Шинель

Моя служба в военно-морском флоте началась с 1 июля 1971 года, сразу после выпускных экзаменов в Хабаровском  медицинском институте и получения диплома врача-лечебника.  Но вначале мне предоставили отпуск на 30 суток, если бы куда-то выезжал, дали бы еще на дорогу. Но так как я оставался в Хабаровске, то 1 августа должен был явиться под светлые очи кадровика Тихоокеанского флота во Владивостоке.  Туда мы поехали вместе с моим другом Борей Шевцовым. 

После некоторых приключений мы добрались до комплекса зданий, где располагались некоторые тыловые службы флота.  Вначале нам пришлось пойти в парикмахерскую, потом поехать получить флотское обмундирование.  Все это мы отвезли во флотскую  гостиницу, куда нас заселили по ошибке, приняв за флотских спортсменов из Хабаровска. 

Обычно выпускники военных училищ шили себе форму в специальных мастерских по фигуре, поэтому она сидела на них как влитая. Нам же дали форму по размеру и росту.  Хорошо, что мы с Борей были в общем стандартные мужчины, но вот брюки оказались широковаты в поясе. У Бори были родственники во Владивостоке, у них оказалась швейная машинка, и я, имея некоторый опыт ушивания брюк, сделал это на наших стандартных брюках, так что они стали сидеть на нас не балахоном.

Мы получили все причитающееся нам имущество, кроме кителей, которых не оказалось на складе.  но зато нам выдали настоящие морские кортики, в то время как выпускникам военных училищ выдавали кортики для сухопутных офицеров, которых слишком много наделали в свое время, а Хрущев стал армию сокращать.  Получился довольно увесистый тюк для каждого, которые мы перевезли в гостиницу. Примерили, ушили брюки, поскандалили с руководителем группы спортсменов из Хабаровска, которым не хватало два месте. Но выселить нас не могли, да к тому же  у нас нашлись общие знакомые в Хабаровске, и инцидент был исчерпан.

А на утро мы снова пришли в отдел кадров уже одетые по форме. Там я получил направление на подводную лодку (по моей просьбе), а Борис на сторожевик на Камчатке.  Теплоход на Камчатку шел через пару дней, и я решил составить другу компанию, и лишь когда Боря отплыл, явился в 4-ю бригаду подводных лодок, в которую получил направление.  Зашел в отдел кадров бригады, и получил направление в в/ч 99400, т.е. на подводную лодку Б-63 проекта 611, которая называлась большой дизель-электрической подводной лодкой.

Найти на береговой базе казарму было проще простого.  Я представился командиру лодки, капитану 2 ранга Сергиенко, познакомился с офицерами, в том числе с начальником медицинской службы старшим лейтенантом м/с Муратовым, тоже выпускником Хабаровского медицинского института. Вместе с ним пошли к флагманскому врачу бригады, подполковником м/с, увы, фамилию его запамятовал.  Получил у него зачетный лист, по которому мне предстояло сдать зачеты всем главным флагманским офицерам - штурману, торпедисты, связисту, механику и конечно, врачу.  На обороте были написаны приказы, наставления и другие документы, которые мне надлежало взять в библиотеке береговой базы и изучить, чтобы сдать зачеты.  На все мне дали месяц.  Потом вместе с Муратовым мы пошли в санчасть, там я познакомился с её начальником, старшим лейтенантом с редкой фамилией Дау, если не изменяет память, Георгием по имени. Он был старше меня года на 2, тоже начинал службу начальником медицинской службы субмарины, и потом, видимо, по блату, выбился в начальники медсанчасти.  Так началась моя служба на подводной лодке.

Но я не собираюсь повторять то, что уже написал в своих мемуарах. http://proza.ru/2017/03/14/759.  Хочу рассказать о небольшом инциденте, связанным с ношением формы одежды.

Лишь напомню, что наша субмарина, когда я пришел на неё служить, находилась в капитальном ремонте уже три года. Но все же ремонт был завершен,  лодка прошла ходовые испытания, на который присутствовали рабочие военного завода, где ремонтировалась наша лодка. Т.е. они выходили в море вместе с экипажем. Там всех надо было кормить, значит, получить продукты на пищевом складе береговой базы. На лодке нашего проекта за это отвечает помощник  командира ( у нас 3 - старший помощник, заместитель по политической части и помощник).  Но на должности помощника находился проштрафившийся командир другой подводной лодки, капитан 2 ранга. Во время  боевой службы, так называемой "автономки", лодка попала в сети японского траулера, и чуть не утащила его на дно. Был международный скандал, лодку вернули из автономки, командира сняли с должности. Но он же должен кормить семью, вот и ввели в штат нашей лодки, когда она проходила ремонт.  Но мы видели его лишь раз в месяц, когда он получал денежное довольствие.

