Дискуссия

Снова из серии историй про художника и писателя

Ленин плыл с протянутой рукою,
Мимо плыл, прищурившись слегка.
- Говорю, искусство – про другое,
Живопись от жизни далека,
- долго объяснялся собеседник,
В МИДе он служил по части виз,
Заодно курировал соседей,
- Я, вот, не пойму примитивизм.
- А давай к художнику, и спросим,
- перебил писатель тот же час.
Промелькнула мигом неба просинь.
- А давай, - кивнул он сгоряча.
Был художник нем и несговорчив.
- На хрен мне искусство не сдалось,
Муза, вон ушла и морды корчит,
И с овцы паршивой – клок волос.
- Шерсти клок, - поправился прозаик.
- Смысла это вовсе не менят.
Вот и говор местный вылезает,
- Слушай, а поедем в е*еня?
- вдруг воспрял художник. – Едем? Воля!
Там тебе и банька, антураж,
Белое, по пояс снегом, поле,
Самогон, опять же, на ура.
И заедем в гости к этой, к Таньке.
Ну, ты знаешь, баба хороша!
- К ней подъедешь разве что на танке.
Баба – сталь, не даст ведь ни шиша,
- возразил писатель. – Но поедем.
Ведь поедем? – хлопнул москвича.
- В е*енях случайно нет медведей?
- побелел москвич, совсем зачах.
- И медведи, и снега по пояс,
- пил художник баночный рассол.
В стороне гудел московский поезд.
- Мы их ловим с помощью лассо.
На аркан. И в баню. И гармошку.
Мы в парилку, он для нас поёт.
Самогонки мы ему немножко.
Так душевно, знаешь, ё-моё!
Трое в «Ниве» пёрлись по сугробам.
Третий – тот, москвич, по части виз.
Небо в звёздах, будто Бог потрогал.
Был виной всему примитивизм.