Лика, 7с

      
       Андрей
       Я прекрасно помню тот вечер, когда впервые увидел тебя. Это был день рождения Олега, ты — новая подруга его жены. Ты опоздала немного, а свободное место за столом оказалось рядом со мной. Я ухаживал за тобой, подкладывал салаты, наливал вино, потом мы танцевали. В хмельном угаре я затащил тебя в темную комнату, стал целовать и совать руки под юбку. Ты отбивалась, кричала: «Оставь меня! Убери руки!». На крик в комнату вошел Павел, приятель Олега. Включил свет.
       — Что у вас тут?
       — Все в порядке! — я моментально отпустил тебя и вышел из комнаты.
      
       В ту ночь ты мне снилась, а весь следующий день я страдал и ругал себя за свою несдержанность. Конечно, я вел себя по-хамски. Хотел извиниться, но никак не решался сделать это. Да, собственно, я не знал ни адреса твоего, ни телефона, даже как тебя зовут, еще не знал. Я позвонил Марине, жене Олега.
       — Вчера на дне рождения была девушка…
       — Лика? И что? Она понравилась тебе, да?
       — Да. Можешь дать ее телефон?
       Я позвонил тебе, рассыпался в извинениях и пригласил на свидание. Мы встретились в кафе, поболтали. Ты мне простила ту мою пьяную выходку, мы стали изредка видеться. Мне казалось, что ты проявляешь ко мне интерес, и это вселяло надежду на близкие отношения. То, что ты дала мне отпор в первый же вечер нашего знакомства — во-первых, вызвало уважение к тебе как к женщине, а во-вторых, породило неукротимое стремление покорить тебя.
       Поначалу во мне кипело лишь животное чувство — желание обладать тобой. Как-то на шашлыках, на даче Олега, я снова предпринял попытку сблизиться. Но ты резко осадила меня: «Не смей трогать меня! Руки!!!» И я не смел.
       Один раз я был у тебя дома — у тебя забарахлил компьютер, ты попросила помочь. Я решил немного сменить тактику — действовать не нахраписто, но лаской, намеками... И снова облом.
       — Андрей, ты хочешь все испортить? Нормально же общаемся. Или не распускай руки, или…Учти, ты потеряешь меня навсегда!
       Потерять тебя навсегда? Нет, это невозможно. Ты мне нужна. Я уже не просто хотел тебя. Влечение, животная страсть к тебе перерастала в большое человеческое чувство. Даже не обладая тобой как женщиной, я не могу без тебя, без общения с тобой. Каждую минуту я думаю о тебе, каждую ночь я вижу тебя во сне… Я должен видеть твои глаза, я должен слышать твой голос, я должен ощущать тебя рядом. Иначе… иначе вся жизнь станет блеклой, безликой, бессмысленной!
       Я видел, как вокруг тебя вьются другие мужчины, видел, как ты кокетничала с Олегом, как строила глазки Паше и, не смущаясь, хихикала, когда он отпускал в твой адрес фривольные сальности. Если бы на его месте был я, немедленно получил бы в ответ какую-нибудь колкость, а его шуточкам ты лишь улыбалась. У вас с ним отношения?
       И на твоей странице в соцсетях мужики пишут тебе на «стене» комплименты, а ты мило на них отвечаешь. А ко мне даже не заходишь. У тебя куча поклонников и кавалеров, друзей... Наверняка среди них есть и очень близкие. Ты им даешь? Они тебя трахают? А я? «Не смей меня трогать! Руки!!!»
      
       Лика
       Андрей хороший парень. Он интересный собеседник, умный, начитанный, знает много стихов и песен, прекрасно поет под гитару. Он замечательный друг, но… Но это всё. Сама не пойму почему, но не вызывает он во мне ни огня, ни трепета. Даже не знаю, чем это объяснить. И его стремление к близости со мной вызывает во мне не просто нежелание, а даже неприязнь. Я не хочу его как мужчину. Зато как друга хочу. Он сильный, надежный, с ним легко и просто.
       Я вижу его влюбленность, его желание. Иногда во мне оживает бесёнок, точнее, кошка. Мышка у меня в лапах, а я сыта, я не хочу ее есть. Зато хочу ее немного помучить. На его глазах начинаю заигрывать с другими парнями. На вечеринках принимаю ухаживания, порой делаю вид, будто уединилась с кем-то. Вижу, как он не находит себе места при этом. А иногда в кафе начинаю строить глазки мужчине за соседним столиком, и это бесит его. А бывает, его самого подпускаю ближе, но тут же отталкиваю: «Нет, никогда!»
       Зачем я это делаю? Зачем держу его на коротком поводке? Сама не знаю… Да, мне приятны его ухаживания. Знаю, есть девки, которые без ума от него. Я при этом чувствую свое превосходство? Это тешит моё тщеславие? Все его хотят, а я — нет! Почему я не могу решительно расстаться с ним? Вместо того, чтобы сказать «оставь меня», я продолжаю общаться, отвечать на смски и звонки, приходить на свидания… Боюсь его расстроить, сделать несчастным? Так он и так несчастен. Я же вижу, он влюблен по уши, но не получит меня никогда. Не только в жены не получит или в сожительницы, а даже на одноразовый перепих… Я никогда не буду его женщиной.
      
