Удар колокола. Глава 16

Глава 16. Лобовая атака, которая закончилась пшиком.
 
 
202...й год. Третья неделя июня.
 
 
Антикварный салон «Альпина» и его окрестности.
 
 
             Если бы кто-нибудь из постоянных клиентов элитного антикварного салона, расположенного в тихом переулке престижного района центра города, оказался сейчас в этом заведении, то оказался бы крайне удивлен царившей там суматохой. Два молодых сотрудника салона, Кирилл Павлович и Сильвестр Павлович без конца сновали по коридорам и залам салона, перенося какие-то небольшие, но судя по их напряженным лицам, весьма тяжелые ящики. Руководила всем процессом Пелагея Федоровна, периодически строго покрикивавшая на молодых людей, явно поторапливая их. Иногда в салоне появлялся и личный водитель Ольшанского, но лишь затем, чтобы выслушать указания все той же Пелагеи, а затем куда-то исчезнуть. Однако сам Ольшанский, вместе со своим заместителем – Моховым, а также еще одной сотрудницей – Полиной Алексеевной, судя по всему, отсутствовали.  Вернее, их не наблюдалось в той части салона, где обычно проходил прием клиентов.
 
            На самом деле владелец салона Альберт Ольшанский находился в той комнате, которую между собой называли «аквариумом», здесь же пребывали и Моховой с Полиной Алексеевной. Дверь, через которую по обыкновению посетители попадали в «аквариум», сейчас наглухо заблокировали, зато оказалась открытой другая дверь, расположенная в противоположной части комнаты. Из прохода, который открывался за второй дверью, лился какой-то странный, тусклый фиолетовый свет. В этом свете становилось видно, что в паре метров от дверного проема коридор переходит в плавный спуск, однако ступеней на нем не наблюдалось. Еще одной странностью являлось то, что у стоявших в комнате напольных часов, которые никто и никогда не видел работающими, сейчас была открыта дверца. По идее, за ней должны открываться маятник и система грузов. Однако в данном случае, обычные для подобных часовых механизмов детали отсутствовали, а вместо них под циферблатом виднелся узкий и невысокий коридор, уходящий куда-то в бесконечность. Из проема коридора лился странный свет, чем-то напоминающий свечение, идущее из открытой задней двери, только не фиолетовый, а скорее голубоватый.

            Сам Ольшанский, облаченный в странную одежду, весьма похожую одновременно и на древнеримскую тогу, и на пестрый карнавальный костюм, собранный из бесконечного количества колец и пластинок, периодически входил в этот голубоватый свет и что-то выносил из коридора, уходящего вдаль. Предметы, которыми занимался владелец салона, более всего напоминали удлиненные банки из-под пива, по крайней мере, по размерам они казались примерно такими же. Однако, судя по тому, с каким напряжением Ольшанский нес эти вещи в руках, их масса значительно превосходила вес привычных ёмкостей для жидкостей. Предметы, которые директор вытаскивал сразу по две, а то и по три штуки, он складывал сразу за порогом запасной двери. И вот там происходило нечто странное – оказавшись освещенными странным фиолетовым светом, спустя две-три секунды странные цилиндры внезапно уменьшались в размерах почти втрое.
            
            И, судя по тому, что с неизвестными предметами происходило дальше, уменьшались они не только в размерах. Снизу, по тому пандусу, который виднелся в конце коридора, к этим предметам поднималась Полина, также одетая в очень странный наряд, напоминающий этакую крупноячеистую рыболовную сеть, только скроенную из чего-то похожего на серебряные или платиновые цепочки. При этом какое-то иное одеяние на Полине не отсутствовало, что открывало для лицезрения все прелести молодой женщины, однако Ольшанский, казалось, не обращал на подобные вещи ни малейшего внимания, продолжая подносить странные цилиндры.   
             Полина подбирала сильно уменьшившиеся и, похоже, заметно облегченные цилиндры и быстро уносила их вниз, туда, откуда лился фиолетовый свет. При этом становилось отчетливо видно, что как только женщина отходила от раскрытой двери на два или чуть больше метров, ячеистое одеяние на ней начинало играть всевозможными оттенками розового цвета. Именно розового, а не так, как можно было предположить при таком освещении – фиолетового.

