Теософское движение 1875-1950 глава 22

НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ

ЕСЛИ ИСТОРИЯ семидесяти пяти лет Теософского движения, завершенная к этому времени, потрясающе сложна и полна противоречий, то мировая история того же периода не менее запутана. В 1875 году народы Европы и Америки смотрели на мир, который, насколько они могли видеть, обещал неуклонный прогресс человечества. В Соединённых Штатах Гражданская война положила конец рабству, и начался цикл промышленной эксплуатации Западного полушария. После урегулирования франко-прусской войны в Седане на горизонте континентальной Европы не было ни облачка ожидаемого конфликта, в то время как Англия наслаждалась пышностью викторианской эпохи. Энергичное дитя Ренессанса, современная наука, быстро взрослела и уже доказала на практике свои возможности в области изобретательства, обещая столь же огромные новые познания в мире природы. В воздухе также витал довольно энергично дух нравственности. Идеалы гуманного социализма привлекали внимание всего мира. Исполненные сознанием своей «цивилизованности», интеллигентные люди Запада не видели причин, по которым великие и прочные реформы не могли вскоре превратить землю в образцовое «либеральное» общество.
Сегодня, в 1950 году, мы можем оглянуться на ту оптимистическую эпоху с завистью, смешанной с досадой из-за войн. Возможно, мы стали мудрее, когда поняли, насколько неосновательны были надежды девятнадцатого века на безграничный прогресс, но купленная очень дорого мудрость вследствие нашего опыта может быть выражена небольшой положительной величиной. Мы знаем только, что манящие идеалы недавнего прошлого обманули нас, что основы, которые мы считали такими же прочными, как земля под ногами, зияли зловещими трещинами, сменив прежние надежды страхом и сомнениями. Несмотря на многочисленные достижения медицины, физическим здоровьем обладают лишь немногие, а разрушительные последствия дегенеративных заболеваний украли пальму первенства у медицинской науки в других областях. Психические и умственные расстройства нашего времени являются предметом многих книг и статей, и хотя врачи-психологи могут много говорит, ставя диагноз, они почти не притязают на реальное исцеление. В политическом отношении современный мир сталкивается с неразрешимой дилеммой бескомпромиссной борьбы между соперничающими идеологиями, в то время как фактические процессы самоуправления в странах, где оно является главным принципом, в который все еще верят, значительно ограничены современными войнами.
Словно для того, чтобы еще больше ослабить самоуверенность Запада, «низшие» расы Востока, по-видимому, пробудились, чтобы ответить на вызов нового периода своей истории. После многих столетий фактической кабалы европейских завоевателей желтокожие и чернокожие народы мира объявили себя свободными и равными другим людям, как это делали простые народы Европы и Америки полтора века тому назад. Что, если эти азиатские миллионы будут использовать свою растущую мощь так же безответственно, как западные нации использовали свою? Воистину, мир наполнен неизвестными и несоизмеримыми величинами, одним из примеров которых является вновь обретенная разрушительная сила «атомного» оружия. И ни одна конкретная причина, которую можно назвать, в такой степени не ответственна за всепроникающую нестабильность в современном мире, как утрата веры, охватившая нас. Наш мир — это мир без религии, со способной скорее устрашать, чем освобождать наукой, и только с «хвостами» вчерашней интеллектуальности вместо философии жизни.
Не будет преувеличением сказать, что азы, объясняющие такую зловещую и, по-видимому, безнадёжную судьбу, несомненно, можно найти в учебной и пояснительной литературе Теософского движения. Даже само направление этого Движения, несмотря на его многочисленные неудачи и предательства, обусловленные человеческим фактором, свидетельствует о понимании принципов, проливающих свет на бедствия, постигшие человечество. И никакая катастрофа, когда понимаешь, на самом деле не является катастрофой. Поняв значение того, что произошло, всегда можно начать действовать по-новому, и это не приведет к катастрофе.
