Эриния

...Я убил ее. Я все-таки это сделал. Своими руками. Убил, потому что любил. Вам этого не понять, но я все же постараюсь объяснить, пока у меня еще осталось немного времени. Сейчас часы показывают 22.00, и ровно в полночь я поднимусь в нашу спальню, лягу на постель рядом с ней, и больше нас ничто не разлучит. Никогда...

***
Мы были созданы друг для друга. Я встретил ее на вечеринке у приятеля – она была протеже каких-то его сослуживцев. В общем, там было множество малознакомого между собой народу, и хозяин сам точно не помнил, кто ее пригласил. Юная, в голубом воздушном платье, отделанном серебряной нитью, с ослепительной улыбкой и сияющими глазами, Ирина вошла в компанию моего друга и в мое сердце – сердце сорокалетнего холостяка-трудоголика... и через два месяца мы поженились. У меня был свой загородный дом и небольшой бизнес, приносивший довольно-таки приличный и стабильный доход. Она же приехала к нам город незадолго до нашей встречи – кажется, откуда-то из глубинки, и о своей семье говорила мало и неохотно. Пару раз у меня возникало ощущение, что я уже мог ее где-то видеть, порой улыбка ее или мимолетный жест вызывали во мне давние и, честно признаться, не самые лучшие воспоминания моей жизни...

...это было почти двадцать лет назад, я приехал туда в свою первую командировку, она работала горничной в гостинице, где я остановился, я влюбился в нее с первого взгляда, мы начали встречаться, вскоре я уехал, но несколько раз возвращался к ней и, в конце-концов, предложил выйти за меня замуж, она согласилась, и мы начали готовиться к свадьбе...

... однако Ирина уверяла меня, что ранее мы не встречались. Я не знал о ней почти ничего, но меня это особенно не волновало, потому что я ее любил и считал, что моего заработка с лихвой хватит на нас обоих.

Сразу же после свадьбы мы уехали на Кипр, а по окончании медового месяца, я торжественно ввел ее в свой дом, где за время нашего отсутствия был сделан ремонт и произведены некоторые изменения, которые должны были превратить непрезентабельное холостяцкое жилище в уютное семейное гнездышко.

Я практически ни в чем ее не ограничивал, да она почти ничего и не просила. Пока я был в офисе, с явным удовольствием возилась в окружающем дом саду, который буквально расцвел от ее забот, изредка выбиралась в город за покупками или читала. А когда я приходил домой – встречала меня возле двери, обнимала и заглядывала в глаза. Потом мы ужинали и шли в спальню... и на этой волшебной ноте заканчивался день предыдущий и начинался следующий, который обещал быть таким же счастливым.

Так незаметно пролетел год, и мы уже начали подумывать о ребенке, когда прозвенел первый тревожный звоночек...

***
Как-то раз, вернувшись домой после работы, я был несказанно удивлен тем, что Ирина против обыкновения не вышла меня встречать. Я окликнул ее: она не ответила, но я вдруг услышал на втором этаже, где располагалась наша спальня, сдавленные всхлипы. Поднявшись наверх, я обнаружил, что она сидит на кровати, закрыв лицо ладонями. Открыв дверь, я заметил было, что она сделала какое-то неуловимое движение в сторону подушки, но потом решил, что мне все-таки показалось. Подойдя к ней, я присел рядом и, обняв, притянул к себе. Она уткнулась мне в плечо, и какое-то время мы просто сидели и молчали. 

- Что случилось? – тихо спросил я наконец. Она, вздрогнув, плотнее прижалась ко мне и ничего не ответила. Я отстранил ее от себя и заглянул в лицо. Глаза у нее были красные и опухшие, как будто она долго и много плакала.

- Так что все-таки произошло? – сделал я еще одну попытку.

- Не спрашивай, - жена умоляюще посмотрела на меня, - я тебе потом как-нибудь все расскажу...