             В «аквариуме» присутствовал и Дмитрий Моховой, однако пребывал в каком-то странном положении. Он как будто оставался безучастным ко всему происходящему, и сидел, не сходя с места, на одном из стульев, расположенном напротив единственного в комнате стола, за которым обычно восседал сам Ольшанский. Иногда Моховой бросал беглый, какой-то равнодушный взгляд на быстро перемещающихся по комнате людей, но потом снова поднимал глаза на циферблат часов, напротив которых он и находился. Казалось, что застывшие на одном месте стрелки, как будто притягивают взгляд заместителя директора, словно гипнотизируют, не давая оторваться.
            И лишь при очень внимательном и долгом взгляде на циферблат можно было заметить, что стрелки, на самом деле, вовсе не стоят на месте, а двигаются. Правда, двигаются довольно странно – словно делают короткое, не более чем на десятую долю окружности, движение по часовой стрелке, и тотчас же – абсолютно такое же движение назад. Причем все три стрелки – часовая, минутная и секундная, двигаются далеко не синхронно, однако в этих движениях имеется какая-то определенная закономерность. Быть может, этим и объяснялась столь странная поза Мохового, который практически не отрываясь, смотрел на эти стрелки.

            - Еще имеется запас? – без какого-либо предисловия, не глядя ни на кого, бросил в пространство Ольшанский, вытирая обильный пот со лба.

             - Пока есть, но остались не больше двадцати процентов, - почти тотчас же, словно давно ожидал этого вопроса, ответил Моховой.

             - Черт, не успеваем, или нужно прекращать процедуру или придется все бросить на полпути! – в голосе Ольшанского слышались и какая-то злобная решительность и, в тоже время, казалось, он был близок к отчаянию.

              Директор на мгновенье застыл на месте, бросая невидящий взгляд на появившуюся в проеме задней двери Полину, которая подхватила три последних цилиндра и исчезла с ними в фиолетовом свечении.

               - Давай, я подключусь к переброске, - процедил сквозь зубы Моховой, не спуская, тем не менее, глаз со стрелок, и взгляд его стал еще более напряженным.

              - Нельзя, Полина не сможет точно определить отрезок времени до перехода, можем остаться в подвешенном состоянии, - с досадой покачал головой Ольшанский, вновь вытаскивая из коридора с голубым светом сразу два цилиндра, - а я не хочу оказаться неизвестно где.

              - Позови Илону, у неё может получиться, - ответил Моховой, на краткий миг, бросая какой-то странный взгляд на вновь появившуюся в проеме задней двери Полину.
 
             Со стороны могло показаться, что заместитель директора увидел её в первый раз и теперь разглядывает сотрудницу салона с каким-то неподдельным удивлением.

             - Без Илоны дубли развалят все дело в салоне, а я еще не готов отправить все, с чем работал здесь, в какое-нибудь «пустое подпространство», - резким, даже каким-то яростным тоном проговорил Ольшанский, снова на мгновенье останавливаясь.

            -  Не понимаю, чего ты боишься, быть может, мы больше никогда не попадем в этот мир?! – в голосе Мохового слышалось неприкрытое удивление, однако он тотчас же стал серьезным и добавил. – Осталось пятнадцать процентов. – Но в следующее мгновенье заместитель вновь бросил взгляд на своего директора. – Неужели ты думаешь, что местные сокровища смогут оценить в других мирах?

             - А я еще никуда не собираюсь уходить! – в голосе Ольшанского явственно послышался металлический оттенок. – Я всего лишь хочу обезопасить запас жизненной материи и энергокапсулы. Без них мы вообще мгновенно скатимся на уровень местных жителей, а я что-то не хочу отступать на несколько ступеней вниз в своем развитии.

             - Надеешься устоять перед альтернативщиками, напрочь рассорившись при этом с иными обителями? – с искренним сожалением в голосе поинтересовался Моховой. – Мы ведь даже не уверены, что сейчас против нас сработал кто-то из них?!

             К этому времени Ольшанский окончательно остановился, с какой-то обреченностью махнув рукой, после чего что-то сделал в том коридорчике с голубым свечением и странный свет начал постепенно погасать. Но вместо того, чтобы открывать пустое пространство, при погасании света стало просматриваться нечто вроде каменной ниши, сложенной из какого-то серого камня.

             - Да, откровенно говоря, я тоже пока не вижу оснований полагать, что имело место вмешательство посланцев из альтернативных ветвей. – Выбравшись из ниши, расположенной за дверцей напольных часов и сделав пару глубоких вдохов, уже более спокойным тоном проговорил Ольшанский. – И этот журналист, что приходил сюда с расспросами, скорее всего, просто местный писака – охотник за сенсациями, тем более что в руки местным правоохранителям попали кое-какие вещи Серафима. Вот, скажи мне... – Ольшанский резко повернулся к Моховому. – Кто мог охотиться на этого типа и напугать его до такой степени, что он умудрился уйти неизвестно куда? Думаешь, это альтернативщики или начал действовать криттер-контролер? В последнее как-то слабо верится – не та ситуация, чтобы вмешивались Архитекторы, посылая свои копии. Местные? Тоже сомнительно, особенно после того, как началась эта безумная суета после исчезновения Серафима.

