Глава 3. Отпуск. Продолжение учебы

 
       Дни летели стремительно и были заполнены до отказа.  Подъем в шесть утра,  трехкилометровый кросс,  по еще пустым  улицам Васильевского острова, завтрак и    занятия до обеда. Короткий отдых, снова занятия. Самоподготовка, ужин, личное время, отбой. В увольнениях Макс продолжал встречаться с Ликой, их дружба крепла, грозя перейти в любовь.
       Среди курсантов роты появился   еще  друг - Юрка Песин.  Ребят  сблизил спорт. Юрка был родом из Кузбасса, отец шахтер. Имел первый разряд по штанге.
       Еще с советских времен в Корпусе активно культивировался спорт. Имелась своя команда, нередко побеждавшая  на общефлотских соревнованиях. Найденов с Песиным были зачислены туда и вместе посещали  тренировки.
       В феврале, после завершения  первого семестра и сдачи экзаменов курсанты разъехались в отпуска. Резников отправился в Балтийск, Песин  в Кемерово, а Максим решил навестить Балашиху. Очень хотелось увидеть Рыбакова, да и ребят из своего выпуска. Посмотреть, как живут
       - Что тебе привезти из Москвы?  - спросил  Лику  в  увольнении перед отъездом.
       Тем днем, посмотрев в кинотеатре  фильм   «Брат» они гуляли по Летнему саду.  На  Максиме черные шапка и шинель с якорями на погонах,  на девушке меховой  берет  и  шубка.  Стояла оттепель, с деревьев, подтаяв,  шуршал снег. В задумчивости стояли античные статуи на аллеях.
       - Привези себя, - рассмеялась  Лика, и,  чмокнув  на прощание в щеку, убежала.
       Москва встретила небольшим морозцем и деловитостью Ленинградского вокзала.  На платформах суетились пассажиры, грузчики толкали тележки с багажом. Металлический голос из колонок объявлял прибытие и отправление поездов. На табло светилось время - четырнадцать часов.
       Выйдя на Комсомольскую площадь,  Найденов был остановлен военным патрулем: офицером  и двумя курсантами с красными повязками на рукавах.
       -  Ко мне! -  махнул    хромовой перчаткой  старший лейтенант.
       Подойдя, вскинув руку к виску,   представился.
       -  Куда следуете? (оглядел).
       -  В краткосрочный отпуск. В Балашиху.
       - Документы.
       Опустив у ног сумку, расстегнул ворот шинели, протянул военный  и отпускной билеты. Старший лейтенант,  внимательно просмотрев, вернул. - Можете следовать дальше.
       Застегнувшись, взял сумку, снова козырнул (патруль ответно), чуть позванивая  подковками на ботинках направился к метро. Спустившись вниз по эскалатору доехал  по кольцевой до «Курской», поднялся вверх и   проследовал на вокзал.  Там, взяв  в кассе билет на электричку до Балашихи, занял свободное место.
       Через несколько минут  шипя, закрылись двери, за окнами поплыла платформа.
Пассажиров в вагоне было немного. Одни уткнулись в журналы, другие молчали. Два мужика напротив о чем-то спорили, за стеклом  в тамбуре дымила сигаретами  подвыпившая копания.
       На очередной остановке  -  Реутово, в вагон  зашла     худенькая  женщина, ведя под руку   слепого в темных очках и с обожженным лицом. Одет был в кепи,   потертый камуфляж  и  берцы*. На груди орден «Красной Звезды» и медаль.    Сняв головной убор, протянул вперед. Двинулись по проходу.
       Одни пассажиры  участливо вздыхали, другие отворачивались, делая вид, что не замечают, третьи сидели с каменными лицами. У Максима прошел мороз по коже. Вскоре пара  оказалась у скамейки,   где сидел, вынув из кармана шинели  сотню, опустил в кепи.
       - Спасибо, - шевельнула губами женщина.
       Пошли дальше.
       Балашиха осталась, как была. Тот же обшарпанный вокзал, с бегающими по перрону бродячими собаками, серые дома  и разбитый асфальт. Пройдя к ближайшей  остановке,  подождал  старенький автобус, идущий к центру. Скрипнула, закрываясь дверь, тяжело тронулся с места.