Наш командир Сергиенко вступил в должность командира большой лодки после командования средней подводной лодкой 613 проекта, так называемой "Эсках",  в бригаде, базирующейся  в поселке Заветы Ильича.Именно там я впервые увидел подводную лодку во время военно-морской практики после 5 курса.  На этих "Эсках"  за продовольствие отвечает доктор.  Вообще на средних лодках начальнику медслужбы не позавидуешь. Если на нашей лодке у меня было свое персональное спальное место в каюте на 4 офицеров, то на "Эсках" доктор спал в офицерской кают-компании, где у него было и рабочее место, а обеденный стол мог стать и операционным, а на подволоке висели бестеневые операционные лампы.  Да еще и продуктами занимался - выписка заявки, прием, учет и т.д.

Поэтому командир попросил меня (именно попросил, а не приказал) войти в его положение и заняться обеспечением продуктами, пока на лодке не появится штатный помощник.  Я согласился.  И хотя у меня потом были кое-какие проблемы, но они благополучно разрешились.  Но зато я стал своим человеком на продовольственном складе в 19-й бригаде, куда перевели нашу лодку после завершения ремонта. Начальником продсклада был мичман по фамилии Мироедов.  Он был известен тем, что у него был личный автомобиль "Волга", а у заместителя командира бригады - "Ока".

Я вообще всегда был компанейским парнем, и офицером не кичился, не был высокомерным, как некоторые другие офицеры. Правильное поведение мне подсказал наш замполит, капитан-лейтенант Кудлаев. Так что когда я получал продовольствие на 90 суток автономки (эта максимальная длительность плавания больших и крейсерских подводных лодок, а на средних лодках - 60 суток) на 70 человек экипажа, включая сухое вино, то обязательно вручал бутылочку вина, банку тараньки (сухой воблы) этому Мироедову, и еще одну бутылку сухого вина мы с ним начинали пить прямо на складе.  Позже, уже весной, когда пошли свежие овощи из парников, и помощник Мироедова стал готовить окрошку на обед, мичман  всегда приглашал меня составить ему компанию. На эти посиделки приходил другой мичман, заведующий складом обмундирования. Именно этот мичман выдал мне отличный китель, самую любимую мной форму одежды в повседневной службе.

С начала 1972 года в форму одежды офицеров ввели новый атрибут - пальто. До этого были только шинели, которые удобно носить в холодное время года, но вот весной, когда уже становилось тепло, но не отменяли ношение шинели, в них было жарко.  Поэтому и ввели пальто как демисезонную одежду. Причем они носились с белым кашне, и были очень нарядны.  Ввести ввели, но достаточного количества пальто не пошили. Поэтому офицеры должны были сами ходить в мастерские по пошиву спецодежды, с них снимали мерку и шили.  Но не успели все склады затарить нужным количеством материала. Но для меня, знакомого с начальником вещевого склада, это не  стало проблемой. В назначенное время я пришел к нему с бутылкой сухого вина и банкой тараньки, и он предложил мне на выбор три отреза тонкого сукна - для младшего офицерского состава (от лейтенанта до капитан-лейтенанта),  для старшего (от капитана 3 ранга до капитана 1 ранга), и для высшего адмиральского состава.  Я постеснялся взять для адмиральского, взял для старшего состава, и опять же по блату, который мне устроил этот самый мичман с вещевого склада, мне быстро пошили пальто. Как раз во-время, я собирался на несколько дней слетать в Хабаровск, где у меня жила жена с сыновьями, младшего их которых я не видел.

Как известно, в советское время город Владивосток был столицей Тихоокеанского флота, а город Хабаровск - Дальневосточного военного округа. Поэтому Владивосток первым получил материал для пошива флотских  офицерских пальто, а вот  некоторые другие гарнизоны еще не получили. В том числе и Хабаровск.

В то время в Хабаровске был штаб отдельной дивизии речных кораблей, базировались две бригады, еще одна бригада была в Благовещенстке. Все же времена были неспокойные, не так давно были пограничные инциденты на том же острове Даманский.  В обязанности моряков входили патрули в аэропорту, а вот по городу ходили патрули сухопутных частей.

К этому времени наша лодка сдала все задачи боевой подготовки и вошла в первую линию действующих кораблей Тихоокеанского флота.  За время сдачи задач мы редко были в базе,  в выходные дни тоже плавали, поэтому  у меня накопилось несколько дней отгулов. В те годы пролет на самолете был не такой уж дорогой, офицер-подводник, да еще с плавающей субмарины, где оклад на 50% выше, чем у сухопутного офицера, мог себе позволить слетать в Хабаровск и обратно за свои деньги. Командир не возражал против моего отъезда,  все же я выручил его с продовольствием, к этому времени у нас появился штатный помощник, старший лейтенант Зуб, которому я передал дела. 

