Регалии и реалии

В богатом арсенале инсигний фараона был ряд регалий, без которых не была бы возможна ни одна церемония. С трудом можно себе представить владыку Египта на троне без жезла с крючковатым навершием и «бича» («цепа»). До сих пор древнейшим изображением фараона с этими атрибутами в руках является статуэтка царя Хор-ни-нечера (II династия), и уже тогда он умел их эффектно скрестить на груди. И «крюк» и «цеп» играли ту же роль, что и скипетр с державой у европейских монархов начиная с императоров Византии. С этими знаками власти мы видим и богов, в первую очередь почитаемого с доисторической эпохи Анджети.

Он – предтеча Осириса , культ которого догмы однажды намертво связали культом Ра, со всей плеядой солярных божеств, включая земное воплощение Хора – фараона. У скипетра фараонов – «хека» был, вне всякого сомнения, один прототип – посох пастуха, с которым и по сей день работают ближневосточные скотоводы (к примеру, бедуины). Крюк на его макушке нужен для того, чтобы при случае можно было ловчее отбить атаку змеи при внезапной с ней встрече. А ещё им можно пригибать пониже ветви деревьев, до которых не могут дотянуться козы и овцы, охочие до свежих листочков.

В сравнении ритуальным жезлом реальный посох куда длиннее, он мог быть даже много выше роста человека. Но, впрочем, фараонов иногда изображали и с длинной версией регалии – она называлась «аут». По традиции посохи делают из ветвей акации кручёной (Acacia tortilis), дерева, что яростно сражается с пустыней за свою жизнь и обычно побеждает. В её свежих прутьях много сока, поэтому их можно легко согнуть, просто нагрев над жаром костра. Далее палку пропитывают салом, дабы она стала более увесистой. А иногда её укрепляют, насаживая по всей длине медные или бронзовые кольца – вот откуда у скипетра фараонов полосатый узор.

На фетише или государственной регалии эти «коленца» играют уже чисто декоративную роль. С течением времени простой изгиб на макушке «хека» стал изящным завитком. В культовом центре Ра, Оне (Гелиополе) жезл «хека» был одной из священнейших реликвий храма, к которой был приставлен особый жрец. А одни из самых древних личных «хека» были найдены в могилах вождей доисторической эпохи. В некрополе Абидоса Умм эль-Каб, в гробнице U-547 был лишь обломок (завиток) от скипетра из известняка. В солидной и на редкость благоустроенной гробнице царя Скорпиона (U-j) тонкой работы жезл из слоновой кости был цел.

В основном же большая часть найденных археологами скипетров «хека» датирована временами начиная с эпохи Среднего царства. Его носили не только цари и боги, но также и могущественные наместники Нубии, в виде исключения ещё и визири. Не будем забывать также и о правящих царицах. А кроме того, с коротким крючковатым жезлом в руке на изображениях предстают древние вожди азиатских племён, кочевых скотоводов, мигрирующих в Египет. Ясно видно, что этим жезлом «шейх» направляет и понукает вовсе не бессловесных тварей. Иероглиф в виде жезла «хека» читали как «владыка», а знак «аут» был ключом для прочтения слова «отара».

В идеале и вождь, и князь, и, позднее, фараон должны были в себе воплощать в себе всю суть архетипа доброго пастыря, ставшего в итоге бессмертным. Так называемый цеп («нехаха») впервые встречается на артефактах позднего додинастического периода (Накада III) и в то время, а также при I династии. С объединением в пару «хека» и «цепа», образец последнего тоже занял место в реликварии храма Она. В спорах о том, как возник этот атрибут, можно было бы сломать много копий. В основном, тайну происхождения «нехаха» ищут в реалиях первобытной эпохи, когда люди жили охотой и скотоводством, а земледелие ещё лишь зарождалось.

И правда, очень велик соблазн увидеть в форме «нехаха» бич-кистень пастуха. И даже в учебниках истории пишут, что эта регалия была символом права фараона карать своих подданных. А избиение было обычной формой наказания в Египте. Но проблема в том, что в Египте изначальном скот был ещё таким полудиким, что его смиряли не многохвостой плёткой, которая появилась позже, а здоровенным тяжёлым жгутом. Им же, бывало, «учили» и людей, порой до смерти. В некоторых сценах скотину (например, упрямого осла) лупят палками – ещё одно любимое орудие палачей и надсмотрщиков. Была попытка соотнести «нехаха» с цепом – коль скоро им молотят зерно, то почему бы ему сне быть фетишем того же Осириса, бога плодородия?