       Впрочем, кое-что изменилось. Тут и там возводились новостройки,  стихийных базаров стало меньше, увеличилось число автомобилей. Доехав до  нужной улицы, вышел,  и пошагал к  знакомой девятиэтажке.   На стене все также висела вывеска   с временем работы школы, спустился по истертым ступеням в подвал.
       На одном из помостов с канатами  прыгала пара мальчишек, молотя друг друга перчатками, на втором еще один  занимался с тренером. Четверо  сидели на скамейке, наблюдая, лет семи  лопоухий пацан в углу  обрабатывал грушу. Рыбаков  с секундомером в руке   стоя  спиной к входу   время от времени  подавая  на ринг  команды.
      - Александр Иванович, -  подошел ближе  Найденов. Тот обернулся, - брови поползли вверх. - Максим?
      - Точно так! - вскинул к виску руку. - Прибыл в краткосрочный отпуск!
      Удары в зале смокли. Все пялились на невиданного гостя.
      - Ух, ты-ы, моряк, -  протянул, обняв грушу  лопоухий.
      Рыбаков с Найденовым  шагнув, друг к другу, крепко обнялись.
      - Орел, - отстранился Александр Иванович.- Меня перерос (похлопал по плечам). А почему не дал знать?
      - Так получилось. Оба рассмеялись.
      - Леонид Юрьевич, - обратился ко второму  тренеру,   пожавшему Максиму руку. - Продолжай занятия. Меня сегодня не будет.
      Тот понимающе кивнул  и вернулся к ребятам.
      Чуть позже  оба шагали по улице.  По дороге  зашли в чебуречную.  Теперь на месте киоска стояло  модульное зеленое  строение  с вывеской «У Анзора».
       - Капиталистом становится мой сержант, - улыбнулся Александр Иванович. - Заходи, - пропустил вперед курсанта.
       За   столиками в зале  угощались  десяток посетителей,  и сновал    официант. Из колонок  лилась песня «Любэ», за стойкой возвышался  хозяин.
       - Вах! - выпучил  глаза  увидев  вошедших,   захромал навстречу.- Джигит, совсем джигит! - облапил Макса ручищами. - В отпуск?
       - Да.
       - Казбек! - обернулся к официанту. - Быстро накрой  столик в кабинете.
Миновав стойку, прошли  туда.
       Вскоре на круглом столе  появились истекавшие горячим соком шашлыки на блюде, нарезанный  ломтями сулугуни, зелень, а к ним   бутылка пятизвездочного  коньяка. 
       - Рекомендую, «Кизляр». Такой только в Дагестане делают, - наполнил хозяин  рюмки.
       -  За тебя, Максим! - поднял Рыбаков свою. В нее звякнули еще две, выпили, закусили.
       Когда съели шашлыки, повторили.  Теперь тост, сказал Анзор, -  за настоящих мужчин и дружбу!
       Затем Максим хлопнул себя по лбу   «совсем забыл» и раздернул змейку на стоявшей рядом сумке. Достал оттуда две   десантных тельняшки, купленных в военторге.
       - Вам. Поочередно вручил обоим.
       - Ну, брат, удружил. А то  моя совсем старой стала,- ткнул пальцем Анзор в  выцветшие полоски  под воротником.  Рыбаков повлажнел глазами.
       - А теперь расскажи, как живешь и учишься? - бережно убрал тельняшку  бывший сержант.
       Максим подробно изложил,   оба  с интересом внимали.
       - Ну а   бокс? Продолжаешь заниматься или бросил? - вынув из пачки сигарету, щелкнул   зажигалкой Рыбаков.
       - Продолжаю, Александр Иванович. Тренируюсь в сборной  Морского корпуса.
       - Неплохо. В соревнованиях участвовал?
       - Пока нет. Но они не за горами.
       Засиделись до ранних сумерек, а затем  тепло простились с хозяином.
       - Ты насколько приехал? - вышел провожать.
       -  Отпуск две недели.
       -  Каждый день можешь кушать у меня. Не придешь - обижусь.
       -  Спасибо дядя Анзор.
       Пожав обоим руки, вернулся обратно.
       - Значит так, живешь у меня, - сказал тренер, когда прошли к автобусной остановке.
       -  У меня же своя комната, - попытался отказаться.   
       -  Возражения не принимаются.
