал, Борис подъехал прямо к дому девушки. Подумал, что так будет легче погрузить ее вещи, однако Светлана вышла с одной маленькой сумочкой. Борис бросил ее на заднее сиденье, подал девушке руку, но она неожиданно шагнула назад, сказав дрожащим голосом:
— Я, наверное, не поеду.
— Почему, мы же вчера обо всём договорились.
— Мне страшно.
             Борис усмехнулся.
— Вот глупая, я же с тобой.
— Всё равно, боюсь.
— Поверь, Олененок, тебя я в обиду не дам никому.
— Обещаешь?
— Клянусь.
         
             В дороге он рассказывал разные смешные истории, стараясь не замечать, что его попутчица непривычно напряжена. Она всё повторяла и повторяла в уме свой недавний разговор с соседкой, той, что любила стоять у плиты.
— Светка, не сходи с ума, — говорила та. — Тебе такой шанс в жизни выпал, а ты еще  кочевряжишься. Поезжай и ни о чём не думай. В конце концов, не понравится — вернешься. Твой чуланчик никто занимать не собирается.

           Светлана всё это прекрасно понимала, но успокоиться, взять себя в руки у нее никак не получалось, и, тем не менее, встреча с Викторией Аркадьевной, оказалась, абсолютно не такой, какой она себе ее представляла. Лишь только автомобиль въехал на территорию загородного дома, женщина поспешила ему навстречу, дождалась, когда сын поможет девушке выйти из машины, заключила ее в объятия и со слезами на глазах, проговорила:
— Здравствуй, здравствуй, дорогая. Меня зовут Виктория Аркадьевна, и я всю свою жизнь мечтала о дочке, и вот моя мечта, кажется, сбылась. А ты именно такая, какой мне и описывал тебя Борис. Красивая, стройная, скромная, без единой краски на лице, с ума сойти, таких девушек сейчас днем с огнем не сыщешь. Я так понимаю Борю, он про тебя рассказывал с такой нежностью, с такой теплотой, с такой любовью. Ну, пойдём, пойдём скорее в дом, я покажу тебе твою комнату. Отдохнёшь с дороги, примешь ванну, переоденешься. А где твои вещи?
— Вот, Светлана показала маленькую сумочку.
— И всё? — Женщина покачала головой. — А ведь у нас с тобой один размер. У меня три шкафа одежды. Накупила в Европе вещей, сама не знаю зачем, а носить — не ношу. Так что, теперь я тебя буду наряжать, как в лучших домах Парижа.
— Мама успокойся, — вмешался Борис. — Светлана совсем растерялась.

             Он взял девушку за руку, повел в дом и, передав ее на попеченье матери, поспешил на работу. Потом несколько раз звонил, узнавал как дела, а когда приехал на следующий день, Светлану он просто не узнал. Ему навстречу вышла совершенно другая девушка. В ярком цветастом платье, выгодно подчеркивающим ее фигуру, на ногах — белые босоножки, на шее — тонкая нитка жемчуга, огромные глаза подведены, губки слегка подкрашены. Да… мама умеет из «золушки» сделать «принцессу».

             Как ни странно, но Светлана уже успела неплохо освоиться. Сразу повела Бориса на кухню. Предложила кофе, пока только растворимый, сказала, что Виктория Аркадьевна уехала по делам, а её оставила за хозяйку.
— Мы вчера с твоей мамой разговаривали до полуночи. Она и вправду очень добрая женщина. Разрешила мне пользоваться всем ее гардеробом.
— И ты выбрала это платье?
— Шутишь. Это Виктория Аркадьевна посоветовала мне его одеть. А мне правда идёт?
— Конечно. В нем ты просто неотразима. Всегда прислушивайся к советам моей мамы и будешь выглядеть настоящей моделью. Прямо хоть завтра на подиум. 
             Девушка отвернулась и надула губки.
— Слепых моделей не бывает, — сказала она, еле слышно.            
— Значит, ты будешь первой, — парировал Борис.
             Ему вдруг нестерпимо захотелось подойти к ней, обнять, шепнуть на ухо что-нибудь смешное, потом поцеловать, но она неожиданно сказала:
— А я уже побывала на третьем этаже. Там зимний сад, бильярд, цветы, пальмы в кадках, кактусы, я даже об один укололась.
            
            Она показала свой изящный пальчик, и Борис, конечно же, его сразу поцеловал.
— А вот через эту дверь, можно выйти в летний сад, —объяснила девушка,— пытаясь скрыть неловкость.
             Борис прекрасно знал расположение всех дверей в этом доме, но он хотел дать Светлане возможность проявить инициативу.

             Они вышли в сад и бродили там до тех пор, пока не возвратилась Виктория Аркадьевна и не пригласила всех на семейный обед, который плавно перешел в чаепитие и бесконечные разговоры. А ближе к ночи, Борис засобирался домой. В огромном коттедже комнат для гостей было предостаточно, но как потом с утра по пробкам добираться до работы?

              Он стал навещать Светлану практически через день. Привозил специальные видеодиски с кинофильмами, в которых диктор подробно рассказывал обо всём, что происходит на экране. Теперь, расположившись в мягких креслах перед огромной плазмой, они могли часами наслаждаться, «просматривая» самые популярные киноленты. Борис случайно узнал, что уже давно существуют и театры такого же формата. Там каждое кресло оборудовано наушниками, надев которые, можно слушать пояснительный текст между репликами актеров. И попасть в такой театр совсем не просто, желающих хоть отбавляй.

           Виктория Аркадьевна, глядя на то, как нежно относится ее сын к будущей невестке, буквально нарадоваться не могла. Светлана, тихая, аккуратная, в комнате ни пылинки, за каждую кофточку, сапожки, копеечную заколку поблагодарит сто раз на дню, всё, о чем не попросишь, сделает сразу без пререканий, без ссылок на то, что не видит. Расставаться с девочкой не хотелось и Бориса, в общем, всё устраивало, но одно обстоятельство не давало женщине покоя.

             С недавних пор ее молодой супруг, Лев Григорьевич, успешный бизнесмен, трудоголик, проводящий на работе сутки напролёт, неожиданно стал задерживаться дома. А как тут не задерживаться, когда рядом ходит такая красотка, приветливая, улыбающаяся, милая, к тому же, не замечающая его пивного животика. А уж эти сальные взгляды, которые бросал Левушка на Светлану, Виктории были хорошо знакомы. И чтобы не доводить ситуацию до адюльтера, женщина была вынуждена вызвать Бориса на откровенный разговор.
— Сынок, — начала она, выбрав удобный момент, — Светлана живёт у нас  больше трёх месяцев, так не пора ли тебе уже на что-то решиться?
— На что, например?
— Как на что? Ты разве не хочешь сделать девушке официальное предложение? Показать ей, наконец, свою квартиру, там, где ей скоро предстоит вести хозяйство. А она, между прочим, не смотря на ее недуг, с хозяйством справляется прекрасно.
— Мама, а что ей делать в пустой квартире, пока я буду на работе?
— А что делают все женщины? Готовят, наводят порядок, ждут своих мужчин. А когда появится маленький, а он у вас, я надеюсь, обязательно появится, скучать ей уже не придется. Поверь моему опыту.
— Я верю, мам. — Борис тяжело вздохнул. — Про маленького, конечно, пока говорить рано, а во всём остальном ты, как всегда, права. На днях с ней поговорю, предложу переехать ко мне. Интересно, как она к этому отнесется?
— Почему на днях? Почему не сегодня?
— Ну, надо же сначала колечко купить, цветочки.
— Хорошо. Но только не тяни.

               Размер безымянного пальца девушки Виктория Аркадьевна определила на глазок и не ошиблась. Предложение руки и сердца Светлана выслушала, затаив дыхание, а, получив приятную на ощупь бархатную коробочку и обнаружив внутри красивое колечко с внушительным камушком, чуть не лишилась чувств. И всё же согласие дала сразу,  не раздумывая.            
— Это белое золото и горный хрусталь, — объяснил Борис, одевая кольцо. — Ты не представляешь, как красиво оно смотрится на твоём пальчике.
— Правда, красиво?
— Да. Горный хрусталь соответствует имени Светлана. Это твой камень, он будет охранять тебя от разных бед и неудач. А на днях мы переедем ко мне, надеюсь, ты не против?
— Конечно, нет, неужели ты ждал другого ответа?             

