По-хорошему

В деревне приняли хорошо. Выделили избу на отшибе — «чтоб привольней жилось» — и натащили еды на неделю. Дом окружал постепенно зарастающий сад, за высоким забором начинался лес, под пригорком текла река. Мебель в комнатах стояла простая, но добротная.

Волшебник поблагодарил гостеприимных жителей и хотел было устраиваться, но новые соседи всё не уходили. Сидели по лавкам, заглядывали в окна, переваливались через забор. Кажется, здесь собралась вся деревня. Смотрели доброжелательно, но выжидающе. Маг озадаченно почесал затылок, и по детским головкам застучали разноцветные леденцы. Малышня кинулась их собирать под одобрительный смех родителей, дождавшихся чудес.

— Выпейте за моё здоровье, — из левого рукава появилась оплетённая бутыль. Староста степенно поклонился, принимая дар, и кивнул односельчанам. Те восславили удачу и тут же разошлись, оставив новообретённого мага обживаться.

Амид распаковал карманы: одежду в комод, тетради и инструменты для научной работы — в комнату с окнами на лес, любимую кружку с котятами — на стол. Работа в деревне непыльная, в основном погоду нужную подгонять да вредителей зачищать, можно и исследованиями заняться. Пока же он решил осмотреться.

— Ваше благородие, присоединяйтесь! — воскликнул староста, взмахнув давешней бутылкой. Мужики устроились на завалинке его дома и на лавках, вытащенных на улицу.

— Амид, почтенный Руш, — улыбнулся маг. — Зовите меня просто Амид. Молод я благородием зваться.

По мере того, как день клонился к вечеру, народ на площади прибывал. Бабы и девки собирались в стороне, за колодцем, украдкой поглядывая на пирующих. Но Долов, вихрастый сын мельника, уже настраивал баян, а остальные парни подкручивали усы да поглядывали, кого бы пригласить. Волшебник выпил глоток вина для налаживания отношений, кивнул честной компании и попытался уйти, радуясь, что живёт далеко от остальных. Не тут-то было.

— Да куда же вы, ваше благородие?! Сейчас танцы начнутся, самое веселье пойдёт!

— А вот для танцев я стар, — Амид остановился и, чтобы разобраться с этим раз и навсегда, серьёзно пояснил: — Мне для сохранения колдовской силы нужно ложиться с солнцем и с ним же вставать.

Мужики переглянулись, но аргумент уважили.

***
Сперва Амид услышал смех. Волшебник разулыбался во сне, но тут за окном грянул хор:

— Завели в деревне мага —
То-то девки наши рады!
А парням одна забота —
Чтобы спорилась работа.

Голоса были хорошие, спевшиеся, но на дворе ночь, спать после дороги хочется страшно, а эти болваны орать вздумали! Прокляв про себя давешнюю бутыль (хотя вряд ли обошлось ею одной), маг стащил себя с кровати и выглянул в окно. Оказалось, что песня предназначалась не для него — молодёжь устроилась в стороне, у реки, с видом на лунную дорожку. Ни сапогом докинуть, ни голосом докрикнуть. А впрочем… почему нет?

— Эй, горлопаны, идите-ка веселиться в другое место! — проворчал волшебник и с минуту наблюдал, как ребята растерянно оглядываются, ища источник звука. Глаза слипались, Амид чуть не заснул стоя, но взял себя в руки и продолжил воспитательный процесс: — Вы разве не знали, что шуметь под окнами у колдуна — плохая примета.

Но парни не умчались в ужасе, а только расхохотались и замахали ему рукой:

— Идите к нам, вашество! У нас и настойки вкусные, и компания весёлая.

— Я непонятно выражаюсь? Мне гам под окнами не нужен.

Ответом ему был смех и бодрая до оскомины частушка.

Парней было пятеро: младший сын старосты Реп, уже знакомый сын мельника и несколько пока незнакомых. Спросонок задачка непростая, но возможная. Амид сощурился и прочёл заклинание.

С пятачками вместо носа петь оказалось куда сложнее.

— Вафевство! — загундосили парни, осознав произошедшее. — Да ражве это дево?

— Марш по домам! — рявкнул маг и лёг спать.

Некоторое время было тихо. Но не успел он заснуть, как в дверь заколотили.