       Зачем я согласилась поехать с ним в этот охотничий домик? Позвонил, сказал: «Лика, поедем в выходной на пикник? Будет большая веселая компания!» Я спрашиваю, какая компания? Олег? Паша? Нет, говорит, компания будет другая. Почему я не отказалась? Почему я сказала «да»? Потому, что внутри снова ожил бесенок. Раз новая компания, значит можно будет пофлиртовать с новыми людьми. Мне нравится его дразнить? Нравится эта игра? Я вижу его страдания, знаю, что это связано со мной, и заставляю его страдать все больше и больше. Я понимаю, что причиняю ему душевную боль, но ничего не могу с собой поделать. Вот такая я чертовка!
      
       Андрей
       Ты никогда не будешь моей женщиной. Ты так сказала: никогда! А я уже просто схожу с ума. Лика, ты должна быть моей, понимаешь? Хотя бы один раз. А потом… Да, я потеряю тебя навсегда. И что? Зато в моей жизни будут минуты счастья, которые останутся со мной навсегда!
       Я все подготовил. Мы будто бы едем на пикничок. У моего дяди есть свой охотничий участок в лесу, там стоит его зимовье с удобным подъездом в пятнадцати километрах от большака. Кругом ни души, кричи, не кричи — не докричишься. Я выяснил, что дяди не будет там в эти выходные, он уехал вместе с женой в гости к ее брату. У меня были ключи от той избы. Там всё очень уютно: баллонный газ, электрогенератор, печка с камином, телевизор. Мы даже с друзьями не раз встречали Новый год в этой избе.
       Утром моросил дождь, было пасмурно и сыро. Ты сказала:
       — Может, не поедем?
       Я этого боялся. Мне пришлось применить всю хитрость и настойчивость, на которую я только был способен. Десять минут уговоров, наконец, ты согласилась.
       — А далеко ехать?
       — Нет, часа два.
       — Два часа?!
       — А что? Зато места там какие живописные! Тем более, я смотрел по интернету, там, куда мы едем, дождя уже нет.
       Всю дорогу мы болтали ни о чем. У тебя даже поднялось настроение, ты шутила, смеялась. Когда я свернул на лесную грунтовку, дождь прекратился, выглянуло солнце. Ты и впрямь восхитилась:
       — Какой красивый лес!
       Только-только наступала осень. Еще одетые в листву деревья украшали свой наряд, раскрашиваясь в багряные и желтые тона. Ехать приходилось медленно — дорога вся разбитая и размытая. Я объезжал рытвины и колдобины, стараясь не свалиться в колею. Уж если мой внедорожник увязнет, окромя как трактором его не вытащить. Наконец, показалась изба.
       — Все. Приехали…
       — Это будет здесь? В том домике?
       — Да.
       — А где остальные?
       Ты огляделась вокруг: ни одной машины нигде больше не было. В голосе твоем прозвучала тревога. Чтобы успокоить тебя, я произнес как можно увереннее и бодрее:
       — Скоро приедут! Пойдем в дом, подождем там остальных. Я здесь был много раз, у меня есть ключи.
       Мы взяли с собой свой нехитрый скарб, в основном закуски и выпивку, вошли в дом.
       — Да, тут славненько, — согласилась ты.
       Пока ты осматривалась, я растопил камин, от огня сразу стало тепло и комфортно. Я выложил на стол бутерброды, пиццу, роллы, термос с кофе, бутылку коньяка.
       — Скоро они приедут? — снова заволновалась ты.
       — Не знаю. Договаривались к трем, а сейчас только два. Ну что, аперитивчику?
      