       Минут через пять подошел дребезжащий автобус, открылась гармошка двери, поднялись в салон, тронулся.
       В квартире  тренера тоже было все по - прежнему, тихо урчал холодильник.
       - Давай попьем чаю, - предложи, когда разделись. - Мне тут один приятель из деревни  прислал банку меда. Настоящий липовый, со своей пасеки.
       Несколько позже оба сидели на кухне. Там, как и раньше, водили глазами ходики, а еще висел офисный календарь. Глянцевый, посвященный ВДВ с его эмблемой и  девизом «Никто кроме нас!»
       - Сильно сказано, - кивнул Максим на календарь, когда стали пить чай.
       -  На том стоим, - придвинул ему блюдце  с медом Рыбаков. - Нажимай.
       - А можете рассказать какую - либо запомнившуюся историю о службе Александр Иванович? (набрал в ложку). - Давно хотел попросить.
       - Запомнившуюся говоришь? - вскинул бровь и задумался. - Ну что же, есть такая. Слушай.
       Было это в Афгане. Служил   там второй год. Летел с оказией  на вертолете  Ми-8 (их была пара) за  молодым пополнением в Кабул. Кроме меня в грузовом отсеке был незнакомый прапор, тоже из ВДВ и  молодая красивая блондинка в  джинсовом костюме.
       К тому времени у духов, так мы звали афганских моджахедов, уже появились американские «стингеры» и они  могли сбивать воздушные цели. По этой причине, согласно инструкции, на всех нас были парашюты. Летим над горами, прапор спит, блондинка глядит в иллюминатор, а я украдкой  на нее. Понравилась.
       Затем  под шум моторов  задремал сам. Очнулся от сильнейшего удара (машину тряхнуло)  из пилотной кабины дым и  крик, «прыгайте!».
       Вместе с прапором  живо отдраили дверь и вытолкнули упиравшуюся блондинку. За ней  вниз головой  сиганул он, я оглянулся. Там где пилоты  бушевал огонь, - прыгнул тоже.
       Через миг, вращаясь вокруг  оси, мимо  стремительно пролетел падающий вертолет. Считанные секунды - и   рухнул на землю, расколовшись на куски.
Купол блондинки  виднелся  ниже. Сбоку, висевший на стропах прапор, садил короткими очередями вниз.  Там виднелся кишлак, откуда  тоже свистели пули.
Навстречу быстро неслась земля, сгруппировался. Удар в пятки, приземлился рядом  с вертолетом.
       Следом опустился  труп прапора, отстегнул стропы, бросился к нему. В кармашках «лифчика»    оставалось два  полных магазина, вместе с моими - пять. Забрал, рассовав по карманам, оббежал разбитую машину.  Как и ожидал, увидел с  другой стороны блондинку. Была в шоке. От экипажа остались закопченные, в крови останки.
       - Беги, прячься куда - нибудь! (тормошу). Сюда идут «бородатые». А она « нас что, сбили?»
       - Похоже на то.
       «А почему второй борт не улетает?».
       - Думаю, вызывает «крокодилов» (так назывались ударные вертолеты Ми-24).
       «Он что, не может сесть и забрать нас?»  хлопает глазами
       - Нет, - отвечаю.-  Если собьют и его,  не заберет никто. Нас просто не найдут. 
       « У меня в штабе друг, он полковник».
       - Это ты «духам» расскажешь. Короче, прячешься, а я увожу бородатых в горы. Пока буду   возиться с ними, может кто-нибудь и прилетит.
       «Я с вами пойду» (цепляется за рукав).
       - Послушай, - говорю.  Ты на каблуках, далеко не уйдешь, а босиком тем более. Даже если найдут, то убивать не будут. Ты для них живой товар. Тем более что блондинка и молодая.
       « Я буду жаловаться в политотдел армии…»
       - Хорош болтать.
       Короче  схватил ее за шиворот и затащил внутрь   вертолета, в обломки, к трупам экипажа.
       - Сиди тихо, - прикладываю палец к губам. -  Буду жив, позже  за тобой  зайду.
       На этом месте  ветеран   замолчал и потянул из лежавшей на столе пачки сигарету. Щелкнув зажигалкой, прикурил, глубоко затянулся.
