Большой город - Глава 4

В которой накатываются воспоминания, Игорь ходит ночью по улицам, а в гостинке появляется Саня-с-Угольной.

      Двое сидели на высоком мосту, свесив ноги вниз. Грузный мужчина и стройная девушка. Мост был давным-давно заброшен, по нему никогда не ходили поезда, не проезжали машины. Собственно, он даже не был достроен. Глубоко под ним тихо журчала тонкая струйка воды, но саму речку было не видно за густыми ветвями ивы. Только изредка закатное солнце, светившее сейчас в спину, отражалось от всплеска где-то возле коряг, отбрасывало крошечные блики, которые пробивали листву и достигали глаз тех, кто сидел сейчас на мосту. Старый мост, через который прошло столько одиноких душ, что сосчитать их было уже невозможно. Тут и там они оставили свои следы на бетонных боках моста и на его опорах. Сейчас на нём сидели грузный мужчина и стройная, молодая девушка и смотрели по сторонам. Справа раздавались звуки завода, забор которого виднелся в кустах сразу за мостом. В той стороне высились краны, элеватор для цемента и две конвейерные башни. И оттуда же доносились звуки людей - гул моторов, лязг железа, порой даже долетали голоса, но слов разобрать было невозможно. Слева же кипела совсем другая жизнь. Там щебетали и перепархивали птицы, стрекозы зависали в воздухе на одном месте, словно приклеенные, шелестела трава, в которой мельтешили маленькие бабочки с голубыми крыльями.
      - Ты можешь этого не делать...
      Слова застревали в горле. Голос был глухим, сиплым.
      - Я знаю, - ответила она. - Но мне совсем несложно сделать это.
      - Тебе будет больно...
      - Вовсе нет! Ты же сам знаешь это.
      - Да, знаю.
      - Вот видишь!
      Она левой рукой оттянула ворот, а правую засунула куда-то глубоко за пазуху. Посмотрела на сидевшего рядом грузного мужчину и улыбнулась. В руке, которую она достала, лежал невесомый белый комочек. Настолько невесомый, что казалось, будто он парит над узкой ладонью.
      - Вот, держи!
      - Спасибо.
      Голос его оставался таким же глухим и невнятным. Белый комочек лёг на широкую, тёмную ладонь и осветил её призрачным белым светом. Мужчина подул на комочек, но тот лишь взмахнул своими пушистыми лучиками и остался на месте. Нежный, тёплый комочек, излучающий свет и счастье.
      За спиной погас закат. По небу ещё били последние лучи солнца, но ветви далеко внизу уже совсем потемнели. На небе высыпали первые звёзды, а в понижениях появились первые клочки ночного тумана.
      - Мне пора!
      Девушка снова весело посмотрела на своего собеседника и встала на мосту в полный рост, вытянулась в струнку. Раскинула в стороны руки и долго стояла так. Потом подмигнула мужчине и упала с моста вниз. Вверх она взмыла уже ярким, призрачным огоньком, который взмахнул своими крыльями, похожими на перистые облака, устремился вверх, к небу, затем повернул на запад, вслед солнцу. Мужчина проводил эту звезду взглядом и тоже поднялся на ноги. Хотел было подобно своей собеседнице раскинуть руки, но даже сам поморщился от этой мысли. Вниз он полетел грузным, тёмным мешком, не достигая земли метнулся мрачной тенью между ветвями деревьев, корягами, выскочил вверх, чуть выше крон деревьев, пролетел на восток чернильным росчерком по темнеющему небу и запятнал его грязными кляксами. Нужно было спешить. Отвезти подарок тем, кто в нём нуждался. Можно было пролететь такими же прыжками до места, но это было опасно. Пришлось завести машину и какое-то время сидеть за рулём, слушая, как дизель перемалывает топливо. Сытое урчание мотора немного успокоило. Он включил фары и выехал на дорогу. Ветер в этот раз дул с запада, поэтому удушающий запах птицефабрики относило прочь от дороги. Встречных было мало, попутных ещё меньше. Машина нырнула вниз, переехала мост и покатила дальше между дач и частных домов. Когда закончились дачи, мужчина остановился на площадке у поворота на лыжную базу и долго собирался с силами. Потом решительно дёрнул рычаг, нажал на педаль акселератора, и машина возмущённо взвизгнула задними колёсами. Рядом был поворот направо. Дорога стала разбитой, с большими лужами и промоинами, вела вокруг сопки к старой насосной станции. Возможно, это были какие-то другие подземные сооружения, но ему почему-то казалось, что это именно насосная станция. К самому бункеру подъехать было невозможно, потому что прямо посреди дороги зияла широкая промоина, глубиной местами в рост человека. Дальше пришлось идти пешком. Ещё не доходя вершины он увидел их. Как ни темна была ночь, но та темнота, которая поднялась из бункера, была чернее ночного неба. Только местами в этой чёрной массе проступали слабые вспышки круглых, равнодушных и безжизненных глаз.
      - Ах... - донеслось с вершины сопки. - Ах... Ах...
      - Я принёс, - сказал он и достал из внутреннего кармана лёгкий пушистый комочек, сразу осветивший всё вокруг призрачным белым светом. - Принёс. Это вам.
      И бросил его. Комочек полетел высоко, мерцая, переливаясь и освещая всё вокруг своим светом, согревая своим теплом и наполняя своим счастьем. Но снизу уже тянулись руки, осыпались чёрным пеплом, надламывались и бесшумно падали вниз, но снова и снова тянулись. И комочек потонул в их частоколе, погас, потерялся навсегда.
      - Ах... - всё так же вздыхала изрытая бункерами сопка. - Ах... Ах...
      Он смотрел на чёрную копошащуюся массу, и на его плечах, на его спине, тоже проступали безобразные чёрные пятна, расползались непроглядным дымом, обволакивали голову, словно странная и страшная причёска. Страх колотил так, что зубы лязгали и скрипели, однако он продолжал наблюдать за мрачным пиршеством. Нужно было бояться сейчас. Лучше бояться, чем заходиться от смеха. Страх был его спасением.
      Медленно, очень медленно он развернулся и пошёл вниз, стараясь не свалиться в промоину. Маленькими шажками уходил от вздохов и стонов, едва понимая, что происходит. В себя пришёл только когда увидел за кустами яркий свет и услышал урчание мотора своей машины. Уже за рулём навалилась слабость. Такая сильная, словно он не спал двое суток. Одуряющая слабость и полное опустошение. Но всё же нужно было ехать домой. Он дёрнул ручку на себя, машина плавно покатилась вниз, проехала глубокую лужу, вскарабкалась по неровному песчаному склону вверх и вскоре выскочила на широкую дорогу.

