Истории Евсея. Часть 2. Глава 13

       Наш отряд шёл по северной Месопотамии, за тысячелетия перевидавшей много войн. Юная человеческая цивилизация только начинала знакомиться сама с собой. Более или менее родственные народы, потомки сыновей Ноя, сражались друг с другом за плодородные, природно-орошаемые земли Междуречья, попутно развивая ремёсла, земледелие, культуру, искусство и товарно-денежные отношения. Спорили до братоубийственных войн о своих богах и богинях и распространяли свои культы на соседние территории, что приводило к поклонению одинаковым или подобным богам.
       Тогда, как и сейчас, единство отдельных народов основывалось на силе и выгоде взаимодействия на плодородных, богатых землях, а не на желании уважать друг друга и оказывать бескорыстную помощь.
       А если кругом война, то воевать хочется ещё сильнее. Таковы требования эпохи. Выйти за установленную эпохой этику взаимодействия народов редко кому удавалось…
       Во времена нашего похода Междуречье было окраиной великой Римской империи. А когда-то здесь была великая Ассирия и великий Вавилон, могущественная Персидская держава и прославленная империя Александра Македонского… Последние века Парфия с переменным успехом сражалась за эти земли с Римом.
       Народ Израиля мечтал о Междуречье со времён своей избранности. Ассирия и Вавилон в своих устремлениях не учитывали мечты израильтян и превратились в их исторических врагов. Хотя именно благодаря вавилонскому плену уцелели мудрецы Иудеи и устная Тора, а в Месопотамии возникли и на века укоренились иудейские диаспоры.
       На одном из привалов Алан отозвал меня после трапезы для разговора. Был тёплый вечер. Мы отошли вдоль ручья ниже по течению.
       Друзья иногда обращались ко мне словами «наставник» или «учитель». Такова была тогда традиция: у всех был один Учитель, но к тому, кого воспринимали знающим и соответствующим знанию, применялось определение «учитель», «наставник», «рабби». Друзья определили меня таковым, начиная с Луки, вместе с которым мы год назад покинули родной дом. Я же воспринимал себя вестником, апостолом – тем, кто послан с Вестью о Христе учеником Христа Иоанном.
       – Наставник, помощь твоя нужна, – начал Алан. – Ты знаешь всё написанное и ненаписанное о Рабби, знаешь Его слова… Опыт у тебя в отношениях… Женщины тебя любят и уважают…
       – Брат, ну хватит уже, долго начинаешь. Говори главное, – попросил я.
       – Не получается что-то у меня с Асаной… Люблю её сильно, ревную… Нравится она мужчинам, смотрят они на неё, даже в общине Захарии на неё так смотрели, будто съесть хотели.
       – Асана красивая девушка. Я тоже, бывает, любуюсь ей, – сказал я с улыбкой, приглашая товарища к открытому общению на непростую тему.
       – Так я и к тебе ревную, Евсей!
       – И что же делать?
       – Не знаю… Но разве можно так смотреть на чужую женщину?
       – А кому здесь Асана чужая? Мужчины всегда смотрят на женщин, а женщины – на мужчин. Так Творцом устроено. Это не поменять. Чем помочь тебе? Хочешь, чтобы я на неё не смотрел? Даже если постараюсь так сделать, вряд ли получится. Да и другие продолжат смотреть.
       – Это я понимаю… Но с вожделением нельзя смотреть.
       – Тебе можно, а другим нельзя?
       – Это ведь моя девушка, значит, мне можно.
       – Хорошо, она твоя девушка. А мучает тебя что?
       – Вот это и мучает. Что другие так смотрят, с вожделением.
       – А без вожделения можно?
       – Ну… Без – можно… Все люди друг на друга смотрят.
       – Верно. А как запретить другим смотреть с вожделением на красивую девушку?
       – Не знаю.
       – И я не знаю.
       – Так ведь заповедь запрещает смотреть на чужую жену, – чуть оживился Алан.
       – Алан, друг мой. Она тебе пока не жена. И если будешь так ревновать, то вряд ли ею станет… Заповедь же дана для того, чтобы ты не возжелал чужой жены, а не для того, чтобы ты смотрел, исполняют ли эту заповедь твои друзья… И с чего ты решил, что кто-то на неё с вожделением смотрит?
       – Мне так кажется.
       – Кажется – это только кажется. Если сам с этим не справляешься, спроси у друзей, как они смотрят на Асану… У меня спроси. Я отвечу честно: «Любуюсь иногда, но не превращаю любование в желание обладать». Тебе этот ответ помог?
       Алан пожал плечами:
       – Ну… немного помог.
       – Тебе, наверное, кажется, что не один я с вожделением смотрю на неё?
       – Да, – кивнул Алан.
       – Ну, спроси у всех друзей… Они ответят, как я. А дальше? Будет продолжать казаться?
       Алан снова пожал плечами.
       – Друг мой. Если ты решишься спросить у друзей и они ответят, как я или похоже, а тебе продолжит казаться… Тогда что это будет? Давай теперь ты попробуй ответить. Подумай и ответь.
       – Я понимаю, наставник, – после короткого молчания продолжил Алан. – Если и дальше продолжит казаться, после их ответа… значит, я не доверяю друзьям.
       – Да, Алан. А как мы будем строить общину без доверия?
       – Я хочу доверять! – Алан тряхнул головой, будто пробуждаясь ото сна.