       Лика
       А тут на самом деле уютно. Просторная комната, посередине камин в виде очага. На стенах лосиные рога и всякие произведения таксидермистов — чучела белок, голова кабана. Охотничье ружье висит на стене. Интересно, заряженное?
       Андрей предложил выпить коньяку, наполнил два бокала, по чуть-чуть, грамм по пятьдесят. Мы чокнулись, выпили. Я глотнула кофе, взяла кусок пиццы. После двухчасовой дороги алкоголь и горячий кофе вызвали истому, хотелось прилечь, расслабиться… Но напряжение внутри не покидало меня. Лес, кругом ни души, мы наедине с Андреем. Он сильный мужчина, я слабая женщина, поэтому всегда должна быть начеку. И действительно, я заметила, что он смотрит на меня как-то странно. Обычно в его глазах сочеталось вожделение и грусть. Вожделение — потому что он очень сильно влюблен, грусть — потому что я всегда ему отказывала. Теперь же во взгляде чувствовалось нечто затаенное, какой-то коварный замысел. Он что-то затеял? Не будет никакого пикника, никакой компании? Только мы вдвоем?
       Вдвоем. Ну и что? Женщина всегда может постоять за себя. А в сознании развивался какой-то пофигизм, в ушах зазвучала тихая музыка, высокие ноты — скрипка, колокольчики… Кабанья голова вдруг ожила, отделилась от стены, стала приближаться ко мне. Нет, это Андрей с кабаньей головой и лосиными рогами, он скалится, с огромных клыков капает слюна. Я хотела схватить со стены ружье, но никак не могла дотянуться. Звон в ушах усиливался. Впереди коридор. Туда! Бежать! Я не могу бежать, но могу лететь. Темный коридор, впереди свет. Лечу, мелькают огоньки…
       Звон в ушах внезапно прекратился. Глаза смотрят в дощатый потолок. Я лежу на кровати. В позе морской звезды. Руки в стороны, ноги разведены. Я совсем голая. Хочу пошевелить рукой, чтобы прикрыть хотя бы… Не могу, руки привязаны. Ноги тоже. Рядом сидит Андрей, смотрит на меня. Что он сделал со мной? Опоил какой-то дрянью и изнасиловал? Но тело не ощущает того, будто бы что-то было.
       — Ты сдурел? Развяжи меня!
       Андрей покачал головой.
       — Кретин! Ты что сделал?!
       — Не волнуйся, — голос его совершенно спокойный, даже ласковый. — Пока ты была без сознания, я не трогал тебя. Я хочу, чтобы ты все чувствовала. Никто тебя не будет так любить и ласкать, как я!
       Его рука потянулась к моей груди.
       — Не прикасайся ко мне! Идиот! Нет!!!
       Палец осторожно коснулся соска. Я сделала очередную попытку освободить руки. Или хотя бы извернуться, чтобы он не дотронулся до меня. Не получилось.
       — Скотина! Не трогай меня!
       Палец двигается по кругу вокруг соска. Вторая его рука на другой груди делает то же самое. А вместо омерзения от этих прикосновений возникает почему-то приятное ощущение… Но я не хочу, не хочу от него ласки!
       — Прекрати! Прекрати немедленно! Буду кричать!!!
       Кричать? А зачем? Кому? Тут нет никого, только мы двое. А внизу живота появляется легкий зуд, предвестник возбуждения. Но ведь я не хочу этого, не хочу!
       — Перестань сейчас же! Развяжи! Оставь меня в покое!
       Андрей припал ртом к моей груди, вокруг соска кружит своим языком. Соски твердеют. Боже, ведь он чувствует это!
       — Подонок! Уйди! Я… Ты хочешь, чтоб я тебя возненавидела?!
       Его ладонь осторожно гладит живот. Моё тело напряжено, и от этого прикосновения двойственное чувство. Сознание твердит, что нельзя, а тело отвечает желанием. Приятное волнение за грудиной… Зачем это? Нет!
       — Отстань от меня! Пошел на…! — я уже перешла на нецензурную брань.
       Андрей оторвался от моей груди. Он смотрит мне в глаза, грустно, нежно.
       — Тихо, девочка моя, тихо… Расслабься… Пожалуйста…
       Голос мягкий, спокойный. Да, я возмущена, я напряжена, я скована до предела, но… Блин! Я начинаю таять. Руки. Его руки нежные и теплые, прикосновения приятные. Я уже не ругаюсь, не ору на него. Я смотрю в потолок. Если изнасилование неизбежно, надо расслабиться и получить удовольствие… Изнасилование? Почему? Только потому, что я связанная? Мозг не хочет этого, а чертов организм отвечает на ласку и требует ее. Там, внизу живота, уже очень влажно… Черт! Я не могу справиться, не могу остановить возбуждение. А там уже его губы. И мне не скрыть того, что моя пи, охочая до ласк, уже готова и хочет этого! Я не хочу, а она хочет. Она чувствует его горячее дыхание и жаждет прикосновения.
       Язык касается лобка и двигается медленно-медленно. Обходит губку, лижет внутреннюю часть бедра, перескакивает на другое, поднимается к лобку, снова обходя губку.  Дразнит! Специально доводит! Ну хватит дразнить, уже нестерпимо!