- Как пожелаешь, - согласился я... Мне не хотелось ни к чему ее принуждать, однако осознание того, что она может что-то скрывать, меня сильно угнетало.В эту ночь мы впервые за все время нашего супружества спали, отвернувшись друг от друга – каждый на дальнем краю своей половины кровати. Однако под утро я проснулся от того, что Ирина обнимает меня.

- Прости, - шепнула она мне на ухо. – Не обижайся... я тебе все очень скоро расскажу, правда.

- Да можешь не рассказывать... – ответил я. – Мне вовсе не хочется тебя заставлять что-то делать. Главное, чтобы ты была счастлива, а больше мне ничего не нужно... – с этими словами я в ответ обнял ее, и мы занялись любовью.

Когда все закончилось, Ирина встала, накинула легкий халатик и пошла в ванную. Мне тоже пора было вставать, чтобы не опоздать на работу, однако я дал себе еще пять минут – уж больно не хотелось вылезать из-под теплого одеяла и куда-то ехать. Я с наслаждением потянулся и случайно задел рукой подушку жены, которая упала на пол. Пытаясь достать ее, я сдвинулся на другую половину кровати и внезапно почувствовал, как что-то твердое уперлось мне в грудь. Пошарив под простыней, я извлек оттуда сложенное вдвое письмо. При этом у меня перед глазами сразу возникла вчерашняя сцена, когда – как я подумал – мне показалось, что жена что-то прячет под подушку... Сначала я было сунул конверт обратно, как вдруг увидел на нем обратный адрес – письмо было из города, где...

... мы собирались пожениться, уже был назначен день свадьбы, когда я получил по электронной почте сообщение, в котором говорилось, что моя невеста мне изменяет, и не просто изменяет, а спит со всеми подряд и занимается этим просто из любви к искусству, а потом некоторых своих любовников шантажирует и за счет этого живет, а на этот раз жертвой шантажа выбран я сам, сначала я не поверил, письмо было не подписано, я подумал, что это какой-нибудь ее недоброжелатель или завистник, и даже не стал ей ничего говорить, но на следующий день мне пришло еще одно сообщение с фотографиями, где мы с ней во время, ну вы понимаете, кроме того там было написано что в последний раз, не далее чем сегодня днем, она получила в виде откупного дорогое  золотое кольцо, в чем я сам смогу убедиться, она действительно  принесла домой в тот вечер золотое кольцо с бриллиантом, я спросил, откуда, она не ответила, я показал ей письмо, она начала плакать и говорить, что все не так, как я думаю, я спросил про фотографии, но она только твердила, что это все неправда, я дал ей пощечину и уехал, больше мы не встречались, но я...

... все равно продолжал любить ее. Я в течение долгого времени не мог смотреть ни на одну женщину, пока не встретил Ирину. И только сейчас, когда воспоминания о прошлом нахлынули тяжелой волной, я понял – Ирина была похожа на нее - Ту, Которую я Всегда Любил. Какое-то отдаленное сходство, которого мне, тем не менее, сразу хватило, чтобы жениться на ней. Машинально я начал было разворачивать письмо, но услышал, что в ванной наступила тишина. Торопясь, я засунул конверт обратно под простыню и лег. Через минуту жена вошла в комнату.

- Как, ты еще не встал? – удивилась она. – А как же работа?

- Уже встаю, - натянуто улыбнулся я, поднялся с постели и стал одеваться.

Завтрак прошел в молчании, а по пути на работу я все никак не мог сосредоточиться на дороге и дважды за сорок минут чуть было не попал в аварию – мешали мысли о том, что же у моей жены может быть общего с городом, где много лет назад остался кусочек моей души.

***
Впрочем, вечером того же дня, когда мы, поужинав, пили в столовой чай, жена мне все объяснила. Как оказалось, в этом городе жила ее подруга, которая на днях умерла – во время ссоры ее задушил собственный супруг.

- Какой ужас, - рассказывая мне это Ирина снова начала всхлипывать. – Мне написал ее отец... Я вчера в шоке была, поверь. Мы так давно друг друга знали... вместе учились...

