Встреча 17

Роман написали
Марина Мальцева
Михаил Сборщик
http://stihi.ru/avtor/michelmon



      Анатолий с утра собирался к Ирине. Валентина напросилась вместе с ним.
   -- Отдыхали бы, Валентина Сергеевна.
   -- Толик, ты меня знаешь. Когда ребёнок болеет, разве до отдыха.
   -- Вы правы. Может, вы мне поможете. Надо Ирку уговорить поехать на лечение в ортопедический центр. В пятницу её выпишут. Я с другом договорился. Владимир ждёт нас. Очень талантливый ортопед. Я буду там её лечить. Это не государственная, частная клиника. За Иркино лечение он не возьмёт денег. Это наши проблемы. Нужно только Иркино согласие. Я говорил ей, но она пока молчит.

   -- Как, Саша, с Ксюшей. Всё хорошо. Не стал вчера спрашивать при всех.
  -- Миша, всё отлично. Я, словно помолодел лет на тридцать. Надеюсь, Ксюша больше ничего не натворит. Я понял, она так защищает свою любовь. А я мечусь между двух огней. Пока Ирка будет на лечении в другой больнице, я, конечно, буду встречаться с Ксюшей. У меня скоро отпуск закончится. Тебе хорошо. Ты на пенсии.
   -- У меня тоже не всё гладко. Моя Маринка на ладан дышит.  У неё целый букет болезней. Да Афган никого не жалеет. Ты же знаешь, что мы познакомились на фронтовых дорогах.  Да, что там говорить? Сам еле выбрался после двух инсультов. Просто я никому ни о чём не говорю. Внучку еще воспитывать надо. У них же сейчас другая жизнь, другие интересы. Все равно надо на ноги поставить.
   -- Миша,  у тебя телефон звонит. У меня не такая мелодия.
   -- Наверно, Маринка соскучилась. Сейчас гляну, - выйдя в коридор. Миша  понял, что это названивает домофон. - Это не ко мне, в домофон звонят.
   -- Миша, впусти, пожалуйста, я сейчас. Может, чего-то забыли?
   -- Сейчас, - Миша взял трубку, и хотел спросить:
   -- Вы что-то забыли, - но услышал молодой женский голос и плач маленького  ребёнка. «Лариса», - подумал мужчина. Миша нажал кнопку на трубке домофона и двери открылись. Он уже думал куда-нибудь скрыться, ему совсем не хотелось присутствовать при ругани отца с дочерью.
   -- Кто там - спросил Сашка.
   -- Твоя любимая дочь.
   -- Да ну! Лариса, сейчас не пойдёт. Знает, что я дома. Хотя....