       - В горы я сразу не пошел (выпустил носом струю дыма) - Обыскав мертвых,   нашел  две гранаты «Ф-1» и метнулся в сторону кишлака. Как и ожидал, «духи» шли толпой, не рассредоточившись, с уверенностью, что серьезного сопротивления  не встретят.
       У меня, Максим,  к тем дехканам* не было ничего личного. Кто же виноват, что у них в кишлаке нет   кино,   бани,   библиотеки, или клуба? И  развлекаются они тем, что сбивают вертолеты, а с живых неверных спускают шкуру или отрезают голову.
       Ребята  совершили две грубые ошибки. Не убили меня,  когда  был в воздухе - раз.  И сейчас   шли толпой с криками «Аллах акбар» - два. Не иначе обкурились анашой, которую сильно уважают.
       Я слился с местностью. Обождав, когда подойдут метров на двадцать, выдернул кольца из гранат,  и метнул    в середину толпы. Один за другим громыхнули взрывы,   стал прицельно бить в орущую толпу.
       Расстреляв магазин, рванул в горы, благо они были рядом. Выбрав удобное место для стрельбы, приготовился к атаке. Благоразумия у «духов»  прибавилось. Теперь  карабкались вверх развернутой цепью, слышались команды.
       Опустошил еще магазин, вщелкнул  в приемник третий и приготовился рвануть дальше. Не потребовалось. Почувствовал вверху ветер, поднял голову и увидел «крокодила». Зависнув надо мной, выпустил   серию  нурсов*. Блеснуло адское пламя, в воздухе завертелись обрывки тел и одежды.
       Второй вертолет совершал боевой разворот. А из кабины первого на меня смотрел летчик, как бы спрашивая   взглядом, чем еще   может помочь. Потом показал рукой, чтобы   следовал за ним. Приземлился он возле обломков сбитого.
       С горы я несся как на крыльях. Когда добежал, десантники загрузили всех погибших и ждали меня.
       - А где девка?
       «Какая девка?»
       - Живая!
       Бросился к остаткам сбитой машины, заглянул внутрь. Там никого не было. Обежал вокруг и увидел ее под обломками.  Схватил  за руку и потащил за собой,   ругаясь командным языком.
       «Так это ты включила радиомаяк?»  спросил  стрелок-радист с «крокодила».
       « Да, я»   утирает грязное лицо.
       « Не ругай свою бабу, старлей. Она спасла тебе жизнь!»
       - Да не моя это!- хотел крикнуть, но осекся. Раз включили маяк, то   навела и вертолеты.
       - Как тебя зовут? - спрашиваю.
       «Любовь… Любовь Викторовна. Мне двадцать три, в школе увлекалась радиоделом».
       Вот такая были история, Максим,- закончил  Рыбаков свой рассказ   и загасил окурок в пепельнице.
       - И вы ее больше не встречали? - подался вперед курсант.
       - Вскоре поженились  (вздохнул). - Она та, что ты видел на фотографии. Ну ладно, давай спать, скоро двенадцать, - взглянул на ходики на стене. Ты с дороги, да и мне завтра вставать рано. Дела. Я постелил тебе в зале.
       Ночью Максиму приснился сон. Они с  Рыбаковым, оба в тельняшках, отбиваются в горах от душманов. Тренер сечет «духов» из пулемета, а он подтаскивает патроны.
       Проснувшись утром, обнаружил на столе  кухни записку и два ключа на связке. «Еда в холодильнике. Отдыхай. Буду поздно». Взял в руки ключи - один был от его комнаты  (оставил, когда уезжал). Второй, английский, от квартиры.
       Почистив зубы и умывшись по пояс холодной водой в ванной, вскипятил на кухне чай, намазал кусок хлеба маслом, позавтракал.
       Вымыв чашку, поставил на полку, остальное убрал   в тихо гудевший  холодильник. Спустя час вышел из подъезда. В небе проглянуло солнце, на кустах чирикали воробьи, день обещал быть погожим.
       Пройдя к недалекой остановке, дождался нужного автобуса, доехал до общежития. За ним темнел голый  парк, синела льдом замерзшая  Пехорка. У берега  два пацана катались на коньках. Потянул на себя обшарпанную дверь, в нос ударил  запах кухни  и табака. Мимо,    вихляясь, прошаркал тапками  небритый мужик явно с бодуна.  Где-то  плакал ребенок.