- Действительно, ужас, - я взял руку жены в свою и легонько сжал. Несмотря на трагическое известие, мне заметно полегчало – пришло осознание того, что с моей женой все в порядке, и мне не в чем ее подозревать. – Но ты не бойся, - улыбнулся я, желая ее приободрить - я с тобой никогда такого не сделаю... ты ведь веришь мне?

- Верю, конечно же, любимый, и знаю, что ты не... Но только скажи мне правду, - Ирина вдруг отстранилась от меня и выпрямилась, - ты действительно никогда-никогда не смог бы меня убить?

- Ну, только если ты мне очень сильно когда-нибудь надоешь, - улыбнулся я.

- Нет, я серьезно... А вдруг я тяжело заболею, и сама захочу умереть? И попрошу тебя мне помочь – ты тоже не сможешь?

- Ира, ты о чем? – я, слегка оторопев от ее тона, посмотрел на нее. Она пожала плечами:

- Ну всякое же может случиться... Бывают же так, что тяжелобольные люди не хотят жить, правда? Кажется, это называется эвтаназия.

- Не знаю, - медленно проговорил я. – Никогда не думал об этом. Наверное, в этом случае смог бы. Но сам я после этого точно долго не проживу – уйду следом...

- Ой, как романтично! – Ирина кинулась мне на шею и странный инцидент, казалось, был исчерпан...

Когда же я, ложась спать, по какому-то наитию сунул руку под простыню на половине жены, то обнаружил, что письмо исчезло.

***
Вспоминая все это теперь, когда она... ее тело лежит наверху в спальне, я не могу не придти к выводу, что какая-то непостижимая мистика в том нашем разговоре все же была. И что после него на нас воистину легло проклятие… Потому что, спустя полгода, у Ирины обнаружили неоперабельный рак.

***
Она все чаще стала жаловаться на головные боли. Теперь, когда я приходил домой, она больше не встречала меня на пороге, а сидела в кресле в гостиной или лежала на диване. Первое время ни я, ни она не принимали это всерьез, списывая недомогание то на изменение погоды, то на обычную мигрень... Но как-то раз, проснувшись, я не увидел Ирину рядом с собой. Окликнув жену, я не получил ответа, а когда пошел ее искать, обнаружил, что она лежит на полу ванной комнаты без сознания. Пока я трясущимися руками судорожно набирал на телефоне номер «Скорой», Ирина пришла в себя и попросила меня не вызывать бригаду медиков.

- Но почему? – удивился я. - Ведь тебе нужна помощь!

-  У меня есть свой врач, - призналась она. – Это частная клиника, я лечусь там уже давно, они меня знают... Отвези меня туда, ладно?

- Тогда поехали прямо сейчас, - я решительно начал одеваться. – Давай, собирайся... может, тебе помочь?

- Я сама, - ободряюще улыбнулась жена. – Мне уже лучше...

В клинике, куда мы приехали, Ирину сразу увел врач. Я же присел на кожаный диванчик в холле и приготовился ждать. Через двадцать минут вышла молоденькая медсестра и пригласила меня зайти в кабинет.

- Ну что я вам могу сказать, - начал врач, - похоже, у вашей супруги опухоль головного мозга. По крайней мере, налицо все признаки. Однако мы не можем здесь установить доброкачественная она или злокачественная, и поэтому необходима госпитализация. Обследование займет какое-то время, после чего мы сможем дать какие-то рекомендации... но не раньше.

- Она... уже знает? – мой голос предательски дрогнул. 

- Ну что вы, что вы, - успокоил меня врач. – Мы не сообщаем пациентам такую информацию, тем более что диагноз еще окончательно не установлен. Да и вам не следует ей пока ничего говорить...

- Как можно! – испугался я.

- Ну вот и хорошо. Тогда привозите жену сюда завтра к 10-ти часам. Договорились?

- Договорились, - я на негнущихся ногах вышел в холл, где в кресле сидела Ирина – одна рука у нее была перевязана в локте.   

На следующий день я отвез ее в клинику. И вскоре страшный диагноз подтвердился.