Если Е. П. Блаватская действительно обладала тем видением или предвидением, о которых свидетельствуют ее великие сочинения «Разоблаченная Изида» и «Тайная доктрина», то она должна была понимать, что в двадцатом веке кризис будет следовать за кризисом. В ее сочинениях имеется множество свидетельств, как неявных, так и явных, что она предвидела не только внешние формы современных волнений, но и их зарождение на более тонких планах психической и духовной причинности. «Через несколько лет, — писала она в статье, опубликованной в журнале «Люцифер», — психические идиосинкразии человечества претерпят большие изменения». Она добавляла, что в этот период перемен у психологов будет «некоторая дополнительная работа». Возможно, наиболее очевидным фактом, относящимся к ускоренному психическому развитию в настоящее время, является прогрессивное самосознание западного человека. Ни в одну из предшествующих эпох западной истории не было той озабоченности относительно психического и чувственного опыта, которая была характерна для последних пятидесяти лет, как в Европе, так и в Америке. Если принять во внимание проведенный Е. П. Блаватской анализ психических принципов человеческой природы, то такое развитие не является случайным, а представляет собой естественную эволюционную реакцию сознания на пробуждающиеся психические способности расы. Месмер, оккультный учитель и целитель восемнадцатого века, пытался предвосхитить это пробуждение и направить пытливые умы своего времени к принципам практической психологии, которые были одновременно философски возвышающими и терапевтически ценными. Материализм Запада, однако, быстро расправился с усилиями Месмера, традиционно сохранившимися только в обесцененной практике современных гипнотизеров.
В девятнадцатом веке принципы Месмера, распространявшиеся через нетрадиционные каналы, переплелись со спиритизмом, с различными аспектами «новой мысли» и с христианской наукой. Затем, в 1875 году Е.П.Б. приложила огромные усилия по более глубокому пониманию миром психических тайн человеческой жизни, подходя к этой задаче сначала в работе со спиритуалистами. То, как они встретили ее попытку ограничить свои феномены рамками рационального объяснения, теперь уже история — ранняя история теософского движения. И так же, как шарлатаны и потребители следовали за Месмером, превращая его учение в наполовину понятые лозунги и формулы (приёмы шарлатанов от медицины, психологии и религии), так и в последствие Теософское движение породило многих таких же подпевал и торговцев «оккультным». Мрачная тень, которая следует за каждым нововведением, настигла великую духовную реформу, начатую основателями Теософского общество, и в то время закваска Движения ощущается повсюду, так же сказывается и искажение его высокой этики и психологической проницательности.
Но где именно искать и как узнавать свидетельства возрастающей психической уязвимости? Стоит только посмотреть вокруг. Прежде всего, и, пожалуй, опаснее всего, новая популярность гипноза. Ни один крупный столичный центр не обходится без нескольких «учителей» гипноза, которые, прикрываясь высокопарными целями, обещают будущим ученикам обретение психической власти над другими людьми. Аналогом такого современного обращения к методам колдовства является растущая восприимчивость населения к внушению. Такое время было названо «эпохой силы», но, возможно, это лучше было бы называть «эпохой пропаганды». «Психологическая война» является теперь избитым выражением у очеркистов и комментаторов нашего времени, и не будет преувеличением сказать, что состояние здоровья огромных масс населения в большей степени зависит от искусственно созданной психологической и чувственной диеты, чем от удовлетворения их нормальных физических потребностей. Потеря человеком своей политической независимости сопровождалась потерей его экономической и психологической независимости. Развитие экономики первых лет этого века ясно показало, что маркетинг представляет собой существенную проблему бизнеса — не производство, а распределение, причём постоянно растущее распределение. Как только ученые, работающие в психологических лабораториях, открыли и разработали методы управления поведением человека, эти методы начали изучать и адаптировать к службе современного маркетинга. Реклама стала культом бизнеса, и тысячи приверженцев старались узнать секреты управления человеческими мыслями и чувствами с целью получения прибыли.
Новые и более действующие каналы внушения стали доступны благодаря средствам массовой информации, газетам, журналам, затем радио, а теперь и телевидения. Целая каста торговцев, работающих через средства массовой информации, приобрели профессиональные навыки эксплуатации человеческих слабостей и недостатков. При этом присвоение издательскому предприятию статуса «большого бизнеса» привело к стандартизации материалов для чтения и фактическому исчезновению оригинальности и редакционной независимости газет и популярных журналов. Со временем методы внушения, используемые рекламодателями, были переняты политическими пропагандистами и группами влияния всех мастей — в некоторых случаях даже церквями. Стало установившейся практикой обращаться с обществом с точки зрения психического воздействия сделанных заявлений или притязаний, мало обращая внимания на действительное истинное содержание того, что утверждается.
Некоторое внимание было уделено в предыдущей главе многочисленным новым религиозным культам, возникшим в ответ на разочарования эпохи и вследствие неадекватности традиционной религии. Зловещей фазой этих движений является иногда их политический подтекст. В то время как такие движения формируются, распадаются и переформируются, агрессивные политические движения наших дней обнаруживают соответствующую тенденцию к эксплуатации религиозных настроений масс. Каждый серьезный исследователь современной политики замечал в «революционных» движениях, как фашизма, так и коммунизма, типичные элементы религиозного фанатизма; аналогии между современным национализмом и стремлением к власти политически активных религиозных организаций слишком многочисленны, чтобы их упоминать.