Но эта теория разбивается о тот факт, что при молотьбе в Египте цеп не использовали: вместо этого снопы колосьев бросали под копыта пущенных бегом по кругу быков и ослов. В гробницах греко-римской эпохи можно увидеть сцены молотьбы цепами, но эти орудия похожи на самые обыкновенные дубинки. И едва ли этот способ, вероятно, позднейшее заимствование, был популярным даже в условиях мелкого хозяйства, каких в то время было пруд пруди. В любом случае, в Верхнем Египте местами и до сих пор ещё используют на току скот с твёрдыми копытцами. На первый взгляд примитивнейший, этот способ позволял обработать большой объём хлеба быстро и без каторжного труда людей.

Но, правда, после такой операции зерно нужно было тщательно провеять от пыли шелухи, что, однако, считалось работой лёгкой, женской. На венчик для мух загадочный «нехаха» похож разве что в самых общих чертах. В основном, египетские мухобойки представляли собою пучок свитых из волоса животных нитей на рукояти, и их трудно сравнить даже с бунчуком, для которого брали целый конский хвост. В музее Шотландии есть очень красивый артефакт, который атрибутируют как шестнадцатихвостую мухобойку, при этом венчик её сплетён из ярко-голубого бисера (A.1909.527.9). С грехом пополам эту странную игрушку можно сравнить с «цепом», но у него нет рукояти, и бить им, не разбив низы подвесок как будто нельзя.

В любом случае, конструкция «нехаха» сложнее, чем у бисерной «хлопушки». С его рукояти свисает, свободно болтаясь, подвеска треугольной формы с тремя отходящими от неё вниз «хвостами» из бусин в форме колокольчиков, шариков, цилиндров и лепестков (капель). И сей предмет может напоминать плётку (но бить ею при вертящемся вокруг своей оси хвосте весьма трудно) или же увядший букет цветов, поникший сноп колосьев, опущенный веер – на что хватит воображения. А ещё он похож на иероглиф «мес» («рождать») – арочный каскад из трёх цепочек с треугольными звеньями. И хотя последний похож на цветочную гирлянду, при исследовании эволюции этого знака началась с вензеля из связанных пучком шкур.

И кожаный бурдюк, и шкура были символом утробы, матки. В ходе стилизации вполне чёткие контуры шкур с хвостами обратились в абстракцию из узоров. В поисках истины П. Ньюберри выдвинул очень смелую и толковую теорию о происхождении «нехаха». У этого изысканного атрибута власти действительно было прототипом орудие труда из обихода скотоводов. Но это орудие было нужно не для понукания упрямого скота, а для сбора ароматной смолы каменной розы – средиземноморского ладанника. Так как в цветущем море из этого мироточивого кустарника до сих пор утопают каменистые долины многих стран Средиземноморья, ясно, что для скотоводов попутный промысел был очень даже хлебным.

В роли ароматического курения смола ладанника – лабданум был аналогом ладана аравийского – запредельно дорогой, даже драгоценной гумми-смолы босвеллий. Даже в Египте такой ладан воскуряли лишь по особому случаю, а в остальное время жгли куда менее ценные виды фимиама. Учёные утверждают, что смолоносные виды ладанника (их пять) когда-то в изобилии росли и на Синае, пока рудокопы не обратили его в «марсианскую» долину. И очень даже возможно, что какое-то время египтяне не покупали лабданум и не выбивали его в качестве дани, сами охотились за ним или даже разбили плантации желанного цветка в Дельте.

В конце концов, нужно учесть и то, что ладанники до сих пор растут и в Северной Африке, но, правда, далеко от Египта, в Алжире и Марокко. В древности же африканский ареал мог быть и шире. Для сбора смолы, покрывающей каменные розы обильной и клейкой, как капли ликера, росой, пастухи до сих пор ещё используют особую щётку. На её рукояти укреплена подвижно похожая на лук насадка, с которой свисает длинная и густая бахрома из узких полосок сыромятной кожи. Во время волочения ею по кустам, ремешки обволакиваются слоями смолы, но при этом не склеиваются между собой, а только утолщаются, как стержни будущей чурчхелы, обрастающие мало-помалу сиропом до толщины небольшой колбаски.