         Незнакомую квартиру, Светлана изучала долго и обстоятельно. Незаметно считала шаги от холла до гостиной, от гостиной до кухни, как бы невзначай проводила ладонью то по столу, то по шкафчикам, то по подоконнику, интересовалась какого цвета обои, гардины, мебель, какой вид открывается из окна и еще много-много вопросов, на которые Борис не уставал отвечать. Особое внимание девушка уделила спальне. Мягкая двухметровая кровать не шла ни в какое сравнение с ее крохотным топчаном. Она обошла ее несколько раз, присела и даже ненадолго прилегла.   
— Удобно? — спросил Борис и услышал:
— Это похоже на царское ложе. Даже в доме Виктории Аркадьевны кровать не такая шикарная.
— Хочешь, отдохни, я пока поколдую на кухне.
— Нет, мне еще надо разобрать все эти сумки с вещами, которые собрала для меня твоя мама.

              Светлана принялась вешать на плечики и убирать в шкаф бесконечные кофточки, юбки, платья, куртки. К Борису присоединилась только тогда, когда он уже разогревал в микроволновке пиццу, которую доставил курьер. Вызвалась помочь. Накрыла на стол. Потом долго удивлялась, какая же вкусная эта самая пицца. Её она, оказывается, тоже пробовала впервые в жизни.

             Вечер прошел под бесконечные разговоры, а к ночи Светлана осторожно поинтересовалась.
— Скажи, а мы теперь должны вместе спать?
             Борис рассмеялся.
— Ты что, Оленёнок, мы никому ничего не должны. Иди, готовься ко сну и ничего не бойся.
             Пока в ванной комнате шумела вода, Борис расположился на диване в гостиной и выключил свет. Он слышал, как девушка в полной темноте прошла в спальню, как легла, как беспокойно ворочалась с боку на бок, и как потом вернулась обратно.
— Ты еще не спишь? — Спросила она, останавливаясь возле дивана.
— Пока только пытаюсь.
— Мне так неловко. Я заняла большую кровать, а ты вынужден спать здесь.
— Что ты предлагаешь?
— Пойдем в спальню, я думаю, нам вполне хватит места в кровати для двоих.

             Борис поднялся и, захватив с собой подушку, перешёл в спальню. Ладонь Светланы под одеялом он нашел с трудом, и это всё, что он мог себе позволить этой ночью. Заснул не сразу. Только после того, как девушка рядом засопела, а когда утром открыл глаза, понял вдруг, что головка Светланы покоится на его груди.  Это было так трогательно, так необычно, что он предпочёл опоздать на работу, лишь бы подольше насладиться этими неповторимыми минутами.

           Приближался новый год, а с ним и традиционная новогодняя суета. Борис принес домой зеленую красавицу, и Светлана вызвалась ее нарядить.
— Ты знаешь, в интернате мы с девчонками всегда наряжали елку сами. Правда, игрушки били нещадно, так, что к следующему празднику приходилось покупать новые украшения целыми коробками.
— Вас, наверное, за это ругали?
— Нет, не очень, и ты пообещай меня не ругать, если я что-нибудь разобью.
— Не буду, обещаю.

            На следующий день, когда Борис заступил на очередную смену, Светлана решила устроить ему сюрприз и украсить елку к его возвращению. Шарики начала ронять практически сразу, но осколков почему-то не находила. Борис заранее позаботился о том, чтобы все игрушки, которые он приобрёл, были изготовлены из небьющейся пластмассы.

             Новый год решили встретить в кругу семьи, но накануне начальство кафе неожиданно сообщило, что в новогоднюю ночь на работу  должны выйти все без исключения. Гостей ожидается очень много, а обслуживающего персонала не хватает. Радовало одно — заплатить обещали по двойной ставке.

            Вечером тридцать первого Борис вместе со Светланой навестили Викторию Аркадьевну и Льва Григорьевича. Передали друг другу нехитрые подарки, ненадолго присели за праздничный стол и отправились обратно.
           Светлана в первый раз попробовала шампанское и всю дорогу твердила, что у нее кружится голова, поэтому, оказавшись дома, она решила сразу лечь.
— А что мне еще остаётся делать одной? Смотреть праздничный концерт без твоих пояснений не интересно.
— Ну, что поделаешь, работа.

               Он поцеловал девушку, еще раз поздравил с наступающим и поспешил присоединиться к своему рабочему коллективу. Если бы он мог знать, что произойдет этой ночью в его квартире, то, наверняка, сделал бы всё возможное, чтобы остаться дома. Но он не знал. А где-то около двух часов ночи острый слух мирно спящей девушки уловил какое-то странное движение на лестничной площадке. Может кто-то возвращается из гостей, или наоборот, встретив Новый год, направляется домой?
          Но что это? Неизвестный открыл дверь ключом, вошел, стараясь не шуметь.
          Борис?  Решил прийти пораньше? Нет. В холле явно два человека. Перешептываются.

          Откинув одеяло, Светлана села на кровати, взяла с тумбочки телефон, надавила на цифру «один» Длинные гудки и никакого ответа. Подошла к двери прислушалась. Незнакомый женский голос произнёс: «Да, она слепая, говорю тебе, я за ней несколько дней следила». 
          Светлана еще раз попыталась дозвониться до Бориса, и опять в ответ только гудки. Приоткрыв дверь, громко крикнула:
— Кто это, и что вам здесь нужно?
            Ответила женщина полупьяным голосом.
— Боренька, объясни своей девушке, что нам здесь нужно?
             Последовало невнятное мычанье, после чего женщина продолжила:
— Я твоего ненаглядного привела, перепил малость дружок, силы не рассчитал. Ну, что же ты, встречай своего Бореньку.

              Светлана сразу вспомнила, как однажды на улице к ней пристал пьяный забулдыга. Думал, если слепая, значит доступная. Она тогда спаслась бегством, а куда бежать здесь?
              Третья попытка дозвониться тоже оказалась неудачной. Под руку попался баллончик, с лаком для волос. Указательный палец нащупал кнопку пульверизатора. Когда мужчина вломился в спальню и прорычал:
— Где же ты, слепая, я тебя не вижу, иди ко мне — пошалим.
        Девушка выпустила струю лака, ориентируясь на голос. Услышала дикий крик, перемежающийся с отборной бранью и, повторив попытку, вытолкнула непрошеного гостя в гостиную. Захлопывая дверь, услышала голос женщины:
— Ты чо, урод, не смог со слепой справиться? Отдавай мои деньги.
— Да, отвали ты, со своими деньгами, отцепись, сказал.
             Мужчина обрушил удар огромного кулака на свою подельницу, та упала, сбив стул, затихла, а он, продолжая выкрикивать проклятья, выбежал из квартиры.

              Светлана перевела дух, и в это время тишину нарушил телефонный звонок.         
— Ты мне звонила? — Спросил Борис на фоне громкой музыки и пьяных криков, — Что-нибудь случилось?
               Из глаз девушки хлынули слёзы.
— Приезжай скорей, случилось что-то ужасное.
 
            Ничего никому не объясняя, Борис схватил куртку и выбежал из кафе. По пустынным улицам, до дома домчался буквально за пять минут. Увидел торчащий в двери незнакомый ключ, вбежал в квартиру и в растерянности остановился. Прямо посреди комнаты, рядом с наряженной ёлкой на полу лежала какая-то молодая женщина, а вокруг ее головы уже успела разлиться небольшая лужица крови.
— Света, Света, — позвал он, — я дома, ничего не бойся, выходи.
            И когда она осторожно выглянула из спальни, спросил:
— С тобой всё в порядке?
            Девушка подошла. Он обнял ее, стал поглаживать по спине, одновременно набирая телефон скорой помощи.
— Успокойся, успокойся,  всё уже позади. Сейчас ты мне всё расскажешь, всё, что тебе удалось услышать.
— Я… я спала, они вошли,  а этот мужчина вломился в спальню.
— Мужчина? Был еще и мужчина?
— Да, я его обрызгала лаком для волос. Он так кричал, я думала, он меня убьёт. Мне было так страшно. Они с этой женщиной стали ругаться, потом он ее ударил. Скажи, она еще здесь?