   Лариса вошла в квартиру и с трудом, через зубы поздоровалась с отцом и обняла Михаила. Разувшись, женщина положила Захара на диван. Затем сняла ветровку и раздела сына.
   -- Дядя Миша, вы к нам какими судьбами.
   -- Ты знаешь, Лорик. Обстоятельства заставили приехать. Я смотрю и не узнаю тебя, как ты повзрослела. Давно я тебя не видел. Последний раз приезжал, ты ещё в школе училась.
   -- Правда, дядя Миша, не часто вы по гостям ездите.
   -- Занят. Я постоянно пишу. Если время позволяет. А времени у меня много. Знаешь, наверное, что я на пенсии. Сейчас новая повесть готова. Если бы не поездка, то уже бы в печать сдал.
   -- Вы насчёт этого молодцы. А наш папка перестал писать стихи. А уж насчёт книг, я вообще, молчу. Я его на сайте зарегистрировала. Так ему некогда туда даже заглянуть. А всё знаете почему?
   -- Лариса прекрати! Ты что, пришла сюда ругаться.
   -- Лорик, ты ещё молодая, - начал Михаил. - Ну-ка, Сашка, посиди с внуком, мы сейчас, - и Миша закрылся с Ларисой в кухне.
   -- Знаешь, что, дочка, можно я тебя буду так называть. Ты ещё в своей жизни ничего не видела. Ты вообще, не имеешь право осуждать родителей. Причем, ты уже сама мама. Они тебе, родители, жизнь подарили. Ты росла в любви и согласии. Мама и папа вас любили каждый по-своему. У папы, ещё до твоей мамы была женщина. Пусть у них тогда что-то не сложилось. Но это тебя не должно волновать. Да, отец встретил Ирку. Родилась ты и Людмила. А другой его ребёнок родился без отца. Точнее, отец был, но не родной, и он издевался над ним и его матерью.
   -- Дядя Миша, она сама такую жизнь выбрала. Надо было остаться с папой.
   -- Ксюша тогда была молоденькой, глупенькой девочкой. Её достаточно было поманить деньгами.
Времена тогда были другие. Не те, когда мы были молодые и обезбашены. Скромно молчали, когда надо было что-то говорить  о любви девчонке.  Лихие девяностые. Мы и не ожидали, что пока воевали, выполняли свой «интернациональный долг» в Афганистане, в нашей стране, действительно прошла перестройка. Появилась прослойка молодежи, для которой «золотой божок» стал иконой. А на деньги, особенно американские, зеленые можно купить все. И девушек падких на красивую жизнь. Не стоит винить Ксюшу за это. Она, конечно, поступила подло и некрасиво, но жизнь её уже наказала за это. Случилось, то, что случилось. При другом раскладе я бы с тобой не разговаривал. Тебя бы попросту не было. Тогда бы отец не встретил Ирку. Пусть он её не любил.  Это он понял, когда снова встретил свою первую любовь. Но в чем он виноват? Разве он, словом или жестом обидел Иринку. А вы, дочки? Вы, хоть раз слышали от него упрек, за то, что родились? Ведь нет. Он вас любил и любит, и не представляет, чтобы кто-нибудь отнял вас у него. У меня, Лариса, тоже до Маринки была другая женщина. Мы с ней недолго прожили и разошлись. Хорошо, у меня с ней детей не было. А вы уже взрослые. Отец не отказывается помогать вам. Я прошу тебя, Лорик, ради меня, помирись с отцом. Он ведь места себе не находит. Ты у него любимый ребёнок. Знай, маму он не бросит в беде и не уйдёт от неё, пока она не встанет на ноги. Дочка, помоги ему, не бросай его в этой общей беде. А брат у тебя хороший человек. Недавно его жена чуть не потеряла ребёнка. Он так же, как ты пишет стихи. Сразу видно, сын своего отца. Я знаю. Лорик, ты очень добрый человек и не сделаешь необдуманных поступков. Кстати, у твоего отца вскоре тоже появится своя книга. Я даже виделся с издателем. Ну, что, Лорик, уважишь старика. Я думаю, ты меня поняла. Это жизнь, а в жизни всякие нюансы могут случиться. Только сейчас не надо ничего говорить маме. Она в своё время  сама обо всём узнает.
     -- Хорошо, дядя Миша, - вздохнув, произнесла Лариса. - Я многое для себя поняла. Я поговорю с папой.
    Лариса сама подошла к отцу.
    -- Прости меня, папа, я тебя слишком сильно люблю и не хочу потерять.
    Дочь обняла отца и поцеловала его в щёку.
   -- Лариса, ну-ка свари нам с дядей Мишей кофе. Я знаю, что он у тебя получается самым вкусным.
   -- Папа. Я даже согласна познакомиться с братом, и с удовольствием прочту его стихи.
   -- Спасибо огромное тебе, дочка. Я думаю, всё у нас будет хорошо. Главное всем вместе нашу маму вылечить. Кстати, Лариса, поговори с мамой, ей надо поехать на реабилитацию в центр ортопедии. Это за городом, маме это пойдёт на пользу.
   -- А ты, папа? Ты останешься здесь со своей… этой, - но уловив, строгий взгляд Михаила, Лариса замолчала.
   -- Эх, Лорик, Лорик! Это всё действительно нужно для нашей мамы. Даже, если бы у меня никого не было, то маму всё равно надо было бы отправить в центр.
   --  Вот мужчины, ваш кофе. Мне надо малышу смесь сделать, пока не сильно шумит. Он, может дать такого разгона. Вроде маленький, а такое мамке с папкой задаёт. Это ему только три месяца. У Людмилы Алиночка спокойная. Может, потому что она девочка.

   -- Сашка, давай за воссоединение семьи по маленькой.
   -- А что! У нас в холодильнике где-то с того раза осталось. Давай, пока тёщи нет.
   -- Папа, а ничего, что я здесь.
   -- Лорик, доченька, ты же знаешь, что мы с дядей Мишей встречаемся раз в пятилетку.
   -- Эх, умеете вы уговаривать, особенно дядя Миша. Можно вас попросить прочитать ваш какой-нибудь новый стих. Ваши стихи лечат душу.