             - Но, в таком случае, все указывает именно на действия альтернативщиков. – Пожал плечами Моховой, краем глаза замечая, что в проеме запасной двери появилась Полина, которая внимательно прислушивается к их разговору, но поворачиваться в её сторону не стал. – Да и способ, которым ликвидировали местного авторитета, этого – Феофана, помнится, он все пытался взять нас под контроль, тоже скорее подходит для посланцев из альтернативных реальностей.

            - С тем же успехом это могли бы быть наши конкуренты из других обителей. – Снова продолжил гнуть свою прежнюю линию Ольшанский, неприязненно скривил лицо. – Мы ведь так и не знаем, с кем встречался Микас на сыроварне... – Тут директор тоже заметил Полину и махнул сотруднице рукой. – Всё, закрываем канал, не хватает у нас энергии на полноценный переброс.

            Девушка коротко кивнула головой и, выйдя из светящегося фиолетовым светом тоннеля, прошла к основной двери, через которую в свое время в комнату заходил Микас. Проделав несколько манипуляций возле небольшого выступа стены рядом с выходом, девушка открыла дверь и исчезла за ней. Всё это время Моховой следил за её действиями пристальным взглядом, и этот взгляд не ускользнул от внимания Ольшанского, который довольно зло прикрикнул на своего заместителя:

             - Нечего смотреть таким взглядом на чужих хозяек! Своих нужно было лучше беречь!

             - А тебе бы не стоило сразу стрелять по Микасу! – немедленно парировал Моховой, хотя по его лицу было видно, что упоминание о потерянных хозяйках вызывает у заместителя весьма болезненную реакцию. – Сейчас возможно, уже узнали, кто живет в той обители!

             - Ничего, и так скоро узнаем, может, выйдем на эту компанию через этого вшивого галериста, как его там – Гродзинского, - поморщившись, процедил сквозь зубы директор салона, - а может, наблюдение за адвокатом что-то даст.

              - Только кто за ним сейчас следит-то, за адвокатом? – с грустью усмехнулся Моховой. – Все наши, кто остался в живых, сейчас в салоне, а что делает адвокат, наверное, даже самим Архитекторам неизвестно.

            - Разберемся, - не глядя на своего заместителя, уклончиво ответил Ольшанский, после чего прошел к проему запасной двери, откуда лучился фиолетовый свет, и проделал там какие-то манипуляции, после чего свечение как-то сразу погасло.

            И теперь вместо уходящего вниз коридора с гладкими темными стенами, и освещенного фиолетовым светом, появился совершенно прямой проход, стены которого были сложены из обычного кирпича. Затем директор прошел к столу, за которым обычно принимал гостей, чье появление в заведение старались не афишировать, и уселся в свое кресло.

              - Ну, и что мы теперь будем делать? – после небольшой паузы осведомился Моховой, пристально глядя на директора и владельца салона. – Как будем выяснять, кто из наших гипотетических противников, чем занят?

              - Сейчас дадим отбой дублям, все равно они самостоятельно ничего не решают, хозяйки же будут потихоньку продолжать вдвоем, - немного поразмыслив, ответил Ольшанский, - затем пошлем Кирилла посмотреть, что там делает галерист, а Сильвестр пусть поищет по городу Бузенко, заодно может, выйдем на тех, кто за ним стоит.

             - Мы ведь уже предполагали, что это кто-то из альтернативщиков, - заметил негромко Моховой, отметив про себя, что директор впервые не слишком уверен в своих предположениях и возможных путях решения проблем.

             - Это было до того, как мы знали о существовании другой обители у нас под носом, - на лице Ольшанского появилось пренебрежительное выражение, директор сделал небрежный жест рукой, - теперь у меня имеются все основания думать, что Микас собирался провернуть некую акцию, чтобы присвоить нашу обитель себе.

             - На кой черт ему это нужно, если он упрашивал нас дать ему возможность просто отсидеться? – в голосе заместителя директора слышалось искреннее недоумение. – Насколько я его помню, он никогда не имел каких-то амбиций по поводу захвата лидирующего положения.