              Борис наконец-то дозвонился. Сообщил свой адрес и ему ответили, что бригада скорой помощи, как раз находится в соседнем доме.
— Ждите, она будет с минуты на минуту.
            И действительно люди в белых халатах, вошли в квартиру, как только Борис отвел Светлану в соседнюю комнату.
— О… Опять бытовуха, я так и знал, — заключил один из санитаров. — Ну, не умеют люди красиво праздник отметить. Как напьются, так давай кулаками махать.
— Нет-нет, ребята, здесь совсем другое, — подал голос Борис, но его никто не слушал.
 
            Женщину положили на носилки и вынесли из квартиры, однако, один человек задержался, достал папку, бумагу, приготовился заполнять необходимые в таких случаях документы.
— Назовите фамилию потерпевшей, попросил он.
— Я ее не знаю.
— Как же так, в вашей квартире находится женщина в бессознательном состоянии, а вы ее не знаете?   
            Не желая пререкаться с доктором, Борис указал пальцем на женскую сумочку, валяющуюся под опрокинутым стулом.
— Может, в ее сумке есть документы?
— А это точно её?
— Скорей всего.
— Хорошо, давайте посмотрим, — согласился мужчина.
           В сумке находились обычные женские мелочи: помада  расчёска, крем, кошелек с мелочью, и… паспорт. Доктор прочитал: «Панасюк, Эльвира Афанасьевна. Зарегистрирована в Криворожском районе, в поселке Дубровичи».
— А, понятно, «дыучина» с Украины.

             Так вот, кого она мне напоминала, вспомнил Борис. Эльвира! Как же она изменилась, просто перестала быть на себя похожей. И как постарела …
             Да, в местах не столь отдаленных, откуда совсем недавно вышла некогда успешная аферистка, люди, как правило, не молодеют. Оказавшись на свободе, Эльвира подумала, а не попробовать ли ей возобновить отношения с тем симпатичным барменом из кафе. Если он, конечно, не успел жениться. А уж с какой-нибудь его девицей она разберётся в два счета. Когда же ей стало известно, что девица эта, к тому же, слепая, в нездоровой голове Эльвиры созрел очень простой план.

             Удостоверившись, что в новогоднюю ночь Борис работает, она без труда нашла бесцельно болтающегося любителя выпить, предложила ему пару тысяч, рассказав при этом душещипательную историю о том, что ее подруга, с которой они вместе живут, несчастная слепая девушка, которая  совсем исстрадалась без мужчины.
— Вот, попросила меня привести любого. Ты я смотрю, вроде ничего. Так, как — согласен?
— Конечно. Но деньги вперёд.

            Дверь Эльвира открыла ключом, который изготовила еще тогда, два года назад, как чувствовала, что однажды он пригодится. Она уже собиралась отправить бармену сообщение о том, чтобы он поскорее приезжал и посмотрел, чем занимается его благоверная, но не успела.

            Очнулась уже в больнице.

            Что же касается Бориса, то он успокаивал свою невесту чуть ли не полдня, и всё же к вечеру ему пришлось отвезти её к Виктории Аркадьевне. Уж кто-кто, а мама должна была найти правильные слова, чтобы всё объяснить, растолковать, дать, в конце концов, успокоительных капель и уложить в постель.

            К дому он подъехал уже глубокой ночью, поднялся на свой этаж, но открыть квартиру не успел. Со спины его окликнули.
— Бедарев?
— Да.
— Борислав?
— Да.
— Пройдемте с нами, вы задержаны.
              На запястьях несчастного захлопнулись наручники. Ощущение не из приятных.
— А в чем дело?
— Там вам всё объяснят.

              Однако объяснять ночью ему никто ничего не собирался. Спать пришлось на голых нарах. Матрас обещали выдать на следующий день. Всё это, видимо, связано с ночным нападением, думал он. Ему бы надо было сразу в участок прийти, а вот теперь приходится испытывать некоторые неудобства. Но, ничего, завтра он напишет подробную объяснительную и всё разъяснится.

            К следователю его вызвали только в полдень. Усталый мужчина средних лет, предложил присесть, потом долго читал какой-то документ, словно хотел вывести Бориса из себя, но тот стойко молчал и следователь вынужден был первым нарушить тишину.
— Капитан Захаров,— представился он.
— А имя-отчество?
— Для тебя просто — гражданин капитан.
— Тогда я буду — гражданин Бедарев.
              Капитан посмотрел на задержанного испепеляющим взглядом. Потом потряс в воздухе бумагой.
— Зря юродствуешь. Вот здесь изложены все твои художества.
— Что это? Ознакомиться можно?
— Ещё успеешь. Скажи, тебе знакома гражданка Панасюк Эльвира Афанасьевна?
— Эльвира знакома, а ее фамилию и отчество я узнал только вчера.
— Когда и где вы познакомились?
— Мы проживали вместе в моей квартире два года назад. И, как я теперь понял, именно тогда она и изготовила дубликат ключа от моей двери.
— Так, подожди-ка, про дубликат поговорим потом. Вчера наш сотрудник навестил ее в больнице и снял показания. Вот послушай, что она пишет:
«Я приехала в центр города, чтобы полюбоваться праздничной столицей. Услышала громкую музыку, зашла в кафе, где и познакомилась с барменом Борисом. Он предложил мне продолжить вечер у него дома. Я по глупости согласилась. А когда оказалась в его квартире, то с ужасом обнаружила, что там он удерживает какую-то девушку. Но самое страшное в том, что эта девушка слепая! Я испугалась, хотела сразу убежать, но этот извращенец приказал мне раздеваться. Я естественно отказалась, за что и получила удар кулаком в лицо. Я упала и больше ничего не помню».
 
            Капитан отложил документ и, довольный, откинулся на спинку стула.
— Ну, что теперь скажешь, гражданин э… Бедарев. Что всё это ложь, клевета, враньё, но ведь голова у потерпевшей разбита и синяк в пол-лица.
            Борис ненадолго замолчал, обдумывая ответ.
— Что ж, давайте начнем с начала, гражданин капитан. Вот она там утверждает, что зашла в кафе, вот так просто шла, услышала музыку и зашла.  А я предложил ей продолжить вечер у себя дома.
— А разве это было не так?
— Нет, не так. В новогоднюю ночь вход в наше кафе осуществлялся строго по билетам, которые приобретались заранее. Можете побеседовать с нашими охранниками, и они вам это подтвердят. Так что попасть в наше кафе она никак не могла.
— Хорошо. Ваших охранников мы допросим. А собственно, какая разница, где вы познакомились, главное — то, что она оказалась у тебя дома. Как ты это объяснишь?
— Я уже говорил, что у нее был дубликат ключа. Она вошла в квартиру сама и не одна. С ней был мужчина.
— А, ну, конечно. Когда человеку нечего ответить, в деле сразу появляется мифический персонаж, который во всём-то и виноват. Это я уже слышал и не раз. Объясни-ка лучше вот что, у тебя действительно живёт какая-то слепая девушка?
— Да, это моя невеста.
— Слепая?! — Капитан вытаращил глаза.— Да ты и вправду извращенец.
— Почему? Разве в нашем законодательстве есть статья, запрещающая жениться на слепой?
— А ты собрался на ней жениться?
— Я ведь уже объяснил, это моя невеста, она, кстати, и рассказала мне обо всём, что произошло в ту ночь. У нее очень хороший слух, поэтому она сразу поняла, что в дом проникли посторонние.
— Почему же она не закричала, не позвала на помощь?
— Она сразу позвонила мне. Звонила три раза, но, сами понимаете, музыка, веселье, работает ведущий… Где уж там звонок услышать.

             Хотя… подождите-ка, ведь если она мне звонила, а я не ответил, значит, должен был включиться диктофон. Как же я сразу об этом не подумал. — Борис достал телефон, поставил его на громкую связь и включил функцию «прослушать сообщения».
 
           Прозвучал сигнал, и после звуковых помех, можно было без труда услышать не совсем трезвый голос. Женщина уверяла своего подельника в том, что ему нечего бояться, потому что девушка слепая. Потом, совсем рядом с телефоном, крикнула Светлана, спрашивая: «Кто вы и что вам здесь нужно?» Ответила женщина, сбивчиво объясняя, что привела Бореньку, который немного перебрал.
             На этом первая запись обрывалась. Капитан Захаров довольно ухмыльнулся.
— Как я понимаю, «Боренька» это же ты?
— Я.
— Ну, вот всё и подтверждается. Пострадавшая привела тебя домой, потому что сам ты идти не мог, а вместо благодарности, ты отправил ее в нокаут, разбив голову.
— Я не мог разбить ей голову, гражданин капитан, потому, что в это время находился в кафе. Вот посмотрите: запись была сделана в два сорок, а я покинул своё рабочее место ровно в три. Это могут подтвердить все мои коллеги.
— Знаем мы, как коллеги любят своих покрывать. Ладно, включай дальше свои записи.

