По следам пропавшего самолета. Глава 1

Начинаю выкладывать главы из книги "По следам пропавшего самолета".




Глава 1. На блошином рынке

1

После развала великой страны граждане вмиг стали бедными и обездоленными. Предприятия, научные институты и разные организации закрылись. Неважно, кем ты был до перестройки квалифицированным токарем, изготавливавшим детали ракет, или научным работником, разработавшим и внедрившим новое изобретение, благодаря которому страна получала доход, исчислявшийся многими нулями, а может ты был толковым инженером со стажем работы, без которого не могло обойтись производство. Все оказались на улице и потеряли главный источник дохода, а

вместе с ним - перспективы на будущее, которое представлялось теперь неопределенным и безрадостным. Скопленные годами заначки, лежавшие в сберегательных кассах, сгорели без дыма и огня. О них напоминали только сберкнижки с аккуратно вписанными суммами вкладов. Предъявлять теперь их было некому. На честно заработанные деньги, сохранность которых гарантировало государство, вкладчики рассчитывали что-то купить или обеспечить свою старость.

В это тяжелое время многие вспомнили о том, что дома есть какие-то ценные вещи, которые можно продать и заработать деньги для существования. У одних самым дорогим  была техника или радиоаппаратура, у других - пылившиеся на полках и в шкафах всевозможные сувениры, предметы быта, домашняя утварь  и прочие невостребованные  безделушки, без которых можно было обойтись.

В поисках аппаратуры для дополнительной подсветки в помещении киностудии, Виктор шел по стихийно  возникшему блошиному рынку, какие раньше называли барахолками или просто толкучками. Разбитый прямо на пустыре рынок представлял собой печальное зрелище: люди не суетились и не толкались, как бывало в старые времена на обычной толкучке, а тихо стояли в ожидании покупателя или прохаживались по рядам с разложенным товаром. И трудно было определить, кого тут больше продавцов или покупателей.

В темно-коричневой клетчатой кепке, больше напоминающей берет, коротком черном полупальто, какие были в моде у состоятельных молодых людей, и слегка потертых темно-синих джинсах фирмы Levi Strauss & Co, заправленных в меховые сапоги, Виктор Орлов выделялся среди  продавцов и покупателей.  Был он выше среднего роста, широкоплечим и стройным, с красивыми и тонкими чертами лица, на котором выделялись большие живые глаза. В нем угадывалась какая-то скрытая сила и способность переносить трудности повседневной жизни с ее приливами и отливами.
Рассматривая товар, он изредка поднимал голову на продавцов и невольно ловил себя на мысли, что на него обращают внимание, думая, что он что-нибудь купит.
«Значит, в понимании этих людей, я не голь перекатная, а что-то из себя представляю. Жизнь меня не сломала и не выкинула на обочину, как некоторых. Впрочем, чего я сравниваю себя с этими стариками, у которых позади прожитые годы. Сейчас пришло мое время - время жить и творить. Главное, в эти непростые времена не надо  падать духом».

С того времени, как он оказался на этом рынке, его не покидала мысль, что всех этих людей, несмотря на промозглую погоду, заставила прийти сюда нужда. Хозяева старых вещей надеялись заработать какую-то копейку. На газетах, кусках тряпья, а то и прямо на земле был разложен их товар. Поношенная и новая одежда, еще пахнувшая нафталином, хранившаяся до лучших времен, но теперь ставшая ненужной, обувь, посуда, книги и многое другое было выставлено на продажу. 

Часто по товару Виктор без труда определял, чем раньше занимался продавец. Кто-то продавал набор шприцов в хромированных боксах, хирургические инструменты и литературу по лечебному делу, а у кого-то лежали разные железки, глядя на которые можно было подумать, что их только что принесли из инструментального склада оборонного завода. У одного крепко сложенного мужчины, с ног до головы одетого в цвета хаки военную форму без погон, аккуратными стопками лежало совершенно новое армейское обмундирование сухопутных войск. Были там и камуфляжные куртки, и шапки-ушанки для рядового и офицерского состава, ботинки, широкополые шляпы для несения службы в районах с жарким климатом,  портупеи, офицерские планшеты и даже кобура от пистолета Макарова. Из-за огромного количества товара и его ассортимента можно было подумать, что продавец догола раздел целую армию или без боя «взял» армейский склад.

Особое место среди продавцов занимали коллекционеры и антиквары, как назвал их Виктор про себя. Их товар выбивался из общего ряда. Был он аккуратно подобран, и в отличие оттого, как  продавали другие, разложен на переносных столах. В отдельных планшетах лежали значки и монеты, в кляссерах - почтовые марки и вышедшие в тираж бумажные банкноты разного достоинства и времени хождения. У некоторых кляссеры возвышались стопками над всем «ассортиментом», привлекая внимание покупателей.

