убогий

"Убогий"

  Кто он такой и  как его зовут на самом деле, никто не помнил. А может быть и не знал вовсе. Человек этот, возрастом примерно от сорока, до семидесяти лет, появлялся на улице довольно часто. То его видели близ старого рынка. То в одном из многочисленных подземных переходов, или около выхода не менее многочисленных супермаркетов. Частенько можно было встретить его в толпе людей, на многочисленных людных мероприятиях. Всегда и везде, он выглядел действительно убогим. Сумасшедшим, немощным.
 Нет, он не выглядел калекой или уродцем. Просто при взгляде на этого человека, складывалось впечатление какой-то немощности, убогости!
 Одетый всегда в какие-то обноски, с неопрятными рубцами по всему телу. На первый взгляд, грязен и неряшлив. Хотя многие из тех кто знал его поближе, отмечали что человек этот конечно убогий, но никогда от него не пахло мочой или немытым телом.
 Никто не знал, где он живёт. Многие пробовали, проследить куда он исчезает вечером, и откуда появляется утром. Некоторые, даже пытались проследить место жительства Убогого. Но всё тщетно! Как исчезал вечером, словно бы в никуда, так и появлялся утром, словно ниоткуда.
 Один парень, Никита Дождев, довольно часто встречал Убогого по дороге домой. Заинтересовавшись столь необычным персонажем, попытался с ним заговорить. Бросив несколько монет в безразлично стоявший рядом с Убогим пластиковый стаканчик, он обратился к тому с таким вопросом:
 - Добрый день уважаемый. Вы же трудоспособный человек. Можно сказать полноценный член общества. Что же вы не работаете? Зачем побираетесь?
 Из-под старой, замусоленной чуть ли не до дыр кепи, на Никиту внимательно глянули два по-старчески бесцветных зрачка. Нет, когда-то эти глаза были по-видимому голубыми, или ярко синими, но толи возраст, толи беды, толи какие-то прочие нелёгкие жизненные обстоятельства, ослабили цвет глаз, стёрли его.
 Во взгляде убогого, на краткий миг сверкнули интерес и глубина. И Никита, успевший к своим двадцати девяти годам, и поучиться в институте, и послужить в армии, причём повоевать в одной из горячих точек мира. А так же, дважды неудачно жениться, и потерять в автокатастрофе жену и ребёнка! В общем, имелся у Никиты свой немалый жизненный багаж. И было ему непонятно, что же заставляет не старого ещё, в общем-то мужчину, побираться на улице?
 Но уловив, мимолётный взгляд убогого, он, аж поперхнулся. Так что тут же прекратил свои дальнейшие расспросы.
 Были в этом кратком взгляде, брошенным из-под облезлой кепи, такие глубина и мощь, Что Дождев не знал, что о нём и подумать. И самое главное, в тот краткий миг, убогий, словно бы преобразился! Разгладились морщины на лице. Полыхнули, ярко синим насыщенным цветом глаза. Повеяло силой, и молодостью. Никита даже отшатнулся.
 Но затем, взгляд убогого потух, стал таким же равнодушным, бесцветным. Лицо вновь приобрело ущербный, поношенный вид. От попрошайки повеяло обречённостью и безнадёгой.
 Никита даже головой помотал из стороны в сторону, прогоняя наваждение.
 Губы убогого, чуть тронула едва различимая усмешка. Взгляд бесцветных глаз, глядел куда-то сквозь Дождева. А потом, столь же бесцветным голосом, тот прошелестел:
 - А я итак работаю.
 Никита опешил.
 - Как работаете!? Вы же тут мелочь сшибаете!? Ничего не делаете?
 Следующие слова, сказанные его странным собеседником, поставили Никиту в тупик.
 - Во-первых, не вы, а ты. Я один, во мне нет иных сущностей. Всё так же бесцветно прошелестел убогий. А во-вторых, кто тебе сказал, что я мелочь клянчу?
 Сказав это, он натужно высморкался в невесть откуда взявшуюся серую тряпочку, заменявшую ему, по всей видимости, платок.
 Не найдясь что ответить, Никита выразительно поглядел на наполненный мелочью примерно до середины, пластиковый стаканчик, и всё же выдавил из себя:
 - А это что?
 Убогий пожал плечами.
 - Люди бросают мне, а я раздаю другим.
 - Кому другим? Не понял парень.
 Убогий, безразлично посмотрел на стаканчик, поглядел куда-то за спину Никиты, и всё так же отстранённо, пробормотал:
 - Тем, кто нуждается.