       – Всё! Я уже забыл, выкинул из головы всё, что мне казалось – прямо сейчас!
       – На это может потребоваться время. Выкидывай свои подозрения из головы каждый день. И молись чаще, не забывай об этом в трудные минуты. Ты же умеешь это делать, просто не забывай о молитве, когда морок надвигается! Но до твоей занозы мы ещё не добрались. Если ты продолжишь ревновать Асану ко всем мужчинам и подозревать саму Асану, ты ведь будешь мешать любимой девушке дышать, знакомиться с миром, ей будет трудно с тобой. Она такой же человек, как ты… Ну не такой же, но человек, который острее, ярче чувствует, чем ты, у неё другие ощущения, цели другие, женские. Ей не надо завоёвывать земли, строить общины – ей нужен надёжный, добрый, сильный муж, который защитит её и детей.
       – И что мне делать? Я её люблю.
       – Так, начинаем всё заново. Похоже, что ты не только к мужчинам имеешь недоверие, но и к ней… Что она делает не так? Чем ты недоволен? Говори прямо.
       – Она смотрит с вниманием на других мужчин! – выпалил Алан.
       – Это уже было. Женщины будут смотреть на мужчин, а мужчины – на женщин. Это не изменить. Чтобы соединиться, надо смотреть, узнавать, твой ли это человек, общаться… Если она продолжает смотреть на других мужчин с вниманием, может быть, она не уверена в тебе? Может, видит твои сомнения, нерешительность и чувствует ненадёжность… Ты говорил Асане, что любишь её?
       – Да, говорил. А она улыбается: «Ты мне, Алан, тоже нравишься».
       И продолжает с другими общаться.
       – Ты же знаешь, один из мужчин принёс ей сильную боль, ещё и унизил в родном селении. А она его любила, доверилась ему. Теперь она с опаской относится к мужчинам, не доверяет словам о любви. Ей хочется убедиться, что это не пустые слова, как было однажды…
       – Что мне делать, чтобы её убедить?
       – Быть надёжным другом, несмотря на её действия. Ей же надо как-то удостовериться в том, что ты надёжный человек… И учись улыбаться в ответ, шутить по-доброму. Будешь учиться шутить – шути над собой, не над ней. Мужчина не должен обижаться на женщину… Запоминай, друг, и делай. Мне это когда-то говорил Иоанн, а он немало времени провёл рядом с Рабби… Кстати, Алан, а после признания в любви ты сказал ей, что желаешь видеть её своей женой?
       – Нет, не сказал.
       – А почему?
       – Не знаю.
       – Так и я не знаю… Зачем мы сейчас тратим время, если не говорим честно и прямо?
       – Ну, потому что… я её люблю. Но её осквернил нечистый мужчина…
       – И дальше что?
       – Как я могу взять в жёны нечистую женщину?
       – Зачем же ты говорил ей о любви? Она чувствует вот эту твою… ненадёжность. И правильно делает, что просто отшучивается. Молодец, Асана! Зачем ей такой муж?
       – Как зачем?
       – Девушка, женщина всегда хочет быть мамой, так заложено… Асана будет искать надёжного мужчину, от которого сможет родить ребёнка, тем более после того, что с ней было… Извинись перед ней, Алан. Расскажи, какой ты трус, почему не можешь взять её в жены. Скажи ей правду. И отойди от неё. Пусть ищет другого мужчину, более достойного. А ты ревнуй дальше, пока не очистишься…
       – Как так, наставник?!
       – Ты спросил, я тебе ответил… Неосквернённый нашёлся, чистый!
       Людей кто убивал за кусок хлеба?!
       – Я никого не убивал!
       – Ты помогал другим убивать людей ради еды. Ты осквернил себя, перс, своими действиями и мыслями. Какое право ты имеешь судить Асану? Вини себя. Она – чистый человек! Она ищет достойного мужчину. Как ты можешь осуждать её за грех мужчины? Он ведь обманул её, мужчина. А не она его…
       Алан замолчал. Опустил голову, заплакал.
       – Ты прав, Евсей… Что мне теперь делать?
       – Ты хочешь иметь её женой?
       – Да. Я люблю её сильно.
       – Заслужи её любовь. Извинись за свою неуверенность. Скажи, что любишь и хочешь, чтобы она стала твоей женой. И если она сразу не ответит, а так и будет, наверное, то никаких обид. Улыбнись, скажи: «Постараюсь быть достойным тебя». И продолжай дружить с ней, подставляя плечо и защищая от опасностей. Как только внутри поднимется ревность, отойди в сторону, помолись. Не получится отойти – молись там, где накрыло. Друг мой, у тебя нет сейчас другого пути. Постарайся сделать так, как я тебе сказал. Нужен будет ещё разговор – я рядом…
       Мы крепко обнялись. Вернулись к костру.
       В этот вечер, а это было на второй неделе пути, было принято решение (по предложению Натана), что рано утром Натан, Назир и Харан уйдут налегке вперёд. Чтобы изучить дорогу, разметить её, найти удобный для нашего отряда выход к Евфрату с возможностью переправы, затем развернуться и пойти нам навстречу. Направление движения выбрали по солнцу и далёкой вершине на востоке. Договорились, что меткой на тропе будут служить вырезанные ножом на земле клинья в направлении движения…
       Передовой отряд будет двигаться быстро, с недолгим сном (было безоблачное полнолуние), основной отряд – размеренно, с обычным ночным отдыхом.