Было начало марта, к этому времени в шинели ходить было жарко, а вот в пальто в самый раз.  Поэтому я решил ехать в пальто, с белым кашне и в пижонской, сшитой на заказ, фуражке с черным верхом. Знал, что в Хабаровске еще лежит снег, до и по ночам морозы, но добраться на такси до центра города из аэропорта и не замерзнуть в своем пальто вполне можно было.

На всякий случай я выписал себе увольнительные документы.  К тому времени у меня было несколько чистых отпускных бланков с печатями в/99400, а подпись старпома, капитан-лейтенанта Янина,  я научился подделывать уже давно. Так что придраться ко мне любой патруль не мог.  И вот я в Хабаровске. Тогда летали самолеты Ту-104, час полета и ты уже на земле.  Чемодана у меня не было, лишь большой портфель, с которым я и вышел в зал прилета.  И вдруг ко мне подходит флотский  патруль - старший лейтенант и пара матросов. Все в шинелях, у офицера болтается на ремне кобура с пистолетом, у матросов тесаки на поясе.

Требуют у меня документы. У меня за все время службы не было ни паспорта, ни офицерского удостоверения, только военный билет, куда внесены все данные о прохождении службы. Это не понравилось офицеру патруля, пришлось сказать, что я профсоюзник, т.е. призван из запаса.  Но еще больше ему не понравилось, что я нарушаю форму одежды, в каком-то непонятном пальто с белым кашне, когда в Хабаровске еще объявлена зимняя форма одежды, все ходят в шинелях и в шапках.

Всю жизнь я был любитель ставить на место не знающих чего-то, что знают все. Причем не только равных себе по званию, но и намного старше. Так, когда однажды мой командир, капитан 2 ранга, стал меня ругать в центральном посту субмарины, полным офицеров и матросов, за то, что я не привез свежее мясо на лодку, проходящую заводские испытания, я просто вышел в соседний отсек. За мной тут же заскочил замполит и спросил, почему я нарушил устав и покинул отсек, не получив разрешение. На что я ответил, что и командир нарушил тот же устав, став ругать меня, причем совершенно не заслуженно, при матросах. Я не должен был заниматься продуктами, и если послали меня на берег за свежим мясом, надо было дать радиограмму, чтобы его приготовили.  Вечером, в кают-компании, командир при всех извинился передо мной.

Но там капитан 2 ранга, а тут какой-то старший лейтенант, да еще с каких-то речных катеров, делает замечание офицеру-подводнику.  Вот я и спросил его, знает ли он такой-то приказ Министра обороны, который ввел в форму одежды пальто? Назвал номер и дату приказа. Он, конечно, не знал.  Я ему посоветовал изучить его и не приставать к другим офицерам в такой же, как у меня, форме одежды. Он извинился передо мной и отпустил.  И я,  весь такой нарядный, через каких-то полчаса нажал на звонок входной двери квартиры, где жила моя семья.

Я пробыл в Хабаровске несколько дней. В теплое время выходил в своем пальто на улицу, сходил даже в родной институт, чтобы показаться на военно-морской кафедре в моем нарядном прикиде. Там не знали о приказе, записали его номер, чтобы сходить получать материал на пальто на вещевой склад, к которому они были прикреплены.  Поговорил с капитаном 2 ранга Гоздецким, который тогда еще работал на кафедре.  Это именно он на экзамене на первом курсе поставил мне "пять с плюсом" за отличные знания устройства кораблей, и обо мне даже написали в институтской газете "За медицинские кадры". 

А вообще мне нравилось ходить зимой в шинели.  У морских офицеров на ногах ботинки, это у сухопутных - сапоги. Поэтому длинная шинель не давала бедрам и голеням мерзнуть. Особенно это чувствовалось во Владивостоке с его горами и сильными ветрами зимой.  У нас некоторые молодые офицеры укоротили стандартные шинели и зимой мерзли. На флоте вообще многое было того, что не было у солдат. Например, были шинели и бушлаты, которых не было в Советской Армии. По крайней мере, в те годы, когда я служил в начале 70-х годов прошлого века.  Сейчас я с теплотой вспоминаю службу, которая сделала из вчерашнего студента мужика. Фото на заставке сделано в первый год службы с моим химиком-санинструктором Ибрагимовым. Увы, в шинели меня не фотографировали, да и в кителе лишь одна фотография.