       Дотронулся… Аххххмммммм… Влажный, горячий, нежный. Легкое прикосновение отозвалось острым импульсом, словно стадо мурашей пробежало оттуда по животу до груди. Теперь более уверенное движение языка снизу-вверх, раздвинул губки, добрался, добрался, наконец, до заветной точки. Кружит вокруг нее, словно ветерок двигается по кругу. Ветерок все сильнее, сильнее, превращается в вихрь, и вихрь крутит, зреет, сейчас превратится в смерч, в торнадо… Да! Я кричу, кричу, но это крик не о помощи, это другой крик, это крик от экстаза. Потому что обручем сдавило виски, потому что звезды закружились в глазах, потому что разряды пронзают тело. Я бьюсь, содрогаюсь в оргазме, кричу…
       Разряды ослабевают, гаснут, но желание остается. Ну давай, ну давай же еще! Язык спускается ниже и входит туда… Туда, где уже не ручей — река, водопад. Руки ласкают бедра, поднимаются, гладят живот, надавливают на лобок, а оттуда подбираются к той точке, которую только что ласкал язык. А сам язык, он там, во мне. Язык там, а пальцы снаружи. Боже, что они делают! Ну же, ну же! Еще, еще, я хочу. Хочу? Да, да, я хочу! Хочу эти муки, они волшебны, они сказочны, они восхитительно приятны…
       Волна… Сначала небольшая, зреет где-то вдалеке. Подходит ближе, ближе, ближе и отходит… А за ней новая, еще более сильная, а после нее другая, и вот, наконец она! Девятый вал! Цунами! Накатывает, накрывает меня всю, от пальцев ног и до корней волос! Трудно дышать, я словно задыхаюсь, нет сил кричать, из груди уже не крик, а стон!
       Черт! Второй оргазм, а желание никак не уходит. Язык вышел из меня, он лижет лобок и снова волшебную точку. А туда, внутрь проникает палец. Осторожно, медленно, все глубже. Он вращается там и находит другую волшебную точку. Язык массирует одну, а палец другую. Одновременно. Закрываю глаза. Я — лыжник. Я разгоняюсь с трамплина. Я несусь вниз все быстрее и быстрее. Ветер в ушах, все тело в напряжении, Вот отрыв и… полет. Замирает душа, а я вся там, в этих двух точках. Спазм. Содрогается тело. Раз. Еще. Еще! Приземляюсь… Господи, как хорошо…
       Третий оргазм, а волна вновь созревает, подкатывает. Губы Андрея ласкают сосок, а пальцы — там, и внутри, и снаружи. С нажимом, движения быстрые, частые. Я снова парю в воздухе, я парашютист. Свободный полет, невесомость, я парю, вращаюсь, кувыркаюсь, сальто, кульбиты. Захватывает дух и там, где я — цунами, торнадо, смерч, тайфун и все одновременно. Сейчас раскроется парашют. Сейчас, сейчас. Рывок. Вновь содрогается тело. Уже не могу, ну сколько же можно! Почему не уходит желание?
       Андрей сверху на мне… Я уже не парашютист, не лыжник, я просто баба. Он входит в меня, заполняет все там, внутри, вперед-назад, быстро, толчками… А пальцы не прекращают ласкать то, что снаружи. Я баба, я просто баба, меня трахают, просто трахают, по-миссионерски, по-рабочекрестьянски…
       У меня свободны руки и ноги. Когда он успел развязать узлы? Он на мне, паршивец, на мне. Он меня трахает. Он мне противен, я не хочу, не хочу его обнимать, но я обнимаю. Руками и ногами. Царапаю ему спину. Его дыханье частое и горячее, его губы рядом. Тянутся к моим. Я хочу отвернуться, но не могу. Поцелуй, его язык теперь у меня во рту… Толчки. Частые, сильные. И с каждым толчком спазм. Синхронно, как машина. Секс-машина. От этих толчков дрожит мое тело. Это уже другая стихия, землетрясение. Меня всю трясет. Нет, не землетрясение, это вулкан. Гул его нарастает, сейчас будет взрыв, я уже чувствую, что сейчас он взорвется, сейчас он извергнется. Туда, в меня…
       Движения замедляются, толчки ослабевают…  Я вся измотана, я устала, но! Боже мой, как же волшебно все это было. Он был прав, такого я не испытывала никогда. Почему? Почему ЭТО было с ним? Почему этого не было с Олегом? Да, я спала с мужем своей подруги. Почему этого не было с Пашей, с другими мужчинами?
       Я начинаю приходить в себя. Андрей лежит рядом. Счастливый, довольный как кот, объевшийся сметаны. Мерзавец! Ненавижу!
       — Ты ублюдок! Скотина!
       — Тебе было плохо? Прости…
       Ага! Так я и скажу ему, что мне никогда еще не было так хорошо. Овладел. Использовал! Паразит! Но на этом всё. Больше никогда. Никогда? А собственно, почему никогда? А потому, что я так решила! И вообще, это получилось спонтанно, такое бывает только один раз, это праздник, он никогда больше не повторится…
       — Я всё испортил? — продолжает ныть Андрей. — Я потерял тебя навсегда?
       — Где мои вещи?
       — Там, на стуле…
       Я встала, стараясь не поворачиваться к нему. Нечего меня разглядывать. Нагляделся уже, пока я была без сознания. Оделась, подошла к окну. Опять дождь. Смеркается. Сколько сейчас времени? Где телефон? Вот, на столе. Шесть вечера. Приехали в два. Сколько я была без сознания? Сколько длился наш секс? Хотя какое это имеет значение…
      