             - Вот поэтому ты и потерял некогда свою обитель. – Назидательным и как будто даже насмешливым тоном ответил директор салона, которому, казалось, доставляло удовольствие постоянно тыкать носом своего заместителя в не самые приятные события прошлого. – Если бы я бесконечно доверял другим ушедшим, местным, и всяческим случайным посланникам, то уже давно находился бы в твоем положении. Впрочем, нет, наше с тобой положение выглядело бы еще худшим, ведь просить приюта нам бы было просто не у кого? – Ольшанский вновь снисходительно усмехнулся, с чувством превосходства глядя на своего заместителя.

           Моховой некоторое время молчал, не зная, как отвечать на все эти сентенции Ольшанского, который, похоже, что называется, закусил удила, и теперь пытается разделаться со всеми вероятными конкурентами, часть из которых, скорее всего, являлись откровенно вымышленными.
            И тут внезапно раздался сигнал экстренного вызова из основных, публичных помещений салона.

            - Что еще такое?! – с недовольным видом проворчал Ольшанский, включая громкую связь.

            - Прошу прощения, что отвлекаю Вас, хозяин, но следящая система фиксирует нарастание явно враждебной активности вокруг салона. – Послышался обеспокоенный голос Кирилла Павловича. – Внешний контур защиты зарегистрировал всплески негативной энергии сразу в нескольких точках на близлежащих улицах. И по нашему мнению, эти точки являются звеньями одной цепи.

             - Так, нас опять кто-то пытается проверить на прочность? – с неприкрытым гневом проговорил Ольшанский, и физиономия его исказилась.  – Вот сейчас как раз и узнаем – кто посмел бросить нам вызов! – Директор поднялся со своего кресла за столом, а в следующее мгновенье на его лице появилась зловещая улыбка.

 ***

              В это же самое время в соседнем с салоном переулке расположились два черных внедорожника, в каждом из которых находилось по четыре человека. При внимательном взгляде, брошенном на окружающую местность, можно было заметить еще две машины, стоявшие чуть поодаль. Салон одной из них – внушительного Ленд-Ровера, занимали три человека, а вот последняя – черный Порше Кайен, стоявший на некотором удалении, пустовала. Последнее было вполне логично, ибо владелец автомобиля – Михаил Гродзинский, сидел сейчас в одном из больших черных внедорожников, расположившихся в центре переулка.

           Однако если бы наблюдатель мог окинуть взглядом более обширную территорию, то смог бы заметить на некотором удалении от обоих переулков еще три автомобиля. Две из них были представлены обычными легковушками, а вот третьим – довольно вместительный микроавтобус с темными, наглухо тонированными окнами. При этом создавалось впечатление, что люди, что находящиеся внутри последних трех машин, старались держаться так, чтобы пассажиры первых экипажей их не увидели.

             - Так, значит, гражданин художничек, говоришь, в этом салоне имеется некий компромат, который может стоить нам очень дорого? – каким-то ленивым, снисходительно-расслабленным голосом проговорил невысокий коренастый человек, со шрамом на лице, сидевший на переднем пассажирском сиденье в одном из черных внедорожников.

             - Да, так и есть, я совершенно случайно наткнулся на запись с камеры видеонаблюдения в галерее, на которой Ольшанский угрожал этим компроматом Гозману, - облизнув губы, нервным, слегка прерывающимся голосом ответил сидевший на заднем сиденье Гродзинский.

              - А что же ты саму запись-то не приволок, гражданин художник? – поинтересовался второй тип, сидевший на заднем сиденье рядом с директором галереи, причем в голосе его слышались те же интонации, что и у коренастого. Этот тип казался настолько огромным, что, сидя на немаленьком заднем сиденье, занимал больше половины его:
             – Сдается мне, Пистон, нам байду впаривают, не пойму только – зачем?!

              - Вот и я не могу понять – зачем?! – все в той же расслабленной манере продолжил размышлять вслух сидевший на переднем сиденье Пистон, а в обыденной жизни – гражданин Каширин. – Бессмысленно как-то накатывать на салон просто так, может и правда у директора этого с Гозей какие-то терки возникали, только мы здесь причем?

             Гродзинский нервно заерзал на заднем сиденье автомобиля, он с самого начала чувствовал, что затея эта слишком опасная и бандиты вряд ли пойдут на такой рискованный шаг. Но, делать было нечего – таинственный союзник, являвшийся выходцем из какого-то иного мира, дал однозначные и недвусмысленные указания, не выполнить которые владелец галереи «Астрополис» просто не мог.