 - А кто нуждается? Вновь опешил Никита.
 В этот миг, проходившая мимо них молодая симпатичная девушка, бросила в стаканчик солидную горсть монет. Мелочь звонко брякнув, сместила центр тяжести стаканчика, и уронила его набок. Мелочь, рассыпалась. Убогий не среагировал. Он всё так же глядел отсутствующим взглядом куда-то вдаль. Словно там можно было увидеть что-то прекрасное, необычное.
 Невольно проследив за его взглядом, Никита упёрся взором в серую обшарпанную бетонную стену расположенной через дорогу "хрущёвки". В данный миг, на стену эту, мочился какой-то бичеватого вида мужичонка.
 Никита вновь поглядел на Убогого. А тот, всё так же глядя куда-то в свой неведомый мир, чуть слышно прошелестел:
 - Мальчишки знакомые есть. При живых родителях, считай беспризорники. Родители пьют, а им жрать нечего. Женщина одна есть, ноги не работают, инвалидное кресло совсем сломалось, тоже помочь надо. У девчонки одной, ребёнок совсем больной, на операцию не хватает. Да мало ли на что, деньги нужны.
 От последних, безразлично брошенных слов, Никиту пробрало. Он и представить себе не мог, что этому, тщедушному, убогому оборванцу, деньги нужны для подобных нужд! Он искренне считал, что этот бродяга попрошайничает на выпивку! В крайнем случае, на закуску. Но вот что бы на нужды других! Никак в голове не укладывается!
 Следом пришла более трезвая мысль: А не врёт ли этот бичара!
 Словно прочитав его мысли, убогий добавил:
 - Хочешь, верь моим словам, хочешь, не верь. А ежели мелочи жалко, забирай всё.
 Он указал глазами на опрокинутый стаканчик и рассыпанную мелочь.
 И в этот миг, практически напротив них, остановился, крутой, тонированный внедорожник. Из него, выбрался широкоплечий мордатый детина, с массивной золотой цепью на шее, и подошёл к ним.
 - Здравствуй батя! Кивнул он убогому.
 - Не обижают? Спросил он, подозрительно оглядывая фигуру Никиты.
 Убогий чуть заметно отрицательно покачал головой.
 Громила, а по другому его нельзя было назвать, наклонился к стаканчику, поставил его как положено, собрал лопато-образной ладонью всю мелочь, и к немалому удивлению Никиты, ссыпал её обратно. Затем сунул руку в карман куртки, достал пухнувший от купюр лопатник, вынул из него несколько пятитысячных купюр, и свернув их в трубочку, добавил к мелочи.
 Ещё раз наградив подозрительным взглядом Никиту, он кивнул убогому, и дождавшись выхода из своей машины стройной блондинки, направился в сторону пестревших яркими вывесками магазинов.
 У Никиты, чуть челюсть не отпала! Убогий же, безразлично глянув на стаканчик, вновь уставился на стены старых обшарпанных домов.
 Постояв немного в ошеломлении, Дождев, словно во сне побрёл домой. Но тихий, шелестящий голос, внезапно догнал его. И ударил словно молотом.
 - Не тоскуй ты по ним. Они там на небе. И им хорошо.
 Резко обернувшись, Никита уставился на то место, где только что сидел убогий. Того нигде не было. Никита стал озираться. Вот только что тот был здесь, а теперь, нигде нету. И самое что интересное, деваться ему отсюда было некуда. Тянувшийся вдоль дороги тротуар, вплотную примыкал к  убегавшей метров на сто вперёд стене. Ни входов, ни выходов, ни каких-либо выступов в ней не наблюдалось! Убогий, попросту не мог никуда подеваться! И пешеходов рядом не было. Лишь вдали, метрах в пятидесяти отсюда, шли, взявшись за руки, молодая мамаша с малолетним отпрыском.
 Никита, поглядел на стаканчик, сиротливо стоявший на том же месте. Тот был пуст.
 Небольшой порыв ветерка сдул его. И он, покатившись, задорно загремел по мостовой.
 Поозиравшись ещё с минуту, парень тоже пошёл прочь. А в голове его набатом звенело:
 Откуда он знает про жену и сына!?


* * *

 Всю следующую неделю, Никита искал глазами убогого. Но тот, раньше всё время попадавшийся ему на глаза, как назло нигде не отмечался. Сам Дождев, как будто преобразился. И ежели ранее он жил как все, и плыл как все, работа дом, дом работа. Редкие вылазки с приятелями в пив бар, или на шашлыки на природу, да несколько мимолётных романчиков с доступными девицами, то сейчас, он стал более задумчивым, стал глядеть на мир по-другому что ли.