       Андрей
       Ты надела ветровку, сунула в карман телефон и направилась к двери, даже не посмотрев на меня.
       — Ты куда? — я попытался остановить тебя, ухватить за плечо.
       — Оставь меня! — твой голос звучит твердо, с нотками ненависти. — Я сама доберусь до города.
       — Подожди! Постой!
       Ты решительно вышла за дверь…
       Что ж, да, я — скотина. Я применил запрещенный прием. Пошел ва-банк. И что? Неужели тебе было плохо со мной? Почему я тебе неприятен? А кто стонал, бился в оргазмах, шептал мне «ещё, ещё», царапал мне спину от наслаждения, целовал в засос? А теперь? Смертельная обида? Но зато у меня с тобой было. Было! И пусть я больше никогда не увижу тебя, не услышу твой голос, эта пара часов близости с тобой — самое-самое-самое большое счастье в моей жизни. Что ж, прощай…
       Злость, безысходность охватила меня. Я снял со стены ружье.
      
       Лика
       Да, я действительно решила уйти. Я не желала остаться с Андреем и даже не потому, что он был мне неприятен, скорее это проявление собственной гордости. Да, в итоге я отдалась ему, но не сдалась. Он должен помнить об этом. Я не его женщина, у меня нет к нему никаких чувств. Если я останусь, он подумает… Но ведь этого нет!
       Скоро совсем стемнеет. Успею ли я до темноты выбраться на шоссе? Боюсь, что нет. И дождь усилился, а я без зонта. Вернуться?
       В конце концов, я сама во всем виновата, я заварила эту кашу. Я с ним заигрывала, дразнила. Но я и предположить не могла, что это вызовет в его душе такой огонь, что он ко мне так серьезно. А ведь он любит. Сильно любит. И как мужчина он… У меня же на самом деле ни с кем так не было. Похоже, действительно, только страстно влюбленный может подарить такое! Но если я вернусь…
       Звук выстрела прервал мои размышления. Боже, что там произошло? Что он наделал? Я бегом помчалась обратно в дом. Со страхом открыла дверь, ожидая увидеть нечто ужасное.
       В комнате пахло порохом. На полу валялась простреленная картечью голова кабана. Андрей, окутанный дымом, стоял с ружьем посередине комнаты. Ствол ружья длинный. Он держал его дулом во рту и пытался дотянуться пальцем до спускового крючка. Если прогремит выстрел, его голову ждет участь кабаньей.
       — Ты с ума сошел! Что ты делаешь? — Я подскочила к Андрею, выхватила ружье. — Зачем ты хотел сделать это?
       — Я… Потому что мне не жить без тебя! Потому что я тебя люблю! А после того, что было, я тебя потерял.
       — Дурак! Говоришь люблю, а обо мне ты подумал? Сначала трахнул, потом застрелился, а меня в убийстве будут подозревать? Идиот. Ладно. Успокойся. Утром отвезешь меня домой. Только… я ночую в машине.
      
       * * *
      
       Всю обратную дорогу они ехали молча, каждый думал о своем. Возле своего дома Лика вышла из машины, не попрощавшись. После этого в их отношениях наступила тишина. Они не звонили друг другу, не писали сообщений. Никто из них не решался сделать шаг первым. Однако оба ждали этого шага.