             - Так, Гозману-то, теперь уже все равно, но ведь информация там имеется обо всех, вроде даже о Феофане, - попытался было зайти несколько с иной стороны Гродзинский.

             - Ну, Феофану, мир праху его, теперь уже точно ничего не повредит, - с довольным видом ухмыльнулся сидевший на заднем сиденье громила, - нам то, что с того, что там компромат на мертвого пахана?

            - А ты погоди, Витюня, погоди, - задумчиво проговорил Пистон – Каширин, все это время напряженно размышлявший о чем-то, и взгляд его стал более серьезным, - может пахану это и не повредит, но, если всплывут кое-какие старые дела, это может закончиться для нас совсем нехорошо, менты же не обо всех наших приключениях знают.

             - Ты о чем это, Пистон? – с недоверчивым видом посмотрел на своего подельника, а теперь, как становилось понятным, нового главаря, бывший телохранитель Феофана - Новикова Витюня Славковский.

              - Сам знаешь, о чем, - даже в тусклом освещении салона машины, стоявшей в тени деревьев, было хорошо видно, как недобро сверкнули глаза Пистона, - и не тебе ли беспокоиться кое о чем больше всех?

             - Там всем на пожизненное хватит, - угрюмо пробурчал Витюня после минутной паузы, а Гродзинский внутренне с облегчением перекрестился – его замысел сработал, видимо у бандитов действительно имелись какие-то старые делишки, появление на свет которых было для них крайне невыгодно.

               - Вот именно, Витюня, вот именно, - покачал головой Пистон, внимательно осматривая подворотню дома, примыкавшего к зданию, в котором располагался антикварный салон.

             Пистон, разумеется, ни при каких обстоятельствах не стал бы штурмовать респектабельное заведение прямо в лоб, зайдя с главного входа. Точнее, со стороны главного входа, конечно же, зайдет пара человечек, но это станет исключительно отвлекающим маневром. Ребята уже прощупали обстановку и накопали точные планы всех домов в округе, а также раздобыли схемы всех систем сигнализации, установленных во всех окрестных организациях, в том числе и в нужном салоне.
            Конечно, там могла иметься еще какая-то система, тем более что Пистон слышал краем уха некую историю, случившуюся десять назад. Тогда салон пытались ограбить некие залетные медвежатники, причем, по слухам, тёртые калачи, но спалились полностью, потеряв к тому же двух человек. И повторять такую ошибку новоявленный предводитель не собирался, поэтому действовать решили сразу с трех сторон. Причем одним из путей проникновения должен стать подвал того дома, где располагался антикварный салон «Альпина». Одна из ударных групп сейчас уже занимала там исходную позицию.
              Действовать предполагалось предельно жестко, но, по возможности, обойтись без стрельбы.

            - Значится так... – Произнес, наконец, Пистон, закончив свои размышления. – Действуем по согласованному плану, если проваливается группа, вошедшая со стороны главного входа, включается тройка подстраховки. Если не выходит что-то у группы, идущей со стороны подвала, включается вторая тройка подстраховки.

              - А если что-то не получается у нас? – после небольшой паузы пробасил Витюня, все это время внимательно слушавший новоиспеченного главаря.

              - Если что-то не получается у нас, то мы дружно отправляемся на пожизненное заключение в колонию «Белый лебедь». – В голосе, которым говорил Пистон, совершенно отсутствовали эмоции, но Гродзинскому почему-то показалось, что в салоне автомобиля запахло паленым. Предводитель бандитов повернулся, тем временем к директору галереи. – Я бы и тебя с собой взял, так – для подстраховки, ну, мало ли что, да боюсь, ты все дело завалишь, так что будешь сидеть тут со Славиком, и дожидаться нас... – С этими словами Пистон указал на водителя, который в ответ кивнул головой.

             Закончив свою речь, главарь достал из кармана сотовый телефон и, набрав номер, бросил небрежным тоном:

            - Готовы? Ну, тогда пошли!

             Затем быстро набрал еще один номер и дал еще одну команду:

             - Все, начали, идем по плану!

             Пистон непринужденным жестом отключил телефон и, обернувшись к Витюне, произнес все тем же ленивым, будничным тоном:

             - Ну, вроде, как и нам пора!