       Задробил ботинками на второй этаж, пошел по  длинному, с истертым линолеумом  коридору. Вот и его угловая комната. Вставив в замок ключ, провернул, толкнув дверь, и застыл на пороге.
       Она разительно изменилась. Потолок сиял свежей побелкой,  на стенах новые обои, у одной деревянная кровать  с  подушкой, накрытая  покрывалом.  Напротив  стол и два стула, в углу платяной шкаф.
       - Тебе чего тут надо?  - раздался за спиной  голос.
       Обернулся, рядом стоял  Женька Виноградов. Один из тех, с кем выпускался.
       - Макс! - открыл рот. - Какими судьбами?
       - Вот, приехал в отпуск.
       - Да. Круто смотришься (закрыл).
       - А что с моей  берлогой? - вошли внутрь.
       - Так в ней сделали ремонт. Еще осенью. Нарисовался твой тренер с каким-то усатым. И все забабахали.
       Найденов пощупал кровать с упругим матрасом, открыл форточку чисто вымытого окна  и отодвинул один из   стульев, - присаживайся. Ну а как вы? -  сняв шапку, уселся на другой.
       - Да кто как, - пожал плечами Женька. - Я работаю   в автосервисе на мойке,  Люська Хуторная  швеей на фабрике. Трое загнали свои комнаты и свалили, а  Эдька с Витьком собирают металл на свалках, сдают и бухают.
       - Невеселая картина, - оценил Максим.
       - Ну а ты как?
       - Учусь в Питере. Буду  офицером подводником.
       -  Ясно, - шмыгнул носом Женька.
       -  В детдом заезжаете?
       - А чего туда ездить? Не лучшие воспоминания. - Кстати, Муравин загремел в больницу с  сердцем.
       - Навещали?
       - Нет, - отвел Женька  глаза.
       - Ладно, пойду я. Встав,  закрыл форточку, оба вышли наружу.
       - Бывай, - дважды провернул   ключ в замке. - Я еще зайду.
       Из общежития  Максим поехал в детский дом.
       -  Ты к кому, сынок?  - оглядев, спросил  пожилой охранник в вестибюле. 
       -  К  Розенталь.
       -  А кто будешь?
       -  Выпускник  этого заведения.
       -  Решил навестить?
       Молча кивнул.
       - Она у себя, проходи.
       Мария Осиповна   сидела в своем кабинете, заполняя  стопу каких-то карточек.
       Подняв  голову,   охнула, - Найденов!
       - Точно,-  сняв шапку, улыбнулся Максим.
       - Проходи, садись. Рада, очень рада. Ты повзрослел. Ну, рассказывай, как живешь, как учишься? Присев на белую кушетку рассказал.
       - Значит на каникулы?
       - Да. Я слышал Павел Васильевич лежит в больнице?
       - К сожалению. В Центральной, попал с инфарктом.
       - Хочу его навестить.
       Поговорив еще немного распрощался, вышел из кабинета и спустился вниз. 
       В ближайшей «Пятерочке»   купил сетку апельсинов, через  десять минут  вышел из автобуса рядом с больницей. Судя по виду, она знала лучшие времена, вошел внутрь. У окошка регистратуры  поинтересовался, в какой палате лежит Муравин, сказав,   пришел навестить.
       Молоденькая медсестра, полистав журнал назвала, сняв  шинель и шапку сдал их  в гардероб, худенькой старушке. Поднялся на третий этаж, нашел нужную палату.
       Директор лежал в пижаме на кровати у окна и читал книгу. На соседних еще двое. Один спал, второй слушал плеер, нацепив наушники.
       - Здравствуйте  Павел Васильевич, - подошел к кровати.
       - Тот,  отложив книгу,  сел и прищурился. - Никак Найденов? 
       - Он самый. 
       - Присаживайся, - указал на стул.
       - Это вам, - положил апельсины на тумбочку и  уселся рядом.
       - Да. Возмужал. И форма тебе к лицу, - оглядел парня директор. - В отпуск?
       - На целых две недели.
       - Молодец.  Я как видишь тоже. Сердце пошаливает.   Как жизнь? Как учеба?
       - Отлично.   А как вы? 