***
Опухоль развивалась стремительно, сидела глубоко, и удалить ее было нельзя. Это мне сказал нейрохирург, который занимался обследованием моей жены. Таков же был и вердикт онколога. Все врачи единогласно отпускали Ирине не более пяти – максимум семи месяцев жизни. Ее состояние ухудшалось с каждым днем, она бледнела и худела буквально на глазах. Но, тем не менее, от химиотерапии она сразу отказалась, заявив, что предпочитает умереть без помоши врачей. Через три месяца боли стали настолько сильными, что ей назначили наркотические обезболивающие.

Я не мог каждую секунду находиться с ней рядом, но старался делать это как можно чаще, переложив львиную долю заботы о фирме на плечи моего заместителя. Он не жаловался – все вокруг прекрасно все понимали и молча мне сочувствовали...

А сегодня днем она заявила, что не хочет больше жить.

***
Подспудно я все время ждал чего-то подобного – тот наш с ней разговор не шел у меня из головы. И это случилось - после одного из тяжелейших приступов головной боли, когда жена, обхватив голову руками, каталась по полу и страшно, по-звериному, стонала. Я сделал ей укол морфина, отнес ее в спальню и положил на кровать, а сам спустился в гостиную, и налив себе сразу полстакана водки, без сил упал в кресло. Наверху было тихо, и я подумал было, что она уснула, однако спустя полчаса Ирина вошла в комнату и опустилась в соседнее кресло. Она выглядела очень плохо – это было видно невооруженным глазом. Ее лицо покрывала смертельная бледность, под глазами виднелись темные круги, а исхудалые руки дрожали. Какое-то время мы оба молчали, а потом она произнесла фразу, которой я боялся больше всего. Она сказала:

- Помоги мне умереть.

***
- О чем ты говоришь, о Господи! – прошептал я.  – Я не могу... не смогу...

- Ты же обещал, - проговорила она. – Помнишь, когда мы...

Я в ужасе промолчал.

- Я все продумала, - торопливо продолжала Ирина. – Ты сделаешь мне укол – двойную… нет, тройную дозу наркотика. А на столике, рядом с кроватью, оставим пустой шприц и ампулы. Никто ничего не заподозрит - решат, что у меня боль была настолько сильной, что я сама устроила передозировку... Ну, сердце и не выдержало…

Я молчал. По спине моей разливался неприятный холод.

- Я просто... ну, не смогу я сама, духу не хватит, - извиняющимся тоном сказала она. – А ты, я знаю, не откажешься мне помочь... закончить страдать.

Я встал, приблизился к ее креслу и взял ее лицо в свои ладони. Заглянул ей в глаза, которые выражали нечеловеческую муку. И я решился.
Мы еще немного посидели в гостиной. Я вскипятил чайник, и мы выпили чаю с ее любимыми пирожными, которые я купил утром в местном магазинчике – она их просто обожала, прямо как маленький ребенок. Вместе посмотрели ее любимый сериал. А потом она встала и улыбнулась.

- Пойдем? – сказала она.

***
Два часа назад я ввел ей смертельную дозу морфина. Спустя час после укола, она уже не дышала. Она избавилась от боли, ей теперь хорошо... А я... Сейчас без пяти минут полночь, и я готов последовать за ней – в конце-концов, это я ей тоже обещал - тогда же, при нашем с ней первом разговоре. Сейчас я пойду наверх, лягу рядом с ней и сделаю себе такой же укол – там как раз осталось несколько ампул...так... потерпи, милая, я иду...

***
О, Господи! Она лежит прямо как живая! Не бойся, родная, я тебя не потревожу... Я только прилягу рядом... да где же эта вена, наконец... все, получилось... теперь я ложусь... еще полчаса, и мы с тобой встретимся... там, где нет боли...

***
Уже находясь в полусумеречном состоянии, я вдруг ощутил рядом с собой легкое шевеление. Ирина? Не может быть! Ты же мертва, я же своими руками сделал тебе этот укол... Или у меня начались галлюцинации?

- Нет, у тебя не галлюцинации, - ответила она. – Это действительно я.