От счастья до горя четыре шага,
Ведь друг самый близкий тебе вдруг солгал.
Солгал, изменил, обманул.  И при этом
Вины не познал, и  не слушал советы.

Ушел он спокойной  и ровной походкой,
Как будто не видел тебя за спиной,
А ты замер вдруг, и мальчишкой сироткой,
Стоял, задыхаясь, за хрупкой сосной.

Да, друг обманул,  а ведь ты откровенно
Всегда доверял и бежал в трудный час
К нему. И  с тревогой  ему неизменно
Все беды свои выносил напоказ.

Ему открывал ты, и сердца смятенье,
И раны души, и любви жаркий миг.
А он, близкий друг, - твое отражение
Тебе изменил, и вины не постиг.

Вас кто-то предал? Стихи ведь всегда пишутся при каких-нибудь ситуациях.
   --  Нет, Лорик. Это о прошлом. Вспомнил.
   -- Вы все свои стихи знаете наизусть?
   -- Нет, девочка, это невозможно.
   -- Как хорошо, что я сегодня пришла. Вы помогли мне посмотреть на мир с другой стороны.

     -- Миша, спасибо тебе за дочь. Если бы не ты, я не знаю, когда бы она со мной заговорила. А уж о знакомстве с братом вообще бы речи не было. Слушай, дружище, а поехали к моей матери, её всё равно нет дома. Сейчас приедет Анатолий с тёщей, не дадут по душам поговорить. При них многого не скажешь. Даже про войну. Нам вспомнить надо. Ребят погибших и живых. Вспомнить и помянуть. А при них разве можно? То-то же. Афган - это наше с тобой, родное. Я даже с Иркой об этом не говорю.
   -- А что, я с тобой согласен. Когда мы с тобой ещё вот так соберёмся и поговорим.
   -- Раз уж представился такой случай. Может, возьмём ещё бутылочку?
   -- Зачем? Думаю, не стоит. Мы с тобой и без этого хорошо поговорим. Хотя, смотри сам.
   -- Сейчас, я записку только напишу, чтоб не теряли. По пути в магазин заглянем.