            Затем главарь, захвативший власть после смерти Феофана, открыл дверь автомобиля и выбрался наружу. Витюня посмотрел на вжавшегося в кресло Гродзинского, зловеще усмехнулся, вытащил откуда-то большое ружье весьма угрожающего вида и вышел следом за предводителем. Почти в тот же момент, из соседней машины выбрались еще трое, причем у одного из них из-под куртки просматривалось нечто похожее на пистолет-пулемет с глушителем.
            Пистон коротко кивнул головой, и Витюня уверенной походкой двинулся в подворотню, остальные последовали за ним, причем сам Пистон шел последним.

             В это же самое время, через центральный вход в антикварный салон вошли два человека, одетые в черные кожаные куртки, причем один из них держал в руках что-то вроде небольшого чемоданчика. Обе двери, отделявшие внутренний холл от улицы, визитеры преодолели без малейших проблем, оказавшись в том помещении, где сотрудники салона обычно встречали гостей. И вот здесь у незваных посетителей возникло первое затруднение – те двери, что вели из небольшого холла в основное помещение, оказались запертыми. А поскольку обе двери только на первый взгляд казались выполненными из темного дерева, а на самом деле, имели лишь отделку под этот материал, то первая же попытка выбить их закончилась неудачей.

            Впрочем, вошедшие в холл граждане не стали тратить время и проверять двери на прочность повторно. Один из них просто открыл свой чемоданчик и вытащил оттуда небольшой предмет, по внешнему виду напоминающий небольшой кусочек декоративного мыла, разве что невзрачного сероватого цвета. Воткнув в этот «обмылок» блестящий продолговатый стержень с торчавшим из него шнурком, человек прилепил предмет к двери, после чего поднес к шнурку зажигалку. Тот сразу же вспыхнул едва заметным пламенем, изредка выбрасывая искры, а оба взломщика моментально выскочили за входные двери. Через несколько секунд грохнул негромкий взрыв, а еще спустя пару мгновений, в холле появились уже знакомые фигуры в черных куртках. Однако здесь их ждало немалое разочарование – дверь, которую они пытались подорвать, осталась цела, хотя часть её фурнитуры оказалась сорванной взрывной волной.

             - Что там такое?! Какого черта они там делают?! – с недовольным видом выругался Пистон, услышав глухой звук разрыва, как раз в тот момент, когда его группа уже вошла через неприметную дверь в подсобное помещение соседнего с салоном офиса.

            - Сейчас узнаю, - тут же ответил один из сопровождающих, быстро доставая сотовый телефон, - Котя, какого черта вы там взрываете?

             Через несколько секунд, выслушав ответ незадачливых взрывников, подручный Пистона доложил пахану:

           - Войти не удалось – все внутренние двери заперты и имеют повышенную взломостойкость.

           - Черт, вот паскудство, - с нескрываемой злобой проговорил Пистон и грязно выругался, - давайте быстрее, иначе нас тут повяжут раньше, чем мы войдем внутрь.

             Витюня кивнул головой и быстро двинулся вперед, одним уверенным движением выломав внутреннюю дверь, за которой оказался неширокий коридорчик с кирпичными стенами, заканчивающийся металлической преградой. Группа уголовников рысью пробежала по этому коридорчику и подступила к очередной двери. Делать попытки выломать её вручную налетчики не стали – один из бандитов вытащил из наплечного рюкзака ацетиленовую горелку и, нацепив темные очки, начал вполне профессионально вскрывать металлическую преграду. И здесь дела пошли значительно более успешно, нежели у взломщиков, пытавшихся проникнуть в салон с улицы. Под струей ацетиленового пламени стальная конструкция двери начала подаваться и стоявший впереди остальных Витюня уже готовился выбивать дверь.

           Тем временем, еще одна группа вооруженных людей пробралась по подвалам к небольшой металлической лесенке, заканчивавшейся люком. По расчетам подельников Пистона, именно этот люк должен был вывести их непосредственно в помещения салона. Здесь, в подвале, в ход также пошла ацетиленовая горелка. По какой причине группа, пытавшаяся зайти с улицы, выбрала столь экстремальный способ для вскрытия двери, да еще и не рассчитала заряд, оставалось непонятным.

