Звездная боль часов

***
Звездная боль часов - это преимущественно летние вечера и ночи.
Особенно на Черном море.
Куда меня часто возили в детстве.
Пицунда, Ялта, Сочи, Батуми, Анапа, Якорная щель, например.

Но и зимой в Якутии, когда от морозного тумана ничего не видно даже вблизи, звездная боль часов входила в наш дом.


***
В "Бесконечном тупике" Дмитрий Галковский много сказал об отце.
В основном - как тот пил и выкамыривал по пьянке.
Но мой отец - пил и выкамыривал еще и не так.
Мы с мамой и сестрой - часто ночевали по друзьям и знакомым.
И звездная боль часов - заливала мое сердце во Христе.


***
И только с годами я понял, что это страдание - воспитывало мою душу.
Делало ее вместительной и нежной.
Хотя бы по отношению к тем, кто страдали вместе со мной.


***
Одно плохо: став взрослым, я тоже иногда напивался и выкамыривал.
Уподоблялся своему отцу в его худшие часы.
Чего никогда не случалось с Дмитрием Галковским.
Он - обвинитель, я - соучастник.
Но соучастник - покаявшийся.
Не пью уже 18 лет.
И молюсь за тех, кого хоть раз обидел или оскорбил.


***
Молюсь я и за наших с Дмитрием отцов: Евгения и Бориса.
Они и при жизни здесь - понесли наказание.
Один - онкологией, другой - последствиями инсульта.

Мой отец последние годы - почти не вставал с постели.
У него была нарушена речь.
Лежал и смотрел в экран телевизора.
Даже если у телевизора был выключен звук.

Наши отцы - были похожи, между прочим.
И оба - причастились перед уходом в иной мир.
Сиречь - примирились с Богом.
Ну а коли так, не нам их осуждать.


***
Между прочим, Высоцкий - был тоже невыносим по пьянке.
От его пьяного голоса - становится страшно.
У меня была редкая запись, где он пьян.
Это какое-то звериное рычание, а не низкий голос человека.
Высоцкий путал слова, матерился, например.
Был агрессивен и неприятен очень.

Вот то ли дело отец моего друга дядя Алик Галькин.
Он и по пьянке - был мил и интеллигентен.
Значит, в его внутреннем устроении не скапливался негатив.
А как этого добиться?
Это - дар Божий, врожденное смирение во Христе.


***
Но поедем на Черное море, дорогие наши.
Там звездная боль часов - нежна и романтична.

Когда ты купаешься ночью в море, то воистину ощущаешь себя частью вселенной.
Крупные яркие звезды светят тебе и куда-то зовут.
Луна проливает свой свет на волны.
И все твои мысли - о любимой, если она у тебя есть.

Да есть, конечно.
У кого же нет любимой?
Вот о ней ты и думаешь всё время там.


***
По крайней мере, тебе хочется любить.
Хоть ту же одноклассницу, например.
И при этом - тебе немного больно.
Что она - не замечает тебя.
Или ты ей явно несимпатичен.
Волны и звезды - утешают тебя.
Вселяют надежду.
И ты выходишь на берег - несколько иным человеком.


***
Звездочет

Я в свои 11 лет
лежал на крыше летнего домика
и смотрел на Черное море,
где корабль легко и плавно
шел по глади и светил огнями кают,
как звездами неба, что на Юге тоже черное, как и море.

И я испытывал счастье,
считая звездочки неба.

А огни корабля манили и звали,
обещая несбыточное (хотя и сбылось
позднее).

Море и звезды.
Корабль в огнях.
И приветливые хозяева-украинцы,
разрешавшие мне лежать на их крыше хоть до зари.

Наверное, это ушло навсегда,
как тот корабль.
И звезды на небе гаснут.
Нет и блаженства.

Детство ушло.
Украина в огне, иные в злости и мщении.
В том числе и ребенку мне?
За что?

Нет.

Ну а если и так, то Крым вернулся ко мне.
А значит, вернулось и детство.
Ливадия, Ореанда под Ялтой.
И маленький звездочет Игорюня,
как называла меня мама.

И звезды над морем и крышею летнего домика вновь горят.
И их можно считать.
Возможно, придет и корабль.
И огни кают буду светить и звать за собою.

Я люблю тебя, Юля.
Я, открывший тебя, как звезду.
И давший тебе имя: ЮЛЯ.

Вернее, сохранивший твое крестильное.
Зачем его менять на какое-либо еще?
Не нужно.
Юлия - это свято подчас во Христе, Слове Божьем.

Твой звездочет из детства.
Ёжик твой Игорюня.

Прости меня, Юля.
Я больше не валяюсь по крышам, как прежде.
Я лишь учусь любить.
Научусь ли?
Не знаю.
Надеюсь, что да.

Звезда.
Море далекое, нежное.
Корабль в огнях.

И блаженство внутри и вокруг.
Рай Божий, Юля.
Детство, надежды, мечты.

Я-ТЫ.

Наши звезды - в созвездии ПОЭТА,
не открытого пока на Земле.
Его в телескопы не видно.
Созвездие ПОЭТ - дальше видимого звездного неба.

И мы с тобою - звездами там.
Пусть и небольшими и невеликими.
Помни об этом, глядя на небо.
Твой звездочет надежды.
До встречи однажды: здесь или там.

Aминь.


***
Золотой пляж Приснодевы (1979)

Папа научил меня плавать.
Как я ему за то благодарен.
Бросил на глубину, я начал тонуть, а он меня спас. Сказал, что я слабак. Хорошо, что мать не видела. А то бы я стал нормальным...