    -- Проходи, Миша. Будь, как дома. Сейчас я гляну, что тут у нас есть закусить. Под водочку и хорошую закуску разговор у нас с тобой пойдёт. Вот это, то, что надо, - Санька доставал из холодильника деликатесы, которые приносил и оставлял бабуле на случай её неожиданного приезда. Вот, у меня  пельмени ещё остались. Я иногда захожу сюда, цветы поливать. Не стесняйся, проходи на кухню.
   -- Сейчас, сейчас, разуюсь.
   -- Присаживайся, Мишка. Вспомним нашу службу в горах. Мальчишек, не пришедших домой.
   -- Сашка, я знаешь, не могу об этом вспоминать. У меня сразу сердце щемить начинает.
   -- Скажи, почему я Анатолия не помню? Там, в Афгане.
   -- Тебе не доводилось в госпитале быть. А мне довелось. И даже не только тогда, когда меня ранили. У меня ведь знаешь Маринка  военнообязанная. Медик. Давай не будем об этом. У нас и без того, есть о чём поговорить. Смотри, какие у тебя дети отличные. Причём не только девчонки. Мне удалось поговорить с твоим сыном.
   -- Когда ты успел, ты его видел один раз, и то, можно сказать, недолго.
   -- Это тебе кажется, недолго. Родители Таисии, - это только предлог, чтобы тебя с Ксюшей оставить наедине. Аркадий за мать очень переживает. Я это сразу понял, когда только его увидел. Но, потом, я услышал его рассказ об их жизни в Америке. Мне самому стало страшно. Хоть, мы в Афгане, что только не проходили. Я понял Ксюша женщина сильная. Столько выпало испытаний на хрупкие женские плечи. Да она же, когда поехала за своей, как она думала, любовью, была неоперившимся воробышком.
   -- Она уже беременна от меня была. Вот, только этого она не знала. И никто не знал. Если бы она тогда не уехала, мы бы обязательно поженились. У нас с ней было всё. Ксюша знала, что я без неё не могу.
   -- Значит, он пообещал ей что-то такое, что ты не мог дать. Много ли надо девчонке восемнадцати лет. Алекс пообещал весь мир бросить к её ногам. Но, как, оказалось, вытер о её сердце ноги. Растоптал, то чувство, которое  сам вложил в неё. Сколько было пролито слез. Сколько оставалось синяков на её теле. И она это всё терпела. Терпела только ради сына. Не раз подставляла себя, если муж собирался ударить сына. Аркадий за ней был, как за каменной стеной. Смотрю я на твоих женщин....
   -- Миша, ты хоть закуси. Пьёшь без закуски.
   -- Успею я, Сашка, закусить. Я ещё не всё сказал. Так вот…. Смотрю я, Сашка, на твоих женщин. Разная у них любовь к тебе. Ксюша сильная, выносливая женщина. Она была обманутой, но жизнь её не сломила. Ксюша знала, что есть человек, который её любит. И она верила в вашу встречу. Но оказалось, ты женат. А у неё к тебе любовь, оказывается, не прошла за все эти годы. Потом она понимает, что ты тоже продолжал её любить. Женщинам для этого достаточно одного взгляда, одного слова. И ты уже согласен расстаться с женой. Чтобы создать семью с Ксюшей. Но, тут с Иркой беда, и ты меньше внимания стал уделять Ксюше. Тебе даже позвонить некогда. И она впала в депрессию, а депрессия, брат, знаешь ли,
штука серьёзная. Ксюша женщина сильная, но есть у неё один пунктик. Как, пожалуй, у всех женщин после сорока, которые переходят возраст «ягодки опять». Все это враньё. Года идут. Женщина не выглядит так обворожительно, как раньше. Постой, не торопись возражать. Знаю, ты скажешь, что Ксю так же обворожительна, как и прежде. Иначе бы она не смутила тебя в первую встречу. Но, ты как будто не знаешь все женские уловки при помощи фитнеса и косметики. Все это не природная красота. И почувствовав это, Ксюша испугалась. Она очень боится остаться одна, без мужского плеча, на которое можно упереться. Даже сын вырос, вылетел из-под её крыла. Но, скажу тебе, Сашка, одно, как бы я не относился к твоей Ксюше, сына она воспитала достойно.  Ирка же совсем другая. Она родила тебе двух девчонок. Хорошая хозяйка, весь семейный быт на её плечах. У неё есть надёжный тыл в мужском обличии. Это я о тебе. Ирка верит в тебя, что ты её не бросишь. Она ведь не знает ничего о Ксюше?
   -- Нет, Миша.  Я никогда не говорил, что у меня была до неё девушка.
   -- Так вот Ирка думает, что она твоя первая любовь. Глупо это, но факт. Столько лет вы с ней уже вместе? Ты ни разу не дал повода в себе усомниться. Ирка - слабая женщина, хранительница очага, берегиня семьи. Я,  заметил, что ты её всё-таки до сих пор ревнуешь.
   -- Давай, Мишаня, ещё по маленькой. Ты мне душу разбередил. Я вчера, когда увидел Ксюшу в таком состоянии, думал, что у меня земля уходит из-под ног. Я за неё так испугался.
  -- Сашка, а сегодня ты ей звонил?
   -- Спасибо, Миша. Конечно, звонил. Как она там, моя крошка. Я за неё  сильно переживаю. И за Ирку я переживаю не меньше, но нет у меня к ней прежних чувств. Если бы я не встретил Ксюшу, так и жил, думая, что я люблю Ирку. Понимаю, что жена ни в чём не виновата. Моя задача поставить ее на ноги. Сейчас мне надо не потерять контакт с дочерью. Иначе она точно расскажет Ирке.  Я не могу знать, что она может вытворить.
   -- Тебе. Сашка, сейчас надо набраться терпения. Завтра я уеду. Конечно, будет трудно. Но ты всегда можешь позвонить и поплакаться в жилетку. Смотри, Миша, мы с тобой почти две бутылки выпили и даже не пьяны.
   -- Это, Сашка, у нас с тобой закалка. Помнишь в Афгане. Сто грамм, чтобы заглушить страх перед душманами.  Потом, перед самым дембелем, вообще не пили, отдавали молодым, салагам. Что бы все чувства отшибить.  А, всё-таки я рад, что у меня такой друг. Может, ты разрешишь написать о тебе повесть. Не переживай, я имена изменю. Никто не узнает. Будем знать только ты и я. Но сначала, надо закончить ту повесть, что начал. Да и у тебя ещё не всё понятно.
   -- Миша, я буду только рад, если ты напишешь обо мне. Я бы хотел написать роман о нашей дружбе. Но, кроме того, что писать стихи я больше ничего не могу.
   -- Санёк, ты же знаешь, сколько у меня написано про Афган. Там, конечно же, и о тебе, и  всех наших ребятах. И у тебя есть мои книги. А сын у тебя талантище. Великий талант. Я думаю, он сможет писать не только стихи, но и прозу. Ты многого о нем не знаешь. Конечно, он рос не рядом. Но общайся с ним чаще. Дети - это наше будущее. Как хорошо, что с их ребёнком ничего не случилось. Мне Таисия очень понравилась, хорошая девушка. У них будет замечательная семья. Я, знаешь, умею разбираться в людях. Всё. Саня, я больше не буду пить. Мне завтра лететь. я хочу отдохнуть.
   -- Конечно, дружище. Отдыхай, я тебя завтра провожу, а потом в больницу к жене заскочу. Давно уже не был.