       - Выздоравливаю, скоро выпишут. Ну, давай рассказывай о себе.
       Спустя час,  душевно поговорив с Павлом Васильевичем, снова спустился вниз. Получив  шапку с шинелью  оделся, - сказав гардеробщице спасибо, вышел за стеклянную дверь.
       - Видный парень, - поцокала языком старушка, а медсестра, глядя вслед, вздохнула.
       Немного погуляв по городу, Максим почувствовал  голод  и стал размышлять, идти или нет  к Анзору. С одной стороны было неудобно, они с Рыбаковым и так многое для него сделали. С другой знал - предложение шло от сердца,  не хотелось обижать.
       Остановившись на втором, доехал автобусом до кафе, благо проезд для него был бесплатным. Толкнув дверь, вошел в зал. За столиками обедали несколько посетителей, в углу компания из трех хмурых мужиков пила пиво,  закусывая фисташками. Как и в прошлый раз тихо лилась музыка.
       -  Молодец, что пришел,- вышел из двери за стойкой Анзор. Под белой курткой голубела полосками новая тельняшка. - Динара!  обернулся к раздатке.
       Оттуда выпорхнула  стройная  черноглазая  девушка, остановилась рядом.
       -  Знакомься, моя племянница. 
       - Максим, - протянул   руку гость, почувствовав  легкое пожатие.
       - Каждый день он будет   обедать у нас. Ясно?
       -   Да, дядя.  Хлопнула пушистыми ресницами.
       - Займись, - направился к стойке с очередным клиентом. 
       - Что будете кушать? - указала  на столик у окна.
       -  На ваше усмотрение, - покраснел Макс.
       Спустя  пять минут, определив на вешалку рядом шинель с шапкой, он с аппетитом уплетал наперченное харчо. За ним последовала сочная отбивная с жареной картошкой и румяный хачапури. Когда все убрав, Динара поставила на стол  кофейник с двумя чашками   и направилась к раздаче, за столик подсел хозяин.
       - Как еда, дорогой?
       - Спасибо, дядя Анзор. Очень  вкусная.
       - На здоровье, - налив из кофейника в чашки,  прихлебнул из своей.
       - Александр Иванович оставил утром записку, что вернется поздно. - Не знаете почему? 
       - Знаю. Командир поехал в Москву. На  деловую встречу.
       - В смысле?
       - Как ты знаешь, мы бывшие афганцы. И у нас там своя организация. Зовется Российский Союз ветеранов Афганистана. Главный - полковник Клинцевич, сейчас депутат Госдумы.  Вместе служили  в Баграме  в парашютно-десантном полку.
       Союз помогает своим держаться на плаву. Одним находит работу, другим помогает финансами, третьих отправляет на лечение. Для чего имеется фонд. Из него мы с командиром получили  ссуды и открыли свое дело - он школу бокса, я  чебуречную.Теперь  возвращаем, вот он и поехал  утрясать кое-какие вопросы.
       - Ясно, -  помешал Максим ложечкой кофе. - Можно еще   вопрос?
       - Говори.
       - Это вы с Александр Иванычем отремонтировали мою комнату?
       - Мы. А что?
       - Вообще-то я собирался ее продать. А теперь даже не знаю.
       - Послушай меня, сынок, - положил волосатую лапу Анзор на  его руку. - У каждого обязательно должен быть свой дом.  Для начала у тебя  есть комната. Закончишь учебу, тогда решишь. Нужна  тебя или нет. Главное, что она есть.
       - Наверное, вы правы, дядя Анзор, - чуть подумал Максим. - Вопрос исчерпан.
       - Какие планы на день?
       - Поеду в школу. Немного потренируюсь.
       - Я так думаю! - выдал  хозяин фразу из фильма «Мимино», подняв палец. Оба рассмеялись.
       В секции, как обычно, шли занятия.  На рингах, молотя друг друга   спарринговали* пары, второй тренер, прохаживаясь за канатами, наблюдал. В углу два пацана лупили груши, еще один вел бой с тенью.
       -  Решил поглядеть? - пожал тренер  руку. 
       -  Немного, Леонид Юрьевич.  И, если можно, потренироваться.
       - Брэк!  - остановил  учеников тот, тяжело дыша, пары разошлись.   Все с интересом уставились на курсанта.