Возле стола с начищенными до блеска бронзовыми подсвечниками и канделябрами Виктор остановился и залюбовался фарфоровыми статуэтками и миниатюрами из каслинского литья. Большой черный конь, с сидевшим верхом всадником с длинным копьем в одной руке, будто собирался перепрыгнуть через гору лежавших у его ног фотоаппаратов, шкатулок, серебряных столовых приборов, портсигаров и карманных часов с цепочкой.  От врезавшихся в рот удил конь приоткрыл рот, грива раздулась, хвост распушился. Казалось, еще мгновенье и, подобно Коньку-горбунку, конь вместе с всадником взмоет   ввысь.
«Хороша композиция, ничего не скажешь! Каслинское литье. Были бы деньги, не отказал бы себе в удовольствии, приобрел бы этого всадника. Это, наверно, кочевник».
 По богатому набору самого разного товара, лежавшего и стоявшего на столе, было видно, что он перекуплен. Возможно, попал в  руки продавца за бесценок или по бартеру, что было принято во время безденежья всего населения страны, когда даже зарплату одним выдавали какими-нибудь консервами, а другим – автомобильными шинами или товарами народного потребления, и чтобы дотянуть до следующей получки, нужно было его продавать или обменивать на что-то другое. Зато теперь товар, доставшийся перекупщикам, продавали как антиквариат по рыночным ценам, не подъемным большинству покупателей.

2

Не поднимая головы, Виктор брел по рядам. Неожиданно его внимание привлекла черная баранка со срезанным круговым сегментом, напоминающая полуруль. Присмотревшись, он понял, что это штурвал самолета.  Рядом были разложены приборы из пилотской кабины, военная и техническая литература на авиационную тему,  нагрудные знаки отличия за безаварийный налет часов бортмеханика, штурмана и пилота. Он наклонился и взял первую попавшуюся книгу. Это было руководство по испытаниям самолетов в полете.

Откинув назад свисающий шарф, Виктор прочитал аннотацию. «Предназначается для использования на летных станциях авиапромышленности. Руководство разделяется на три основных части: 1. Первый полет и доводка самолета. Содержит материалы по приемке самолета, подготовке к первому полету, проведению первого полета, оценке основных качеств и доводке самолета. 2. Методика летных испытаний для определения основных характеристик опытного самолета. В этой части описываются необходимые для испытаний приборы, лабораторное оборудование летной станции, методы летных испытаний самолета для определения его основных характеристик и материалы, требуемые для передачи самолета на государственные испытания». Дальше он не стал читать и, отложив руководство,  взял книгу по технологии сборки

авиационной техники. Она  тоже не заинтересовала его, но вдруг в руки попались  книга по истории летного дела. Толстая книга была в добротном темно-зеленом переплете, напоминающем срез малахита, посередине в коричневом прямоугольнике золотым тиснением было выдавлено «Очерки по истории летного дела». В отличие от других изданий, книга была напечатана на хорошей белой бумаге. В ней  рассказывалось, как с древнейших времен человек стремился полететь и по мере развития техники вековая мечта человечества сбылась.  Виктор увидел фотографии людей, которые, благодаря своему таланту, упорству и преданности любимому делу, рискуя своей жизнью, продвигали авиацию вперед.

- Интересуетесь историей авиации? – услышал он голос продавца. – Теперь эта книга большая библиографическая редкость, издана в тысяча девятьсот сороковом году «Оборонгизом». И написана настоящим знатоком истории авиации Константином Вейгелиным. В наше время такие книги не пишут. В основном заимствуют материалы у предшественников.
Виктор оторвался от книги и увидел устремленный на него взгляд уже немолодого человека в коричневой кожаной куртке и в черном берете. Был он довольно плотным, широким в плечах и примерно одного с ним роста. Лицо и лоб мужчины пронизывали неглубокие, но частые морщины,  густые брови обрывались над переносицей. Из-под беретки выглядывали редкие седые волосы, и поэтому можно было предположить, что на голове их осталось немного. На вид Виктор дал ему больше семидесяти, даже ближе к восьмидесяти, но живое выражение глаз меняло первоначальное представление о его годах. Хотя  возрастные складки и морщины на лице и шее говорили  о том, что он близок к истине.

- Да как сказать. С некоторых пор вот появился интерес к авиации, - уклончиво ответил он. – Но тут, я вижу, кроме этой книги по моей теме ничего у вас нет. В основном техническая литература, которая мне не нужна.  Да, наверно, и других она мало интересует. Сейчас не то время, люди думают о куске хлеба.
Продавец  сразу нахмурился, сомкнул губы и отступил назад. Было видно, что обиделся. Чтобы как-то загладить свою вину, Виктор сказал, что покупает книгу, которую не выпускал из рук.  В предвкушении чего-то нового у него даже засвербело в груди, как бывало с ним, когда в раскрытии какой-то тайны он нападал на след.

-  Думаю, она пригодится. Я собираю материалы о полете Леваневского через Северный полюс в Америку, а тут как раз приведены материалы обо всех довоенных самолетах.
- О каком полете: первом или о том трагическом, состоявшемся двенадцатого, тринадцатого августа тысяча девятьсот тридцать седьмого года? – неожиданно спросил продавец.   