           Борис нажал на воспроизведение и в кабинете вновь послышался голос женщины предлагающей своему подельнику начинать действовать и ничего не бояться. Слышится возня, шарканье ног, кто-то в пошлой манере предлагает девушке «пошалить» и после короткой паузы звук распыляющейся жидкости. Раздаётся истошный крик раненого животного, и целая чреда проклятий и отборной брани.
           Капитан Захаров на эту часть записи отреагировал недовольным сопением.
— Ладно, включай дальше, хотя мне уже и так всё понятно.

          Борис сам слышал всё это в первый раз и теперь отчетливо представлял, в каком состоянии находилась Светлана, в те ужасные минуты, ведь она, к тому же, ничего не видела.

          После того как Борис активизировал кнопку «Play» Истошный рёв мужчины всё еще продолжался. Но, не смотря на это, женщина требовала вернуть ей какие-то деньги. Кричала, что он, никчёмный хлюпик, что не смог справиться с какой-то там слепой курицей. После чего послышался хлёсткий удар, звук опрокинутого стула,  падающего грузного тела, удаляющиеся шаги и грохот захлопывающейся двери.
 
          Капитан молча поднял трубку телефона и приказал срочно доставить вчерашнюю пострадавшую к нему на допрос. Борис поднялся. Надеюсь, я могу быть свободным?
— Да, только сначала напиши объяснительную. Всё подробно по минутам.

            Он положил перед задержанным лист бумаги и ручку. Сам же занялся изучением каких-то документов. Встречаться с Эльвирой у Бориса не было ни малейшего желания, поэтому он торопился, как мог. И зря. Через четверть часа в кабинете появился сержант и доложил, что пострадавшая Панасюк из больницы сбежала.
— Сбежала?! — Вскочил капитан. — Как же вы не досмотрели?
— А ее никто и не охранял. Всё же, — пострадавшая.
— Хорошо, иди.
             Капитан пробежал глазами объяснительную гражданина Бедарева, и коротко сказал:
— Свободен. Но будь на связи. Можешь понадобиться.

           Глотнув на улице морозного воздуха, Борис с грустью подумал: «Вот с таких сюрпризов начинается  новый год, а что же будет дальше?»
           В любом случае надо срочно позвонить Светлане, хотя нет, лучше маме.

            Виктория Аркадьевна ответила сразу.
— Привет, мам, как там Светлана?
— Плохо. Никак не успокаивается. И я ее понимаю, — такое пережить. Слушай и почему эта Эльвира от тебя никак не отстанет? Ты в полицию заявил?
— С полицией все проблемы я уладил.
— Подожди, ее арестовали?
— Мама, только не говори Светлане. Эта Эльвира сбежала прямо из больницы.
— Час от часу не легче. Тебе нужно срочно сменить замок. Вдруг у нее есть запасной ключ?
— Я уже об этом думал. Мне пора не замок, а всю дверь менять. Поставлю современную стальную.
— Боюсь, такая дорого обойдется.
— Спокойствие дороже.
— Тоже правильно.
— Ладно, мам, пока, хочу Светлане позвонить.
— Не надо. Она только что заснула. Лучше приезжай.
— И то верно. Сейчас немного приду в себя и где-то часа через два буду.

              Свою невесту Борис просто не узнал. Сидела грустная, осунувшаяся. Сразу видно — спала урывками.   
— Привет, Оленёнок, — сказал, он как можно радостней. — Ну, что ты, что? Не переживай, ведь такое с любым может случиться. Главное, что всё уже позади.
— Их арестовали? — спросила девушка.
— Я ходил в полицию, всё рассказал, и мне пообещали, что их обязательно найдут и арестуют.
— А если не найдут? Пойми, я не могу вернуться туда, где всё это произошло. Вдруг они захотят отомстить?
— Я прекрасно понимаю твои опасения, но если всего в жизни бояться, то и жить не стоит.
— Вот и я думаю, а стоит ли жить?
— Нет-нет, — испугался Борис, — я совсем не это хотел сказать.
— А я именно это. Помнишь, ты обещал, если что, то отвезёшь меня обратно?
— Куда, в Загорск?
— Да. Там было тихо, спокойно, и я никого не боялась.
 
             Борис не знал, что ответить. Ведь всё так хорошо начиналось и вдруг… Эта сумасшедшая Эльвира. Как же он ненавидел ее в этот момент!
— Хорошо. Если ты хочешь, я тебя отвезу, но только через несколько дней.
— Почему через несколько?
— Следователь в полиции попросил никуда не уезжать. Нас могут вызвать для беседы.
— Ладно, но только я пока буду жить здесь.
— Договорились.
             Борис смешно дотронулся указательным пальцем до кончика ее носа, и девушка впервые за последнее время еле заметно улыбнулась.

             Все следующие дни он занимался ремонтом. Сменил входную дверь, заодно и дверь в спальню оборудовал замками, так, что попасть в эту комнату теперь невозможно будет даже с помощью противотанкового снаряда. На пол уложил мягкий палас, а обои подобрал специально с выпуклым рисунком. Маме и Светлане звонил по несколько раз в день, рассказывал об изменениях в квартире, а вот о  желании девушки уехать домой, даже не упоминал. Словно этого разговора не было вовсе.

             Рождество отметили всей семьёй, шутили, смеялись, угощались, а перед тем, как отправиться ко сну, Борис, проводил Светлану в спальню, взял за руку, осторожно спросил: не изменила ли она своего решения отправиться домой? И вдруг услышал:
— А ты когда бы смог меня отвезти?

            Поверить в то, что она всё ещё хочет уехать, было просто невозможно. Теперь настала очередь обидеться Борису. Получается, что их отношения для нее ничего не значат? Впрочем, понять психологию человека, лишенного зрения, ему, видимо, не дано. Стараясь держать себя в руках, Борис предложил:
— Завтра я целый день на работе, а вот послезавтра, с утра я за тобой заеду. Собраться успеешь?
— Конечно. Ведь у меня и нет ничего.
— Ну, тогда спокойной ночи.

             Он поцеловал её в щечку и быстро покинул комнату. Из дома уехал только под утро, всё это время говорил с мамой на кухне. Надо было кому-то выплеснуть всю ту боль, которая накопилась внутри и после разговора с Викторией Аркадьевной на душе стало чуть  полегче. Решили, что отговаривать ее больше не будут. Пусть возвращается, пусть поживёт одна, может быть, потом одумается.

             В дорогу тронулись около десяти. Виктория Аркадьевна собрала для девушки две сумки вещей, но та от подарков отказалась наотрез.
— Ну, как хочешь, — согласилась женщина, и, прощаясь, напутствовала: вот погостишь дома, проведаешь всех своих друзей, а как только заскучаешь — сразу возвращайся. Помни, тебя здесь всегда ждут и любят.
             В ответ Светлана только хлюпала носом и благодарила, благодарила.
— Вы так много для меня сделали, а я уезжаю…

             Весь путь молодые люди практически не разговаривали. Настроение шутить у Бориса не было, Светлана, отвернувшись, дремала. А машина то и дело попадала в глухие заторы. Вместо обычных полутора часов тащиться пришлось в два раза дольше.

            Город их встретил пасмурным небом и огромными сугробами вдоль дорог. Подъехать к дому Светланы было невозможно. От центральной улицы  туда вели только протоптанные в снегу тропинки. Борис заглушил двигатель, помог девушке выбраться, несмотря на протесты, повел к подъезду за руку. 

            Темный коридор насквозь продувался ледяным ветром. А в общей кухне, как ни странно было тепло, видимо, от того, что у газовой плиты горели все четыре конфорки. 
             Где же знакомая соседка? Отлучилась в магазин? Возможно. А вот ее сожитель никуда отлучаться, кажется, не собирался. Он громко храпел в комнатке Светланы и разбудить его ни у девушки, ни у Бориса, сколько бы они его не толкали,  не получилось.

