И по-прежнему, люблю кофе, роман, глава 28

28.
  Мы вышли в поздний вечер, властителями которого были какие-то ночные цветы, ни ароматов, ни соцветий их совсем не ощущалось днем, но теперь, ночью они виднелись вдоль аллей и одуряюще пахли. Над ними мелькали маленькие огоньки, светлячки, понял я.
Впервые за все время моего здесь бытия вышел я ночью на улицу. Тихо. Но не мертвая тишина. Шелест листвы, ночные птицы, далекие голоса, тихая музыка, все как бы сквозь вату, далеко и ненавязчиво. Света много, но он неярок, достаточен для того, чтобы не сбиться с пути.
Я взял Иру за руку. Честно говоря, в темноте плохо соображал в какую сторону двигаться. Но подруга вела меня уверенно, вполне можно положиться на такого проводника.
Невдалеке проявился более яркий цвет и послышались звуки рояля. Играли что-то знакомое, но в силу слабого знания классического репертуара, что именно, опознать я не сумел, сумел лишь про себя закончить музыкальную фразу.
Мы вышли к тому самому «Райскому саду», правда, с другой стороны. Оказывается, там было несколько входов-выходов. Публика за столиками была занята общением друг с другом и никакого внимания на пианиста не обращала. А зря. За роялем сидел юноша и он был хорошим музыкантом, просто отличным.
Я взял Ирину за руку, указал на музыканта и облокотившуюся на крышку инструмента девушку и рассказал о нечаянно подсмотренном мною эпизоде. За любовью этой юной пары я наблюдал в окно, и этот самый прекрасный акт совокупления, в котором не было ничего пошлого, произвел на меня незабываемое эмоциональное впечатление. В последней жизни у меня такого не было, может быть в прошлых, с надеждой подумал я или в будущей.
Подойдя к барной стойке, взглядом указал Ирине на ряд бутылок, она кивнула, указав на большую емкость с очень хорошим коньяком, я наклонил бутылку и налил ей пальца на два, столько же плеснул в свой бокал.
Мы сели к столу. Теперь она смаковала напиток, наверное, подумал я, мой был недостаточно хорош.
Прислушиваясь к прекрасной игре, я задал вопрос, который меня давно мучал, отчасти я получил на него ответ от ораторов в клубе, но выводы мною домыслены, возможно Ирина, в силу своего статуса старожила знала больше.
- «Каким образом среди людей, населяющих этот мир и имеющих примерно одинаковый возраст, на мой взгляд около тридцати, появляются такие молодые, даже юные особи? Что делает здесь женщина, которую я счел нянькой с младенцем? Мне как-то неловко спрашивать такую ерунду у куратора, а с другой стороны, очень уж любопытно» - довольно коряво, но сформулировал я свои вопросы.
К моему удивлению Ирина совершенно спокойно и даже равнодушно выслушав меня спросила, а какая, собственно говоря мне разница.
- «Здесь все подчинено воле одного, ну или мы так считаем, что одного, назовем его Творцом, чем он руководствуется, помещая в нашу среду таких субъектов мы вряд ли сможем постичь.
Я, за время моего здесь пребывания неоднократно замечала внезапно появляющихся и также неожиданно исчезающих особ различного, в том числе и детского возраста, вначале мне казалось, что это какой-то сбой программы, ну как на земле вдруг пропадают или появляются люди, потом рассказывающие всякие чудеса о путешествии во времени или в мирах.
Но постепенно убедилась в том, что любое, практически любое происходящее здесь действо, носит не случайный, а умышленный характер. Скажу больше, у меня есть подозрения, что не все их видят. Этих людей. Вот я за все проведенные здесь годы, встречала таких пару раз, да вот теперь вижу, слышала от кого-то, а ты, по твоим рассказам судя, не прожив здесь и недели, столько раз их встречал и столько увидел, боюсь неспроста это».
- «То есть» - встрепенулся я.
- «Что значит неспроста»?
- «Возможно тебе какая-нибудь миссия предстоит, а может кто из высших проверяет тебя или испытывает. Не знаю».
Вместо ответов на загадки передо мной встали новые.
Мальчишка продолжал играть, так исступленно и талантливо, что время замедлилось и постепенно весь зал прекратил разговоры, затих и слушал. Мелодии сменяли одна другую переходя от классики к эстраде, потом появлялись фрагменты джазовых вещей, так виртуозно, что трудно было уловить момент где заканчивается одна и начинается другая. В тишине рояль звучал особенно выразительно, похоже инструмент был из лучших.
Исполнитель склонился над клавишами, как будто хотел согреть их дыханием, взял несколько последних аккордов и опустил руки на колени.
Комок, возникший в горле лопнул, глаза увлажнились.
Слушатели, вернее сказать посетители ресторана пришедшие сюда за другим, превратившиеся в слушателей, спустя несколько мгновений, неожиданно для себя разразились овацией.
Не смущаясь, было заметно, что ему приятно, музыкант встал и вежливо раскланялся, хотя костюм, в который он был одет моменту мало соответствовал. Фрак смотрелся бы лучше. 
Он подошел, поцеловал смотрящую на него с восторгом девушку в нос и они, обнявшись ушли куда-то в кусты, прямо по газону.
- «Довольно» - сказали Ирина устало.
- «Какой большой и сложный день, я пойду».
- «Постой» - проговорил я, допивая бокал.
- «Я провожу».
- «Не стоит, здесь мазуриков нет, да и дом мой рядом».
Она приблизилась, поцеловала меня в щеку и вытерла место поцелуя рукой, хотя помады ни на ее губах, ни на моей щеке не было.
Оставшись один, я огляделся народу было немного сидели, больше парами, компаний почти не было, были столики за которыми сидели по одному человеку, как мужеского, так и женского пола. Почему-то они не интересовались друг другом. Наверное, хотят побыть одни. Вот и я, пожалуй, хочу побыть один.
Медленно я шел по аллее, как предполагал в сторону своего дома. Заблудится не боялся. Наверняка есть служба указующая при надобности путь. Потеряться не дадут.