Не ожидая от того такой осведомленности, Виктор на мгновенье даже стушевался. До сих пор это был его конек: он собирает материалы для фильма о полете знаменитого летчика, о котором все давно забыли, или в лучшем случае когда-то о нем что-то читали, но из-за давности не придали этому значения. А тут вдруг первый же встречный называет даже дату полета Леваневского. У Виктора учащенно заколотилось сердце. Собравшись с мыслями, он сказал:
- О последнем, конечно. Кто теперь помнит о том, что был еще и первый полет. А вы, к моему удивлению, назвали точную дату начала и конца его полета.

- К сожалению, о том, что случилось с самолетом Леваневского, мы до сих пор не знаем, - не обратив внимания на скрытый комплимент в его адрес, сказал  продавец. - А зачем вам материалы о Леваневском? – с интересом посмотрел он на Виктора. – Это же уже история.
- Да как вам сказать, - раздумывая, поведать ли тому о своих планах или просто отшутиться, тянул  он время. – Интересно узнать, что же с ним случилось. Прошло больше полвека, а до сих пор никаких следов. - И, решив, что особых секретов он выдаст, Виктор выпалил:

- Я и хочу пройтись по следам пропавшего самолета. Собираюсь снять фильм о Леваневском, так сказать, собрать и систематизировать все, что известно о поисках самолета. Это в планах, конечно, а пока пишу сценарий. Правда, дело идет с переменным успехом. Материалов мало. Вернее, их даже очень много, но практически нет фактуры. В основном, - очерки и статьи, написанные нашими современниками, а не теми людьми, которые имели непосредственное отношение к тому перелету. Или даже людьми из ближайшего окружения. Может, где-нибудь хранятся такие материалы, но я к ним не имею доступа. Думаю, что кто-то из родственников или сподвижников Леваневского должен был написать мемуары, в которых правдиво о нем рассказал, как некоторые пишут  о том времени.
Переступив с ноги на ногу, продавец как-то изменился в лице, подтянул живот, расправил плечи. Губы будто сами собой разомкнулись, и на его лице появилась улыбка. Теперь Виктор дал бы ему намного меньше, чем при первом знакомстве.
«Недаром говорят, что первое впечатление бывает обманчиво. В этом что-то есть», - подумал он про себя.

- Очень интересно, очень интересно, - повторился продавец, сцепив пальцы рук. Из одного глаза выбежала слеза и, прокатившись по щеке, остановилась на подбородке. - И не боитесь браться за такую серьёзную тему? Ведь до сих пор никто даже не приблизился к разгадке тайны потери самолета с экипажем. Версий много, а конкретных результатов или, как вы говорите, фактуры, нет. В основном все на уровне догадок, далеких от истины. В свое время я тоже интересовался этой проблемой, так сказать, мечтал внести свой вклад в поиски Н-209 и даже соприкоснулся с кое-какими материалами, но потом понял, что дальше лучше не копать.
- А что так? Кто-то вам помешал?
- Не успели. А могли бы испортить всю жизнь.
Из слов продавца Виктор понял, что в то время это было сопряжено с определенными трудностями. Какие были трудности, тот не сказал, но он догадался сам и не стал переспрашивать. По-видимому, тех, кто пытался пролезть в зазеркалье, останавливали.

- А когда страсти поутихли, даже хотел книгу написать, но потом быт все убил. Все надо делать вовремя. Чуть момент упустил - и о мечте можно забыть.
- Вы, наверно, были пилотом? – спросил его Виктор.
- Штурманом дальней авиации. После службы в армии работал в ГВФ, летал на пассажирских авиалиниях в Сибири и на Дальнем Востоке. В частности на Ли-2 и Ил-14, а уже перед уходом на пенсию переучился на Ил-18. Да, кстати, как вас зовут?

Они познакомились. Алексей Иванович, как представился штурман, неожиданно сказал:
- Виктор, если вы действительно, собираете материалы о перелете Леваневского через полюс, мы могли бы с вами встретиться и поговорить об этом более предметно.  В моем архиве до сих пор хранятся документы, относящиеся к тому полету. Еще есть кое-какие бумаги, накопленные за долгие годы. В библиотеках такого не найти.

«Интересный мужик, и, по-моему, он как раз из тех людей, которые действительно что-то знают о полете Леваневского, - простившись с пилотом, размышлял Виктор.- Редкая и прямо-таки непредвиденная удача. Должны же быть радости в этой жизни, а то в последнее время пошла какая-то черная полоса, из которой до сих не выбрался. Я еще докажу своей бывшей  зануде, что что-то могу. Рано она меня списала. «Раз с кино у тебя не получается, то надо с ним завязывать, - передразнил он Татьяну. – Ты там никто, а нам нужны деньги».
- Видишь ли, как режиссер я никогда не состоюсь, - пробурчал он себе под нос. - Я неудачник, я пустое место. Надо же было так меня опустить! Ну уж, нет…