- Ты... жива? – с трудом выговорил я, пытаясь сфокусировать на ней расплывающийся взгляд.

- Да.

- Но... как?

- Сейчас ты все узнаешь, мой милый, - медленно проговорила моя жена. – Я обещала тебе все рассказать, и я это сделаю. Ты же хочешь все узнать, не так ли?

В голове у меня помутилось, я лежал и смотрел на нее, не в силах пошевелиться.

- Помнишь, мне пришло письмо? – спросила она. – Можешь не отвечать, я знаю, что ты его видел. Так вот, это было письмо от моего знакомого, который сообщил мне о смерти – только не подруги, а бабушки. Что? Ты не знал, что у меня была бабушка? Ты еще многого не знал, друг мой. Но ты не беспокойся, - она неторопливо прикурила сигарету и медленно выпустила дым, глядя в окно, - у нас еще есть время. По крайней мере, я успею тебе рассказать все, что тебе нужно узнать, прежде чем ты умрешь... иначе месть будет неполной...

- Месть? – сознание мое еще пыталось работать, хотя тело уже отказалось повиноваться. О чем она говорит? Какая месть? За что?

- Да, месть. Помнишь, ты двадцать лет назад сделал предложение женщине, которая тебя любила? Которая жизнь свою готова была отдать за тебя - жизнь, которую ты в итоге и забрал? Помнишь ее – когда ты ее ударил, она сошла с ума, потому что все, что тебе про нее наговорили, была грязная ложь, которую распространял ее бывший ухажер? Что фотографии, которые тебе прислали, были сделаны без ее ведома! А кольцо это она получила в подарок к свадьбе от своей матери – фамильное кольцо, между прочим! Ты ударил ее и ушел, а она уже была беременна – от тебя, папочка!

- Па...почка...

- Да! – зло проговорила она, туша сигарету о покрывало. – Ты – мой отец! Ты убил ее – мою мать. Она сошла с ума, а потом умерла – сразу после того, как я родилась! Наглоталась таблеток… Меня воспитала бабушка. И знаешь, как она меня называла?

- И...ри...на...

- Нет! – выкрикнула она. – ЭРИНИЯ!

Я в ужасе смотрел на нее, пытаясь сфокусировать расплывающееся изображение. Этого не может быть! Что она говорит?! Я почувствовал, что задыхаюсь...

- Да, - торжествующе подвела она черту. – Ты все это время спал со своей дочерью. Я узнала твой адрес через интернет, приехала сюда и нашла тебя. Женить тебя на себе мне не составило труда, - заторопилась она, видя, что я постепенно начинаю отключаться. – Труднее было не забеременеть. Представляешь, каково мне было, когда ты предлагал заделать ребеночка? Родить от собственного папаши... – она задумчиво посмотрела в окно. – А потом все было просто. Я подкупила врача, и он подделал мой диагноз. Перед этим, правда, мне пришлось вызвать тебя на один душещипательный разговорчик, помнишь? Интересно, сам бы ты додумался покончить с собой? Вряд ли... – она погладила мою руку. – А после того, как ты мне обещал – ты же уже не мог отказать любимой жене – пусть даже и мертвой, ха-ха! Между прочим, в тех ампулах, из которых ты наполнял мой шприц для последнего укола, была просто дистиллированная вода. Чего не скажешь о твоих ампулах – там был настоящий наркотик, можешь не сомневаться... Ну ладно, пора заканчивать. Пойду-ка посижу в гостиной, выпью, поем – ведь мне даже ради дела поголодать пришлось, чтобы болезнь выглядела натуральнее! А утром позвоню в Службу спасения и скажу, что мой муж покончил с собой. Устрою тебе роскошные похороны, не волнуйся. И в качестве твоей безутешной вдовы получу то, что не смогла получить, будучи твоим родным ребенком...

- Прощай, папочка, – почти с нежностью пропела моя дочь, и я провалился в темный колодец, на дне которого увидел призрачный силуэт Той, Которую Всегда Любил.

- Здравствуй, дорогой, - произнесла она. И улыбнулась.