Жизнь пи-пи-пи

- Боже, помоги, ангел-хранитель охрани, Матерь Божья, заступись, все Святые, спасайте, меня грешного. Прошу, Вас, молю, вас.
И так далее, и тому подобное вот уже час тараторил, стоя на коленях перед окном, Синичкин, выпрашивая у всех, всех, всех себе здоровья и жизни. И, ведь, было чего: проходя медицинское обследование, которое, по приказу нового начальства,  потребовали на работе, у него выявили болезнь, несовместимую с жизнью. По прогнозам врачей жить ему оставалось, в лучшем случае, месяц-второй.
 Вдруг кто-то тронул его за плечо. Синичкин оглянулся – позади него стоял мужчина, весь в белом с крыльями за спиной.
- Вот, уже видения начинаются. Надо было не пить. Или больше выпить?
- Я – Ангел, - сказал мужчина.
- О, оно ещё и говорит. Совсем плохо…
- Я – не видение, - повторил гость, - я - Ангел.
-  Хранитель, что-ли?
- Нет, дежурный. Меня посылают с …
- А, и тебя посылают, - перебил его Синичкин.
- Меня посылают с поручениями на землю, - продолжал Ангел игнорируя иронию Синичкина.
- Кто посылает?
- Неважно. Короче, ты так страстно просил, что пересмотрели твою жизнь и дали тебе ещё один шанс.
- То есть, я буду жить?
- Будешь. Подумай только, как.
- А зачем чуть не забрали?
- Но ты же сам постоянно ныл: «Надоело всё, сдохнуть бы поскорее».
- Но я же не знал, что вот так, быстро.
- Ну, наверху уже догадались, что ты болтал, не думая. Теперь стоит подумать. Обо всём.
- А ты не врёшь? – вопрос повис в воздухе. Всего на секундочку Синичкин опустил голову, чтобы почесать затылок, и ангел исчез.
- Ну и Бог с тобой. И правильно сделали, что пересмотрели. За что же меня, невинного, так наказывать?
 И Синичкин совершенно успокоившись пошёл спать, на ходу ущипнув себя за ухо, чтобы убедиться, что он не спал до сих пор.
 Всю ночь Синичкин не мог уснуть. Одни мысли сменялись другими: «Это, если я буду жить, то мне придётся долг Петьке, отдавать, а там уже приличная сумма накопилась. Да и Ваське тоже немало должен. Трубу в ванной менять придётся – вот-вот прорвёт, латок немеряно. И соседку-дуру каждый день опять видеть. Алименты ещё десять лет платить. Долг за квартиру – за-ши-бись. Что за жизнь? Зарплата мизерная, всем вокруг должен, на работе все посылают, кто подальше. Никому я не нужен. Опостылело всё… Зачем вообще такая жизнь нужна? Ничтожная. А если бы умер… Может, пожалели бы, словом добрым вспомнили: «Вот, мол, жил человек скромно, тихо, вреда никому не причинял. Намучился, бедолага. Болезнью свои грехи искупил… Жил, как святой…» - Синичкин уже видел нимб у себя над головой.  «Может, всплакнул бы даже кто… Долги простили бы. Всё равно отдавать некому. Можно же было от всего  этого избавиться. Раз и навсегда». И Синичкин сорвался с кровати, пошёл на кухню, достал из буфета бутылку водки, открыл, хлебнул прямо из горла, поставил бутылку. Почесал затылок, походил из угла в угол по кухне, опять взял бутылку и, сделав ещё несколько глотков, поднял голову и правую руку, сжатую в кулак вверх, стал ругаться:
- Ну что вы там наверху бред всякий слушаете? Сказано: умирать, значит, умирать. Шанс они мне дали. А что я с ним делать буду? На кой он мне? Да пошло оно всё…

2.
- Слышали, ночью мужчина из окна выпал в третьем подъезде.
- Нет, я на ночной смене была. Как это случилось? Жив?
- Какое там. Седьмой этаж. Семёновна говорит: «Дураком жил, по-дурацки и помер». Это её сосед. Пил  он. Вот, видно, «белочка» в гости приходила.

3.
- Опять ты выиграл.
- Я же тебе говорил: «На кой ему такая жизнь», а ты заладил: «Шанс человеку дать, шанс человеку дать…». Дал? Теперь долг отдавай.
- Да ну, тебя. Отдам, как-нибудь. Одного не понимаю…
- Чего?
- Почему он шансом не воспользовался?
- Так мозги ещё в нагрузку надо было дать.
- Но, были же случаи…
- То - не случаи, то - исключения. Там люди сами свою жизнь разворачивали, ответственность брали на себя. Мы только помогаем. Короче, если надумаешь ещё кому шанс дать на спор, свисни. Я с удовольствием.