            Отчаявшись, Светлана решила сходить в трапезные палаты, навестить знакомых, поговорить, узнать новости. Борис вызвался ее проводить, но она отказалась.
— Слушай, ну, что ты будешь со мной возиться, я дорогу знаю, а тебе, наверное, пора возвращаться. А то скоро стемнеет, как ты поедешь? 
— Ничего, как-нибудь доберусь.

           Они вместе вышли на улицу. Светлана уверено двинулась в сторону Лавры, а он поплёлся к своему автомобилю, размышляя, как же она будет теперь здесь одна, в своём убогом чуланчике? Мама, конечно, скажет — не переживай, время всё расставит по своим местам, просто она уже привыкла к той жизни, ты ни в чём не виноват.
 
            Борис всё прекрасно понимал, но повернуть ключ зажигания у него почему-то не поднималась рука.   
Он всё смотрел и смотрел в ту сторону, откуда должна была появиться Светлана. Ему даже захотелось перекреститься и попросить у Всевышнего совершить чудо. «Господи, — сказал он, глядя в небо, — сделай так, чтобы моя невеста вернулась, ведь я так ее люблю!»

             Возможно, ли поверить в такие мистические совпадения? Наверное, нет, но, стоило Борису произнести последние слова, как на дорожке показалась знакомая фигурка. Светлана, уверенно шла домой и, пока Борис хлопал глазами, дорогу ей перегородили, возникшие, словно из-под земли, трое, явно нетрезвых переростков. Что хотели от одинокой слепой девушки эти пьяньчуги — догадаться было не трудно.

            Борис одним движением отстегнул ремень безопасности, достал из «бардачка» травматический пистолет, купленный несколько лет назад специально для таких экстремальных ситуаций и, выскочив из машины, побежал прямо по снегу на выручку своему Олененку.
— А ну, отошли все от нее, живо! — Крикнул он, тряся в воздухе оружием.
            Любители поглумиться над беззащитным человеком, на секунду замерли, но, увидев пистолет, бросились наутёк, обгоняя друг друга.
            Светлана, ни жива, ни мертва, сидела в снегу, трясясь то ли от страха, то ли от холода. Борис помог ей подняться, отряхнул, повёл к машине.
— Они убежали? — Спросила девушка плачущим голосом.
— Растаяли в тумане. Словно их и не было, — пошутил Борис.
— А ты разве не уехал?
— Ну, если бы я уехал, кто бы тебя защитил?
   
              После этих слов Светлана повернулась, обняла своего спасителя за талию и, уткнувшись в его плечо, стояла так, сотрясаясь от рыданий, несколько минут.
В автомобиле немного отогрелась, успокоилась. Сказала, что с девочками встретиться ей не удалось.
— У них там новый настоятель. Сказал, что в помощниках, пусть и добровольных, не нуждается. Не представляю, что теперь делать?
— Зато я представляю. Сейчас мы где-нибудь перекусим и отправимся в обратный путь. Должна же ты оценить тот ремонт, который я затеял в квартире? Новая дверь, новый палас, новые обои…
— Ну, уж обои-то я точно не увижу.
— Эти, увидишь, уверяю тебя.

            Они заглушили голод в ближайшей пиццерии, отогрелись горячим чаем и двинулись в сторону столицы.

            Как только славный город Загорск остался позади, сквозь тучи неожиданно пробилось яркое январское солнце. В его лучах красиво заискрился снег на бескрайних полях и дороги, почему оказались непривычно свободными.

— Ты знаешь, — сказала Светлана, — Мне всегда казалось, что в нашем городе, окруженном церквями, монастырями, храмами, не может быть места злу. Что на наших улицах тихо, спокойно. Но сегодня я поняла, что глубоко заблуждалась. Ведь эти хулиганы не приехали откуда-то, они живут здесь, рядом с нами, и если бы не ты…
— Хулиганов полно везде, — не дал ей договорить Борис, — Ты просто раньше с ними не сталкивалась. Утром — в Лавру, вечером — домой. Жить одной, тем более в твоём положении, значит, изо дня в день подвергать себя опасности. Ещё Окуджава пел: «Возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке»
— Окуджава? Это кто?
— Это поэт, бард, у него много стихов и много песен.
— Правда? А я ничего о нём не слышала.

             У Бориса неожиданно зазвонил телефон. На дисплее неизвестный номер.
— Алло.
— Гражданин Бедарев?
— Да.
— Капитан Захаров беспокоит. Спешу доложить — одного задержали. Пришел в мед-часть, попросил лак с лица убрать. Ну, мы его голубчика под ручки и в обезьянник. Так, что попрошу завтра к девяти в участок на опознание, с невестой. Признаюсь, уж больно хочется мне на нее посмотреть.
— Понял, гражданин капитан, завтра к девяти.
— Отбой.
— Ну, вот видишь, — повернулся он к девушке, — одного поймали. Сможешь его опознать?
— Не знаю, попробую.

          Новую дверь Светлана оценила на пять с плюсом. Долго ходила по пушистому паласу босиком, и, наконец, обратила внимание на обои.
— Сможешь понять, какой на них рисунок? — спросил Борис.
          Светлана только один раз провела кончиками пальцев по узору и тут же заключила:
— Это цветы. Большие, с листьями, вот только какие, пока не пойму.
           Борис терпеливо наблюдал за тем, как девушка водит руками по узору и даже предложил:
— Может подсказать?
— Нет-нет, я сама, подожди.
            Прошла еще пара минут, и Светлана облегченно выдохнула.
— Ну, конечно, это каллы. Я права?
— Потрясающе! Просто фантастика. Это белые каллы с зелеными листьями на нежно салатовом фоне. Надеюсь, что завтра ты также легко узнаешь задержанного.
— Возможно. Только поверят ли мне?

          Утром, когда Светлана появилась в холле и сообщила, что она готова, Борис, приводивший  свою обувь в порядок, буквально застыл с сапожной щеткой в руке. Выглядела она просто великолепно. Свою серенькую юбку, сменила на обтягивающие голубые джинсы, а казённое пальто, которое ей выдали еще в интернате, на писцовый полушубок с капюшоном — подарок Виктории Аркадьевны. На ногах светлые итальянские полусапожки на небольшом каблуке.
— Я нормально выгляжу? — спросила она у Бориса.
— Более чем. Думаю, что в полицейском участке все просто упадут.

            И он не ошибался. Первым, кто вытаращил глаза, и даже привстал со своего места, заметив Светлану, был дежурный офицер.
— Мы к капитану Захарову, — доложил Борис, не отпуская руку девушки.
— Да-да, вас ждут, второй этаж, кабинет двести четыре.
— Спасибо.
             Они направились к лестнице и все, кто попадался им на пути, как по команде замирали, провожая необычную пару, чуть ли не сворачивая шеи.          
   
             Такую же нестандартную реакцию вызвала Светлана и у капитана Захарова. Стоило ей появиться в кабинете, как мужчина выбежал из-за стола, лично помог девушке снять полушубок, предложил присесть, а Борису шепнул:
— Да, теперь я, кажется, тебя понимаю.

           После некоторых формальностей, капитан объявил, что сейчас в присутствие понятых будет произведено опознание.
— Вам э… Светлана Николаевна, предстоит определить, кто из пятерых мужчин проник в вашу квартиру в новогоднюю ночь. Они по очереди произнесут фразу: «Ну, где же ты, давай пошалим» А вы скажите — узнали ли вы кого-нибудь или нет. Готовы?
— Готова.
— Только не волнуйтесь.

           Все мужчины, вошедшие в кабинет, были очень похожи друг на друга, похожи были и их голоса, однако Светлана, сразу сказала:
— Номер четыре.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
            Мужчина под номером четыре закричал:
— Да как можно верить этой слепой, я протестую!
            Светлана поднялась.
— Хорошо, пусть все они поменяют номера, и просто встанут в ряд.

            Мужчины обменялись картонками, на которых значились цифры, и теперь номер четвёртый стал первым. В кабинете повисла напряженная тишина. Все, затаив дыхание, смотрели на девушку. И она еще раз доказала, что иногда зрение человеку не нужно.
— Теперь это номер один, — указала она на задержанного.
— Увести, — приказал капитан дежурному, — понятые, вы всё видели, подойдите, распишитесь.
— Мы тоже можем быть свободны? — спросил Борис.               
— Сейчас, одну секунду. Остались некоторые формальности.