На пороге стоял староста, за ним толпились остальные мужики с вилами и фонарями. Молодняк с поросячьими пятачками остался у ворот, только сердитый Долов сверкал глазами со ступеней.

— Доброй ночи, ваше благородие, — сурово начал Руш, хмуря седые брови. — Ты, помню, говорил, что ночью спишь да силу копишь, а получается не то. Непотребство получается. Так дела не делаются. Мы тебе избу дали, всячески приветили. А ты нашим парням носы оборотил. Непорядочно выходит.

— Всё верно, почтенный Руш, — насупился в ответ Амид. — Я спал и копил силу, а ваши парни вздумали орать у меня под окнами…

— Так что ж? Дело молодое! Погуляют — и разойдутся.

— Когда разойдутся? К рассвету. Я пытался поговорить с ними, но они по-хорошему не поняли. Пришлось разгонять по-плохому.

— Нет, ваше благородие, ты не понял. По-плохому у нас нельзя. Либо ты по-хорошему, либо мы тебя погоним отсюда поганой метлой. Расколдовывай парней и больше не балуй.

Мужики одобрительно загудели, размахивая вилами, В свете немногочисленных фонарей они походили на призраков, явившихся за грешником. Амид досадливо махнул рукой, и парни у ворот радостно засвистели, приветствуя вернувшиеся носы.

— То-то же, — кивнул староста и с достоинством удалился.

За ним разошлись остальные, но несколько мужиков задержались и до утра сторожили возле дома, чтобы колдун ещё каких бед не наделал. Выбивали трубки о забор, спорили, напевали. Маг пытался спрятать голову под подушку, считал овец, пил зелье из успокаивающих трав. Но этот тихий назойливый звук был ещё хуже развесёлого пения молодёжи.

На рассвете он выполз из постели с тяжёлой головой и желанием устроить в деревне небольшой ураган. В том числе и потому, что для жатвы нужна ясная погода.

— Чтой-то вы, вашблагородие, неважно выглядите, — ухмыльнулся сын мельника, с удовольствием разглядывая помятую физиономию колдуна. — Может, опохмелиться изволите?

Амид молча протопал к реке.

— Видать, ночью не удалось живой кровушки напиться, вот упырь и недоволен, — пробормотал мужик постарше и сплюнул через плечо.

Маг зачерпнул воды и опрокинул всю кадушку себе на голову. Полегчало. Всё так же игнорируя комментарии охраны, набрал ещё ведро и вошёл в избу, хлопнув дверью.

К тому моменту, как пришёл староста, Амид успел позавтракать и выяснить, что заклинание тишины работает только на полностью закрытую комнату, а спать с закрытыми окнами в июльскую жару смерти подобно. Может, правда грозу навести?

— Доброго утречка, ваше благородие, — степенно поздоровался староста, снимая шапку и останавливаясь в дверях.

— Надеюсь, ваше утро добрее моего, почтенный Руш, — ответил маг и приглашающе указал на скамью.

— Да, так вот, — смутился гость. — Вы уж простите за стражу, но только что ж нам делать. Зачем вы нам парней попортили?

— Затем, что дурни ваши чужой сон не уважают.

— Так молодые, глупые. Мы же с вами договаривались о помощи, о доброй магии…

— Мы договаривались, что вы мне предоставите комфортные условия для проживания. А ночные гулянки под окном мне некомфортны.

— Да где ж им гулять-то?! С той стороны деревни поля, не посев же им топтать. Да и в лес ночью не пойдёшь.

— Да хоть в лес, хоть в горы! Будут шуметь под окнами — вместо солнца ливень получат.

— Вот это вы бросьте! — повысил голос Руш. — Вздумаете вредить — у нас разговор короткий: свяжем да в реку. И руководству вашему жалобу составим: мол, так и так, вредил добрым людям, зло творил.

— Значит, вы мне вредить можете, а я вам нет?

— Да что ж это за вред-то?! Детские забавы! С чего обижаться-то?

Амид промолчал, и староста понял по-своему:

— Вот и хорошо. Вот и договорились. Мы на день-то охрану снимем, а ночью они снова придут. Для порядку.

И ушёл.