Вряд ли можно сомневаться в том, что тёмные, подпольные силы, потенциальные возможности, о которых почти никто не подозревал, что они существуют среди «цивилизованных» человеческих существ, находят способ, чтобы найти выход, приводя в ужас и губя самых чувствительных среди людей; огрубляя, ожесточая и доводя до звероподобного состояния других; а третьих запугивая до состояния полной покорности. А в том, что эти силы психические, сомнений быть не может. Люди живут в своих мыслях и в своих чувствах, и то, чего они боятся и на что надеются, определяется тем, что они думают о себе, что, по их мнению, они могут сделать и кем быть — или стать. Что такое «тоталитаризм», как не монолитный политический внешний вид миллионов человеческих существ, которые были сформированы по шаблону психического сходства (почти психической идентичности) их психическими хозяевами? Что такое современная война (эта квинтэссенция тоталитарного духа и формы «общественного порядка»), как не уничтожение всякой человеческой индивидуальности, а также форма, придуманная и усовершенствованная для уничтожения физического человечества?
Но если признать всё это в корне психическим, если признать, что бедствия недавнего прошлого, равно как и грядущие, имеют свое начало в мыслях и чувствах людей, — что тогда? Ответ, который дает теософская философия, достаточно прост. Это так же, как напасти вывалились из ящика Пандоры человеческой природы, так и в человеке существует принцип контроля, понимания и господства над всеми угрожающими событиями, роками и бедствиями, которые только можно вообразить. То, что человек упустил, он также может вернуть, контролировать и вновь направить. Задача Е. П. Блаватской состояла в том, чтобы пробудить в человеке добро (можно сказать, буквально «божественное»), а также объяснить скрытые способности и силы, которые, будучи неправильно понятыми и доведёнными до буйства, нарушили, запутали и даже извратили обычную жизнь человечества. Она учила равенству людей перед всеми их проблемами и страданиями не как формулу культового ура-патриотизма или сентиментальности, а с точки зрения психологических законов и этических принципов. Её задача состояла в том, чтобы открыть для всех, кто готов был слушать (и для тех, кто мог услышать позже), царство человеческих возможностей и продемонстрировать, насколько это было в ее силах, перспективу, которую несет в себе грядущая духовная и интеллектуальная эволюция.
Какая же тогда надежда, спрашивается, возлагается на будущее? Какого рода «пророчество» дает теософская перспектива, и какие у нас основания полагать, что столетие усилий со стороны Е.П.Б., не будут совершенно напрасными или забытыми людьми? Так много «движений» появлялось в прошлом только для того, чтобы слиться с другими видами человеческой деятельности, чтобы их вдохновению умереть, а их целям оказаться пустым звуком.
Это правда, что энергия Теософского движения широко распространилась, проникла в другие фазы деятельности и достаточно часто теряла связь со своим первоначальным импульсом и источником. Но существенное влияние Теософских принципов не прекратилось; скорее, надо признать, что в бесчисленных случаях они оказывали ненавязчивое, но очень реальное воздействие на умы своего времени. Измерить с какой-либо точностью влияние теософского движения на мир было бы, конечно, невыполнимой задачей, ведь чем менее конкретизирована форма теософских понятий, тем шире будет распространяться их энергия. Как оценить, например, степень ослабления власти антропоморфной религии в западном мире в связи с фундаментальными положениями «Тайной доктрины»? И все же не может быть никаких сомнений в том, что личностный или внешний Бог традиционного христианства сегодня является лишь пережитком примитивной веры. В сфере человеческих отношений идеал человеческого братства без различия расы, цвета кожи или вероисповедания стал теперь почти обычной целью. Современные гуманисты и социальные мыслители просто предполагают, что не может быть и речи о каком-то меньшем идеале. Кто может сказать, в какой степени первая цель изначального Теософского Общества (предложение о формировании ядра Всеобщего Братства) являлась ключевой нотой этого ныне общепризнанного стремления? Это – влияние в смысле нравственности и философии. Что касается конкретных доктрин, то учения о карме и перевоплощении постепенно проникли во все классы и слои общества, так что убеждения, касающиеся этих понятий, появляются все чаще и чаще.