             Он проводил из кабинета всех лишних, сам помог девушке одеться и, не выдержав, спросил:
— Скажите, как вам удалось два раза безошибочно определить того, кто тогда на вас напал? Вы, правда, ничего не видите?
— Правда.
— Тогда, не могли бы вы отвернуться.
— Пожалуйста.
             Она встала в капитану спиной и тот, показав, так же, как когда-то Борис, известный жест в виде латинской буквы «V» спросил, сколько пальцев.
— Два, — не задумываясь, ответила испытуемая.
— Но как?!               
             За нее ответил Борис:
— Все обычно сначала показывают два. Я тоже, в своё время попался на эту уловку.
             Капитан коротко рассмеялся.
— Ну, а теперь о серьёзном, — сказал он, занимая место за столом. — Гражданка Панасюк, организатор всех этих ночных визитов, скорей всего скрывается у себя на родине. Мы уже послали запросы, и, если она где-то засветится, ее немедленно арестуют. Вы, надеюсь, уже сменили замки?
— Мы сменили двери.
— Вот это правильно. Одобряю. Безопасность превыше всего.
— Извините, — подала голос Светлана, — у меня есть одна просьба.
— Слушаю вас.
— Может, вы не будете строго наказывать этого мужчину? У меня такое чувство, что его просто ввели в заблуждение.   
— О! Милосердие… Милосердие — очень хорошее,  чувство, только от меня, к сожалению, уже ничего не зависит. Всё будет решать суд. Вас, кстати, тоже вызовут. Готовьтесь.

           И их, действительно, вызвали, только ждать пришлось больше месяца. Мужчину посчитали отчасти пострадавшим, приговорили к общественным работам. После суда он подошел к Светлане, попросил прощения, и девушка ответила, что зла на него не держит.
— Бог вас простит.

             События той новогодней ночи со временем стали стираться из памяти девушки. Борис подарил ей маленький, но мощный плеер, сразу закачал туда море музыки и десятки аудио книг. Так, что теперь, занимаясь домашним хозяйством, она могла одновременно переживать за судьбы героев очередного детектива. Борис, наконец-то, не без помощи мамы, сумел-таки выкупить больше пятидесяти процентов акций кафе. К его зарплате сразу добавилась еще и часть общей прибыли. Дышать стало свободнее. Можно было уже подумать и о свадьбе. Правда, Светлана не хотела никаких пышных торжеств. Предлагала тихо расписаться и уехать куда-нибудь к теплому морю, к пальмам,  к золотому песку. Ведь она никогда нигде не была, и даже ни разу не летала на самолете. 
           Борис ее успокаивал:
— Всё это у тебя еще впереди! Вот наступит лето…

           Но тут из очередной заграничной командировки прилетел Лев Григорьевич. Пригласил всех к себе на семейный обед, после которого обычно начиналась раздача сувениров. Каких? Известно заранее: брелоки, магнитики на холодильник, бейсболки, футболки, очки, ну, и, конечно, сладости.

            Борис к этой встрече особенно не готовился. Приехал днём вместе со Светланой, которая сразу принялась помогать Виктории Аркадьевне накрывать на стол. За обедом скучать не пришлось. Принимали пищу под бесконечные рассказы о распрекрасной жизни за «бугром». А после традиционной третьей чашки чая началась раздача обещанных сувениров.

             Светлана с восторгом обследовала подарки, прислушиваясь к комментариям Бориса, когда Лев Григорьевич неожиданно попросил минутку внимания.

— Я же не сказал вам самого главного, — начал он, —в Берлине я познакомился с одним интересным человеком, нашим соотечественником. Разговорились, и тут я узнаю, что он, оказывается, работает главным врачом в одной известной офтальмологической клинике.
            Услышав последние слова, Светлана отложила сувениры и непривычно напряглась.   
— Так вот. Я естественно сразу завел разговор  о тебе, Света. И ты знаешь, его мой рассказ  очень заинтересовал. Он оставил мне все свои контактные телефоны, электронные адреса, и попросил прислать историю твоей болезни. Ведь ты же где-то наблюдалась?
— Да, — ответил за нее Борис, — я даже беседовал с ее лечащим врачом. Марком Рудольфовичем, кажется.
— Ты знаешь Марка Рудольфовича? — Удивилась девушка.
— Пришлось познакомиться.
— Ну, вот. Поезжайте к нему, затребуйте все документы, справки, анализы, снимки, а я отправлю их в Германию.
— Но… мне сказали, что мою болезнь вылечить невозможно, — подала голос Светлана.
— Это тебе здесь сказали, а там, может быть, скажут что-нибудь другое. В конце концов, попытаться можно?       
— Подождите, Лев Григорьевич, — вмешался Борис, — а как быть с деньгами, там ведь ничего бесплатно не делают.
— Ты так говоришь, как будто ей уже операцию назначили. Я же объясняю, сначала надо выяснить, что у нее за болезнь, есть ли какие-нибудь шансы на выздоровление, а уже потом будем думать об остальном.

            Светлана неожиданно закрыла лицо руками и убежала из гостиной.
— Слушай, Лёвушка, — накинулась на мужа Виктория Аркадьевна. — Ты что, не мог сначала с нами всё это обсудить? Довёл человека до слёз. Ведь она теперь будет думать об этом днём и ночью.

             Борис нашел Светлану, лежащей ничком на кровати в ее комнате. Попробовал успокоить.
— Давай пока не будем ничего загадывать, — попросил он, поглаживая девушку по спине. — Получится — хорошо, не получится — значит, так угодно судьбе. Ведь я полюбил тебя именно такую.
             Девушка вскочила.
— Но, я же слепая, слепая, слепая!
— Зато, какая красивая!
— Перестань.
— Я серьёзно. Видела бы ты, как у мужчин отваливаются челюсти, когда ты проходишь мимо них.
— Правда?
— Конечно. Ты самая прекрасная девушка, которую я встречал в своей жизни.
— Да? Но ведь я этого не вижу.
— А я иногда думаю, что это даже хорошо. Вот увидишь себя в зеркале, загордишься, Найдешь себе какого-нибудь заморского принца и переедешь к нему в замок.
             Светлана молчала, представляла, наверное, принца, его замок, кареты, дамы в длинных бальных платьях…
— Ну и пусть, — махнула она рукой, — я уже давно свыклась с этой кромешной тьмой. И никаких заморских принцев мне не надо. Ты для меня самый настоящий сказочный принц. И не спорь.
— Ладно, но к Марку Рудольфовичу в ближайшие дни я всё же наведаюсь.
— Тогда передавай ему от меня привет.
— Обязательно.

          Борис вошел на территорию больницы, увидел ту самую лавочку в саду и сразу всё вспомнил. В груди как-то сладко защемило. Ведь именно здесь он впервые увидел Светлану, увидел и, кажется, навсегда попал в плен ее прекрасных глаз. Тогда он еще не знал, что эти глаза лишены самого главного: способности видеть, но ничего, скоро мы попробуем эту функцию ей восстановить.

            Марк Рудольфович встретил Бориса, как старого знакомого. Долго тряс руку, предложил чай, кофе и только потом спросил:
— Чем обязан визиту?
— Хочу поговорить с вами о Сергеевой Светлане. Помните такую?
— Конечно. Ведь мы с вами и познакомились, обсуждая ее здоровье. Надеюсь с ней всё в порядке?
— Более-менее. Передает вам привет.
— А вы когда ее видели в последний раз?
— Сегодня утром. Мы живём вместе, вот уже скоро год.
— Не может быть! Вы всё же решились!
— Да и не жалею. У нас прекрасные отношения, мы любим друг друга.
— А как же вы переносите этот ее физический недостаток?
— Вот о нём-то я и хотел бы с вами поговорить.
— Слушаю вас.
             Борис достал визитную карточку берлинского врача, протянул доктору.
— Вам знакомо это имя?
— Герман Леонидович Геллер, — прочитал тот, — главный врач офтальмолог, клиника, адрес … телефон… факс… Германия, Берлин… Ну, конечно, — знакомо. Профессор Геллер  — автор многих монографий. Вы что, его знаете?
— Нет. Но он обещал оказать Светлане всестороннюю помощь. Даже поместить ее в свою клинику для обследования на предмет будущей операции. Как вы на это смотрите?