            Примерно в то же самое время, стоявшие на удалении машины, среди которых был микроавтобус с темными окнами, начали медленное движение по направлению к салону.
            Одна из машин свернула куда-то во двор, а остальные продолжали медленно приближаться к автомобилям уголовников. Когда до того места, где припарковались автомобили, принадлежавшие людям Пистона, оставалось около полусотни метров, обе машины притормозили. Их появление не осталось незамеченным водителем машины, стоявшей неподалеку от внедорожника Гродзинского, но сделать хоть что-то, даже просто подать сигнал, он не успел – откуда ни возьмись, сразу с двух сторон к нему бросились два человека в камуфляжной форме, одним рывком открыли дверь, вышвырнули на улицу и прижали к земле.  Тотчас после этого, легковушка с микроавтобусом, принадлежавшие, как теперь становилось понятно, правоохранительным органам, продолжили свое движение.
            Остановившись на перекрестке двух переулков, легковая машина остановилась, из неё быстро вышли три человека, направившись в сторону парадного входа в антикварный салон. Микроавтобус проехал чуть дальше, а в следующее мгновенье распахнулась его боковая дверь и оттуда, один за другим, стали выпрыгивать вооруженные бойцы спецназа, которые начали аккуратно рассредоточиваться вокруг двора, где расположились еще две машины уголовников.

            Тем временем, группе Пистона удалось вскрыть дверь, перегораживающую проход, и теперь налетчики оказались в коридоре, являвшимся частью внутренних помещений антикварного салона. Но здесь перед ними появилось еще одно непредвиденное препятствие, к которому люди Пистона оказались совершенно не готовы. Где-то под потолком внезапно раздались несколько коротких хлопков, после чего все пространство коридора начало быстро наполняться сероватыми клубами. Идущий первым Витюня, успевший вдохнуть немалую порцию этого дыма, с душераздирающим кашлем рухнул на землю и начал корчиться в судорогах, хватаясь руками за горло. Еще одному бандиту, идущему чуть сзади, досталось намного меньше, но и он, схватившись за горло и скорчившись в три погибели, попытался ползти назад на четвереньках. Оставшись вдвоем, Пистон и тот его подельник, что вскрывал дверь ацетиленовой горелкой, бросив своих товарищей, тут же ретировались назад. Отойдя за вскрытую металлическую дверь и прикрыв её, Пистон рванул из кармана сотовый телефон:

            - Что там у вас в подвале? Какого черта вы еще не вошли?

             Что ему ответил неизвестный абонент, осталось непонятным, однако Пистон, выслушав абонента, с яростью швырнул мобильник о стену и повернулся к оставшемуся с ним бандиту:

             - Всё, провалили дело, в подвале та же свистопляска – газ и какой-то странный электрошок, надо срочно валить отсюда!

             Уже на выходе из здания Пистон оглянулся еще раз на клубящийся в коридоре дым и процедил сквозь зубы:

            - Ну, художничек поганый, я тебя на куски порежу!

            И в то же мгновенье оказался на земле, с вывернутыми за спину руками, опрокинутый двумя бойцами спецназа. Его подельник, тащивший ацетиленовую горелку, лежал на земле рядом и даже не делал попыток сопротивляться.
            Еще два бойца спецназа быстро вошли в подсобное помещение, а затем в коридор с кирпичными стенами. Бегло осмотрев все вокруг, они двинулись дальше, в сторону вскрытой двери, возле которой лежали два тела бандитов, попавших под воздействие неизвестного вещества. Но самого неизвестного газа уже не ощущалось – от него не осталось ни следа, как будто он мгновенно растаял или серые клубы существовали только в воображении команды взломщиков.
            Один из спецназовцев осторожно приблизился к Витюне, лежавшему на полу с перекошенным лицом и остекленевшими глазами, и приложил пальцы к шее налетчика. Потом повернулся к своему товарищу, осматривавшему тело второго бандита, и после того, как тот покачал головой, включил рацию и доложил:

           - Все чисто, потерь нет! У противника – два двухсотых! Нет, они, похоже, умерли до нас! Нет, следов пуль и ранений нет! Есть, продолжить осмотр!

             Отключив рацию, спецназовец махнул своему товарищу, после чего они двинулись по коридору дальше и, сразу за поворотом оказались в тупике, заканчивающимся бетонной стеной. Осмотрев все углы, оба сотрудника правоохранительных органов переглянулись, а затем двинулись назад.

             - Чего этих бакланов понесло в этот тупик? Совсем с ума сошли что ли? – с недоумением оглянувшись назад, спросил один из них.

              - Урки, что с них взять? – равнодушно пожал плечами второй. – Это же вообще нужно без головы быть, чтобы устроить такое нападение в центре города.

               В это же самое время со стороны парадного входа антикварного салона вытолкали незадачливых подрывников, которым так и не удалось проникнуть дальше. Из подвала тоже начали выводить уцелевших уголовников, причем одного из них вынесли на носилках, а другого – тоже на носилках, но накрытого простыней.
             Несколько сотрудников органов внутренних дел в гражданской одежде переговаривались между собой, с интересом и удивлением осматривая пойманных с поличным бандитов.