      - Чего задумался? - глаза у Натальи блестят как два стальных чёртика. - Вспомнилось что?
      - Да, - Игорь проводит руками по лицу и явно через силу улыбается. - Тут...
      - Кстати, сегодня обещали забежать Леший и... И ещё кто-то, не помню уже. Хозяин говорил, но я забыла!
      - Лучше скажи, откуда воняет?
      - Чем?
      - Тухлятиной какой-то.
      - А, это. Это С-Угольный с Хозяином хотели сварить гороховый суп. Замочили горох, но потом С-Угольный никак не мог вырваться из своего травпункта, там какой-то аврал был. И горох сначала прокис, а потом протух. Хозяин даже не заметил, а Упырь как вошёл, сразу упал на четыре кости и начал бегать по всей квартире, только что хвостом не вилял. Мгновенно нашёл кастрюлю и слил её в унитаз. Потом они с Хозяином проветрили кухню, но запах остался. Хотя, я ничего уже не чувствую.
      Игорь заглядывает под тумбочку, достаёт оттуда кастрюлю, нюхает её и кривит недовольную физиономию. Потом начинает мыть кастрюлю в раковине.
      - Саня всегда задумывает что-то грандиозное и постоянно его планы срываются. А нам приходится нюхать. К слову, Алексей куда убежал?
      - На работу его вызвали. Скоро вернётся. Что-то там в Институте с проводкой.
      - Обратно, наверное, опять вместе с Вовой пойдёт?
      - Не знаю. Если не задержится, то вместе с ним.
      - Поздно уже. Совсем стемнело.
      В это время доносится скрип ключа в замке, дверь раскрывается и в прихожей появляются Хозяин и Вова Большой. Хозяин сразу же начинает крутить носом и довольно пыхтеть:
      - Блинами пахнет!
      - Кроме блинов пахнет ещё и тухлятиной! - комментирует из кухни Игорь. - Вы хоть договаривайтесь, когда готовить собираетесь. Всю квартиру провоняли!
      - Я ничего не чувствую, - кряхтит Хозяин, стаскивая ботинки. - И я хочу блинов.
      - Дима не с вами?
      - Нет, он к Коту пошёл. Утром вернётся.
      - Это куда? На Героев?
      - Да.
      - Через «Раздевалку»?
      - Понятия не имею.
      «Раздевалка» - это длинный путь через промзону. Широкая тропа, с двух сторон огороженная бетонными плитами, под которыми, тем не менее, остались щели высотой по полметра. Вполне достаточные, чтобы внезапно вынырнуть оттуда, сорвать шапку с несчастной жертвы и спрятаться обратно. Или же собрать полную плату за проход, если жертва окажется слабой. Потому и «Раздевалка».
      - Понятно!
      Игорь быстро выходит из кухни натягивает ботинки, не зашнуривая их, набрасывает на плечи куртку, хватает шапку, протискивается мимо Вовы Большого и выбегает из квартиры. От нагретых за день домов ещё исходит тепло, но ветер уже дует ночной, холодный, пыльный и неприятный, поэтому Игорь на ходу застёгивает куртку под самый подбородок. За дорогой быстрым шагом проходит мимо панельных пятиэтажек и оказывается возле моста через речку. За мостом - «Раздевалка». Игорь поднимается по ступенькам на мост, переходит речку и медленно идёт между двумя бетонными заборами. Метрах в полустах от моста он спиной чувствует, что кто-то выбрался сзади на тропу. И действительно, из-за спины раздаётся хриплый голос:
      - Бабки гони!
      Игорь поворачивается и видит приземистую, сутулую фигуру. Голова и лицо скрыты под капюшоном, в правой руке зажато что-то длинное и тонкое, похожее на отвёртку. Игорь тяжело вздыхает и говорит:
      - Пошли домой, блины стынут.

      Дома уже сидит Леший, а с ним и Саня-с-Угольной, который взахлёб рассказывает о своей последней смене в травпункте:
      - Мотоциклиста привезли, причём он живой, что-то говорит ещё, а из-под шлема кровь течёт. Ну, мы, чтобы не повредить ничего, аккуратно шлем распилили, только половинки в разные стороны потянули, у него голова и развалилась как арбуз. Она, как оказалось, только на шлеме и держалась.
      - И что с ним? - Наталья делает очень большие и очень круглые глаза.
      - Ничего, сразу началась агония...
      При этом Саня уплетает блины со сгущёнкой, как будто рассказывает о том, что собирал цветы в поле, а не занимался своей тяжёлой и кровавой работой. На Игоря и Димку обращает внимания только Леший:
      - О, Игорь вернулся! Как там Кот поживает?
      - Нормально поживает, - Игорь поворачивается к Димке, втягивает носом воздух и добавляет: - Всё ещё обои клеит.