             Прежде чем ответить Марк Рудольфович несколько секунд молчал, подбирая нужные слова.
— Мне не хотелось бы нагружать вас медицинскими терминами. Скажу просто:  чтобы восстановить девушке зрение, ей  необходима пересадка сетчатки. А это, смею вас заверить, крайне сложно! И в первую очередь сложность заключается в том, чтобы найти подходящего донора. Ведь он должен быть примерно ее возраста, ее комплекции, без каких-либо отклонений по части здоровья, без вредных привычек, я имею в виду — алкоголизм, наркомания. И ещё, очень много критериев, одним из которых, без сомнения, является группа крови. А в случае со Светланой, у которой, насколько мне известно, четвёртая отрицательная, очень редкая группа, шансы найти донора практически равны нулю.   
— Но хоть один шанс из ста есть?
— Ну, если может быть из тысячи. Вы поймите, даже если представить, что произошло чудо, и донор нашелся, ведь еще нужно получить согласие на изъятие органов, а его близкие, ослепленные горем, такого согласия, как правило, не дают. Ну, хорошо, допустим, что у донора нет родственников и нужные органы изъяты, их же надо пересадить в ближайшие часы, а у нас только до аэропорта добираться нужно не менее двух–трех часов, а там начинается: отсутствие билетов, задержки рейса.
— Скажите, — не сдавался Борис, — а у нас такие операции делают?
— Делают, только стоят они в три раза дороже, чем у них. К тому же, положительного исхода операции вам никто гарантировать не будет. Скажут: «Извините, но медицина, к сожалению, оказалась бессильна». А деньги-то уже заплачены, и их не вернуть…
— Да, доктор, вы меня расстроили.
— Я же вам, кажется, еще в прошлый раз сказал: если решите связать свою судьбу с этой девушкой, сразу настройтесь на то, что вернуть ей зрение вряд ли когда-нибудь удастся.

             Борис всё же настоял на том, чтобы Марк Рудольфович, отправил все данные Светланы на адрес немецкой клиники.
— Ну, если вы настаиваете…

             Мужчина зашел в базу данных отделения, нашел нужную папку, затем напечатал электронный адрес, списав его с визитной карточки профессора, и отослал все материалы больной Сергеевой единым файлом.
— Ответ, полагаю, придёт на почту нашей больницы, — сообщил он, выходя из системы.
— И как долго его придется ждать?
— Трудно сказать. Им такие запросы приходят сотнями. Но если время от времени напоминать о себе звонками, тогда, может быть, процесс ускорится.

          Как ни странно, но ответ пришел уже через несколько дней. В нём содержалась информация, которая повторяла слово в слово всё то, что Борис уже слышал от Марка Рудольфовича. Редкая группа крови, отрицательный резус фактор, отсутствие донора, и вежливый, но категорический отказ.
     — Вы только ничего не говорите Светлане, — напомнил доктор, — это ее может надолго выбить из привычной колеи. Пусть девочка думает, что впереди в ее жизни еще возможны перемены. Ведь, как известно, надежда умирает последней. 
— Что же мне ей сказать, ведь она знает, что я поехал к вам?
— Скажите, что ее заявление рассматривается, а сколько это будет продолжаться — неизвестно. Постарайтесь ее чем-нибудь отвлечь, так, чтобы в ее жизни действительно наступили перемены.
— Вы правы, доктор, я давно обещал ей поездку к теплому морю.
— Ну, вот, отличная мысль. Действуйте.

             Возвратившись домой, Борис застал Светлану уныло скучающую в кресле и, как всегда в последнее время, погруженную в свои мысли.
— Послушай, Олененок,  — обратился он к девушке, — ты еще не забыла, что мы с тобой собирались этим летом сыграть свадьбу?
— Мы собирались просто тихо расписаться.
— Да, расписаться и отправиться в свадебное путешествие. Куда бы ты хотела полететь?
— Полететь? На самолете?
— Ну, конечно, до заграничных отелей на поезде не доберешься. Так куда?
— Куда скажешь.
— Решено. Завтра же начинаю работать в этом направлении. Сначала в ЗАГС, потом в аэропорт…
— А у меня будет белое платье? — оживилась будущая невеста.
— Конечно, и платье, и фата, и перчатки.
— Ты не шутишь?
            Светлана впервые за последнее время широко улыбнулась.
— В ближайшие дни посетим с тобой свадебный салон, и тебе подберут там всё, что ты только пожелаешь.
— Всё-всё?
— Конечно.

             Весь вечер Светлана пребывала в хорошем настроении, а на следующий день опять загрустила. Оказывается, теперь она переживала из-за того, что в этом свадебном наряде ее никто не увидит.
— Все мои подруги из интерната разлетелись кто куда, и никакой связи у меня с ними нет.
             Борис чуть было не сказал — что же вы не обменялись адресами и не пишите друг другу, но вовремя спохватился. Он, конечно, мог бы созвать всех своих знакомых, друзей, одноклассников, устроить пышную свадьбу в своём же кафе. Но тогда ему придется представить всем свою невесту. А вот  примут ли они его выбор? Не начнут ли тайком шептаться и крутить пальцем у виска? Наверняка, начнут. А он бы этого очень не хотел.  Поэтому на регистрацию пригласил только маму и ее супруга.

             Во дворце бракосочетания, Светлана и Борис выглядели одной из самых красивых пар среди молодоженов. Даже некоторые женихи, без пяти минут мужья, не могли удержаться от того, чтобы не бросить взгляд в сторону восхитительной невесты. Не догадываясь, что она этих взглядов попросту не видит. Борис почувствовал, как задрожала рука Светланы, когда заиграл марш Мендельсона, и потом во время торжественной речи  она всё ещё стояла, затаив дыхание, не в силах поверить, что всё это происходит на яву, а не во сне.

            Событие отметили  праздничным застольем с шампанским, поздравлениями и со слезами радости, которые Светлана никак не могла остановить. А уже через два дня молодожены отправились в жаркий Египет, на целых две недели. Что творилось с девушкой впервые оказавшейся в шикарном пятизвёздочном отеле, описать словами невозможно.
С утра, появляясь на пляже в тёмных очках, в открытом купальнике, который ей подобрали здесь же в местной лавке, она не переставала слышать комплименты, которые сыпались в ее адрес со всех сторон. Услужливые египтяне, готовые выполнить любые капризы, крутились вокруг очаровательной незнакомки, предлагая любые прохладительные напитки: коктейли, соки, мороженое. смузи. Даже Борис, выходя на берег после очередного заплыва, не мог поверить, что вот этот свободный шезлонг рядом с загорелой фотомоделью, словно сошедшей с обложки глянцевого журнала, предназначен для него. Да и Светлана было так нежна, так бесконечно благодарна своему молодому супругу, что рядом с ней он буквально забывал обо всём. Вот только у любого отельного отдыха, есть один серьёзный недостаток. Он очень быстро заканчивается.

           Отдых, к сожалению, заканчивается, но остается масса впечатлений, которыми молодожены не уставали делиться по приезде домой не одну неделю, пока однажды Светлана не показала Борису какую-то бумажку и попросила сказать, сколько он видит полосок?
— Две, — сказал он, еще не догадываясь, что его молодая жена беременна. Подтвердил это и врач в женской консультации, и с этого дня тема разговоров в семье резко поменялась. Все следующие девять месяцев и Борис, и Светлана говорили только об одном — о рождении малыша. И он родился! Родился в положенный срок и был наречен Мариком. В честь Марка Рудольфовича.

            Смотреть на Светлану, особенно в те моменты, когда она кормила мальчика грудью, было одно удовольствие. Единственное, что омрачало ее счастье, это то, что она не могла видеть своё сокровище. Однако она прекрасно чувствовала, когда он улыбается, когда хочет заплакать, когда закрывает глазки, готовясь заснуть. И Борис теперь не задерживался на работе. Спешил домой, чтобы помочь молодой маме и вдоволь повозиться с сыном.

            Случилось это в середине октября, когда вместо дождливой и промозглой осени, город неожиданно замер, погрузившись в багряно-желтую тишину теплого бабьего лета. Малыш уже вовсю ползал по квартире, и даже пытался вставать, опираясь на подручные предметы. Следить за ним становилось всё труднее, и, тем не менее, Светлана пока справлялась. 