       - Ребята! -  обвел их  взглядом наставник. -  К нам зашел выпускник школы  Максим Найденов, кандидат в мастера спорта. Выступал на первенство города и области. Сейчас курсант военно-морского училища. Кто желает поработать с ним в паре?
       - Я! И я! Поднялись две руки в перчатках.
       -  Наши перворазрядники, Синцов и  Марченко, представил Леонид Юрьевич.  - Давай в раздевалку. Там в моем шкафчике  есть во что обуться.
       Спустя несколько минут, чуть размявшись, в  тельняшке, трусах и черных боксерках,  Максим впрыгнул на помост, пройдя в синий угол. В красном уже приплясывал,  имитируя удары  Марчено.  Рослый, с противника.  Лет семнадцати.
      - Бой! -  дал команду тренер. Перворазрядник ринулся в атаку.
      Гость, уклоняясь, ушел в глухую защиту, переждал серию ударов и напал сам. На третьей минуте обманным финтом  заставил парня  прикрыть голову и провел два удара  в корпус. Согнувшись пополам, Марченко  свалился  набок.
       - У-у-у, - разочарованно загудели зрители.
       Максим помог    встать, дружески похлопав по плечу. Тот спустился с ринга.
       - А теперь со мной, - ступил на него Синцов.
       Это был приземистый крепыш, по виду ровесник Максима, с  низким лбом и наколкой на предплечье в виде головы тигра.
       По команде тренера, сблизившись, обменялись ударами. Синцов   был явно сильней  Марченко,  подвижней и  техничней.  Он уверенно отразил атаку противника   и перешел в нее сам. Нанося сильные и точные удары.  Раунд закончился ничьей.
       «М-да», думал,  бросив руки на канаты в своем углу, Максим. «Не хватало, чтобы он меня отправил в нокаут. Позора не оберешься».
       Во втором раунде, усилив натиск, он дважды сбивал  парня  с ног, но тот   поднимался и упрямо  шел вперед. Ввиду явного преимущества тренер прекратил бой.
       - Ты смотрю, время даром не теряешь. Продолжаешь заниматься? - спросил, когда Найденов, утирая пот, сошел с помоста.
       -  Да. Состою в сборной Корпуса по боксу.
       - Ну-ну, - одобрительно кивнул Леонид Юрьевич и возобновил  тренировку.
        Максим поработал на груше, показав двум пацанам  ряд ударов,  а после вымылся в душе,  совмещенном с раздевалкой. Оделся  и, поблагодарив тренера, вышел на улицу.
       Отпуск пролетел как один день. За это времени встретился с другими  выпускниками, жившими в общежитии, и  еще раз навестил директора в больнице, где тот подарил  книгу Пикуля «Из тупика».  Несколько раз съездил в Москву, посетив  Лужники (там шли соревнования боксу),   Третьяковку и Исторический музей.
       А еще помог Женьке Виноградову. Тот рассказал, что  собирается увольняться с автосервиса, нашел место получше. Но хозяин отказывается выплачивать зарплату за два месяца.
      - И как объясняет? - спросил у приятеля.
      - Да никак. Говорит «убирайся». Может поговоришь с ним, а Макс?  Пусть вернет деньги.
      - Сколько?
      - Тридцать тысяч.
      - Ну что же. Поговорить можно, - согласился Найденов.
      Следующим утром  Максим переоделся в гражданку, отправились туда. 
      Сервис находился на другом конце города, доехали на автобусе. Располагался он в небольшом кирпичном здании - внизу пара слесарей возилась с «фордом». Поднялись в кабинет хозяина на второй этаж.
      Он оказался средних лет азербайджанцем, положив  ноги на стол с кем то болтал по телефону.
       - Яхши, Рафик, - нажав кнопку,  уставился на вошедших. - Чего надо?
       - Мы за расчетом, -  сказал Женька. - Будь добр, отдай зарплату.
       - Я ж тебе уже сказал, хайван*, ее не будет. Убирайся (сняв со стола ноги, встал из кресла)
       - Лучше по - хорошему отдай, - сделал шаг вперед Найденов.
       - А ты кто? - презрительно обвел взглядом.
       - Брат.
       - Пошли вон оба!  - шагнул навстречу.