Если смолу не счистить сразу, то окутанные им шнурки затвердеют и будут похожи на палочки, покрытые тёмным лаком, а потом смола растрескается, и «борода» щётки будет выглядеть как подвеска из стекляруса и конусовидных бус. Есть и другие варианты сбора смолы – к примеру, вычесать шерсть у коз, пасшихся в роще ладанника, но при этом в живице будут колтуны шерсти, а в наши дни это мало кому будет по нраву. Но в древности нравы были иные, во всяком случае, в образе козла не видели ничего вульгарного. У египтян это животное могло быть божественным аватаром и одним из самых ярких символов животворящего начала природных сил.

И хотя храмовый козёл был типичен для традиций города Пер-Банебджедет (Мендес), а не для Джеду (Бусириса), где чтили Анджети, в процессе образования единого государства объединялись и обычаи. К тому же, и Мендес и Бусирис – города Дельты. П. Ньюберри считает, что даже бородка-косичка фараона не дань пижонской моде двора, а изящная версия козлиной бородки, слипшейся и свившейся в жгут от смолы. Ну что ж, быть может, и была такая ассоциация. Но про то, что ароматную живицу любых смолоточивых растений ассоциировали со слезами (и потом) богов, точно известно. В религиозных текстах фимиам не случайно обозначали метафорой «Сладостное Око».

Око Хора вернуло жизнь убитому Осирису, чьё имя на письме содержало иероглиф в виде глаза («ири»). Даже в Египте не было плантаций ладанника и даже на севере он был не более чем садовой диковиной, сама смола, благодаря оживлённой торговле с другими народами Восточного Средиземноморья, должна была попасть в Египет не позднее I династии. По одной из теорий Анджети «стал» Осирисом не в последнюю очередь благодаря множеству азиатских мигрантов, однажды наводнивших Дельту. Они принесли с собою догмат об умирающем и воскресающем боге, но на новой родине он должен был претерпеть кое-какие трансформации.

Тем не менее, похоже на то, что ладанник был священным растением Осириса аж до эпохи античности. Но античные авторы редко лично сами собирали сведения о дальних странах, они чаще читали отзывы тех, кто там побывал, подчас, однако, спорные, а случалось, и лживые. В греческом языке названия для ладанника («кистос») и для зрелого плюща («киттос») были очень схожи и это, вероятно, в своё время многих сбило с толку. В своих описаниях плющ и каменную розу путают не только Плиний, чьи сочинения вообще никак нельзя назвать надёжным источником, но даже и Диоскорид.

То, что плющ был посвящён Дионису, ни у кого не вызывает сомнения, то, что греки отождествили Диониса с Осирисом – факт, но прав ли Диодор, когда заявляет, что растением Осириса тоже был плющ? Он, правда, уверяет, что плющ в глазах египтян был предпочтительнее винограда на том основании, что он, в отличие от последнего, зимой не сбрасывает листьев, он вечнозелёный, он бессмертный. Но плющ – растение чужое для Египта, и если виноград там смогли приручить ещё в древности, то о каком-то массовом увлечении красивой, но ядовитой лесной лозой ничего неизвестно. То, что на некоторых египетских памятниках изображено вьющееся растение не означает, что это именно плющ.

Но, впрочем, в греко-римскую эпоху его могли попытаться укоренить в Египте, хотя такая же затея в Вавилоне с треском провалилась. Так что, вероятно, «фитон осиридос» Диодора (по-египетски «ха-эн-усир») и «ксеносирис» Плутарха – это ладанник, а не плющ. С точной идентификацией растений в древних египетских текстах до сих пор слишком много сложностей. Но если «ха-эн-усир» и правда искомый «цветок Осириса», то его смола, вероятно, скрыта под терминами «ибер» и «редну». Также возможно, что слово «анджиу» («антиу»), обычно переводимое как «мирра», в действительности было собирательным термином для обозначения группы смол со схожим ароматом, в числе которых был и лабданум.

Уж слишком «анджиу» похоже на имя Анджети. В то время как жезл «хека» был скипетром, регалия «нехаха» ни в коем случае не была бичом палача. Она давала царю власть предстоятеля перед богами. Он отвечал за все священные церемонии, без вечного и бесперебойного отправления которых мог бы рухнуть мир. А такие церемонии были невозможны без воскурения фимиама, ведь аромат – это верный признак сошествия богов к людям. Они сами незримы, но можно ощутить флюиды, которые они источают. С «нехаха» в руках изображали не только Анджети и Осириса, но также Сокара, Птаха, Хнума, Мина, Амона. Его сочетали с образами священных созданий (соколов, грифов).

