Взятие Парижа

                        Не хочешь?
                                  Оставайся и зимуй,
                        и это
                              оскорбление
                                         на общий счет нанижем.
                        Я все равно
                                  тебя
                                        когда-нибудь возьму –
                        одну
                             или вдвоем с Парижем.
                        В. Маяковский. Письмо Татьяне Яковлевой


Её шаг за дверь. Всё дальше от меня. Пытка общения окончена.
Поворачиваюсь. Если бы можно было так же повернуть время. На полгода назад...
Мой шаг к столу.

Во Франции 14 апреля такой же как в Москве солнечный день. Это после промозглых Девау Кёнигсберга и Темпельхофа Берлина... Украшенный красными флагами Бурже, ряды огромных бетонных ангаров, рядом – аэропланы на траве и цементе... Вокруг весна и революция.
Павильоны таможни, ресторана, метео, гостиницы для лётчиков...
Вышли на площадь среди зданий. Рядом за клумбой ждут авто- и -бусы. Я осмотрелся: не мешало бы на каком-нибудь фронтоне поместить гербы Лондона, Берлина, Москвы... А над ними – часы, как на станциях. Обязательно так и будет!
Дипломатов встречали: их ждало в Елисейском дворце новое коммунистическое правительство Франции. Мировая революция пока взяла за горло старушку Европу.
...Я отказался ехать с делегацией. У меня свои планы.
Я уселся в таксомотор и назвал адрес. В Париж!
Водитель «Ситроена» был возбуждён. Всё время напевал что-то маршеобразное. На каком-то перекрёстке выругался по-русски. Я не удивился.
«И как? – спросил я его, – Коммунисты ещё не национализировали женщин? Не загнали шоферов в колхоз?»
Он покосился на меня и усмехнулся:
«У таксистов давно колхоз, я – в “Союзе”. Ну и даже Колчак приказывал не трогать артистов, проституток и кучеров. Они служат любой власти!»
Я уточнил:
«А не страшно теперь русским эмигрантам? Советская власть их достала и здесь!»
«Лучше коммунисты, чем чехарда с премьерами после Пуанкаре!»
«А если интервенция? Немцы, британцы...»
«Германия бурлит тоже. Англичане? Нам Россия поможет! Не зря же приехали? Отменят Москве расчёты зерном за станки».
«Золотом лучше?»
«А что, в России много зерна? Не боитесь голода, как в двадцатые?»
«Вам проще. У вас есть супы “Магги”!»
Шофёр рассмеялся, а потом снова стал напевать марш.
Париж меняет наряд. Красные флаги, полно народу на улицах. Не праздного, а именно трудового. Иногда шли строем солдаты с красными бантами. Боюсь, что придётся участвовать в митингах, а не в салонных посиделках.
Но сейчас планы у меня были иными. Вернее, самое первое дело не терпело отлагательства.
Таксомотор иногда застревал, пропуская людей.
«Сегодня праздник?»
«Нет, сегодня просто прекрасный апрельский день! Вы не знали?»
«Странно. А-а-а! Страстная неделя... Пасха 20-го!»
«Страстная неделя для капиталистов!»
Я не стал выпытывать у шофёра, кто он, откуда, кем был. Никакого значения это не имело. Его эмоции унисонировали моим. Мне нравились его и моё хорошие настроения.
Но вот вдали слева сверкнул белый Сакре-Кёр. Переехали весеннюю светлую Сену. Водитель покрутился по улочкам, пока не остановился у «Истрии». Поставил чемодан на тротуар. Я расплатился.
У дверей сиротливо стояла корзина с хризантемами. Не успели внести? Я её подхватил. В цветах – моя записка. Я вошёл в знакомую дверь.
Холл был тёмным. За стойкой была сама хозяйка. Она подняла на меня водянистые глаза, подумала и вспомнила. Даже издала восклицание при виде постоянного клиента.
Я огляделся. В углу стояло несколько корзин с увядшими хризантемами. Я потоптался. Почему мои цветы тут? Почему их не вручили? Взглянул на хозяйку.
Она резко потребовала:
«Не присылайте больше цветов! Мне их некуда девать!»
Я был озадачен, но смысл сказанного постепенно осознал. Поставил корзину на пол.
На мой вопрос хозяйка ответила почти сразу, как выстрелила:
«А чего вы ожидали? Она уехала неделю назад. Когда стало понятно, что ждёт Париж».
«С виконтом? – она не поняла; я уточнил. – С мужем?»
Она как-то недобро рассмеялась.
«О, месье! – с какой-то ехидцей произнесла она. – Свадьба отменена. Ещё в декабре...»
Тут не понял я: как в декабре? Свадьба должна была состояться ещё в ноябре! Слишком поздно я сообразил, что в Москве меня обманывали.
«Куда уехала?» – выдавил из себя.
«В Нью-Йорк...»
Ехать туда? Вслед за революцией?
Бессмысленная погоня...
Поворачиваюсь. Я напрасно боялся приехать осенью. И поэтому всё потерял весной...

Стук её каблучков за дверью, за спиной. Теперь действительно насовсем: решение принято.
Ещё шаг к столу, к маузеру...