 Сразу же после случившейся с его семьёй катастрофы он начал пить. Пил долго и жёстко! А зачастую, напившись, лез в драку. По поводу, и без повода! Стал частым посетителем вытрезвителя и обезьянника. Затем успокоился, тормознул. Сменил место работы, и круг общения. Замкнулся в себе. Ничто его собственно не интересовало, никто не был нужен. Единственная отрада, книги. И то, ни что-нибудь серьёзное, а фантастические боевики и приключения.
 Так и жил. Вернее сказать не жил, а существовал.
 А тут, словно в нём что-то ожило, запульсировало. Он, хоть и иногда, но стал захаживать в церковь. К батюшкам не подходил. Так, стоял где-нибудь с краю, слушал хор.
 Однажды поймал себя на мысли, что хочет всё начать сначала. Завести семью, сделать что-нибудь полезное.
 А один раз, осознал себя стоящим у забора детского садика, и улыбающимся. Деловито во что-то играющие карапузы настолько умилили его, что с немалым удивлением, он обнаружил на своём лице, слёзы.
 А потом, он нежданно, негаданно, вновь встретил убогого.
 Тот сидел на каком-то чурбачке, посреди подземного перехода. Неподалёку, выли нестройными голосами, молодые певцы. Они так неумело, но так старательно вытягивали песню неизвестного Никите автора, что на его лице, волей неволей растянулась улыбка. А потом, он словно споткнулся. Взгляд прикипел к знакомой фигуре.
 - Вечер добрый. Поздоровался он с убогим.
 Тот, лишь слабо кивнул в ответ.
 - Скажи мне,  откуда ты знаешь про мою семью? Выдал он, мучивший его в последнее время вопрос.
 Убогий, Вновь бросив на Никиту пронзительный взгляд, глухо бросил:
 - Да видно же по тебе. Маешься в душе.
 Затем, нахохлившись словно сыч, прошелестел ещё:
 - Хотя нет, вроде выплывать стал.
 Никита хотел задать ему миллион вопросов, но почему-то спросил:
 - А как та девушка, с больным ребёнком? Я бы хотел тоже помочь.
 Он суетливо принялся шарить по карманам, но тихий голос, оборвал его.
 - Ребёнок умер.
 - Как умер? Опешил Никита.
 Убогий перевёл на него свой безразлично невыразительный взгляд, и сказал:
 - Операция не помогла.
 И столько скорби было в этот миг в его взоре, что у Никиты защемило в груди.
 - А? А? А? Только и смог вымолвить Никита.
 Убогий вяло махнул рукой. - Судьба такая.
 Совсем растерявшийся парень, не мог вымолвить ни слова.
 А убогий, зябко передёрнув плечами, вновь нахохлился, и безразлично буркнул:
 - Помочь бы ей.
 - Кому!?
 - Матери ребёнка. Ей сейчас так же плохо, как и тебе тогда.
 Он вновь перевёл взгляд на Никиту, и вопросительно посмотрел тому прямо в глаза.
 Никита смутился. Потом немного подумал, на что-то решился, и спросил:
 - Где я её могу найти? Есть её телефон?
 Убогий грустно улыбнулся, и спросил:
 - Ты действительно хочешь помочь?
 Никита согласно замотал головой.
 Убогий отвернул голову в сторону, посмотрел отстранённо на уличных запевал, и всё так же негромко прошелестел:
 - Сегодня ты её встретишь. Смотри, только не отталкивай.
 Никита хотел было спросить его, где он встретит ту девушку, как внимание его привлекли громкие возгласы из другого конца перехода. Там разгоралась драка.
 Трое молодцев внушительных пропорций, свалили на пол, и принялись месить ногами хлипкого вида мальчишку,  ярко выраженного кавказца.
 По всему было видно, что эта троица докопалась до славянского вида девушки, которая шла под руку с южанином, он их попытался остановить, и те накинулись.
 Никита бросился к эпицентру событий. Легко, словно щенков раскидал громил, и подняв с пола парнишку, отправил того с девушкой к выходу.
 - Ты труп! Сверкая кровавой юшкой, ревел один. Двое других, лишь кхекали и постанывая, держались за стены.
 Не обращая внимания на угрозы, Никита вертел по сторонам головой. Убогого нигде не было.
 Ну как же так! Опять куда-то испарился! Думал он.
 В спину летели угрозы от помятой троицы, но Никита так зыркнул на них глазами, что все трое, поджав хвосты, заковыляли прочь.