       В тот же миг, получив удар  в челюсть, отлетел в угол.
       - Ну, так как? - наклонился,  подойдя  к нему Максим.
       - Все- все, - поднял дрожавшие руки. - Я понял.
       Не вставая достал из кармана пухлый бумажник, извлек оттуда шесть красных купюр и протянул Найденову. Тот взял, отдал  приятелю, и оба покинули кабинет.
       Внизу работяги  все так же возились с автомобилем, у еще одного искрилась сварка.
       - Здорово ты с ним, - сказал Женька, когда ехали обратно. - Может и мне заняться боксом?
       - А почему нет?  Время после работы у тебя есть, где секция - знаешь. В жизни пригодится.
       Комнату по совету Рыбакова  Максим сдал на полгода  его знакомому, получив шестьдесят тысяч, а затем, распрощавшись с ним, Анзором и ребятами, убыл утренним «Сапсаном»*  в  Питер.
       В оставшийся день встретился после занятий  с Ликой,  подарив  букет  мимоз и рассказав, как провел каникулы. Та с интересом выслушала, а потом сказала, - Макс, хочу познакомить тебя с родителями.
       - Может не надо? - взглянул на девушку.
       - Они тебе понравятся, -  улыбнулась Лика.
       Во втором семестре к уже имевшимся  предметам добавились специальные дисциплины: устройство подводной  лодки, навигация, минное и ракетно - артиллерийское   оружие. Учеба стала напряженней. Одним таким днем, в очередном увольнении, Лика  сообщила,- идем ко мне в гости.
       - Ну, в гости так в гости,- вздохнул  Макс.
       Старшие Зорины встретили доброжелательно. Вскоре все четверо сидели за накрытым столом в зале. Таких квартир гость не видывал: просторная, обставленная дорогой мебелью, с блестящим паркетом и  картинами на стенах. Отец Лики оказался полковником,   заместителем военного прокурора ЛенВМБ*, мама - врачом.
       - Так что? Выпьем за знакомство? - откупорил хозяин  бутылку    вина с надписью «Цинандали» на наклейке.
       -  Вообще-то нам запрещено, - пробормотал Макс.
       -  Ничего, это сухое, (наполнил бокалы).
       Подняли за сказанное, Лика положила  ему в тарелку крабового салата, - рекомендую. Очень вкусно.
       - Ты погляжу, мастер спорта? -  когда закусили, спросил отец.
       -  Кандидат, - уточнил Максим.
       -  В каком виде?
       -  Боксе.
       -  Похвально, - кивнул породистой головой.
       - А кто ваши родители? -  спросила мать.
       - Их у меня нет. Я детдомовский, -   покраснел. 
       За столом возникла неловкая пауза, ее прервала Лика, -  давайте поговорим о чем-нибудь  другом.
       Юрий Иванович, так звали отца, рассказал веселую историю из своей курсантской  жизни. Мать  сидела, поджав губы. Спустя   час, поблагодарив родителей, Макс с Ликой покинули квартиру. У них были билеты на концерт.
       - Ну, что скажешь? - проводив  пару за дверь, вернулась   хозяйка к мужу.
       - Видный парень, к тому же спортсмен. Жаль детдомовский.
       - Вот и я говорю. Он  Анжелике не пара. У нее на курсе более достойные ребята. Взять того же  Русика  Серебровского. Отец депутат  Заксобрания* и известный в городе коммерсант. Мальчик ухаживает за Ликой, а та кочевряжится. Связалась с этим курсантом. Запрети ей встречаться.
       - Хорошо -  налил себе еще бокал.
       Когда вечером дочь  вернулась, с ней состоялся серьезный разговор. Она молча выслушала, на глазах вскипели слезы, - как хотите, встречаться буду. Я Максима люблю! И убежала к себе в комнату, хлопнув дверью.
      - Упрямая, вся в тебя, - нахмурилась мать.
      - Ладно, Ирина, не будем обострять. А там будет видно.
      - Смотри. - Как бы не стало поздно.   
      В апреле прошли соревнования на первенство    Балтийского флота, где Найденов взял первое место по боксу и получил звание мастера спора. 
      Учеба тоже шла неплохо, за что приказом по Корпусу его назначили командиром отделения с присвоением воинского звания   старшина 1 статьи...