А потом отец уже у берега учил по правилам, поддерживая за пузо.
Только медузы кругом да отдохнувшие люди.
Маска, трубка, морские коньки в склянке у рыбака на пирсе. Наверное, на продажу или в аквариум.
Дельфиненок на прибрежной гальке с распоротым брюхом (я?).
Попал под винт.
Я не плакал, но был им. Жалко ли себя? Да. Жалко, но не так, как другого (например, маму).

Мама выглядит не по-здешнему, все на нее смотрят.
Мне это неприятно. 
Я не люблю с ней ходить по Ялте и Ливадии.
Лучше с отцом или одному.
А девушки, с которыми подружился и беседую каждый день обо всем, меня старше и со мной гулять не пойдут, им нужны кавалеры, а не ребенок.

Зато теперь я плаваю, как дельфин. Вернее, как дельфиненок.
Матерь Божья, сохрани не попасть под винт.
"Под винт попасть не каждый норовит", - как поет Владимир Высоцкий.
Верно. Я не норовлю. Но попаду, защити, Матушка!

А рядом - санаторий, где отдыхают космонавты.
Космонавтов не видно, пляж их (за прозрачным сетчатым забором) постоянно пуст.
Видимо, все в Космосе.

А здесь продают шашлык из курицы.
Вкусно, но как-то странно.
Ленка вчера упорола пить сок, никому не сказав.
И мать ее обыскалась. Пила она его минут 40. (Ушла не туда, заплакала, растерялась.)

А я попросил Богородицу, и Ленка нашлась.

Мне очень нравятся наши хозяева-украинцы, у которых мы снимаем дом. Особенно хозяин. Он ветеран войны, интересно о ней рассказывает. Дошел до Польши,
потом ранение и родная Ореанда.
А еще разрешил мне влазить на крышу летнего домика, откуда открывается вид на море и корабли в огнях, если те проходят мимо.
Там я до ночи и лежу, мечтая о страстях и победах. (Или поражениях, но честных. Проигрывать я умею, не хлюзда я, терпеть не могу хлюзд. Хотя и плакал
совсем маленьким, когда проигрывал деду в шахматы, а это было почти постоянно. Уходил молча в другую комнату и ныл там. Смешно и стыдно теперь.)
Только звезды и море.

Я люблю взрослых женщин. Люблю на них смотреть, и если они красивые и яркие, то они меня возбуждают.
Но таких не очень много.

Редко это тут.
Остается кино и иногда фото.
Влюбился в женщину с обложки журнала............................................

...Приснодева Мария! Я попал под винт! Помоги мне, Пречистая! Твой Игорюня Soul.


***
Как-то в Анапе, мне было тогда 15 лет, я стоял в очереди на аттракцион.
На любимый Автодром, где электромашинки хаотично ездят по металлическому полю.
Передо мной стояла женщина с ребенком лет 5-ти.
Молодая, красивая, длинноволосая, ее волосы несколько отливали в пепел, она была со вкусом накрашена и имела длинные ногти.
В очереди была теснота, меня буквально вдавили в нее.
Я нюхал ее волосы, пахнущие свежестью и морем.
Нюхал их явно, почти целуя ее.
Иногда она оглядывалась и улыбалась мне.

Ну сколько ей было?
Лет 25, не больше.

Я несколько приобнял ее за живот.
Но она и это мне позволила.
И иногда вздымала руку, нежно касаясь ногтями моего лица.
Я был возбужден невероятно.
Мне хотелось, чтобы очередь никогда не кончилась.

Но она, увы, кончилась.
И дальше в моей памяти наступает провал.
Последнее, что я помню: как она вела своего ребенка к электромобильчику.
Но как мы катались и катались ли вообще - этого я не помню.
Ну, кажется, после аттракциона она еще раз улыбнулась мне.
Явно ожидая от меня каких-то действий.
Но я смутился и не подошел к ней больше.
Мы разошлись, как в море корабли.


***
Уныло бредя до дома, где мы жили, я испытывал звездную боль часов.
И мечтал стать мужчиной.
Стать с тою, что была так податлива и нежна по отношению ко мне.
Но мы не сказали друг другу и двух слов.
И больше - я никогда не видел ее.


***
Почему меня не привлекали ровесницы?
Они были совсем не такими.
Какими-то обдергайками, неласковыми и неискренними.

А если среди них и встречались девушки ухоженные, то они, как правило, были заняты.
У них имелись кавалеры постарше.

Правда, меня любила соседская девушка Анжела, брюнеточка с ослепительной улыбкой.
Но я искал от добра добра.
И не находил его, конечно.

Нашел его только в 20 лет - и с той же Анжелой.
И всё, что было до этого, было не в счет.

Да и что там, собственно, было?
Незначительные ласки с теми, кто не соответствовали моей идеальной девушке для любви.

О, Анжела.
Ты ей тоже не до конца соответствовала.
Но с тобою - я не испытывал боли.
А только наслаждение в рай.

Но где же ты сейчас?
Ничего не сообщая о себе уже несколько лет, ты сама стала звездной болью часов.
Самой острой и постоянной.
Ты стала звездою на небе, колющей меня своими длинными лучами.
И чтобы добраться до тебя, мало быть космонавтом.
Для этого нужно быть святым.
Что мне едва ли суждено в жизни.
Стало быть, мы расстались навсегда.
И от самого этого слова "навсегда" - мир гаснет во мне, смыкая уста.


2013 - 2022