 Как бойцы, они были никакие. Вот втроём одного, это да! А столкнувшись с хоть и забросившим рукопашку, но помнящим приёмы бойцом, сразу же сдулись. Думал он, направляясь к лестнице выхода.

* * *

  Никита шёл к остановке, горячка драки отпускала. Мысли в голове, несмотря на обилие адреналина в крови, текли медленно.
 Ты встретишь её, но смотри не отталкивай. Вспоминал он слова убогого. Что он имел в виду?
 Приближаясь к остановке, он слышал звуки музыки. Общественное уличное радио, наигрывало приятную спокойную мелодию. Но вот, к гармоничным напевам саксофона, стали примешиваться резкие, неприятные отзвуки чьего-то визгливого голоса. И чем ближе он подходил к остановке, тем громче звучала эта нелепая какофония. Звуки саксофона заглушали чьи-то истеричные  толи вскрики, толи всхлипы. Было неприятно. Ещё не отошедший от драки Никита, поморщился.
 Блин! Слушать теперь концерт истеричной бабёнки! Думал он. Настроение упало.
 Расхлестанного вида девица громко ругалась матом. Выла, размазывала по лицу остатки туши, плевалась, и пыталась словом зацепить окружающих.
 Всем кто пробовал её успокоить, доставалось на орехи! Каждого из таких, она облаивала как собака! Материла, ругалась и вновь размазывала слёзы.
 - Да она пьяная! Послышался чей-то женский голос слева от Никиты.
 - Бухая. Одобрительно пробасил грузный мужик с бородой.
 - Да, пьяная! И что!? Вам моего горя не понять! Тут же окрысилась скандалистка на замечание. Затем, набрав в грудь побольше воздуха, разродилась такой длительной матерной тирадой в адрес тех, кто обсуждал её, что даже Никите, слыхавшему на своём веку множество нецензурной речи, стало не по себе.
 Визгливая, матерная истерика утомляла. И Никита, тяжело вздохнув, с надеждой посмотрел на дорогу.
 Скорее бы маршрутка. Подумал он.
 Каким-то чудом услыхав его горестный вздох, истеричка переключилась на него.
 - А ты чего встал тут х...й мамин! Чего палишь падла!
 Женщина была в этот миг, настолько отвратительна и некрасива, что хотевший было возмутиться Никита, отвернулся и достав пачку сигарет, закурил.
 Та же, не унималась.
 С удивлением Никита узнал, что он оказывается, является приверженцем нетрадиционных сексуальных отношений. Что он редкостная гнида, и что родился он от неестественной связи гиббона с барсуком. Туда же умудрились затесаться ещё и гиена, дикобраз, и почему-то Барака Абама.
 Никита, молча курил. Старался не реагировать.
 А пока курил, ему не давала покоя одна мысль.
 Что-то у этой девушки случилось. Что-то плохое, скверное. Сквозь истерику и оскорбления, ему всё чётче и чётче слышалась боль этой девушки.
 То, что это довольно молодая женщина, или скорее девушка, он понял не сразу. Истеричный сорванный голос, площадная матерная брань, размазанные по лицу тушь и помада. Взъерошенные как попало волосы, плюс ещё ко всему этому, растрёпанный вид.
 Девушка уселась на лавочку и зарыдала. Примостившиеся на этой же скамеечке старушки, опасливо отодвинулись от неё.
 Истерика то затихала, то нарастала вновь. После каждой попытки сердобольных прохожих успокоить девушку, интенсивность криков усиливалась.
 Наконец, подошёл Никитин автобус. Он, всё думая что же такого плохого могло произойти с этой девицей, зашёл в салон автобуса. К величайшему сожалению парня, истеричная девица, устремилась в этот же автобус.
 Ну вот, повезло! Обречённо подумал он. Когда неприятная особа, уселась неподалёку от него.
 В салоне автобуса, приступы истерики продолжились с новой силой. Девушку принялись успокаивать незнакомые с её реакцией люди. Она отвечала. В общем Никите, это всё порядком надоело.
 Но вскоре, произошло ещё одно событие, связанное с этой девицей.
 Здоровенной бабище, килограмм так под двести, надоело слушать истеричные крики. И та, целенаправленно стала выталкивать своей массой, девицу к выходу. На лицах многих пассажиров Никита заметил понимание. Но далеко не у всех читалось именно это чувство. Многие жалели девушку. Но гораздо больше было тех, кто откровенно злорадствовал, а то, и презирал виновницу неприятных звуков.
 Как будто сами не попадали в скверную ситуацию. Подумал Никита.