***
К вечеру стражи прибавилось. Мужики разжигали костры, передавали по кругу бутылки, наперебой вспоминали походные песни. Казалось, что с каждым угасающим лучом солнца шум нарастает. Амид их не видел, он работал со стороны леса, но слышал прекрасно. Гам перекрывал и бормотание реки, и песни птиц, и шелест дубравы. Маг с тоской посмотрел в окно.

Идея возникла внезапно, но маг даже не стал задумываться. Ударился об пол — и вылетел в открытое окно голубем.

На дубу ухнул филин. Прошебуршала в траве мышка. Упала шишка. Звуки были везде — и всё-таки лес был тих и приятен.

Колдовать пришлось дважды: сперва себя в птицу обращать, а потом ещё дупло создавать — все готовые были заняты, причём хозяева оказались изрядными скандалистами. Но в итоге Амид натащил себе мха и устроился поудобнее.

Завыли волки. Зашуршал кто-то в ветвях. Сунув голову под крыло, маг тяжело вздохнул и заснул.

***
— Где ж вы шныряли всю ночь, вашблагородие? — насторожился Реп, увидев выходящего из лесу Амида. Вот ведь досада! Надо было и возвращаться через окно. Теперь будут считать, что он всю ночь творил злодейства без их присмотра.

— Спал! — буркнул маг и прошёл в избу.

Выглянул в окно: пошептавшись между собой, а после и с подошедшим мельником, соседи выставили дневной караул. Хорошо, что за воротами.

После завтрака волшебник отправился косить двор. Мужики смотрели с той стороны забора, комментируя и посмеиваясь, что колдун не способен махнуть рукой и разом навести порядок в собственном имении. Амид молчал, только время от времени останавливался размять шею — затекла ночью.

Собрав охапку скошенной травы и достав из рукава цветные нитки и бусины, он устроился на крыльце, на виду у сторожей, и наплёл соломенных стрелок. Обед из пирогов и молока прошёл также во дворе, на расстеленном одеяле. После Амид развесил стрелки по стенам дома, возле окон и двери. Оглянулся: за плетнём столпилась уже вся деревня, народ опасливо следил за его работой, не зная, чего ждать.

— Ишь чего творит, упырь! — возмущался Долов. — Треугольники — это ж бесовские символы. Зло задумал колдун.

— Да что ж за зло, если он его в своём же доме делает? — удивилась жена пасечника.

— Дура ты, баба! Он сейчас в доме делает, а после всю деревню погубит!

Не хватало только старосты, уехавшего сегодня в город. Без него, видимо, не хотели переходить к активному утоплению.

Амид усмехнулся и пошёл в обход избы, читая заклинание. За спиной раздался мат. Видимо, нашёлся-таки смельчак, попытавшийся перелезть через забор. Травинка под крыльцом — такая мелочь, никто и не дёрнулся, когда он её прикапывал. Однако и травинка может стать цепным псом, если кто на её территорию покусится.

Закончив с приготовлениями, волшебник пошёл в дом. На пороге не удержался: развернулся к толпе и отвесил поклон. Отборная ругань не походила на аплодисменты, но он уже закрыл дверь и не слышал.

***
Остаток дня Амид работал над диссертацией. Одну гипотезу проверил до конца, выяснил, что она неверна. Потом обнаружил, что в самом начале вместо жасмина взял чубушник, а значит, придётся перепроверять с самого начала. Досадливо зачеркнув все вычисления, маг отправился спать.

Во сне профессор отчитывал его за неумение отличить дуб от дрозда, а посреди уже переплетённой диссертации расцветали ромашки. Сова рассказывала хорошим литературным языком, как неприлично заглядывать в чужие гнёзда, а мышь травила байки. Амид ворочался, то хмурясь, то улыбаясь.

Он не слышал, как шумели за воротами караульные. Не слышал, как староста колотил в ворота. Не слышал, как собрались за забором остальные деревенские, споря и препираясь. Проспал даже тот момент, когда появились бабы и скалками погнали мужиков по домам. Уж они-то слышали всё, так как соломенные стрелки переводили звуки от дома колдуна на главную площадь деревни.

На следующий день отлично выспавшийся маг и осунувшийся староста ещё раз поговорили, и всю неделю днём в деревне стояла отличная погода, а ночью — удивительная тишина.