Фараон являлся с ним в руке на свой юбилей «сед». На этом же юбилее с такой же регалией в руке присутствовали жрецы и верховные судьи. А кроме того, скипетр «хатес» в руках августейших дам и верховных жриц, супруг бога Амона, явно версия «нехаха», по-женски элегантная из-за цветка лилии, которым увенчана его рукоять. Из-за него египетские царицы с глубокой древности получали эпитет "Великая скипетром". Но царицы и царевны, бывало, носили и «нехаха». Как видно, регламент позволял носить «нехаха» относительно широкому кругу лиц. Даже иероглифический ключ для прочтения слова «высокородный» (или «высокородная») – это фигурка вельможи или дамы с похожим на бич или на цеп орудием в руках.

Даже очень может быть, что со временем египтяне и сами-то позабыли, что легло в основу формы «нехаха» и ассоциировали его с плетью. Управлять – это ведь значит «держать под палкой». На блестящие подвески регалии могли смотреть и как на поток солнечных лучей, раздробленных тенью оконной решётки. Лучи часто изображали схематически как цепочку из треугольников. Лучи полуденного солнца, вдобавок, могут обжечь не хуже удара бичом. Но лучи могли также изобразить и в виде гирлянд из цветов с колокольчатым венчиком (тому порукой служит стела Таперет в Лувре, № E 52). В цветах же была квинтэссенция божественной сущности.

Источники:

Ньюберри Перси Э. Пастуший посох и так называемый «цеп» или «бич» Осириса/The Shepherd's Crook and the So-Called "Flail" or "Scourge" of Osiris. Percy E. Newberry. The Journal of Egyptian Archaeology. Vol. 15, No. 1/2 (May, 1929), pp. 84-94 (13 pages)

Вайз Э. Аромат благочестия: египетский фимиам в иконографии, магии и ритуале/Wise, Elliott. "An "Odor of Sanctity": The Iconography, Magic, and Ritual of Egyptian Incense." Studia Antiqua 7, no. 1 (2009).

Уилкинсон Т.А.Х. Раннединастический Египет/Toby A.H.Wilkinson - Early Dynastic Egypt, London- New York, Routledge, 2005

Бадж Э.А.У. Египетская магия/Egyptian magic by Budge, E. A. Wallis (Ernest Alfred Wallis), Sir, 1857-1934. New York, Dover Publications, 1971

Бадж Э.А.У. Древний Египет: духи, идолы, боги. - М.: Центрполиграф, 2009

Савельева Т.Н. Как жили египтяне во времена строительства пирамид. М; 1971. 2-е изд. - 2000. 121 с.

Морэ Александр. Египетские мистерии (традиция, религия, культура)./Пер. с французского С.В. Архиповой – М.: Культурный центр «Новый Акрополь», 2009 г

Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. Книга 1. Египет. Издательство "Алетейя". Серия "Новая античная библиотека. Источники". Год издания – 2017

Теофраст. Исследование о растениях/пер. М.Е. Сергеенко, ред. И.И. Толстого и Б.К. Шишкина. IV век до н.э. (ок. 370 - ок. 287 до н.э.). Изд-во Академии Наук СССР, 1951 г.

Бил Шэйла Энн. Аромат и использование парфюма в Древнем Египте. Диссертация. Университет Южной Африки. Февраль, 2012 г.

Гермер Рената. Справочник по лекарственным растениям Древнего Египта/Germer Renate. Handbuch Der Altagyptischen Heilpflanzen. Harrassowitz. 30 October 2008.

Лукас А. Материалы и ремесленные производства Древнего Египта. Изд-во иностранной литературы, Москва, 1958 г. Пер. с англ. Б.Н. Савченко.

Перепёлкин Ю.Я. История Древнего Египта. Издательско-торговый дом «ЛЕТНИЙ САД» Журнал «НЕВА» Санкт-Петербург, 2000 г.

Салес Хосе дес Кандейас. Декор пронаоса из гробницы Петосириса. Темы, сцены, стили и техника/Jos; das Candeias Sales. «The Decoration of the Pronaos of Petosiris’ Tomb. Themes, Scenes, Styles and Techniques» in Trabajos de Eg;ptologia. Papers on Ancient Egypt - TdE 7, 2016, pp. 179-201 - ISSN: 1695-4750.