 Потом вспомнил свои ранние мысли относительно этой девушки, что посещали его на остановке, и он искренне, от всей души, пожалел девушку. После чего, он решительно направился к почти уже дотолкавшей девушку до выхода бабище. Преградив ей дорогу, он поинтересовался:
 - Выходите?
 Та, сделала морду тяпкой, и сквозь зубы процедила:
 - Шалаву эту хочу с автобуса ссадить.
 - Не нравятся крики? Выйди сама. Чуть повысив голос, что бы перекричать истерические вопли, сказал он.
 - Да правильно, гони её в шею! Возмущался весь салон. Девица, действительно всех достала.
 Не слушая чужих голосов, Никита обратился к девушке:
 - Вам далеко ехать?
В ответ та закричала с новой силой:
 - Да какое тебе дело!? Да пошёл ты! И всё в том же духе.
 Тогда Никита, крепко ухватил её за плечи, как следует встряхнул, и добавив стали в голос, вновь спросил:
 - Далеко ли тебе ехать!? А потом, сам не зная почему, добавил:
 - Милая.
 Девушка, толи устала ругаться, толи на неё подействовал строгий тон, но посекундно всхлипывая, она ответила.
 Никита разобрал её речь. Всего три остановки. Подумал он. Но взглянув на окружающих, и всё поняв, решительно взял девушку за руку, и при открытии дверей, выдернул ту за собой на улицу.
  Затем, они долго шли по улице. Никита, приобняв всхлипывающую девушку, шёл с ней и терпел. Терпел слёзы, терпел оскорбления, терпел попытки пнуть или ударить его.
 Через какое-то время, она успокоилась. Теперь, были, слышны лишь всхлипы, да чувствовались подрагивания плечь. Вскоре, он передал ей свой платок. Потом, видя что это не помогает, остановил девушку, и стал сам вытирать ей лицо. Затем, купил в ближайшем ларьке питьевой воды, и дал девушке напиться. Потом, при помощи всё той же воды и платка, заново вытер ей лицо и усадил её на лавку.
 Когда та, немного успокоившись, стала затихать, спокойно спросил:
 - Что же такое с тобой произошло?
 Увидев, что глаза девушки вновь наполняются слезами, прижал к её губам палец, и тихо сказал:
 - Ц-с-с-с, без истерики.
 Наконец, когда всхлипы стихли, она выложила свою историю.
 Оказалось, что у неё были любимые муж и ребёнок. Затем выяснилось, что ребёнок смертельно болен. Муж сразу же куда-то делся, свекровь обвинила в болезни её саму, и все друзья, как и муж, куда-то растворились. И осталась она со своей бедой одна. Все её бросили! Только старенькая мать, да один чудаковатый мужичок помогали ей. Да ещё пара дальних знакомых, которых она никак не воспринимала как друзей, помогали ей. И наконец, тот самый, чудаковатый мужичок, притащил ей денег на операцию для сына. Радость и надежда переполнили её. Думала что сделают операцию и всё обойдётся. Но сегодня ей позвонили и сказали, что её крохотулечка, её сыночек, умер. Тут её глаза, снова стали наполняться слезами.
 Никита крепко обнял её, и прижал к себе. Уткнувшись ему в грудь, девушка отчаянно, с неистребимой тоской в голосе, зарыдала.
 Долго он ещё прижимал её к себе, успокаивающе гладя по спине. Он что-то бормотал, говорил какие-то слова. А та, всё плакала и плакала. Сквозь слёзы он слышал отдельные слова. И о том что всем плевать, и о том что все люди злые, и о том что мир, на самом деле жесток, и несправедлив!  Никита же думал, и вспоминал слова убогого про то, что главное не оттолкнуть от себя человека в беде. Вспоминал своих погибших, и о том, как с самого начала ему не понравилась эта девица, и наконец о том, что вот теперь, он уже её никогда не бросит. Постепенно она успокоилась и затихла. Плечи перестали вздрагивать, дыхание выровнялось.
 Затем, Никита проводил девушку домой.
 А через год, перед теми самыми событиями, что повлияли на ход всей истории планеты земля, Никита и Света, так звали ту самую девушку, встретили на улице Убогого. И тот, на памяти Никиты, впервые улыбаясь во весь рот, сказал:
 - Хорошо что ты не оттолкнул её Никита. Видишь как славно вышло!
 Никита со Светой пошли дальше, и почему-то Дождев, совсем не удивлялся тому, что убогий, знает его Имя.

15 02 2022
 Владимир Сазонов
г. Красноярск. пос. Водников.