   -- Валентина Сергеевна, а вы что сегодня дома остались?
   -- Ой, Саша, что-то у меня давление поднялось. Думаю, один денёк отлежусь.
   -- Это у вас от переживания за дочку. Ну, ничего, скоро всё наладится. В центре ортопедии её быстро поднимут на ноги.
   -- Дай-то, бог, Сашка. Дай-то, бог. Нам остаётся одно, молится за её здоровье. Сегодня её соседку выписывают. Ирка одна останется. Одной тяжело лежать, даже поговорить не с кем.
   -- Ничего. В пятницу и её тоже выпишут. Надо заехать сегодня обязательно. С Серафимой попрощаться. Конечно, ещё встретимся, и не раз. Серафима тоже в своей поликлинике долечиваться будет.
   -- Хорошая женщина. Про свою жизнь рассказывала,  диву даёшься, как она перенесла все трудности. У вас с Иркой тоже не легче. Ирка молодец, держится. Первые дни жить не хотела. потом расправила крылья.

   -- Миша, ты готов?
   -- Всё, Саша, сейчас. Что-то странно. Анатолий ушёл, не попрощался. Знает, что я сегодня улетаю. Тоже. теперь не скоро встретимся.
   -- Анатолий занят Иркой. Он сегодня рано убежал, - проговорила Валентина.  - Толик попросил извиниться за него.
   -- Спасибо вам, Валентина Сергеевна, за гостеприимство.
   -- Я-то, что, Миша. Это у меня зять такой приветливый. Наверное, это в него заложено от родителей. Ну, конечно, когда мы познакомились, отца у Сашки уже не было. А мама удивительный человек.
   -- Спасибо, Валентина Сергеевна.
   -- А что я. Что думаю, то и говорю.

    Проводив Михаила, Сашка вызвал такси до больницы. Сегодня надо поговорить с женой о её реабилитации в центре. Чего тянуть кота за хвост, это для её же блага.  Войдя в палату, Сашка увидел, что Ирка и Анатолий находятся одни, о чём-то мило беседуют. Беседа ведётся оживленно, Ирка смеётся, нет, не просто смеётся, а хохочет. Сообразив, что Ирка с Анатолием его даже не замечают, Сашка минуты три стоял в недоумении. Его жена  давно, так не смеялась, не радовалась без нужной на то причины. Наверное, он мало ей уделял внимания. В последнее время он вообще обнаглел. Приходил с работы, ужинал и уходил отдыхать. А нет, чтобы вот так с Иркой посидеть, поговорить. Не было этого. Хотите, верьте, хотите, нет.
   Постучав по двери, Сашка поздоровался.
   -- Привет, молодёжь! Не помешаю. Смотрю, моя жена уже замечательно себя чувствует. Значит, лечение идёт ей на пользу. А где Серафима, что-то я её не вижу.
   -- Так её же выписали. Муж её домой забрал. Серафима просила передать тебе привет, как ты появишься.
   -- Я Мишу проводил на самолёт, поэтому задержался.
   --  Как он, - спросил Анатолий.
   -- У него всё хорошо. Скоро будет дома. Сказал, потом по ватцапу свяжется.
   -- Как продвигается лечение, - спросил Сашка у Анатолия. - Может Ирке уже и центр не нужен. Без него можно обойтись.
   -- Сашка, ты не понимаешь. В центре будет конкретное лечение. Это ещё только начало выздоровления. Смотри, твоя жена уже не такая грустная.
   -- А чего ей грустить, когда рядом с ней такой импозантный мужчина.
   -- Мальчики, вы о чём? Я чего-то не пойму. Какой ещё центр. Я чего-то не знаю. Может, мне кто-нибудь что-то объяснит? - Сашка пожал плечами и замолчал.
   -- Анатолий, тогда ты мне разъясни. Если ты сейчас же мне ничего не объяснишь, я вообще не буду продолжать лечение. И пусть всё будет, как будет.
   -- Хорошо, Ирка, пусть будет по-твоему. Я всё скажу, только потому, что это действительно правильное решение. Я договорился со своим другом из ортопедического центра. Владимир любезно согласился мне помочь. Так что у тебя есть шанс встать на ноги быстрее, чем это будет происходить вне этого центра. Теперь дело только за тобой. Тебе самой решать, сколько быть прикованной к кровати.
   -- И вы без меня, меня женили. Вы хотя бы у меня спросили, хочу ли я этого. Да, я хочу быстрее поправиться. Но, у меня есть переживание,
я буду далеко от близких мне людей. Пусть даже со мной будешь ты, Анатолий. Я пока не могу сказать вам ничего. Ни нет, ни да.  Я так понимаю., что у меня есть время подумать.