Но если, как утверждают теософы, распространение теософии будет происходить в гораздо большей степени как процесс пробуждения, а не навязывание идей посредством пропаганды, невозможно будет найти какой-либо способ различить прямое и косвенное влияние теософского движения от более глубокого пробуждения умов и сердец, что можно ожидать в этот период беспорядка и волнений. В более широком смысле всякая склонность к самостоятельности и духовной независимости является выражением силы теософского течения в истории. В области практической экономики уже есть множество небольших начинаний в направлении более естественной жизни. Движение за возвращение к земле является аграрной реформой, но в то же время и нечто более важным — попыткой восстановить гармоничные отношения между человеком и природой. Новый интерес к необработанным, натуральным продуктам, к естественному иммунитету от болезней, к простым радостям жизни и к отдыху по собственному плану — все это является частью общей и интуитивной попытки членов человеческой семьи восстановить базовую целостность, которой, по их мнению, не хватает с практической точки зрения на существование. В политике и социальных отношениях подобная решимость найти основные принципы, применимые к организации человеческого сообщества, привела к рождению новых концепций социального порядка. Люди, которые много лет назад могли быть вовлечены в ряды «радикального движения», теперь посвящают свою жизнь идеалу «сообщества» как основной экологической ячейке правильного общества. Другие люди, которые видели, как революционные политические движения девятнадцатого века закончились мрачным тоталитарным фиаско века двадцатого, переосмысливают свой путь решения социальных проблем в анархистском ключе, используя концепцию духовного индивидуума как отправную точку для своих размышлений.
Народное противление войнам также развилось до масштабов значительного движения за последние пятьдесят лет. Влияние Ганди в этом направлении, конечно, было неизмеримо. В Азии среди поклонников Ганди существует своего рода международное товарищество, и их миллионы не только в Азии, но и во всем мире. В Европе необыкновенная популярность Гарри Дэвиса, молодого американца, отказавшегося от американского гражданства, чтобы драматизировать идею мирового сообщества, выявила готовность сотен тысяч людей и даже целых городов поддержать массовое движение за мир во всем мире — движение, основанное на надеждах и стремлении простого человека, а не как реакция на дипломатическую озабоченность «национальным вопросом». Замечательного прогресса добилось движение сопротивления войне в Англии и Америке и, в меньшей степени, в других местах, что также свидетельствует о растущем убеждении в том, что современная война — это коллективное безумие наций и что, если правительства не знают, как сделать так, чтобы люди не переругались друг с другом, сами народы должны остановить это безумие.
Подобные движения можно отметить в психической и чувственной жизни народов Запада. Престиж эволюционного материализма во многом утратил свою силу, возможно, если не придавать значения общему разочарованию в «науке» как в средстве для создания счастливого и спокойного мира. Когда приверженцы традиций проявляют свою неадекватность, у людей появляется возможность учиться, следуя интуиции, чтобы вновь обрести уверенность в своих мыслительных способностях, от которых зависит подлинное развитие. Даже в академическом мире были предприняты новые посягательства на самодовольный материализм этого века. Антропологи, такие как Генри Фэйрфилд Осборн и Фредерик Вуд Джонс в Англии, показали, что человеческий вид следует рассматривать как линию эволюции, независимую от человекообразных обезьян. Работа в области экстрасенсорного восприятия, начатая Уильямом Макдугаллом и доведенная до существенных и широко признанных выводов Дж. Б. Райном из Университета Дьюка, открыла в научной психологии перспективу новой, неанималистической теории человеческой природы. Можно даже предположить, что через два-три десятилетия термин «душа» начнет возвращаться в научный словарь, где он будет представлять собой упорядоченное представление о человеческом «я» как о едином сознании, обладающем силами, способностями и продолжительностью, не зависящими от внешнего физического организма.
Между тем, по мере того как современные исследования продолжают такие разработки, прогресс в клинических исследованиях в сфере психологии также привел к появлению новых рабочих концепций человеческой психики. Несмотря на сдержанность и робость психиатров и аналитиков вообще, некоторые из них откровенно высказались против изнурительного воздействия религиозных догм. Психиатры подчеркивают необходимость того, чтобы психически неполноценные люди научились думать самостоятельно, и, хотя современная клиническая психология долгое время пребывала в тени фрейдовской невоздержанности, ценность психиатрической критики как личных иллюзий, так и связанных с данной культурой и проистекающих в значительной степени из традиционной религии, вряд ли можно переоценить.
Столетие назад поступательный импульс Теософского движения был подготовлен циклом спиритуалистических исследований. Однако в этом столетии психическое развитие и интерес к нему связаны с проблемами современной психиатрии, с новым интересом к телепатии и другим формам экстрасенсорного восприятия, а также с весьма заметной привлекательностью способностей, развиваемых «йогой», для бесчисленного множества людей, особенно молодых, которые придерживаются неплохого, хотя и неквалифицированного отношения к таким возможностям саморазвития и самоконтроля. В целом можно сказать, что наблюдается гораздо меньше «сверхъестественного» в психизме двадцатого века, и хотя распространение гипнотических практик является зловещим аспектом подобного развития, многие врачи хорошо осознают опасность гипноза и делают все возможное, чтобы предотвратить его неправильное использование.
