Скучный рассказ

- Ге-ли-чка – он говорил несколько растерянно и картавил.
 – Послушай, Геличка. Если всё на замле не есть случайность, то твоя работа учителем - не есть самое худшее предопределение. Ну, не плачь, не плачь, чего ты так расстроилась? Подумаешь, не получилось классное руководство взять, не беда же… Геля, ну, иди, иди сюда, обниму.
Она все никак не могла утешиться, столько трудов и поисков, столько бумажек, подписей, печатей и все понапрасну. Этот физик Цыпкин, настоящий подлец! Завладел ее любимым 5 «А» и разрушил весь миропорядок в классе! А она ведь так старалась делать классные вечера, утренние пятиминутки, организовывать тур-походы и (даже!) создала с малышами кружок «Юные поэты», где ребята понемногу тренировались писать стихи.
- Этот Цыпкин, просто-таки из принципа захватил мой класс! Что ему помешало взять 6 «Б» или 9 «Д»? Я, видите ли, теперь «не имею никакого отношения к его ребятам». И ничего сделать не могу, Гриш, понимаешь?
- Геля, ну, пожалуйста. Не дрр-амааа-тизиррр-уй. Я уверр-ен, ты не уступишь Цыпкину в ведении нового класса. Попррр-обуй, жить вчерр-ашним днем – не  увидеть солнца нового.
- Гриша- Гриша, я очень тяжело расстаюсь с людьми. Для других работа, а для меня, ты ведь знаешь – жизнь! Помнишь, я все говорила тебе, о своем друге, где он теперь? Как в воду канул. Нет у меня личного, так и отдаю душу людям. Не сложилось, Гриш. Я ведь и к родителям уже привыкла, как собрание, так каждое замечание, успех, на бумажечке у меня, наготове! А праздники? Ты бы только знал, как это весело!.. А Цыпкин. Отобрал мою жизнь!...
- Геееля, это уже слишком. Ты не находишь, что вррр-едительство Цыпкина – не твоя забота? Ты явно пррр-еувеличиваешь значение этого друга. Ты же хоррр-ошенькая, найдется и твое счастье… А может тебе уехать?! В дррр-угой горрр-од?
- А знаешь, Гриш, это мысль! Что если начать все с чистого? Забыть все и бросить. И просто сесть с чемоданом в поезд до Геленджика? А там… Хотя, боже мой, что там может быть?
- Ты не знаешь.
- Не знаю.
На следующее утро Геля Геннадьевна стояла с чемоданом у перрона. Никому ничего не сообщив (кроме директора школы конечно), она поехала на поиски судьбы и счастья. Да и кому сообщать? Подруг у нее нет, а родителям можно сказать, если что-то выйдет, не хочется выдавать отчаяние, хотя куда уже больше: даже ее мама призналась с грустью: «Геля, столько у тебя женихов, а ты всё одна!»  И это «всё одна» отдавалось с каждым годом, месяцем, днем, все отчетливее и резче. Думается, материнское отчаяние в голосе хуже своего собственного: ты хороший человек, и может быть, друг, так чего же не хватает?..
Она села в вагон, и когда поезд тронулся, вдруг увидела Гришу на перроне, он что-то кричал, размахивая руками и почему-то с гвоздиками в левой руке. Она только подошла к окну и, пытаясь рассмотреть его рот, сильно сощурила глаза, но разобрать было невозможно, к тому же, поезд набирал ход.
- Ладно, – сказала она вслух – позвоню ему на следующей станции, и кто ему доложил, что я еду? Неужели Семен Игнатьевич? Вот у кого лишнее слово не удержится, а еще школьный директор.
Далее шла лесная дорога, широкие поля с подсолнухами, стакан растворимого кофе «Нескафе» и долгое сидение и лежание, похожее на медитацию, потому что ты едешь и думаешь обо всем, и даже о самом незначительном.
- Что же делать теперь? – единовременная мысль героев, на которой мы их и оставим.