   -- Ира, в пятницу тебя выписывают.  В понедельник нас ждут в центре. Палата для тебя уже зарезервирована. У тебя будет два дня, чтобы побыть дома. Ты сможешь отдохнуть от больницы. Я понимаю, что ты устала. Мы все за тебя переживаем. Когда Мишка мне позвонил и сказал, что ему нужна моя помощь, я сначала замешкался. А когда он назвал город, куда надо было ехать, я сразу согласился. А уж когда узнал, кому нужна моя помощь, то я был несказанно рад. Что ты нуждаешься в моей помощи. Нет, это не та радость. Я понимал, что тебе сейчас плохо. Пойми, Ира, это для твоего блага. Пусть центр находится за городом. Там свежий воздух, это тебе пойдёт на пользу. Родственники к тебе смогут приехать в любой момент. Автобус ходит до центра каждые полчаса. В палате будет телевизор, чтобы скрасить твоё одиночество.
  -- Спасибо, Анатолий, за заботу обо мне. Я рада, но мне надо подумать. А ты, Сашка, чего стоишь, молчишь. Словно, в рот воды набрал. Твою жену собираются увезти в Тмутаракань, а тебе и дела нет. Скажи, хоть что-нибудь.
   -- Ирка, Анатолий дело говорит, тебе надо быстрее на ноги встать. Дома, как говорят, и стены помогают. Но лечения ноль, - Сашка подошёл к Ирине ближе и, как порядочный муж, решил её обнять, чтобы жена не усомнилась в его любви. Ирка пока ничего не должна знать. Значит, надо показывать заботливого мужа.  - Ирочка, ты же знаешь, мы все тебя любим. Мы все хотим тебе только счастья.
   -- Тогда зачем отправлять меня за тридевять земель от дома, - у Ирки на глаза невольно навернулись слезы, а вы уже знаете, что Сашка очень не любил. Он готов был, согласится с Иркой. Осталось поговорить с Анатолием. Может Ирку к тёще в деревню, там тоже свежий воздух. Но его мысли перебил Анатолий.
   -- Ира, соглашайся, ты женщина выносливая. Только знаешь, тебе в мужья достался не тот, кто тебе был нужен.
   -- Анатолий, это ты сейчас о чём, что-то я тебя не пойму. Не себя ли, ты мне хочешь предложить.
   -- Нет, нет, Ирина, конечно же, нет.
    Сашка тоже замер в ожидании того, чего хотел сказать Анатолий.
   -- Ирка, ты знаешь, что твой муж тебе изменяет.
   Такого хода событий Сашка не ожидал. И от кого, от Анатолия. Прав был Миша, - он всё слышал.
   -- А тебе-то, откуда всё известно.
   -- Помнишь, когда я уснул, вы с Мишкой о чём-то мило беседовали. Вы, конечно, думали, я сплю и ничего не слышу. А я хоть не всё, но кое-что слышал. Про твою первую любовь, которая вернулась из Америки и родила тебе сына.
   -- Сашка, это правда. Ну, не молчи, - говорила Ирина. Сашка не знал, что  ей сказать.
   -- Уходи! Анатолий, скажи ему, пусть он уходит. Я сейчас не хочу его видеть. И ещё, пожалуйста, поговори с доктором. Можно ли меня сегодня выписать. Я согласна ехать в Тмутаракань, только подальше от этого предателя. Чтобы, когда я выпишусь, твоего духа в нашей квартире не было.



Продолжение следует

Марина Мальцева, Красноярск
Михаил Сборщик Петропавловск
23.02.2022г.