В образовании также наблюдается тенденция отхода от материализма к новой уверенности в себе и упорядоченному рассудку. Большой вклад прогрессистов во главе с Джоном Дьюи заключался в том, что они стимулировали независимое мышление и самовыражение, а также настаивали на том, что знание всегда должно быть связано с непосредственным опытом людей. В то время как прогрессисты стремились положить конец господству жесткой системы образования и унаследованного от неё формализма, доктор Хатчинс из Чикагского университета стремился возобновить поиск первых принципов как ключ ко всему подлинному обучению и образованию. Семинары по «Великим книгам», проводимые в настоящее время преподавателями-добровольцами с использованием сократовского метода в сотнях городов Соединённых Штатов, способствуют возрождению философского мышления. Эта работа помогает открыть заново непреходящие философские ценности в великой литературе прошлого.
Можно предположить, что эти различные события, едва заметные для тех, кто знакомится с происходящим в мире только через ежедневную прессу, представляют собой предварительное формирование обширной матрицы будущих циклов человеческой эволюции. Даже титаническое напряжение войн этого века, сопутствующие нигилистические революции и возврат некоторых народов к варварствам забытого прошлого можно рассматривать как симптомы гораздо более глубокого восстания человеческого духа против лицемерия и обмана христианства. Бесцельность и безнадежность бесчисленных миллионов людей современного мира представляют собой, по крайней мере, разочарование, которое может быть необходимо для любого подлинного пробуждения. Мир взывает к философии души, свободной от льстивых речей священников, от гнетущего авторитета вероучений и незыблемых догматических установок. Люди ищут какой-то источник веры в самих себе — они жаждут быть способными верить в себя, быть способными к подлинной любви и самоуважению. Возможно, как предполагает теософская философия, человечество готовится к великой психической мутации, не к какому-то чудесному «вмешательству» дружелюбного божества, но к естественному переходу, подобного переходу в подростковом возрасте от отрочества к зрелости. Если смотреть на эволюцию не только в чисто физическом плане, то в изменениях такого рода легко усмотреть благоприятную возможность. Но в любом случае, что бы ни готовило будущее, оно придет как благословение или проклятие в зависимости от степени самосознания и понимания, с которым его встречают сами люди. Послание Теософского движения заключается в том, что только знание является ключом к человеческому прогрессу и счастью, и что такое знание возможно.
История теософского движения уходит вглубь веков, его начало затерялось во мраке, предшествующем памяти человечества. Его представители, учителя и глашатаи говорили одно и то же — что началом ему послужил эволюционный импульс великой природы, а его целью является возвышение и освобождение от страдания и невежества всего живого на лице земли. Оно учит бессмертию души — живучего человеческого эго — этого вечного пилигрима, странствующего из жизни в жизнь, из цивилизации в цивилизацию, иногда обретая, иногда теряя, но всегда продвигаясь вперед в соответствии со своей собственной судьбой. Для этой души нет тьмы без света, отбрасывающего тень, нет агонии без компенсирующей радости или покоя. Концом всей этой борьбы является продвижение к ещё большему самопознанию, а это означает, что жажда любви и товарищества будет, наконец, удовлетворена в реализации духовной идентичности, которая соединяет каждого человека с его ближним, делает всех нас частями друг друга, братьями или детьми одной великой родительницы, Жизни.
Такова была мечта, ради которой трудилась эта львиная душа, Е. П. Блаватская. В ее жизни были такие, кто чувствовал прикосновение ее духа, волшебство ее неукротимой воли и вечно жил в тепле огня, зажженного внутри их. С тех пор были и другие, кто нашел тот же поток возвышенных стремлений и слил свою жизнь с его непрекращающимся течением. Подлинное Теософское движение — это не «организации». Хотя оно может использовать организации, как душа использует тело, и жизнь организации никоим образом не определяет и не ограничивает жизнь Теософского движения. Е. П. Блаватская почти не заботилась об учредительных формах теософских организаций. Она писала полковнику Олкотту, что она сразу же откажется от Теософского общества, если оно перестанет быть полезным инструментом для распространения живых идей, которыми она единственно занимается. И ее волновали только эти идеи, и Джадж, будучи с ней, и после нее чувствовал то же, что и она, и следовал ее примеру. Истинная история теософского движения неизбежно является историей движения идей — оплодотворенных зародышей мысли, которые пробуждают человеческий разум и подталкивают его к дальнейшим высотам познания и более всеобъемлющему братству разума.