И по-прежнему, люблю кофе, роман. глава 29

29.

Ну вот и привидение, пришло мне на ум, когда увидел в кустах у дороги человека в белом балахоне. Он стоял в полный рост, опершись на тонкий ствол, иногда вздымая руки, пытался сделать шаг, но не мог, качало, видимо боялся упасть.
Может плохо, подумал я, больной какой-нибудь, хотя голова подсказывала – здесь не встречаются больные. Подошел ближе, ступая по траве и вглядываясь, свет сюда почти не проникал. Увидел блеснувшие очки и услышал голос:
- «Палысь, ты»?
Дорогушин как страдал дефектом речи там, так и сюда перенес эту привычку.
- «Палысь, как я рад тебя видеть, а то у меня оськи запотели, плохо вижу.
- «Что ты здесь делаешь? Почему в халате? Почему в очках»? – ошарашил его град моих вопросов.
Он задумался, было видно и отчасти слышно, как его пьяный мозг, со скрипом пробирается сквозь перечень услышанного. Осознав он начал отвечать подробно и по порядку.
- «Я иду домой, несу Колобоську винца» - он показал торчащий из кармана халата зеленый флакон.
- «Без халата, мне неудобно, я так привык и оськи я всегда ношу, с детства, как же без них».
Действительно, я обзавелся очками лет в пятьдесят и потому попав сюда, и став довольно молодым, в них не нуждаюсь, как и там в столь юные годы. А он, сколько помню, всегда носил очки, потому без них, как без штанов.
Дорогушина без очков удалось увидеть один лишь раз и то, он снял их при мне, вертел в руках и повторял –А вот, смотли, оськи целы.
Однажды, Толя Дорогушин, в ту пору заведующий производством крупного кафе в Кронштадте, отсюда стойкая привычка во всех мирах носить белый халат, в состоянии безобразного опития, в котором он пребывал почти ежедневно пропал посреди рабочего дня. Его хватились, не нашли ни спящим в каптерке, ни запершимся в ванной, забеспокоились и стали выяснять кто последним его видел. Последним его наблюдал грузчик по имени Юрик, по прозвищу Рюрик. Он поведал, что Толик садился в машину скорой помощи, но не в кузов, куда грузят больных, а в кабину на место фердшела.
Персонал засуетился, какой никакой начальник, наверное, заболел. Стали выяснять, звонить в скорую, узнавать, куда доставлен. За суетой прошел почти час и вдруг, Святая икона, явление Христа. Через центральный вход входит Дорогушин, почти трезвый, в мокром насквозь халате, весь в зеленой тине, в одном сандалии и в очках.
Отдышавшись и надев на влажное тело чистый белый халат, а на ноги тапки, Толик поведал грустную историю. Пользуясь прекрасной погодой и своими связями на станции Скорой помощи, решил он освежиться, а точнее, быстренько смотаться на Финский залив, окунуться. И все бы прошло успешно, если бы Толик не попросил у шофера порулить. Не понятно с какого перепуга, но водитель уступил ему свое место и радостный Дорогушин поехал.
Транспорта на загородной дороге почти не было, да наш герой и не боялся помех, он помчался вперед, не вписался в поворот, врезался в дерево, удар похоже был не слабый сам шеф рассказал, что вылетел через лобовое стекло разбив его головой. Машина угодила в болото и медленно погрузилась. Но самое главное повторял он, потрясая очками – оськи целы. При этом он умудрился, вылезая из болота потерять один сандалий и утопил золотые часы, подарок тещи.
- «А что же с машиной», спросили мы хором.
- «Да все нолмально, ее там матлосики вытаскивают».
- «А как же ты добрался» - упорствовали мы.
- «На автобусе плиехал», - нисколько не смущаясь сказал Дорогушин.
- «Пускать не хотели, но я сказал, что нужно слочно к коменданту галнизона, они и довезли».
И вот здесь, в кустах, в таком же халате, опять же пьяненький стоял Толик, который не мог сделать ни шага, боялся упасть.
Я подхватил друга, пожалуй, мы все-таки были с ним друзьями, подмышки и выволок на дорожку.
- «Спасибо, ты спас меня, сам бы я не выбрался» - Дорогушин, от полноты чувств шмыгнул носом.
- «Колобосек, наверное, волнуется, пойдем домой».
Я, побоявшись, что товарищ опять попадет в какую-нибудь передрягу спросил.
- «Далеко ли дом»? Он повертел головой и уверенно указал сторону, куда следует идти.
Очень смешной домик занимал Дорогушин, дошли мы, учитывая странность походки одного из нас, минут за двадцать, по ощущениям уже была ночь. Домик напоминал некий теремок или избушку, как их рисовали в книжках из нашего детства. Крыша округлая, с трубой, нависающая над стенами с завалинками окошки маленькие, крылечко с балясинами и разноцветный заборчик вокруг. Калитка, как я и ожидал скрипела.
