Двоеженец

                Холёный, вальяжный, знающий себе цену и преуспевающий
                в области издательского дела бизнесмен, до недавней
                поры даже и не подозревал...
                Что он женат сразу на двух женщинах. Причём, не просто
                женат, а обвенчан в той самой церкви, что была отреставрирована
                на его постоянные и щедрые пожертвования.
 Жену, вечно занятую детьми и домом,он ласково называл :"Моя клуша".
 И спроси его,во что она была одета в то судьбоносное утро, когда
 хлопотала на кухне, то, пожалуй бы и не смог ответить. "Никаких посторонних в доме( в виде няней, помощниц по хозяйству).
Это было решение супруги, с которым он легко согласился.
Даже спальни у них были разные. На этом тоже настояла жена, устав
от утомительных вечерних, а то и ночных ожиданий. А он и не
спорил,убедившись, что любой его "хозяйский" визит не оставался без должного внимания.
Ну не в чем было ему упрекнуть себя. Вон, даже её мастерскую
( в период их знакомства она была начинающей но уже подающей
надежды художницей), не посчитал пустой блажью.В этой просторной комнате не было стен. В привычном смысле слова.Три огромных окна,
а вместо четвёртой стены- стеклянная перегородка, отделяющая пространство от уютной гостиной.
"Принимай свою теплицу",- шутливо и как ему казалось, очень остроумно
хохотнул он, закрывая дверь за строителями.
...Сколько воды утекло с тех пор, сыновья-близнецы скоро школу закончат- размышлял он, успевая просмотреть почту, подписать
важные бумаги, сделать глоток кофе и привычным жестом отпустить секретаршу. Поглаживание её упругой части тела, входило в обязательный утренний ритуал и означало, что в её услугах пока не нуждаются.
                Но сегодня что-то даже в этом ритуале дало сбой. На секретарше
                ладно сидело платье с голубым узором.Вглядываясь  в этот
                васильковый узор, он вспомнил- сегодня годовщина его семейной
                жизни!
                - А сделаю я сюрприз своей клуше!
                И вот, довольный собой, с огромным букетом роз, он поднимается
                на родное крыльцо. Осторожно открыв дверь гостиной, замирает...
                В залитой солнечным светом комнате, перед мольбертом порхал
                мотылёк!
                Синий шёлковый хитон, рукава которого при малейшем движении
                обнажали плечи, только усиливал это впечатление. В необычном
                порханье, удивительном танце было всё: и радость жизни, и
                вдохновение, и нежность.
                Вот мотылёк, нанёс тонкой кистью последний акварельный мазок на
                огромное полотно и обернулся!
               "Василинка",- так я дразнил тебя за необыкновенный бездонный цвет
                глаз. Цветочек мой живой, настоящий, с пушистым венчиком волос,
                измазанными краской тоненькими пальчиками!
              На картине был изображён букет. Вернее, не изображён...Он жил на
                нём. Полевые ромашки, а в центре- васильки. Словно замершие в
                неповторимом танце!

Весь остаток беспокойной ночи, Василий, то прижимал к груди свой хрупкий цветок, то нежно сдувал с его лба солнечные пряди. Наконец, выйдя в гостиную, долго мерил пространство нервными шагами. Увидев купленный букет, выбросил за дверь, так раздражал теперь его этот запах. Как можно было забыть это полынный аромат давней поляны.
Словно и не жил эти десять лет, а кружил машинально по заданной орбите.
Клушей он её не называл больше НИКОГДА.
  p. s Когда несколько лет спустя один коллекционер долго упрашивал его продать это полотно, Василий ответил:"Это не картина. Это наша любовь! Разве её можно продать за деньги!"


1 апреля 2010 года


Автор картины Е.А. Глебова, член Союза художников России