              - А этот Добринский, из Следственного комитета, оказался не таким уж и козлом, - в голосе одного из полицейских слышалось заметное удивление, - надо же, какую четкую наводку сделал, взяли прямо на месте?!

             - Что-то от этой истории плоховато пахнет, - со скептическим выражением на лице покачал головой другой полицейский, – Добринского несколько раз почти ловили на связях с очень сомнительными личностями, только чудом ему удалось выкручиваться.

             - Я думаю, этот тип просто пытается слить собственных дружков, выгораживая, таким образом, самого себя или пытаясь кого-то обелить, - вступил в разговор третий полицейский, - тут еще одну машину прихватили, так вот там кроме водителя никого не нашли, но по внешнему виду этого субъекта видно, там присутствовал еще кто-то!

             - И кто бы это мог быть? – немедленно заинтересовался первый оперативник.

             - А черт его знает, - пожал плечами еще один подошедший оперативник, - не знает этот баклан своего пассажира, вроде художник какой-то, который, как будто бы и навел всю шайку на салон.

             - Нельзя исключать, что сам Добринский эту акцию и организовал. – Скривив рот, процедил сквозь зубы второй полицейский. – Помню один хороший парень из Следственного комитета – Сашка Феоктистов, говорил, что Добринский боится появления какого-то компромата. Вот, наверное, и сыграл старый лис – на опережение.

            - Да, Феоктистов – дельный мужик, - одобрительно кивнул головой третий оперативник, - ну, глядишь, и у нас теперь улики появятся, а там и Сашке карты в руки.

             Тем временем, в нескольких кварталах от того места, где произошла попытка захвата антикварного салона, вжав голову в плечи и подняв воротник, без конца воровато оглядываясь, по тротуару быстрыми мелкими шажками бежал Михаил Гродзинский. Ему повезло – оставшийся вместе с ним уголовник отвлекся на просмотр какого-то видео в смартфоне и сидевший на заднем сиденье галерист сумел потихоньку открыть дверь и улизнуть. К машине своей он побоялся сунуться, решив вернуться за ней, когда все успокоиться.
            И оказался прав, поскольку стал свидетелем начала спецоперации по захвату бандитов. Теперь ему оставалось только молиться, чтобы всю эту шайку повязали как можно на больший срок. А о том, что он будет говорить своему странному покровителю с перламутровыми глазами, Гродзинский старался вообще не думать.

***

            - Кто же, интересно, предупредил местных правоохранителей о готовящемся нападении? – с задумчивым видом проговорил Ольшанский, срезу после окончания всех объяснений с представителями полиции и Следственного комитета.

            - Кто бы это ни был, но местная полиция прибыла вовремя, - слегка прищуренным взглядом посмотрев на шефа, заметил Моховой, - если бы нам пришлось самим защищать салон, возникла бы масса очень неудобных вопросов.

             - Надеюсь, частицы газа, который нам все же пришлось применить, не обнаружат при вскрытии тел этих, э-э... бандитов? – Ольшанский внимательно посмотрел на своего заместителя.

             - До сих пор ни одной лаборатории не удавалось этого сделать, - чуть помедлив, пожал плечами Моховой.

              - Ладно, будем надеяться, что так оно и есть, - отвернувшись на пару секунд, покачал головой Ольшанский, а потом вновь посмотрел на своего заместителя, - а вот узнать о том, кто же организовал такое серьезное нападение, было бы весьма интересно?!

             - Говорят, это были люди убитого недавно Феофана, - снова с равнодушным видом пожал плечами Моховой, - может, узнали, что тот хранил у нас кое-какие ценности?

              - Может быть, может быть, - задумчиво проговорил Ольшанский, а потом кивнул головой, и они, вместе с Моховым вышли из холла, в котором бандиты так и не смогли взорвать дверь, и где состоялась беседа с представителями правоохранительных органов.

              А спустя несколько секунд, в этом же помещении появился какой-то человек. При этом он не вошел в дверь, а появился как будто прямо из воздуха. И человеком этим был тот безликий наблюдатель, что время от времени появлялся в самых разных местах города, в основном там, где происходили какие-то необычные события. Безликий человек, чье лицо напоминало какой-то манекен, несколько секунд оглядывался по сторонам, а потом сделал едва заметный жест рукой и вновь исчез, словно испарился.
 
 
Глава 17 - http://proza.ru/2022/02/23/1139