Поднявшись по трем ступенькам, мы вошли в дом Толика Дорогушина, именно таким помнилась мне его квартира в Кронштадте. Даже запах показался мне тем же. Диван с подушками, кресла, большой стол и даже аппаратура из тех времен. Радиола или вернее проигрыватель с огромными стереоколонками и модными тогда ползунковыми регуляторами звука и тембров на котором большим черным блином тускло поблескивала виниловая пластинка.
- «Колобосек» - заорал Толик.
- «Смотли кого я пливел».
- «Ну кто кого привел еще вопрос» - успел подумать я.
Дверь в соседнюю комнату отворилась и оттуда выплыла относительно знакомая мне, вернее виденная совсем недавно в обществе Бориса, пышных форм дама. Те же полные ноги из-под очень короткого халатика, едва сходившегося на груди и позволяющего заметить крупное едва прикрытое, грозящееся выскочить наружу женское естество. Великолепная кожа, нисколько не скрытая косметикой, поразительно свежая, как будто бы прозрачная.
- «Это Палысь», продолжал орать Толик.
- «Помнишь, я тебе рассказывал» - он достал из кармана халата и поставил на стол бутылку на этикетке которой, я к своему изумлению увидел надпись: «Портвейн Хирса» завод Самтрест, цена 1 руб. 70 коп. без стоимости посуды. ».
- «Валерия, крайне приятно» - протянула Колобочек мне руку то ли для поцелуя, то ли для пожатия, но почему-то ладонью вверх.
Я наложил свою сверху и чуть пожал. Мне было не по себе, казалось странным повторно знакомиться с одной и той же женщиной, правда она назвалась другим именем. И спросить ведь неловко.
- «Мне тоже» - ответил я.
- «Скажите, мы не могли с вами вчера встречаться»7
- «Вчера»? – Валерия задумалась.
- «Не припоминаю» - она очаровательно улыбнулась и, жестом пригласила меня за стол.
Неудобно было просто так уйти, хотя очень хотелось и не потому, что мне не приятна была встреча с Дорогушиным, а потому, что у меня не отпускало чувство, что я участник какого-то фарса.
Если это та самая Светлана, почему она назвалась Валерией? Если это другая женщина, откуда такое поразительное сходство? Если допустить, что это она, почему она меня не узнала? А если узнала то- она великая актриса, на ее лице ни один мускул ее лица не позволил заподозрить, что она меня когда-либо встречала.
Возможно, свобода здешних нравов допускала такое смешение в связях и если так, то почему дама шифруется под разными именами, если же я стал свидетелем адюльтера она должна была по меньшей мере смутится, встретив меня в столь неожиданном месте.
Толик, тем временем суетился у стола и, по аналогии с сапожником, редко имеющим приличные сапоги, продемонстрировал себя поваром не имеющем в доме закуски. Предложены были только стаканы.
- «За встлечу»! – провозгласил Дорогушин, налив по полстакана сомнительного вида жидкости и подняв свой.
Я взял порцию, принюхался к жидкости, даже не вспомню в какие годы употреблял нечто подобное.
- «Толян» - спросил я.
- «Где ты достаешь такие антикварные напитки? Здесь же полно отличного бухла».
- «Ой, знаес Палысь, я так пливык. Тлудно, но для меня поставляют».
Я сделал маленький глоток, давно забытый вкус того, что когда-то мы называли портвейном, а после того, как удалось попробовать настоящий портвейн стали называть бормотухой.
Посмотрел на Валерию или Светлану, она пила медленно, отставив мизинчик не могу сказать, что, глядя на нее я ощутил наслаждение, но никакого отвращения лицо ее не выражало, скорее наоборот, «приятное, с кислинкой», было написано на ее лице.
Делать нечего, подняв повыше свой стакан и тем самым обозначив Дорогушину, что я присоединяюсь к его тосту, быстро влил в себя жидкость.
Поняв, что бутылка будет допита и без меня, я заторопился домой. Толян, вяло, он опять захмелел, попытался меня остановить, но сил у него не достало, и он задремал. Мило распрощавшись с дамой, до последнего надеясь, что она признает меня вчерашнего, но ничего похожего не случилось,
По пустым дорожкам, медленным шагом, неожиданно просто дошел я до своего дома. Все-таки что-то или кто-то здесь меня ведет, ни разу я не заблудился, да и встречи, которые со мной случились тоже неспроста.
Дом ждал меня, там было прохладно и, до сих пор ощущался тонкий аромат кофе. Опять душ и, наконец-то постель. Уснул сразу.