             Она, как раз дала ребёнку грудь, накормила ещё и яблочным пюре,  потом уложила на кровать, легла рядом. У малыша уже начали резаться зубки, поэтому по ночам он практически не спал. Не спала вместе с ним и его мама, и вот теперь стоило ей коснуться подушки, как усталость мгновенно дала о себе знать. Светлана заснула, отключившись от внешнего мира, и сон этот длился до тех пор, пока ей не показалось, что кто-то легонько толкнул её в плечо.
Еще не проснувшись окончательно, она машинально протянула руку к малышу. Но что это?
Под ладонью лишь мягкое одеяло.
— Марик?
           Она мгновенно проснулась. Обследовала всю кровать — никого.
— Марик, ты где?
            Затаив дыхание, Светлана прислушалась. Где-то во дворе с криками бегала детвора, радуясь теплому дню, поскрипывали качели. Легкий ветерок заставлял шелестеть осенние листья. И только квартиру переполняла пугающая тишина.
— Марик, ты где?!
             Светлана подбежала к шкафу, его тяжелые зеркальные дверцы были на месте. Упав на четвереньки, она провела рукой под кроватью, сначала с одной потом с другой стороны. Вышла в гостиную, вновь прислушалась — никого. Как же так? Где ребенок?
Уполз в кухню? Но и в кухне никого.
— Марик, отзовись?!!
             Неужели пока я спала, кто-то вошел в квартиру?
Нет! Входная дверь заперта. Закрыта дверь и в ванную, и в туалет! Что происходит? Куда мог исчезнуть малыш?

           Она еще раз обследовала всю квартиру, и когда оказалась в кухне неожиданно наткнулась на стул. Он почему-то стоял не возле стола, как обычно, а рядом с подоконником. Светлана протянула руку к окну, и в этот момент неожиданный порыв ветерка легко открыл и тут же закрыл раму.
 
           Не может быть!!!

           Мозг мгновенно смоделировал страшную ситуацию: малыш заползает на кухню, двигает стул к окну, пытаясь на него забраться, и после нескольких попыток оказывается рядом с подоконником. Окно открыто от сквозняка, одно движение, и вот он уже заглядывает вниз, а дальше…
           Нет-нет-нет. Она попыталась отогнать от себя эти виденья. Ведь он еще не умеет вставать! Да, но еще совсем недавно он даже ползать не умел…

           Ледяной холод неожиданно сковал грудь, ноги налились свинцом. Не помня себя от ужаса, Светлана добежала до спальни, схватила телефон. Клавиша под номером один, длинные гудки… Почему? Почему  он не берет трубку? Ответь, ответь, ответь! Сердце буквально выскакивает из груди, язык облизывает пересохшие губы, и, наконец, знакомый голос:
— Алло, что случилось? 
— Срочно домой, срочно…

             И это всё, что успела выкрикнуть Светлана, перед тем как сознание окончательно покинуло ее. Телефон выпал из рук, ноги ослабли и подкосились. Она упала на спину, и это падение немного смягчил пушистый палас, иначе она получила бы еще и сотрясение мозга.

            Борис лишь несколько секунд смотрел на дисплей телефона, стараясь взять в толк, что мог означать этот звонок. Он, конечно, сразу перезвонил, и, не получив ответа, поспешил к своему автомобилю. Неужели на нее вновь напали, как это было два года назад? Ведь она давно потеряла бдительность, могла сама открыть дверь. А может быть, с Марком что-то случилось? Упал, ударился, ведь его маме очень сложно контролировать каждый шаг малыша?

           Борис, как назло застрял в пробке, а мама малыша в это время всё ещё пребывала в глубоком обмороке. Шутка ли — осознать, что твой ребенок выпал из окна, тут можно и инсульт получить и умом тронуться! Светлана никогда не видела снов, а тут вдруг ее мозг словно пронзила острая молния. Перед глазами стали вспыхивать яркие звёзды. Она уже видела их, когда прикладывала нечеловеческие усилия, рожая ребенка. И вот теперь этот ребенок исчез.
                Исчез?!!!

           Светлана вцепилась пальцами в ворс паласа, попробовала встать, но только слегка приподнялась. Пульс в висках отбивал барабанную дробь, лёгкие не желали наполняться воздухом, звёзды перед глазами сменились кроваво-красными всполохами. Она летела в какую-то бездонную пропасть, в которой не было ничего, кроме маленького, еле заметного светлого пятнышка впереди.
 
          Но что это? Теперь этих белых пятен два? Нет три, а рядом ещё и ещё, и все эти пятна начитают кружиться в беспорядочном танце. Замирают на время и вновь продолжают движение…
          Светлане, наконец-то, удалось сделать глубокий вдох и пятна неожиданно замерли. Она ещё не понимала, что произошло, ее голова по-прежнему раскалывалась от боли, а мозг просто отказывался верить в новую реальность. Прямо перед ней размытые пятна стали постепенно принимать более четкие очертания. Несколько мгновений и она вдруг осознала, что прямо перед собой видит белые каллы, красивые белые каллы, с зелёными листьями на нежно-салатовом фоне.

            Нет-нет, это какое-то наваждение, этого не может быть, сейчас всё исчезнет. Она закрыла и сразу испуганно открыла глаза. Узор на обоях никуда не исчез, а из-под кровати смешной и сонный вылез малыш. Марик?! В холле громко хлопнула входная дверь, и через секунду  в спальне показался какой-то мужчина.
— Светлана, ты звонила, что случилось, почему ты на полу?
— Борис? — Прошептала она одними губами.
— Света, что с тобой?
—  Я… Я вижу!!!

          Она вновь потеряла сознание. Очнулась уже в больнице. Рядом тот же мужчина.
— Борис?
— Ой, очнулась… Ты меня видишь?
           Он присел на краешек кровати. Улыбнулся.
— Марк Рудольфович сказал, что это уникальный случай. Ты, видимо, испытала сильнейший стресс, что произошло, ты можешь объяснить?
— Я объясню, обязательно объясню, потом. Как там Марик?
— Не волнуйся, с ним всё в порядке, он сейчас с моей мамой.
— Скажи, ты, правда, меня видишь?
            Светлана закрыла глаза, и некоторое время ощупывала своего мужа, потом сказала:
— Ты все-таки немного отличаешься от того Бориса, которого я нарисовала в своём воображении. Но такой ты мне тоже нравишься.
— Тогда давай познакомимся. Меня зовут Борислав и я бариста — тот, кто смешивает коктейли на основе кофе. Помнишь – капучино, эспрессо, американо, латте…
— Конечно, помню. Латте, айриш, глясе – кофе с мороженым, медовый раф – кофе с мёдом. Только  раньше я их не видела. Я ничего не видела, а теперь мне придётся познавать этот мир заново.
— Уверяю тебя, — он прекрасен. И скоро ты увидишь его собственными глазами.
—  А ты мне поможешь?
— Обязательно.
            Они говорили ещё не менее двух часов, потом Борис заторопился домой. Надо было сменить Викторию Аркадьевну.

            Решив перед уходом заглянуть к Марку Рудольфовичу, Борис случайно увидел, как из кабинета вышла женщина в сопровождении медсестры. И хотя ее лица он не рассмотрел, что-то в ней ему показалось знакомым. Интересно, кто это? Некоторое время он провожал ее взглядом, потом тряхнул головой и вошел в кабинет.
— Ну, как прошла встреча? — Спросил доктор, вставая из-за стола, — она вас узнала?
— С трудом.
— И это не удивительно. Ей сейчас всё будет казаться совсем не таким, каким представлялось раньше. Наберитесь терпения, друг мой, теперь в вашей жизни многое изменится.
— Скажите, доктор, а не случится ли так, что она снова…
— Вы хотите сказать, снова ослепнет?
— Да.
— Не думаю. Процесс запущен  и нет никаких оснований полагать, что он прервётся. Но, скажу сразу, ваш уникальный случай требует тщательного и всестороннего изучения. Так, что недели две вам придется пожить одному. Справитесь?
— Мама поможет.
             Доктор уже собрался попрощаться, когда Борис спросил:
— Скажите, а что за женщина вышла сейчас из вашего кабинета?
— Женщина? Ах, эта… Она у нас недавно. Опухоль мозга в затылочной части. Штука крайне неприятная. Давит на зрительный нерв, отсюда слепота. Сейчас решается вопрос о хирургическом вмешательстве.
— А её имя?
           Доктор заглянул в монитор компьютера.
— Панасюк, Эльвира Афанасьевна. Вы знакомы?
            Борис пожал плечами.
— Нет, кажется, обознался.